Текст книги "Меркнущий свет"

Глава 44

Тычок вальяжной походкой подошел к стойке, рядом с которой сидел Колин Миллер. Репортер был бледный и потный, из-под кляпа слышались стоны. Тычок вытащил плоскогубцы, их черные резиновые ручки резко выделялись на фоне белого латекса хирургических перчаток.

– Ну, а теперь, – начал он и мило улыбнулся, а Колин заплакал, – детектив-сержант Макрей, я бы хотел, чтобы вы и… простите, милая, я не знаю вашего имени… – Джеки, не отрываясь, смотрела на пистолет в руках Гимпа. – О, конечно же вы проглотили язык. Но это не важно: я бы хотел, чтобы вы присели, тихо и спокойно, и чтобы мы побеседовали о том, что будет происходить дальше. О’кей?

Гимп указал пистолетом на свободный стул у кухонного стола, и Логан неохотно на него опустился, стараясь не дергаться, потому что дуло пистолета торчало у него в ухе. Исобел было приказано привязать его руки к стулу веревкой, которая лежала на барной стойке. Она связала его хорошо и свободно, оставив Логану много места для того, чтобы он смог освободиться. Но Гимп схватил конец веревки и так дернул за него, притягивая руки Логана к пластику, что тот зашипел от боли. Джеки, шатаясь, отошла в угол и встала рядом с винным шкафом, прижав руки ко рту. И безостановочно бормотала:

– О господи, нет. О господи, нет. О господи, нет, – снова и снова.

– Давайте начнем, – сказал Тычок.

Он схватил Колина за левую руку, согнул ее и крепко зажал запястье. Бинтов на руках Колина не было, наружу торчали куски кожи и мяса, аккуратно подшитые к распухшим, покрытым синяками обрубкам. Суставы, к которым были пришиты фаланги, сразу бросались в глаза: стежки ниток морщили воспаленную кожу.

Тычок раскрыл плоскогубцы и сомкнул их над одним из восстановленных суставов:

– Это чтобы все знали, что мы здесь в игры не играем… – Крякнув, он сжал их ручки и резко повернул, разрывая нити, отрывая пришитую часть пальца. Из рваной раны потекла кровь, а жуткого крика Колина из-за кляпа не было слышно. Тычок улыбнулся, подошел к мусорной корзине, нажал на педаль и бросил обрубок пальца в яичную скорлупу. – Это пока еще самый простой случай, вот когда будем работать с кухонными ножницами, придется повозиться.

Исобел сидела за кухонным столом рядом с Логаном, ее глаза расширились от ужаса, лицо было белым как мрамор, по щекам лились слезы, а Гимп привязывал ее руки к стулу, точно так же как у Логана.

– Ну что, это был маленький кусочек одного пальца, а у Колина осталось… давайте посчитаем – ого! – еще целых четыре пальца, два больших, да еще все эти обрубки… – Губы Тычка задвигались – он считал в уме. – Осталось двадцать три кусочка! Господи, да мы тут несколько часов проведем, разве это не здорово?

Логан постарался, чтобы его голос звучал спокойно и ровно, и ему это почти удалось.

– Этим ты ничего не добьешься, Тычок, почему бы…

– Нет, не так, не Тычок, а Брендан. БРЕНДАН. – Тычок кивнул, и что-то тяжелое ударило Логана в висок – боль огнем разлилась по коже, и по щеке потекла кровь. – Тычок – детская кличка, вам не кажется? – Он поправил узел галстука и снова нацепил на лицо свою невозмутимую улыбку. – Вопреки распространенному мнению, пытки и бессмысленная жестокость на самом деле дают результат. Понимаете, когда мы тут с вами закончим и все узнают, что осталось от ваших тел, никто не захочет больше играть с нами в глупые игры. Все наркоманы, торговцы наркотой и шлюхи разные – все сразу встанут по стойке «смирно». Страх – великий мотиватор.

