Текст книги "Солдаты удачи поневоле…"

Антифашисты разоблачили оасовцев – членов тайной террористической организации, а также их закулисных вдохновителей и военных главарей. Среди последних оказались – и этого следовало ожидать – бывшие эсэсовцы. Это они при помощи ОАС пытались сохранить в Алжире колониальное господство монополий и установить во Франции фашистский режим. Тем самым планы ОАС предстали как новое, переработанное издание старых планов Гитлера, предусматривавших фашизацию Европы и вторжение в Африку.

Читатели выходящей в Париже газеты «Монд» еще 3 мая 1961 года смогли прочесть, что 12 апреля – за несколько дней до фашистского путча в Алжире – в Мадриде произошло весьма примечательное событие. Здесь для конспиративной беседы встретились три агента американской секретной службы, а также несколько других лиц: испанец, два немца из Западной Германии, три француза – два полковника и генерал-путчист. Редактор газеты «Монд», опубликовавший это разоблачительное сообщение, был немедленно внесен оасовцами в списки намеченных жертв.

Кто же были те люди, которые встретились в испанской столице? Личность трех заговорщиков впоследствии удалось установить вполне точно. Это были Скорцени, полковник Годар и генерал Гарди. Двое последних являлись в то время влиятельными офицерами французской армии. Гарди вплоть до 1960 года служил генерал-инспектором французского «Иностранного легиона». Это обстоятельство сыграло в дальнейшем весьма важную роль для реализации планов генерала, ибо этот легион на 80 процентов состоял из бывших эсэсовцев. Правда, участвовало в путче всего несколько десятков.

Через находившегося в Сиди-бель-Аббесе своего зятя капитана Глазера генерал Гарди установил контакт с диверсантом Скорцени. А тот в свою очередь уже давно получил директивы из Бонна и Дюссельдорфа. Таким образом, в мадридском заговоре слились воедино интересы реакционнейших группировок Франции и Западной Германии. Не заставили себя долго ждать и представители американской секретной службы, стремившиеся ради сохранения для монополистов США алжирских источников прибылей, обеспечить путчистам помощь и моральную поддержку. Несколько часов назад один из легионеров вернувшихся из патрулирования, снимая снаряжение, зацепил чем-то чеку ручной гранаты. Она неожиданно взорвалась. Детонировали гранаты, находившиеся рядом в висевшей на поясе сумки.

– Война есть война, – так охарактеризовал это происшествие бывший капрал иностранного легиона Ян Сперскис, когда лежал с больным.

Глава 3. РАБОТА НА МАДАГАСКАРЕ

1963 год. Год окончания срока контракта подписанного бывшими советскими солдатами с Французским иностранным легионом.

Ян Сперскис со своим верным другом Ворониным приняли предложение поехать вольнонаемными инструкторами по обучению пулеметчиков в армию Малагасийской республики на остров Мадагаскар. Платили там инструкторам довольно прилично. И за два года проведенных на острове, и Сперскис, и Воронин скопили хорошие суммы, как во франках, так и долларах… После ада, который они прошли за время пребывания в легионе, здесь для них был курорт…

Оба, и Франжье Лу, так они при общении называли друг друга, прекрасно понимали, что международное право не признает легионеров полноценными ветеранами. Они лишены гарантий безопасности, которыми располагают военнопленные, а в некоторых странах они вовсе объявлены вне закона. И хотя это так, эти люди стали героями многочисленных книг, от античного «Анабасиса» Ксенофонта до многочисленных романов Фредерика Форсайта. Имя им – наемники. «Дикие гуси», солдаты удачи, легионеры – в разные времена их называли по – разному, но сути это не меняло. Кто они? Заурядные преступники, отребье, собранное для выполнения грязных дел? Или благородные авантюристы, «братья по крови горячей густой», которые за прошедшие и настоящие годы спасли, по меньшей мере, несколько африканских стран от кровавых междоусобных войн? Кто знает. Так это было или нет, рассудит история.

