Текст книги "Сумерки Баригора"

– Но кто все эти люди? – ошарашенно спросил Регин, для которого все это было новостью.

– Не знаю, – Седрик вновь пожал плечами, – может быть, слуги некромантских домов, которые согласились остаться слугами и после смерти, может, поверженные враги, может быть, даже какие-то родственники. После билля Антуана с телами стало сложно, поэтому мы никем не брезгуем.

Двое слуг за его спиной, сами бледные как полотно, пытались откачать свою потерявшую сознание старшую. Когда Седрик обернулся к ним, они почти перестали дышать.

– Да не грозит вам ничего! – воскликнул некромант, явно раздосадованный таким положением вещей. – Как вас зовут?

– Алекс, лорд Ардейн, – отозвался первый тихо.

– Пит, милорд. – Голос второго слуги, самого молодого из троицы, звучал сдавленно, как будто его владелец был готов расплакаться.

– А вашу старшую?

– Марта, – ответил за своих слуг Регин.

– Хорошо, Алекс, Пит, отнесите Марту в последнюю комнату справа. Там еще одна спальня, она довольно маленькая, и обычно там никто не останавливается.

Слуги смотрели на некроманта с нескрываемым ужасом. Судя по всему, у них не было никаких сомнений, что за последней дверью справа скрывается такой же склеп или смертельная ловушка, призванная умертвить их и превратить в оживленных слуг-скелетов. Но положение спас Регин, уже успевший прийти в себя:

– Делайте, как велит лорд Ардейн. Я уже говорил вам, он мой союзник, и у вас нет причины его бояться.

Нервно сглотнув, Алекс и Пит кивнули и, подхватив Марту на руки, двинулись вглубь убежища.

Квентин захлопнул дверь, скрывая от глаз высушенные тела.

– Зачем вам их столько? – поморщился герцог, когда удар двери поднял в воздух пыль.

– Мало ли что. Кто, вы думаете, построил это убежище?

Квентин и Регин синхронно поежились.

Седрик продолжил вести экскурсию, показав двум оставшимся гостям небольшую уборную, притаившуюся между двумя спальнями, и даже комнату-темницу, находящуюся за третьей дверью слева.

– А тюрьма-то вам зачем? – устало поинтересовался Квентин. После долгой дороги и комнаты с трупами его, кажется, уже ничего не удивляло.

– Мало ли что, – повторил Седрик.

Они неловко постояли в проходе несколько секунд, пока Седрик вдруг ни с того ни с сего широко не зевнул, закрыв рот свободной рукой. Это оказалось заразно.

– Не знаю, как вы, господа, а я спать. Это был тяжелый день.

С этими словами некромант двинулся к двери ближайшей к кухне спальни. Переглянувшись, Регин и Квентин последовали за ним. День действительно получился более чем насыщенный.

Баригор, королевские земли, тайное убежище некромантов, 20 мая 3607 года

Регин спал беспокойно и проснулся среди ночи. Или ему так показалось, ведь в подземном убежище не было окон и невозможно было даже предположить, который сейчас час. Принц нервно поерзал на пыльном жестком тюфяке, так сильно отличавшемся от трех слоев перин, на которых он спал во дворце. Седрик и Квентин выделили ему отдельную спальню, поделив вторую на двоих.

Откуда-то доносился шум, а скорее, даже легкая вибрация, как будто в соседней комнате летала гигантская стрекоза.

Регин огляделся. Тьму вокруг рассеивала лишь длинная, слабо горящая свеча, заботливо поставленная на столик в ногах кровати, на котором стоял также умывальный таз и графин с водой. Пошарив рукой по прикроватной тумбочке, Регин нашел подсвечник с тремя свечами, который для него подготовил Пит вечером. Слуга также протер от пыли умывальный таз и наполнил кувшин водой, даже накинул на кровать принца несколько привезенных с собой чистых простыней, чтобы хоть как-то сгладить тому аскетичный быт некромантского убежища.

