Текст книги "Пожар сердца"

Глава 3

Первые три недели морские условия были идеальными. Капитан Грешам, пользуясь отличной погодой и сильными попутными ветрами, вел «Золотое облако» на запад с рекордной скоростью.

Настроение команды было отличным и не испортилось, даже когда запасы свежего продовольствия сменились обычным морским рационом. Команда клипера достигла высшей степени сплоченности. Матросы карабкались на мачты и управлялись с парусами с четкостью хорошо отлаженного механизма.

Согласно давней морской традиции, пересечение международной демаркационной линии суточного времени было поводом для торжества. На палубе «Золотого облака» натянули парус так, что он стал похож на большое блюдце. Потом в него накачали морскую воду, образовав мелкий бассейн.

Доун с Терезой стояли у поручней и следили за действиями матросов.

– Надень что-нибудь похуже и подешевле, – посоветовала Тереза, ухмыляясь во весь рот. – Вскоре тебе предстоит морское крещение.

Все члены экипажа собрались на палубе, ожидая команды капитана Грешама, который делал повторные замеры на шканцах. Наконец он отложил секстант и обратился к собравшимся:

– Внимание, друзья мои! Свершилось. Мы пересекли демаркационную линию!

Матросы радостно заревели. К Деннису, Доун, Сильверу Джеку, Пигу и еще нескольким новичкам, которым впервые выпало такое приключение, потянулся лес рук. Одного за другим их бросили в парусиновый бассейн, дабы отпраздновать этот исторический момент.

Позже капитан Грешам предупредил Денниса:

– Учтите, миновав международную демаркационную линию суточного времени, мы потеряли целый календарный день жизни. Полчаса назад была среда, два часа дня, а сейчас уже четверг, половина третьего. Обязательно отметьте это в картах.

Ночи стали теплыми, тропическими. Деннису нравилось дежурить на вахте с полуночи до четырех утра. В эти часы работы не было. Он болтал с рулевым и следил за временем, чтобы разбудить следующего дежурного. Прохаживаясь по палубе, Деннис был вынужден пробираться между темными фигурами свернувшихся на полу людей, которые предпочитали спать на открытом воздухе под баюканье ласкового ветерка и мерное покачивание судна. Однажды ночью Деннис наткнулся на Сильвера Джека. Тот стоял, облокотившись на поручни, и зачарованно смотрел на светившийся кильватер быстроходного клипера.

– Похоже на россыпь звезд, – обратился он к Деннису.

– Да, как Млечный Путь. – Деннис взглянул на небо, ища подтверждения своим словам. – Что, не спится, Джек?

– Да нет, просто жаль пропускать такую великолепную ночь.

– Как боцман Пейтон? Он хорошо обращается с тобой и Пигом?

– Да, Майк – отличный парень, но однообразие утомляет. Каждый новый день кажется скучней предыдущего. Как думаешь, сколько нам еще плыть?

– Капитан говорит, от трех недель до месяца.

Джек вздохнул и бросил в море окурок сигары.

– Ну что ж, еще месяц я протяну.

На капитанском мостике рулевой отбил две склянки, с вахты донесся отклик большого корабельного колокола.

– Пойду продолжать обход, – сказал Деннис. – Увидимся утром, Джек.

Последующие недели тянулись томительно медленно для всех, кроме капитана Грешама.

– Не думайте об окончании плавания, – говорил он. – Если нетерпеливо стоять над чайником, то он никогда не закипит. Во всяком случае, так кажется.

Погода и ветра по-прежнему благоприятствовали, и «Золотое облако» стремительно поглощало морские мили. Каждое утро вычислялся путь, пройденный за вчерашний день, и на большой карте, висевшей на стене капитанской каюты, прибавлялось по булавке. Каждая булавка приближала корабль и его команду к берегам Японии.

Однажды вечером Тереза не вышла к обеду в кают-компанию. Грешам был спокоен, но серьезен.

– По всей видимости, у Терезы скоро начнутся роды, – объявил он.

Джек с Пигом сделали вид, что полностью поглощены едой. Роды были делом сугубо женским, и разговор на столь деликатную тему унизил бы их достоинство.

