Текст книги "Баллада о королеве драконов"

Я улыбнулась и всего на мгновение прикрыла ресницы, отчего-то наслаждаясь недоверием в глазах товарища. Он думал, что у меня не получится. Это будило чувство азарта.

За пеленой век всплыл из памяти образ печати.

– Кстати, почему это называется руно? Ведь руно – это же шкура? – И вновь открыла глаза.

Взгляд Лота напрягся.

– Я чувствую вибрацию воздуха. Ты уже сплела руно, отвлекаться нельзя!

– Правда сплела? – переспросила я. Но в этом уже не было смысла. Я видела над своей тарелкой бледно-прозрачную корону. – О, действительно… осталось влить силу.

И я тихо и глубоко вздохнула. А на выдохе вместе с воздухом из моей груди выплеснулась чистая энергия. Я впервые видела такой направленный поток. И он мгновенно впитался в круглую бляшку печати, превратив ее в эфирную золотую монету. У меня никогда не получалось ничего подобного. Сейчас же мое ликование было столь велико, что казалось, будто я могу сдвинуть горы.

– Не так сильно! – только и успел прошипеть Лотос, как моя тарелка забурлила, расплескивая вокруг брызги еды. Сильный аромат только что приготовленной пищи распространился вокруг. – Ты с ума сошла?! Зачем вкладывать столько? Руно – потому что шерсть имеет тысячи волосков! И все, что ты вложишь в печать, будет многократно преобразовано!

Я недоуменно моргала глазами, одновременно поражаясь открывшимся возможностям и ужасаясь от возможных последствий. Часть людей за столиками поглядывала на нас с агрессивным интересом, а часть – подозрительно сузив глаза.

– Так-так, откуда это так сладко пахнуло тиаре? – раздался голос прямо у меня над ухом. Я повернула голову и натолкнулась на склонившуюся надо мной блондинку в черном.

– Тебе показалось, – пробурчал Лотос. А я очень удивилась. На его лице не было ни капли испуга. Того самого испуга, который читался на лицах большинства заключенных.

– Не думаю, – холодно ответила девушка. – Мне хватит уровня, чтобы распознать флер от магической печати.

И взгляд Лотоса потух. Очевидно, он надеялся, что среди нашего окружения не найдется сильных магов.

– Ты понимаешь, милочка, что мне даже не нужно ничего делать? – с улыбкой сказала она. – Ты сама себя в могилу закопаешь и земелькой сверху присыплешь.

Мне казалось, что она вот-вот погладит меня по голове.

– Шейна, оставь их, – раздался колючий голос сбоку. Подошла темноволосая подружка блондинки. Откуда-то она успела достать очки и теперь смотрелась довольно блекло по сравнению со своей эффектной товаркой.

– Конечно, прямо сейчас и оставлю. Надзиратели! Запрещенное применение магии!

Лотос опустил голову и хлопнул себя по лбу ладонью.

Через мгновение вокруг нас образовался круг из заключенных, в который с трудом пробились два охранника. Оба были крупными и темноволосыми. Весь вид их внушал опасение, несмотря на то, что с магией, в теории, можно не обращать внимания на комплекцию противника. Но что-то подсказывало, что с этими двумя шутки плохи. Один из них вытащил из ремня какой-то жезл и направил на нас. Камень на конце жезла предательски загорелся.

– Всем разойтись! Руки в кулак и перед собой, глаза держать открытыми!

Меня с силой выдернули из-за стола. А затем и Лотос оказался в таком же положении. Мы молча подчинялись малопонятным приказам, пока двое мужчин ощупывали нас. Тот охранник, что достался мне, был особенно дотошен.

– Запрещенное оружие, артефакты, заговоренные предметы есть?

– Нет, – недоуменно хмыкнула я. Даже не знала, что тут такое бывает. – Я только позавчера поступила.

– Молчать, когда тебя не спрашивают, – рявкнул он и резко развернул к себе лицом. Остальные преступники уже почти покинули столовую. – Имя, отряд, номер!

– Амелия Фати, отряд загонщиков, номер семнадцать.

– Товарищи надзиратели, это была моя магия, – раздался голос Афолиара, а я в который раз не поверила своим ушам. Как в этом на вид таком скромном, слабом и разочарованном жизнью парне уживаются такие бесстрашие и благородство? Благородство, которое я не вправе была от него ожидать. Этот парень мне ничего не должен. Я посмотрела на светлое узкое лицо, окаймленное тонкими серебристо-белыми волосами, и вдруг заметила то, чего не видела раньше. Упрямый глубокий взгляд из-под густых бровей, волевой подбородок. А светлые полупрозрачные глаза, которые сперва казались мне безжизненными и тусклыми, сейчас напоминали ледяные шапки Белого моря, как зеркало, отражающие слепящий свет северного солнца. И ему явно было больше двадцати лет, хотя из-за худобы и длинных светлых волос он казался по-женски юным.

