Текст книги "Избранные. Киберпанк"

– Дев… Девяносто седьмой.

– Как звали мужа?!

– Олег…

Света заплакала. Ей было страшно, она ничего не понимала. Дима по-прежнему стоял в дверях ванной, держа ее на мушке. Он сделал шаг к ней, она отступила и вжалась в кафельную стенку, прикрывая руками свою наготу.

– Я все знаю, – сказал он, – вы раскусили кого-то из наших агентов. Он не выдержал пыток и теперь вы все знаете о сопротивлении. Новая партия синтетов, да? Полностью неотличимы от людей, кровь и кишки. Вас подбрасывают нашим под видом жертв. Я прокололся, серьезно прокололся, но еще есть шанс все исправить…

Не дослушав его, она бросилась ему навстречу. Он этого не ожидал. Кулаком ударила его под скрещенные на рукоятке оружия руки и присела. Грянул выстрел, над ее головой просвистела пуля и врезалась в стену. Посыпались осколки кафеля. Она снова ударила человека, два быстрых, мощных, стремительных удара, под дых и в пах. Человек был силен, но даже он пошатнулся от боли. Слабый кусок мяса. Она резко выпрямилась и нанесла последний сокрушительный удар. Правым локтем в висок. Человек был повержен. Его хватка ослабла. Она выхватила оружие из его рук. Падая, он был еще жив, когда она приставила дуло к его голове.

Все это заняло меньше секунды. Раздался выстрел, кровь и мозги забрызгали косяк двери в ванную. Мертвый человек рухнул у голых ног синтета с внешностью Светы. Милой доброй Светы, которая так любила мужа. Она была еще жива, когда на болванку загружалась ее личность. Новая акция от «Лав Эмпайр» – всем новым владельцам два синтета в одной коробке совершенно бесплатно.

Переступив через груду мертвого мяса, синтет прошел в комнату с компьютерами. Наверняка с их помощью человек связывался с кем-то из своих.

Дисконнект
Илья Пивоваров

1.

Гиплекс – огромный калейдоскоп виртуальных красок. У Давида поначалу даже кружится голова. Можно было и догадаться, что в двадцатиэтажном комплексе шириной с квартал отбоя не будет от рекламы. На полкилометра вперёд протянулась аллея магазинов одежды. Экраны видеовитрин показывают стройных женщин и бегущих спортсменов, над каждым магазином тускло мерцают вывески, готовые развернуться перед глазами, стоит только задержать взгляд. Воздушное пространство оккупировано голограммами – китайские драконы, сложенные из красных иероглифов, крошки-фейри и жар-птицы от униславов, похожие на салюты в плохом разрешении. Стоит потерять бдительность и посмотреть на рекламку, как та подлетит, развернётся и запоёт. Давид слышал, что некоторые особи подстраиваются под музыку в плеере, меняя текст на свой лад. Пользователям эконом-левела, наверное, приходится несладко – спам-фильтры впадают в кому, всплывающие сообщения закрывают обзор. Давид платит семь тысяч очков в месяц «Стопадвёрту», но приложение не справляется с объявлениями такого уровня. Безопасно смотреть только на пол, стены или ступени травелатора.

Странно, что Мимик назначил встречу в столь людном месте. На аллее полно народу. Аватары гламурны, как на подбор. Идеально очерченные скулы, из причёсок не выбивается ни волосинки. Хорошо, что мода на анимешные глаза уже миновала. Разумеется, не обошлось без приколистов с головами любимых персонажей. Давид проталкивается сквозь эту толпу Симпсонов, Пинхедов, Че Гевар, им же несть числа. Сквозь ненавязчивый бубнёж диджи-глитча просачиваются обрывки фраз:

– Свалил бы в «Эдем», неохота пока ещё подыхать, не всё в жизни перепробовал. Правда, надо очков накопить…

– Установила себе «Триппер», теперь хожу, кайфую. Не ставил себе?

