Текст книги "Борьба за обед: Ещё 50 баек из грота"

17. БИЛЬЦИНГСЛЕБЕН
СУМРАЧНЫЙ ТЕВТОНСКИЙ ГЕНИЙ
(ГЕРМАНИЯ; 370 ТЫС. Л.Н.)

Стояла тишина. Над озером тянулись полосы тумана, сливаясь с белой водой. Человек проснулся и поёжился. Утро выдалось прохладным. Человек встал с медвежьей шкуры и выглянул наружу. Костёр перед хижиной за ночь потух, теперь над ним даже не поднимался дым. Человек запахнул бобровую накидку и вышел. Он поворошил пепел и нашёл в глубине кострища полено, в котором ещё теплился слабенький уголёк. Человек нахмурил свой низкий лоб и принялся терпеливо и очень осторожно раздувать огонь. Конечно, можно было зажечь его заново, но возиться с отсыревшими за ночь палочками не хотелось. Через некоторое время перед хижиной уже запылал небольшой костерок.

Человек поднял оставшийся с вечера шмат закопчённого носорожьего мяса, зажал его край зубами и кремнем отрезал кусочек. В окрестностях водились две разновидности носорогов: большие лесные и мелкие степные. Это были мощные животные, но каждая разновидность имела своё уязвимое место, если знать к ним подход. Человек подход знал.

Перекусив, человек замер у костра. Было хорошо. Недалеко, в окружении кустов сирени, тихо журчал мелкий ручеёк. Светало: за тёмным дубово-самшитовым лесом начинало всходить солнце. Но пока все в лагере ещё спали. Скоро они поднимутся, женщины пойдут собирать валежник, кто-нибудь обязательно начнёт стучать на каменной наковальне, раскалывая кремень. Еды хватало, так что сегодня на охоту можно не ходить, олени могут сегодня не бояться. И человек пока мог насладиться утренним спокойствием.

Скучая, человек поднял с земли осколок слоновьей кости, положил на колено и стал царапать его острым кремнём. Раз, два, три, четыре… Параллельные насечки завораживали, руке так удобно было проводить одинаковые линии одну за другой. Дойдя до руки, которой он придерживал кость, человек перехватил её в другом месте и продолжил. Вжик-вжик-вжик… Когда места на кости не осталось, человек бросил её на землю и повернулся к хижине. Разбуженный ритмичным скрипом, внутри кто-то проснулся и заворочался. На стоянке начиналась жизнь…

Улики

Открытое местонахождение Бильцингслебен расположено на востоке Германии. Это один из самых богатых памятников среднего плейстоцена Европы. Более того, это одна из самых древних стоянок в узком смысле этого слова. До этого времени люди долго не оставались на одном месте, постоянно перекочёвывая с место на место, а потому следы их деятельности зыбки и эфемерны; потому и находок древнейших людей крайне мало. Со времени же около 400 тысяч лет назад люди начали регулярно возвращаться на одни и те же пятачки земли. Видимо, в это время у людей возникло первое более-менее оформленное представление о «своём месте», хотя территориальность, конечно, характерна и для шимпанзе, и для горилл. Но если у обезьян территория – это просто огромный участок, то у людей внутри него появились любимые и наиболее удобные места, где можно было изготавливать орудия, разделывать добычу, жечь костры и строить жилища. Конечно, при охотничьем быте слишком долго задерживаться на одной делянке не приходилось: через пару недель вся дичь в окрестностях в пределах пешей доступности (а это круг около 30 км в поперечнике) была выбита или перепугана, так что приходилось переходить на другие участки. Но в определённый сезон люди возвращались обратно, зная, где жить лучше. Доселе понятия «дом» не существовало. А в Бильцингслебене оно уже появилось.

