Текст книги "Великие психологи"

В христианской традиции образ Иова – это прообраз Христа, пережившего все возможные мучения, в том числе и ощущение богооставленности, воскликнувшего на кресте: «Боже Мой, Боже Мой! Для чего Ты Меня оставил?», но не отказавшегося от любви к людям и своему Отцу, по своей воле пошедшего на Голгофу, опустившегося в Шеол³³ ради этой любви. Когда страдал Иов, Господь мог открыть ему тайну крестной жертвы Христа, чтобы объяснить, что богооставленности не бывает никогда. Когда люди страдают и, несмотря на это, сохраняют любовь к Богу, даже если они ропщут, Господь в свое время посылает им Утешителя – Святого Духа, который уже пришел в мир благодаря Христу.

Восьмидесятилетие Юнга в 1955 году было отмечено не только чествованием, но и очередным обсуждением в обществе его принятия нацистских идей. Сторонники и последователи защищали своего наставника, заявляя, что его фразы якобы были неверно истолкованы, что Юнг оказывал помощь еврейским беженцам в Швейцарии, что нацисты запретили его работы. Однако эти объяснения не удовлетворили тех, кто помнил высказывания Юнга о национал-социализме в начале 1930-х годов.

С возрастом Юнг всё больше времени проводил в своей Башне. Его любимыми развлечениями являлись плавание на лодке по озеру, игра в карты и чтение детективов, в особенности книги Агаты Кристи и Жоржа Сименона, которые огромными кучами были навалены по всему дому. Как писала его ученица Аниэла Яффе, «для Юнга образ детектива являлся современной версией алхимического Меркурия, человеком, разгадывавшим загадки, развлекавшим своими героическими поступками»³⁴.

В 1955 году скончалась супруга Юнга Эмма, и он остался жить в своей Башне с Рут Бейли, ставшей домоправительницей. «Я была с семьей, когда его жена умерла, – вспоминала Бейли. – Юнг был очень опечален – он был весь белый и напряженный, ничего не говорящий. Он ходил по комнате, в то время как вся семья сидела в тишине, боясь сказать ему хотя бы слово. Я встала и пошла за ним, чтобы постараться вытащить его из переживаний»³⁵. Правда, у местных чиновников возникли закономерные вопросы, почему за человеком, у которого такое количество детей, некому присматривать. Ответ им дала дочь Марианна: дети Юнга повзрослели и имеют собственные семьи, поэтому, мол, у них не остается времени для ухода за отцом.

Только Рут Бейли могла терпеть его характер, который уже не скрывался за фасадом «странностей гения». Юнг и сам предупреждал ее об этом: «Я человек, который впадает в приступы сильного гнева. Имейте это в виду. Они ничего не значат и скоро пройдут»³⁶. Раздражительность и гневливость Юнга в старости были обыденным делом. Так, однажды Рут готовила еду, и Юнг, заметив, что она собирается добавить в нее помидоры, стал орать, чтобы она не делала этого, а затем настолько сильно вышел из себя, что долго не мог успокоиться. Подождав, когда гнев Юнга утихнет, Бейли обратилась к нему со словами: «Если я не дороже тебе этих двух помидоров, я уйду». – «Не делай этого, – сказал Юнг, – всё, что ты должна запомнить, так это не делать того, что взбесит меня»³⁷.

В последние годы своей жизни Карл Юнг диктовал одной из своих последовательниц мемуары и вместе с учениками принял участие в подготовке книги «Человек и его символы».

Шестого июня 1961 года Карл Густав Юнг скончался. Его тело было кремировано, а пепел захоронен в семейном склепе, спроектированном им самим. По свидетельствам очевидцев, в день смерти Юнга разразилась сильная гроза и молния ударила в дерево, под которым он любил проводить время. Люди, искавшие во всём тайный смысл, увидели его и в этом явлении. А между тем это была просто гроза.

Глава II
Альфред Адлер
(1870–1937)

Древние римляне верили, что у каждого места есть свой дух-покровитель, которого они называли гением. Если следовать их воззрениям, то можно предположить, что духи бывают разными – красивыми и не очень, легкомысленными и умудренными опытом, веселыми и печальными. Как и места, в которых они обитают. Они, как и люди, рождаются, мужают, стареют и умирают, а им на смену приходят новые гении, и всё повторяется сначала. Тогда получается, что во второй половине XIX века гений Вены достиг своей зрелости и, возможно, даже стал одним из тех, кто покровительствовал бурному росту всего современного западного мира.