– Так, значит, ты своего Гимпа по стойке «смирно» ставишь? – прошипел Логан. – Лупишь его время от времени? За то, что слишком сильно маленькими детьми увлекается?

– ОН НЕ РАСТЛИТЕЛЬ МАЛОЛЕТНИХ! – Тычок рванулся вперед и ударил Логана кулаком в лицо. Его голова резко дернулась назад, и все вокруг накрыла ревущая темнота. – Понял? Я тут, сука, в игры играть не буду, еще раз тебе говорю!

Логан согнулся пополам на стуле, изо рта потекла кровь, а комната закачалась в такт с толчками крови в черепе. Кажется, пришедшая в голову мысль разозлить Тычка оказалась не самой плодотворной.

Эдинбургский бандит схватил Логана за волосы и заорал ему в лицо:

– Хочешь посмотреть на растлителя малолетних? Ты попробуй выживи в сраном детском доме! Проведи шесть лет в исправительной!

А Джеки, съежившись в углу рядом с бутылками «Шираза» и «Зинфанделя», рыдала, и ее стенания становились все громче и громче, сливаясь в непрерывный бессвязный вой: «Огосподинетогосподинетогосподинетогосподинет!» Прижав колени к груди, она закрывала сломанной рукой лицо, и гипс был почти незаметен из-за слоя сажи и пятен крови констебля Стива.

– Да ради всего святого… – Тычок с отвращением отвернулся от нее. – Грег, пожалуйста, сделай что-нибудь с этим жутким шумом!

Разбитыми губами Логан еле слышно пробормотал: «Нет!» Гимп сделал шаг вперед и, подняв пистолет, как дубинку, уже собрался раскроить кое-кому рукояткой череп. И в этот самый момент констебль Джеки Ватсон резко ударила его ногой по яйцам. Гимп беззвучно разинул рот, стараясь глотнуть воздуха, но Джеки снова его ударила – прямо в колено, – и он растянулся на кухонном полу. Зарычав, она бросилась на него, ударила гипсом по лицу, потом еще раз, и еще. Тычок завопил и бросился на нее, но Джеки, перекатившись, увернулась, и громадный мужик врезался в винный шкаф, из которого во все стороны разлетелись винные бутылки. А она вскочила на ноги, держа в правой руке пистолет, гипс на левой руке потрескался и раскололся, и весь был покрыт пятнами свежей ярко-красной крови. Гимп не шевелился.

Вся сцена длилась не больше четырех секунд.

Она улыбнулась, истерика ее куда-то исчезла.

– Женщины, а? Им на минуту поверить нельзя.

Тычок облизал губы, переводя глаза с дула пистолета на распластанную на полу окровавленную фигуру своего друга:

– Грег?

– На пол, руки за голову, ноги скрестить.

Тычок встал на колени и подполз к неподвижному телу. Положил на него руку:

– Грег, ты в порядке?

– Я сказала, руки за голову.

– Вызовите «скорую помощь»! Он не дышит!

– Да? Ну и что? – Она повернулась к нему с искаженным гримасой лицом. – Почему этот кусок дерьма должен жить, когда Стив умирает?

– А почему они оба должны жить? – хрипло сказала Исобел. – Посмотри, что они наделали! Ты их арестуешь – и что? – Она заговорила громче. – Будет суд, и, может быть, они получат лет по четырнадцать. И выйдут через семь за хорошее поведение.

Да они и столько не отсидят! И ты думаешь, что эти ублюдки не вернутся обратно? Убей их!

Логан обернулся и ошеломленно уставился на нее:

– Ты ведь не убьешь их просто так – они ведь не животные, черт возьми, они люди!

– Нет, они не люди! – Джеки уперлась ботинком Тычку в спину и резко толкнула – он споткнулся о лежавшее на полу тело и упал. Она осмотрела пистолет и передернула затвор.

– ДЖЕКИ, НЕТ!

– Грег? – Тычок снова встал на колени. – Пожалуйста, Грег, дыши!

