Текст книги "Сумерки Баригора"

На огромной кровати с тяжелым пыльным балдахином лежал Левин Лаппорт, точнее, то, что от него осталось. Глядя на тело, невозможно было предположить, что этому человеку не было и сорока, он выглядел как глубокий старик, иссушенный временем. Его и без того худые щеки впали, лицо покрыли многочисленные мелкие складки и морщины, а белки глаз пожелтели. Все его тело будто бы усохло, из-за чего ночная рубашка с гербом дома Лаппорт стала ему велика. Но более всего поражало лицо Левина, застывшее в гримасе ужаса.

– Великий Алор! – не сдержался Реймонд. – Кто мог сотворить с ним такое?

Он повернулся к Седрику, только чтобы увидеть выражение озабоченного непонимания на лице некроманта. На секунду взгляд Седрика стал стеклянным, а когда в нем вновь появился живой блеск, некромант заговорил в такой несвойственной ему тихой и серьезной манере:

– Я не знаю, Рей, но это что-то ужасное. Его душа… она исчезла.

– Воссоединилась с Алором, ты имеешь в виду?

– Нет. Душа не может воссоединиться с Алором, пока над телом не произведены хоть какие-то ритуалы или пока не прошло достаточно времени. Когда человек умирает, его душа всегда остается рядом, и я могу ее почувствовать, даже если она еще не оформилась в полноценного призрака. Но душа Левина… ее нет.

– И что это может значить? – Голос Квентина звучал спокойно, но приподнятые плечи и сжатые кулаки выдавали его напряжение.

– Я не знаю. Я никогда такого не видел. Но это… это путь Кавица.

При упоминании темного бога Реймонд и Квентин не думая сложили руки в защитный символ Алора[1]1
  Символ Алора творится таким образом: пальцы рук перекрещиваются так, что указательный и средний пальцы правой руки оказываются под указательным и средним пальцами левой, а безымянный палец и мизинец правой руки, наоборот, над соответствующими пальцами левой; большие пальцы при этом оттопыриваются. Жест, как правило, складывают на уровне сердца.


[Закрыть].

– Мне все это не нравится, – продолжил некромант, – сначала Матильда, теперь это…

– Что не так с Матильдой? – уточнил Реймонд, не присутствовавший при их разговоре.

– Я не знаю, она будто мертва, но при этом жива.

– Ее оживили с помощью некромантии? – В голосе Реймонда звучал неподдельный ужас, а взгляд его то и дело скакал между Седриком и телом на кровати.

– Нет. Я не знаю, что с ней, это не некромантия. Но с ней точно что-то сотворили.

Повисла тишина. Трое мужчин застыли, напряженно глядя на труп перед собой. Никто из них не любил Левина Лаппорта, но даже такой мерзкий человек, как министр финансов, не заслуживал подобной судьбы.

Наконец, Реймонд нарушил тишину:

– В столице небезопасно. Берите принца и уезжайте.

– Что? – Квентин потрясенно смотрел на первого министра, предлагавшего ему трусливое бегство. – Мы не можем просто сбежать!

– Реймонд прав, – Седрик положил руку на плечо друга, – мы не знаем, с чем имеем дело и как с этим бороться, нам нужно отступить.

– И куда мы направимся?

– Езжайте в Брасс, – решил за всех Реймонд, – там вы сможете долго держать оборону в случае чего.

– А что будешь делать ты, Рей? – Седрик выглядел озабоченным.

– Кто-то должен остаться и следить за обстановкой. Но я напишу Марии, чтобы они с детьми не возвращались в столицу из Кинта.

– Мне это не нравится, – продолжил упрямиться Квентин.

– План дерьмо, согласен, – поддержал некромант, выдавив кривую улыбку, – как и вся эта ситуация. Но сейчас это лучшее решение.

Герцог фон Аурверн лишь бессильно сжал зубы.

– Я найду Регина и объясню ему ситуацию, а вы двое сообщите охране дворца о смерти министра финансов. После заката Регин будет ждать вас на конном дворе.

Седрик и Квентин кивнули, и Реймонд направился к двери для слуг. Уже у самого выхода он остановился и обернулся на своих друзей:

– Удачи.