В эти десятилетия Вена преобразилась. Город пронизали широкие проспекты, были построены великолепные здания городской ратуши, Венского университета, оперного театра. Банки Вены считались одними из самых надежных в Европе. Бурное развитие транспорта (особенной гордостью венцев являлись трамваи, перевозившие несколько десятков тысяч человек в день) привело к переселению людей из центра города на окраины. В столице был проложен новый водопровод, по которому чистейшая вода из горных районов поступала в дома. Именно в Вене появилась первая бесплатная городская поликлиника для малоимущих слоев населения – в то время, когда понятия социального обеспечения еще не существовало.

Столица Австро-Венгрии оставалась мировым культурным центром, куда стремились ученые, музыканты, писатели, художники из разных стран. Всё это способствовало росту численности населения. К началу XX века в Вене проживало более двух миллионов человек, подавляющее большинство которых были иммигрантами. При этом город являлся ярким примером терпимости ко всему новому и инокультурному.

Именно в такой Вене, на ее окраине, в семье еврейского торговца 7 февраля 1870 года родился мальчик, которого назвали Альфред. Его родители – Леопольд и Паулина Адлер – были родом из провинции Бургенланд, располагавшейся в самом сердце Австро-Венгерской империи. Эта земля гордилась тем, что когда-то там жили великие музыканты Гайдн и Лист. Евреи, обитавшие в Бургенланде, всегда выступали торговыми посредниками между различными частями страны, не ощущая антисемитских притеснений и прекрасно ассимилируясь в самых отдаленных уголках империи. Одним из них был и торговец зерном Леопольд Адлер, перебравшийся в Вену в надежде разбогатеть. На этом поприще он, однако, не преуспел, и семья его пребывала в бедности.

В своих воспоминаниях Альфред Адлер отмечал, что у него складывались хорошие отношения с отцом, а завоевать расположение матери не удавалось. Каким на самом деле отцом был Леопольд Адлер, доподлинно неизвестно. Свидетельства родственников и людей, знавших его близко уже в преклонные годы, весьма положительны и создают картину благообразного, статного старика, едва ли не главной привычкой которого было следить за своим внешним видом. Альфред Адлер вспоминал, что его отец «был видным мужчиной, выглядевшим всегда элегантно и аккуратно, как человек, привыкший к хорошей жизни. Я испытывал к нему большое уважение, он всегда очень хорошо относился ко мне. Я всё еще вижу, как он гладит меня по голове и дарит блестящие монеты, которыми я крайне гордился»³⁸. Характерной особенностью Леопольда Адлера была его боязнь, вплоть до патологического ужаса, разговоров о болезнях и, видимо, самих заболеваний. Сложно сказать, была ли это ипохондрия³⁹ или что-то еще, тем не менее, когда кто-то из детей действительно заболевал, отец делал всё, чтобы помочь своему ребенку. Всю свою жизнь Леопольд придерживался одного и того же распорядка дня – подъем в пять утра, затем прогулка, завтрак, работа до 16.00, ужин в 17.00 и отход ко сну в 19.00. Может быть, поэтому он и умер бодрым стариком в 89 лет. Ведь кто-кто, а уж ипохондрики точно умеют заботиться о своем здоровье, «вылечивая» даже то, что никогда не болело.

Мать Альфреда – Паулина Адлер, по воспоминаниям родственников, напротив, была измучена заботами и болезнями и производила впечатление нервной и угрюмой особы. По всей вероятности, на плечи этой хрупкой женщины легло обеспечение повседневного быта большой семьи. Немудрено, что она скончалась в возрасте шестидесяти одного года. Для Альфреда такие подробности были не важны. Ему нужна была материнская ласка, которой постоянно не хватало из-за большого количества детей. С возрастом Альфред понял, насколько он заблуждался в отношении матери: «Теперь я знаю, что моя мать была ангелом и любила нас всех, но будучи ребенком я ошибался в этом вопросе»⁴⁰.