Но ни Франжье, ни Лу, ни другие солдаты Иностранного легиона Французской армии, не считали себя наемниками. Да, легион сформирован не из граждан той страны, в вооруженных силах которой они служат, но их жалованье соответствует жалованью обычных французских военнослужащих, и все армейские атрибуты соответствуют французской армии.

И, тем не менее, все оставшиеся в живых легионеры, которые вернулись на Родину, те из них, кто участвовал в известных события в Польше и Венгрии, получили статус воина-интернационалиста. Получил этот статус и он, Ян Сперксис.

Но вернемся к острову, на котором волею судьбы оказались двое наших «путешественников-авантюристов».

Почему «путешественников-авантюристов»? Да потому, что основная масса интернированных советских солдат и офицеров, не сбежала из лагеря интернированных, а осталась там, ожидая, когда закончится срок интернирования. И они, хотя и не все (некоторые умерли от болезней), но вскоре вернулись на родину. А 270 солдат, поверив, что про них родина просто забыла, поддавшись, охватившему всех их авантюрному настроению, сбежали из лагеря и, получив отказ от своего родного посольства о возврате на родину, окунулись в неведомые и опасные для их жизни «приключения», – Французский иностранный легион…

Итак, остров Мадагаскар. Остров, считающийся обломком Африканского континента, имеет много общего с природой Восточной и особенно Южной Африки. Восточные наветренные склоны острова, перехватывающие теплые и влажные ветры с Индийского океана, глубоко расчленены порожистыми и полноводными реками и когда-то давно, были покрыты густыми и влажными лесами. На западных более сухих склонах острова преобладают саванные редколесья и саваны с пальмами и баобабами. На засушливом юго-западе заросли кустарников. Естественная растительность постепенно уничтожается. Она расчищается и выжигается под плантации риса, кофе, какао, ванили и гвоздики. А многолетним выпасом скота и выжиганием злаков необратимо изменены высокогорные луга, в которых после растут лишь немногие злаки.

В сохранившихся массивах густых лесов обитают лемуры и длиннохвостые макаки, плоскоголовые лемуры, и хищные хорьковые кошки.

Многие виды животных и птиц уже истреблены. В конце XIX века была уничтожена гигантская нелетающая птица, эпиорнис, исчезли также очень крупные наземные слоновые черепахи. Сейчас их можно встретить только на соседних с Мадагаскаром островах, – Маскаренских, Коморских, Сейшельских и Амирантских.

Остров Мадагаскар имеет богатую и военную историю. В начале XX века короли Имерины, так называется местным населением остров, использовали армию с целью распространения своего контроля над большей частью Мадагаскара. Основу королевских войск составляла постоянная группа профессиональных воинов. Военная служба в 60-е годы прошлого столетия была обязательной для всех мужчин.

Поскольку Мадагаскар определенное время находился под влиянием Франции, во время мировых войн несколько тысяч малагасийцев находились и во Франции, и в Северной Африке и других местах боевых действий. И, несмотря на имевший место на Мадагаскаре период правления военных режимов, а также на эпизодическое участие отдельных частей и военнослужащих во внутриполитических конфликтах, следует признать, что малагасийская армия играла и играет несколько иную роль, чем вооруженные силы в других странах Африки. Являясь традиционно весомым фактором политической жизни острова, армия, тем не менее, никогда не выступала в качестве самостоятельной политической силы, и ее вмешательство не приводило к тем гражданским войнам и тому количеству жертв, которые наблюдались и наблюдаются на континенте.

Народная армия Мадагаскара в середине и конце 60-х прошлого столетия состояла, да и состоит в настоящее время, из сухопутных, военно-морских и военно-воздушных сил.

Именно в этот период и создается в городе Анцирабе при помощи Франции, военная академия. В нее принимались и принимаются лица, закончившие двухлетний цикл обучения в подготовительной школе в городе Фианаранцуа. Выпускники академии получают звание лейтенанта. Преподавание в этой академии вели в основном французы и отслужившие свой срок в иностранном легионе, легионеры. Именно такими преподавателями по пулеметному делу и стали Янис Сперксис и его друг Воронин.

