Текст книги "Дневник влюбленной во всех десятиклассницы. 1996—1997"

23 ноября 1996. Цитаты Писарева

Наш тренинг в «Меридиане», который в день проведения мне показался не только бесполезным, но и вредным, заставляет задуматься. Нашла все-таки 12 достоинств у Саши, и стала ему о них рассказывать. Четыре из перечисленных мною достоинств он отверг-таки. Саша сказал, что он пунктуальный только со мной, а в учаге на занятие первое часто опаздывает. Мы же просто дружим, это очевидно. Какая там любовь? «Очевидность есть лучшее ручательство действительности». Нам обоим очевидно, что нам приятно общество друг друга, и что мы просто друзья.

Вот у моих родителей – там точно сразу понятно, что это любовь. Он приехал на «КамАЗ» из Бугульмы она – с Полярного Приуралья. Как и все «камазовцы», отпраздновали свадьбу, родили ребенка, получили место в малосемейке.

Недавно наткнулась на свой свой блокнот-цитатник, куда переписывала не совсем обычные мысли моего самого любимого критика, критика из прошлого – Дмитрия Ивановича Писарева. Именно Писарев помог мне получше разобраться с литературными произведениями по школьной программе, он так саркастически и весело, так живо и задорно писал, включая в обзоры философские сравнения:

«Очевидность есть лучшее ручательство действительности. Когда мне говорят о предмете, которого я не вижу и не могу никогда увидать, то я говорю и думаю, что он для меня не существует. Невозможность очевидного проявления исключает действительность существования».

Так, любовь и счастье тоже увидеть нельзя, только их проявления – может, это все химия, и больше ничего особенного? Его рецензии, обзоры, статьи – они сами по себе интересны, сплошные афоризмы да непостижимые сравнения…

В последнее время у меня к нему чувство глубокого расположения и доброты… То есть, не к Дмитрию Ивановичу, а к Саше. Да, Д. И. Писарев в теории господства рассудка над чувствами писал о сути человеческой доброты… А я думаю о Саше – и всё, о чем бы не читала, соотношу с ним. Он добрый от природы…

«Человек от природы существо очень доброе, и (…) если не требовать от него неестественных нравственных фокусов, то в нем естественно разовьются самые любовные чувства к окружающим людям, и он будет помогать им в беде ради собственного удовольствия, а не из сознания долга, т. е. по доброй воле, а не по нравственному принуждению».

Вот тоже не требовала от Саши никаких нравственных фокусов, не объясняла ему, как правильно вести себя со мною. Он от природы добрый. Вот и ведет он себя со мной как джентльмен. Не по нравственному принуждению, а по доброй воле…

И весь вечер и последующие пару дней в голове крутилась мелодия «Nothing else matters»… Когда играю эту мелодию на фортепиано, вспоминая и заново переживая все мои чувства, каждый раз обращаясь этой мелодией к новой пережитой любви.

Фрагмент из «Nothing else matters»

У меня неплохо выходит та первая минута, которую успела переписать еще в музыкальной школе, вступление… – вплоть до «ми, ми-ми-ми-ми, фа#-ми», звучащее в такт биению моей души – как вопрос… «ми-ми, ми-ми-ми, ре-ре-ми» – звучащее как успокаивающий ответ.

Мое окисленное противоречиями существо переживает уже третью любовь. Отчаянно подбираю эту мелодию на пианино, то медленно, то быстро… Что со мною? Такое же чувство – горечь, тоска. Это не уже то мягкое и неторопливое чувство, как «Снег идет» Адамо.

26 ноября 1996. Тень взаимности

Сегодня утром дежурили с Каролиной по классу, мыли пол. Пока я мыла пол, нашла чью-то ручку. Эта случайно найденная ручка пришлась кстати – подарила её Прокофьеву, когда он спрашивал у меня запасную. Он всегда спрашивает у меня, потому что я обычно ношу с собой запасную ручку. Словно чувствуя вину, что подарила не свою, чью-то чужую ручку, Прокофьеву еще и обложку для тетради дала. Заметила, что у него новая тетрадь, к которой он он забыл взять обложку. А у нас как раз намечалась проверка тетрадей, все тетради должны быть в обложках, Сенарии Гизамовне это принципиально важно…

Вот не влюблена вроде в него, но стоит ему чего произнести, пошутить – и он нравится просто безумно. В нем внутри какая-то сила и доброта, и все прорывается наружу. Смотрю на Прокофьева – он светится изнутри… Даже неловко смотреть на него открыто. Смотрю тихо, влюбленно, с робким восхищением. К тому же боюсь, кабы не влюбиться в него взаправду. Да и чтобы он и правда не влюбился в меня. Вдруг там какая связь между влюбленностями бывает?

