Текст книги "Сын кровавой луны"

Но еще любопытнее Элиасу было совсем иное.

Зная по себе, что гораздо интереснее играть по-честному, не используя на людях внушение, он был почти уверен, что Шантер тоже не станет влиять на Меланию. Дурман портит вкус крови, делает ее пресной, как вода. А значит, он постарается убедить девушку дать ему то, что он хочет, добровольно.

И вот здесь Элиас вдруг понял, что больше всего на свете ему хочется узнать нечто совершенно новое о Мелании Сендел. А именно: пойдет ли она по доброй воле вместе с Шантером или нет?

Вампиры после второй сотни прожитых лет отлично умеют убеждать и без внушения. Так вот, достаточно ли Шантер привлекателен для нее?

И обаятельнее ли этот вампир его самого?

Секунды потекли так невероятно медленно, как не текли еще ни разу за последнюю сотню лет. И с неприятным удивлением Элиас обнаружил, что нервничает.

А Шантер с Меланией все говорили и говорили. Древний видел девушку со спины, но мог поклясться, что ощущает ее улыбку. Он наблюдал за отвратительно скалящимся бледным лицом Шантера и мог поклясться, что замечает на его губах отражение лица самой Мелании.

Вампир стиснул зубы и сильнее сжал кисти рук, даже не заметив, что ногти удлинились, превратившись в острые когти, способные с легкостью разорвать чужое горло.

А в следующий момент Шантер вдруг обнял Меланию и неторопливо повел в укрытый мраком проем между домами.

Перед глазами Элиаса потемнело от ярости.

Он не хотел верить тому, что видит. Ему претила сама мысль о том, что сумеречная красотка с волосами цвета пепла предпочла ему кого-то еще. Более того, эта мысль вонзалась в него как игла, покрытая ядом, все сильнее приводя в состояние неконтролируемого бешенства.

В какой-то момент он даже перестал понимать, насколько для его обычно спокойной и уравновешенной натуры это состояние непривычно.

Ненормально.

Он медленно двинулся вперед как черная тень, скользящая во мраке. Почти не касаясь гладких плиток мостовой, почти не нарушая ночной покой неподвижного воздуха.

Элиас не слишком торопился. Он не вполне понимал действия Шантера, но был уверен, что Мелании этот вампир не причинит вреда. Просто потому, что ни один из детей ночи не посмеет перейти дорогу ему. Элиасу анх-Рейну. А сегодня вечером Шантер собственными глазами видел Меланию, танцующую вместе с ним. После этого высший из клана Красного Лезвия просто не посмеет коснуться некромантки.

Элиас не признавался себе, однако на самом деле одной из причин, почему он сегодня вечером решил совместить деловую встречу со свиданием, было именно обозначение границ для других вампиров. Каждый из древних, кто «случайно» увидел этой ночью Меланию, отныне знал, кому она принадлежит. Каждый, кто прибыл в составе делегации, должен был запомнить эту женщину и рассказать остальным.

Круг общения вампиров был довольно узким, в их среде слухи разносились невероятно быстро. В том числе и потому, что никто не хотел перейти дорогу более сильному.

Элиас убеждал себя в том, что в «Рыжей виверне» просто решил совместить приятное с полезным: деловую встречу и небольшое свидание. Но на самом деле он метил территорию, даже не отдавая себе в этом отчета.

Только сейчас, когда алое бешенство залило ему взгляд, он отдаленно начал понимать, что, похоже, некромантка заинтересовала его чуть сильнее, чем это происходило обычно.

Чуть сильнее…

Когда эта мысль дошла до его наполненного яростью мозга, он даже застыл на миг, нахмурившись, а затем мрачно улыбнувшись.

Давно в его жизни не происходило ничего настолько из ряда вон выходящего. И Элиасу было это по душе. Теперь он был абсолютно уверен еще в одном: даже если вдруг Мелании понравился этот червяк Шантер, это ничего не изменит. Он, Элиас, все равно заберет ее себе.

Она уже его. Даже если еще не знает об этом.