– Сделай это! – еще раз настойчиво произнесла Исобел. Ее лицо кривила уродливая гримаса. – Никто никогда об этом не узнает! У Колина есть друзья, у них свиноферма – от трупов мы избавимся! Если ты их не убьешь, они вернутся!

– ДЖЕКИ!

Она приставила дуло пистолета к затылку Тычка.

Глава 45

Прошло два дня.

– Ну, и сколько здесь правды? – спросил Инщ, бросая Логану через стол его отчет. Пятнадцать страниц натурального вранья и недомолвок, напечатанных сегодняшним утром, после того как он вернулся домой из больницы.

За окном инспекторского кабинета утреннее солнце ласкало город, заставляя сверкать и сиять собор Святого Николая – лето посылало городу прощальный привет… С этого момента прогнозы погоды обещали быть исключительно мрачными и преисполненными пессимизма. Спасибо, Абердин, и спокойной тебе ночи…

– Всё. До последнего слова.

Инщ пристально посмотрел на него, выдерживая паузу: ждал, что Логан не удержится и чем-нибудь да выдаст себя. Но Логан крепко держал на замке свои распухшие губы. Прошло уже два дня, а кулак Тычка все еще чувствовался.

– Наверное, тебе будет интересно узнать, что из лаборатории пришли результаты экспертизы по пуле, которую вынули из тела констебля Джейкобса. Хочешь – верь, хочешь – нет, но она абсолютно идентична пуле, которой был убит констебль Мейтлэнд. Одинаковые следы от нарезов. Один и тот же стрелок.

Один и тот же стрелок? Логан закрыл глаза и застонал.

– Фургон.

Инщ замолчал и пристально на него посмотрел:

– Какой фургон?

– Рядом с домом Миллера. Грязный синий «транзит». Это был тот же самый фургон, который появился на складе, когда застрелили Мейтлэнда. Я точно его узнал! – Он выругался и уставился в потолок.

У Тычка фургон был пунктом распространения наркотиков. Миллер сказал, что Грэм Кеннеди настучал ему про место, набитое крадеными электротоварами. Кеннеди просто хотел использовать полицию, чтобы она убрала его конкурента. Чтобы мы появились внезапно, нашли наркотики и арестовали новых парней из Эдинбурга. Нормальный план, если бы только сработал. Но ведь не сработал: Тычок со своими ребятами смылся. А потом ответил любезностью на любезность. Только Тычок не стал заморачиваться с анонимными доносами, а сразу начал с похищения, пыток и массовых убийств. Должно быть, любил подходить к работе по-серьезному. Логан еще раз выругался.

– С тобой все в порядке, сержант?

– Нет, сэр, кажется, нет.

Инщ кивнул, со скрипом вытащил свою громоздкую тушу из кресла, смял в кулаке пустой целлофановый пакет от фруктового мармелада и бросил его в корзину для мусора.

– Пойдем, расследование по смертельному случаю раньше половины пятого не начнется, ставлю тебе чашку чая и сэндвич с беконом.

Желудок Логана перевернулся.

– Нет, спасибо, мне что-то не хочется бекона. – Он почему-то все время думал о друге Миллера и о его свиньях. – Если вы не возражаете, я бы хотел закончить кое-какие дела.

Он взял патрульную машину и пошел поискать какого-нибудь констебля в форме, чтобы взять его с собой. У запасного выхода стояла констебль Бухан, курила и кусала ногти. Выглядела так, будто глаз ни на минуту не сомкнула с тех самых пор, как он выгнал ее с места преступления два дня назад.

– Сейчас половина одиннадцатого, почему вы еще здесь? – спросил он. Она вздрогнула. – Кажется, ночное дежурство заканчивается в семь утра.

Она посмотрела себе под ноги, пожала плечами:

– Поставили на экологическое патрулирование. Не хочется идти домой… Сидишь, ждешь, когда в «Профессиональные Стандарты» вызовут. На стены лезть хочется…

– Пойдем, – сказал он и бросил ей ключи. – Машину поведешь.