Порою я вижу… тень взаимности. Выручая ручками, обложками, смехом в нужный момент – даю не только ручку… но и надежду!? Даю свое восхищение и знаки внимания, оставаясь внутренне абсолютно против самой возможности любви между нами. Почему?

Во-первых, мы с Каролиной вдвоем в него влюблены, и обе априори считаем нашу любовь невзаимной… Мы с нею солидарны в основных вопросах чести, воспитания, морали, любви и понимания всех основ мироздания в целом. Она мне дорога и мы друг друга ценим и поддерживаем… После того, как мы с Асией ушли по разным школам, долго ждала появления настоящей школьной подруги, мы уже четвертый год дружим, и чтобы вот так взять и разрушить нашу дружбу – ни за что! Будь хоть тень взаимности, хоть след, не дам разрушить нашу крепкую и основательно сложившуюся за более чем три года дружбу… Тех, кем восхищаюсь, и так в несколько гораздо больше, чем моих настоящих подруг. Так зачем рисковать?

Во-вторых, у нас слишком стеснительный класс, и любые слова, брошенные между любым из парней и любой из девушек встречают много хитрых взглядов и перешептываний.

В-третьих, знаю девушек, которым школьная любовь подпортила репутацию… Не хотела бы повторить подобной ошибки. Школьная любовь – она пройдет, а вот репутация – она с тобой на все школьные годы. И даже после.

Сегодня обнаружила, что Прокофьев порой так просто кивает головой, или наклоняет голову набок, или иногда пальцами левой руки он прикрывает рот, прежде чем пошутить, и как ручку держит, пока ею не пишет – …ну в точности некоторые движения и жесты напоминают мне Сашу. И как голову поворачивает, то же движение. Да, в них столько похожего! Раньше этого не замечала.

К 14:30 пришла в «Вегу», где встретила первую группу. С ними я буду выступать Снегурочкой на Новый Год! Саша появился ровно к трем часам, сообщив нам, что прямо из учаги. На репетиции по театральному ему много раз приходится повторять одно и то же: «Ведь Новый год (пауза) это такой (важно) чуде-есный праааздник!». Удалось уйти пораньше, потому что Эмма Мелентьевна учила Костю на роль Лешего, и Лёху на роль Кощея. Все смеялись: актерам надо поменяться ролями, чтобы роль под имя подходила. Окончательное решение наших двух театральных групп таково: Саша будет Дедом Морозом!

После репетиции мы с Алексом пошли ко мне, там он достал книгу по генетике. Пока готовила ужин, он пересказывал мне главу про наследование генетических признаков. Это все интересно… Чисто теоретически мы разобрали даже такой вопрос, какие у нас могли бы быть дети. Причем ни о чем друг другу не намекая, я повторюсь! – подходя к вопросу чисто теоретически.

Потом он хотел сделать какой-то странный опыт или фокус, сказал встать прямо и закрыть глаза. Только я не могла долго зажмуривать глаза, начала подглядывать.

– Слушай только мой голос.

Он положил пальцы на шею, и я начала смеяться. Мне стало щекотно.

– Чего ты? – спросил он.

– Мне показалось, что ты взял меня за шею, чтобы…

– Чтобы задушить, что ли?

– Чтобы держать, а сейчас возьмешь, и крикнешь мне в ухо… – и я все смеялась, придвинув плечо к уху.

Короче, никакого эксперимента не могло получиться. Неверный вывод, будто всё из-за того, что у меня к нему нет доверия:

– Так-то ты мне доверяешь… – сказал он и посмотрел укоризненно, как и тогда на вечере в «Веге», когда его имя забыла записать. Опять тень взаимности.

А на самом деле у меня шея такая «щекотливая», вот и все. Сама не знаю, ну чем виновата…

28 ноября 1996. «Я сам боюсь» – «Я тоже боюсь»…

Встретились с Сашей в театральном. Вторник и четверг – мы теперь каждый раз видимся дважды в неделю. Саша собирается в армию в следующем году – наиболее вероятно. И теперь до меня плавно, понемногу доходят его планы и настроения. И, кстати эта разница в возрасте – два года… Всю неделю думала-думала о том, что Саша рассказал обо мне матери, что сказал сестре… Сегодня и спросила его напрямую:

– Ты говорил, что рассказал обо мне матери и сестре…

– Да, сказал.