– И тебе, Рей.

Как и обещал Реймонд, на закате Квентин и Седрик обнаружили на конном дворе Регина, одетого в простой походный плащ с большим капюшоном. С ним было трое слуг: двое молодых мужчин и женщина средних лет. Все четверо выглядели растерянными.

– Это еще кто? – бесцеремонно спросил Седрик, заходя в конюшню.

– Слуги, – не думая ответил принц, – они будут сопровождать меня.

– Не думаю, что это хорошая идея, ваше высочество, – более мягко сказал Квентин, – нам важно привлекать как можно меньше внимания.

– Это мои личные слуги, и они будут сопровождать меня, – упрямо повторил Регин.

– Вы доверяете им, ваше высочество?

– Абсолютно.

– Они хотя бы умеют ездить верхом? – поинтересовался Седрик, недоверчиво разглядывая троицу.

– Да, лорд Ардейн, – подтвердил Регин, – они часто сопровождают меня в поездках.

Седрик лишь пожал плечами.

– Тогда нам нужно выдвигаться. – Квентин огляделся в поисках своей лошади.

– Подождите! – запротестовал Регин. – Объясните мне, что происходит. Лорд фон Моргенштерн сказал мне, что я во что бы то ни стало должен уехать из столицы, а по дворцу ходят слухи, что граф Ардейн убил министра финансов… – Юноша с опаской покосился на Седрика.

– Как мало времени нужно людям, чтобы в очередной раз очернить мое доброе имя! – фыркнул Седрик и направился вглубь конюшни. – Я приведу лошадей.

– Во дворце небезопасно, ваше высочество, – неуверенно начал Квентин, – происходит что-то странное, и пока мы не знаем, кто стоит за этим и как с этим бороться, будет лучше, если вы покинете столицу.

– Герцог фон Моргенштерн сказал то же самое. Хватит ходить вокруг да около, я уже не ребенок! – Регин с вызовом посмотрел на Квентина, и тот смущенно отвел глаза.

– Герцог Лаппорт и правда мертв, но мы не знаем, что убило его, даже Седрик не знает. – Квентин бросил быстрый взгляд вглубь конюшни. – И то, что Вернон назначил своей советницей эту дикарку из северных земель, лишь усиливает наши опасения. Мы не сможем обеспечить вашу безопасность в столице.

Весь вид Квентина выдавал то, что ему такое положение вещей совершенно не нравится: герцог выглядел подавленным, смущенным.

– Что ж… – Неуверенность Квентина передалась Регину, и всю его браваду как рукой сняло, он вновь стал выглядеть как напуганный ребенок, на плечи которого за считаные дни легло больше, чем он мог унести. – Если и вы, и лорд фон Моргенштерн так считаете…

Повисла неловкая тишина, нарушаемая лишь храпом и ржанием лошадей. Квентин старался не смотреть на Регина, а тот уставился в пол, уставший и испуганный. Наконец, принц нарушил молчание:

– И куда мы отправимся?

– В Брасс. Там мы сможем занять оборону, если понадобится.

– Но сперва нам нужно будет кое-куда заглянуть. – Седрик вернулся, ведя под уздцы двух лошадей, пегую и гнедую, за ним шел конюх с еще двумя конями.

– Куда? – Квентин посмотрел на друга с нескрываемым недоумением.

– Увидите. Это недалеко, завтра к вечеру доберемся. – Седрик не дал никому возразить, тут же начав отдавать указания: – Квентин, наши с тобой кони в двух денниках справа, Пауль поможет нам их оседлать.

Конюх чуть поклонился.

– Этот гнедой конь ваш, как я понял, ваше высочество. А оставшиеся – для слуг, раз уж мы берем их с собой. Время не ждет.

И все же прошло не меньше получаса, пока все кони были оседланы, седельные сумки заполнены водой и провизией, а от Пауля удалось получить клятву никому никогда не говорить о том, что он видел принца Регина. Седрику пришлось даже припугнуть несчастного конюха призраками, которые придут за ним ночью и заберут его душу, если он не сдержит свое слово. И все же спустя час после заката небольшая группа всадников в капюшонах выехала из дворца.