Однако когда он поднял голову, понимая, что слишком сильно отвлекся, все мысли вылетели у него из головы. Он увидел то, что увидеть совершенно не ожидал.

И на этот раз ярость уже было не сдержать.

Не прошло и секунды, как он оказался у стены рядом с оседающей на каменные плитки девушкой и ошеломленным вампиром, едва ставшим высшим.

– Fjerten Valde… – проговорил тот с легким хрипом, отступив на шаг назад и склонив голову.

Бледное лицо, на котором проступили синие вены, казалось, стало еще бледнее. Красные глаза налились ужасом и медленно возвращались к своему нормальному карему цвету.

Элиас замечал все это отстраненно, краем сознания, пока, придерживая падающую девушку, от которой фонило кровью, пытался не дать ей упасть. Мелания еле держалась на ногах и теперь стояла, почти повиснув на нем.

У нее была рана на голове.

И да, она снова не приняла антидот.

Бешенство, заполонившее его сознание, смешалось с чудовищным голодом, таким же, какой он испытывал в последний раз, когда чувствовал запах ее крови. Только сейчас все было многократно хуже. Запах крови оказался повсюду.

Насыщенный, пряный, жгущий легкие…

– Простите, господин, – еще ниже склонил голову Шантер и встал на колени.

Элиас больше не видел его глаз. Но он знал, что они все так же наполнены страхом.

Впрочем, один из членов клана Красного Лезвия явно боялся недостаточно…

Элиас осторожно прижал Меланию к себе так, что бесчувственная девушка уронила голову ему на плечо, и повернулся к вампиру.

В ушах древнего стучало. Виски сдавило, по венам тек концентрированный гнев.

Но, сжав зубы, он просто сказал, с трудом управляя голосом, ставшим вдруг чужим:

– Встань.

Шантер поднялся с колен и прямо взглянул в глаза тому, кто был многократно сильнее.

И все же он не боялся…

Уголок губ Элиаса дернулся в ярости.

Шантер был приближенным Анджея, одного из шестерки древних. И явно чувствовал себя неприкосновенным именно по этой причине.

Впрочем, мерзавец был не так уж не прав. Причинить ему вред означало нанести оскорбление самому Jarteigh Dunder, Красному Лезвию.

– Я приношу свои извинения, господин, – проговорил Шантер, не отводя взгляда. – Эта женщина напала на меня. Я защищался. Она сильная некромантка.

– Вот как? – тихо проговорил Элиас, с трудом сдерживая рычание в голосе. Внешне он оставался холоден, как могильная плита. Но каких усилий ему это стоило!

Шантер ничего не замечал.

– Да, господин, – кивнув, сказал высший, почувствовав еще большую уверенность, оттого что его никто не наказывает. – Эта хитрая ведьм… некромантка применила заклятие «создание нежити». Против меня никогда не применяли ничего подобного. И как ни странно, заклятие сработало. Мне едва удалось подавить трансформацию внутри, но колдовство уже затронуло печень, легкие и желудок.

Вампир положил руку на грудь и сморщился. Элиас взглянул внимательнее на его внутренние структуры и действительно заметил, что печень, легкие и желудок больше не подпитываются собственной Тьмой вампира. Без магии они начали разлагаться, как у обычного трупа. В них не поступала кровь, они не перерабатывали ее и не поддерживали организм.

Это означало, что до тех пор, пока его тело не восстановится, он даже не сможет питаться. Желудок не примет пищу.

Элиас чуть повернул голову в сторону, коснувшись взглядом спины некромантки, что повисла на нем так, словно просто спала. Он вдруг почувствовал к слабой девушке невольное уважение. Далеко не каждый некромант сможет достать высшего вампира. Пусть даже это временная и неполная победа.

В этот момент он случайно дотронулся щекой до ее мягких волос и дернулся, сильнее ощутив запах крови. Хотя казалось, что сильнее уже невозможно.

Резко отвернув голову, он вновь посмотрел на Шантера и медленно заговорил:

– Ты привел мою женщину в темный переулок…

Глаза Шантера раскрылись шире. Он явно не ожидал, что его все же постигнет какое-то наказание.