– Можно узнать, что именно ты маме и сестре обо мне рассказал?

– Я сказал, что у меня есть девушка. Они считают, что я еще маленький. Когда узнали, что тебе еще пятнадцать… Сразу решили, что у нас с несерьезно. Сказали, чтобы я с тобой… это… поаккуратнее… Да я сам боюсь… – и он улыбнулся.

Бросил робкий взгляд, полный нежности и восхищения… Девушка пятнадцати лет никакого рейтинга семнадцатилетнему не прибавит… Он боится… Чего? А! Я тоже боюсь! Начинаю влюбляться от такого взгляда! Да сама боюсь, что мы можем нарушить наши «границы», неуловимо в сознании мелькает мысль: «Только не стоит влюбляться! Только не влюбляться! Не влюбляться!»

– Я тоже боюсь… – ответила ему.

– Не бойся. Я им обещал…

Так вот почему он так себя ведет. Все-такие, не по доброй воле, а по нравственному принуждению. Понимаю, что Сашина мама и сестра думают, что у нас все несерьезно… Жаль, с какой стати они не верят Саше? Минуточку, стоп… а разве я сама уже приняла решение, что у нас все серьезно? Да только три дня назад услышала от Саши те «новости». «Сказал матери, что у него есть девушка». В первый момент даже не подумала, что это он обо мне. Хотела еще тогда спросить, как её зовут… Я с ним «гуляю». То есть, по улицам с ним хожу… а теперь он все так повернул, что чувство, будто состою с ним в тайном сговоре! Мы вместе с ним чего-то боимся. Хотя мы просто дружим.

Чего же он боится? Чего боюсь я? Я вот боюсь, что влюблюсь в него. С одной стороны – всегда влюбляюсь, но такую хорошую дружбу не хотела бы портить никакой любовью. С другой стороны, боюсь, даже не знаю, когда же смогу по-настоящему полюбить. А что, если это и есть ты, моя судьба? Об этом сказала, ответив ему: «Я тоже боюсь». После Сашиного ответа поняла: вряд ли речь шла о страхе полюбить. Как Снегурочка Островского, которая хотела полюбить, но растаяла от этого дара… Просто, как известно, от любви тоже можно… ну… испортиться.

В театральном сидя читали роли для Новогодней Постановки, ставили ударения и разметку по тексту.

У нас в зале, где мы репетируем, всегда мешается теннисный стол. В настольный теннис поиграли, играла в эту игру в первый раз. Возвращались, когда на улице стояла тьма звездного неба, освещенная полнолунием. Но был еще седьмой час.

Саша проводил меня до подъезда.

– Спасибо, что ты…

– … проводил? Да не проблема!

– Да. Еще спасибо, что ты пообещал… им… матери, сестре… Я теперь тебя не боюсь!

– Хм. До вторника!

29 ноября 1996. Секретная «Радость жизни»

Ходили вчера в театральный с Асей. Мы сидели в этот раз с Сашей и смотрели, как инсценирует «Новогоднее представление» первая группа. Сидели и держались за руки. В голове у меня в это время составлялось сочинение по литературе, и даже хотелось побыстрее закончить, чтобы взять и успеть записать все идеи. Как обычно, Саша после театрального проводил меня. И в этот вечер снова был у нас.

Саша спросил, что я читаю. То есть, не по программе, а для себя… Хорошо хоть, что есть у меня хоть одна-единственная книга, которую читаю сейчас не по школьной программе. Как всегда, с родительской высокой полки. Там, где «Жизнь» Мопассана и всякая мамина классическая тягомотина про любовь, где чтобы найти тройку страниц особого свойства, надо перечитать триста. Взяла эту книгу без спросу с маминой полки, где «взрослая литература». Знаю, что такие книги читать еще рано. И правда, чего там только нет, даже про роды описано.

Читаю Эмиля Золя «Радость жизни». Хм, да, название книги привлекло меня. Книга про девушку по имени Полин, которую взяли в семью на берегу моря, а там были пес Матье и белая изящная кошечка Минуш… – начало хорошее, но на этом радости заканчиваются… А что там, название такое вполне позитивное, приятное, радостное…

– Тяжелая книга с таким светлым названием. И впрямь непросто сохранить всю радость жизни и добровольно служить людям, не беря ничего взамен. Книга учит, пожалуй, не доверять названиям книг.