– Неужели? – переспросил охранник позади него и выставил вперед странный жезл. Камень на нем светился красным исключительно над тарелками. Рядом с Лотосом и мной он оставался спокойного серого цвета. – От заключенных излучения нет, – констатировал мужчина за Афолиаром.

– Эта девка тоже колдовала, от ее тарелки фонит магией! – рявкнула блондинка, дерзко указав на мой суп, который я так и не успела съесть.

– Тебя никто не спрашивал. Знай свое место, Шейна, – ответил мой надзиратель. Но в его голосе не чувствовалось того презрения, которым он щедро награждал меня с Лотом. Неужели даже охрана опасается «черных»? – Можешь быть свободна. И подругу свою забери.

Черноволосая девушка поправила очки и, хмыкнув себе под нос, схватила блондинку под локоть, потащив прочь.

– Магический флер слишком слабый. Они использовали печати. Мы не узнаем, кто из них это сделал. Накажем обоих, и дело с концом, – махнул рукой надзиратель за Афолиаром.

– Нет, это была моя магия, – выпалила я на одном дыхании. – У меня третий уровень, а у Лота – первый. Он бы не смог скрыть свою… тиаре.

Охранники посмотрели на меня с нескрываемым удивлением.

– Сколько, говоришь, ты тут пробыла? Двое суток? Значит, полевые учения проходить не могла… – последнюю фразу мужчина позади меня произнес с задумчивостью. Лотос еле заметно качал головой, опустив взгляд в пол. – Действительно, вряд ли с первым уровнем такое возможно, – резюмировал надзиратель, окинув нас неприятным взглядом темно-карих глаз. И вдруг схватил меня за подбородок, заставив запрокинуть голову. Позади раздался смешок другого охранника. А я как-то вдруг поняла, что кроме нас в столовой уже никого нет. – Ты не так проста, да, девочка?

– Оставь ее, Сид, – уже вполне серьезно сказал другой надзиратель, – третий уровень – это не шутка. Она может попасть в «кости».

– А разве я что-то сделал? – широко раскрыв глаза и придав взгляду наивности, спросил Сид и тряхнул короткой кудрявой шевелюрой. Очень короткой. А я вдруг поняла, что меня практически раздражает его стрижка.

«Только у пса может быть настолько короткая шерсть…» – всплыла в голове непрошеная мысль. Странно, раньше мне было все равно.

– В «кости» попадают единицы, – медленно проговорил Сид, наклоняясь к моему лицу. Я почувствовала резкий, терпкий запах его тела. Похожий на смесь старого сыра, пота и высохшего хмеля. – У нас будут с тобой проблемы, а, детка?

На последний вопрос я, очевидно, должна была ответить.

– Сид! – чуть громче сказал второй охранник, и Сид вдруг выпрямился, отпустив мое лицо.

– Все в порядке, Лэш. Так что, Амелия Фати? Это будет повторяться? Нам стоит следить за тобой внимательнее?

– Нет, – с трудом выговорила я. Мне было не совсем ясно, что вообще происходит, но я чувствовала странное желание убежать, и побыстрее. – Больше этого не повторится.

– Я тоже так думаю, детка. И очень на тебя рассчитываю, – Сид схватил меня за правую руку и вытянул ее вперед, коснувшись металлического браслета на запястье. А затем провел пальцами по ладони, будто погладив. Я вздрогнула, ощутив прилив отвращения. – Колдовать вне полевых тренировок запрещено. Нарушишь запрет, и будешь лишена магии.

Он говорил мягко, будто успокаивал ребенка. Но мне его голос начал напоминать урчание шакала, вылизывающего падаль. Сид вновь поднял руку к браслету, крепко схватил его и поднес к металлу серый камень жезла. В то же мгновение браслет нагрелся, неприятно обжигая кожу, и по всему его диаметру зажглась рубиново-красная цепь.

– Это первое предупреждение, – ядовито промурлыкал Сид. – Когда их станет три, ты будешь молиться, чтобы магию тебе никогда не возвращали.

И они оба просто ушли.

– Ну и зачем? – спокойно спросил Лот, приподняв светлые брови. В его вопросительном взгляде было что-то тяжелое.