Альфред был вторым из семерых детей супругов Адлер. Отношениям с братьями и сестрами он придавал большое значение. В дальнейшем, развивая свою концепцию индивидуальной психологии, он отводил связям между братьями и сестрами более значимую роль в формировании человека, чем между родителями и детьми. Особое значение в становлении Альфреда сыграл его старший брат Зигмунд. «Адлер всегда чувствовал себя находящимся в тени своего образцового старшего брата, настоящего “первенца”, всегда казавшегося Альфреду парящим над ним на такой высоте, которая – при всех его усилиях – оставалась для него недосягаемой. До конца своей жизни он не смог полностью преодолеть это ощущение»⁴¹. Несмотря на тяжелое финансовое положение семьи Адлер, не позволившее Зигмунду получить даже среднее образование, ему удалось преодолеть трудности и стать преуспевающим бизнесменом, заботившимся о своих родителях. Самоучка, он прививал собственным детям любовь к искусству, литературе, игре в шахматы, путешествиям. Зигмунд всегда лестно отзывался об Альфреде, в зрелые годы полностью полагаясь на его медицинские суждения.

Среди других детей Леопольда и Паулины Адлер свой след в жизни Альфреда оставил его младший брат Рудольф, проживший меньше года и скончавшийся от дифтерии. Альфред тяжело переживал его рождение, воспринимая этот факт как утрату материнской любви, но когда Рудольф умер в кроватке, стоявшей рядом с постелью Альфреда, мальчик долго укорял себя за свои чувства к брату, считая себя виновным в его гибели.

Сам Альфред также оказался болезненным ребенком – астма, пневмония, рахит ставили мальчика на грань жизни и смерти и формировали его взгляды на окружающий мир. «Одно из моих самых ранних воспоминаний относится к тому моменту, когда я сижу на скамейке, весь перевязанный из-за рахита, рядом с моим здоровым старшим братом, сидящим напротив меня, – писал Альфред Адлер. – Он мог бегать, прыгать, и движения его были легкими, в то время как для меня любое движение давалось через напряжение и усилие. Все пошли на многое, чтобы помочь мне, и моя мать и отец сделали всё, что было в их силах сделать. Во время этого воспоминания мне было около двух лет»⁴². Люди, у которых было трудное детство, делятся на две категории – одни становятся психологами, другие их пациентами. Альфред Адлер выбрал первое, правда, сначала он захотел стать просто врачом, чтобы самому лечить себя и близких.

Сведений о детстве Альфреда Адлера сохранилось не так уж и много. Кроме горестей и болезней на его долю выпадало и беззаботное времяпрепровождение – игры с соседскими мальчишками, проказы в саду знаменитого Шёнбруннского дворца – летней резиденции династии Габсбургов, где Альфред, перемахнув через забор, рвал цветы, и, наверное, много других шалостей.

Общение со сверстниками развивало у него то, что впоследствии он назвал социальным интересом, позволяющим личности реализовать себя в обществе и стать его полноправным членом. Преодоление чувства органической неполноценности стало для него главным мотивом, заставлявшим бороться за успех и признание. В дальнейшем эта интерпретация личного детского опыта явилась одной из фундаментальных идей в психологической концепции Альфреда Адлера.

Семья Адлер была очень музыкальной. Альфред обладал удивительным голосом, который вкупе с актерским талантом вполне мог обеспечить ему не славу ученого, а карьеру певца. Любовь к театральному лицедейству, по мнению некоторых биографов Адлера, позволяла ему вживаться в психологию другого человека, тонко чувствовать эмоции и болезненные переживания пациентов.

Отец часто брал маленького сына на утренние прогулки, во время которых любил поговорить с ним о жизни. Альфред запомнил одно из его наставлений: «Никогда не верь без доказательств тому, что кто-то тебе говорит». Когда Альфред Адлер повзрослел, скептицизм стал одной из его характерных особенностей. Во время обсуждения с коллегами историй пациентов, вспоминавших в ходе сеансов свой опыт появления на свет или родовых травм, Адлер скептически повторял: «И вы действительно верите в то, что они вам рассказывают?»

В ранние детские годы Альфред, возможно, посещал частную школу, но каковы были его успехи, неизвестно. В 1879 году, когда мальчику было девять лет, его отправили в высшую реальную гимназию, в ту самую, в которую за 14 лет до него поступил Зигмунд Фрейд. Но спустя несколько лет из-за очередного переезда родителей Альфред был переведен в другую гимназию, где в возрасте восемнадцати лет получил аттестат зрелости.

Особых успехов в учебе в школьные годы он не достиг, зато умел дружить и всегда находился в компании сверстников. Один из его братьев позже вспоминал, что никогда не мог понять, как Альфреду удавалось иметь столько друзей несмотря на склочный и ужасно амбициозный характер (так ему казалось). Другой брат был более снисходителен к Альфреду, подчеркивая его доброту. Он говорил, что семья, например, всегда узнавала заранее, что тот подходит к дому, по шороху крыльев голубей, встречавших мальчика. Животных и птиц Адлер любил всегда.