Регин зажег свечи на подсвечнике, и дрожащий свет озарил небольшую комнату с двумя кроватями, большим сундуком для вещей и столиком для умывания. Больше здесь ничего не было.

Регин поднялся, поежившись от влажного холода подземелья, и вышел в коридор. Вибрация доносилась из заставленной книгами комнаты. А из щели под дверью в нее сочился уже знакомый принцу изумрудно-зеленый свет. Заинтригованный, Регин подошел к двери и, стараясь не шуметь, слегка приоткрыл ее, заглянул внутрь и едва сдержал рвущийся наружу вздох изумления.

Комната существенно отличалась от той, какой она предстала гостям вечером. Пол, стены и потолок в ней покрывали диковинные письмена и рисунки, которые сейчас ярко светились изумрудным, придавая комнате мистическую атмосферу. В центре у массивного стола стоял Седрик, одетый в простую свободную белую рубаху и широкие льняные штаны привычного зеленого цвета. Вокруг некроманта в воздухе парили книги, пять солидных, одетых в кожу томов, в которые Седрик то и дело заглядывал, пальцем перелистывал страницы и делал какие-то пометки в лежащей на столе тетради. Черный посох, который некромант почти никогда не выпускал из рук, сейчас одиноко стоял, прислоненный к стене у стола.

Седрик вдруг отвлекся от своего занятия и в упор посмотрел на дверь, за которой скрывался принц.

– Не стесняйтесь, ваше высочество, – бросил он приветливо, – присоединяйтесь.

Смущенный, Регин проскользнул внутрь комнаты, закрывая за собой дверь. На нем не было ничего, кроме ночной рубахи, и он никак не планировал общаться с некромантом.

– Альбрехт сказал мне, что вы подглядываете, – задорно улыбнулся Седрик, оглядывая принца.

– Я ничего не слышал.

– Конечно, у вас же нет Зрения.

– Зрения? – Регин раньше никогда не слышал ни о чем подобном.

– Что ж, кажется, я задолжал вам объяснение еще с прошлого раза. – Седрик сделал несколько сложных жестов руками, и висящие перед ним книги собрались в стопку и с легким ударом приземлились на стол. – Лучше присядьте, а то замерзнете.

Регин кивнул и сел на предложенный стул, который сейчас был отодвинут в сторону от стола и находился ближе ко входу. Ему пришлось поджать под себя замерзшие босые ноги, из-за чего он выглядел совсем как ребенок, на уроке слушающий наставника.

Седрик полуприсел на стол, что ему вполне позволял рост, и на несколько минут задумался, разглядывая принца, который терпеливо ждал объяснений, тревожно ерзая на стуле. Знаки на стенах постепенно начали меркнуть, погружая комнату в полумрак, нарушаемый лишь светом нескольких стоящих на столе свечей.

– Так вот, – начал наконец Седрик, – Зрение – это то, что делает из обычного человека некроманта. Зрение позволяет нам видеть мертвое в том, что нас окружает.

Слово «мертвое» некромант выделял особо.

– Мертвое есть во всем. Само собой, в мертвых телах, неважно, животных или людей. Но оно есть и в живых, частицы мертвого циркулируют в нашей крови, если присмотреться, я могу их увидеть. Когда человек болен, мертвого в нем больше. Поэтому некоторые мои коллеги используют Зрение для поиска источника болезней. Но стоит ли говорить, что количество желающих обратиться за медицинской помощью к некроманту стремится к нулю? – Седрик усмехнулся, но было в этой усмешке что-то печальное.

Регин поежился, не то от холода, не то от страха.

– А вы можете это контролировать? – спросил он через несколько секунд.

– Конечно. Иначе было бы очень сложно жить. Если напрячься, я могу увидеть эхо земли, которым было это убежище много лет назад. Если вы захотите, потом я могу показать вам, как я вижу мир, ваше высочество.

– Правда? – Глаза Регина широко раскрылись, и он сильнее обнял руками колени. Принц выглядел как маленький ребенок, в котором боролись любопытство и впитанный с молоком матери страх перед некромантией.

Седрик кивнул.

