Текст книги "Баллада о королеве драконов"

– Это же твоя утренняя подружка, – сказала брюнетка в очках и улыбнулась Шейне.

– Никакая она мне не подружка, Эмира. И, как я и говорила, она нажила себе проблем и без меня.

Блондинка безразлично махнула рукой. Настурция бросила на них гневный взгляд. Снова воцарилась тишина.

– Твоя… твой друг, – поправилась помощница коменданта, – в эргастуле. Вернется через неделю.

Лицо парня побелело еще сильнее. Женщине даже стало его немного жаль. Из эргастула здоровыми не возвращаются. Обычно туда попадают по большей части мужчины. Как это удалось хрупкой девчонке?

Настурция развернулась, чтобы уйти.

– Но она же только прибыла… – прошептал Лот. – Это моя вина.

– Что ты сказал? – нахмурилась женщина, развернувшись. Что-то в этой девчонке показалось ей знакомым. И, кажется, она поняла, что именно.

– Она только прибыла. Сегодня вышла из лазарета.

– Амелия Фати? – переспросила Настурция, не веря своим ушам.

Это же на нее напала та банда, которую так и не удалось обнаружить. Она чуть не умерла. Как эта девчонка умудрились за один день схватить три нарушения?

– Да, госпожа.

– Я разберусь, – кивнула женщина и пошла прочь, поманив за собой отряд «костей».

– А меня вы не накажете? – бросил вслед Лотос, выпрямив спину. Но Настурция лишь махнула ему рукой, не оборачиваясь.

Когда уже поздно вечером она постучала в кабинет своего начальника, в ответ прилетело хмурое: «Входи». На коменданте лица не было. Никогда она не видела своего начальника в таком состоянии. Он ничем не выдавал эмоций, холодная маска, как всегда, скрывала все. Но по напряженно сжатым в кулак пальцам, по взгляду, который то и дело начинал блуждать, Настурция видела, что глава Чертога чем-то сильно озабочен.

– У меня для вас есть нечто важное, – четко проговорила женщина.

– Я сейчас не готов обсуждать дела, – ответил комендант, барабаня пальцами по столу. Он что-то просматривал в большом кожаном журнале. Черные волосы упали на задумчивое лицо, высокий, обыкновенно гладкий лоб прочертила напряженная морщина.

Рукописные записи даже с такого расстояния пестрили каллиграфическими завитками. Настурция вдруг поняла, что никогда не видела этого журнала прежде.

– Это насчет той заключенной, что пару дней назад чуть не убили.

Вайлар резко поднял голову. На его лице не отразилось ни единой эмоции, только глаза цвета ртути резко потемнели, став похожими на черный камень Чертога.

– Что случилось? – спокойно спросил он. Ни один мускул на его лице не дрогнул, когда он задал этот вопрос, но почему-то Настурции захотелось сделать шаг назад.

«Да что происходит?» – подумала она и начала говорить.

– Девушка попала в эргастул, и я опасаюсь, что, по крайней мере, два нарушения из трех – ложные.

– Ты опасаешься? – медленно, почти по буквам проговорил Вайлар.

Настурция вздрогнула.

– Я не могу найти следов. Это произошло позавчера вечером. Следы предполагаемой магии давно растворились.

Неожиданно кулаки коменданта сжались. Женщина увидела, как тугие мышцы рук натянули ткань рубашки.

«Неужели это я так разозлила его?..» – подумала Настурция, бледнея еще сильнее. Хотя с ее цветом кожи это было сложно.

– Она там уже два дня? – переспросил комендант сквозь зубы.

– Да. – Женщина боялась сказать что-то лишнее.

– Номер эргастула? – прозвучало холодное.

– Пять.

– Надзиратели, проводившие заключение?

– Сид и Лэш. Я уже опросила их. Они… – начала рассказывать помощница, но была резко перебита.

– Я сам! – Скорее прорычал он, чем ответил.

И спустя мгновение вместо коменданта Чертога Ночи перед Настурцией взметнулся черный вихрь. Но и он очень быстро исчез.

