Текст книги "Избранные. Киберпанк"

Теперь-то я знаю: ты тоже искал меня все эти годы. Закладывал незаметные ошибки в гены монстров, и они, теряя контроль, атаковали соседей Ахерона. Ты ждал, пока кто-то забеспокоится и вытащит тебя оттуда. А ещё зашифровал в ДНК моё имя. Агенты Борнео прочли его и разыскали меня, не зная, чем закончится наша встреча.

А ищейка всё кричал, требовал ускорить операцию и хотел лично её контролировать. Он был верен конгломерату, как термит своему термитнику. Отряд дикобразов накануне тайно прибыл в Лимбо. Наверняка они пронюхали о моих планах украсть тебя, Орфей. Нам с Сайто оставалось лишь подчиниться.

Вижу, как во сне: босые ноги шлепают во тьме по флюоресцирующей жиже подземных стоков. Смердящие, радиоактивные отходы Ахерона льются по тоннелям наружу. Но я иду против течения. Здесь мерзко, но когда ты покрыт слоем слизи, грязь не страшна.

Гораздо страшнее чувствовать свою беззащитность в кишащем монстрами лабиринте. Оружия нет. Даже Коготь упрятан под костюм из слизи, чтобы не выпустить наружу мой запах.

Этот костюм теперь – главное оружие. Я сворачиваю за угол и лоб в лоб сталкиваюсь с парой солдат-скорпионов. Спокойно. Только не делать резких движений… Они долго обнюхивают моё склизкое платье, а затем почтительно расступаются. Менадам путь открыт. Но учуй они мой настоящий аромат – от меня бы и мокрого места не осталось.

Некогда отвлекаться на мелких тварей. Я расшвыриваю пинками громадных пиявок, похожих на чёрные шланги. Они выглядят безобидными, но скоро окажется, что это не так.

Проход закрывают живые двери. Упругая органическая диафрагма смахивает на сфинктер годзиллы. Пора пустить в ход ещё один секрет. Я распускаю рукав, и из слизи выглядывает голова электроугря. Не знаю, какой безумный геномастер модифицировал эту рыбу для взлома нейробиологических замков, но без него мне пришлось бы туго. Вставляю руку с угрем в центр сфинктера. Рыбина елозит там какое-то время, пытаясь заморочить управляющую замком нейросеть. Наконец, смачно чвякнув, диафрагма разъезжается и заглатывает меня, будто пасть кашалота.

Задатки нейрошамана прорезались во мне поздно. Когда-то в гнезде хедхантеры, не найдя особых талантов, отстали от меня. А по тебе, Орфей, сразу было видно, что мозги работают ого-го! Родители, рискуя жизнью, долго тебя прятали, но всё же не уберегли. Нас выследили ищейки из Палеарктики, и мне не удалось в тот раз тебя защитить…

За последним сфинктером открывается святилище. Внутри Храм выглядит совсем инопланетно. В призрачном свете ввысь уходят мрачные своды. Ни украшений, ни орнаментов – ничто не радует здесь человеческий глаз. Предельная функциональность осиного гнезда. Лишь несущий каркас рёбрами динозавра выпирает из стен.

Я не помню, как напала менада. Беззвучным призраком она вползла в святилище. Мне едва удалось спрятать капсулу с мозгом в сумку, выращенную на животе, как вдруг голову пронзила молния. Что это? Я не могу пошевелиться! Мир вокруг выгнулся кривым зеркалом, а потом накатил леденящий ужас: менада меня контролирует!

Она склоняется надо мной. Беззубый рот молча шевелится, и от этого становится ещё страшнее. Ещё чуть-чуть и мой разум лопнет, как орех под сапогом. Наши сознания на мгновение сливаются. Голова менады пуста, как сточная труба. Но я чувствую, как сквозь неё в мой разум вглядываются десятки чуждых сознаний – холодных и неимоверно умных. Я знаю, кто они: лучшие умы, погруженные в мыслительный бак. Они не пленники улья, они истинные стратеги – коллективный разум Ахерона. Все остальные – менады, солдаты, работяги – лишь статисты в их игре. Ещё мгновение – и правители Ахерона узнают обо мне всё! Пляж, пальмы, детские воспоминания стремительно засасывает в эту трубу…

Меня спасает электроугорь. Рыбина, испугавшись, сама угостила менаду высоковольтным разрядом. Разом ощущаю шок и облегчение: я могу двигаться! Оглушенная тварь валяется рядом.