Они почти доехали до Хейзлхед. Тут она кашлянула и поинтересовалась, когда он собирается отправить на нее жалобу.

– Ты же сама знаешь, что вела себя как полная идиотка, так ведь? – сказал Логан, когда мимо промелькнули жилые дома и с обеих сторон открылись сельские виды.

Ее спина напряглась, но она не промолвила ни слова.

– Если бы я мог вернуть все назад и сделать так, чтобы Мейтлэнд и Стив не получили по пуле, я бы, не задумываясь, это сделал. Я не хотел, чтобы все так обернулось. – Дорога к крематорию повернула налево, за холмом скрылись дома и небольшая рощица. Логан вздохнул: – Не буду я подавать никаких жалоб. Даю тебе еще один шанс.

Она, прищурившись, взглянула на него:

– Почему?

Подозрительная какая.

– Потому что… – Он помолчал. – Потому что каждому нужен еще один шанс.

Ну, а в случае с Логаном и третий, и четвертый. Со Стил их отношения так и не наладились, даже заголовки в утренней «Пресс энд джорнал» не очень помогли…

Снова в машине наступила тишина. И стояла до тех пор, пока не появилась и не скрылась из виду круговая развязка на Кингсвеллз. До самого Вестхилла в окнах мелькали поля с одиноко стоявшими домами, солнце сияло на изумрудно-зеленой траве. Одно из достоинств Абердина: где бы вы ни жили, отовсюду сельская местность была максимум в пятнадцати минутах езды на машине. Правда, только не в часы пик…

– Я… – констебль Бухан откашлялась. – Сначала я думала, что у него простая интрижка, но… – Глубоко вздохнула, и слова полились безостановочно. – Но теперь я думаю, что он спал с этими женщинами из доков. С… с проститутками. Отпускал их, если они…

Логан предостерегающе поднял руку:

– О’кей, тебе не нужно мне это рассказывать. – Он и так уже сам обо всем догадался: именно поэтому ни у Мишель Вуд, ни у Кайли не было зарегистрированных приводов. И вот почему литовская школьница предлагала ему заняться сексом на халяву, ведь он тоже был полицейским.

– Я вышвырнула вон этого ублюдка.

– Правильно.

Эльза стояла у кухонного окна, смотрела, как на школьном дворе играли дети: малыши носились как угорелые, а дети постарше и поспокойней валялись на траве и нежились на солнышке. Ужасную женщину из соседнего дома оставили в заключении, отказались выпустить под залог. Так прямо и написали в сегодняшней утренней газете. В освобождении под залог отказано, обвиняется в чудовищном убийстве Гэвина Крукшенка. Там еще была маленькая фотография: ее уродливое, полное ненависти лицо смотрело с фотографии на первой полосе «Пресс энд джорнал», сделанной в тот момент, когда ее выводили из здания суда. Конечно, смерть Гэвина не так важна, как какой-то там сексуальный скандал местного масштаба – Гэвин заслужил всего лишь три колонки мелким шрифтом в самом низу страницы, но этого было вполне достаточно для того, чтобы всем стало ясно, какой сукой была эта самая Клэр Пири, это дьявольское отродье из соседнего дома. Эльза глубоко вздохнула. Господи, наконец-то ее больше нет.

Силуэты детей расплылись, и она, закусив нижнюю губу, сморгнула слезы. Она не будет плакать, она не будет… но рыдание вырвалось само собой. Низкий, режущий ухо звук, полный боли. Гэвин…

Она стояла у кухонной раковины и рыдала, оплакивая свою семейную жизнь и своего мужа, а дети все играли… Дети, которых у них теперь никогда не будет.

Она схватилась за край раковины, наклонилась вперед, и ее вырвало. Пшеничные хлопья с сухофруктами и орехами забрызгали ее безукоризненную раковину из нержавейки, и ее рвало и рвало, пока совсем ничего внутри не осталось.