Доун отложила нож с вилкой и начала вставать из-за стола.

– Я отнесу ей чай.

– Нет-нет, не беспокойтесь, дорогая моя. Сначала поешьте. Когда я уходил из каюты, она сладко спала, – заверил ее капитан.

Но Доун все же отказалась от кофе с десертом и попросила стюарда принести чай и сладкое печенье в капитанскую каюту. Тереза сидела в постели, опершись на подушки, и читала книгу при ярком свете большой керосиновой лампы, висевшей на цепочке. Увидев Доун, она явно обрадовалась.

Доун присела на край кровати и легонько похлопала подругу по большому животу.

– Думаю, тебе осталось ходить не больше одного дня, ну от силы двух.

– Надеюсь, ты права. Ребенок становится крайне нетерпеливым. Ему хочется поскорей вырваться на белый свет. Я не могу спать ночью – так он брыкается.

– Потерпи еще немножко, дорогая. – Доун взяла книгу из рук Терезы. – «Штормовая судьба», – прочитала она название. – О чем это?

Тереза улыбнулась.

– Об одном капитане корабля. Дело происходило в 1812 году. Он взял в море свою молодую жену. Ты знаешь, что до недавнего времени считалось плохой приметой брать женщину на борт торгового судна? Нас приравнивают к черным кошкам и крысам.

Доун засмеялась.

– Какую только чепуху не придумают мужчины-самцы, чтобы укрепить свое так называемое превосходство над женщинами! Не волнуйся, нас с тобой экипаж обязан поблагодарить за отличную погоду, которая сопутствовала клиперу на протяжении всего плавания. Мы, женщины, приносим удачу.

– Аминь! – заключила Тереза, и обе женщины с серьезной торжественностью пожали друг другу руки.

Тереза еще не начала рожать, когда «Золотое облако» вошло в воды Китайского моря и на всех парусах понеслось к Кантону. Однажды, сидя на палубе знойным летним полднем, Доун с Терезой услышали крик вахтенного:

– Прямо по курсу Кантонская бухта!

– Всех на палубу! Всех на палубу!

Приказ Делано, первого помощника капитана, пошел вниз по команде. Его передали морякам, отдыхавшим в трюме. Капитан Грешам занял свое место на шканцах и приложил к глазам подзорную трубу. Время от времени он оборачивался ко второму помощнику и отдавал распоряжения.

Джек и Пиг первыми поднялись на палубу и по-обезьяньи ловко вскарабкались на снасти. Длинный узкий клипер грациозно вошел в гавань Кантона, преодолевая слабеющую отливную волну. Матросы убрали легкие паруса, и лисели один за другим обвисли. «Золотое облако» медленно пробиралось к причалу, осторожно лавируя в переполненной бухте. Их окружали парусники всех государств, конструкций и размеров. Военные суда представляли флоты всех великих держав мира. Среди больших кораблей, как водяные жуки, сновали китайские джонки, сампаны и плавучие домики.

– Ты знаешь, что на таких суденышках есть дети, которые никогда не ступали на сушу? – спросила Тереза у Доун.

– Какой ужас! Тереза, а почему на носах некоторых китайских лодок нарисованы глаза?

– Это чтобы экипаж не сбился с курса и не нарвался на морских дьяволов.

Маленькие лодки с бамбуковыми палубами, украшенные цветами, подплыли к борту клипера. Сидевшие в них женщины махали руками, кричали наперебой:

– Покупайте свежие цветы! Не желаете постирать одежду?

Доун встала и, прикрыв руками глаза, посмотрела на берег. На рисовых полях работали люди, в основном женщины. Зеленые долины тянулись к окутанным туманом холмистым предгорьям. Впадавшая в бухту Жемчужная река петляющим руслом уходила к городу Кантону.

Клипер поравнялся с узким островком Линтин, и в этот момент Тереза согнулась, схватившись за живот.

– Начинается, Доун! У меня только что отошли воды.

– Пойдем! Я помогу тебе спуститься в каюту, а потом вызову доктора Стоуна.