– Ты собирался укусить ее… – еще более спокойным голосом произнес Элиас, но, похоже, несмотря на внешнюю безобидность происходящего, высший вампир начал понимать: вот-вот случится нечто ужасное. Именно поэтому он вдруг замотал головой и поднял ладони в защитном жесте.

– А затем ты ударил ее, – невозмутимо продолжал Элиас.

– Я не хотел, это вышло случайно! – взвизгнул Шантер, и вся его самоуверенность развеялась как пыль.

Он все понял…

– Твое последнее слово, – не обращая внимания на увещевания вампира, негромко произнес древний.

Шантер побелел настолько, что, казалось, вот-вот станет совсем прозрачным.

– Прошу, доложите о моем проступке Красному Лезвию, я понесу наказание от своего главы! – почти прокричал он. – Вы не можете просто… я высший!!!

А в следующий миг дернулся, чтобы исчезнуть в тени.

Вампиры двигаются очень быстро. Высшие вампиры и вовсе неуловимы.

Но не для древних.

Элиас выбросил правую руку вперед с такой скоростью, что движение было незаметно простому глазу. Он схватил хрипящего Шантера за горло, приподнял и немного повернул к себе лицом.

В белую плоть впились острые когти, которые уже так давно просились на волю от ярости, переполнявшей древнего.

– Я услышал твое последнее слово, – спокойно сказал Элиас, глядя в выпученные глаза высшего вампира.

А затем сжал пальцы.

Шея Шантера разорвалась в тот же миг, голова отделилась от тела, а затем и то и другое упало на грязные каменные плиты, стремительно изменяясь. Кровь брызнула из вен и артерий, пачкая переулок. Но Элиас знал, что совсем скоро она вместе с прочими останками вампира превратится в прах, которым, по сути, он и являлся. Уже через несколько десятков минут от тела ничего не останется, и никто из людей не узнает о том, что здесь произошло.

Однако он все же провел ладонью над грязной мясной грудой, призывая Тьму состарить останки мертвеца.

Магия, всегда разлитая в воздухе вокруг, откликнулась мгновенно без всяких заклятий. Высшим, а особенно древним вампирам не нужны были специальные формулы и слова. Тьма составляла саму их суть, а потому повиновалась беспрекословно.

Черные потоки силы вонзились в то, что осталось от Шантера, стремительно иссушая плоть и кровь. Не прошло и пары секунд, как на месте, где он только что лежал, не было уже даже одежды. Только небольшая горка пыли и тлена.

После этого Элиас развернулся, подхватил девушку на руки и спокойно пошел прочь так, словно ничего особенного и не произошло.

Впрочем, далеко уйти ему не удалось.

Все то короткое время, пока впереди на пустынной дороге не мелькнула тень некромобиля и пространство не разорвало визгом шин, Элиас пытался решить, что делать с девушкой.

Нести ее к себе – самая глупая идея, которая только могла прийти в голову. Но именно об этом он непрестанно и думал, плотно стиснув челюсти и вдыхая пьянящий запах крови некромантки.

Все, о чем мог размышлять древний, концентрировалось вокруг девушки и аромата, который настолько путал сознание, что Элиас не узнавал сам себя.

Он хотел ее. Он желал ее даже больше, чем ощутить вкус обычной человеческой пищи, которую не чувствовал уже пять сотен лет.

Только низшие и новорожденные вампиры не способны контролировать собственные желания… жажду. Инстинкты берут над ними верх, именно поэтому первые пятьдесят лет за каждым новорожденным, как правило, по пятам следует наставник-высший. Такой закон дети ночи установили несколько веков назад, и не без его, Элиаса, участия. Угроза перенаселения мира вампирами оказалась настолько очевидной, что с этим стало необходимо бороться. Дело было даже не в том, что им могло не хватить еды. Все же люди многократно превышали численностью детей ночи. Однако тот факт, что новое, сплоченное и активно развивающееся сообщество вампиров могли обнаружить, был гораздо страшнее. Все это время они оставались для человеческого рода лишь редкой и опасной нежитью. В меру безмозглым, но вредным скотом, который подлежит уничтожению.