Охрана не обратила на них особого внимания, они знали, что дела знати их не касаются. А даже если у кого-то и возникало желание проверить подозрительную группу, светящийся в темноте посох некроманта немедленно отбивал у них всякую охоту лезть не в свое дело.

Баригор, летняя резиденция герцога Форро, 12 октября 1578 года

Что-то грохнуло в глубине дома, и Верни проснулся. За окном было еще совсем темно. Верни прислушался. Может быть, это мама вернулась, она обещала вернуться еще вчера, но ее так и не было. В доме было тихо. Собравшись с духом, Верни заглянул под кровать, чтобы убедиться, что там не притаился гоблин. Верни боялся гоблина. Отец говорил, что принцу не пристало бояться жалкого гоблина. Говорил, что Тобиас не боялся. Отец и Тобиас смелые, а значит, и Верни должен быть смелым, тем более что он уже не маленький, скоро ему будет шесть и ему разрешат обедать за одним столом со взрослыми.

Гоблина под кроватью не оказалось, и, вернувшись под одеяло, Верни подумал, что шум ему приснился. Но когда глаза мальчика уже начали слипаться, тишину дома пронзил полный муки и ужаса женский крик. Страх подобрался к сердцу ребенка и впился в него своей когтистой рукой. Гоблин под кроватью теперь казался совсем не страшным. Лучше бы это был он. Верни натянул одеяло на голову и свернулся под ним калачиком, надеясь, что все это просто сон и он скоро проснется.

Он не знал, сколько пролежал так: несколько минут или несколько часов, – но в доме вновь установилась тишина. И эта тишина пугала. Сердце Верни бешено колотилось, ему было тяжело дышать. По щекам текли слезы, и нос совсем заложило, но Верни боялся шелохнуться, боялся издать звук. Ему так хотелось позвать маму или папу, но их здесь не было. Верни надеялся, что кто-то придет проведать его, тетя Анна или няня Мия, придет и скажет, что всё в порядке и это просто взрослые развлекаются. Но никто не пришел.

Когда за окном забрезжили первые лучи рассвета, мальчик нашел в себе силы выбраться из-под одеяла. В комнате царил полумрак, уже можно было различить силуэт большого комода в дальнем углу и деревянную, расписанную яркими красками лошадь-качалку посреди комнаты.

Верни полежал еще немного. По-прежнему было тихо. Вдруг за окном закричал петух, и мальчик в ужасе вновь закрыл голову одеялом, но тут же отругал себя за то, что испугался. А потом он почувствовал, как ткань его ночных штанишек становится влажной и теплой. Верни стало очень стыдно. Он уже несколько месяцев не мочил кровать и очень гордился собой, и вот снова даже не понял, как это произошло. На глаза вновь навернулись слезы. Нужно было найти Мию, чтобы та помогла ему переодеться и поменяла простыню.

Верни сел на кровати и, еще раз проверив, что под ней не спрятался гоблин, нашел на полу мягкие пушистые тапочки, которые вчера ему подарила тетя Анна. Он поднялся на ноги и тихо-тихо подошел к двери, с отвращением ощущая, как капли мочи стекают по ноге. Он остановился у двери и прислушался. Все еще ни звука. Стараясь не шуметь, Верни открыл дверь, но она все же предательски скрипнула петлями. Мальчик спрятался за створкой и сжался в ужасе, но ничего не произошло. Он постоял так еще немного и все же решился выйти из комнаты.

В соседней комнате всегда спала Мия. В утреннем полумраке Верни не мог понять, на месте ли няня. Подойдя к кровати, он потянул на себя одеяло. Оно с легким шорохом сползло на пол, открывая пустую подушку. В комнате странно пахло, чем-то мускусным, металлическим, мерзким, как будто где-то варили кровяную колбасу. Верни терпеть не мог кровяную колбасу.

Мальчик огляделся. В комнате никого не было, и только в углах притаилась тьма. На мгновение ему показалось, что она собирается в неестественно изогнутый человеческий силуэт, и мальчик, вскрикнув, бегом бросился к выходу в коридор.

Ему было страшно, очень-очень страшно. Но в коридоре было светло. Свечи в канделябрах на стенах уже почти догорели, но некоторые еще продолжали освещать проход неровным светом. Здесь тоже было тихо. Тихо и безлюдно.