Капитан Грешам сосредоточенно выводил судно к причалу и не обращал внимания на происходящее внизу. К «Золотому облаку» подплыла буксирная шлюпка, и на борт клипера поднялся лоцман в роскошном парчовом халате, расшитом драконами, и черной шапочке. У него были аккуратная седая редкая бородка и щеголеватая косичка до середины спины. Отдав честь капитану, он встал за спиной у рулевого и начал отдавать команды – тихим, но властным голосом, на вполне сносном английском.

Грешам следил за каждым движением рулевого. Наконец «Золотое облако» скользнуло на якорное место с легкостью входящего в ножны кинжала. Шкипер гордо расправил плечи, улыбнулся во весь рот и, сложив ладони рупором, крикнул первому помощнику:

– Спустить якорь, мистер Делано!

Послышался грохот тяжелой железной цепи, подаваемой шпигатом, и огромный якорь ухнул в воду, обдав палубу фонтаном морских брызг.

Чуть позже капитан Грешам влетел в свою каюту, и то, что он там увидел, повергло его в шок. Его жена корчилась и стонала на большой кровати, а доктор Стоун и Доун Прайс хлопотали над ней. Доктор что-то тихо сказал Доун, и она подошла к бледному растерянному шкиперу.

– Как… как она? – выдавил он.

Доун улыбнулась.

– У нее все в полном порядке, Грант. Мне кажется, будет лучше, если вы подождете на палубе.

– Спуститесь в камбуз и выпейте чашку кофе с ромом! – посоветовал доктор Стоун, обернувшись от кровати.

– Пожалуй, я так и сделаю. – И капитан Грешам с облегчением покинул импровизированную родильную палату.

Слух о том, что жена шкипера рожает, быстро облетел весь клипер, и на палубе Грешама обступила толпа моряков. Они поздравляли своего капитана и хлопали его по спине.

– Не бойтесь, шкипер! Миссис Грешам родит так же гладко, как вы поставили «Облако» на причал!

В кают-компании Грешам рухнул на стул и, по совету доктора, велел стюарду принести кофе с ромом. Вскоре к капитану присоединились оба первых помощника и Деннис Прайс. Они пожали ему руку, и, когда принесли кофе с ромом, Деннис поднял свою чашку.

– Я хочу выпить за вашего первенца. Пока неизвестно, кто он – мальчик или девочка, но пусть это будет не последний ваш ребенок, сэр.

– Спасибо.

Грешам сидел сконфуженный, пока остальные молча пили за его ребенка.

Они приступили к третьему тосту, когда в кают-компанию влетела сияющая Доун.

– Капитан Грешам, имею честь сообщить, что у вас родился сын! Доктор сказал, что мальчик здоров как бык, а я могу добавить: судя по его оглушительным крикам, на свет появился новый морской капитан.

Грешам неподвижно сидел на стуле с открытым ртом и остекленевшими глазами.

– У него шок! – сказал Деннис.

– Эй, шкипер! Вы слышали, что сказала миссис Прайс? – закричал Делано. – У вас сын родился!

Второй помощник капитана Ласситер похлопал Грешама по спине.

– Поздравляю, капитан Грешам! Сегодня у вас вдвойне знаменательный день! Сначала вы почти в рекордный срок привели «Золотое облако» в Кантон, а потом стали отцом. Кстати, как назовете сына?

Капитан с трудом овладел собой. Судорожно сглотнув, он заговорил севшим от волнения голосом:

– Мы с Терезой хотели назвать мальчика Уолтер Грешам, в честь моего отца. А вторым его именем, разумеется, будет Линтин.

Делано и Ласситер улыбнулись.

– Неплохо, сэр. Гонконг или, скажем, Макао было бы гораздо хуже.

Деннис и Доун недоуменно переглянулись.

– О чем это вы? – спросила она.

– Это старый морской обычай, миссис Прайс, – объяснил Делано. – Если ребенок родился в море, считается доброй приметой дать ему второе имя в честь того места, где произошли роды. В данном случае, когда у миссис Грешам начались роды, наш клипер проходил мимо острова Линтин.