– Напоминает нео-пост-кор, в духе раннего Квазара, если слышал такого…

– Говорят, больше нигде не снимается, ушла в реал…

Ава Давида – скан с его головы, максимально обезличенный. Ни родинки на щеке, ни шрама на лбу, ни россыпи веснушек на щеках. Дреды на голове заменены на типичную причёску. Встретишь такого на улице и тут же забудешь. Хотя вряд ли это поможет от эсэсбешников. Их мало кто видел, зато слухов множество. Мол, они могут вскрыть любой аватар и поднять историю просмотров за последние три месяца. Мимик обещал, что продаст вир в каком-то секретном чате. Хорошо, если б этот парень знал, что делает. Попадёшься с наркотой, и привет тюрьме и низкому статусу.

Давид добирается до травелатора, встаёт на движущуюся ленту. Перила тотчас же окрашиваются в красно-коричневый – цвета «Бургера и борща». Какая-то надпись маячит перед глазами. «Продолжить?», читает Давид. Что за…

В следующий миг музыка в плеере смолкает. Окружающие авы меняются: на голове каждой девушки возникает ушанка или будёновка, у каждого парня – ковбойская шляпа и чёрные очки. Играет музыка, микс кантри и униславских балалаек. Авы затягивают хором: «Будь молодцом – попробуй бургер с холодцом». Чёрт! Давид озирается, ищет значок выхода. Ничего! Круглый щит «Стопадвёрта» заштрихован серым – да может ли быть такое? Меж тем аватары продолжают: «Кто выполнит квест – фри с огурчиками съест». Чё-ё-ёрт!

Ладно, сейчас он им задаст. Давид находит меню, ищет вкладку «Пожаловаться» – что ж таким мелким шрифтом, гады? – и надиктовывает через модулятор гневное письмо, после чего всё возвращается на круги своя.

Происшествие с «B&B» заставляет печально задуматься. Если какая-то паршивая рекламка вторглась в его профиль, что тогда говорить про ССБ? Впрочем, есть смысл рискнуть. Давид общался с ребятами, пробовавшими вир, и те были в восторге. Они же и вывели Давида на Мимика, легенду среди дилеров. Тот ни разу не попался копам, да и на товар жалоб не было. Можно и рискнуть.

Травелатор доставляет Давида к Саду Новшеств, где должна состояться встреча. Здесь отдыхают от рекламы. Молодые флортеховцы выставляют в этом месте свои выпускные работы. Сад обновляют каждый день. Генетически модифицированные карликовые деревья, цветы причудливых расцветок и форм, а также растения, над внешним видом которых трудилась целая бригада дизайнеров. Всё это прикольно, но наскучило.

Вот почему Давид решил попробовать виры. Он перепробовал в «Коннекте» всё – мультилингвальное общение, квесты, игры, фильмы. Но, как говорят вироманы, рано или поздно хочется перейти на новый уровень. Конечно, настоящее удовольствие нелегально, но запретный плод сладок.

Мимик должен подойти через полчаса, поэтому Давид решает подкрепиться. Не перекусить ли (в «Бургере и борще»)? Нет, так и диетический квест завалить недолго. А вот «Зелёная Ферма» была бы кстати. Давид смотрит вверх и влево, туда, где маячит значок увеличительного стекла. Надиктовывает запрос, щёлкает по нужному запросу в выпадающем списке. Отлично, совсем рядом. Красная нить Ариадны ведёт вглубь лабиринта гиплекса. Справа от неё высвечивается количество оставшихся шагов: 547, 546…

Когда цифры из двухзначных становятся однозначными, огурец в сомбреро, логотип «Фермы», оживает и спрыгивает вниз. Настроенный под клиента, он не поёт, а молча разворачивает меню. Давид выбирает салат с рукколой и зёрнами граната. Система обозначает нужные продукты зелёной штриховкой. Давид бродит вместе с остальными покупателями, собирает ингредиенты. Как только овощи и зелень набраны, начинается следующий уровень. Нужно подойти к разделочной доске, взять нож и приготовить салат. Система подсказывает, где резать, расчерчивая нужные места пунктиром.

– Подкрепиться решил? – раздаётся голос. – Правильно, не помешает.

Давид вздрагивает. Пока он выполнял квест, Мимик сам нашёл его. Ава дилера – темнокожий парнишка лет двадцати двух. Миндалевидные, чуть раскосые глаза изучают Давида.

– Типа того. Привет, – ну вот, слова из головы вылетели. Давид выходит из квеста и начинает есть, стараясь не показывать, насколько взволнован.