За углом ждут ещё менады, но врасплох меня уже не застать! Защита от гипноконтроля выставлена, я выпускаю Коготь и перевожу угря в боевой режим. Лапы менад тянутся ко мне, но я глушу их разрядами и рублю так неистово, что кровь брызжет на стены. А потом, оставив позади неподвижные тела, бегу наверх – к отдушине.

За спиной топот многочисленных ног: в улье началась тревога. Я вижу, как снизу катится сплошной вал солдат-скорпионов. Пячусь по лестнице, не спуская глаз с колышущегося моря лезвий, хвостов, рогатых голов. Они почему-то не атакуют. Что ж вы, букашки, такие несмелые? Я размахиваю Когтём перед их мордами. Боитесь зацепить Орфея в моём животе?

И вот я у отдушины. Небо сверху веет прохладой. Снизу дышит из трубы горячий реактор. Небеса и ад открыли мне двери – иди куда хочешь! Скорпионы отстали. Вдалеке маячит силуэт гипербаллона: компактная военная модель везёт дикобразов мне на помощь. Точнее, они просто спешат забрать тебя, Орфей. В этот раз навсегда.

Бесконечное мгновение, чтобы перевести дух. В этот миг я ощущаю удивительную свободу: никто не нападёт, пока ты со мной, Орфей. С тех пор, как на моих глазах тебя забрали хедхантеры, меня терзало жуткое чувство вины. Это оно гнало на поиски все эти годы. И теперь я не имею права снова тебя потерять!.. Я делаю свой выбор. Прости, Сайто, здесь наши пути расходятся. И прежде, чем услышать удивлённый вопль, я отключаю нейролинк и прыгаю в реактор…

К счастью, то не был реактор в привычном смысле. Раскаленная активная зона гнездилась в структуре, вроде кораллового рифа. И всё это дышало, словно живое, стержни двигались, настраиваясь на оптимальный режим. А вокруг, в горячей воде переливались мириады огоньков. Привычные к жуткой радиации бактерии напрямую перерабатывали излучение в питающую улей энергию.

Ещё рывок – и я в стоках, где начался мой путь в Ахерон. Внезапно в руку вонзаются острые зубы. Я с удивлением отдираю скользкую тварь. На конце – круглый, усеянный зубами рот. Мирные пиявки оказались миногами – модифицированными рыбами, что сторожат тоннели от непрошеных гостей. Теперь моя защита нарушена, и они учуяли запах чужака.

Когда тебя едят живьём, это трудно с чем-то сравнить. Уже не помню, когда под градом укусов, я перестаю чувствовать руку с Когтём. А затем вижу лишь кровавый шмат мяса на тонкой полоске кожи.

От кровопотери в голове адская карусель. Пока твари доедают мою конечность, я вываливаюсь на развилку тоннелей. Сил совсем не осталось. Уцелевшей рукой прижимаю сумку-живот с мозговой капсулой. Не бойся, Орфей, это лишь страшный сон. Когда мы проснёмся, вокруг будет тёплый песок, и пальмы, и ласковое море у ног…

Перед лицом неизбежной смерти я невольно зажмуриваюсь, и это спасает мои глаза. Ослепительный шнур плазмы пронзает тьму и впивается в груду извивающихся тел. Твари вскипают, лопаются, слово попкорн на сковородке. Вспышки огня высвечивают темный силуэт. Только потом я вижу невозмутимое лицо Сайто, шагающего по стокам.

– Не спеши умирать, Дик! Мы ведь даже не попрощались по-человечески, – бросает он и идет по тоннелю, оттесняя тварей, затем возвращается. – Видок у тебя неважный…

– Коготь тебя дери! Ты б ещё позже пришёл! – хриплю я, почти теряя сознание, пока Сайто заклеивает мне раны гелевым пластырем.

