Текст книги "Дьявол и темная вода"

Арент кивнул, но Сэмми еще не закончил:

– И хорошо бы узнать, что означает лаксагарр.

– Сара пыталась, – ответил Арент. – Мы полагаем, это на норнском языке, но единственный, кто на нем говорит, – тот самый человек, который отрезал язык Боси.

– Чему тоже надо найти объяснение. По-моему, это очень важно.

– Ладно, – неуверенно согласился Арент, вспомнив свою недавнюю стычку с Виком. – Что еще?

– Лохмотья и повязки не так сложно найти. Постарайся уговорить Кроуэлса обыскать корабль. Если не получится, обратись к дяде. Может, нам повезет и лохмотья прокаженного обнаружатся у того, кто в них расхаживал. – Сэмми вновь задумчиво посмотрел на фонари. – Вторая линия расследования проще. Допустим, прокаженный действительно опасен, но как он собирается потопить судно такого размера? Ты разговаривал с констеблем?

– Он считает, что, если взорвать порох, ничего не получится, – ответил Арент. – Сказал, что самый быстрый способ потопить «Саардам» – убить капитана. Получается, только Кроуэлс удерживает команду от мятежа.

– А наш констебль умен, – восхитился Сэмми. – Что еще он сказал?

– Что угроза может исходить от кораблей флотилии.

– Обстреляют нас из пушек? – сказал Сэмми, подумав.

– Это только предположение, – ответил Арент.

– Но смелое, – согласился Сэмми. – И небеспочвенное.

– Почему?

Сэмми указал на фонари в море:

– Сколько кораблей отплыли из Батавии?

Арент пожал плечами. Он не утруждал себя подсчетом.

– Семь, – подсказал Сэмми.

– Верно, семь, – смущенно подтвердил Арент. – А что?

– Почему тогда фонарей восемь?

Четверо стояли у поручней; снизу плескались волны. Трое смотрели на восьмой фонарь вдалеке, а Сэмми наблюдал за старшим помощником. Почувствовав пристальный взгляд, тот поднял голову, и его губы скривились в знакомой ухмылке.

– Что видишь, узник?

– Карлика, – дерзко ответил Сэмми. – Никогда не видел карлика в Компании. Чаще всего такие, как ты…

– Дурачки? – закончил за него Ларм. – А мы таких важных господ, как ты, называем недо…

– Исаак! – рявкнул Кроуэлс.

Арент сообщил старшему помощнику о загадочном фонаре, и тот позвал капитана. Не протрезвевший Кроуэлс был не в духе и хотел спать, но никак не мог допустить, чтобы кровь Сэмми обагрила кинжал Ларма, – а именно так обычно заканчивались ссоры с его старшим помощником.

– Я – старший помощник капитана, – прошипел Исаак Ларм. – И не потерплю, чтобы какой-то узник смотрел на меня свысока.

– Я и не собирался, – ответил Сэмми, будто удивляясь, что его слова кого-то могли обидеть.

– Исаак – мой лучший старший помощник, – сказал капитан, все еще глядя на фонари, и мрачно добавил: – И единственный, кроме меня, человек, способный сладить с нашим негодяем-боцманом.

– Что вы думаете про фонари, капитан? – спросил Арент в надежде сменить тему, пока Сэмми окончательно не разозлил Ларма.

– Это не пираты, – сказал капитан, почесывая рыжие бакенбарды. – Кто бы это ни был, он хочет, чтоб мы знали о его присутствии. Пираты подходят тихо и не нападают на конвои. Выбирают одиночные корабли.

– Может, какой-нибудь заплутавший корабль из Батавии? – предположил Ларм, касаясь своего амулета в виде половинки лица.

– Возможно. – Кроуэлс провел рукой по волосам, картинно поигрывая мускулами.

Он явно был из тех мужчин, которые любуются собой и не упускают возможности покрасоваться перед другими.

– Ларм, не спускай глаз с кораблей, – продолжал Кроуэлс. – Никому не говори. Не хватало еще, чтобы поползли слухи и началась паника. Может, это пустяк, но если что-нибудь изменится, сразу докладывай мне.

– Есть, капитан.

– И первым делом с утра пусть дозорный посмотрит, что у них за флаг, – велел Кроуэлс.

– Будет сделано, капитан, – ответил Ларм.

Все разошлись по своим делам; Арент повел Сэмми обратно к носу корабля.

Как только они отошли подальше, Сэмми ткнул Арента локтем в бок:

– Амулет Ларма видел?

– Еще днем, – подтвердил Арент. – Треснутая деревяшка на веревке, а что?