Я рассказала Саше, подобно тому, как нас учила Надежда Петровна, что это книга о невероятной внутренней силе человека. О силе, помогающей не просто бороться с трудностями, – помогающей выживать. А еще это книга о вере в жизнь и потрясающем истинном бескорыстии.

– Мне как раз такую книгу надо! – сказал Саша.

Одно не понимаю, почему мне доставляет наслаждение читать такие «тяжелые» книги, переживать и плакать, нервы себе напрягать. «Преступление и наказание», «Униженные и оскорбленные», «Отверженные»… «Радость жизни» – тоже в их ряду. Наверное, это нервная разрядка, чтобы, как всегда, понять, жить не так хорошо, да и не так уж плохо, как думается. А уж моя жизнь – это просто сказка, по сравнению с тем кошмаром, через что приходится пройти другим людям. «Есть люди, которые лишь для того и родились, чтобы над ними измывались».

Читаю, пряча эту книгу под подушку при каждом шорохе. Но Саше могу рассказать. Вот оно, доверие! В книге «ничего такого», по сравнению с Мопассаном, а тем более уж любовными приключенческими романами Жюльетты Бенцони.

Пока еще не дочитала. За окном пошел снег – зима на пороге! Мы один раз втроем с мамой играли в «тысячу». Потом Саша играл в «дурака» вдвоем с моей мамой, а я тем временем написала школьное сочинение по литературе.

30 ноября 1996. Стихи, которые посвятила мне Каролина

Каролина сочинила для меня стихотворение. Она поэтесса.

 
Ты сидишь, грустишь, мечтаешь,
И скучаешь на уроках,
Предмет смутно понимаешь…
От мечтаний больше проку!
Ждешь и веришь, может, кто-то
Тоже в мыслях о тебе?
Только Джин, твой рыжий котик
Ждет прихода, просит есть.
Сердце ищет с новой силой,
Просит чувства и любить.
Ты красивой и любимой,
Доброй, нежной хочешь быть.
Всякий вздох со второй парты,
Звук смешных веселых фраз,
Вот улыбка, вот мы рады…
Лишь о том не знал бы класс!
Не любовь то, просто надо,
Чтобы был, кто нравится.
Это плитка шоколада,
Ею жизнь подсластится.
Пусть никто не замечает,
Ты живешь сама собой,
На уроках отвечаешь,
Учишь, знаешь, руку тянешь,
Сочиненья точно в срок,
Даешь списывать… Звонок!
Ты опять домой шагаешь…
Осенью короток денек.
Ждешь, гадаешь: может, кто-то
Тоже в мыслях о тебе?
Что не только Джин иль Голди
Ждет прихода, просит есть…
 

Поблагодарила Каролину за стихи. Видимо, моя соседка по парте замечает, что физически присутствуя на уроках, мыслями я витаю где-то в облаках.

Первая любовь – она бывает разная: разделенная и неразделенная. Моя первая школьная любовь – она неразделенная. И так вот уже в течение двух последних лет. Моя неразделенная любовь – это мой выбор. Это наш с Каролиной выбор.

Знаю точный цвет его карих глаз. Вижу, что иногда он добр ко мне. Он староста нашего класса, иногда он доверяет мне наш классный журнал. Знаю в каком доме он живет… но не знаю ничего о его личной жизни. Встречается ли он с кем-либо? Чувствует ли он то же самое? Нет, я не знаю… Мы не знаем. Мы только сами придумали для себя так: вероятно, Прокофьев с кем-то уже встречается, но не в школе. Эти пару лет мы любили его тихо и тайно.

«Вот улыбка, вот мы рады… Лишь о том не знал бы класс!»

Правда, так и выходит – мы с Каролиной вместе любим одного и того же мальчика. Ну как любим… да просто его обожаем, вместе восхищаемся им… и ничуть этого не скрываем… друг от друга. Но от него, разумеется, скрываем. Он даже не знает, что я люблю его; вряд ли догадывается, что и у Каролины подобные чувства.

Если одна из нас заболеет, специально приносим друг другу известия со школы и специальный пункт отчета: «А что Прокофьев?» бывает, даже на листочек записываем все его приколы, чтобы не забыть, и все правильно дословно пересказать…

1 декабря 1996. Первый день зимы

Снег, выпавший 29 ноября, лежит в своих ничтожных остатках на холодной земле. Солнце светит, голубое небо и немного старой, но еще зеленой травы – вот такая «весна»!