– Интересный обычай, – заметила Доун. – И в самом деле, звучит красиво: Уолтер Линтин Грешам! А теперь, сэр, может быть, зайдете к жене и сыну? Терезе не терпится вам его показать.

– Да-да, конечно! – Капитан встал, поднял свою чашку и обратился к помощникам, Деннису и Доун: – Мистер Делано, мистер Ласситер, мистер и миссис Прайс, я безмерно благодарен всем вам за то, что вы поддерживаете нас с Терезой в нашем увлекательном, но трудном плавании. – Он криво усмехнулся.

Доун протянули чашку, и все выпили за сегодняшний успех и будущую удачу.

После ухода Грешама они остались за столом.

– Ну что ж, первая часть нашего долгого путешествия подошла к концу, – проговорила Доун. – Мне не терпится поскорей прибыть в Индию и начать заготовку тика.

– Терпение – наша главная добродетель, – напомнил ей Деннис. – Мы буквально с нуля поднимаем это дело.

– Это не совсем так, милый. Ты забыл, папа еще до нашего отплытия договорился с британскими властями, что они построят там жилые и офисные помещения.

– И все же у нас впереди долгий тернистый путь, – сказал Деннис. – В Малабарских горах много земельных участков. Нам потребуется не меньше шести месяцев, чтобы выбрать из них полдюжины для покупки. После этого Джек и Пиг будут обучать местных рабочих лесозаготовкам, а для этого им самим сначала придется переучиваться. Валить индийский тик – совсем не то, что валить ель на мичиганском болоте.

– Я полностью уверена в Сильвере Джеке Макхью.

– Как и я.

– Искренне желаю вам успеха, – вступил в разговор первый помощник капитана. – Шкипер сказал, что если ваш индийский бизнес пойдет хорошо, то компания «Робертс ламбер» купит еще два клипера. Он обещал назначить меня капитаном одного из них.

– А я заменю Делано на посту первого помощника, – добавил Ласситер.

– Замечательно! – воскликнул Деннис. – Значит, нам всем есть к чему стремиться. Джентльмены, и ты, любимая, я хочу предложить тост: за будущее! За то, чтобы все наши желания исполнились!

«Мои желания включают и тебя, Сильвер Джек», – подумала Доун.

Глава 4

В тот же день американский консул из Кантона посетил «Золотое облако». Роланд Дрейфус был маленьким и коренастым. Его рыжие волосы курчавились мелкими тугими завитками, а водянистые голубые глаза хитро смотрели из-за темных стекол очков.

– Капитан Грешам, ваша слава вас опережает, – обратился он к шкиперу. – Мы с миссис Дрейфус почтем за честь, если вы с супругой и пассажирами отобедаете с нами сегодня вечером.

– Благодарю за столь любезное приглашение, – отозвался капитан, – но, боюсь, миссис Грешам не сможет прийти.

– Очень жаль, сэр. Надеюсь, ничего серьезного не случилось?

– Напротив, все крайне серьезно, – сказал Грешам с бесстрастным лицом. – Новорожденный сын – не пустяк. Что может быть серьезнее материнства? Пожалуй, только отцовство.

– Вы хотите сказать… – Консул разразился веселым смехом. – Ну знаете, такое событие непременно надо отметить!

– Я думаю, будет лучше, если я отмечу его на борту моего клипера вместе с миссис Грешам. Однако мистер и миссис Прайс наверняка с удовольствием примут ваше приглашение.

– Разумеется, мистер Дрейфус, – подхватила Доун, – но, надеюсь, это не официальный обед?

– Нет-нет, просто небольшая вечеринка. Приходите без всяких церемоний. Я подъеду на пристань к шести часам и буду ждать вас в экипаже. Может быть, мы успеем совершить короткую экскурсию по городу.

– Это было бы прекрасно, – обрадовалась Доун. – Мы будем ждать вас на палубе у трапа.

Дрейфус приподнял шляпу и ушел, а Доун с Деннисом спустились к себе в каюту, чтобы принять ванну и переодеться.

– Предлагаю помыться вместе, чтобы сберечь время и воду, – сказал Деннис.

Доун игриво похлопала его по щеке.

