Текст книги "Радость, словно нож у сердца"

– Вмешательство, Адам, можно понимать как завоевание.

– Это не завоевание.

– Тогда что же это такое? Как именно вы собираетесь «вмешиваться», или, что более существенно, – какие отношения вы планируете попытаться установить с доминирующей расой, то есть – с нами? Поскольку, называя вещи своими именами, мы не очень любим, когда нам указывают, что делать.

После затянувшейся паузы Адам ответил:

– Нам это известно. В подобных случаях всегда встает проблема определенной самоуверенности…

– Чьей именно? Нашей или вашей?

– Обеих. Однако в данном случае испытанию подвергнется лишь одна.

Сэм нахмурилась и не без усилия оторвала взгляд от отдаленной Земли. Она принялась расхаживать по комнате.

– Кажется, я понимаю. Ввиду огромного технологического превосходства ваша самодостаточность к делу не относится, поскольку, если у вас возникнет необходимость, вы сможете делать абсолютно все, что заблагорассудится, а мы никак не сможем этому помешать.

– Верно.

– А как же наша гордыня?

– Вы исходите из предположения, что человечество является основной целью вмешательства, направленного на сохранение земной биоты.

Она села на кровать. Сигарета потухла, она отшвырнула ее на пол и проследила, как та исчезает.

– Вы предпочли бы договариваться с китами.

– Ваша судьба стала предметом обсуждения. Ваш вид следовало либо нейтрализовать, либо включить в спасаемую биоту таким образом, чтобы это не повредило ее спасению. Был избран второй вариант, даже несмотря на все сложности переходного периода.

Сэм резко расхохоталась и откинулась назад:

– Сложности? Вы даже не представляете, Адам, с чем связались.

– Мы делаем это не в первый раз.

– Здесь? У нас? «Теоретики палеоконтакта полагают…», вот это вот все?

– С другими доминирующими видами на других планетах. Имейте в виду, что каждый мир должен удовлетворять весьма существенному набору специфических критериев. Значительно большее количество планет этим критериям не удовлетворяло, там Вмешательство не состоялось.

– И чем это для них кончилось?

– Чаще всего – вымиранием, или же резким коллапсом. Машина эволюции свою работу не прекращает, однако в мирах, лишившихся необходимых ресурсов, ее возможности сильно ограничены.

– Но Земля экзамен выдержала.

– Нынешнее Великое Вымирание – обусловленное деятельностью вашего вида – подвело ее к критической черте. Если вас не остановить, вы уничтожите большую часть жизни на Земле – включая, разумеется, и самих себя. Впрочем, для Вмешательства подобной причины еще недостаточно. Ваша планета находится в середине жизненного цикла. Если она лишится ресурсов, новые формы жизни, возникшие на руинах биотического коллапса, будут ограничены в своих возможностях и не поднимутся выше простейших форм. Сложность: не сумеет восстановиться – с той же энергией, с которой она восстанавливалась после ваших прежних Вымираний. По счастью, время излечить нынешнее еще есть.

Саманта кивнула. Истощенная планета, лишившаяся большей части легкодоступных ресурсов. Ровно то, о чем писал в своей фундаментальной «Гипотезе Геи» Джеймс Лавлок. Однако сейчас эти подробности лишь отвлекали. Она сделала глубокий вдох, медленно выдохнула.

– Адам, давайте вернемся назад. Вы меня похитили на глазах у свидетелей. Начали «вмешательство», намереваясь спасти Землю, а нас тем самым принудить к новому мировому порядку. «Принудить» в данном случае подразумевает, что мы будем орать и брыкаться.

– Мы тоже пришли к выводу, что определенное сопротивление неизбежно.

Она фыркнула, наклонилась вперед и рукой протерла лицо:

– Я-то вам зачем для всего для этого понадобилась? Что вы от меня такое хотите, чего никто другой вам дать не может? Обратились бы, ну, я не знаю, к американскому президенту!

– Возможно, многих представителей человечества это и удивит, – ответил Адам, и его бестелесный голос звучал сейчас чуть по-другому, – однако идея, что внеземная цивилизация сочтет нужным признать ту искусственную иерархию, которую человечество само для себя приняло, потребует пересмотра одной из первых.