– Ты когда-нибудь видел это место в реале? – Мимик щёлкает пальцами, и мир теряет краски. Стены выцветают до серого, голопанели пропадают, как и музыка в плеере. Каким-то непостижимым образом они вышли из «Коннекта». Вообще-то, это запрещено законом. – Не волнуйся, нас не засекут.

– Ни фига себе, – еда забыта. Давид разглядывает людей, которые молча ходят среди магазинов. Некоторые делают странные пассы руками. – Уже забыл, как мы выглядим в реале. Это и есть твой секретный чат?

– Ага. Так что не беспокойся о ССБ. Прежде чем они тебя спохватятся, ты уже вновь подключишься. Ну как, нравится здесь?

– Пожалуй… нет. Как-то пустовато.

– Может быть, – Мимик заметно мрачнеет.

– Ладно, – Давид берёт тарелку с салатом, подходит к контейнеру и выкидывает её От волнения пропадает аппетит. – Я готов. Пойдём.

2.

– Эй, ископаемое, – раздаётся голос Ли. – Всё снарягу проверяешь?

Калеб проверяет снарягу. Пистолеты на месте – один в плечевой кобуре, второй в поясной. Бронежилет из д-четыре-о наглухо застёгнут: выстрелишь в такой, и ткань мгновенно затвердеет. Мультиобойма в винтовке переключается свободно; патроны можно поменять, дважды моргнув правым глазом. «Паук» покоится в предплечье. Но главная гордость ССБ, конечно – версия «Коннекта» для военных. Никакой чёртовой рекламы. Несколько режимов зрения, включая тепловой и ночной. Карта, двухмерная и 3D. Система наведения, которая высчитывает расстояние, угол наклона ствола и прочие нюансы.

Калеб почти не пользуется всеми этими прибамбасами. Он – коллекционный экземпляр, таких больше не делают. Сейчас, когда к «Коннекту» подключают даже младенцев, Калеб по-прежнему настороженно относится ко всем новшествам.

– Ты бы свою проверил, молокосос, – добродушно огрызается он. Ли дежурит на крыше кондоминиума, где живёт дилер.

Они собираются схватить очередного дилера – мелкую сошку, решившую нажиться на взломе соцсети. Вычислить преступника непросто: хакеры меняют айпи-адрес, скрывают историю просмотров, переводят коннектовские очки на оффшорные счета. Но цифровые следы всё равно остаются.

Для того, чтобы поймать дилера, не нужно много ресурсов. Удивительно, но эти программисты-самоучки никогда не поддерживают безопасность периметра. Захват пройдёт примерно по следующему сценарию: как только дилер зайдёт в квартиру, Ли выпустит одноразового дрона и начнёт спускаться по стене. Устройство, похожее на огромного механического комара, ввинтится в стекло, вырубит точечными микроволновыми разрядами всю электронику в доме, после чего взорвётся, оглушив и ослепив каждого в радиусе десяти метров. Спецназовцу, ворвавшемуся в жилище, останется только вырубить цель парализующими пулями и надеть наручники. На случай, если в помещении окажется несколько целей, вооружённых огнестрелом, есть смарт-наведение. Военная версия «Коннекта» сама прицелится, наведёт оружие и выстрелит.

Калеб дежурит в подъезде, надумай кто из преступников бежать. Если кто-то невероятным образом сумеет скрыться от дрона и пуль Ли, то непременно нарвётся на шквальный огонь в коридоре. Домбровски, третий эсэсбешник, дежурит в бронированном фургоне на улице. В его распоряжении находятся ещё несколько дронов и небольшая пушка на крыше. Калеб не помнит, чтобы их отряд когда-либо воспользовался всем этим арсеналом. Обычно хватает одного Ли.

– Парни, кончайте трепаться. Цель направилась к вам, – иконка майора Калуи, как всегда, появляется неожиданно. Этот, наверное, сидит в любимом ресторане, уплетает сибу йен, следя за подопечными вполглаза, и в ус не дует. Калеб знает: если операция пойдёт не по плану, майор перехватит контроль над солдатом и будет управлять им дистанционно. Неприятно, но что поделать – издержки работы.