– Я достиг четвертого круга, поэтому могу на короткое время поделиться с простым человеком своим Зрением. Но это не самый приятный опыт, особенно для взрослого человека, – спросите Квентина.

– Вы давно знакомы с герцогом фон Аурверном? – ухватился за возможность сменить тему Регин.

– О да, с детства. Он был первым, кому я показал этот свой фокус.

Седрик замолчал, выжидательно глядя на Регина. Тот какое-то время разглядывал комнату, все еще напряженный, но постепенно расслабился. Тревожные нотки в его голосе сменились на осторожное любопытство:

– А как так вышло, что сейчас вы так легко управляли этими книгами, а тогда, во дворце, это стоило вам огромных усилий?

– А вы любопытнее, чем мне изначально казалось, ваше высочество. – В сощуренных в улыбке изумрудных глазах заплясали искры. – Что ж, раз уж я поклялся служить вам, почему бы и не посвятить вас в некоторые секреты моего ремесла.

Принц подался вперед, с искренним интересом слушая рассказ некроманта. Если в нем и остались страх и недоверие к Седрику и некромантии, Регин никак не показывал этого.

– Управление мертвым требует огромного количества энергии. Чем больше мертвого, тем меньше энергии нужно, поэтому каждый одаренный ребенок может контролировать какой-нибудь труп. У меня вот в детстве была оживленная собака, Флосси. – Заметив, как исказилось лицо принца, Седрик прервался. – Впрочем, неважно. Так вот, чем меньше мертвого, тем больше нужно энергии. Поэтому вывернуть ваш стол было непростой задачей, выжавшей из меня все соки.

– А что же изменилось сейчас?

– Это место, – Седрик обвел рукой комнату и уже почти совсем погасшие знаки, – многие десятки моих коллег провели здесь сложный ритуал, вложив в магические знаки энергию мира вокруг. Здесь энергия бьет ключом и будет бить всегда. И, если уметь, можно забирать эту энергию, как воду из колодца, и направлять ее на более сложные манипуляции.

– То есть в правильном месте любой некромант может заставить книги летать? – ахнул принц.

– Никак нет, – Седрик вновь усмехнулся, в его голосе звучали нотки гордости, – для большинства даже разглядеть мертвое в предмете, прошедшем столько этапов обработки, как книга, – задача почти невозможная, не то что управлять им. Но я не большинство.

– Это потому, что вы дошли до четвертого круга?

Седрик кивнул.

– А что это значит?

– Просто градация способностей. Как ранги у военных. Почему один человек – простой солдат, а другой – офицер? На это влияют его право рождения, его способности и его образование. То же самое и с некромантами: кто-то рождается со слабыми способностями, и не очень трудолюбив, и может в лучшем случае поднять пару мертвецов на полчаса. А у кого-то и способности выше, и усидчивости больше, и он достигает вершин мастерства.

– Вы, я так понимаю, относите себя ко второй категории?

– О нет, ваше высочество. Даже те, кого Алор щедро одарил способностями и жаждой знаний, редко достигают третьего круга. А я просто уродился таким.

– Вы считаете, что ваш дар – благословение Алора? – изумился принц, который, как и все в Баригоре, всю жизнь слышал истории о том, что некромантия – изобретение Кавица.

– Я? Ни в коем случае, это скорее проклятие. – Седрик издал отнюдь не веселый смешок. – Если же вас интересует официальная версия… Вы ведь наверняка знаете Песню Алора, ваше высочество?

– Конечно! Каждый житель Баригора знает ее.

– А вы оптимист. Но раз вы ее знаете, то знаете и что давным-давно в мире было множество богов, которые потом соединились в Великого Алора?

– Конечно. – Регин сотворил знак Алора.

– Так вот, в те времена, когда Баригор еще не существовал, люди поклонялись множеству сущностей: богам, духам природы, мифическим существам. А еще они поклонялись Смерти.

Регин кивнул. Седрик рассказывал вещи, известные любому образованному баригорцу.