Франция и ныне оказывает материальную и финансовую помощь Мадагаскару. Военное руководство обеих стран обменивается регулярными визитами. На острове работают военные советники, в малагасийские порты заходят корабли французских ВМС, но с середины 80-х годов прошлого века, определенную активность в расширении военных связей с Мадагаскаром стали проявлять США. Мадагаскар включается в Международную программу военного обучения и подготовки кадров. В 1985 году в США утверждается программа военной помощи Мадагаскару, которая предусматривала и предусматривает, и по сей день, создание фондов для приобретения медицинского и инженерно – технического оборудования, и поставок катеров многоцелевого назначения.

И, тем не менее, на тот период, период середины шестидесятых годов прошлого столетия, Франция доминировала в отношениях с Мадагаскаром. Активно работали французские военные советники, а с ними инструкторами и наши два героя, Сперксис и Воронин…

Серебристый «Боинг-727» из Лиона совершил посадку в международном аэропорту Мадагаскара Антананариву. Дежурный смотритель наземной команды направил огромный лайнер на отведенное ему место рядом с двухэтажным зданием аэровокзала. Служащий аэропорта в синей ветровке, оранжевой шапочке и в наушниках сидел за рулем машины, тянувшей переносный трап для пассажиров. Последними из самолета вышли два молодых человека в шляпах и темных очках на глазах. Один был с густой темной шевелюрой, которая густо выступала из под полей его легкой шляпы, второй был ростом поменьше…

Терминал был переполнен темнокожими, и не совсем темнокожими мужчинами и женщинами. Много было выходцев с Индии, одетых в национальные костюмы. В руках пассажиров были дорогие и не очень дорогие кожаные чемоданы.

Франжье и Лу, так звали наших командированных легионеров, пробирались сквозь шумную толпу.

Лу расстегнул две верхние пуговицы рубашки, поставил небольшой чемоданчик у ног, и, оглядевшись по сторонам, выдохнул, – жарко. Черт бы побрал эти африканские дыры, в которых всегда так жарко.

Услышав французскую речь, к ним подбежал водитель старенького «Ситроена». – Месье Франжье и месье Лу? – спросил он у высокого француза.

Франжье посмотрел на невысокого смуглолицего, похоже индийского происхождения человечка, одетого, судя по полоскам на погончиках рубашки, в военную форму, и коротко ответил. – Да, а вы кто?

– Водитель вон того «Ситроена», посланный начальством встретить вас, – показал на автомобиль человечек.

Оба путешественника сели на заднее место автомобиля. Чемоданчики забросили в пыльный багажник.

– Как ваше имя, месье? – Франжье посунулся к водителю.

– Жак, месье.

– И куда ты нас сейчас везешь, Жак? – перешел на «ты» Франжье.

– В город Анцирабе, месье. Это не так далеко, месье, всего 170 километров. Да и прохладнее там, чем здесь. Город расположен на возвышенности 1500 метров над уровнем моря. Там военная академия, где вам придется работать. Устрою вас на вилле, а завтра утром приеду за вами, и к руководству военной академии.

«Ситроен» бойко летел по узким улочкам столицы Мадагаскара, мимо торговцев хлебобулочным изделиями, распространяемых по всей округе вкусный запах свежеиспеченного хлеба. Тут же продавалось французские вино и сыр.

Обгоняя «Пежо», «Рено» и «Ситроены», такие же дряхленькие, как и автомобиль в котором они находились, сидевший за рулем Жак, болтал безумолку. Из того, что поняли пассажиры, город довольно большой, но хорошо отдохнуть в свободное время есть где. В городе Анцирабе, есть хорошие рестораны, бары, хозяева которых в основном французы. Есть среди них и бывшие военные. Много целебных источников. Можно найти и хорошую девочку… Жак повернул к пассажирам голову и хитро подмигнул.

170 километров «Ситроен» пролетел, если так можно назвать его «скоростную» езду часа за два. Пассажиры пытались подремать, но это им сделать не давал чрезмерно болтливый Жак.