– Я это уже слышала. Сберечь время, говоришь? Ты не хуже меня знаешь, что такое мероприятие займет в два раза больше времени, чем раздельное купание.

– Ты права, – признал он с улыбкой.

Помывшись, Доун надела махровый халат и обмотала волосы большим полотенцем. Когда она вернулась в спальню, Деннис пошутил:

– С этой чалмой ты похожа на индийскую принцессу.

– Может быть, раджа из Бомбея пригласит меня в гарем.

– И сделает тебя своей наложницей?

– Ну да. Ты только представь – иметь в полном распоряжении двадцать и больше женщин!

– Мне вполне хватает одной.

Он направился в ванную, а Доун начала одеваться. Сначала – модное розовое белье с застежкой на крючках и вшитым в лиф китовым усом, поддерживающим грудь. Потом – кружевная сорочка и накрахмаленная нижняя юбка, а сверху – платье из креп-жоржета с длинной широкой юбкой, отделанной яркими полосками из синей, желтой, красной и зеленой тесьмы.

Деннис вернулся из ванной.

– Ты просто красавица! А мне что надеть?

– Дрейфус сказал, что это будет неофициальный обед. Может, наденешь синюю куртку и белые фланелевые брюки?

– Да, я слышал, что в этой части света белые льняные костюмы и такие же шляпы носят как униформу.

– Может быть, перед отплытием пройдемся по магазинам Кантона и Макао, купим что-нибудь из одежды? На мой взгляд, восточные и индийские вещи намного экзотичнее и соблазнительнее, чем наши так называемые цивилизованные костюмы и платья.

– Согласен, – сказал Деннис, – в индийском сари или в китайском кимоно ты будешь обольстительной.

– Тогда я куплю их. Мне хочется всегда выглядеть экзотично в твоих глазах. – Она стянула полотенце с пояса Денниса и оглядела его вставший фаллос. – Ну вот и ответ на мой вопрос. Ты действительно находишь меня соблазнительной. Жаль только, сейчас не успею облегчить твое состояние. Придется подождать до вечера.

– Какая жестокость с твоей стороны! А я бы тебя изнасиловал, и к черту вечернее платье и шикарную прическу!

Доун поцеловала мужа.

– Пока не приехал Дрейфус, пойду наверх, проведаю Терезу и малыша.

Экипаж Роланда Дрейфуса появился на причале без пяти шесть. Консул сменил белый льняной костюм на черный фрак, серые брюки и касторовую шляпу. Кучер помог Доун и Деннису подняться в экипаж.

– Вы очень пунктуальны, мистер Дрейфус, – сказала Доун, устраиваясь на мягком бархатном сиденье.

– Работа иностранного консула требует пунктуальности, миссис Прайс. Позвольте мне сказать, что вы чудесно выглядите.

– Спасибо. Вы обещали нам краткую экскурсию перед обедом.

– Да, конечно. Думаю, она будет вам интересна, а может, и поучительна. Ведь вы с мистером Прайсом собираетесь жить в Индии. У индийцев и китайцев, как и у всех азиатов, много общего. К примеру, они боятся людей с Запада и не доверяют им.

– И у них есть на то веские основания, судя по тому, что я читал, – заметил Деннис.

– Может быть, сэр, но их недоверие порождает определенные трудности, с которыми нам – западным людям, живущим и работающим в Азии, – приходится сталкиваться ежедневно, – начал консул свой длинный рассказ. – До первой опиумной войны, закончившейся в 1842 году, Китай был наглухо закрыт для остального мира. Император, абсолютный деспот, постановил, что ни один чужеземный дьявол, как называли людей с Запада, не должен ступать на китайскую землю. Однако из уважения к богатой китайской знати – мандаринам, которых можно грубо приравнять к английским герцогам и графам и которые наживали свои состояния на прибыльной торговле с Западом, он разрешил западным торговцам занять узкую полоску земли вдоль берега Жемчужной реки, в пригороде Кантона, и строить там свои офисы, склады и другие служебные помещения. Склады были завалены сталью, железом, оловом, ценными металлами, инструментами и оборудованием, выделанными мехами – всеми видами товаров промышленного Запада. Китайцы обменивали их на чай, шелк, нефрит, восточные пряности и прочее.