– А Смерть даровала своим жрецам власть над мертвым. Так и появились некроманты.

Такому Регина уже не учили.

– А потом Смерть вместе с другими богами породила Великого Алора? – заключил Регин.

Седрик на несколько мгновений задумался.

– Мои наставники учили меня говорить именно так. Что Смерть была одной из тех богов, что объединились против Кавица и из союза которых родился Великий Алор. И потому и дары жрецов Смерти – это суть дары Алора.

Все это звучало логично и соответствовало тому, чему учила Церковь Алора, и все же в словах некроманта сквозило сомнение.

– Но вы так не считаете?

– Я считаю, – в изумрудных глазах Седрика полыхнуло что-то недоброе, но, может, это и был лишь отблеск пламени свечи, – что Смерть не исчезла и она все еще среди нас. Ведь Смерть – часть Великого цикла, и, стань она частью Алора, равновесие мира было бы нарушено. Но Церковь не одобряет такие инсинуации.

Они надолго замолчали, каждый размышляя о своем. Регин вновь подтянул колени к подбородку, отчего стал казаться меньше. Для принца это был тяжелый день, полный неприятных неожиданностей и непростых открытий.

Наконец, Седрик прервал молчание, поднимаясь со стола:

– Вам лучше пойти поспать еще, ваше высочество. Солнце едва встало, стоит отдохнуть, пока такая возможность еще есть. Этой ночью и так было раскрыто больше тайн, чем поощряется в наших кругах.

Регин молча кивнул, быстро слез со стула и покинул комнату, оставляя некроманта наедине с его книгами.

Баригор, королевские земли, тайное убежище некромантов, 22 мая 3607 года

Следующие несколько дней прошли спокойно: Седрик изучал труды своих предшественников, пытаясь найти в них ответы, а Регин наблюдал за этим с детским любопытством, время от времени отвлекая некроманта вопросами. И только Квентин не находил себе места, час от часу становясь все более напряженным и встревоженным. Наконец, за завтраком третьего дня герцог фон Аурверн объявил:

– Я не могу больше сидеть здесь в неведении. Седрик, где ближайший город?

– Полдня пути по Парантскому тракту от места, где мы свернули, – отозвался некромант, – уже в вашей вотчине, ваша светлость.

Квентин поморщился от как всегда неуместной вежливости Седрика, но комментировать не стал.

– Большой?

– Ларпо. Почти деревня. Но, если что, до Паранта вы доберетесь за пару дней.

– Я отправлюсь туда, разузнаю новости, куплю каких-то припасов. Алекс, ты поедешь со мной.

Слуга, стоящий в стороне от расположившегося прямо на кухне стола, который только с натяжкой можно было назвать обеденным, бросил полный недоумения взгляд сначала на герцога, а потом на своего господина. Регин лишь коротко кивнул, не отрываясь от тарелки с едой.

– Как прикажете, милорд, – тут же согласился слуга.

– Что вы рассчитываете там узнать? – поинтересовался Седрик, с унылым выражением лица ковыряющий склизкую кашу в своей тарелке.

– Хоть что-то, – в голосе Квентина не звучало уверенности, – быть может, судьбу Матильды или Реймонда.

– Не думаю, что мой брат стал бы прилюдно расправляться с матушкой. – Регин старался говорить гордо и уверенно, но звонкие ноты в его голосе выдавали то, что принц переживает за мать.

– Неделю назад я и представить не мог, что Вернон что-то сделает с королевой, ваше высочество, но сейчас я уже не знаю, что думать. – Квентин напряженно сдвинул брови.

– Так или иначе, припасы нам не помешают. Эта каша уже успела мне опостылеть.

До них донеслось сдавленное фырканье стоящей у плиты Марты, но служанка быстро подавила свой эмоциональный порыв.

Сразу после завтрака Квентин собрал свои немногочисленные пожитки и, взяв с собой Алекса и двух лошадей, выехал в сторону Паранта. Герцог облачился в ту же простую и неприметную дорожную одежду, в которой накануне покидал столицу. Не простолюдин, но и не один из знатнейших людей королевства. Алекс рядом с ним все еще выглядел слугой, но Квентин строго-настрого запретил ему обращаться к себе иначе, чем «господин».