– Хм, что-то мне подсказывает, что вам предстоит столкнуться с множеством недовольных.

– Потому-то мы вас и избрали в качестве переговорщика.

– В качестве… кого?

– Непосредственного контакта между нами и людьми не будет. Мы хотели бы, чтобы вы, используя средства наиболее массовой информации, выступали от нашего имени, оповещая человечество о ходе Вмешательства.

– Не лучше ли было взять дипломата?

– На текущий момент – нет.

Саманта снова вскочила и принялась ходить из угла в угол.

– Хорошо, давайте рассматривать, так сказать, очевидных подозреваемых. Звонить президенту, премьеру, в комитет или политбюро вы не намерены. Почему? Потому что наши жалкие власти вам безразличны. С ООН, как я поняла, вы пока тоже общаться не хотите. Хорошо. Почему не взять астронавта?

– Технические познания к делу не относятся.

– Тогда экзобиолога?

– Мы прибыли не для того, чтобы обсуждать многочисленные формы жизни, существующие в Галактике.

Суховатая шутка, даже, кажется, с оттенком легкого неудовольствия. Сэм это отметила, но не стала пока что развивать тему.

– Хорошо. Однако при любом правительстве должна существовать секретная служба, команда профессионалов, созданная именно на подобный случай.

– В самом деле?

– Глупо было ее не создать. Знаете, люди в черном, все такое.

– И какова была бы цель ее создания?

Она задумалась.

– Ну, надо полагать, защита интересов человечества.

– С какой стати одному из подразделений одного из правительств иметь целью защиту интересов всего человечества? Не будет ли естественным полагать, что оно, напротив, будет нацелено на защиту национальных интересов, и в первую очередь – на обеспечение общественного порядка и безопасности?

– И что, на международном уровне никакой организации не существует?

– Предположим, что такая организация не способна выполнить свою задачу.

Она осеклась, бросила взгляд на Землю.

– В смысле?

– В чем именно должна заключаться защита интересов человечества?

– Хорошо, я рискну сформулировать. В первую очередь, конечно, общественный порядок. Предотвращение паники, волнений. И экономического кризиса. Кроме того, защита основных прав человека перед лицом неведомых пришельцев из глубин Галактики. Разработка протоколов для перехода к более развитой технологии и новому порядку вещей.

– И что, если ваши нынешние общественные и экономические структуры окажутся несовместимыми с галактическими пришельцами или, точнее, с любыми перспективами вступления в их общность?

– Вот как?

– Иными словами, что, если моральные принципы, которыми руководствуется мировая комиссия по контактам, порочны в самой своей основе?

Сэм помолчала, потом вздохнула:

– Понимаю. Скорее всего, они вам ответят нечто вроде: «Спасибо, мы уж как-нибудь сами».

– Этот вариант нас не устраивает. Соответственно, мы избрали другой механизм Первого Контакта, чтобы с самого начала миновать развилку, ведущую в никуда.

– Иными словами, о переговорах речи не идет?

– В конечном итоге, Саманта Август, все упирается в систему ценностей.

– Ну, продолжайте же.

– Технологии, политические структуры, культурные и общественные институты на уровне Галактики представляют собой более или менее универсальные константы, – ответил Адам. – Разница между ними незначительна, а по-настоящему уникальные варианты встречаются крайне редко. Как следствие, единственной системой ценностей, разделяемой всеми разумными видами, является искусство, создаваемое каждой из цивилизаций. Пусть даже популярность означенного искусства эфемерна и непостоянна, а ценность как таковая тоже может сильно меняться. Нашим Триумвиратом, Саманта Август, вклад человечества в искусство ценится очень высоко. В том числе и ваш лично, разумеется.

– О, подозреваю, мой агент этому не слишком обрадуется. Не говоря уже про юридический департамент в издательстве.

– Кроме того, – продолжал Адам, – вы заметная публичная персона, это полезно для наших целей.

– Прошу прощения, я как-то отвлеклась на мысли о том, что юристы скажут насчет галактического книжного пиратства.