Жизнь на окраине Вены позволяла юному Альфреду ощущать себя частью природы – лес, горы и, конечно же, красавец Дунай. Увлекаясь плаванием, психолог впоследствии нередко использовал его как аллегорию во время терапевтических сеансов, проводя весьма логичную, но вместе с тем важную для пациента аналогию: «Что вы делаете вначале, когда учитесь плавать? Вы делаете ошибки, не так ли? А затем что происходит? Вы совершаете другие ошибки. И когда вы совершили все возможные ошибки, из-за которых могли бы утонуть – и некоторые из них много раз, – что же вы обнаруживаете? То, что можете плавать! Жизни всё равно, как вы научитесь плавать! Не бойтесь делать ошибки, нет другого способа обучения, чем просто жить!»⁴³

Детские увлечения в дальнейшем преобразовались во взрослые привычки. Адлер обожал плавать, мог часами гулять по лесу или в горах. Когда он переехал в США, у него появилась новая страсть – кино. После каждой вечерней лекции он заявлял своим коллегам: «Я боюсь, что у меня есть одно важное обязательство». И все знали, что он имел в виду посещение кинотеатра. Но и его увлечение музыкой не угасало. Он обожал принимать участие в любительских спектаклях, посещал концерты и спектакли. Помимо устоявшихся привычек и хобби Адлер был не прочь попробовать и что-нибудь новое. Так, в возрасте шестидесяти лет он научился водить машину. Сделал он это больше из желания преодолеть очередной вызов, брошенный самому себе, чем из каких-то практических соображений.

В 18 лет Альфред поступил на медицинский факультет Венского университета. Он не слыл одаренным учащимся – прослушал лишь необходимый минимум и сдал выпускные экзамены на оценку, необходимую для получения диплома. Тем не менее сказать, что Адлеру было неинтересно то, чем он занимался, нельзя. Его друзья и родственники вспоминали, что он с жадностью читал – это увлечение сохранялось у него с детства, когда оно становилось единственным развлечением в тяжелые дни болезни. Во время последних государственных экзаменов он бесплатно работал в венской поликлинике, занимаясь лечением тех, кто не имел средств наблюдаться в частных клиниках. Таким образом Адлер приобретал столь необходимый молодому врачу опыт. С 1 апреля 1896 года он начал проходить шестимесячный срок обязательной армейской службы в восемнадцатом военном госпитале в Прессбурге, в венгерской воинской части.

Сведения о дальнейших шести годах жизни Адлера весьма обрывочны, а между тем за это время произошли важные события. Он отслужил в армии и увлекся политикой, в частности социалистическими идеями. На одном из митингов он встретил будущую супругу и любовь всей жизни – русскую студентку Раису Тимофеевну Эпштейн. Раиса родилась в Москве, в богатой еврейской купеческой семье. Так как в конце XIX века обучаться в российских университетах женщинам было запрещено, Раиса отправилась в Цюрих, а затем в Вену, став убежденной феминисткой и сторонницей левых взглядов. Альфред и Раиса поженились 23 декабря 1897 года в Смоленске. О своем браке Адлер сообщил родным телеграммой следующего содержания: «Женился. Возвращаюсь с невестой. Найдите для меня дом». Чего не сделаешь для счастья сына – родители оставили молодоженам свой дом, а сами переехали в другой.

Раиса была прямым, волевым человеком, а Альфред не отличался уступчивостью, его нередко обвиняли в эгоизме и упрямстве. Поэтому нельзя сказать, что их супружеская жизнь проходила безоблачно. В отличие от мужа, Раиса Адлер долгое время не оставляла политической деятельности, ее левые взгляды начали расходиться с позицией мужа. Она вступила в Коммунистическую партию Австрии, дружила с супругой Троцкого, который был нередким гостем в доме Адлеров. В 1934 году Раису даже арестовали на несколько дней за ее политические убеждения. Следует сказать, что в это время ее супруг вместе с сыном большую часть времени уже проводил в США, она же отказывалась эмигрировать, считая Америку оплотом капитализма. Только в 1936 году она всё же перебралась к заболевшему мужу в Штаты. Раиса пережила Альфреда на 25 лет и умерла 21 апреля 1962 года в Нью-Йорке в возрасте восьмидесяти девяти лет.