Глава 11. Лазарет

Открыла глаза я в теплой постели. Передо мной сиял белизной девственно-чистый потолок.

«Откуда это все в эргастуле?» – подумала я и с удивлением села.

«Лазарет. Я опять в лазарете», – пришла невероятная мысль. Посмотрела на браслеты – алые цепи нарушений исчезли.

«Неужели прошла уже положенная мне неделя?» – я ничего не могла понять. Голова раскалывалась, горло жгло болью. Похоже, я была больна.

В светлой комнате, наполненной пустыми койками, больше никого не было. На тумбочке рядом со мной стоял маленький полукруглый бокал-ваза с одним-единственным цветком дивной красоты. На тонкой ножке, с пятью нежными лепестками, белыми, как утреннее облако. А в самом сердце цветок менял оттенок на желто-розовый. Я никогда не видела подобных растений.

Протянула ладонь вперед и выплеснула из ее центра каплю чистой силы. Получилось! Растение мягко покинуло бокал и поплыло ко мне. Простое колдовство перемещения.

Не стала удивляться тому, как легко мне это дается. Слишком рада была возвращению магии. Закрыла глаза: все верно, блокирующей печати в груди больше нет.

Цветок тихо опустился на ладонь, распространяя вокруг дивный аромат. Я зажмурилась, вдыхая запах, который словно возвращал к жизни.

– Я смотрю, вы уже пришли в себя, – раздался низкий голос от двери. Подняла голову и от неожиданности выронила цветок. – Прошу прощения, что напугал.

У входа в палату стоял он. Высокий, невероятно красивый и опасно-притягательный комендант Чертога Ночи. Черные, как крыло ворона, волосы падали на широкие плечи, грудь, четко очерченная мускулами, видна сквозь небрежно расстегнутую рубашку.

Я глубоко вздохнула. Рот наполнился слюной, словно передо мной вдруг появился сладкий пирог. Громко сглотнула и покраснела, почувствовав, как горят щеки, лицо и даже ладони.

Так нельзя. Я должна держать себя в руках. У меня есть план, и я о нем помню. Из этой крепости я должна выйти живой. И желательно не через двадцать лет. А значит: сперва попадание в отряд «костей», потом особое расположение начальства, официальная должность Черного ловчего, а затем – свобода. И никак иначе.

Представив, что может означать фраза «особое расположение начальства», я облизала вдруг пересохшие губы. Рука потянулась вверх, поправить взлохмаченную прическу. Правильно, самый лучший способ добиться всего этого – заставить коменданта обратить на себя внимание.

«О Солнцеликая, я опять покраснела!» – мелькнула мысль. Пожалуй, этот план мне очень даже нравится. Вот только я в его глазах – лишь преступница, осужденная за попытку убийства. С этим нужно что-то делать.

«И как же, должно быть, ужасно я выгляжу, провалявшаяся в этой постели тьма знает сколько!»

– Вы молчите? – тем временем продолжал мужчина из моих снов, направляясь прямо ко мне. – Вам все еще нехорошо?

Ладони над одеялом предательски взмокли. Внезапно я вспомнила сон, с которого начиналась моя первая ночь в камере. И его губы, целующие меня, словно ураган, уносящие в пропасть. Его густые длинные волосы с тонкими косичками, в которые я зарываюсь руками. Его запах, напоминающий ветер северных гор, сводящий с ума не хуже дурман-травы…

Волна жара опалила лицо, сердце забилось предательски быстро. И это я собралась его соблазнить?

«Да я же себя в руках не держу!..» – поняла с ужасом.

– По-моему, у вас лихорадка, – нахмурился мужчина, присаживаясь на край кровати и поднося ладонь к моему лбу. – Вы вся горите.

– Нет-нет, – смогла наконец сказать я. – Мне немного жарко и горло болит.