– Очень скоро, Саманта Август, богатство – в вашем, человеческом измерении – утратит всякий смысл.

Она хмыкнула.

– Вот у законников по всей планете челюсти-то отвалятся. – Вздохнув, Сэм подошла поближе к виду на медленно вращающуюся Землю. – О, а вон МКС, – пробормотала она и потом продолжила: – Так когда же начинается ваше Вмешательство, Адам?

– Оно уже началось, Саманта Август.

Глава 3

В космосе курить не запрещается.

Саманта Август, первая эсэмэска мужу

Лагерь к западу от Джамбалы, Республика Конго.

22 мая, 6.18

Коло было девять лет, когда в деревню пришли нехорошие люди и увели его с собой. Теперь он сам стал одним из нехороших. Конголезские джунгли тоже были теперь не те, что в детстве. Тогда в ветвях над головой кипела жизнь. Обезьяны, змеи, ящерицы, летучие мыши. По тропам, в основном по ночам, бродили крупные животные, оставляя повсюду следы – свидетельства жизни другого мира, где людям нет места. Теперь джунгли умолкли. Умолкли и опустели.

Валютой нового мира сделался голод, рабочими инструментами – автоматы, пули и мачете. В его отряде восемнадцать человек, все хорошо вооружены, все готовы убивать. От ближайшей дороги до лагеря шесть километров, от ближайшей деревни – семь. Еще в лагере было одиннадцать детей, одни на пути к тому, чтобы тоже сделаться воинами, другие – рабы, готовые исполнить любой приказ.

Утро было самое обычное. Высвободившись из охвативших его тощих рук Ниилы, Коло отпихнул ее к краю койки и уселся.

Она укололась как раз перед тем, как они занялись любовью прошлой ночью, и пока еще не оклемалась. Коло быстро глянул на нее из-под полуопущенных, тяжелых от сна век, чтобы убедиться, дышит ли она. Дышит.

Из торчков получаются покорные рабы. Вот только годятся они лишь для простых и не требующих особых усилий заданий. Два года назад, когда он вырвал ее из рук мертвой матери, она назвала ему свой возраст. Ей было одиннадцать – сейчас, выходит, тринадцать. Долго такие рабы не живут, но и недостатка в новых не наблюдается. Сейчас, впрочем, с этим стало хуже – жители побросали близлежащие деревни, спасаясь бегством от постоянных налетов и бессмысленных казней. Так что пищу добывать сделалось сложней.

Рабов тоже.

Вскоре, сказал он себе, натягивая драную футболку с изображением группы Split Endz, придется отправить гонца в шахтерский лагерь – расположившийся не совсем там, где следует. В его окрестностях еще остались лесные племена, мешавшие им рыть ямы и валить деревья. Если с недельку поработать на шахтеров, поубивав и распугав лесных, вопрос с пропитанием на какое-то время будет решен.

У него почти не сохранилось воспоминаний о временах, когда его страна еще не представляла собой сочащуюся рану, как и иллюзий относительно кровососов, из-за которых она оставалась в таком состоянии. В конце концов, он сам был одним из них. Оружие текло сюда из Китая, а деньги – из корпораций по всему миру. Чистеньких нету.

Он натянул старые защитные штаны, застегнул пояс, проверил тяжелый армейский пистолет сорок пятого калибра в потертой холщовой кобуре, потом нашел бейсболку с логотипом Exxon и выбрался из хижины.

Обитатели лагеря были уже на ногах, пусть и не все. Из джунглей возвращались дозорные, для которых заря означала конец дежурства, дети уже прочесывали безжизненные заросли в тщетной надежде изловить мартышку или ящерицу пожирней – впрочем, они были готовы довольствоваться насекомыми или личинками.

Сломанное не починить. Миру нужно, чтобы его страна оставалась сломанной, и с этим ничего не поделаешь. Однако теперь у него есть собственное племя, и он сделает все необходимое, чтобы его прокормить. Лояльность подогревалась нуждой, кошельком служил желудок, а богатство – это не то, что у тебя есть сейчас, а то, что еще останется через неделю. Дальше чем на неделю вперед Коло никогда не планировал.