Ищейка поймал нас на выходе. Мы только выбрались из стоков, взорвав за собой тоннель, как раздался до боли знакомый смех. Знаю, Орфей, ты не слышал этого, ты ведь лежал тогда в капсуле у меня на животе. И псевдоплацента, присосавшись к телу, качала в твой мозг кислород из моей крови. Агент Борнео требовал отдать тебя, но получил отказ. Он никак не мог понять, почему я не сдаюсь. Ведь всё против меня – отряд дикобразов, бесчисленные раны, даже плазмомёт Сайто уже разрядился. Этим клонам так трудно объяснить, что такое любовь!..

Биоякорь не смог меня остановить. Ищейки не знали, что нанороботы в крови сварились от радиации. Было забавно видеть их растерянные лица, как у детей, сломавших любимую игрушку.

Но от агентов Борнео нас выручил кошмар Ахерона. Стена за нашими спинами вдруг с грохотом разлетелась, и в пролом ринулись полчища модификантов. Опасения не были напрасны: в тоннелях по пути в Храм стояли длинные ряды коконов – в них зрели армии Ахерона. Взрыв разбудил и погнал их прочь из улья. Они уже не робкие: конгломерат скорее уничтожит Орфея, чем позволит работать на врагов.

Из клубов пыли выскакивают мутанки: размеры слона, толстые панцири, изо лба торчит не то таран, не то хобот. Несмотря на громадный вес, твари двигаются с проворством рысака. Дикобразы мгновенно поднимают стволы. Мутанк отвечает залпом – пылающая струя вырывается из хобота, сметая всё на пути. Воспользовавшись паникой, мы с Сайто ускользаем в лабиринт трущоб.

Я никогда не забуду наше бегство из Лимбо. Мутанки и скорпионы растекаются по селению огненным цунами. Их залпы ухают совсем близко, выжигая просеки среди хлипких лачуг. Фонтаны пламени взлетают над головами мечущихся людей в панамах. Мы сметаем на бегу веревки с лохмотьями, а перепуганные дети и куры разбегаются у нас из-под ног. Сайто гневно рычит: надеюсь, Орфей того стоил…

В клубах чёрного дыма кружат остроносые гипербаллоны Борнео. С брюх свисают щупальца, по ним десантируются всё новые дикобразы. Струя мутанка попадает в один из баллонов, и тот оседает, объятый пламенем. Другие – басовито огрызаются чем-то тяжёлым и крупнокалиберным.

Сайто заметил, как над вокзалом взлетают похожие на стрекоз аппараты. Их полупрозрачные крылья быстро машут, издавая стрекочущий звук. В кабине стреколёта нет рычагов управления, лишь голова биопилота торчит из панели. Как и местные рикши, он един со своим транспортом. Пилот протестует, но Сайто грозит ему плазмомётом, и мы взмываем ввысь. К спасению, как тогда казалось.

Это так странно – умирать от лучевой болезни. Если бы не тошнота, может показаться, что я в порядке. Фаза ходячего трупа – обманчивое состояние. Уже завтра начнут лопаться сосуды, и слизистая кишечника, сожжённая радиацией, станет кусками выходить с кровавым поносом. Но сегодня… Никто не сказал бы: переживут ли наши мозги такую дозу облучения?

Чувствуя, что вот-вот отключусь, я отдаю Сайто последние распоряжения:

– Понадобятся два тела, мне и Орфею.

– Какое сделать тебе? – спрашивает он.

– Тело мечты… – я из последних сил протягиваю ему заветную капсулу.

Мне снятся руины у моря. Ласковые волны облизывают нижние этажи и разбиваются о пустынный пляж. Когда-то поколения людей строили здесь дома, сажали деревья, растили детей. А сейчас – всё это пропало.

Двое подростков на пляже занимаются любовью – торопливо, неумело. Мальчик и девочка. Смуглые тела лоснятся на солнце. Внезапно мальчик поднимает голову: под пальмами отчетливо проступают рогатые шлемы.

Хедхантеры. Дети срываются на ноги, но охотники за головами давно готовили эту засаду. Их окружают фигуры с игломётами. Мальчика хватают за руки, девочка вопит не своим голосом. Хедхантер бьёт наотмашь прикладом, и она отлетает в песок. Мальчика уводят. Он успевает оглянуться: слёзы и кровь текут по лицу девочки, но она всё равно поднимается. Она не умеет проигрывать.