– Вторая половинка лица. Первую сжимал в руках Боси тогда в порту. Края совпадают.

Вряд ли Сэмми успел как следует разглядеть амулет Боси, но Арент не сомневался, что друг прав. Сэмми обладал еще одним даром – никогда ничего не забывал. А может, это было проклятье, а не дар. Он помнил каждый разговор, каждую решенную им загадку, место и время каждого обеда.

Завидный дар, только Сэмми был не из тех, кому стоило завидовать.

«Прошлое ранит», – сказал он однажды.

Воспоминания кололи сердце, словно цветочные шипы – детские пальчики. И каждое ранило до крови. Неудивительно, что Сэмми жил по принципу: «Спеши вперед и никогда не оглядывайся».

Сзади раздался визг. Исаак Ларм тащил к фонарю молодую девушку. Она была крепко сбитая, сильная и высокая по сравнению с карликом, так что он едва ее удерживал.

Чертыхаясь, он ударил ее кулаком под дых, отчего она перестала сопротивляться, и швырнул на палубу перед Кроуэлсом.

Арент подался было вперед, чтобы помочь ей, но Сэмми схватил его за руку и предостерегающе покачал головой.

– Ты же воспитанница пастора, верно? – удивился Кроуэлс. – Что ты тут делаешь после полуночи? Это опасно.

– Меня зовут Изабель, – бросила девушка, все еще тяжело дыша, и сердито зыркнула на карлика.

– Имя хорошее, но ничего не объясняет. – Кроуэлс опустился на корточки рядом с ней. – Зачем ты тут рыскаешь в темноте, Изабель?

– Просто гуляла, а он меня напугал, – выдохнула девушка, поглаживая живот. – Больше ничего.

– Скорее, подслушивала, – осклабился Ларм, заслужив еще один негодующий взгляд Изабель.

Кроуэлс шумно выдохнул:

– Корабельные правила придуманы ради вашей безопасности. И нашей тоже. – Он зловеще улыбнулся. – В основном ради вашей. Разговор был личный и должен таковым оставаться. Если о нем узнают, я сразу пойму, кто виноват, ясно?

Кивок Изабель выражал одновременно и согласие, и жгучую ярость.

– Тогда уходи отсюда, – велел Кроуэлс. – И чтобы больше я тебя здесь не видел в такой час.

Недобро глянув в сторону грот-мачты, Изабель поднялась и пошла обратно в кубрик.

Никто не заметил, как в темноте по палубе скользнула какая-то тень.

21

Восьмой фонарь исчез за несколько часов до рассвета.

Боясь нападения, Исаак Ларм вызвал капитана Кроуэлса, а тот приказал всем встать к орудиям. Кораблям флотилии было отдано распоряжение готовиться к бою; Йоханнес Вик пинками будил матросов и, в чем были, тащил их наверх.

Якоря подняли, паруса спустили, готовясь к маневру, из пушек вытащили пыжи, а из-под колес убрали клинья. Матросы выкатывали из порохового погреба бочонки с порохом, засыпали его в стволы пушек и утрамбовывали.

Не участвующие в спешных приготовлениях пассажиры сбились в кучку в ожидании первого залпа. Сара в каюте прижимала к себе дрожащую Лию и шептала ей на ухо ободряющие слова. Кресси обнимала Маркуса и Осберта и пела им песенки.

Пастор с Изабель молились. Арент стоял на шканцах. Он не привык поворачиваться спиной к врагу, каким бы грозным тот ни был.

Генерал-губернатор, по обыкновению, проснулся рано, поработал за письменным столом и отдал распоряжения гофмейстеру. Только по легкому дрожанию пера в руке можно было заподозрить что-то неладное.

В темноте «Саардам» походил на ощетинившегося кота. Два часа на корабле ожидали нападения, затем страх сменился недоумением и, наконец, скукой. Светало, ночная тьма стала пепельно-серой мглой и вскоре окончательно рассеялась.

Дозорный взобрался на снасти и, приставив ладонь к глазам, тщательно оглядел море вокруг.

– Нет корабля! – прокричал он вниз Кроуэлсу и старшему помощнику. – Он исчез, капитан!

22

Сара проснулась от резкого стука в дверь и машинально нащупала кинжал под рукой. Она уснула у стола, дожидаясь, не появится ли прокаженный, и теперь сидела в одной ночной рубашке. Рыжие кудри растрепались, на носу и щеках проступила россыпь веснушек.

Лия едва слышно посапывала в кровати.

В дверь снова постучали.

– Войдите, – сказала Сара.