– Принято, шеф, – думает он. Модулятор, устройство размером с горошину, вшитое в череп, распознаёт сигналы мозга и преобразует их в текст, а затем в речь. Триста лет назад изобретателя этой штуки сожгли бы на костре. – Перешли координаты.

Короткая трель входящего сообщения. Примерно в километре от них ещё один дрон следит за дилером. Калеб разворачивает карту. Красный кружок, обозначающий дилера, медленно приближается. 816 метров, 815…

Раньше, в доконнектовские времена, задания были сложнее. Устранить лидера оппозиции, зачистить штаб-квартиру подпольщиков. «Коннект» тогда был всецело привилегией военных. Потом фирма, владевшая популярной соцсетью и несколькими крупными сайтами, приобрела часть акций, а может, и вовсе выкупила патент, Калеб не вдавался в подробности. Первые пользователи пищали от восторга, началось массовое производство. Не прошло и пяти лет, как половина граждан «законнектилась». А потом подключение стало само собой разумеющимся. Что ни говори, а «Коннект» – удобная штука. И социальная сеть, и дополненная реальность в одном флаконе.

Калеб, однако, помнит времена, когда «Коннект» глючил со страшной силой. Однажды система неправильно расшифровала какие-то сигналы мозга и выпустила «паука». Их отряд тогда должен был без лишнего шума взять группу кибер-террористов в аэропорту. Устройство, спрятанное в кости предплечья, покинуло убежище, развернулось и принялось убивать всех вокруг. Ребята пробовали подстрелить его, но без толку – система не распознавала врага в юрком роботе. С тех пор Калеб, с позволения Калуи, вмонтировал себе выключатель, позволяющий мгновенно отключить всю электронику в теле. По мнению Ли, это чистой воды паранойя. Ли молодой, он не был в аэропорту в тот день.

Лифт еле слышно свистит, поднимаясь. Калеб переключает режим зрения на сканер, позволяющий видеть всех пользователей «Коннекта» в виде облачков данных. В кабине пусто. Однако, следует занять позицию на пол-этажа выше, чтобы наблюдать за дверью из укрытия. Калеб почти поднялся, когда лифт за его спиной выпускает на площадку людей. Судя по голосам, двух мужчин, молодых.

– … действует эта фигня?

– Скажем так, она искажает восприятие. Далее всё зависит от того, какие зоны мозга задействованы, – писк замка, опознавшего владельца по отпечатку пальца. – Проходи.

Звук захлопнувшейся двери. Двери в квартиру дилера. Калеб сканирует квартиру. Никого! Но ведь он только что слышал, как туда зашли двое. Дело попахивает дерьмецом.

– Ребят, внимание, – говорит он. «Коннект» позволяет записывать воспоминания, аудио и видео, и отправлять их другим пользователям. Калеб пересылает последние полторы минуты остальным. – Возможно, дрон следит не за теми.

– Принято, – в голосе Калуи проскальзывают какие-то новые интонации. – Ли, вниз.

– Есть, шеф.

– Калеб, входи вслед за Ли. Не хочу накладок. Домбровски, на всякий случай следи за окном.

– Окей. Что с дроном? – спрашивает Калеб.

– Летит к вам на подмогу.

Что-то неладно с этим заданием. Бесспорно, дилеры разбираются в софте, но чтобы так просто выйти из «Коннекта»… Нужно либо не регистрироваться в нём вовсе, либо быть невероятно изворотливым программистом. Калеб качает головой, но всё же спускается по лестнице и устанавливает робота-взломщика на замок. Переключает мультиобойму на парализующие патроны, а зрение – на «дружественный режим», позволяющий отслеживать своих. Ждёт, наблюдая, как красный силуэт Ли скользит по тросу вниз. Второй алый человечек скучает внизу. Дрон подлетает к окну, но почему-то врезается в стену рядом. Ли не успевает среагировать и врывается в квартиру. Как только раздаётся приглушённый звук бьющегося стекла, Калеб фокусирует взгляд на взломщике. Тот издаёт звук, похожий на трель механического соловья, и смолкает навсегда.

– ВНИМАНИЕ! – голос Ли усилен модулятором. – ЭТО СПЕЦИАЛЬНАЯ СЛУЖБА БЕЗОПАСНОСТИ. ВСЕМ ЛЕЧЬ НА ПОЛ, РУКИ ЗА… – треск помех. Красная фигурка корчится в агонии. Твою мать!