На самом же деле все давно было ровно наоборот…

Закон о надзоре мастера за новообращенным вампиром остановил их массовое распространение. Никому из высших, как правило, не хотелось следующие пять десятков лет ходить приклеенным к импульсивному, не умеющему себя контролировать и мало соображающему убийце.

А новорожденные вампиры были именно убийцами. И более никем. Значительно позже разум начинал преобладать над чувствами и инстинктами, навеянными Тьмой. Это происходило спустя много лет. Тогда вампир становился сильнее и умнее. Он учился скрываться в человеческом мире, не убивать.

Ведь уничтожение людей строго каралось.

Впрочем… бывали и исключения. Правящая верхушка древних и приближенных к ним могла позволить себе многое.

Но сам Элиас никогда не убивал ради жажды. Уже много сотен лет. Однако сейчас, когда у него на руках была эта женщина, от запаха которой на глаза падала кровавая пелена, он опасался самого себя.

– Убери от нее руки, чудовище! – раздался резкий мужской голос из «Сумеречного ветра», некромобиля одной из последних моделей, что в этот момент с крутым разворотом остановился прямо возле него.

Машина немного заехала на тротуар, и Элиас поморщился, приподняв бровь. «Сумеречный ветер» никогда ему не нравился. Слишком медленно разгонялся, был неустойчив на поворотах и тяжел из-за огромных пафосных рогов на крыше. Древний предпочитал совсем другие модели. Те, что могли дать ему хотя бы призрачное ощущение ветра под крыльями. Когда скорость становилась столь высока, что казалось, будто он уже превратился в облако летучих мышей, хотя все еще оставался в собственном теле.

Одной из таких моделей была «Черная молния». И пусть уровень ее безопасности был гораздо ниже, чем у «Сумеречного ветра», она была десятикратно мощнее. Да и незарегистрированный призрачный генератор под капотом делал свое дело. Некромобиль Элиаса не требовал зарядки, а целых три банши, которых он собственнолично запер в артефакте, разгоняли его машину до таких скоростей, которые простым смертным и не снились.

Впрочем, в случае столкновения убить человека он мог бы так же быстро. Только Элиас не являлся человеком, а потому ему до этого не было никакого дела.

В этот момент из «Сумеречного ветра» выскочил охотник с коротким ежиком серых волос, что были некрасивыми клочьями раскрашены сединой.

Элиас узнал его сразу же – перед ним стоял тот самый правоохранитель, что забрал Меланию из ресторана «Рубиновый дворец». Тот же самый, что довез ее до дома и пытался поцеловать, пока она не вышла из машины.

Пытался, но не смог.

– Отдай ее мне немедленно! – рявкнул мужчина, которого звали Ландер Винье. Элиас навел о нем справки в тот же вечер, как это все произошло.

Почти полностью лишенный магии правоохранитель, сумевший, несмотря ни на что, дослужиться до звания драугуна и сохранить за собой место в императорском корпусе.

Ландер замер, встав в боевую стойку, и бесстрашно направил на него жезл с белым набалдашником, личное оружие правоохранителей. Артефакт, способный удерживать в себе несколько чрезвычайно сильных зарядов Тьмы.

– Если ты навредил ей, клянусь, я тебя не просто убью, – рычал Ландер, сверкая желтовато-карими глазами, совершенно лишенными страха. Это удивило Элиаса и заставило испытать к охотнику легкий приступ уважения. Впрочем, древний не исключал и того, что правоохранитель просто невероятно глуп и вся его смелость проистекает именно из этой причины. – Я заставлю тебя корчиться в агонии, вымаливая смерть! – продолжал тем временем Ландер.

Элиас раздраженно скривил губы. Так, как если бы ему надоедала слишком глупая и крикливая шавка.