Свет внушил Верни надежду на то, что всё в порядке и ему просто приснился кошмар. И все же мальчик старался не шуметь. Тихо-тихо он прокрался к спальне дяди и тети, находившейся прямо по коридору. Всю дорогу его преследовал мерзкий металлический запах. Верни подумал, что, может быть, это он и его мокрые штанишки – источник вони. Но, наклонившись и понюхав себя, почувствовал лишь обычный запах мочи. Поморщившись, Верни продолжил путь и вскоре оказался перед массивной красивой дверью хозяйской спальни.

Ему пришлось встать на носочки, чтобы опустить тяжелую ручку и открыть дверь. Одна из мягких домашних туфель слетела с ноги и осталась лежать на полу, но Верни не обратил на это внимания. В нос снова ударил тот же мерзкий запах. В спальне он был сильнее, насыщеннее, будто марево. Верни затошнило, и он с трудом подавил рвотный позыв. Ему снова стало не по себе. Что-то было не так. Было слишком тихо. Ниоткуда не доносилось ни храпа, ни сопения, ни поскрипывания кровати.

– Тетя Анна, – позвал он тихонько, но ответа не было. Он позвал снова, уже громче, и снова, уже срываясь на крик, но в комнате все так же стояла тишина. На ватных ногах он двинулся вглубь темной спальни. Шторы были задернуты почти полностью, и свет зарождающегося рассвета не проникал в комнату. Верни приходилось двигаться на ощупь. Напуганный, он снова заплакал, громко всхлипывая и продолжая звать тетю и дядю.

От удушливого запаха стало совсем не по себе. Верни не понимал почему, но вонь лишь усиливала его ужас. Но вот в тени комнаты он увидел силуэт кровати, и в его душе забрезжила надежда: сейчас он разбудит тетю Анну, и она успокоит его. И все это окажется лишь дурным сном.

Но тут его босая нога угодила во что-то мокрое, вязкое и холодное. С ужасом и отвращением Верни отдернул ее и отшатнулся. И именно в этот момент луч взошедшего солнца пробился через щель между занавесками и осветил до того почти абсолютно темную комнату. Яркий свет на мгновение ослепил мальчика, а когда его глаза чуть-чуть привыкли к свету, он увидел…

Он стоял на краю огромной багрово-красной лужи, залившей чудесный паркет спальни и пропитавшей пушистый ковер. В центре этой лужи лежала тетя Анна. Широко открытыми стеклянными глазами она смотрела прямо на мальчика. На ее шее Верни увидел огромную багровую рану, рассекающую горло от уха до уха, и засохшую на ней мерзкой коркой кровь. Все вокруг было залито кровью: стены, роскошный бежевый балдахин супружеской кровати, тяжелые кремовые шторы, стеллаж с книгами у дальней стены. Кровавые брызги можно было заметить даже на потолке.

Верни хотел закричать, но крик застрял в горле, превратившись в дикий животный хрип. Он развернулся, чтобы бежать, но тут же наткнулся на тело дяди Томаса. На дяде Томасе была светло-голубая ночная рубашка, такая же, как на самом Верни, но по светлой ткани в районе живота и груди расползлись багровые пятна. Как и тетя Анна, дядя Томас лежал неподвижно, и его пустые глаза впились в Вернона.

Рвотный позыв вновь скрутил тело мальчика, и его вырвало остатками вчерашнего ужина прямо в заливавшую пол лужу крови. Не видя дороги от застилавшего глаза ужаса, Верни бросился прочь из спальни. Сердце стучало в ушах так громко, что он не слышал больше ничего вокруг. Он мчался по пустым коридорам, не помня себя, пока не оказался в главном зале, где прошлым вечером взрослые ужинали и веселились.

Зал был щедро залит ярким рассветным солнцем, и в его лучах открывшаяся Верни картина выглядела еще более ужасающей. Все помещение было завалено телами слуг. Молодые служанки лежали в лужах крови, как тетя Анна. Их шеи вспороты, а рты раскрыты в немом крике ужаса. Тела слуг-мужчин скопились на полу у выхода из зала, у некоторых из них в руках все еще были тяжелые канделябры и кухонные ножи. Но все они были мертвы. Здесь тоже все было залито кровью. Кое-где она еще не успела высохнуть и мерцала в солнечных лучах, как самый жуткий рубин.