Калеб переводит мультиобойму на разрывные, прицеливается в замок и стреляет. Грохот, брызги металла. Дверь, в которой теперь зияет дыра с дымящимися краями, медленно открывается. Калеб заходит. Ощущение, будто он вернулся в детство. У дилера нет автоматической прихожей. Назойливый женский голосок не рекомендует снять обувь, не предлагает вымыть или согреть ноги. Вместо выдвигающейся панели в коридоре стоит простой деревянный ящик с зеркалом на двери. Калеб ловит свой напряжённый взгляд в отражении, затем идёт дальше.

Каждая квартира-студия в этом здании, он знает, оснащена стандартным набором бытовой электроники. Здесь же нет голопанелей, совсем. Калеб мельком отмечает эту странность, но внимание его приковано к Ли. Тот корчится в агонии посреди осколков, тело ходит ходуном, глаза выпучены. Рядом застыл паренёк лет двадцати с небольшим. В руках он держит винтовку Ли.

– Замри! – Калеб целится в дилера. Тот поднимает голову. На смуглом лице застыла усмешка.

– Попался.

Мир вокруг теряет чёткость, подёргивается рябью помех. В уши врываются шипение и свист. Через позвоночник будто пропустили электрический ток, мышцы сковывает спазм. «Шокер», думает Калеб. «Когда этот молокосос успел выстрелить?». Калеб падает. Над ним наклоняется парнишка, которого он не заметил, войдя в комнату. Вироман, судя по восторженно-изумлённому выражению лица. Белые дредлоки свисают вниз, словно сосульки. В руках парень держит игрушечный пистолет.

В следующее мгновение дела принимают совсем хреновый оборот. Потому что кости в предплечье начинают мелко вибрировать. Руку пронзает боль, да такая, что Калеб на время забывает о том, что его бьёт током. Вспоминается аэропорт, глюк системы, крики, мёртвые тела на белой плитке…

Треск разрываемой плоти. Рукав бронежилета, который всегда отстёгивается в таких случаях, соскальзывает вниз. Кожу предплечья прошивают крохотные коготки. Они расширяют края шва, а затем «паук», скрытый внутри, выбрасывает себя наружу.

3.

– Если что, я никогда не… – Давид опасается говорить «вировался». В разговорах с друзьями приходилось прибегать к сложной системе намёков, непременно отключая модулятор, чтобы случайно не надиктовать что-нибудь не то.

– Вировался? – Мимик усмехается. – Можешь говорить свободно – сейчас нас никто не слышит.

Давиду трудно согласиться. Они идут по улице, и вокруг полно прохожих. Интересно наблюдать за подключёнными – одни делают странные пассы руками, другие шагают строго по невидимой линии, третьи разговаривают с невидимыми собеседниками. Сейчас, без аватаров, все выглядят до безобразия похоже – фабрики перестали заморачиваться и стали производить одежду серого цвета – и старше. Мужчины плохо выбриты, женщины ходят с сальными растрёпанными волосами. Толку следить за собой, когда никто не замечает, какой ты на самом деле.

Улицы тоже сбросили свой лоск. Ни рекламы, ни анимированных светофоров, ни многоцветия дорожной разметки. Стёкла домов вокруг мутны от пыли, стены кажутся слишком голыми, тёмные колонны зданий подпирают серый потолок неба. Куда ни взгляни, всё мрачное, унылое, однообразное. Но больше всего напрягают звуки. Реальный мир потрясающе негромок. Слышны лишь шаги прохожих, гул автомобилей, да посвист ветра. Ни музыки, ни голосов других пользователей, ни прочих звуковых эффектов.

Приходится идти по краю тротуара, потому что люди их не замечают. Буквально. То и дело кто-нибудь да вырывается из общего потока, огибает его по проезжей части и чуть не сбивает Давида. Мимик привычно уклоняется и лишь усмехается, глядя на спутника. И вправду, если их не видят, то и не слышат, наверное.