– Вот и Анцирабе, Месье, – Жак полуобернулся к пассажирам, – и, кивая на небольшие аккуратные утонувшие в зелени домики, продолжил. – Город небольшой, месье, всего около 200 тысяч человек. Он является столицей нашего региона Вакинанкаратра. Здесь расположены компании «Тико», которые выпускают молочную и другие виды пищевой продукции. Связь со столицей только авто и авиа транспорт. Железную дорогу только планируют строить. Отдохнуть тут, месье, есть где. В городе есть теплые источники и горячие купальни. Так что есть, где полечить свое здоровье, особенно нервы. Есть рядом с городом и озеро Тритрива. Там тоже можно отдохнуть…

И только позднее Франжье и Лу узнали, что город давно основали норвежские миссионеры, которым понравился здешний климат. Название города переводится как «место», где много соли.

Проскользнув по узким средневековым улочкам города, «Ситроен» остановился у небольшой, спрятанной в густой зелени виллы.

– Ну, вот мы, месье» и на месте. – Жак вышел из машины и показал на старинное строение. – В доме спальная, гостиная, столовая, ванная и туалет. Город вообще – то спокойный, но оружие я вам, на всякий случай приобрету. За город советую посещения отменить. Там иногда появляются банды, – нет, не те, о которых вы подумали, поймал он брошенные друг на друга взгляды гостей, – это банды, нападающие на пастухов – владельцев коров. Они отбирают скот у владельцев, при сопротивлении убивают их, а скот угоняют в горы, а мясо и изготовленные из него консервы, затем продаются в городах острова и на материке. По данным полиции, этими бандами руководит какая – то корпорация, штаб которой где-то на материке.

Когда Жак показывал новым жильцам виллу, подойдя к огромному американскому холодильнику, открыв дверцу, сказал, – Продукты, месье, для вас приготовлены. На кухне есть электроплита, посуда…

– Какое у вас воинское звание, Жак, – бросив взгляд на полоски на погонах, – спросил Франжье. По французским канонам, вы лейтенант?

– Да, месье, вы угадали. Я два года назад закончил учебу в академии и теперь являюсь в ней штатным переводчиком. До вас на вилле проживал с женой преподаватель академии. Месяц назад у него закончился контракт, и они улетели во Францию. Я тоже их встречал и провожал.

Когда друзья остались одни, Лу посмотрел на Франжье, – и тихо спросил того по-русски, – тебе нем кажется, что Жак для переводчика очень уж начитан? Ну, просто, ходячая энциклопедия…

Франжье усмехнулся, – да брось ты, Лу, главное никого не нужно ни о чем спрашивать. Нас обслуживает человек, который знает все. Ты считаешь, что он из контрразведки? Ну и хрен с ним. Нам от этого ни жарко, ни холодно. Нам от них нечего скрывать, и мы против них ничего не имеем. Главное в нашем деле, не совать нос туда, куда нас не попросят. Для нас главное, чтобы нам платили. А нам платят, и не плохо платят…

И началась рутинная работа со слушателями академии. До обеда занятия, после обеда стрельбы на полигоне. С непривычки было тяжело, уставали. Потом ничего, втянулись. Помогал им во всех бытовых вопросах Жак. Он и познакомил французских друзей с хозяином автохозяйства, по дешевке сдающего в аренду подержанные автомобили. Вот и взяли они у него этот подержанный, но надежный «Пежо». Франжье, не смотря на «сопротивление» Лу, настоял на своем, – автомобиль был взят один на двоих.

Все свободное время они проводили в прибрежном баре. Нет, конечно, не напивались по русскому обычаю, а сидели и отдыхали за бутылочкой «Перно». Вот в такой субботний день они и увидели этих двух девушек.

Франжье отнесся к их появлению довольно равнодушно, но Лу, наоборот. Лу загорелся, как свечка. Он и был инициатором их, с девушками, знакомства…

Две молодые итальянки, Моника и Мария, обе их Неаполя. Обе не замужем. Приехали специально, чтобы увидеть этот прекрасный остров, о котором они узнали от недавно отдохнувшей здесь молодой пары.