Вернон не знал, что делать. Взрослые всегда говорили ему, что делать. А сейчас они были мертвы, и лишь их пустые глаза провожали мальчика, куда бы он ни пошел. Обессиленный, он заполз за одну из висевших на входе в зал гардин, сжался в комок и начал раскачиваться из стороны в сторону. Няня Мия учила его так делать, когда он просыпался из-за кошмара. Но это был не кошмар. И мерзкий запах крови постоянно напоминал маленькому принцу об этом.

Так Верни и просидел там за гардиной, плача и молясь Алору, чтобы все это оказалось лишь сном, пока не отключился от ужаса и изнеможения.

Его нашли только к вечеру. Торговец, доставлявший ко двору герцога Форро свежие продукты, прибыл в поместье через несколько часов после рассвета и, увидев произошедшую там бойню, бросился за городовым. Стражники не пытались найти выживших и даже не знали, что второй принц Баригора в эти дни останавливался у своей тетушки.

К полудню, когда новость о резне в поместье Форро разлетелась по окрестностям, туда верхом примчалась королева Матильда. Последние несколько дней она гостила в находившемся неподалеку поместье своего любовника, лорда Птита, оставив принца Вернона на попечение сестры и ее мужа. Когда королева достаточно пришла в себя, чтобы сообщить, что где-то внутри находится ее сын, солнце уже клонилось к закату. Городовые тут же начали поиски и в конце концов нашли спрятавшегося за гардиной сжавшегося в комок пятилетнего ребенка и вернули его матери.

Никто так и не узнал, кто убил герцога и герцогиню Форро и всех их слуг и приближенных, но при дворе ходили слухи, что в этом замешан Орден Вечного служения. Самые смелые предполагали даже, что заказчиком убийства выступил известный клиент Ордена, сам король Фридрих, опасавшийся роста влияния популярного в народе герцога Форро, который к тому же был женат на сестре королевы. Король не мог знать, что именно в этот день его жена под предлогом отъезда в летнюю резиденцию королевской семьи оставит Вернона у сестры, чтобы провести несколько ночей с любовником.

Баригор, королевские земли, 19 мая 3607 года

Ночь они провели на небольшом постоялом дворе, куда добрались уже за полночь. Это было дешевое заведение с грязноватыми комнатами, набитыми шерстью тюфяками на жестких деревянных кроватях и порядком потертыми кусками холстины вместо простыней. Из всей группы только Регину никогда еще не доводилось ночевать в подобных условиях, и молодой принц попытался протестовать, требуя найти заведение с более подобающим его статусу обслуживанием. Но сопровождающие быстро объяснили ему, что в приличных местах задают слишком много вопросов.

Они выехали с постоялого двора с рассветом и еще какое-то время двигались по Парантскому тракту. Вскоре после полудня Седрик остановил группу на перекрестке с едва видной в траве дорожкой, уходящей куда-то на север.

– Туда.

– Так куда мы едем, Седрик? – поинтересовался Квентин, чей голос так и сочился раздражением и нервозностью.

– Увидите. – Некромант не собирался жалеть чувства друга.

По петляющей среди полей и пролесков дорожке они скакали еще несколько часов и, когда солнце начало плавно клониться к закату, въехали на опушку густого смешанного леса, тянущегося отсюда до самых Северных гор.

– Почти на месте, – прокомментировал Седрик, спешиваясь. Он взял своего коня под уздцы и повел вглубь леса.

Остальные последовали за ним. На лицах слуг легко можно было прочитать страх. Некромант вел их в чащу леса – примерно так и начинались страшные истории про жрецов смерти, приносящих человеческие жертвы Кавицу. И все же слуги не смели оставить своего господина.

Когда солнечный свет уже окрасился алым и под кронами раскидистых деревьев начал расползаться полумрак, Седрик вдруг остановился на небольшой полянке, ничем на вид не отличавшейся от десятков других, мимо которых они проезжали. Из теней под деревьями доносились глухие крики птиц, а где-то далеко выли волки, пуская мурашки по спине путников.