В какой-то момент, когда они останавливаются на перекрёстке в ожидании зелёного света, дилер достаёт из кармана чёрную пластиковую коробочку с экраном, включает, а затем начинает водить ею вокруг себя. С неба, похожий на огромное насекомое, спускается дрон без опознавательных знаков. Мимик водит пальцами по экрану, что-то печатает, после чего летун убирается восвояси. Давид не решается спросить, что произошло. В конце концов, купить себе дрона может каждый. А может быть, приходит мысль, устройство каким-то образом помогает им с Мимиком оставаться незамеченными.

Они молчат, пока не подходят к неприметной многоэтажке, ничем не отличающейся от других. В лифте Давид не выдерживает.

– Слушай, а как действует эта фигня? В смысле, ну ты понял.

– Скажем так, искажает восприятие. Далее всё зависит от того, какие зоны мозга задействованы, – двери кабины распахиваются, Мимик проходит к двери, открывает её, пропускает Давида. – Проходи.

– Ты говорил насчёт зон…

– Ага. Ну смотри: вир, в общем-то, действует по типу доконнектовской наркоты. Только если раньше людям приходилось травиться химией, то сейчас всё проще – мы подсаживаем в систему вир, вирусное расширение. Далее всё зависит от того, что ты хочешь. Ускориться? Без проблем. Отправиться в миры Ишиды или Липтон? Не вопрос. Но всё это, в той или иной мере, реплики. Я предлагаю покупателям квесты.

– Квесты? – Давид и не пытается скрыть разочарование в голосе.

– Ага. Но таких ты точно не видел. Не дополненная, а совершенно новая реальность, чувак. Мой вир меняет всё вокруг – здания, людей, правила.

– И что надо делать?

– Узнаешь. Если решишься, конечно. Ну так как?

– А, чёрт с тобой, – говорит Давид, про себя думая: если мне не понравится, хрен тебе, а не очки. – Как ты его установишь?

Вместо ответа Мимик проводит его в соседнюю комнату. Столько хлама Давид в жизни не видел. Платы, микрохемы, провода валяются на полу, столе и полках. Единственный чистый уголок – справа, вокруг стула с шлемом в изголовье. К нему тянутся пучки кабелей, похожие на длинных чёрных ужей. Дилер жестом приглашает Давида присесть. Тот ёрзает, пытаясь устроиться поудобнее, просовывает голову в шлем.

– А меня током не дёрнет? Уж больно эта штука похожа на…

– Нет, – судя по голосу, Мимик нервничает. Или торопится. Что-то пошло не так? – Задержи дыхание, сосчитай до двадцати и можешь снимать. В первые минуты, возможно, будет кружиться голова. Готов?

– Ага, – в голове роится миллион вопросов, но Давид, скрепя сердце, замолкает. Он набирает воздуха и считает. Двадцать, девятнадцать, восемнадцать… Звуки – монотонное гудение шлема, шаги Мимика по комнате, разговоры соседей за стенкой, уличные шумы – постепенно стихают, будто кто-то невидимый убавляет громкость. Три, два, один… Давид снимает шлем.

Комната преобразилась. Стены из белых стали грязно-зелёными, на полках по-прежнему валяется электронный хлам, но теперь в его груде можно заметить голову механической куклы с треснувшей линзой в глазнице. Что-то мерцает на столе. Давид подходит, тянет предмет за ручку, высвобождая из-под микросхем. Пистолет инопланетного вида, громоздкий до безобразия. Свет от ламп тускло отражается на серой стали. Бластер, подсказывает голосок в голове.

– Та-а-ак, и что мне делать? – спрашивает Давид. Ответа нет. Но и без того понятно, что где есть оружие, там должна быть и стрельба. Он идёт в соседнюю комнату, держа бластер перед собой.

У окна, разглядывая вечерний город, стоит девушка. Белый облегающий костюм, голубое каре и… ушки? Еле заметные, треугольные, они чуть выступают, делая похожей незнакомку на причудливого зверька. «Кролик в Стране Чудес», думает Давид и улыбается.

Он хочет подойти ближе, но в этот момент за окном что-то мелькает. Какой-то летающий аппарат, похожий на механическую стрекозу или что-то в этом роде. Тело реагирует само: руки поднимают бластер, прицеливаются, жмут на спусковой крючок. Насекомое валится вниз, но к нему на помощь спешит ещё один тип. Он похож на робота с непропорционально большой головой. Он влетает в окно и валит девушку на пол, целясь ей в голову из огромной пушки. Давид стреляет ещё раз. Спецназовец, или кто он там, отлетает к стене. Девушка встаёт и поднимает винтовку. Она прекрасна. Большие глаза, высокие скулы, узкий подбородок – похоже, Давид только что нашёл свой идеал. «Чёрт возьми, почему ты ненастоящая?», думает он.