Вышло довольно жалко. Голос совсем не слушался, губы подрагивали от волнения. Он был так близко… Мне вдруг страшно захотелось, чтобы он никогда не убирал ладонь с моего лба. Но с чего бы ему вообще беспокоиться о болезни какой-то заключенной?

– Почему вы здесь? – спросила я осторожно.

Вайлар поднял на меня потемневшие, как ночь в Мертвых топях, глаза. Его взгляд приковывал, манил, словно гипнотизируя. Комендант выдержал странную паузу.

– Вы знаете, что это за цветок? – вместо ответа спросил он, указывая на бутон у меня на коленях.

– Нет, – ответила я, уже давно позабыв о растении. Торопливо схватила его и вернула в вазу, пока не засох.

– Его имя – тиаре. И от него произошло название магии всего мира.

Глаза коменданта загадочно блеснули.

– Правда? – не поверила своим ушам я. Еще недавно я и о магии толком ничего не слышала. А теперь узнаю о ее истории. Но мне было интересно. Тем более он хочет мне рассказать… – А почему?

– Случилась на заре веков одна история. Легенда, – поправился он, и уголки его губ приподнялись.

«Как же он хорош!» – мелькнуло у меня, и я полностью погрузилась в слух, не сводя восхищенного взгляда с коменданта. В детстве наша кухарка научила меня одному приему: если хочешь кому-то понравиться, смотри на него с обожанием, пусть и наигранным. Так вот в моем случае все было по-настоящему. Что и в план вписывалось, и мне труда не составляло.

– Так вот, – продолжал Вайлар, – согласно ей, мир сотворили пять богов.

– Простите, что перебила, Ваше Высокоблагоро…

– Оставь, – поднял руку он, слегка поморщившись. А мое сердце пропустило удар. Он не хотел, чтобы я обращалась к нему по правилам? – Ты не знаешь последних двух, потому что в народе их принято звать просто Проклятыми богами. И считается, что они не причастны к созданию мира.

Так и есть. Жрец в нашем храме всегда говорил только о трех Творцах. И я, как юная девушка, должна была поклоняться Солнцеликой Девочке. Или просто – Солнцеликой.

– На самом же деле вот как все было, – продолжал Вайлар рассказывать историю, за которую меня, как минимум, выгнали бы из храма без права возвращения. А как максимум… Боюсь представить. – Девочка создала девственно-пустую землю и океаны. Мать вырастила на них растения, населила насекомыми. А Старец создал людей и животных. Такой мир оказался прекрасен. И двое последних богов отказались что-то менять в нем, спустившись к людям и приняв их жизнь.

Такой эту историю я знала, но оказывается, это был не конец.

– Трое первых богов оказались оскорблены, что им пришлось делать всю работу, и они решили наказать Деву и Мужа. Совместными силами они заключили их в тела людей и разделили, перенеся на разные концы мира. Это наказание было тем ужаснее, что Яросветная Дева и Громтуманный Муж очень любили друг друга. И теперь им предстояло найти свою половину, будучи простыми людьми.

– Какой ужас, – вырвалось у меня против воли. Опять я его перебила. Но, кажется, мой собеседник совсем не оскорбился. На долю секунды мне показалось, что на его губах мелькнула улыбка. Но вот он снова был серьезен и холоден, как серый камень Чертога Ночи.

– В тот день, когда они последний раз виделись, Дева получила от возлюбленного подарок – цветок тиаре. И, как только ее мужчина исчез, богиня поняла: все, что у нее осталось от него, – этот цветок. Она поставила его в чашу с водой и вместе с ним стала бродить по свету в поисках Мужа. Шли дни, и растение начало вянуть. Яросветная Дева знала, как велик мир и что она может никогда не найти своего любимого. И смерть цветка, который он подарил ей, сильно ранила ее сердце.

– Ее можно понять… – я вздохнула.

– Я не утомил вас своими рассказами? – прервался комендант. И можно было бы подумать, будто он злится за то, что я в очередной раз его перебила. Но он был спокоен, как скала. И зачем он мне это рассказывает?

– Нет, что вы! – поспешила заверить я. – Мне действительно очень интересна эта история.