Люди поселились тут на ступеньке-террасе над древним озером, рядом с источником. Наклонные берега были изрезаны овражками, по которым вниз скатывались водопадики, о чём мы знаем по сильной окатанности многих костей и камней. Благодаря минеральной насыщенности воды на дне и берегах откладывались белёсые травертиновые отложения, запечатавшие много всего интересного. Не удивительно обилие водной фауны: тут водились щуки Esox lucius (в том числе нашлась одна больше метра длиной), сомы Silurus glanis, лини Tinca tinca (их тут было больше всего), гольяны Phoxinus phoxinus, налимы Lota lota, подкаменщики Cottus gobio, карпы, краснопёрки Scardinus erythrophthalmus; тритоны Triturus vulgaris, чесночницы Pelobates, жабы Bufo bufo, лягушки Rana temporaria; ужи Natrix natrix, болотные черепахи Emys orbicularis; кряквы Anas platyrhynchos и гоголи Bucephala clangula, лебеди-шипуны Cygnus olor, орланы-белохвосты Haliaeetus albicilla. Впрочем, судя по окатанности костей и отсутствию следов орудий и готовки, люди игнорировали всё это богатство. Другое дело – бобры обыкновенные Castor fiber и гигантские Trogontherium cuvieri. Их останки составляют 16–19 % от всех костей и зубов, они принадлежали почти сотне особей. Судьба бобров точно неизвестна. С одной стороны, возрастное распределение (в основном молодые и подростки) типично для естественных местонахождений Мосбах и Телеген, не связанных с людьми. Звери просто могли жить в озере. С другой стороны, бобриные кости сконцентрированы в центре стоянки рядом с орудиями, причём это в основном зубы и длинные кости ног, тогда как хвостов практически нет, и от нижней части стопы тоже мало чего осталось. Такое распределение может намекать на то, что древние люди снимали и использовали шкурки, а вкусные хвосты ели.

Бизон Bison priscus

Сухопутная фауна резко контрастирует с более древними местонахождениями: тропических видов почти нет, а холодолюбивые преобладают. Среди птиц это серая неясыть Strix aluco, дрозд Turdus и какая-то не то куропатка, не то тетерев. Звери и сейчас гармонично вписались бы в немецкие пейзажи: мосбахские лошади Equus mosbachensis, кабаны Sus scrofa, бизоны Bison priscus и туры Bos primigenius, благородные олени Cervus elaphus, лани Dama clactoniana, большерогие олени Megaloceros giganteus и косули Capreolus suessenbornensis. Разве что древний прямобивневый слон Palaeoxodon antiquus и пара видов носорогов сейчас смотрелись бы экзотично. В окрестностях Бильцингслебена водились большие лесные носороги Мерка Stephanorhinus kirchbergensis и более мелкие степные узконосые S. hemitoechus. Кости носорогов составляют 27 % от всей фауны и 50 % от всех крупных костей. Сохранились останки как минимум 270 особей, причём половина принадлежала детёнышам и подросткам. Ещё 35 % от крупных костей относится к слонам, каковых в Бильцингслебене насчитано 60–70 особей. Как и в случае с носорогами, бóльшая часть находок относится к совсем маленьким – моложе 1 года – слонятам, да и бóльшая часть оставшихся тоже много моложе 5 лет.

Носороги и бобры – отличный выбор меню истинного питекантропа!

Хищники Бильцингслебена разнообразны, но большей частью малочисленны: пещерные гиены Crocuta spelaea, медведи Денингера Ursus deningeri, пещерные львы Panthera leo spelaea, лесные кошки Felis silvestris, волки Canis lupus, лисы Vulpes vulpes, барсуки Meles meles, выдры Lutra lutra и куницы Martes. Своеобразно распределение костей медведей: их 3 % от крупных костей, зато более 90 особей. Такая странность объясняется тем, что найдены почти исключительно (75 %) черепа и зубы, а также кисти и стопы (22 %). Как и в случае с бобрами, это может свидетельствовать о том, что на стоянку приносили только шкуры.

Гигантский бобёр Trogontherium cuvieri

Особняком стоят два зуба макаки Macaca florentina – в это время эти звери тут ещё водились. Чуть позже оледенения пресекли долгую линию европейских обезьян. Пока же, судя по флоре – открытые сухие самшитовые и смешанно-дубовые леса и степи, – климат был средиземноморско-континентальным, влажнее и на 3–4 ℃ теплее современного.