– Вот мы и на месте, – удовлетворенно провозгласил некромант.

– Здесь ничего нет, – Регин озвучил то, что думали все остальные.

– Это вам так кажется.

Некромант подошел к большому пню, торчащему из земли посреди поляны. Если подумать, наличие среди глухого леса одинокого пня на пустой поляне без следов пусть даже и полусгнившего ствола дерева, которое когда-то здесь росло, вызывало вопросы. Седрик наклонился над пнем и начал с серьезным видом ощупывать его, будто пытаясь что-то найти. Его спутники терпеливо ждали, нервно переминаясь с ноги на ногу каждый раз, когда из лесной чащи раздавался пронзительный крик совы или скрип волнуемых ветром веток.

Повозившись несколько минут, некромант выдал удовлетворенное «Ага!» и отошел назад к своему скакуну. Солнце окончательно скрылось за горизонтом, и резкий порыв все еще холодного ветра весенней ночи заставил всех присутствующих поежиться. Квентин хотел было что-то сказать, но его прервал оглушительно громкий треск, заполнивший все вокруг. Встревоженные птицы, громко хлопая крыльями, поднялись в воздух с ближайших деревьев, стремясь убраться подальше от источника шума.

На глазах шокированных и напуганных людей пень раскололся надвое, и его половинки начали разъезжаться в стороны, открывая лестницу с широкими ступеньками, подходящими для лошадей, уходящую куда-то глубоко под землю. Из открывшегося прохода повеяло теплом, затхлостью и ароматами сушеных трав.

– Кавиц тебя побери, Седрик, что это такое?! – выругался Квентин, выпуская скопившееся за день напряжение.

– Это, ваша светлость, – с ухмылкой, едва заметной в темноте чащи, ответил граф Ардейн, – тайное убежище некромантов. Его построили во время последних гонений, лет двести назад. Но, уверяю вас, там все еще довольно уютно.

Некромант стукнул посохом о землю и прошептал что-то неразборчивое себе под нос. Откликаясь на заклинание, изумруд на навершии его посоха начал светиться, а вслед за ним таким же зеленоватым светом загорелось что-то на стенах вдоль лестницы и дальше, в глубине подземного помещения.

Его спутники подошли ближе, вопреки всякому здравому смыслу готовые спуститься в тайное подземное убежище некромантов, но Седрик остановил их, подняв правую руку.

– Не так быстро, сперва нужно снять защиту. – С этими словами он начал спускаться вниз по освещенным слабым зеленым светом ступеням, оставив своего коня наверху.

– Я пойду с вами! – вдруг выкрикнул Регин и почти бегом бросился вслед за некромантом. Тот лишь пожал плечами.

Лестница оказалась длинной: убежище уходило под землю не меньше чем на пять метров. Вблизи было видно, что освещение на ней обеспечивали небольшие, подвешенные на крюки вдоль стен сосуды, заполненные чем-то вроде высушенного мха, который и светился в темноте. Когда они добрались до подножья лестницы, перед ними открылся длинный узкий коридор высотой около трех метров, также освещенный баночками со мхом. По обе стороны коридора в слабом свете можно было различить контуры дверных проемов, а справа от лестницы даже разместился небольшой загон для лошадей.

Вдруг тишину этого места нарушил странный звук, будто кто-то громко застучал зубами. И в следующий момент с потолка над их головами, там, где лестница переходила в коридор и потолок был немного ниже, свесился вниз головой человеческий скелет. В слабом свете мха он выглядел особенно зловеще, будто светясь изнутри. А еще скелет шевелился: размахивал из стороны в сторону костяными руками, удерживаемыми вместе полуистлевшими сухожильями, а его рот, полный полусгнивших зубов, двигался, формируя слова:

– Стой, кто идет! – Голос, сказавший, а точнее, выкрикнувший это, звучал сухо и плоско, почти механически и исходил не столько изо рта скелета, сколько со всех сторон одновременно.