Как и обещал Седрик, к концу дня они добрались до города Ларпо, растянувшегося по обеим сторонам нагруженного Парантского тракта. Городок и правда оказался совсем небольшим, и все же в угасающем свете дня путники смогли разглядеть возвышающуюся над домами Церковь Алора, большой постоялый двор с почтовым станом, рынок с закрытыми тряпками на ночь лотками и роскошный дом городского головы.

Сняв номер на постоялом дворе, Квентин спустился в трактир на первом этаже. Здесь было многолюдно. Большую часть столов занимали ямщики, торговцы и чиновники, путешествующие между столицей и крупными городами провинции Аурверн. За стойкой, центральное место на которой занимал пузатый бочонок с пивом, стоял полноватый мужчина средних лет в не самой свежей белой рубахе с надетым поверх кожаным фартуком.

– Хозяин, – обратился к нему Квентин, подходя к стойке, – нет ли у вас свежих газет?

Трактирщик поднял на него удивленные глаза:

– Газеты, ваше благородье? Это в нашей-то глуши? Помилуйте!

Тяжело вздохнув, Квентин хотел было уже уйти, когда его окликнул молодой человек в чиновничьей форме, сидящий за ближайшим к стойке столом:

– Вас интересуют новости? Выезжая из столицы, я прихватил с собой пару листовок для моих друзей в Паранте, если хотите, можете почитать. – Он махнул Квентину рукой, приглашая сесть. – Смена власти всегда так волнительна, не правда ли?

Квентин оглядел служащего, которому на вид было едва ли больше двадцати. Его непропорциональное вытянутое лицо с маленькими влажными глазами дополняли обвисшие жидкие усики. Чиновничий мундир на нем измялся в пути и явно видел лучшие времена.

– Я давно не был в столице, произошло ли что-то интересное? – спросил Квентин, садясь напротив молодого чиновника.

– Смотрите сами! – Тот протянул герцогу несколько сложенных вместе листков, плотно запечатанных строками текста, – даже не газета, а просто пара новостных буклетов, которые можно было купить в Лорице за пару пинов.

Квентин быстро пробежал листовки глазами. Первая полностью была посвящена восхождению Вернона на престол и описывала многочисленные заслуги нового короля. Многие из них автор, судя по всему, изобретал на ходу, на радость народу. Вторая листовка оказалась чуть более информативной. Половину одной из ее сторон занимал текст, озаглавленный «Королева-мать и первый министр больны – эпидемия во дворце?!». Обеспокоенный, Квентин пробежал колонку глазами. Большую ее часть занимало объявление дворцовой канцелярии о том, что королева Матильда глубоко скорбит о потере мужа и это сказывается на ее здоровье, из-за чего в ближайшее время она не будет принимать участие в светских и государственных мероприятиях. И только в самом конце притаилось несколько предложений о том, что первый министр Реймонд фон Моргенштерн временно передал свои обязанности заместителю из-за болезни. Дальше автор спекулировал на том, что власти пытаются скрыть от подданных королевства вспышку смертельной эпидемии среди приближенных короля.

Обратив внимание на статью, которую читал Квентин, молодой чиновник, явно страдающий от недостатка общения в окружении простолюдинов и торговцев, влез с комментарием:

– Я слышал, что королеве нездоровилось уже на похоронах его величества, – затараторил он, стараясь при этом говорить тихо. – Кузен подруги моей матери служит в королевской гвардии, и он говорил, что королева была сама не своя и едва стояла на ногах!

– А что же первый министр? Вы же служите в королевской канцелярии, да? Наверняка там ходят какие-то слухи.

– Ох, я бы не хотел распространять сплетни, – начал молодой чиновник, распаляясь, – но я слышал, как председатель обсуждал с секретарем министра двора, что лорд фон Моргенштерн потерял зрение! Но я уверен, что это глупости, о таком бы наверняка всем сообщили. Это же лорд фон Моргенштерн!