На костре жарился маниок, почерневший кофейник уже закипел, неподалеку валялся мальчик, бледное плечо все еще перетянуто резиновой трубкой. Коло подошел поближе, пошевелил тощее тело ногой.

– Джок! Ты ему вчера слишком большую дозу отмерил. Парень издох.

Верзила Джок, сидевший у костра, сгорбившись и обнимая своими огромными, покрытыми шрамами лапами кофейную кружку, бросил на Коло извиняющийся взгляд.

– Воина из него все равно не вышло бы.

– Не вышло бы. Он был рабом.

Джок пожал плечами.

– Одним ртом меньше. Да и порошок тоже на исходе.

В ответ на последнюю фразу взгляд Коло полыхнул такой злобой, что Джок непроизвольно облизнул сухие губы. Коло шагнул к нему поближе и негромко прошипел:

– Заткни хлебало! Нашел о чем орать во всю глотку. Хочешь, чтобы люди взбунтовались?

Джок отвел глаза и снова пожал плечами.

– От того, что я буду молчать, командир, порошок-то не появится.

– Будет новая поставка. Со дня на день.

– Ясно, командир.

– Теперь убери труп. Оттащи его к яме.

– Поганое место, не люблю я его, – нахмурился Джок.

– Никто не любит, – откликнулся Коло, – однако правило есть правило: за кем труп, тому от него и избавляться.

Внезапное движение в зарослях слева заставило его резко развернуться, пистолет словно сам скользнул ему в руку.

Из леса к лагерю неслась мелкота, на их физиономиях были написаны ужас и замешательство. Коло шагнул им навстречу.

– Солдаты? Эй, ты! – Он ухватил одну из девочек за плечо, развернул к себе. – Там солдаты?

Она затрясла головой.

– Это лесные духи!

Бойцы уже повскакивали на ноги, похватали оружие и сейчас подтягивались поближе к командиру. Коло выпустил перепуганную девочку и ткнул пальцем в двоих.

– Ты и ты. Разобраться, что там происходит.

Он выбрал двоих помоложе, не утративших еще ни исполнительности, ни привычки расхаживать, гордо поглаживая свои «АК-47» в надежде перехватить взгляд одной из рабынь. Оба без лишних вопросов кинулись исполнять приказ. Коло бросил взгляд через плечо и увидел, как Джок с кислой усмешкой смотрит разведчикам вслед.

Похоже, с Джоком скоро придется кончать. Такое уже не лечится.

– Остальным грузиться. Джок, строй рабов. Робби, собери весь порошок. Генри…

Он осекся – из зарослей внезапно появились разведчики. Один – с разбитым носом.

– Какого хрена? Под ноги не смотрел? Ну и кто там на подходе?

– Стена, командир, – ответил другой разведчик, потирая распухшее колено. – Невидимая стена.

Первый сплюнул кровь.

– Я прямо в нее влетел. Упал. А она меня толкать стала.

– Толкать?

– Командир, она движется! – выпалил второй разведчик.

Трое бойцов, стоявших у самых хижин по левую руку от Коло, одновременно пошатнулись и, резко развернувшись, вскинули оружие. Коло прищурился – но ничего не увидел.

– Что еще за шуточки, вы, уроды?

Один из бойцов развернул свой «АК-47» и ударил во что-то прикладом. Силой отдачи автомат вышибло у него из рук.

– Назад! – скомандовал им Коло, пытаясь задавить в себе страх. Джунгли кишат духами, уж в этом-то сомневаться не приходится. Однако такого он еще не видел. Он осторожно двинулся вперед, выставив пистолет перед собой.

Когда он достиг места, где перед тем стояли трое бойцов, пистолет во что-то уткнулся.

– Вашу мать, – пробормотал он, пытаясь продавить невидимую преграду, – тут же нет ни хрена.

Джок у него за спиной дал короткую очередь, и Коло инстинктивно пригнулся. Он услышал, как пули ударяются во что-то на расстоянии вытянутой руки справа от него. Но ничего не разглядел.