– Потому что это правда, – спокойно ответила я, разглядывая алую цепь. – Спасибо тебе за благородство, но все это произошло из-за меня. И засекли именно меня. И в случае чего, я вполне способна провести пару дней в одиночной камере и без магии.

Лотос покачал головой, передернув худыми, но широкими плечами.

– Ты не знаешь, о чем говоришь. Эргастул – не просто одиночная камера. Говорят, это нечто совершенно ужасное. Впрочем, сам я там не был.

– Ну вот и не стоит об этом говорить. В конце концов, у меня всего один браслет, – я показала на горящее запястье. – А надо – три.

– Пойдем, скоро звонок. Мы должны отметиться в своих камерах, а то прозвучит сирена, – сказал Лот, предпочитая не развивать тему. – Какое у тебя крыло?

– Правое, этаж второй.

– Воровка, значит, – одними губами улыбнулся Лот.

А я оказалась перед выбором: говорить ли новому знакомому, что обвиняюсь в попытке убийства? Или нет?

Пауза затянулась.

– Можешь не отвечать.

Мы быстро покинули столовую и подошли к своему зданию. Все это время мы не проронили ни звука, предаваясь своим мыслям. Я боялась, что он не поверит в мою историю, и потому не рассказывала. А имела ли я право задавать вопросы, не отвечая на них сама?

– Здесь мы разойдемся, – сказал Лот. – Тебе наверх.

– Да, спасибо, – промямлила я. И, когда он уже собрался уходить, воскликнула: – Увидимся на прогулке?

И на бледном лице появилась слабая улыбка, на этот раз осветившая и глаза.

– Конечно.

А я вернулась в свою камеру, где меня уже поджидала Изарель.

Глава 8. Надзиратель Сид

Наступила ночь. Моя первая ночь в камере Чертога. Я долго не могла уснуть. Ворочалась на жесткой кровати, застеленной бельем самого низкого качества. Как дочь богатого особничего, я к подобному не привыкла. Но меня заботило не это. Я глядела в серый каменный потолок и думала о будущем и прошлом.

Браслеты слились с телом и стали почти незаметны. Бинты, стягивающие грудь, я сняла. Вечером в камеру заходил медик, проверял что-то под ними. Но я была абсолютно здорова, и кожа под повязкой оказалась чиста. Врач ушел от меня хмурый и удивленный. Похоже, он ожидал увидеть там что-то иное, но мне не доложил. Зачем меня перевязывали, осталось непонятным.

Происшествие на холме в мой первый день я старалась не вспоминать. Слишком страшно. Я до сих пор видела перед собой лицо той ужасной девушки.

Живое лицо, расчерченное полосами мертвой кожи, с наполовину иссохшими губами и глазами, горящими кровавым огнем.

А еще я видела перед собой лицо коменданта. Этот мужчина прочно засел у меня в голове, это точно. Я уже была склонна согласиться с Изарель, что здесь замешана какая-то магия. Но, с другой стороны, глава Чертога Ночи был действительно очень привлекательным мужчиной. В нем чувствовалась внутренняя сила, в каждом плавном движении проскальзывала грация тигра, охотника. Хотелось находиться с ним рядом, почувствовать, каково это, быть жертвой хищника.

Я словно вживую видела глубокие, стального цвета глаза, иногда темнеющие до черноты, обрамленные тяжелыми волосами с несколькими парами тонких косичек. Странная прическа, но ему она словно придает загадочной привлекательности. Небольшие, тщательно выбритые треугольники под скулами четко очерчивали его лицо, создавая неуловимо резкий и притягательный эффект.

От этих воспоминаний в животе потеплело. Никогда не испытывала ничего подобного. В голове мелькнула будто бы чужая мысль: «Не то что по-собачьи короткая шерсть надзирателя Сида». Мысль вроде и чужая, но я действительно так считала. Теперь.

Незаметно сопение соседки меня убаюкало, и я провалилась в сонную пустоту. И во сне, продолжая думать о единственном в княжестве маге пятого уровня, я будто бы чувствовала его присутствие. Так бывает, когда засыпаешь с какой-то одной мыслью. Казалось, что сквозь дрему я слышу его тихий голос, ощущаю тепло руки на своей ладони. От этого обжигающая волна мурашек пробежала по телу. А потом что-то легкое, словно лебединое перышко, коснулось моих губ. А я, как наяву, вдохнула тонкий запах парфюма. Мне чудились в нем оттенки дикого меда, мускатного ореха и хвои. Можжевельника. А еще я словно кожей ощутила аромат холодных горных вершин и одновременно теплого камина, в котором уютно потрескивают поленья.