– Легенда, – поправил он. И вот опять эта тень улыбки! – Итак, Дева страдала, видя, как засыхает подарок ее возлюбленного. Хоть она и была богиней, но ее собственная сила была запечатана внутри человеческого тела. А мир, что создали другие боги, был лишен магии. Поняв, что, возможно, ей не суждено больше встретиться с Мужем, она решила прибегнуть к единственному возможному способу избегнуть этой участи. Она убила себя ударом кинжала в живот.

– Что? Но зачем? – воскликнула я, так увлекшись историей, что позабыла и о том, где нахожусь, и о том, с кем разговариваю.

Вайлар улыбнулся. По-настоящему. Как же прекрасна была его улыбка!

– Как я уже говорил, ее божественная сила была заключена внутри тела. И, найдя свободное отверстие, магия полилась наружу. Вместе с кровью, конечно. Умирая, Яросветная Дева успела вдохнуть жизнь и всю свою силу в цветок тиаре. Но вдохнула слишком много. Цветок ожил и вместе со своим запахом стал распространять магию вокруг себя, передавая ее другим цветам, затем животным, птицам, людям. Так вся жизнь богини перетекла в мир через один цветок тиаре, наделив божественной магией все вокруг. С тех пор сила, которую используют для колдовства, называется тиаре. А сами цветки этого растения стали обладать целительной и магической энергией.

Комендант замолчал, странным взглядом рассматривая меня. Я чувствовала это, в задумчивости не поднимая головы с коленей.

– Так что этот цветок лучше держать поблизости, – продолжил мужчина, – рядом с ним ваше выздоровление пойдет быстрее.

– Так это не легенда? – переспросила я, ужаснувшись. Ведь значит Яросветная Дева действительно умерла такой ужасной смертью.

– Вас волнует участь богов? – приподнял бровь комендант.

– Любая жизнь ценна, – ответила я не задумываясь.

На лице мужчины промелькнула тень задумчивости. Я, словно невзначай, пошевелилась, отчего широкий ворот больничной рубашки сполз, оголив одно плечо.

Комендант на секунду замер, а потом привычным отстраненным голосом ответил:

– Возможно, когда-нибудь я расскажу вам конец этой истории, Амелия Фати.

С этими словами он встал с моей койки, вдруг став таким далеким и чужим. Неужели я спугнула его своими голыми плечами? Вряд ли. Скорее всего, он этого даже не заметил. Вот еще секунду назад сидел рядом, и мне было так уютно и спокойно в его обществе. А теперь…

– Но она осталась жива? – бросила я в широкую спину, когда комендант уже был почти в дверях. Мужчина обернулся, обжигая черным пламенем глаз.

– Да, – ответил и исчез.

А я смогла выдохнуть с облегчением. Хотя бы эта история не будет терзать меня по ночам. Бедная влюбленная богиня!

Через какое-то время в палату вошла медсестра с подносом. На нем стояло несколько тарелок, стакан и бутылек с лекарством.

– О Луноночная Мать! Откуда здесь цветок тиаре? – удивилась она, всплеснув руками и чуть не выронив поднос.

Ее серые волосы были забраны в тугой пучок, а широкие толстые очки сползли на нос. Она протянула длинные пальцы к вазе и осторожно прикоснулась к одному из белых лепестков. Зажмурив глаза, женщина улыбнулась. А открыв, прошептала:

– Восхитительное растение!

– Когда я проснулась, оно уже было здесь, – сказала я, чувствуя, что мне неприятно видеть, как эта женщина тискает мой цветок. – Комендант сказал, что он поможет мне выздороветь быстрее.

– Его Высокоблагородие был здесь? – удивилась она и убрала руку. На ее лице появилось нечто удивленно-хмурое. – Наверное, он и принес. Эти цветы очень редки.

Эта новость приятно согрела мне сердце. Неужели он заботился обо мне? Но с чего?

– Хотя я вчера говорила ему, что скоро переведу в эту палату отряд «костей». Наверное, он хочет, чтобы они быстрее восстановились.