Невидимая стена надвигалась, толкая пистолет. Он поспешно отскочил назад и скомандовал:

– Всем разойтись по сторонам и найти, где она кончается!

Недоумевающие бойцы разошлись веером. Послышались вскрики и ругательства – они тоже натыкались на стену. Один ударил в нее мачете – лезвие отскочило.

Насколько Коло сумел разобрать, барьер представлял собой ровную линию, медленно ползущую через лагерь. Пришел он из густых джунглей на западе. Несколько бойцов попытались задержать его продвижение. Коло, вытаращив глаза, взирал на абсурдную сцену – его люди упираются в ничто, а их подошвы чертят по земле длинные полосы.

К хижинам по ту сторону лагеря было уже не подобраться. Двоих рабов, все еще под кайфом, попросту вышвырнуло наружу сквозь хлипкие стенки и волочило сейчас через пыль.

– Робби, забрать этих! – Он сунул пистолет обратно в кобуру и повернулся к собственной хижине. – Все собирайте!

– И куда мы пойдем? – спросил Джок у него за спиной.

– На хрен отсюда! – ответил ему Коло.

– Я-то думал, лесные духи умерли.

Коло остановился, развернулся и уставился на наглеца. Издевается он, что ли? По его непроницаемой морде не разберешь.

– Какие, мать твою, духи? Это оружие!

Джок вытаращил глаза – наконец-то и его проняло.

– Это такое сраное оружие, Джок, – повторил Коло, – и прятаться в джунглях больше не получится. От него не спрячешься.

– Да ну, блин!

Коло, утративший к беседе какой-либо интерес, снова двинулся к хижине. Ниила почти ничего не весит, ее можно просто через плечо перекинуть. А больше ему ничего и не нужно. Он уже сделал три широких шага, когда услышал за спиной характерный щелчок.

Коло выхватил пистолет и резко развернулся. Джок мрачно рассматривал свой «АК-47».

– Заклинило на хрен, – сообщил он, потом испуганно перевел взгляд на Коло. И почти сразу выдавил из себя кривую улыбку: – Твоя взяла, командир.

– Я бы на твоем месте здесь не задерживался, Джок, – процедил Коло.

Джок отбросил автомат и рванул прочь. Коло поднял пистолет, не спеша прицелился. Тут его взяло сомнение. Стоит ли Джок, чтобы тратить на него пулю? Вряд ли он его еще когда-либо увидит. Чтобы шляться там, где за твою голову объявлена награда, нужно быть совсем уж идиотом.

Снова сунув пистолет в кобуру, он шагнул к хижине.

Ниила так и не шелохнулась.

– Умница, – прошептал он, – ты-то меня не предашь. Такие, как ты, не предают.

Боулдер, штат Колорадо.

23 мая, 16.15

Джоуи Кран сидел у себя в подвале, со всех сторон окруженный мониторами. Повсюду творилась такая неразбериха, что он даже не знал, на какой экран смотреть. В наушниках прозвучал дребезжащий голосок:

– Джоуи, ты в курсе того, что творится?

– Привет, Кинг-Кон. Ну да, пытаюсь…

– И что это, по-твоему? Секретное оружие экотеррористов?

– Какое на хрен… – Но он тут же наклонился вперед, его глаза забегали от экрана к экрану. – А, вот ты о чем. Как я сам-то не заметил? Всегда начинается в безлюдной глуши и уже оттуда распространяется наружу.

– Супер-мать-его-оружие, – голос Кинг-Кона был полон злорадного удовлетворения. – А каналы спутниковой связи вообще как с ума посходили. Рыболовные флотилии следуют за огромными косяками – а сети закинуть не могут.

– Это еще почему?

– Потому что вся эта хрень не может тронуться с палубы. Столько рыбы, а взять ее руки коротки. Весь «Гринпис» сейчас, наверно, пляшет от счастья, да оно и понятно. Надо полагать, они за всем этим и стоят.