– Орфей! Я приду за тобой даже в ад! – кричит она, надрывая связки.

Просыпаясь, я вспоминаю, что эта девочка – я…

Вылезаю из кокона и потягиваюсь. Тело слушается идеально, за время сна мозг надёжно прирос к новому вместилищу. Ощущения яркие как у младенца. Провожу рукой по коже – идеальные груди, широкие бедра, хрупкие плечи. Как я и хотела. Рука невольно скользит вниз живота. Вместо надоевшего мужского органа пальцы касаются лепестков нежного моллюска. Всё такое новёхонькое, можно будет потерять девственность ещё раз. Ну, конечно же, я думала о тебе, Орфей…

Прощай, угловатая мужская фигура, женскому телу слишком трудно в опасных рейдах. Но теперь с ними покончено. Больше никаких искусственно раздутых мышц и модификаций. Хотя…

Из запястья вдруг высовывается Коготь – маленький и острый как бритва. Надо же! Предусмотрительный Сайто позаботился, чтобы я не осталась безоружной. Решаю удалить его чуть позже. Лучше бы я сделала это сразу…

Я всегда мечтала быть простой женщиной, растить детей с любимым. Жаль, что мутация нейрошамана оказалась несовместима с материнством. И теперь я за шаг от своей мечты. В соседнем коконе, лежишь ты, Орфей. Помню, как мне хотелось поскорее увидеть тебя в новом теле, но непонятный страх меня сдерживал.

Голышом я иду к нейроконсоли и ввожу своё прежнее имя: Эвридика-4. Лишь счетчик тел изменился. Дик-3 исчез теперь навсегда.

Сайто отвечает не сразу. Наконец, передо мной возникает его похожая на галлюцинацию проекция в нейросвязи.

– Шикарно выглядишь, Дик! – подмигивает он мерцающим, как у филина, глазом.

– Спасибо, что вытащил! Вечно я доставляю тебе проблемы, – вздыхаю я. – Где ты сейчас?

– Где-то над Афротропикой, – он обводит рукой горизонт и косится в сторону, сидя за рулём какого-то транспорта.

Сайто оставил нас на острове Ломбок и увёл ищеек за собой. Конгломераты не догадались искать у себя под носом. Да и не до того им сейчас: Ахерон и Борнео ввязались в яростную войну друг с другом.

Я понимала: это последний наш разговор. Сайто сказал, что заляжет на дно где-то в тихом гнезде. Может, даже заведёт семью. Если, конечно, найдёт женщину, способную к живорождению. Нам он советовал не расслабляться: конгломераты так просто не отстанут. Да я и сама это знала.

– Жаль, что мы больше не увидимся, – вздохнул он, стараясь не смотреть мне в глаза. – Знаешь, я всё силился понять: что за чувства связывают вас с Орфеем? Но теперь мне ясно: ты нашла всё, что искала.

Слушая его, я удивлялась: как раньше я не заметила этих перемен? Внутри расчётливого, хладнокровного клона затеплились постепенно человеческие чувства.

– Все со временем меняются. Может, я чем-то у тебя заразился? – отшучивается он и поспешно обрывает связь. Слишком поспешно для такого профи, как Сайто…

Не описать, как я рада снова видеть тебя человеком, Орфей. Ты появился из кокона, словно бог из морской пены. Дитя новой эры. Созданное заново тело выглядит лет на двадцать пять. Оптимальный возраст, когда уже не растёт скелет и нет признаков старения. Ты словно старший брат того щуплого подростка, что я когда-то знала.

Мы выходим на пляж, так и не одевшись. На мелководье возвышаются руины города. Прибой ласково шепчет у ног, издали доносятся тамтамы аборигенов. Это словно ожившие воспоминания. Только теперь я тебя никуда не отпущу!