И Сперксис и Воронин уже давно привыкли называть друг друга по прозвищам, которые получили в легионе, и не иначе, как по этим прозвищам всегда и обращались друг к другу. Спудулиса Воронин называл Франжье, «бешенный», а тот Воронина называл «Лу», – волк.

Девушки неплохо говорили на французском, поэтому проблем в общении с ними у легионеров не было. О том, что это могла быть какая-то подстава, чьих-то там спецслужб, ни Франжье, ни Лу, даже не думали. Они оба прошли то, что многим их этих спецслужб даже не могло и присниться. Вот поэтому они, плюя на все, и всех и пошли на этот контакт.

…В тот субботний вечер, они, как всегда, сидели в кафе, за бутылочной «Перно». Ведя разговор «обо всем, и ни о чем», Лу неожиданно поймал чей-то взгляд. Взгляд принадлежал девушке с темными, длинными до плеч, волнистыми волосами. Она смотрела на них с нескрываемым любопытством, и что-то говорила своей подруге. Вторая, со светлым пучком волос, в светлой кофте и синих джинсах, снисходительно улыбалась и молча кивала головой.

Моника, которой принадлежал пучок светлых волос, считалась строгим ценителем мужских достоинств. Самодовольные, как ей казалось физиономии сидящих наискосок двух молодых мужчин, ее абсолютно не волновали. Мария, ее подруга с пышной прической волос, наоборот, поймав улыбку мужчины с темно-русыми волосами, толкнула свою подругу в бок.

Моника лениво повернула голову в сторону молодых людей. Ее взгляд остановился на высоком, с пышной черной шевелюрой. Он походил скорее на итальянца, чем на француза, которые в этом островном раю им встречались довольно часто. Первое впечатление было – самодовольный нахал, который для чего-то дергал ее взглядом.

– Как он тебе? – тихо спросила ее Мария, кивая в сторону мужчины с густой черной шевелюрой. – Нравится?

– Да нет. Он не…

– Ладно, не обманывай… Вижу, нравится… Но, по крайней мере, его друга не трогай! Он мой!

– Не переживай, крошка. Твой, значит твой. И не потому, что он мне не нравится, а потому, что я люблю тебя Мария. Мне не нравится, что ты такая симпатичная и по сей день одна. Ищешь того, кто никогда не понравится. Но если ты наконец-то нашла, я за тебя только рада. Моника уже дважды была замужем, и поэтому знала, что говорила.

Молодые люди неожиданно поднялись из-за своего столика, и, прихватив начатую бутылку «Перно» и два бокала, и пересели за столик к девушкам.

– Извините, девушки, мы наблюдаем за вами уже несколько дней, и поняли, что вы одни, и скучаете, – произнес на прекрасном французском языке высокий молодой человек, с густой черной шевелюрой. И уставившись нахальным взглядом на Монику, с улыбкой представился.

– Мое имя Франжье, а моего друга Лу. Теперь, пожалуйста, назовите себя.

Моника на мгновение растерялась от такого нахальства, но быстро овладела собой, и, пробежав холодным взглядом по лицу молодого человека, назвала себя и свою подругу.

Договорившись о встрече на следующий день, молодые люди откланялись.

– Лу, – бросил взгляд на сидевшего справа своего друга, Франжье, – мне кажется, что и тебе пора взять в аренду «Седан». Он теперь тебе понадобится, это уж точно.

– Я тебе сразу предлагал взять обоим по машине, но ты отказался. Сказал, что хватит одной, и ты взял этот дохлый «Пежо».

– Ну, сейчас ты видишь, обстановка поменялась.

– Слушай, Коля, – Франжье неожиданно обратился к другу по-русски, – как ты смотришь на свое будущее?

– Не понял, я тебя, к чему этот разговор? – так же по-русски ответил тому Воронин.

– Да просто неожиданно вспомнилась наша родная сторонка… Хочется повидать свою землю, родителей… Наконец, встретить хорошую девушку и обзавестись семьей.