Впрочем, как раз собаки-то были поумнее людей. Они чувствовали нежить не только благодаря отличному обонянию, но и инстинктивно. И стоило детям ночи появиться на улице, как все четвероногие друзья людей предпочитали скрыться из виду. Притом, что вампиры не источали запах смерти! Их тела были совершенны благодаря Тьме, которая полностью поддерживала жизнедеятельность всех органов. И все же псы чувствовали их…

– Давай без лишнего пафоса, охотник, – сквозь зубы проговорил Элиас, напряженно размышляя, что делать дальше.

Мелании нужна была помощь, а он все еще с трудом отвлекался от ее запаха.

Все-таки сила воли уже почти прогнула под себя животную жажду, которая так некстати стала просто чудовищно сильна.

Элиас не мог видеть сумеречным зрением внутренние структуры некромантки, потому что она была живой, а не мертвой. Тьма не наполняла ее органы и не окрашивала их собой в цвета, доступные глазам вампира. Однако по запаху, биению сердца, пульсации крови в венах, артериях и даже в капиллярах мозга древний мог отдаленно сделать вывод, что с девушкой не произошло ничего слишком ужасного. Сотрясения, похоже, не было.

Хотя раздражения по поводу произошедшего это нисколько не снижало. И не уничтожало странного, непривычно-режущего чувства где-то под желудком.

Словно он беспокоился…

В этот момент ему пришла неожиданная мысль.

Появление здесь охотника было как нельзя вовремя. Судя по тому, что он узнал о Ландере, этот мужчина серьезно заинтересован в Мелании Сендел.

А значит, он мог помочь ей прийти в себя.

Элиасу совершенно не хотелось отдавать ему девушку, но это был шанс не закончить вечер катастрофой.

Вампир взглянул в бледное женское лицо и нахмурился. Он вдруг подумал, что некромантке вряд ли понравится, если, очнувшись, она обнаружит себя в вампирском логове, где рядом будет бродить бешеный от голода… он сам.

Но как отдать свою женщину другому мужчине?

Элиас стиснул зубы, из горла вырвался сдавленный рык.

– Что ты застыл, клыкастый? – так не вовремя бросил в этот момент охотник, еще сильнее снижая и так почти отсутствующее желание вампира поступить правильно. – Медленно опусти девушку на траву и отойди, пока я не сжег тебя на месте.

Ландер блефовал, причем не слишком разумно.

– Сжечь на месте меня у тебя никак не получится, – скривившись, ответил Элиас, стараясь не втягивать пьянящий запах некромантки. – Аж по двум причинам. Но вижу, что ты достаточно глуп для того, чтобы это понять.

Ландер чуть склонил голову и сдвинул брови, словно пытался взять в толк, о чем говорит вампир.

Элиас только утвердился в собственном мнении о том, что этот правоохранитель непроходимо туп, и отдавать ему девушку теперь хотелось еще меньше.

Он сжал хрупкое тело в своих руках, уже готовый отвернуться и исчезнуть вместе с ней в ночи.

– Она что, без сознания? – воскликнул в этот момент Ландер, а потом вдруг добавил: – Хвала богам, что она не видит, в чьих лапах находится. Меня бы на ее месте вырвало. Опусти ее на траву, я сказал!

Вампир дернулся, как от удара.

– Открой заднюю дверцу машины, – проговорил он глухо.

– Что?.. – округлил глаза Ландер, явно не ожидая такой просьбы.

Похоже, он думал, что прямо сейчас придется вырывать девушку с боем, пытаться в одиночку победить мертвеца, с которым правоохранители обычно дерутся исключительно отрядом. А тут…

– Я говорю, открой заднюю дверь своей телеги, – прорычал вампир. – И я, так и быть, позволю тебе увезти отсюда Ме… девушку.

Ландер раздумывал секунду, явно все еще не веря своим ушам. Затем метнулся к машине и стремительно сделал то, что от него требовалось.

Элиас подошел к «Ветру» и, аккуратно наклонившись, уложил некромантку на заднее сиденье. Лишь в последний момент, прежде чем отпустить ее, он замер, вглядываясь в бледное лицо.

Мелания все еще была без сознания.