Большерогий олень Megaloceros giganteus

Всё же, по меркам более ранних питекантропов, в Бильцингслебене было холодно. Видимо, с этим связано и устройство стоянки.

Истинной же стоянкой мы считаем Бильцингслебен потому, что тут сохранились следы трёх шалашей, расположенных рядышком друг с другом. У каждого круглое основание диаметром 3–4 м имеет вход, обращённый на юг, в сторону от берега озера, возможно, чтобы солнышко светило и грело, а комары залетали пореже. Прямо перед входом каждого шалаша горел очаг. Три хижины огибают рабочую зону, за которой большая площадь была вымощена. Мы не знаем, стояли ли все три хижины одновременно, или люди как минимум трижды возвращались на это место; гипотетически могло быть и так и сяк.

Как уже помянуто, жители Бильцингслебена активно использовали огонь. Показательно, что люди знали огонь намного раньше, примерно с полутора миллионов лет назад, но именно около 350–400 тысяч лет назад стали применять его регулярно. Возможно, похолодание заставило людей двигаться по пути прогресса: хижины, очаги, шкуры – всё это в заметном количестве появляется более-менее одновременно. Трудности жизни требовали большего напряжения, в том числе умственного, – и именно в это время люди пошли на интеллектуальный прорыв, с этой эпохи их поведение можно, наконец, узнать как специфически человеческое.

Орудия Бильцингслебена чрезвычайно многочисленны и весьма архаичны, особенно учитывая датировку. Из более чем двухсот тысяч кремнёвых артефактов около пяти тысяч – галечные орудия, многие другие – скрёбловидные. К этому времени люди уже давно умели делать гораздо более продвинутые вещи. Уникальные геологические условия позволили сохраниться обломку деревянного копья и другим деревянным фрагментам. Архаика орудий вроде бы соответствует и архаике самих людей, ведь фрагменты трёх черепов из Бильцингслебена чрезвычайно массивны, с огромными надбровьями, узкими плоскими лбами и выступающими назад преломлёнными затылками. Такая форма более пристала ранним питекантропам. С другой стороны, реконструируемый объём мозга должен был быть около 1200 см³ – не так уж и мало. Получается, местные жители были либо продвинутыми питекантропами, либо очень примитивными гейдельбергенсисами, истинным промежуточным звеном или, учитывая более древние и более продвинутые европейские находки, странным заповедным специализированным изолятом.

Тем интереснее, что среди трёх тонн разбитых звериных костей в Бильцингслебене найдено немало обломков с преднамеренными и при том неутилитарными насечками. Например, на одной большеберцовой кости слона нанесены две длинные серии параллельных линий на одной стороне и ещё одна – на другой. Похожие серии линий нарублены на ребре слона, толстом осколке длинной кости, тонком куске кости. На плитке кварцита нацарапаны дугообразные линии, подчёркнутые прямой; кость слоновьей стопы орнаментирована прямоугольниками и треугольниками на противоположных сторонах. Самым интригующим является фрагмент бивня, на котором современный глаз без труда различает гравировку антилопы или козла с ногами, рогами и хвостом. Вопрос только, этого ли эффекта добивался древний плосколобый гений? В любом случае непрактичность этих усилий в сочетании с их методичностью – отличные признаки примитивнейшего искусства. Жители Бильцингслебена тратили время и силы на создание чего-то неполезного, но явно отличающегося от объектов окружающего мира, то есть они были художниками, хотя бы и в стиле минимализма. Но чего ещё ждать от питекантропа?