Регин в ужасе закричал, отшатнулся и, запнувшись о ступень, тяжело осел на нее. Сверху послышался шум и стук ботинок по каменным ступеням. Вниз с саблей наголо слетел взволнованный Квентин. Увидев свисающий с потолка скелет, он остановился как вкопанный, чуть приоткрыв рот.

– Да что вы все такие невежливые, – фыркнул Седрик, – это, между прочим, мой троюродный прадед!

– Седрик? – спросил тот же сухой голос, прежде чем Квентин или Регин успели осмыслить происходящее. – Рад видеть тебя, сынок! Но неужели ты не мог предупредить меня, что у нас гости, заранее? Мне теперь неловко перед ними.

Регин сидел на ступеньке, широко открытыми глазами глядя на скелет и то и дело глупо открывая и вновь закрывая рот. Квентин же среагировал быстрее и, убрав саблю обратно в ножны на поясе, с нескрываемой злостью в голосе спросил:

– Действительно, Седрик, тебе не кажется, что стоило предупредить нас о том, что у тебя тут запрятан живой скелет?

– Вообще-то принц сам за мной увязался. – Некромант покосился на Регина, все еще не пришедшего в себя. – Дядя Альбрехт обычно спит и реагирует только на посетителей.

– А ты все такой же бесцеремонный, сынок. – Скелет попытался изобразить ухмылку, что на лишенном кожи лице выглядело до крайности жутко. – Но где же мои манеры! Альбрехт Ардейн Третий к вашим услугам!

Регин чуть пришел в себя и поднял трясущуюся руку, пальцем указывая на скелет:

– Ч-ч-что это т-т-такое? – Он слегка заикался из-за того, что его челюсть заметно дрожала.

– Он же представился, – закатил глаза Седрик, – дядя Альбрехт избрал путь служения и после смерти не воссоединился с Алором, а остался здесь следить за порядком. Он использует физические якоря, – некромант указал на скелет, – чтобы взаимодействовать с миром живых.

– К сожалению, я все еще очень ограничен в своих возможностях, – прокомментировал голос Альбрехта, – и я ни в коем случае не хотел напугать вас, юноша. Но моя задача – охранять это место от посторонних, и ничто так не отпугивает непосвященных, как это маленькое представление. – Пространство заполнилось суховатым, похожим на кашель смехом.

Активность Альбрехта не только не успокоила, но еще больше ужаснула Регина. Принц побелел еще сильнее, а его глаза бешено метались между Седриком, Квентином и свисающим с потолка скелетом.

Тяжело вздохнув, Седрик повернулся к Регину и опустился перед ним на колени, положив свободную от посоха руку юноше на плечо.

– Ваше высочество, – начал некромант слегка неуверенно, но с каждым словом все спокойнее, – я понимаю, что вы ранее не имели дела с некромантами и их созданиями, но я клянусь вам именем Алора и памятью своей матери, что ни я, ни мое колдовство никогда не будут нацелены против вас и не причинят вам вреда. Вы – мой король, и, как и десятки поколений Ардейнов до меня, я буду служить вам и защищать вас и Баригор даже ценой собственной жизни.

Несколько секунд Регин ошарашенно смотрел на Седрика, а потом медленно неловко кивнул и поднялся со ступеней. Некромант убрал руку с плеча принца и поднялся вместе с ним.

– Спасибо, лорд Ардейн. – Регин говорил тихо, но в его голосе уже не было слышно звенящих ноток страха. – Лорд Альбрехт, я прошу прощения за свою реакцию, это было неуважительно по отношению к вам.

– Это честь для меня – приветствовать в моем скромном убежище принца Баригора, ваше высочество, – отозвался Альбрехт, и висящий вниз головой скелет неуклюже отвесил поклон.

Было видно, что это зрелище все еще доставляло Регину дискомфорт, но он все же смог взять себя в руки и посмотреть прямо на скелет, как и положено было наследнику престола.

– Прошу, покажите нам свое убежище, лорд Ардейн. – Регин попытался выдавить подобие улыбки, но у него мало что получилось. Принц все еще был бледен, а его руки чуть заметно дрожали.

– С превеликим удовольствием, ваше высочество. Но сперва нам нужно убедить ваших слуг, что скелеты им ничего не сделают.

– Я с ними поговорю. – С этими словами Регин все еще немного неровной походкой начал подниматься по лестнице.