Ты приготовил мне подарок. Биодрон, похожий на синюю птицу, принёс блестящую капсулу. Посылка обжигает руки холодом. Я ошарашено таращусь на пару желтых комочков внутри запотевшего стекла. Яичники! Пока я спала, ты взял образцы моих клеток и вычистил все дефекты. Здоровые органы – такая редкость в наше время! Но теперь у меня будут живорождённые дети. Я столько об этом и мечтала!..

Кровавый кокон солнца тонет в океане. Ты всё просчитал, Орфей, даже мои чувства. С самого начала я была лишь пешкой твоих планов, незначительной переменной в уравнении. Только зря ты заговорил о детях. Ты хотел собственный улей. Сказал, что нам никогда не защитить потомство от конгломератов, если не перенять их методы. Красивое прикрытие твоих амбиций.

В глубинах мыслительного бака тебя увлекли идеи завоевания мира. Красота превращения живой плоти в непобедимое оружие, кажется, так ты сказал. Монстры, которых ты создавал в Ахероне, были лишь первым этапом этих планов. И конечно, вырвавшись на волю, ты не собирался от них отказываться. Ты даже не хотел оставаться в человеческом теле, а моё – назвал хилым тельцем, которому не сравниться с творениями конгломератов.

Я лишь смотрела на тебя оторопело, словно впервые. В сущности, так оно и было. Я с детства любила тебя, но что я о тебе знала? Я чувствовала то же безумие, когда через менаду соприкоснулась с мыслительным баком. И вижу теперь, как в твоих глазах горит эта ненасытная тёмная ярость.

Ты сказал, что понял главный закон эволюции: любой вид расширяется бесконечно, пока что-то его не остановит. Конгломераты штампуют на конвейере улучшенных солдат и яростно борются за жизненное пространство. Что это, как не естественный отбор? Выжить – значит захватить этот мир раньше других.

А я всё пыталась что-то тебе объяснить, умоляла, кричала, что не хочу завоёвывать мир и не позволю превратить моих детей в биомассу для опытов! Но ты лишь удивлялся: что здесь такого? Любая форма жизни постоянно совершенствуется, чтобы выжить и расселиться по Земле. Зачем ждать сотни поколений, если это можно сделать за считанные месяцы? Планета созрела для появления нового вида – более приспособленного к жизни, чем ветхое человечество.

Солнце погасло. Ужас заполняет сознание. Все эти годы я хотела вернуть свой рай, но ты принес с собой лишь ад – безжалостный и жуткий. Я возвратила тебе внешность человека, но внутри ты уже перестал им быть. Даже Сайто, клон из пробирки, был куда человечнее. Как жаль, что я потеряла его из-за тебя!..

Ты первым ударил меня, Орфей. И это стало последней каплей. Сказал, что справишься сам. Великий план не должен зависеть от одного исполнителя. Я вытираю кровь с разбитой губы. Больно, как тогда. Сказка бесповоротно обратилась в кошмар. И теперь ужас Ахерона будет расползаться по планете, заглатывая континент за континентом… Пока что-то его не остановит, мелькнуло вдруг в голове.

Ты был куда сильней меня. Под белой кожей переливались свежевыращенные мускулы. Серьёзный противник для моего слабого тела. Но ты ошибся, считая меня безоружной. Коготь – прощальный подарок Сайто – мгновенно выскользнул из потайного кармана в запястье. Отточенный взмах – и из распоротой шеи фонтаном брызнула кровь. Ещё ни разу я не делала этого в новом теле, но мозг отлично помнил все заученные движения…

Знаешь, что самое странное, Орфей? Иногда мне кажется, что всё это был лишь сон – наведённая галлюцинация. Такое порой случается, когда слишком часто пользуешься нейросвязью.

Последние лучи солнца умирают за горизонтом. Пальцы невольно касаются металлической капсулы на шее. Орфей, я похоронила тебя на том безлюдном пляже, но взяла с собой образцы твоих клеток. На случай, если мне понадобятся очень умные дети.

Я щёлкаю предохранителем игломёта и вытираю слёзы. Пилот испуганно оглядывается, не понимая, что я вряд ли смогу ещё кого-то убить.

– Чего уставился? – раздражённо бросаю ему, пытаясь скрыть эмоции. – Не бойся, как перелетим границу, я тебя отпущу.