Она пошла наверх, в ванную, умылась, и тут кто-то позвонил в дверной звонок. Наверное, опять журналисты. Репортеры названивали ей днем и ночью, ломились в дверь, хотели вцепиться грязными маленькими ручонками в историю безутешной вдовы. Как будто недостаточно боли и унижений, и нужно насыпать еще немного соли в кровоточащую рану. Миссис Крукшенк, это правда, что у вашего мужа была любовная связь с другой женщиной? Миссис Крукшенк, голову вашего мужа нашли?.. Миссис Крукшенк, что вы почувствовали, когда узнали, что ваша соседка расчленила труп человека, которого вы так любили?..

Дверной звонок зазвонил снова, потом послышался голос:

– Миссис Крукшенк, это детектив-сержант Макрей. Вы не могли бы открыть дверь?

Она выдавила в рот немного зубной пасты из тюбика, прополоскала горло и проглотила пену, замаскировав привкус рвоты запахом мяты. Потом поспешила по ступенькам вниз и открыла входную дверь. На верхней ступеньке лестницы стоял детектив-сержант Макрей с неприметной женщиной-констеблем в полицейской форме.

– Мы можем войти?

Логан прошел за ней в кухню, окно которой было распахнуто настежь, а в комнату доносились голоса игравших в саду детей из школы напротив; резкий аромат цветочного освежителя так и не смог забить кислый запах рвоты. На столе лежала утренняя «Пресс энд джорнал», на первой полосе выделялись слова: «ЧЛЕН ГОРОДСКОГО СОВЕТА ЗАНИМАЛСЯ СЕКСОМ С ТРИНАДЦАТИЛЕТНЕЙ ПРОСТИТУТКОЙ!» Не самый броский из заголовков Колина Миллера, но, вообще-то, печатать на компьютере, когда у тебя не хватает половины пальцев на руках, очень трудно. Логан быстро пробежал глазами статью, пока миссис Крукшенк готовила чай. В ней не упоминались ни старший архитектор-планировщик по развитию зеленой зоны города, ни «Макленнан Хоумз», да и вообще вся история приписывалась некоему инспектору из полиции нравов, который пожелал остаться неизвестным… Правда, даже этого было вполне достаточно, чтобы отстранить от работы члена городского совета Маршалла и начать в отношении него официальные следственные действия. Детектив-инспектор Стил кусает ногти.

На стол с нежным звоном были поставлены три изящные чайные чашки китайского фарфора, рядом с ними появилась тарелка с шоколадным печеньем. Эльза села на стул и выжидательно посмотрела на Логана.

– Миссис Крукшенк, – начал он, прикидывая, как бы получше построить фразу, – последние два дня меня кое-что очень сильно беспокоило…

– И что же?

– В останках вашего мужа было обнаружено громадное количество антидепрессантов.

Она немного смутилась:

– Но у Гэвина не было депрессии – он бы все мне рассказал! Да я бы и сама заметила.

– Но тем не менее вопрос остается открытым: почему он погиб со всеми этими таблетками внутри?

Эльза ткнула пальцем в фотографию Клэр Пири на первой полосе:

– Может быть, она заставила его выпить их? Растолкла и подмешала во что-нибудь?

– Вам нравятся криминальные романы, миссис Крукшенк, не так ли? Вы показывали мне вашу коллекцию, когда я в первый раз приходил к вам. Помните? Вам нравится такой эпизод, обычно он бывает в самом конце книги, когда детектив наконец-то разбирается со всей паутиной лжи и срывает маску с настоящего убийцы?

– Я… я не понимаю. – Она поставила на стол свою чашку. – Что все это значит?

Логан посмотрел ей прямо в глаза:

– Нам все известно.

Она сидела на другом конце стола. Ее лицо внезапно побледнело; она, не отрываясь, смотрела на него, а время тянулось, как жевательная резинка. Она открыла рот, наверное что-то хотела сказать, но потом снова закрыла.