Король Конспираторов был старым и верным информатором видеоблога «Новости из-под Крана». Из своей берлоги, где бы она там ни находилась, он имел доступ к самому что ни на есть причудливому дерьму. Постоянно переключался с волны на волну, не пропуская ни одного слуха. Джоуи пока что не стал его перебивать. Ему было не до того, он вглядывался в мониторы. Потом наконец откинулся на спинку стула и произнес:

– Обожди пока, Кинг-Кон. Итак, насколько можно судить, умеренным широтам досталось как следует. Центральная Америка, Чили, Боливия, бассейн Амазонки. Северный Мадагаскар, да и по всей Африке. Камбоджа, Вьетнам, Индонезия – по этим вообще как каток прошел.

– Национальные парки в Штатах, чуть ли не вся Флорида, половина сраной Аляски…

– Эй, мы же договаривались – в эфире не выражаться!

– Извини, Джоуи, вырвалось. Короче, есть сообщения и из густонаселенных местностей. Все пастбища в районе бывшей амазонской сельвы, а также шахты и лесозаготовки. Такая же хрень и в Конго…

– А также в тайге на севере России, – перебил его Джоуи, – в Канаде – Британская Колумбия, северная Альберта – ого, там с нефтеносных песков повышибло все, включая тяжелую технику. Эта штука ворочает бульдозеры, будто консервные банки.

– Эко-супер-мать-его-оружие… Эй, останови-ка запись!

– Кинг-Кон, я ведь тебя потому и просил насчет не выражаться. Мне теперь все это резать и запикивать, будто у меня других дел нету. Может, просто немного последишь за собой, договорились?

– Так ты, Джоуи, что, еще не понял? Там же и в самом деле все посносило на… на… к чертям собачьим, вот. Сквозь это силовое поле не пробиться. И подкопаться невозможно, и дроны там, наверху, о него разбиваются…

– Погоди, что там насчет дронов? Кто-то решил перелететь через стену?

– Попытался, – ответил Кинг-Кон с коротким неприятным смешком. – Ага, а у вертолетов и прочего дерьма срабатывает система предупреждения столкновений – однако пока что считается, что эти штуки куполообразные, а главное – птицы-то сквозь них пролетают!

– Что?

– Птицы, приятель, птицы. Ультра-эко-супер-мать-его-оружие-ноль-ноль-семь…

– Я тебе перезвоню, – раздраженно перебил его Джоуи. – Можешь пока что рот с мылом вымыть. – Он кликнул отбой.

Официальные сообщения поступали одно за другим. Никто ничего не знал. Сперва никто даже не брал на себя ответственность, потом вдруг о своей ответственности объявили чуть ли не все сразу группировки мракобесов-экстремистов одновременно. На места событий направлены научные группы. Военные находятся в полной готовности. У въезда в Йеллоустоунский национальный парк собралась толпа вышвырнутых наружу туристов. До какого размера все эти штуки вырастут? Неизвестно. Но они будут расти и дальше? Пока что продолжают. Что будет с теми, кому пришлось покинуть свои дома? Непонятно. Организации помощи беженцам оповещены. В Бразилии беспорядки, но пострадавших, по счастью, нет…

Джоуи Кран вернулся к последнему сообщению. В шахтерских городках многотысячные беспорядки.

– Но пострадавших нет? Что еще за хрень?

Оттава, провинция Онтарио, Канада.

24 мая, 15.45

Близость к правительству способствует раздутию эго, а чувство собственной важности будто сообщает тебе магическую ауру исключительности, доступа к секретам, вершителя судеб миллионов. Элисон Пинборо, впрочем, было совершенно не до того. Еще предыдущая администрация стала делать ей авансы, намекая на возможность войти в ближний круг премьер-министра, однако ей казалось оскорбительной сама идея. Фото премьера украшало в стране чуть ли не каждый кабинет ученого – в качестве мишени для дротиков. Неофашист, антиинтеллектуал, алармист, сокращавший одну научную программу за другой, а ученым норовивший заткнуть рот, отбросил страну лет на десять назад.

То обстоятельство, что нынешняя премьер не производит впечатление пещерного человека, представляет собой определенный повод для оптимизма, полагала она. Хотя для того, чтобы судить с уверенностью, было еще слишком рано, а Элисон не слишком-то доверяла политикам. Большинство из них интересовало лишь сохранение статус-кво, пусть даже текущее положение было совершенно самоубийственным. Рассудок в наши дни представляет собой исчезающий вид.