Ещё одна странная структура в Бильцингслебене – сооружение из травертиновых обломков: большая «наковальня» в виде чаши весом более 75 кг, перевёрнутая над кубическим обожжённым блоком, покоящемся на основании из каменных фрагментов в ямке, в коей до этого горел огонь, причём камни были положены в ещё горячий очаг. Может быть, эта конструкция имела некий практический смысл, но выпуклая верхняя сторона сбивает с толку. Когда мы не понимаем смысла какой-то древней вещи, всегда есть соблазн назвать это ритуальным объектом. А может, питекантропы натягивали на этот каменный пупыр бобровые шкуры для просушки? Более очевидно назначение кварцитовой и костяных наковален. Одна из них сделана из большеберцовой кости слона, положенной между камнями и подпёртой клином из тазовой кости носорога, воткнутым в землю, чтобы всё это не шаталось, причём для пущей надёжности снизу под костью слона один из камней входит острым концом в вертлужную впадину таза. Получается, что местные изобретатели уже были способны к комбинированию предметов и созданию из простых элементов чего-то более сложного.

Не исключено, что и фрагменты человеческих черепов разбросаны на огромной площади неслучайно. Часть их залегает рядом с большой травертиновой «наковальней», на которой, возможно, черепа и были разбиты. Впрочем, внятных доказательств преднамеренности этого нет. До погребальных ритуалов в то время люди, видимо, ещё не доросли.

Литература

Fischer K., Guenther E. W., Heinrich W.-D., Mania D., Musil R. et Nötzold T. Bilzingsleben IV. Veröff. Landesmuseum Vorgeschichte Halle 44, 1991, 248 p.

Mai D. H., Mania D., Nötzold T., Toepfer V., Vlcek E. et Heinrich W.-D. Bilzingsleben II, Veröff. Landesmuseum Vorgeschichte Halle, 1983, V. 36, 258 p.

Mania D. et Weber T. Bilzingsleben III. Veröff. Landesmuseum Vorgeschichte Halle 39, 1986, 400 p.

Mania D., Mania U., Heinrich W.-D., Fischer K., Böhme G., Turner A., Erd E. et Mai D. H. Bilzingsleben V. Bad Homburg und Leipzig, 1997, 264 p.

Mania D., Mania U., Vlcek E., Heinrich W.-D., Böhme G. et Made van der J. Bilzingsleben VI. "The fossil man of Bilzingsleben". 1999.

Marshack A. On palaeolithic ochre and the early usees of color and symbol // Current Anthropology, 1981, V. 22, № 2, p. 188.

Muller W. et Pasda C. Site formation and faunal remains of the Middle Pleistocene site Bilzingsleben // Quartar, 2011, V. 58, pp. 25–49.

Roebroeks W., Conard N. J. et Kolfschoten Th. Dense forests, cold steppes, and the Palaeolithic settlement of Northern Europe // Current Anthropology, 1992, V. 33, № 5, pp. 551–586.

18. РОККАМОНФИНА
УЖАС И ЛЮБОПЫТСТВО
(ИТАЛИЯ; 349 ТЫС. Л.Н.)

Последнее время никак нельзя было назвать обычным. В один миг привычный мир перевернулся. Лесистая гора – любимое место охоты – с гулким грохотом взорвалась. Ошеломлённые люди, стоя на открытой равнине у подножия, заворожённо наблюдали, как из центра горы вырвался огромный – до небес – столб дыма. Сверху пронеслись мутно-серые клубящиеся волны, скрыв деревья и вообще всё. Когда прошедший дождь прибил тучи пыли, перед взорами предстал совершенно незнакомый серый пейзаж. Мёртвая тишина простёрлась над серыми склонами, покрытыми серыми ободранными и обожжёнными деревьями, трава и кусты исчезли под волнистой серой толщей; местами из-под земли поднимался серый пар.