«Да, наверное, так и есть». – И я снова приуныла. Глупо было думать, что это лично для меня. Он и зашел-то ко мне наверняка потому, что думал о своих «черных робах».

Разочарование медленно растекалось в груди.

«Ну, ничего. Тем больше поводов быстрее попасть в его элитный отряд…» – поняла я, давая себе слово действовать резче и не упускать возможностей, чтобы оказаться «в дамках».

Кто же знал, что я уже и так нахожусь там, где нужно!

Глава 12. Наказание

У себя в кабинете при свете всего одной свечи Вайлар вспоминал, как вынес из эргастула бесчувственное тело Амелии Фати. Хрупкое, как тающая на ладони снежинка. Ее силы исчезали с той же скоростью.

Мужчина нес ее на руках, закрыв их обоих печатью невидимости, и удивлялся. Простая дочь особничего, которой отчим не удосужился дать никакого магического образования, пробила брешь в руне блокирующей магию печати. Печати четвертого уровня. Он увидел это сразу же, как только мысленно коснулся ее ключа. Даже лекарь, который создавал руно, не обладал всеми необходимыми данными для работы с подобным заклятьем. Третьеуровневый маг, он мог выполнять эту работу только благодаря амулету, который изготовил сам Вайлар.

И вот какая-то маленькая девчонка, которой не исполнилось еще и двадцати лет, за сутки с лишним развязывает руно в трех местах, черпая тоненькие струйки магии.

И на что, спрашивается, она их потратила? На то, чтобы согреться? Может, на то, чтобы обезопасить себя от крыс, угрожающих перегрызть ей во сне горло? Или на добывание хоть какой-то пищи?

Нет. Она потратила всю выплеснувшуюся тиаре на то, чтобы сырой силой вычистить себя и угол, в котором свернулось ее хрупкое тельце, от грязи и вони нечистот!

Вайлар качал головой, плотно сжав зубы. «Глупая девчонка, – мелькала у него в голове единственная мысль, – из-за своей чистоплотности чуть не умерла».

С другой стороны, ему очень хотелось бы знать, как получилось, что за один день эта малышка умудрилась заработать три серьезных нарушения. Ведь за большинство проступков надзиратели выносят лишь предупреждение.

И скоро он это узнал.

Амелия Фати благополучно оказалась в лазарете, переданная в заботливые руки медсестры Лавуне, а комендант, схватив за шкирку медика Эраса Нарона, исчез с ним в черном вихре.

С трясущимися руками старик рассказывал главе крепости, как его оповестили охранники Сид и Лэш. Как он блокировал магию у «этой храброй девочки».

Вайлар слушал молча и зло.

– Почему ты не поинтересовался, как это произошло?

– Обычно это не входит в мою компетенцию, – мямлил тот.

– И в этот раз тебя ничего не насторожило?

– Насторожило, – выдохнул Эрас так, словно признавался в смертном грехе. – Девочка сказала, что ее пытались изнасиловать…

– И ты не обратил на это внимания? – спросил Вайлар тихо.

Но как же сильно медику хотелось, чтобы он закричал! Это молчаливое презрение не сулило доктору ничего хорошего.

– Ее вина была подтверждена…

– Почему ты не сообщил заместителю Джармуш? Если разбираться в наказании не в твоей компетенции, то докладывать обо всем, вызывающем подозрение, в твоей! – вот теперь он кричал. Жуткий вихрь ворвался в кабинет коменданта крепости, сметая все вокруг. Волосы Вайлара взлетели, словно черное пламя, глаза, полные ночной тьмы, полыхнули настоящим огнем.

Эрас задрожал. Его старое сердце было готово разорваться от ужаса. И, честно говоря, он был бы рад, если бы так и произошло. Наказания, которое мог назначить Вайлар Таркон, медик боялся куда больше.