Монополия на торговлю с Западом и роль посредников между белыми купцами из Англии, Америки, Голландии и Франции и загадочным китайским правительством принадлежали Кохонгу, или специально уполномоченным фирмам. Это были одни из самых богатых людей в мире.

Но удобное и взаимовыгодное сотрудничество закончилось, когда Британия начала нелегально ввозить в Китай большие партии опиума. Опиумный штаб располагался на острове Линтин. Это была хорошо охраняемая крепость. Император какое-то время смотрел сквозь пальцы на то, что чужеземцы превращают его народ в наркоманов, но в 1839 году терпение у него лопнуло, и он развернул против Линтина военную операцию. Англичане бежали с острова и укрылись в Макао, а императорские войска сбросили в реку опиум на сумму шесть миллионов долларов.

В отместку артиллерия британского военного флота разгромила китайские крепости в устье Жемчужной реки, и солдаты британской морской пехоты двинулись на Кантон, убивая и грабя по пути.

Три года спустя император запросил мира, но мир достался Китаю дорогой ценой. Британия получила Гонконг, а пять морских портов были объявлены открытыми. Западным предпринимателям всех стран разрешили вести неограниченную торговлю с Китаем.

– И, разумеется, неограниченная торговля опиумом тоже возобновилась, – заметила Доун. – Стоит ли удивляться, что китайцы боятся чужеземных дьяволов и не доверяют им?

Они проехали участок, на котором раньше велась торговля со складов, а теперь стояли ветхие, покосившиеся лавчонки прошлого века.

Консул жил в американском сеттльменте под Кантоном. Поселение очень напоминало деревню Новой Англии: беленые домики в колониальном стиле, обнесенные частоколом и живой изгородью из бирючины; сады, пестрые цветники и террасированные лужайки. Здесь была даже добротная христианская церковь, смотревшая на городок с высокого холма.

Роланд Дрейфус с семьей занимал самый большой и роскошный дом во всем поселке. Это был внушительный особняк посреди четырехакрового участка земли, окруженного стальной решеткой. Китайский стражник открыл величественные ворота, экипаж въехал в имение и покатил по извилистой дороге, с которой открывались удивительные виды: бамбуковый мостик, живописный пруд с водопадом, в пене которого плескались лебеди и утки. По мраморной пагоде, на другой стороне пруда, важно прохаживался и чистил перья ослепительный павлин. Ухоженные лужайки и сады радовали глаз радужным многоцветьем.

В доме было не менее красиво, чем вокруг него. Парадный холл, где их встретила миссис Дрейфус, представлял собой галерею с высоким волнистым потолком. На мраморных полах лежали шелковые восточные ковры, а в изящной мебели с деталями из тика и японского дерева угадывались азиатские мотивы. Обойные ткани, бронзовые и фарфоровые статуэтки, написанные маслом картины – все было великолепно.

– Я в полном восторге, – призналась Доун. – Но что, если вам когда-нибудь придется вернуться в Америку? Как же вы будете жить без всей этой красоты?

Миссис Дрейфус, маленькая круглолицая женщина, волосы которой были завиты в мелкие тугие кудряшки – точь-в-точь такие, как у ее мужа, – мило улыбнулась.

– Я ни за что не расстанусь с этим, миссис Прайс. Я взяла с Роланда клятву, что если нас отправят домой, он разберет этот дом по камешкам, а потом соберет его в Вермонте вместе со всей обстановкой.

– Это будет нелегко, – добавил ее муж.

– Пойдемте в патио, я познакомлю вас с нашими гостями, – предложила миссис Дрейфус. – И, пожалуйста, дорогая, зовите меня Мэй.

– Мэй и Ролли, – подхватил Дрейфус.

– А вы зовите нас Доун и Деннис, – откликнулась Доун.

– Хорошо. Здесь, в американском городке, у нас очень замкнутое общество. Мы общаемся друг с другом по-простому, без формальностей.