Идеальной супружеской жизнью Адлер считал моногамный брак: «Любовь – задача для двоих. Задача особого рода, решать которую должны оба, и она не будет успешно решена, если ей занят только один человек. Для правильного решения проблемы любви каждый из двух людей должен забыть о себе и посвятить себя другому; как будто одна общая жизнь должна сложиться из двух»⁴⁴. Вместе со своей женой он всегда отстаивал равноправие женщин и мужчин. Адлер всегда был окружен представительницами прекрасного пола – пациентками, коллегами, поклонницами, ученицами, которые преследовали разные цели в общении с ним. Однако любовь к жене позволяла ему видеть в них лишь тех, кого нужно было лечить, наставлять, обучать, и никого больше.

В 1898 году Адлер начал заниматься частной врачебной практикой, что было нелегко для молодого специалиста, не имевшего постоянных клиентов. Тогда же Адлер опубликовал свою первую работу – «Учебник здоровья для портных». В этой небольшой брошюре Адлер устанавливает связь между экономической ситуацией и заболеваемостью рабочих. Но он не ограничивается простой констатацией фактов, предлагая программу действий по исправлению сложившейся ситуации – создание нового, более социально ориентированного трудового законодательства, строительство жилья и столовых для рабочих. Эта работа Адлера проникнута социалистическими идеями, вместе с тем она отражает его позицию о необходимости учитывать взаимосвязь множества факторов, влияющих на здоровье человека.

В том же году у Адлеров родилась первая дочь Валентина. Кроме нее у супругов будет еще трое детей – Александра, Курт и Корнелия. Адлер очень любил своих детей. Вместе с супругой они воспитывали их в атмосфере свободы и признания их прав. Его старшие дочери – Валентина и Александра, или, как их называли в домашнем кругу, Вали и Али, так же как их отец, были музыкально одарены. Адлер частенько пел под их аккомпанемент, чем вызывал восторг у окружающих.

Младшая дочь Адлера Нелли вспоминала о педагогических приемах отца, приводя такой характерный пример. Однажды, когда она была еще маленькой, у нее произошел конфликт с Куртом. Обиженная девочка побежала к отцу в поиске защиты и справедливого наказания для брата. Проблема была в том, что в это время Адлер принимал пациента и вся семья знала, что его нельзя было беспокоить. Маленькую Нелли эти условности не волновали – ее переполняла обида, требовавшая немедленной сатисфакции. Она барабанила в дверь, пока на пороге не появился отец. Не говоря ни слова, он взял ее на руки и понес в другую комнату. Положив дочку на кровать, он произнес: «Оставайся здесь до тех пор, пока не уйдет мой пациент. После этого я приду и выслушаю всё, что ты хочешь сказать». Но прежде, чем отец вернулся, Нелли уже поняла, что ее конфликт с братом на самом деле ерунда. Когда отец пришел и спросил: «Ну что, ты хочешь сказать что-то важное?» – она ответила: «Нет».

Александра вспоминала, что в школьные годы у нее, так же как когда-то у отца, были проблемы с математикой. Она пожаловалась отцу, что учительница весьма нелестно отзывается о ее способностях. На это отец ей сказал: «И ты веришь всему, что говорит учительница? Что позволяет тебе предположить, что она права?»

Однако особые отношения у Адлера сложились со старшей дочерью Валентиной. Сохранились письма Адлера к ней, свидетельствующие не только о его отцовской любви, но и о таланте психолога и педагога. В одном из писем, приуроченном к дню рождения дочери, он писал:

«Моя милая, хорошая малышка Вали! Ты уже повзрослела и представляешь, что такое жизнь. Но есть такая вещь, которую ты еще не знаешь – или, выражаясь более ясно, ты о ней не думаешь – так как многие не думают о том, что они знают. Когда-то подобное было и со мной, и, возможно, я понял это слишком поздно. Это действительно очень простая вещь – понять, что жизнь полна трудностей, которые, несмотря на существование других сторон жизни, приводят к мысли, что мы всё время боремся с препятствиями. С другой стороны, может показаться, что кто-то всегда удачен, а кто-то всегда терпит поражения. Однако удача в первую очередь зависит от представлений, которые мы сами создаем, и она всегда зависит от цели, которую мы перед собой ставим. Если эта цель слишком высока и, возможно, даже недостижима, то вполне естественно, если мы будем терпеть постоянные неудачи и разочарования. Это проблема многих людей, которые зачастую даже не знают о существовании осложняющей их жизнь цели. Но если ты взглянешь на этих людей, то легко можешь предположить наличие подобной цели, так как они всегда недовольны, всегда в плохом настроении, но им становится легче, если они оказываются в состоянии признать, что, для того чтобы стать счастливым и веселым, необходимо прекратить относиться слишком серьезно к своей жизненной цели. Жизненные проблемы, которые остаются у человека, имеют определенную цену и предназначаются для изменения нашего характера, когда мы преодолеваем их, или, если проблемы не могут быть преодолены, осознаём, как с ними жить.