– Не знал, что ты способен на такое. – Квентин смотрел на друга с нескрываемым удивлением, и было не совсем понятно, имеет он в виду сюрприз, который некромант устроил принцу, или же его клятву верности.

Некромант лишь пожал плечами и двинулся вглубь убежища, без всякого огнива зажигая висящие на стенах масляные светильники под стеклянными колпаками.

На то, чтобы уговорить слуг и лошадей спуститься в логово некроманта и успокоить их после встречи с Альбрехтом, ушло еще около часа. Когда же животные наконец были привязаны к коновязи, Седрик начал для своих гостей экскурсию по убежищу.

Рядом с импровизированной конюшней, откуда уже начал доноситься плотный запах лошадиного пота и навоза, находился небольшой бодро журчащий родник питьевой воды. Из него же вода поступала и в поилки лошадям. Сразу за конюшней начинался длинный узкий коридор с пятью дверями справа и тремя слева. За первой дверью справа обнаружилась кухня, состоящая из простого очага и нескольких столов. В потолке было вырублено широкое отверстие для дыма, что совершенно не понравилось Квентину, опасавшемуся, что из-за этого убежище обнаружат.

Дверь по левую руку открывалась в просторное помещение, две стены которого занимали высокие стеллажи, плотно набитые книгами. В дальнем углу книги, не влезшие на полки, стояли просто стопками на полу. У свободной стены в центре комнаты занял свое место огромный, покрытый толстым слоем пыли стол и такой же стул.

Еще две двери справа скрывали за собой небольшие спальни, по две кровати в каждой.

– Это место не было приспособлено, чтобы останавливаться здесь со слугами, поэтому вам придется найти себе какое-то место для сна, – констатировал Седрик, обращаясь к людям Регина.

– Конечно, мой господин, – кивнула женщина, которая была в группе за старшую, глядя на некроманта исподлобья, – мы найдем где прикорнуть. Например, тут.

С этими словами она потянулась к ручке второй двери слева.

– Лучше не… – начал было Седрик, но закончить не успел, прерванный истошным воплем женщины, которая, едва заглянув в комнату, отшатнулась назад и, врезавшись во второго слугу, обмякла в его руках, показывая на что-то внутри дрожащим пальцем и бесшумно шевеля трясущимися губами.

Взволнованные, Квентин и Регин поспешили открыть дверь комнаты шире, чтобы бросить вызов незримой угрозе. И только Седрик стоял не шелохнувшись, всем своим видом выражая разочарование.

– Вот поэтому я и не хотел брать с собой слуг, – пробормотал некромант себе под нос.

Изнутри комната слабо озарялась несколькими склянками со светящимся мхом и бликами огня из коридора. И все же даже в таком тусклом свете можно было разглядеть то, что было внутри.

– Какого Кавица! – только и выдохнул Квентин.

Комната была завалена трупами. Высохшие мумии и совершенно лишенные плоти человеческие скелеты лежали на длинных полках в несколько рядов и пять ярусов. В комнате пахло затхлостью, мускусом и жидкостью для бальзамирования.

– Почему здесь все эти тела? – Регин вновь побледнел, и его направленный на Седрика взгляд был полон ужаса.

– Потому что это убежище некромантов, – пожал плечами граф Ардейн, наконец заглядывая в комнату, – это наши слуги.

Женщина у него за спиной слабо вскрикнула и потеряла сознание.

– Но их души, они же не воссоединились с Алором, – неровным голосом проговорил Регин, – это же бесчеловечно.

– Все в порядке с их душами. Только те, кто сам желает остаться, как Альбрехт, не покидают этот мир.

Призрак-хранитель убежища предпочел отмолчаться, оставив Седрика разбираться с ситуацией.

– Вы, может быть, не в курсе, но кремацию Церковь Алора стала насаждать всего лет триста-четыреста назад, билль об этом выпустил Десница Антуан в 3279 году. И, между прочим, сделал это из чистой неприязни к некромантии, – пояснил Седрик шокированным слушателям. – А до этого были другие ритуалы, которые позволяли душе воссоединиться с Алором без уничтожения тела. Мы используем их до сих пор.