– Меня зовут Ева, – говорит она. – Отойди к стене и прикрой меня.

Дважды повторять не приходится. Давид слушается. В комнату врывается ещё один солдат, с ног до головы закованный в броню. Забрало шлема – чёрный экран, по которому текут строчки данных. Выстрел из бластера отправляет спецназовца в нокаут, но тут происходит что-то странное. Рука поверженного противника раскрывается, и из неё выскакивает маленькое и юркое устройство. Механический паучок в мгновение ока забирается на Еву, цепляется ножками за одежду и кусает девушку в сонную артерию. Ева падает. Давид палит из бластера. Устройство разваливается на куски.

Чёрт возьми! Он проиграл? Что-то происходит с телом девушки. От костюма отделяется белая дымка, которая принимает форму человека. Это снова Ева, белая с головы до пят. Давиду трудно игнорировать тот факт, что она полностью обнажена.

– Найди меня, – говорит она и целует Давида в губы. По телу прокатывается волна наслаждения. Ещё чуть-чуть, и Давид испытал бы мощнейший оргазм в жизни. А этот вир – неплохая штука. Понятно, почему все так подсаживаются на него.

Девушка растворяется в воздухе, словно капля молока в воде. И пусть она ненастоящая, но удовольствие, прокатившееся по бёдрам и позвоночнику, вполне реально. Давид улыбается и идёт к выходу.

Улица изменилась. По небу бежит серая рябь помех. Чёрные пальцы небоскрёбов раскрашены иероглифами и вывесками на незнакомых языках, размытыми из-за дождя. Автомобили теперь парят над землёй; из выхлопных труб валит ярко-голубое пламя. На глазах у Давида одна из таких машин взмывает в небо и скрывается за ближайшим небоскрёбом.

Ну и ну! Мир без автомобильных пробок и рекламы чертовски хорош.

Наверное, так выглядел их мир в представлении ретрофутуристов. Давид идёт по улице, разглядывая прохожих во все глаза. Мимо него проходит фигура, закутанная в сутану; механическая рука придерживает капюшон. Парочка панков с ярко-зелёными ирокезами оглядывает его из-под очков, представляющих собой одну узкую горизонтальную черту. Робот в бежевом плаще сталкивается с ними, приподнимает шляпу, извиняясь, и направляется дальше по своим делам.

Внезапно один из автомобилей, чёрный фургон, больше похожий на небольшой танк, подсвечивается красным. Опасность. Давид поднимает бластер, но не успевает выстрелить – помощь приходит, откуда он не ожидал. С неба спускается летающий аппарат, что-то вроде летающей тарелки. Он начинает палить в фургон, завязывается перестрелка. Прохожие разбегаются, кто куда.

– Давид, – в верхнем правом углу возникает лицо Евы. – Ты должен выполнить квест и спасти меня. Будь внимателен – враги могут напасть, откуда угодно. Для большего удобства я буду обзначать их красным цветом. Увидишь такого – стреляй, не раздумывая. Усёк?

Как будто в подтверждение её слов, один из прохожих, белобрысый мужик в круглых чёрных очках и одежде цвета хаки, вдруг замирает на месте, не успев укрыться за углом ближайшего небоскрёба. Он мелко дрожит секунду или две, а потом краснеет с головы до пят.

И устремляется к Давиду.

Руки вскидывают оружие. Пальцы давят на спусковой крючок. Белобрысый валится наземь, корчась в агонии. Давид переводит дух. Можно только догадываться, что в данный момент происходит в реальном мире. Быть может, вокруг продолжают шагать фигуры в серых одеяниях? Вряд ли. Он непременно натолкнулся бы на одного из прохожих. Выходит, эта схватка происходит на самом деле? Задумываться некогда, потому что всё новые и новые алые фигуры выбегают из-за углов. Давид чувствует себя одновременно героем боевика и марионеткой, которой управляет незримый кукловод. Когда дело доходит до баталии, тело перестаёт подчиняться и реагирует на опасность, словно принадлежит матёрому эсэсбешнику. Всё это замечательно, но Давид чувствует себя не в своей тарелке. Что за кашу он тут заварил?