Бесит меня этот биопилот, как и всё накануне месячных. За годы жизни в мужском теле я совсем от них отвыкла.

А стреколёт всё мчится над сверкающим океаном, унося горечь воспоминаний. Ещё немного и мы достигнем Афротропики – места, где теряется след Сайто. Погоди, дорогой! Может, ты и способен запутать лучших ищеек мира, но от меня тебе точно не уйти. Ты ведь знаешь: я никогда не сдаюсь.

Небесный Щит
Иван Фёдоров

Стокер пришел в себя в каком-то проулке между двумя зданиями. Истрескавшийся асфальт был практически полностью скрыт мусором: пустыми бутылками, обрывками журналов, испачканной туалетной бумагой. Опираясь левой рукой о шершавую стену, Стокер и сам занимался тем, что вносил посильный вклад в окружающий пейзаж, исторгая из своего желудка некую зеленоватую, едко пахнущую жижу.

Память наотрез отказывалась пояснять, как эта субстанция оказалась в пищеварительной системе мужчины. Последним, что он помнил, было пробуждение в капсульной ночлежке в компании обдолбанной вусмерть Марго и жесточайшего похмелья. Кажется, он принял вызов от Агента Райс – своего главного нанимателя. А дальше – полная темнота. Может, Кортес брал управление на себя?

Выдав очередную порцию блевотины, Стокер наконец ощутил хоть какой-то намек на ясность в голове и смог найти в себе силы осмотреться. Он был между двумя панельными домами старой, еще допутинской застройки. Такие здания постоянно порывались снести, но избавиться от них успели только в нескольких районах. В других же местах их немного укрепили, соединили друг с другом и соседними строениями и включили в общий архитектурный ансамбль города. Если, конечно, хаос громоздящихся друг на друга жилых и нежилых сооружений можно так назвать.

Стокер почти не застал те времена, когда над головой можно было увидеть синее небо и яркое солнце. После взрывного роста населения в конце двадцатых, правительство решило объединить отдельные здания и соорудить перекрытие, которое отделило бы новые, верхние, постройки от старых. Вечный полумрак нижнего города, который только еще больше сгущался в таких вот тесных проулках, теперь разгоняли длинные полосы тусклых неоновых ламп и редкие звезды нестерпимо ярких светодиодов.

На ближайшей освещенной улице стоял патрульный. Он смотрел прямо на Стокера, и на лице полицейского читалась упорная борьба между желанием пощипать алкоголика, блюющего между домами, и отвращением к подобному субъекту.

– Пошел ты на хрен, урод! – пробормотал мужчина, изобразив кивок и улыбку, будто говоря: «Добрый день, господин офицер!»

Полицейский поморщился и поспешно отвернулся. Брезгливость победила. Ну и черт, с ним, подумал Стокер. Куда же, дьявол подери, затащил его Кортес, и, самое главное, с какой целью?

Пошатываясь мужчина двинулся в сторону выхода из проулка, противоположного тому, где был легавый. В этом направлении улица была погружена в подозрительную темноту, будто в нижнем городе опять начались отключения электроэнергии, как в позапрошлом году. Шагая по отбросам и экскрементам, Стокер пытался услышать голос в своей голове. Но Кортес упрямо молчал. Параллельная личность, сволочь такая, сейчас спала.

Удушающая смесь газов, по недоразумению зовущаяся воздухом, наполнявшая улицы нижнего города, показалась свежайшим морским бризом тому, кто выбрался из тесного, загаженного проулка. Стокер втянул носом привычные ароматы и осмотрелся, пытаясь сообразить, почему вокруг так темно. Вывески и неоновые трубки еще помаргивали, создавая сюрреалистический танец цветов, но основное освещение не работало. С межуровневого перекрытия, находившегося в трехстах метрах над улицей, капал конденсат, указывая на то, что дневные лампы погасли буквально несколько минут назад, и стремительно остывающий потолок собирал на себя влагу улиц-тоннелей.

Где-то справа виднелось зарево пожара, но вряд ли обычное возгорание могло обесточить такой большой район. Может, опять террористы?