В голове древнего вспыхнула острая беспокойная мысль: а что, если он ошибся и некромантка пострадала сильнее, чем он думал?

Люди такие слабые… Особенно эта девушка, казавшаяся древнему такой трогательно-хрупкой. Худенькая, бледная, почти седая… Охотник, что сейчас напряженно стоял где-то за его спиной, тоже был сед, но выглядел совсем иначе. Мужчина, несмотря на свою молодость, казался стариком. Мелания же выглядела… дочерью Луны.

Не веря, что делает это, Элиас медленно склонился к ней, чувствуя, как звенит от напряжения все внутри, и на миг замер.

Время будто нарочно замедлилось, а в ушах застучал такой редкий и тихий обычно пульс крови.

Он с трудом держал себя в руках, все еще ощущая ее запах. Теперь такой близкий и дразняще-сладкий, что голова начинала кружиться, а перед глазами темнело, словно…

Словно он был жив.

Резко вытолкнув воздух из легких, Элиас закрыл глаза и коснулся ее губ своими.

Кровь закипела мгновенно, по венам будто потек жидкий огонь.

Древний вампир услышал, как участилось редкое и глухое биение его сердца, но не обратил внимания. Потому что прямо сейчас он ничего и никого не замечал вокруг и не желал замечать, кроме нее.

Седой некромантки.

Теплое дыхание на его коже, мягкое, сладкое до головокружения скольжение губ…

Элиас дотронулся языком до одного из своих давно отросших от иссушающей жажды клыков, ощутив едва заметный вкус собственной крови. А затем неторопливо раскрыл неподвижные губы некромантки и проник сквозь них в ее рот, углубляя поцелуй.

Позволив ей почувствовать его кровь.

Совсем чуть-чуть. Почти неуловимое, незаметное количество. Ровно столько, чтобы это не могло изменить ее сознание, но дало толчок организму к исцелению Тьмой.

Этого было достаточно. И это было единственное, ради чего Элиас позволил себе поцеловать ее.

Но в тот же миг, как это произошло, бесчувственная Мелания ответила на поцелуй. Тихо вздохнула и подалась ему навстречу, позволив этой близости стать настоящей. Она обхватила его губами, прикусывая, лаская в ответ маленьким горячим языком.

Ураган…

Он словно смел сознание Элиаса, раздавил, уничтожил, начисто лишая самообладания. Холодный свинец в его венах забурлил, заставив древнего вампира сдерживаться из последних сил, чтобы не схватить некромантку и не унести прочь. Не развеяться черным облаком вместе с ней на руках, а затем просто не запереть ее в собственном замке, раз и навсегда скрывая от мира, но оставляя для себя самого…

Пальцы сжались на дорогой, но безвкусной обивке из молочно-белой коровьей кожи. Когти удлинились и вошли в сиденье, разрывая его поверхность на лоскуты.

Ландеру это наверняка не понравится. Вот только Элиас не вспоминал о нем даже долю секунды.

Ему казалось, что он сгорал заживо.

А потому он резко оторвался от некромантки и вылетел из машины, будто за ним гнался по меньшей мере весь корпус правоохранителей. Захлопнул дверцу и резко выдохнул только для того, чтобы избавить легкие от ее запаха.

Впрочем, бесполезно.

В губы намертво въелся ее вкус.

– А теперь, перед тем как я убью тебя, ты расскажешь мне, как Мелания оказалась у тебя на руках и почему ты отдал ее мне, – тут же проговорил Ландер, встав в боевую стойку в пяти метрах от вампира.

Элиас снова несколько раз судорожно наполнил грудь свежим воздухом, как человек после удушья. До охотника ему не было никакого дела. Он закрыл глаза и подставил лицо луне, ощущая на своей коже ее прохладные лучи. Чувствуя, как сумеречным дуновением она приветствует одного из своих сыновей.

Fjerten Valde…

– Отвечай, упырь! – зарычал Ландер.

Элиас резко опустил голову и мрачно посмотрел на охотника.

– А ты, похоже, следил за ней, раз оказался здесь так вовремя? – спросил он, стиснув зубы.