Это ощущение было настолько приятным, что я слегка потянулась вперед, чтобы поймать ускользающее видение. И когда мои губы коснулись того, что искали, из груди сам собой вырвался стон. Сквозь пелену сна я чувствовала мягкие губы, сводящие с ума, пьянящие, как не пьянит ни один напиток. Я ощущала кожей близость мужского лица, жар его дыхания. Я подняла руки вверх и зарылась в густые волосы, которые хотелось накручивать и тянуть на себя в сладком порыве. Почувствовала подушечками пальцев тонкие и такие невероятные косички. И уже была готова открыть глаза, поверив, что это не сон. Но вдруг услышала тихое:

– Так нельзя…

И словно упала в черную пустоту, потеряв всякую связь с реальностью.

Больше сны мне не снились. Ровно до того момента, как кто-то жестко вырвал меня из ночного забытья.

– Спишь, воробушек? – услышала я неприятный голос и тут же открыла глаза.

Передо мной склонился надзиратель по имени Сид. Лоснящееся лицо со слишком сильно выступающими скулами блестело в свете парафиновой свечи, оставленной у двери.

– Не кричи, – опередил он меня, зажав рот рукой. Грязной рукой, воняющей чем-то несвежим и мерзким. Я посмотрела на кровать соседки: Изарель спала мертвым сном с какой-то тряпкой у лица. – Можешь не глазеть на подружку. Не проснется.

– Что?.. Как?.. – у меня не хватало слов. Спросонья моя голова отказывалась соображать. А на губах все еще был вкус пьянящего сновидения. Я неосознанно прикоснулась к ним и покраснела, увидев плотоядный взгляд охранника.

– Ты такая сладкая, детка, – прошептал он, склонившись низко-низко, – что я не смог удержаться.

В нос ударил терпкий запах пота, кислого сыра и соленой рыбы. Я поморщилась.

– Да-да, знаю, – продолжал он. – Я тот еще красавец, но другого мужика тебе здесь не сыскать, кроха. Так что скажи спасибо.

Он резко рванул меня за руки вверх. Я оказалась стоящей на коленях. В следующий миг он уже перевернул меня к стене, зажав рот рукой и прислонив щекой к холодному камню. Я пыталась кричать, но получался лишь сдавленный визг.

«Хотя бы не вижу его мерзкой собачьей шевелюры», – подумала я и неожиданно вздохнула с облегчением, перестав пытаться закричать. От паники не было никакого смысла. Я должна была подумать.

Но ушлый надзиратель понял все по-своему:

– Правильно, киса, будешь кричать, я закрою твой аппетитный рот так же, как рот Изи. Бесчувственные девки мне нравятся меньше, но я потерплю.

Я вздрогнула. Этого мне хотелось меньше всего. Прилив отвращения начал придавать сил.

– Ты собрался изнасиловать заключенную прямо в камере? – глухо спросила я. Не знаю, какого ответа я ждала. Наверно, мне нужно было потянуть время, чтобы что-то придумать.

Хозяйским жестом Сид опустил левую руку на мою грудь, сильно сжав. Я зарычала от боли и гнева, который начал застилать глаза.

– Нравится? – опять все неправильно понял он. – И да, я собираюсь тебя изнасиловать прямо в камере. Только я предпочитаю термин «полюбить». Я собираюсь полюбить тебя прямо здесь, – его рука опустилась, проведя по животу и скользнув ниже. Я стиснула зубы. Вставал один, всего один вопрос: «Что я могу сделать против мужчины, который в два раза меня крупнее?» – Понимаешь, кроха, ты ведь простая воровка, шлюха на один раз. Не вести же тебя теперь к себе домой?

И наглая рука опустилась мне между ног. Как же в этот момент я возблагодарила грязно-зеленую арестантскую робу! Жесткую, неприятную, но такую плотную!

И ответ на ранее вставший вопрос пришел сам: «Что я могу сделать мужчине, который больше меня в два раза?»

«Я могу его убить».

Больше я не буду плыть по течению и терпеть выходки судьбы. Теперь я сама – творец собственного мира.

Меньше секунды мне потребовалось, чтобы воспроизвести простое руно печати, которую показал Лотос. И за которую я уже получила наказание.

В полутьме камеры вспыхнула корона. Где-то в области моих бедер. Не успела я влить в нее силу, как охранник что-то почувствовал.

– Что ты де… – начал говорить он, отшатываясь назад. И тут влилась сила. Комната наполнилась запахом горелой плоти. Сид упал на пол, зажимая обожженную руку между ног, а из второй выпал жезл с горящим красным камнем. Поверх него я видела бледную печать со сложным рисунком. Сид пытался защититься, но наполнить руно магией не успел. Очевидно, это было что-то вроде щита или блокирующего заклятья. Хорошо, что мой враг оказался более медлительным.