Головная боль снова напомнила о себе, вонзившись в правое полушарие мозга, которое все еще целиком принадлежало Стокеру. Он сморщился и постарался выбросить из головы террористов, веерные отключения электроэнергии и мысли о Кортесе, который опять затащил его в какое-то дерьмо и затаился.

На противоположной стороне улицы светилась вывеска какой-то забегаловки. Хозяин уже раскочегарил генератор, и окна заведения светили ярким и ровным светом. К дьяволу всех! Надо выпить кофе, подумал Стокер и зашагал через проезжую часть. Беспилотные электромобили послушно замедлялись или перестраивались, ведомые общегородским искусственным интеллектом, так, что мужчина оказывался в центре свободного и безопасного пространства. Какой-то псих, который вел машину сам, нарушил стройный танец транспортных средств, едва не зацепил Стокера и разразился вслед громкими ругательствами и сигналами клаксона. Угрюмый пешеход показал ему средний палец и вошел в кафе.

В заведении не оказалось посетителей, и Стокер сразу направился к автомату с напитками. Имплант в его голове связался с чипом агрегата, прошел авторизацию и предоставил системе забегаловки всю необходимую информацию. В ответ перед Стокером засветилось приглашение сделать заказ. Мужчина ткнул пальцем в сенсорный дисплей и поморщился, когда с лицевого счета списалось на двести рублей больше, чем он рассчитывал. Умирающая валюта снова начала стремительное падение на фоне роста юаня и йены. Значит, вскоре рухнет и доллар, который, как никогда раньше, зависел от рубля.

Автомат нацедил в бумажный стакан серо-зеленой жидкости, которую выдавал за кофе и пиликнул о готовности. Во всяком случае, эта бурда была достаточно горячей, чтобы выжечь из глотки Стокера вкус собственной блевотины.

О, двоичные боги, благословите кофеин, таурин и прочие химикаты, которые плескались сейчас в бумажном стаканчике. Несмотря на отвратительный вкус, мозги прочищает на отлично. Отдельные фрагменты мыслей вновь соединяются в логические цепочки, мозаика образов складывается в единую картину мира. В углу поля зрения перестает моргать значок опасности для кровоснабжения головного мозга.

– Что тут произошло? – спросил Стокер у человека за стойкой, когда нашел в себе силы связывать отдельные слова в осмысленную речь.

– Самолет упал, – просто ответил тот. – Проломил перекрытие и свалился в промзоне.

Стокер допил обжигающую жидкость одним большим глотком, смял бумажный стакан и бросил его в утилизатор в углу. Теперь можно осмотреться как следует, решил мужчина, выходя на улицу. Прояснившийся разум легко выделял отдельные элементы окружающей ситуации. Вот здесь самолет задел здание, вон там прошел насквозь, будто не заметив бетонных плит, еще дальше повредился топливный бак, залив прилегающую улицу токсичной пылающей жижей. Потом, видимо, просто проломив заграждение, то, что осталось от аппарата, скрылось в промзоне.

Судя по следам, самолет был небольшой. Наверняка, корпоративный микроджет с одним пилотом и одним важным управленцем на борту. А там, где корпорации, там и их секреты.

Еще не определившись толком с планом действий, Стокер уже зашагал в сторону промзоны, закуривая на ходу дешевую сигарету. Этот шанс нельзя было упускать. За корпоративные секреты очень неплохо платят. Та же Агент Райс интересовалась «Нейросистемс» и масштабным проектом «Небесный Щит». За любые сведения она обещала крупные суммы. А деньги нужны были Стокеру как никогда: измученный алкоголем и стимуляторами организм все чаще давал сбои, да и на наркотики для Марго уходило все больше. Мужчина выудил из набедренника ингалятор со «смесью Маршалла», который, судя по всему, отобрал у подруги утром, когда уходил из ночлежки. У него были планы на эту ночь, и хотелось провести ее именно с Марго, а не с многогранной, безумно любопытной, смелой, но все же чуждой личностью, какой ее делал наркотик.

– Глупая дурочка, – пробормотал он с внезапной нежностью, попутно сунув флакончик с «маршем» обратно. Желание самому сделать затяжку наркотика мужчина подавил в зародыше. Нет, и хватит об этом!