Мысль о том, что пришлось отдать девушку правоохранителю, который явно за ней увивается хвостом, раздражала древнего.

Но это было правильно… Правильно.

Вряд ли, очнувшись после того, как ее ударил этот слизняк Шантер, Мелания будет испытывать хоть какой-то пиетет к вампирам.

«А может быть, она и впрямь почувствует отвращение…» – мелькнуло у него в голове болезненно.

Ей нужно время, чтобы понять… И он ей его даст. Даже если придется вступать в борьбу с Тьмой в собственной крови.

– Я следил, чтобы ее защитить, – в этот момент ответил на его вопрос Ландер, и в его голосе проскочила вина. Словно он и сам понимал, что слежка за девушками не лучшим образом характеризует мужчину.

«Ну, хоть капля ума…» – подумал про себя Элиас, оглядывая охотника с ног до головы презрительным взглядом. А затем проговорил:

– Охотник на нежить, правоохранитель… почти лишенный магии. Как ты собирался защищать ее?

Ландер вспыхнул до корней волос.

– Отсутствие магии не помешает мне убить тебя, мерзкий упырь!

Элиас хмыкнул, осознав, что, похоже, наступил на больную мозоль. Потому что в следующий момент охотник активировал жезл и напал.

Удар оказался довольно неожиданным по силе. Прежде древнему ни разу не случалось драться в открытую с правоохранителями. Несколько коротких стычек, во время которых Элиас просто уходил темным порталом, не могли считаться за хороший бой. Но вампир и не стремился к нему.

Зачем? Показывать свою силу смертным было запрещено. Люди не должны знать, что среди детей ночи есть настолько опасные существа, как древние вампиры. Догадки – это одно, но, встретившись с открытой серьезной угрозой, человеческое сообщество могло сплотиться, чтобы начать полномасштабную войну против них.

Никому из вампиров это было не нужно, именно поэтому одним из правил много веков назад стало скрывать любую информацию о себе и стараться как можно меньше проявлять себя перед смертными.

Кроме того, убивать людей тоже было запрещено, а уж в открытых стычках – тем более. Причины оставались теми же.

Получалось, что бой с некромантами – редкое исключение, которого каждый вампир старался всеми силами избежать.

Но не в этот раз.

Элиас вдруг почувствовал, что просто не хочет, как обычно, исчезать из-под носа у правоохранителя, оставляя его недоумевающим по поводу того, как «мерзкому упырю» удалось открыть темный портал. Ведь у каждого охотника обязательно при себе был блокиратор пространственных переходов, который он непременно активировал, вступая в схватку с одним из детей ночи.

Нет, прямо сейчас Элиас понял, что он не уйдет, пока не поставит зарвавшегося охотника на место. Даже если придется отвечать за это перед всем Кругом древних. Ландер Винье неожиданно сильно вывел его из себя, и Элиас даже примерно не хотел думать почему.

Он просто хотел дать выход своей ярости.

Темная магия завибрировала в воздухе, зазвенела, подчиняясь артефакту, зажатому в руке охотника. Белый камень в навершии его жезла сверкнул лунным светом, наполняясь черным туманом, и из самого его центра с оглушительным треском вырвалась мощная молния.

Со стороны могло показаться, что небеса разверзлись и вот-вот начнется гроза – настолько темно в этот момент стало вокруг. На самом же деле все было совсем не так. Элиасу не нужно было изучать примененную против него силу, незачем было пытаться догадаться о структуре заклятия, чтобы понять, как защититься. Его древняя кровь напрямую взаимодействовала с Тьмой, к которой некромант обращался заученными формулами и силой артефактов.

Поэтому прямо сейчас Элиас понял все мгновенно. Молния, которую использовал Ландер, была концентрированной магией, связанной в прочный жгут каким-то вплетенным в жезл заклятием. Опасность этого удара состояла в том, что объем Тьмы, заключенной в этот жгут, оказался невероятно высок. Почти невозможно высок! Элиас даже не был уверен в том, что его аура смерти сумела бы выдержать такой прямой удар.