Открыла для себя новую любимую мелодию в маминых пластинках – Саймон и Гарфункель – «If I could», она вызывает ассоциацию, словно ковбой на лошади едет по прерии, мимо светло-рыжих холмов, едет и размышляет, и тоска в душе. Представляю, как скачу под эту музыку на лошади в деревне у Асиюшки, как на Диком Западе…

После школы в театральный сходили с Сашей. Внеурочная воскресная репетиция. И хотя мне выступать в три раза меньше, чем Саше, роль надо исполнить достойно. За мной следят десять пар глаз. Когда сбиваюсь, Гузель многозначительно переглядывается со своими подругами, Аней и Инной.

После занятия мы играли в настольный теннис, все проигрывала Саше, даже со счетом 21:4.

После театрального он проводил меня до подъезда. Сказала Саше, что у меня очень много уроков, за выходные не успела всего, и мне пора. Свет у нас не горел, как обычно – сказала, родители сегодня в гостях, скоро вернутся. Мы попрощались, ударив варежками-перчатками. Глядя в глаза. Вокруг нас сияли влажные тротуары, таял снег, в воздухе мерещилась весна.

2 декабря 1996. О хороших поступках хорошей девочки. «Зачистка»

Честно говоря, родители вообще не приходили ночевать сегодня. Они уехали помогать дяде Наилю и Нине Александровне клеить обои. Я знала, что они не придут. У Нины Александровны спать останутся, их младшему сыну 4 года скоро исполнится – ему комнату готовят. Родители утром вернулись. А я соврала вчера Саше, что много уроков. Немного! В этой беготне научилась не готовиться основательно по тем предметам, по которым уже спрашивали в прошлый раз. Проще говоря, научилась не делать уроки. Хорошая девочка, молодец! Это не иронично про уроки, это серьезно про Сашу.

На химии мне, да и всем прочим, было не до смеха. За контрольную работу, что мы писали, у нас 13 двоек. Мы боимся, «уж не зачистка ли». В нашу гимназию хотят попасть многие, и нам надо постараться удержаться. У меня трагедия – оценка в сумме, как у двух подобных несчастливцев. Да, утешайте меня, «четверка – тож хорошая оценка». Но если иду «на медаль» – мне и это плохо. Нужны одни пятерки!

На математике, боясь «зачистки» сделала «благое» (но не благородное) дело: передавала всему первому варианту ответы на решение контрольной – ответила всем на вопросы в присылаемых мне записках. Да, к сожалению, записки через Сережу Прокофьева мне идут исключительно такого вот скучного и просительного характера. Сережа каждый раз дергает меня за косу… Было бы странно ждать какой-либо любовной записки или предложения дружбы. Тем более во время контрольной. Кроме этого, мы давно подозреваем, что у него есть девушка. Заметила, что на нем мои волосы, длинные светлые волосы. Ясно, где он их собрал.

Мы с Каролиной смеялись, вспоминая наши сегодняшние проделки, нашу сегодняшнюю операцию под названием «Зачистка». Сообщила Лине на перемене, что на Прокофьеве мои волосы: «Смотри, – говорю, – прямо на пиджаке!»…

Решено было избавить Прокофьева от возможных проблем с его девушкой (настоящей или вымышленной нами, неважно). Перед Линой была поставлена сложная задача: «Ты его отвлекай разговорами, а я пойду с него свои волосы соберу».

– А о чем я буду с ним разговаривать?

– Про книги, про физику, про актеров! Придумай, ладно?

Каролина обернулась на этой же перемене к Прокофьеву, и пока они говорили, я украдкой стянула, убрала с пиджака Сережи пару своих волос. Вроде бы, он ничего не заметил и не заподозрил. А мы сидели потом с Линой и половину урока тихонько хихикали, смешинка в рот попала! Наше поведение на уроке истории было ужасным, как никогда. Ненормальные, говорили друг другу по одному слову («волосы», «рисковали», «спасли»), и смеялись в парту, зажимая нос и рот. Мы чувствовали – совершили ради Прокофьева хороший поступок. Который он никогда не оценит. Но со смехом пополам гордились собой.

Пятнадцать лет. Говорят, это самый лучший возраст, возраст расцвета и первой любви, романтики, и нам еще можно и не думать о том, чем завтра жить. Пятнадцать. Возраст, когда и собрать волосы с мальчика – это подвиг. Да, сомнительный подвиг: может девушки и нет, да вряд ли девушка заметит раньше него, да вряд ли его мама ругать будет, мол, ты где ходишь, откуда у тебя новая ручка и волосы на пиджаке? Но вдруг у него девушка есть, она ж ревновать будет! Мы молодцы.