Дом наполнился китайскими слугами. Все были в национальной одежде, мужчины – с косичками и в шапочках. Около дюжины гостей, в основном янки-промышленники и их жены, собрались на мощеной террасе за домом. На женщинах были строгие платья устаревших фасонов, и Доун чувствовала себя неловко в модном наряде.

– Спорим, что у всех у них под платьями – белые хлопчатобумажные панталоны? – шепнула она Деннису.

– У меня нет ни малейшего желания это проверять, – ответил он.

Среди гостей был один мандарин – щуплый лысый старичок в роскошном шелковом одеянии с причудливой золотой вышивкой. Он был увешан нитями жемчужных бус, золотыми цепочками и драгоценными ожерельями. Рубин на черной шапочке, плотно прилегавшей к голове, указывал на высокий титул. Мандарин говорил на безупречном английском с заметным оксфордским акцентом. Он сообщил Деннису и Доун, что проучился четыре года в английском университете.

– Финикийцы придумали торговлю, – рассуждал он, – а англичане превратили ее в высокую науку. Известно ли вам, что позволило Англии обогнать Францию, Испанию и все морские державы Европы? Одна маленькая, но важная деталь. Англия первой изобрела полностью оправдавший себя метод заготовки впрок говядины и свинины. До этого кардинального открытия военным и торговым судам приходилось многие месяцы возить на борту свежую пищу. Вы можете себе представить торговый или военный корабль, на котором живут куры, свиньи, козы, коровы – словом, скот всех видов? Подумать только, сколько места занимали эти животные! А ведь на этой площади можно было бы разместить прибыльный товар. Я не говорю уже о моральном воздействии на экипаж, который вынужден был путешествовать в плавучем хлеву. Да, Англия по праву заслужила свою славу владычицы морей.

– Весьма оригинальная точка зрения, – заметила Доун, – мистер… Прошу прощения, мне сложно запоминать непривычные восточные имена. Боюсь, я не обладаю вашими поразительными способностями к языкам.

Дряхлое лицо старика расплылось сотней веселых морщинок.

– Вы необыкновенно очаровательная женщина, миссис Прайс. А что касается имени, не придавайте этому особого значения! Меня зовут Ву Пинг-Чин, но вы можете называть меня Хауквей. В былые годы, когда Китай только открывался для западной торговли, один мой прославленный родственник был, без сомнения, самым знаменитым членом Кохонга – группы промышленников, добившихся разрешения императора на торговлю с иностранцами. Он был известен под именем Хауквей.

– Почему? – спросила Доун.

Старый мандарин вздохнул.

– Видите ли, в те времена для знатных особ считалось крайне неприличным торговать. Поэтому они пользовались вымышленными именами, чтобы не навлечь позор на свои семьи. – Он нагнулся к Доун и положил хрупкую ладонь на ее руку. – Теперь эти представления ушли в прошлое, но мне нравится имя Хауквей и все, что с ним связано. Так что, миссис Прайс, я почту за честь, если вы причислите меня к своим друзьям и будете называть Хауквеем.

– С удовольствием, Хауквей.

Он проводил ее в дом и сел по правую руку от нее. Деннис, сидевший с другой стороны, шепнул ей на ушко:

– Кажется, ты его покорила.

Мандарин нагнулся вперед и взглянул на мужа Доун.

– Я слышал ваши слова, мистер Прайс. У меня очень хороший слух. Как утверждает моя достопочтенная жена, я могу услышать, как на полях проклевываются рисовые ростки. «Покорила» – слабо сказано. Я бесповоротно влюбился в это восхитительное создание. Скажите, сколько времени ваш корабль пробудет в Кантоне?

– Мы отправимся в дальнейшее плавание сразу же, как только разгрузимся и возьмем на борт китайские товары для перевозки в Соединенные Штаты, – ответил Деннис. – На это уйдет дня три-четыре, не больше.

– Очень жаль! Я надеялся, что вы заедете на денек в мое скромное имение недалеко от горячих источников Цзиньхуа. Хуа славится тем, что именно там находится мифический источник вечной молодости, который искал путешественник Понсе де Леон.