Воронин промолчал. Но по его неожиданно осунувшемуся лицу, можно было увидеть, как испортилось того настроение.

Несколько минут длилось молчание.

Франжье слегка нажал на газ, и стрелка спидометра поползла вверх.

– Слушай Лу, – нарушил он затянувшуюся паузу, переведя разговор на другую тему, – не помню кто, но кто-то говорил, кажется, наш батальонный, капитан Роже Люнгвиц. Он говорил, что жизнь – это состояние ума. Я с ним не согласен. Мне кажется, что жизнь больше, чем состояние ума. Это еще и готовность иногда испытывать свою судьбу. А мы с тобой, и все наши ребята, что вступили в Легион, именно и испытывали свою судьбу и продолжаем ее испытывать и сейчас… Если кто-то никогда не испытывал свою судьбу, он просто ничего не знает о жизни…

Погруженный в свои мысли, Лу молчал.

Моника стояла у широко открытого окна и смотрела на открытый бассейн. Бассейн находился во дворе отеля, и в нем и на шезлонгах вокруг него, было много отдыхающих. Как она сейчас ненавидела этот остров, эти пальмы, огромным свечками упиравшиеся в небо и этот громадный диск солнца, висевший, казалось, прямо над головой.

Пока она была с Франжье, а Мари со своим Лу, их номер в отеле был обворован. Это уже второе ограбление за две недели их пребывания на острове.

Ведь предлагала она Марии поехать на побережье океана в Город Витомандри, И отдыхать там, на великолепном пляже, но та отказалась.

Полиция, конечно же, преступников тогда не нашла. Не найдет она их и на сей раз.

Нет, нужно отсюда поскорее убираться, пока еще не поздно. Мария, у которой с Лу похоже завязались серьезные отношения, пусть решает сама. А с нее хватит. О Франжье она уже не думала. Она с первой встречи поняла, что этот француз познакомился только, чтобы переспать с ней. И он добился своего. Но кто он для нее? Просто очередной самец которых у нее, в отличие от Марии, было уже довольно много. Поэтому для нее он был просто никто.

Воры забрали у них всего пару сотен франков, те, что они оставили в книге на столике. За остальные деньги им не нужно было беспокоиться. Они лежали на сохранении в сейфе отеля. И, тем не менее, Моника решила распрощаться с островом.

Завтра утром был выезд на полигон. Очередные стрельбы из пулеметов. Поэтому они оба, устав от «отдыха» с Моникой и Марией, решили раньше лечь спать. Приняв душ, и, набросив легкие шелковые халаты, вышли на террасу, и сели в стоявшие рядом со столиком плетенные из тростника кресла. Закурили.

– Послушай, Франжье, – Лу покосился на своего товарища, – Моника решила уехать. Она тебе не говорила?

Франжье повернулся к Лу. – Откуда ты знаешь?

– Мария сказала. Она не хочет уезжать, поэтому и попросила у меня совета.

– Ну и что ты посоветовал?

– Остаться.

– Правильно. Она в тебя втюрилась до беспамятства. Да и ты тоже. Так что правильно оба решили. Пусть остается.

– А как же Моника? – Лу снова посмотрел на товарища.

– А что Моника? Это девица, похожая на тех, которые были у нас в батальонном борделе. Уезжает? Значит так и надо, – холодно ответил Франжье.

– Их обокрали. – Лу снова покосился на Франжье, потушив сигарету в пепельнице стоявшей на столике.

Франжье ничего не ответил. Он молча ткнул сигарету в пепельницу, поднялся с кресла, и, приподняв противомоскитную сетку, нырнул в комнату.

Когда Лу вернулся в спальню, Франжье уже лежал на кровати, и просматривал какую-то книгу.

– Что читаешь? – спросил Лу, устраиваясь в своей кровати.

– Ты же знаешь, перед вылетом на остров я приобрел в киоске Парижа книгу одного нашего с тобой соотечественника, генерала Легиона Зиновия Пешкова…

– Он жив еще?