К счастью, распознав зарождающуюся в жезле силу еще в самом начале удара, Элиас легко сумел отойти в сторону, и молния вонзилась в брусчатку в полуметре от него.

От этой атаки земля вспучилась, словно на ней вырос огромный гнойник, и взорвалась, разбрасывая вокруг мягкие комья и острые куски камня.

Элиас взлетел в воздух, словно на крыльях, подхваченный беспокойной, растревоженной некромантом Тьмой. Это было непросто, учитывая, как волновалась разлитая в воздухе сила, но вампир не собирался отступать. С каждой секундой бой становился для него все более важным.

Он злился. Однако, несмотря на это, все еще не позволял бушевавшей в крови ярости выйти на волю по-настоящему.

Ландер представить себе не мог, насколько в этот момент он был близок к смерти, когда туман и пыль после его удара развеялись, а в пространстве над мостовой осталась парить мрачная фигура древнего вампира.

Его глаза светились кровавым огнем. Белые, как снежное серебро, волосы развевались, точно на ветру, хотя никакого ветра на самом деле не было. Этой ночью в Ихордаррине было абсолютное затишье.

Но будто в насмешку над этим фактом за спиной Элиаса мелькнул, всколыхнувшись, черный плащ. Благо он был соткан из самой Тьмы, и ему развеваться было позволено.

Однако, увидев эту картину, Ландер все равно побледнел.

– Я убью тебя, тварь, – прошептал он обескровленными губами, глядя широко распахнутыми глазами на Элиаса, который от ярости все меньше и меньше походил на самого себя.

– Ты уже попробовал, – мягко проговорил в ответ вампир. – Теперь моя очередь.

А в следующий миг, не успел охотник даже в очередной раз испугаться, как его накрыло черным туманом, в котором больше ничего не было видно. Совершенно ничего. Как ни оглядывался, как ни пытался Ландер развеять вражеское заклятие с помощью специальных браслетов, сжимающих его лишенные магии руки, ничего не выходило.

Более того, Тьма становилась все гуще, и теперь она проникала в его ноздри, глаза, просачивалась в легкие, налипая изнутри на их поверхность.

Промозглый, острый, как кинжал, ужас вонзился в правоохранителя. Самое страшное было в том, что некромант знал: подобные заклятия призваны удушать жертву. А значит, он гарантированно вот-вот умрет, если не разрушит колдовство.

А разрушить не получалось!

Впрочем, смерть пока еще не наступала, а черный дым внезапно начал сверкать небольшими разрядами. Ощутив на себе один из ударов, охотник с изумлением понял, что чужое заклятие творит что-то новое и непонятное. Оно не душило его, а било. Хлестко, жестко, заставляя падать на землю, сдерживая крик. От ударов на коже оставались синяки и кровоподтеки.

Собравшись с силами, он громко зарычал, выставив перед собой жезл, и снова ударил, ориентируясь лишь на слух. Хотя в этой Тьме он не слышал ни единого звука, кроме треска разрядов.

Новая молния вырвалась из артефакта и потонула в тумане, чуть-чуть развеяв его. Жезл хлебнул магии из окружающего воздуха, случайно проредив чужое заклятие.

И Ландер смог увидеть, как медленно, будто из самой Тьмы, к нему приближается высокая фигура вампира. Элиас смотрел на него ярко-алыми глазами, а из-под приподнятой в оскале верхней губы виднелись длинные острые клыки.

Ландер никогда не видел смерть так близко.

В этот момент мозг донес до него пугающую правду: его жезл был способен ударить еще всего лишь один раз.

Правоохранитель прикрыл глаза, собираясь с силами. Он хотел подпустить вампира поближе, а затем напрыгнуть на него и разрядить оружие в них обоих. Чтобы гарантированно уйти к темным богам, забрав с собой и вампира.

Элиас медленно склонился над ним, не подозревая о чужом плане, и схватил за шею рукой, на которой в последний момент некромант заметил чужую красно-черную кровь.

На крохотную долю секунды охотник задумался о том, чья кровь это могла быть.