– И кого же он назначил исполнять свои обязанности? – Лицо Квентина сохраняло бесстрастное выражение.

– Петерса Пастоса, вы представляете! Никогда бы не подумал! У него же на лице написано, что он дурак! – Лицо молодого служащего раскраснелось не то от возмущения, не то от нескольких кружек пива, которые он успел выпить за вечер.

– Что ж, спасибо вам за информацию, – вежливо улыбнулся Квентин, поднимаясь, – хорошего вечера!

– А я думал, вы выпьете со мной, сударь!

– Прошу меня простить, но не сегодня.

Квентин поспешил отойти от стола чиновника и вернуться в свою комнату, где его ждали Алекс и остывающий ужин.

– Вам удалось что-то узнать, ваша… господин? – полюбопытствовал слуга, который не притронулся к еде, ожидая Квентина.

Тот кивнул, садясь за стол:

– Завтра утром купим необходимые припасы и отправимся назад.

– Но я думал, мы поедем в Парант. – Алекс был удивлен, но поко`рен.

Квентин лишь покачал головой и принялся за еду. Он выглядел еще более озабоченным, чем утром в некромантском убежище.

Баригор, королевские земли, тайное убежище некромантов, 22 мая 3607 года

Вечером того же дня Регин принял горячую ванну, заботливо подготовленную ему Мартой. Хотя слово «ванна» было слишком громким для большого медного таза, в который можно было поместиться, только сильно поджав под себя ноги. Но даже в такой ситуации у служанки где-то нашлась сушеная лаванда, которую она покрошила в воду, придавая ей приятный успокаивающий аромат.

Выбравшись из таза и переодевшись в чистую простую одежду, которую Марта аккуратно сложила для него на небольшом столике в углу, Регин вышел в коридор и уже привычно направился в библиотеку Седрика. За его спиной Марта, все это время ждавшая под дверью, шмыгнула внутрь ванной, чтобы прибраться там и постирать скопившиеся вещи.

Но в библиотеке Седрика не оказалось. Впервые за все проведенные ими в убежище дни там даже не горели светильники. Удивленный, Регин вновь заглянул в ванную комнату, где Марта вычерпывала большим ковшом воду из банного таза и переливала ее в сливное отверстие в углу помещения. Заметив Регина, женщина прекратила свое занятие и повернулась ему навстречу, держа ковш двумя руками на уровне бедер и слегка склонив голову.

– Чего желаете, ваше высочество?

– Ты не видела Седрика?

При упоминании некроманта Марта поежилась. Из всех слуг ей сложнее всего было привыкнуть к соседству с жрецом смерти.

– Он вышел наружу, ваше высочество, около часа назад.

– Спасибо, Марта. – Регин улыбнулся служанке, которую знал с детства. – Тебе не стоит бояться его.

– Вы говорите так, ваше высочество, но ведь он слуга Кавица!

– Я же уже объяснял тебе, что это не так.

– Я помню, но это неправильно, ваше высочество, мертвые должны оставаться мертвыми, такая сила противна Алору.

Регин вздохнул. Переубедить Марту было невозможно.

– И все же тебе следует проявлять к нему уважение. Я буду снаружи.

– Да, ваше высочество. – Служанка поклонилась, и Регин оставил ее заниматься своими обязанностями.

Дойдя до конца коридора, Регин обнаружил, что лестница наверх ярко освещена солнечными лучами, а вход в убежище открыт. Снаружи в подземелье задувал теплый ветер уже почти летнего вечера и долетали какие-то тихие звуки. Заинтригованный, Регин поднялся наверх, впервые за несколько дней оказываясь на поверхности.

Солнце уже клонилось к закату, но, несмотря на поздний час, было еще достаточно светло. Деревья, залитые розовым золотом, отбрасывали длинные серые тени, а легкий ветер шелестел их кронами. Где-то в лесу пел соловей. Но к его пению примешивался и еще какой-то звук.