– Да, пенсионер и живет в Париже…

Прошел первый месяц пребывания друзей на острове. В тот жаркий, как все вечера на африканском острове, вечер, друзья возвращались с полигона на виллу. Франжье, сидевший справа от водителя, коим был Лу, неожиданно рассмеялся:

– Может ты зря взял себе этот «Седан», Мария твоя уехала вместе с Моникой, ездили бы на моей…

– Ничего, Фран, – Лу назвал Франжье укороченным именем, которым редко, но называл своего друга, когда был в раздражении, – машина эта и мне и тебе еще пригодится.

Когда зашли в холл академии, к ним, а вернее к Лу, обратился дежурный. – Месье Лу, вам из Неаполя телеграмма, – и подал бланк телеграммы.

Пробежал глазами по телеграмме, Лу с улыбкой посмотрел на друга.

– Люблю, целую. Твоя Мария. – Я не ошибся? – ответно улыбнулся Франжье.

– Нет, Франжье, нет! Ты не ошибся! – счастливым взглядом Лу посмотрел на друга и, запел по французски песенку.

Вечером оба были на вилле. Лу уже купался под душем. Оттуда раздавались плеск воды и его веселое пение.

Франжье достал из кейса два пистолета и два разрешения на них, которые им передал сегодня Жак, сел за стол. Пистолеты были итальянские марки «Беретта». Отдельно положил по две обоймы к ним, и по две коробки с патронами. Он быстро разобрал сначала один, почистил каждую детальку, протер, смазал ружейным маслом, снова собрал. Когда стал разбирать второй, в столовую зашел напевающий песенку Лу.

– Сегодня не пойдем с тобой в кабак. Так что готовь, дорогой, ужин, а я почищу и твой. – Франжье подбросил в руке второй пистолет и ловко его поймал. – Завтра пристреляем на полигоне…

Когда оба лежали на кроватях, Франжье неожиданно положил на прикроватную тумбочку книгу о Зиновии Пешкове, и повернулся на левый бок лицом к Лу.

– Слушай, старина, вчера, мне кажется, я видел нашего с тобой старого знакомого по Африке майора Майкла Хоара.

– Может быть, ты ошибся? – Лу повернулся в сторону Франжье.

– Я тоже так подумал. Но сейчас понял, что не ошибся. Я вспомнил про его шрам на левой щеке. Таких одинаковых шрамов ни у кого нет. В этом я уверен. Мы с ним столкнулись у входа в академию. Помнишь, он приезжал к нам в батальон к капитану Люнгвицу? Мы тогда лежали под навесом около палатки капитана. Тогда Хоар приехал к нам на джипе в сопровождении трех своих головорезов. Все они тогда были вооружены автоматами «Узи». Мы еще удивились, что эти парни даже не подошли к нам, а раскрыли над собой большой зонт, и сидели в джипе, пока их майор не вышел из палатки.

– Помню. Как же не помнить, – Лу снова повернулся на спину. – Камрады тогда плевались им в след. Хоара тогда называли так же, как и тебя, – «бешенный». Он как раз тогда и появился в Конго во главе «Командо 4», состоявшей из нескольких десятков головорезов. Его банда была нанята Чомбе для подавления восстания племени симба, которое раньше поддерживало Лумумбу.

– Да, – кашлянул Франжье, – тогда они там натворили дел… Не жалели ни малых, ни старых. Мы, конечно, тоже были не ангелы, но легионерам до них было далеко. Тогда еще он долбанул по кубинцам, которые во главе с Че Геварой пытались противостоять его наемникам. А в итоге, Че Гевара бежал, а несколько десятков захваченных в плен кубинцев были этими наемниками повешены.

– Ладно, Франжье, кончай про эту банду наемников, лучше давай про нашего легионера – генерала Пешкова. Довольно интересная его судьба.

– Ну, как хочешь, давай про Пешкова, – Франжье взял с тумбочки книгу. – А насчет этого Хоара, то ну его к черту. Забыли. Меньше знаешь, дольше живешь. Итак, продолжим. Так, где эта закладка, ага вот она. – Франжье по закладке нашел нужную страницу.