– В таком случае он здорово сбился с курса, – пошутила Доун. – Благодарим вас за приглашение, Хауквей, но, боюсь, у нас просто не будет времени. Мы должны торопиться в Индию. Конечный пункт нашего плавания – Малабарский берег, город Мангалуру.

– Да, мистер Дрейфус рассказал мне о ваших грандиозных планах. Торговля тиковым деревом – занятие, которое сулит большую прибыль. Я всегда удивлялся, почему англичане пренебрегают столь выгодным делом.

– Наверное, они полагают недостойным британцев рубить лес, – предположила Доун, – так же как торговать считалось позором для ваших мандаринов. Вы же сами сказали, что англичане – моряки и торговцы. У Америки же другие наклонности. С тех пор как первое судно пилигримов причалило к берегам нашего континента, его жители голыми руками создавали свою культуру, возделывая плодородные земли и покоряя девственные леса. Мы, американцы, строители и хлебопашцы.

– Кроме того, мы немного научились мореходству и торговле у наших британских братьев, – напомнил Деннис.

Разговор стал менее оживленным, когда слуги начали подавать роскошные экзотические блюда. При виде необычных яств у Доун и Денниса потекли слюнки. Изысканный стол выглядел как произведение искусства.

Обед состоял из двадцати пяти блюд. Среди подаваемых деликатесов были вареные акульи плавники, китайская утка, заливное из осьминога, яйца зуйка, огромные пильчатые креветки, омары, жареный молочный поросенок… Список можно было продолжать бесконечно.

Еду подавали на изумительных фарфоровых тарелках, рядом с которыми лежали литые серебряные столовые приборы. Вина наливали в тонкие серебряные кубки.

– Да, это даже отдаленно не сравнить с бобами и свининой – обычной пищей мичиганских лесорубов, – заметила Доун.

Главной темой разговора был отсутствовавший капитан Грешам. Шкиперы больших клиперов, считавшиеся полубогами, часто становились легендой еще при жизни и пользовались большим почетом в среде китайских промышленников.

Хауквей поднял свой кубок и провозгласил тост:

– За прекрасных дам, которые собрались сегодня за этим столом!

Было ясно, что старый китаец упомянул сразу всех дам только из вежливости, ибо его пристальный взгляд не отрывался от Доун Прайс.

Торговец из Гонконга с сильным голландским акцентом предложил более мрачный тост:

– Я хочу выпить за кончину благородных клиперов. – Терпеливо дождавшись, когда за столом утихнет ропот протеста и возмущения, он пояснил свои слова: – Мне, как и вам, грустно думать об этом, но мы должны смотреть в глаза реальности. Трансатлантическое судно будущего – это пароход. Уже сейчас торговые пароходы, приводимые в движение гребными винтами на корме, побили все скоростные рекорды парусников.

– Вздор! – рявкнул сидевший за столом англичанин. – Пароходы – неудачное изобретение. На них нельзя полагаться, они все время выходят из строя, ломаются.

– Только потому, что находятся в периоде младенчества, – возразил голландец. – В ближайшие десять лет торговый океанический флот поменяет все парусные суда на паровые. А как ваше мнение, мистер и миссис Прайс? Вы, американцы, – народ изобретателей и провидцев. Другого такого нет на свете.

Доун взглянула на Денниса, и тот откашлялся.

– К сожалению, мы с женой вынуждены согласиться с мистером ван Дайком. Паровой двигатель для современного общества – то же, что колесо для наших предков: революционный прорыв в технологии. Со временем он коренным образом изменит все сферы человеческой деятельности: кораблестроение, промышленность, транспорт, даже военное дело. Перед самым нашим отплытием из Америки одна нью-йоркская промышленная компания пыталась убедить моего тестя вложить средства в разработку механической пилы. Он утверждает, что такая пила заменит работу целой бригады лесорубов.

– Какая нелепость! – фыркнул англичанин.

Мандарин посмотрел на него с хитрым прищуром.

– Вы в самом деле так считаете, полковник?

– Разумеется!

– Вам, конечно, знаком художник и ученый эпохи Возрождения Леонардо да Винчи?

Английский полковник презрительно скривил губы.