Однако в конце концов она сдалась и приняла пост советника премьера по науке. Очевидным образом ее степень по геологии как нельзя больше подходила к темпу перемен в правительстве, неспешных, словно движение ледника.

Эта мысль заставила Элисон, шедшую по коридору следом за секретарем к комнате совещаний премьера, криво усмехнуться. Как город Оттава ей не очень глянулась – сыро и холодно. Ну, по крайней мере не придется шпынять первокурсников и бодаться с университетской администрацией. Да и квартира оказалась приличной, с видом на канал Ридо. Что же касается докладов от полевых агентов – тех, которые успели, несмотря ни на что, поступить вовремя, – пока что они, слава богу, надежно скрыты в папках у нее под мышкой. И однако всего через несколько секунд ей предстоит обсуждать невозможное.

Она не любила пугаться, но сейчас ей было страшно.

Подойдя к двери, секретарь один раз постучал в нее, потом распахнул и жестом пригласил Элисон внутрь. Поблагодарив молодого человека, она шагнула мимо него. Вежливость была одним из немногих аспектов официальной должности, пришедшихся ей по душе. После воинственной агрессивности предыдущего премьера возвращению приличий все были рады – во всяком случае, так ей показалось при коротком знакомстве со штатом сразу после назначения. Люди вздохнули с облегчением, и сама бюрократическая машина тоже охотно перенастраивалась на прежнюю благовоспитанность.

Разумеется, зал для совещаний был оборудован по последнему слову техники. Ее провели к креслу, напротив себя она обнаружила министра природных ресурсов Уилла Кэмдена. Слева от него сидела Мэри Спэрроу, министр национальных парков. Никто из них не выглядел особо радостно, хотя в глубине темных глаз Мэри что-то поблескивало. Чуть подумав, Элисон решила, что это неудивительно.

Часть обозревателей обнаружила в назначении метиса на роль главы национальных парков плохо скрытую иронию. Другие, напротив, сочли это достойным жестом. Всевозможным самозваным аналитикам, специализирующимся на всяческой потенциально скандальной чуши, конца и края не было, а их непрерывный лепет сливался в мощный рев, оттеняющий любые события общественной жизни. По поводу прошлого самой Элисон, работавшей на нефтянку, тоже было изрядно радостного карканья.

Долго Элисон и министрам ждать не пришлось – в противоположной стене распахнулась дверь, и внутрь зала быстро прошла премьер. При личной встрече черты лица Лизабет Карбоно, новой любимицы либералов, казались более резкими, чем на телеэкране. То, что на камеру выглядело честным, открытым взглядом, лицом к лицу приобретало слегка хищный оттенок. До сегодняшнего дня Элисон встречалась с премьером лишь однажды, и та встреча состояла в основном из обмена банальностями и уверений в самых лучших, пусть и не слишком конкретных, взаимных ожиданиях.

В этот раз все было по-другому.

Стремительно сев во главе стола, премьер-министр посмотрела на Элисон внимательным взглядом и объявила:

– Я проглядела официальные сообщения из других стран. Видела новости, совещалась с так называемыми экспертами, которые по сути лишь пересказали своими словами все то, что мы и так наблюдаем. От вас, доктор Пинборо, я ожидаю примерно того же самого, и дело вовсе не в моем неуважении к вашей компетентности, а в том, что мы столкнулись с необъяснимым, – и потому ответов на вопросы ни у кого попросту нет. Мои ожидания верны?

Сев за стол, Элисон положила свои папки прямо перед собой. Сейчас она непроизвольно взглянула на них, отгоняя желание открыть верхнюю и пролистать резюмирующий текст. Содержание и этой папки, и всех остальных она прекрасно знала и так.

– Госпожа премьер-министр, – начала она, – силовые поля обладают рядом крайне необычных характеристик…

Уилл Кэмден мрачно хмыкнул, однако ничего не сказал, поскольку Карбоно не отвела пристального взгляда от Элисон. После короткой паузы она продолжила:

– Способные проникать сквозь землю радары их не видят. Вернее сказать, они не видны и на обычных радарах.