Я знал мальчика, который происходил из очень богатой семьи, который хотел жить беззаботной жизнью в этом сложном мире. Он сделал всё, что мог для этого, то есть ничего не делал, а члены его семьи помогали ему в этом, разрешая все проблемы, которые возникали на его пути. Результаты были печальны. Его силы оставались неиспользованными, он отставал в развитии, не чувствовал себя дома нигде, где бы ни находился, а окружающие смеялись над ним. Вместо того, чтобы искать причину своих неудач в собственном поведении и пытаться изменить его, он искал ее в других людях, становясь подозрительным, завистливым, необщительным – в общем, делал всё, чтобы доказать себе, что он был прав (как всегда), и ни в коем случае не должен был расстаться со своим ошибочным восприятием действительности. До некоторой степени все мы похожи на этого мальчика. Все мы – мужчины и женщины – возлагаем вину за наши собственные ошибки на других или на обстоятельства, то есть на то, что не можем изменить, но мы понимаем, что заботы и трудности существуют у всех и что только когда мы преодолеваем, не боимся их, мы становимся сильнее.

Я учился смотреть на жизнь подобным образом, возможно, ты тоже достигла подобной точки зрения. Если же нет, попробуй хотя бы раз посмотреть на жизнь с этой позиции. Я думаю, это лучшая вещь, которая у меня есть, и лучший подарок, который я могу подарить тебе на День рождения, моя дорогая малышка Вали.

Я написал однажды, много лет назад (к сожалению, я так редко бываю с тобой в твой День рождения), что ты приносила мне только радость, что ты всегда была в моей душе, не доставляя ни одного момента беспокойства. Если это доставит тебе удовольствие, позволь мне сегодня повторить то, что я сказал в прошлый раз. В этот день я с тобой всей душой и живу твоим счастьем. Твой любящий старый отец шлет тебе привет и целует тебя»⁴⁵.

Судьба детей Адлера сложилась по-разному. Трагически оборвалась жизнь Валентины. Бежав вместе с мужем от преследования нацистов в Советский Союз, в 1937 году она была арестована как «троцкистка» и отправлена в печально известный «Алжир» – Акмолинский лагерь жен изменников родины, где скончалась в 1942 году. Адлер до последних дней своей жизни не знал, что произошло с дочерью, и сильно переживал по этому поводу. Лишь в 1952 году благодаря обращению к советскому руководству известных международных деятелей, в том числе Альберта Эйнштейна, Раиса Адлер узнала о судьбе дочери.

Александра и Курт продолжили дело отца, став известными психиатрами. Александра разработала методику лечения посттравматических расстройств личности, Курт в течение нескольких десятилетий возглавлял Институт Альфреда Адлера в Нью-Йорке. Младшая дочь Адлера Нелли стала актрисой.

В 1901 году Адлер начал сотрудничать с редактором новой медицинской газеты Генрихом Грюном, публикуя в его издании свои статьи, посвященные проблемам социальной медицины. В одном из номеров 1902 года под псевдонимом «Аладдин» Альфред Адлер напечатал статью, в которой высказал идею создания общедоступной системы медицинской помощи. Среди всех его статей этого периода особенно можно выделить одну под названием «Врач как воспитатель» (1904). В ней он представляет врача человеком, который должен нести свет просвещения в массы, разъясняя методы борьбы с алкоголизмом, венерическими заболеваниями, туберкулезом. Но кроме этого врач обязан иметь навыки в области воспитания больных детей. Одних лекарств здесь явно недостаточно, нужна психологическая поддержка, позволяющая таким детям не потерять веру в себя.