Этот бесцветный мир пугал и завораживал, отталкивал, но и манил к себе своей небывалостью. Вершина горы совершенно изменила форму – местами исчезла, а местами наросла и зазубрилась. Что случилось в центре горы? Это было совершенно недоступно человеческому пониманию. И шестерым людям – двум взрослым и четверым детям – очень хотелось узнать это. Мучимые любопытством, они отправились наверх, к краю реальности, за которым увидели такое, чего никогда уже не смогли забыть…

В обратный путь компания отправилась по старой охотничьей тропе, следующей по самому пологому северо-восточному увалу. Раньше эта дорога плавно петляла по лесистой стороне: слева северный склон уходил вверх, покрытый высокими деревьями, а с открытого юга пригревало солнышко. Теперь же тепла было в избытке и без светила, а тропу едва можно было различить: она вся была покрыта упруго пружинящей горячей массой, в которую глубоко погружались ноги. От деревьев остались лишь белёсые столбы с растопыренными голыми сучьями, а когда-то зелёные кусты внизу слились в невнятную чащобу валежника.

Дети осторожно ступали, пробуя каждый шаг и боясь провалиться во всё ещё раскалённую глубину. Потрясённые увиденным, они то начинали громко говорить, то замолкали и глубоко задумывались. Податливая земля обжигала ступни, приходилось спешить. Всё внимание уходило на следующий шаг. Люди растянулись длинной цепью: двое детей с одним подростком убежали вперёд, а пара взрослых с одним ребёнком замыкали шествие.

Вдруг сверху раздался какой-то звук. С горы между стволов, скользя по натёкшей по ложбине грязи, мчался медведь, преследуя косулю. Откуда они взялись на горе после всего случившегося?! Впрочем, раздумывать об этом было некогда. Громко вскрикнув, один мужчина бросился назад. Другой с ребёнком свернули направо, спасаясь наискосок вниз по скату. Один из ушедших вперёд детей, услышав шум, поднял голову и увидел скачущую прямо на него ошалевшую косулю, а позади на тропе – бурую тушу медведя. Косуля в один прыжок перемахнула дорогу и бросилась вниз, в заросли. Ребёнок, уронив от испуга нуклеус, который держал в руке, метнулся вслед за ней и запетлял по крутому склону.

Подросток с малышом, ушедшие дальше всех вперёд, тоже услышали шум, но он доносился не только сзади, с тропы, но и слева сверху. Испуганный медведем, ломая обожжённые стволы, со склона прямо на людей нёсся молодой слон. Раздумывать было некогда: парочка кинулась вниз, в остатки кустов. Ребёнок заскользил, размахивая руками и пытаясь удержаться на ногах, но в этот момент ветви расступились и из зарослей наперерез ему с шумом ринулась прятавшаяся там лошадь. Малыш окончательно потерял равновесие и упал на зад, растопырив для опоры руки и глубоко впечатавшись в податливый туф. Быстро перевернувшись, он опёрся на колено, поднялся и, крича, побежал дальше…

Прогулка удалась на славу.

Улики

Следы на застывшем пирокластическом потоке на горе Роккамонфина были известны местным жителям уже давно. Правда, по своей простоте они считали, что по раскалённой лаве проскакал дьявол, что даже в целом логично. Но нет, чёрт с рогами оказался в этом случае ни при чём. Следы оставили люди и звери тысячи лет назад. Далеко не все следы сохранились, но их и так хватает с избытком для реконструкции невероятных приключений первобытных натуралистов-любителей.

История, рассказанная выше, может показаться слишком надуманной и перегруженной персонажами: как может такой зоопарк собраться в одно время и в одном месте сразу после извержения? Не слишком ли много участников? Но следы не врут. Как бы невероятно ни выглядела описанная сцена, именно такой представляется последовательность событий, и остаётся удивляться нашему везению, что именно этот участок древней тропы, запечатлевший трагический миг, сохранился до наших дней.

Косуля Capreolus

Следы людей пронумерованы как индивиды A, B. Следы M – отпечатки рук индивида В.

Nature, 13.03.2003 © P. Mietto, M. Avanzini & G. Rolandi

Медведь Ursus arctos

Со стороны, где край вулкана не такой резкий и обрывистый (хотя всё равно очень крутой), сохранились цепочки отпечатков ног людей и зверей. Удивительно, но все существа прошли тут в те недолгие несколько часов, когда бурый лейцитовый слой ещё был пластичным, но уже не горячим, незадолго до зеолитовой компактизации-окаменения; в момент падения температуры с 300 ºC до менее 50 ºC.