Оглядевшись, Регин увидел долговязый силуэт Седрика, ярко очерченный лучами заката. Некромант сидел к принцу спиной, закинув ногу на ногу, на стволе поваленного дерева на некотором отдалении от входа в убежище. Приблизившись, Регин понял, что именно Седрик являлся источником звука, который он услышал еще внизу.

Низкие скрипучие звуки грустной и пронзительной мелодии разносились по засыпающему лесу, вторя пению соловья и шуму ветра. Регин быстро узнал мелодию – известная всем в Баригоре баллада о принцессе Ливинии, пожертвовавшей своей жизнью, чтобы спасти своего возлюбленного, брата короля Андерса, от смертельной болезни. И без того печальная мелодия звучала еще более эмоционально на используемом Седриком инструменте.

Некромант, как всегда, быстро заметил приближение принца и прервал игру, оборачиваясь к нему. В правой руке он держал небольшую металлическую коробочку.

– Добрый вечер, ваше высочество, – улыбнулся некромант.

– На чем вы играете, лорд Ардейн?

– Это? – Некромант поднял руку с инструментом вверх и покрутил им в воздухе. – Гармоника. Говорят, ее изобрели в Торбо. Отец привез мне ее с юга, когда мне было лет восемь.

Регин с интересом разглядывал инструмент.

– Я не знаю точно, как она работает, но если дуть в дырочки на боку, она издает звуки. Неплохое развлечение для ребенка без друзей.

Седрик вновь улыбнулся, теперь уже печально.

– Вы ведь играли балладу о Ливинии, да? Очень грустная история.

– Меня всегда привлекали такие. Но, если хотите, я сыграю вам что-нибудь залихватское. Может быть, «Песню бравого солдата»? – Седрик подвинулся на стволе, предлагая Регину присесть, что принц тут же и сделал.

– Не стоит. Мне нравится баллада. Вы не против, если я вам подпою?

Седрик удивленно покосился на принца:

– Как вам угодно.

Некромант снова поднес инструмент к губам и заиграл песню с самого начала. Регин действительно начал петь, едва слышно и мягко. При этом принц закрыл глаза и подставил лицо теплым лучам заходящего солнца.

 
Плачет Ливиния горько,
Слезы льет градом:
Брат ее Андерс отравлен
Злобною хвори ядом.
 
 
Нет от болезни лекарства,
Нет от нее спасенья.
Мужи ученые бьются
В поисках исцеления.
 
 
Слаб король Андерс,
Немощь удаль забрала.
Плачет Ливиния горько
У его одеяла.
 
 
«Не плачь, сестра, —
Молвит Андерс, —
Алор мою душу примет,
Огонь заберет мое тело,
И пепел мой вскоре остынет.
 
 
Наш дядя наденет корону,
Народ поведет за собою.
А ты позабудешь скоро
Разлуку нашу с тобою».
 
 
«Наш дядя не может тягаться
С тобой в королевской стати,
Со смертью твоею начнутся
Размолвки среди знати.
 
 
Я чувствую, Андерс, что смерть
Твоя Баригор погубит.
И если Алор не поможет,
Не знаю, что с нами будет».
 
 
И в храме Алора Ливиния
Часами поет молитвы,
Ее подобного рвения
Не видели эти стены.
 
 
И вот во тьме полуночной
Вдруг храм озарился светом.
К Ливинии приклоненной
Алор снизошел с ответом.
 
 
«Принцесса, сильна твоя вера,
Но просьба бесстыжа.
За жизнь этого человека
Отдать что готова, скажи же?»
 
 
«Мой брат – король Баригора,
Дыханье его ценнее
Всего того, что имею, —
Так молвит Ливиния, —
 
 
За Андерса наши люди
На жертву готовы собою,
А значит, и я готова,
Коль будет это ценою».
 
 
«Я вижу, ты любишь брата
И землю свою родную.
Молитву твою я слышу,
Но жертву возьму дорогую».
 
 
Наутро проснулся Андерс
Здоровым и силы полным.
А тело сестры его в храме
Монахи нашли холодным.