Вместе с тем процесс воспитания ребенка должен, по мнению Адлера, начинаться с воспитания родителей, которым следует уяснить несколько фундаментальных принципов: чрезмерная опека, как и чрезмерная жестокость, в отношении детей приводит к пагубным последствиям их дальнейшего развития. С точки зрения Адлера, детская трусость – это наиболее опасный из недостатков: «В случае необходимости я мог бы воспитать из самого жестокого мальчика умелого мясника, охотника, собирателя насекомых или хирурга. Но трус всегда имеет наименьшую культурную ценность»⁴⁶. В данной работе представлены все основные идеи Адлера по теории воспитания, которые он развивал в дальнейшем. Кроме того, именно в этой статье Адлер впервые сослался на работы Зигмунда Фрейда

Их личное знакомство произошло в 1902 году. Обстоятельства этой встречи точно неизвестны. Легенда гласит, что она была связана с публикацией в венской газете «Новая свободная пресса» отрицательного отзыва на только что вышедшую работу Фрейда «Толкование сновидений». Адлер выступил с открытым письмом в защиту создателя психоанализа. На что Фрейд отреагировал благодарственной открыткой и приглашением на встречу, опубликованным в той же газете. Однако биографы Адлера не нашли ни одной подобной публикации за то время. Поэтому, как познакомились два великих психолога – Альфред Леопольдович и Сигизмунд Якобович, остается загадкой.

С 1902 по 1911 год Адлер являлся членом психоаналитического кружка, сформировавшегося вокруг Фрейда. Принимая активное участие в его заседаниях, проводившихся по средам (отсюда и негласное название «Общество психологических сред»), Адлер постепенно стал признанным лидером этого объединения и в октябре 1910 года был избран его президентом. Говорят, что Фрейд даже называл его «единственной индивидуальностью» в этом кружке.

Среди фрейдовских идей Адлера особенно привлекали те, в которых подчеркивалось значение ранних детских впечатлений, а также отношений между матерью и ребенком. Пожалуй, главное, в чем Адлер не соглашался со своим старшим товарищем, была краеугольная для фрейдизма идея особой важности детских сексуальных переживаний. Адлер видел в чрезмерной сексуальности лишь личные свойства отдельного человека, но никак не главнейшую движущую силу всего и вся. В дальнейшем Адлер предположил, что воля к власти, а не сексуальный инстинкт определяет жизнь человека. Уже после разрыва с Фрейдом он высказывал опасения, что психоанализ страдает отсутствием моральных установок: «Это психология испорченного ребенка. Однако что можно ожидать от человека, который спрашивает: “Почему, собственно, я должен любить моего соседа?”»⁴⁷.

В этот период Адлер публикует работы, которые, как считалось, должны были дополнять теорию Фрейда. Важнейшей из них стала «Исследование о неполноценности органов» (1905). Причин, по которым те или иные органы человека имеют некоторые дефекты, множество. Гораздо важнее, как происходит компенсация работы дефектного органа. Одним из эффективных вариантов является концентрация внимания человека на функционировании неполноценного органа с последующей его тренировкой, что может привести к более оптимальному функционированию.

Несколько аспектов работы Адлера демонстрировали ее взаимосвязь с психоанализом. В первом случае психолог отмечал, что если пациент будет концентрироваться на участке тела, близком к пораженному органу, но при этом являющемуся эрогенной зоной, то это приведет к чрезмерной стимуляции и может запустить невротический процесс. Адлер также подчеркивал, что «нет неполноценного органа без болезненной сексуальной неполноценности»⁴⁸.

В 1910 году Адлер внес свой вклад в теорию психологического гермафродитизма. Под этим термином психологи понимают наличие у человека характерных черт противоположного пола: у мужчин – женских, у женщин – мужских. Мальчик с чертами «женственности» чаще всего будет избегать «мужских» видов деятельности, реализуя себя в искусстве, музыке и прочих сферах. Девочка с чертами «мужественности» уже в детстве предпочитает друзей противоположного пола, носит одежду, похожую на мужскую, нередко выбирает традиционно мужские профессии.

Адлер отмечал, что подобное явление обусловлено отнюдь не биологическими предпосылками, хотя и это возможно, а общественными установками. Так как в обществе выгоднее быть мужчиной или вести себя как мужчина (с его образом соотносится большинство лучших характеристик человека – сила, величие, активность и прочие), то появляется такой феномен, как «мужской протест». В итоге девушки стремятся вести себя как молодые люди, а парни, ощущающие себя девчонками, стараются стать «настоящими мужчинами».