Но внезапно все стихло. Эрас исчез из кабинета своего начальника, чтобы оказаться где-то совсем в другом месте. И довольно долгое время после этого поступи старика не было слышно в стенах Чертога. Медсестра Лавуне очень волновалась за своего начальника, опасаясь, что тот может и вообще не вернуться. Но через две недели главный медик возвратился обратно. Немного более седой, но вполне целый и невредимый.

А Вайлар материализовался в камере Амелии. Он был абсолютно невидим, а потому Изарель совсем не удивилась внезапно возникшему рядом коменданту.

Мужчина простер руки в стороны, не закрывая глаз, – преимущество сильного мага. Он мог четко видеть всю магию мира, все печати и руна, которые когда-либо были сплетены. Главное – вернуть их к жизни.

Каждое заклятье оставляет свой след, который невозможно стереть. Но обычным магам не под силу его разглядеть: время стирает слишком много. А повернуть время вспять – недоступно никому, кроме него, колдуна пятого уровня.

Над камерой у самого потолка загорелась огромная печать. Она занимала ровно половину помещения и была столь мудреной и витиеватой, что запомнить подобный рисунок казалось невозможным. Но вот она уже горела силой, а Вайлар осторожно отмерял ее вращение, чтобы не вернуть магическое пространство слишком далеко в прошлое. Тогда в этой камере могли загореться останки и других заклинаний, не имеющих к недавнему происшествию никакого отношения.

Магия заработала. На полу около кровати Изарель зажегся зеленоватый флер знакомой тиаре. Той самой, что он сам вкладывал во все жезлы стражников.

Подойдя ближе, Вайлар ощутил малую печать уничтожения. Но что именно сжег Сид? То, что это был он, не вызывало сомнений.

Вайлар еще раз крутанул руно времени над головой. Мелькнул след простой печати огня. По словам охранника, именно этой печатью Амелия и пыталась его «убить».

Комендант презрительно фыркнул, не понимая, как такой слабак вообще попал к нему в подчинение. С другой стороны, желающих поработать в одной из самых мрачных тюрем княжества было не так уж и много.

И все. Больше магии в комнате не было. Только запах, который невозможно перепутать: настойка дурман-травы. Она не магической природы сама по себе. Но дурман-трава, как и цветок тиаре, имеют волшебный запах. В прямом смысле. Цветок тиаре своим ароматом способен лечить. А трава – усыплять и околдовывать разум.

– Не самый лучший выбор, Сид, – процедил сквозь зубы комендант.

Изарель испуганно подскочила на кровати, оглядываясь по сторонам. Но Вайлар уже покинул камеру – он нашел то, что искал.

В тот же день исчез охранник Сид. Его товарищ по имени Лэш тоже исчез, но благополучно вернулся через неделю. У него были круги под глазами, на руках иногда виднелись следы крохотных зубов. Но Лэш теперь предпочитал носить перчатки. Все, кто с ним встречался в это время, отмечали странный испуг, застывший в глазах. А когда его спрашивали, куда делся Сид, он начинал нервно почесывать руки, невнятно бормоча какую-то ерунду. Его товарищ так и не вернулся.

После того, как Вайлар навестил Амелию в лазарете, ему стало чуть легче. Почему-то мужчине казалось, что он виноват в том, что случилось с заключенной. И его обязанность, как главы крепости, сделать все, чтобы исправить это. По крайней мере, так он объяснял свое поведении помощнице, Настурции Джармуш. И, судя по всему, верил в то, что говорил. А на щемящее чувство в груди, появляющееся только рядом с этой девушкой, он более не обращал внимания. Думал, что не обращал.

«Любая жизнь бесценна», – повторил он слова Амелии дрожащей во тьме свече. На его лице не было улыбки, но только потому, что он слишком редко улыбался. Девушка, осужденная за попытку убийства, наконец ответила на вопрос, который так долго занимал его мысли.

Дрожащее пламя свечи мелькнуло в ртутных омутах глаз. Теперь Вайлар верил, что она попала в Чертог по заведомо ложному обвинению.

Только вот изменит ли это что-нибудь для него самого?..