Тем временем он миновал два квартала и все ближе подходил к ограждению, которое пробил при падении упавший летательный аппарат. К месту событий уже стягивалась толпа зевак. Мглу разгоняли пара прожекторов и сполохи проблесковых маячков на полицейских машинах. Легавые уже выставляли периметр. Сейчас пригодилась бы помощь Кортеса, но тот не отвечал, схоронившись где-то в глубинах разума.

Стокер осмотрелся, замечая многочисленные камеры под карнизами окружающих домов и на столбах. Сколько из них еще работали? Все ли были подключены к сети? Мужчина нацепил на лицо заученное выражение, которое не отмечалось алгоритмами распознавания образов как подозрительное и зашагал к левой обочине. Чуть дальше начинались брошенные грузовые терминалы, связанные с промзоной. Они были запечатаны, когда остановилось производство, но практически не охранялись. Пока фараоны тормозят, можно попробовать проскочить к месту крушения.

Но для этого надо взломать простенькую охранную систему… Используя полу-официальный имплант, который очень не хотелось светить за такой деятельностью. Именно поэтому для всех противоправных действий лучше использовать Кортеса – искусственную личность, имеющую свой, полностью пиратский, имплант и дублирующий набор интерфейсов, спрятанный под волосами на левом виске. Неотслеживаемый и способный взломать практически любую компьютерную систему, он был создан специально для подобных целей.

Оставалось надеяться на неразбериху, вызванную крушением, и на оборванные провода. Стокер вызвал перед собой иллюзорное изображение со списком доступных беспроводных сетей. Таковых не наблюдалось, что давало надежду, что данный район стал на какое-то время невидим для глобальной сети и живущих в ней поисковых систем. Мужчина подключил универсальным шнуром свой имплант к замку на ближайшем погрузочном ангаре и запустил взломщик. Через минуту ближайшие ворота с ужасающим скрипом двинулись вверх.

Стокер поспешно остановил их и огляделся, вытаскивая шнур из порта. Парочка панков, вооруженных дубинками с интересом смотрели на него. Легавые, к счастью, оказались слишком заняты, чтобы обратить внимание на посторонний шум. Взломщик выудил из кобуры за пазухой любимый «ПММ2.5», продемонстрировал разодетым хулиганами и выразительно покачал головой. Панки тут же потеряли всякий интерес к Стокеру и устремились к разрастающейся толпе. Наверняка, начнут стычку с полицией. Что ж, это только на руку.

Мужчина спрятал кабель и снова порылся в набедреннике. Кофе – это, конечно, хорошо, но для грядущего проникновения необходимо что-то посильнее. Две продолговатые сине-красные капсулы перекочевали из тюбика в ладонь, а затем в рот. Теперь надо подождать… и потерпеть. Живот скрутило так, что Стокер зашипел сквозь зубы. Вот еще один удар по расползающемуся по швам организму. Но оно того стоило. Главное не изрыгнуть стимулятор обратно. Терпеть. Терпеть!

Через минуту отпустило, только противно ныл правый бок. Где-то там печень самоотверженно несла основной урон. Зато мозг окончательно взбодрился и работал в полную силу. Ни следа от похмелья, никакого тумана и путаницы мыслей. В самый раз для незаконного вторжения.

Стокер ухмыльнулся и бросился на асфальт, протискиваясь под воротами в ангар. Внутри царила кромешная тьма. Пришлось включать инфракрасный режим в линзе на правом глазу, в то время как устройство на левом испускало невидимый глазу инфрасвет, озаряя дорогу. Окрашенное в оттенки серого помещение казалось карандашным наброском или простенькой трехмерной моделью, призванной продемонстрировать лишь основные черты сооружения. В цифровом шуме картинки и низком ее разрешении терялись некоторые отдельные предметы и мусор, который в избытке должен был быть разбросан в заброшенном терминале.

Держа пистолет наготове, Стокер зашагал через огромный зал к проходам, что вели в промзону за стеной. По пути он снова попытался вызвать Кортеса, но искусственная вторая личность все еще была недоступна. Какой смысл внедрять к себе в разум подселенца, если тот то и дело проваливается в спячку в самый неподходящий момент?