– Сука, – прошипел Сид, а я вдруг поняла, что он не закричал. Несмотря на всю боль, надзиратель не издал ни звука. Но мне некогда было восхищаться его силой воли. Он уже поднялся на ноги, протягивая вперед трясущуюся ладонь. Даже в полумраке я видела, что кожа опалена до черноты.

– Как ты успела так быстро?.. – выдавил он через боль. И вдруг направился к моей соседке. Взял с кровати платок, что все это время лежал у ее носа, и бросил на пол. Здоровой рукой подобрал жезл и направил на него. Платок вспыхнул, не оставив после себя и пепла.

«О Солнцеликая Дева, единственное доказательство нападения…» – вспыхнуло у меня в голове.

– Третий уровень, да? – хмыкнул он. – Ничего. Очень скоро ты пожалеешь об этом. О многом пожалеешь. И тогда я снова к тебе приду. Но на мою нежность можешь больше не рассчитывать. Кроха.

Последнее слово он выплюнул, словно оскорбление. И, подойдя к двери, положил здоровую ладонь на самый центр. Пальцы вспыхнули огнем, и через мгновение появился второй охранник. Тот самый, что был на кухне.

– Что происходит? Сид? – в его голосе было явное напряжение.

– Засвидетельствуй нападение на охранника с использованием магии, способной привести к смерти.

– Что?! – воскликнула я.

– Что? – в унисон переспросил второй. Лэш, кажется.

– Ты слышал, – бросил Сид, выставляя вперед черную руку.

– Что ты здесь делал? – недоверчиво и очень осторожно спросил Лэш.

– Я слышал крики. Пришел проверить. Арестантка Амелия Фати напала на меня, желая покинуть камеру, – ни один мускул не дрогнул у него на лице, когда эта лживая речь лилась из его рта.

– Это ложь, – сказала я, скрестив руки. – Он напал на меня.

Второй охранник посмотрел тоскливо, потом осуждающе на своего напарника и спросил:

– Повреждения есть?

– Нет, – ответила я неуверенно.

– Свидетели?

– Нет. Он усыпил Изарель! – я показала пальцем на женщину, которая все еще не приходила в себя, несмотря на громкие голоса рядом.

Лэш прошелся по камере, осмотрел мою соседку. Потряс ее за плечо. И она тут же проснулась как ни в чем не бывало.

– Что происходит? – промямлила она сонно.

Лэш поднял на меня серый пустой взгляд.

– Похоже, ваша соседка просто крепко спала.

И я поняла, что доказательств у меня нет.

– Слово надзирателя выше слова арестанта, – резюмировал он. – В отсутствие следов обратного, я признаю достоверным нападение заключенной Амелии Фати на охранника Сида Шаорна. Применена опасная магия, имеющая целью убить противника. Такой проступок классифицируется как два нарушения. Так как одно нарушение у вас уже имело место быть, вы будете заключены в эргастул на неделю.

С этими словами он подошел ко мне, взял за запястье и прислонил к браслету свой жезл. Камень навершия вспыхнул, и теплый металл нестерпимо раскалился, пропуская через себя две красные цепочки. Они поползли по наручням, словно артерии, полные крови.

– Но это неправда, – тускло сказала я, не сопротивляясь дальше. Я гордо смотрела на ухмыляющегося Сида, ничуть не испытывая сожаления или страха. В конце концов, я не знала, что меня ждет.

– Эту ночь проведешь здесь, – продолжил Лэш. – Утром я переведу тебя в новое место заключения, а медики заберут магию.

– Будешь знать, как спорить с законом, – ядовито произнес Сид.

– Ты – мне не закон, – холодно ответила я. – Ползи в свою конуру зализывать раны.

– Что ты сказала? – не поверил своим ушам Сид.

– Не усугубляй свое положение, Фати, – отрезал Лэш. – У тебя есть еще одно запястье. Не забывай.

Я промолчала. Хватит на сегодня приключений.

Дверь в камеру закрылась, а я устало упала на кровать. Сон ушел, а беспокойных мыслей только прибавилось. И если бы я знала, что меня ждет, изо всех сил старалась бы уснуть. Но я лишь смотрела в пустоту, обхватив колени и вспоминая, с какого сладкого сна начиналась эта ночь. И как отвратительно она пожелала закончиться.

На все вопросы соседки я молча отрицательно качала головой. В таком состоянии и застал меня рассвет.