– Вот так, Лу, наш с тобой кумир, генерал Пешков, оказывается был знаком с самим президентом Франции Шарлем де Голлем. Познакомились они, когда президент был еще никому неизвестным лейтенантом. Оба воевали вместе в 1915 году против бошей. Тогда Пешков был еще рядовым легионером, и был тяжело ранен в плечо. Санитары хотели его бросить, но де Голль настоял на его эвакуации и тем самым, спас тому жизнь. Но руку у него, отняли…

– Ты читаешь, или пересказываешь прочитанное? – Лу повернул голову к кровати Франжье.

– Пересказываю то, что прочитал раньше, когда ты уже спал…

– Ну и ладно. Все равно интересно… Давай дальше.

– Как скажешь, камрад.

– Так вот, однажды, было это в 1925 году, Пешков, уже, будучи капитаном обходя легионерские ночные посты, случайно разговорился с одним сержантом, оказавшимся Бела Куном, в прошлом видным большевистским и лидером венгерских коммунистов. Слышал про такого? – Франжье скосил глаза на Лу. – Ты не спишь, камрад?

– Нет, нет, я тебя слушаю, Франжье, – ответил Лу довольно бодрым голосом. – Продолжай… Но про Куна слышу впервые… Да ты читай, читай…

– Хорошо, продолжаю. Вот как пишет об этой встрече Зиновий Пешков: «Глядя в огонь, Бела Кун говорил, как будто думая вслух: «Я здесь… Почему? В этом воинском подразделении я, борющийся за братство!.. Я всегда считал, что социальный порядок, установленный людьми, несправедлив, но с тех пор, как я здесь, я многое узнал. Я пришел к выводу, что реального прогресса нельзя достичь простой сменой правления. Никакая подобная смена не изменит человечество. Это долг каждого совершенствовать себя, становиться лучше. Я пришел к заключению, что революции становятся исходной силой для роста реакции. Вместо того, чтобы из революции родилось добро, возникает зло. Революция нарушает нормальное прогрессивное образование народа и пробуждает его худшие инстинкты. А потом революционеры, когда становятся у власти, вынуждены отказываться от своих идеалов. Почему я вступил в Легион?… Здесь я чувствую себя свободным… Я по своей натуре – борец, и, по-видимому, здесь мое место. Строгая и жесткая дисциплина целительна для тех, кто не может обуздать сам себя. Здесь – прекрасный исторический пример организации и для индивидуумов, и для народов…»

(С 1928 года Бела Кун жил в СССР. Являлся одним из наиболее известных деятелей Коминтерна. В 1938 году был арестован и приговорен к смертной казни. Расстрелян. Посмертно реабилитирован.)

– Ты не спишь, Лу.

– Нет, нет, продолжай, очень интересно.

– Так вот камрад, оказывается, в годы гражданской войны в России Пешков был в составе французской дипломатической миссии. В начале 1919 года Зиновий направил телеграмму своему брату Якову Свердлову, следующего содержания: «Яшка, когда мы возьмем Москву, то первым повесим Ленина, а вторым – тебя, за то, что вы сделали с Россией!»

Во время Второй мировой войны Пешков отказался признать капитуляцию Франции. За что был схвачен и приговорен военным трибуналом к смерти. В ожидании расстрела ему удалось уговорить часового и обменять подаренные ему Горьким золотые часы на гранату. Взяв в заложники начальника охраны, он сбежал на захваченном самолете в Гибралтар к генералу де Голлю. Позднее он привел к генералу и своего друга – Вики Оболенскую…

Услышав на соседней кровати равномерное посапывание Лу, Франжье прикрыл книгу, осторожно положил ее на прикроватную тумбочку и выключил настольную лампу.

Уже была глубокая ночь, когда Франжье неожиданно проснулся от какого – то слабого шума. Приподнял голову и посмотрел на соседнюю кровать. Она была пуста. Из приоткрытой на балкон двери, тянуло слабым сигаретным дымом.