Следы людей пронумерованы как индивиды A, B, C – дети, подросток F и большие D и E. Индивид В был самым маленьким и невезучим, от него сохранились не только 21 отпечаток ног, но и три отпечатка левой руки, один – зада, один – колена и один – икры. Он скользил и падал, сворачивая с дороги вниз и петляя по склону, наступая дважды в одно место, отчего некоторые следы получились двойными. 28 следов индивида A тоже сворачивают с тропы и делают большой зигзаг; в месте, где он покинул дорогу, найден базальтовый нуклеус, думается, брошенный в панике. От остальных людей сохранились короткие участки пути. Почти все шли с запада-северо-запада на восток-юго-восток – от главного кратера вулкана вниз по склону, но цепочка E следует с востока на запад.

Стопы людей были короткими и крайне широкими, с хорошо выраженными продольным и поперечным сводами. Рост у большинства был очень маленьким, порядка полутора метров, но это, очевидно, отражает просто малый возраст вулканологов-экстремалов. Двигались люди быстрым шагом, максимально возможным на горячем пружинящем туфе.

Круглые отпечатки – огромные, но небольшие для слона, относятся к ихновиду (виду, установленному на основании следов) Proboscipeda panfamilia, скорее всего, это был молодой слон Palaeoloxodon: либо 4–9-летняя самка, либо 5–8-летний самец, высотой в плечах 1,9 м и весом 2,4–2,6 т. Эти следы расположены на крае склона, перпендикулярно древней дороге, по которой шли люди B и F, в том месте, где с тропы свернули два индивида. Ихновид Hippipeda – это, очевидно, лошадь Equus, эта цепочка тоже перпендикулярна следам человека B в том месте, где он упал. Ихновиды Pecoripeda и Cervipeda, скорее всего, относятся к косуле Capreolus; также перпендикулярно дороге, на горизонтальной поверхности, в месте, где с дороги свернул индивид A. Ихновид Ursichnus – медведь Ursus прошлёпал по слою грязи между пирокластическим потоком со следами людей и вышележащими вулканическими отложениями на отрезке тропы после того, как индивид E повернул назад, а индивиды C и D свернули с тропы; размер мишки был средний; бежал он вдоль переднего края дороги.

Обычно древние следы довольно малоинформативны, но случай Роккамонфины не таков. Тут мы видим яркий момент катастрофы и, вероятно, жгучего любопытства, обуявшего первобытных детишек, которые под присмотром взрослых отправились взглянуть на происходящее, а в нагрузку получили ещё и приключение с целым зверинцем.

Если в окрестностях Вашего дома будет извергаться вулкан, не повторяйте эти действия!

Литература

Avanzini M., Mietto P., Panarello A., De Angelis M. et Rolandi G. The Devil's trails: Middle Pleistocene human footprints preserved in a volcanoclastic deposit of Southern Italy // Ichnos, 2008, V. 15, № 3, pp. 179–189.

Palombo M. R., Panarello A. et Mietto P. Did elephants meet humans along the Devil's Path? A preliminary report // Alpine and Mediterranean Quaternary 31. Quaternary: Past, Present, Future – AIQUA Conference, Florence, 13–14/06/2018. 2018, pp. 83–87.

Panarello A., Palombo M. R., Biddittu I. et al. Fifteen years along the "Devil's Trails": achievements and perspectives // Alpine and Mediterranean Quaternary, 2017, V. 30, pp. 137–154.

Panarello A, Santello L., Farinaro G. et al. Walking along the oldest human fossil pathway (Roccamonfina volcano, Central Italy) // Journal of Archaeological Science, 2017, Reports 13, pp. 476–490.

Panarello A., Palombo M. R., Biddittu I., Di Vito M. A., G. Farinaro et Mietto P. On the devil's tracks: unexpected news from the Foresta ichnosite (Roccamonfina volcano, central Italy) // Journal of Quaternary Science, 2020, pp. 1–13.