– Я не понимаю, о чем вы говорите.

– Зачем брать ярко-красный чемодан, если хочешь спрятать его в лесу? Наверное, если тебе очень хочется, чтобы его на самом деле нашли. Зачем расчленять труп, но оставлять громадную татуировку с именем жены жертвы? Даже если бы я не видел его фотографии с этими девицами в футболках, мы все равно прочесали бы всю базу данных, и ваше имя так или иначе всплыло бы в связи с вашим заявлением об исчезновении Гэвина. Того самого Гэвина, который крутил на стороне целых три романа. А тут и ваша соседка под руку подвернулась, от которой вы долгие годы мечтали избавиться. У нее все время двери гаража стоят настежь, дверь между гаражом и домом не запирается, а сама она большую часть времени лежит, пьяная, на заднем дворе. Совсем нетрудно прокрасться туда незаметно, измазать кровью Гэвина ванну и спрятать нож в гараже.

– Это просто смешно.

– Правда? Вы избавляетесь от вашего мужа-изменника и от суки из соседнего дома очень быстро, одним махом. – Логан улыбнулся. – Вот только таблетки были ошибкой. Лучше вам было ударить его посильнее по затылку. Как могла Пири заставить его съесть полфлакона антидепрессантов? Тортик ему испечь с надписью: «Простите, что по морде вам заехала», так, что ли?

– Но он звонил в свой офис…

– Нет, не звонил. Это было текстовое сообщение. Ему не нужно было быть живым, чтобы вы смогли послать это сообщение с его мобильного телефона. Да и Хейли, наверное, не уехала отдыхать, так ведь? Вы ее просто убили и спрятали труп. Но он скоро найдется, трупы – они такие, обычно находятся.

Эльза резко поднялась из-за стола, спинка стула царапнула кафельную плитку на стене.

– Я хочу поговорить со своим адвокатом.

Логан покачал головой:

– Вы слишком много читаете детективных романов, миссис Крукшенк. Это Шотландия: адвокат вам будет предоставлен тогда, когда мы разрешим. И не раньше.

Начало слушаний в комиссии по расследованию смертельного случая было отложено на половину седьмого вечера и продолжилось на следующий день в восемь часов утра. Когда Логан, сгорбившись, вышел из зала заседаний, Джеки уже ждала его. Ее сломанная рука снова была закована в совершенно новый гипс, ослепительно-чистый по сравнению с тем грязным месивом, которое было на ее руке вчера и которое наконец сняли в больнице во вторник ранним утром.

– Ну, что сказали?

Логан выдавил улыбку:

– Констебль Мейтлэнд погиб при исполнении служебных обязанностей вследствие непредсказуемо сложившейся ситуации. Все встречаются завтра, чтобы обсудить это и сделать выводы.

– Вот видишь, я же сказала, что у тебя всё будет в порядке.

Она быстро оглядела коридор, чтобы удостовериться, что за ними никто не наблюдает, поднялась на цыпочки и крепко его поцеловала.

– Ой! – Логан отпрянул, рука дернулась к распухшей верхней губе. – Полегче, пожалуйста. И не забывай: у меня еще зуб шатается.

– Ох, заткнись, пожалуйста. Ты прямо как большой ребенок. – Она еще раз, долго и нежно, поцеловала его. – Давай пойдем скорее, я обещала Стиву, что мы принесем ему «Мятную лепешку Кендала»[30]30
  Кондитерское изделие на основе глюкозы, с различными добавками и сильным ароматом и вкусом мяты, особенно популярно среди альпинистов, как источник энергии.


[Закрыть] и порнографическую головоломку.

– Джеки, – сказал Логан, когда они начали спускаться по лестнице, – ты что, на самом деле могла бы его застрелить? Тычка? Ты смогла бы это сделать?

Джеки широко улыбнулась:

– О черт, конечно.