– Как тебя найти? – кричит он, задыхаясь. Вместо ответа в воздухе материализуется белая дымчатая линия. Судя по всему, она ведёт куда-то в центр. Ну что ж… Давид идёт, молясь про себя, чтобы всё происходящее оказалось дурным цифровым сном. Сейчас он закончит квест и очнётся в кресле Мимика… ведь так?

– Ничего не бойся, – напутствует Давида Ева.

4.

Спазм. Ещё один. Пауза между разрядами, прошивающими тело, составляет долю секунды, достаточную для того, чтобы протянуть руку к застёжке на горловине бронежилета. Потянуть вниз. Ещё чуть-чуть. Ещё. Расстегнуть пуговицу на рубашке. Вернее, попытаться это сделать, потому что пальцы одеревенели. А чёрт с ней, с пуговицей. Калеб тянет ворот на себя. Трещит, разрываясь, ткань. Ещё немного, совсем чуточку. Нащупать тумблер, вшитый под кожу. Содрать защитный чехол. Приложить палец к считывающей панели. Не дёргаться, чёрт возьми!

Тишина.

Помехи пропадают, мир возвращает себе обычный вид. Демонический оркестр перестаёт насиловать уши. В течение нескольких секунд Калеб таращится на потолок, приходя в себя. Сердце никак не желает успокаиваться, болезненно дёргается под рёбрами. Наконец пульс замедляется. Калеб встаёт, отпинывает в сторону бесполезную теперь винтовку. Он только что отключил всю электронику в теле. Теперь никакой умной системы прицеливания, никакой карты. И никакой связи с напарниками.

Калеб аккуратно закрывает крышку, вмонтированную в искусственную кость. Стягивает, морщась, края раны. «Паук» выскочил неаккуратно и порвал кожу предплечья. Рана заживёт, как и другие раны до неё, но рука стала почти невесомой, а это уже проблема – целиться будет сложнее. Калеб подходит к хакеру. Тот лежит неподвижно рядом с таким же неподвижным Ли и таращится в потолок мёртвыми глазами. «Паук» эффективен, как всегда. Будем считать, что Ли отомщён, думает Калеб.

С улицы доносятся звуки пальбы. Он выглядывает в окно и замечает военный дрон, поливающий огнём фургон Домбровски. Корпус автомобиля напоминает швейцарский сыр, прохожие разбегаются кто куда. Калеб достаёт пистолет, целится, стреляет. И промахивается. Проклятая лёгкая рука.

Дрон реагирует на угрозу. Зрачок камеры разворачивается к Калебу, лопасти сердито жужжат. Устройство поднимается на уровень его этажа. Калеб еле успевает выбежать в коридор, когда стену позади него прошивает очередь. Как уничтожить мелкого и юркого противника, в которого и попасть-то сложно?

Он выбегает на площадку, захлопывает за собой дверь и еле успевает отскочить в сторону. Эхо от выстрелов прокатывается по подъезду, словно гром. Пули выбивают фонтанчики из стены напротив. Калеб целится в дверь, но гудение стихает. Очевидно, дрон решил покинуть место, где в него легко попасть. И точно: ближайшее окно лопается от новой очереди.

Дверь соседней квартиры распахивается. На площадку выбегает дамочка в свитере и пижамных штанах. Серые тапочки шлёпают по бетону, под ними хрустит стекло, когда женщина запрыгивает на подоконник и выпрыгивает наружу. Что, чёрт возьми, происходит?

Держа пистолет наготове, Калеб выглядывает в окно. Дрон болтается из стороны в сторону, всё больше кренясь к земле. Дамочка держится за него, свободной рукой пытаясь выдрать камеру. Бледное лицо поворачивается к Калебу.

– Стреляй! – кричит она. – Ну же!

Дважды просить не приходится. Калеб целится и жмёт на спусковой крючок. Первая пуля попадает в корпус, вторая сбивает камеру. Дрон начинает дымиться, сердито фыркает и падает вместе с женщиной.