– Как это может быть? – уточнила премьер. – На всех самолетах, курс которых пересекли силовые поля, сработала система предупреждения о столкновении.

– Совершенно верно, мадам. Поскольку эти системы используют радары, само собой предполагалось, что силовое поле отражает радиосигнал.

– Однако вы утверждаете, что это не так.

– Совершенно верно.

– Очередной невероятный факт, – уточнила Карбоно. – Поскольку радару силовые поля не видны, видимо, срабатывание систем вызвано каким-то другим сигналом.

Элисон покачала головой.

– Сенсоры калибруются вполне определенным образом. Они не имеют возможности принимать и интерпретировать иные сигналы. В подтверждение этих данных, полевые эксперименты с силовыми полями не зафиксировали ни испускания ими энергии, ни рассеяния внешней. Фактически, при попытке применить к ним энергетическое воздействие не фиксируется вообще ничего.

Лизабет Карбоно некоторое время смотрела на Элисон, потом сказала:

– Насколько я понимаю, выпущенные в силовое поле пули исчезают.

– Да. Бесследно. Измерить размеры области, на которую распространяется эффект от удара, также не удается. Иными словами, при столкновении с полем не высвобождается никакой энергии. Это все равно что стрелять в голограмму.

Премьер-министр нахмурилась.

– Эта аналогия точна?

– Не совсем. Эффект распространяется лишь на высокоскоростные снаряды. Более медленные объекты, например, дроны, попросту разбиваются, как если бы они ударились об стену. В подобных случаях энергия удара распространяется наружу в полном соответствии с законами сохранения.

– Но вы все же специалист в другой области?

– Да, госпожа премьер-министр. С геологической точки зрения силовое поле, проходя, к примеру, сквозь докембрийское скальное основание, не производит в нем никаких структурных изменений. Что также разительно не соответствует ожиданиям. Вернее, – тут же поправилась она, – мы не наблюдаем никаких структурных изменений, находясь снаружи поля. При этом визуальному изучению ничто не препятствует.

Премьер-министр откинулась на спинку кресла.

– Вернемся к радарам и к срабатывающим системам предупреждения столкновений. Есть какие-нибудь мысли?

Элисон замялась, сделала усилие, чтобы не вздохнуть.

– Силовое поле действует избирательно. Оно может решать, что делать.

В этот момент Мэри Спэрроу нарушила протокол, произнеся:

– Стена Бога.

Прозвучало это настолько неуместно, что Карбоно отвлеклась на нее.

– Что вы сказали?

– Простите, что перебила, госпожа премьер-министр, – ответила Мэри. – Это новый мем. Кто-то в Сети сравнил силовое поле с компьютерным брандмауэром, в том смысле, что они оба действуют избирательно. В частности, нет ни одного достоверного сообщения о травмах, причиненных полем. Это не тот сценарий, что у Стивена Кинга в «Под куполом», где людей резало пополам. Наблюдали также животных, проходящих сквозь поле.

Элисон прокашлялась.

– Эти сообщения подтверждаются. Отчуждение, наложенное полем, имеет ограниченный характер. Под запретом только человек и человеческая техника.

– Это не совсем так, – снова перебила ее Мэри. – Час назад пришло сообщение из Бразилии. Как вы знаете, я участвую в деятельности программы помощи коренным народам…

– Да, – оборвала ее премьер. – Что было в сообщении?

Мэри поджала губы, в ее взгляде сверкнуло недовольство.

– Силовое поле, закрывающее неисследованные области Амазонии, поднимается примерно на триста метров над землей. Полеты над ним возможны, и вчера вечером команда правительственных сотрудников наблюдала одно из ранее избегавших контактов первобытных племен, которые проживают в районе границы с Перу. Известно, что дровосеки безжалостно выбивают эти племена. Согласно подтвержденным данным, вырубка лесов и расчистка пастбищ внутри силового поля прекратились, рабочие лагеря пришлось покинуть. Захватчики изгнаны из региона, но коренные жители остались.