Доротея с кружкой ягодного чая остановилась на пороге каюты и с неодобрением огляделась.

– Из каюты виконтессы Дилвахен слышался странный шум, – сказала она, поставив кружку на стол.

В чае плавали пунцовые батавские ягоды. Их в семье особенно любили, так что Сара распорядилась взять немного с собой.

– Странный шум? – переспросила Сара, плохо соображая спросонья.

Доротея часто начинала разговор со сплетен, но обычно Саре не приходилось выслушивать их в столь ранний час. В Батавии сам черт не добудился бы ее в такую рань. Днем там стояла невыносимая жара, поэтому Саре приходилось устраивать полуночные балы и приемы для городской знати. Последние тринадцать лет она поздно ложилась спать и поздно вставала, считая, что тот, кто просыпается с рассветом, по-настоящему несчастен.

К сожалению, пастор решил провести службу без матросов, которые обычно выкрикивали ему проклятия.

– Какой-то скрежет, – ответила Доротея. – Длился несколько мгновений, потом все замолкло и началось снова. Я никак не могла сообразить, что это за звук, но он показался мне знакомым… – Она осеклась.

Сара отпила сладкого чая. Ей много чего будет не хватать во Франции.

– Тебе удалось поспать? – спросила она Доротею.

– Да, – ответила та, явно обеспокоенная странным шумом. – А вам?

Глаза у Сары были воспаленными, под ними обозначились темные круги. Будто она вообще не спала. Причем давно.

– Немного, – ответила она, снова уставившись в окно.

– Разбудить Лию? – Доротея посмотрела на юную госпожу.

– Пусть поспит, до службы еще есть время. – Сара с нежностью посмотрела на дочь, потом поднялась со стула. – Удалось еще поспрашивать пассажиров о том странном слове, лаксагарр?

Доротея выдвинула ящик комода и принялась выбирать госпоже наряд.

Разумеется, так она скрывала неодобрение. У Доротеи были очень строгие взгляды на то, как подобает и как не подобает поступать даме. Список подобающих действий был исключительно длинен, а список неподобающих – чрезвычайно короток.

Скорее всего, Доротея считала, что знатной даме не пристало играть в ловца воров, но Сара всегда поступала по-своему. И как всегда, мужу такое поведение надоест, и он положит этому конец. Возможно, жестоко.

Сара содрогнулась, представив предстоящий день. Доротея права. Если она продолжит в том же духе, в итоге муж ее накажет, но как ей перестать, если жизнь Лии в опасности?

– Всех спрашивала, никто не знает, – ответила Доротея. – Разве что нескольких еще не спросила, поговорю с ними, когда они выйдут на палубу ближе к обеду.

– Буду признательна.

Сара допила чай, и Доротея помогла ей одеться. Лия проснулась, но ее туалет требовал вполовину меньше усилий. Бледная кожа Лии была безупречной, ей не нужна была пудра, а гребень плыл по ее волосам, будто карп в ручье.

Наконец собравшись, три женщины вышли в утреннюю сырость. Было то странное время суток, когда солнце и звезды встречаются на небе: солнце уже пришло, а звезды пока не ушли. Еще не пробило четыре склянки. «Саардам» стоял на якоре посреди гладкого, спокойного моря.

Несмотря на столь ранний час, на палубе было на удивление многолюдно.

Еще вчера пастор объявил, что проведет службу у грот-мачты рано утром, до того как плавание возобновится. Каким-то образом ему удалось настоять, чтобы пассажирам кубрика тоже разрешили присутствовать, и они собрались на палубе в огромном количестве.

Капитан Кроуэлс с офицерами вполголоса обсуждали ночное появление загадочного фонаря.

– Это галеон Компании, я его повсюду узнаю, – сказал Исаак Ларм.

– Тогда как ему удалось так быстро исчезнуть? – спросил ван Схотен. – За несколько часов до рассвета. Даже порожний галеон не смог бы скрыться из виду так быстро. Ветра не было. Это чертов корабль-призрак, вот что это!

При приближении Сары с Лией офицеры замолчали и расступились, пропуская их в первый ряд, к генерал-губернатору и гофмейстеру Восу. Как и в Амстердаме, господа располагались ближе всех к священнику, надеясь, что его всепрощающими глазами на них посмотрит сам Господь.

Доротея встала позади, рядом с остальными слугами.

Сара опустилась на колени подле мужа, который никак ее не поприветствовал. Ей, как и всегда в его присутствии, стало не по себе.

По другую руку от генерал-губернатора стояла Кресси с Маркусом и Осбертом. Мальчики, как обычно, не могли усидеть на месте. Островитянка Изабель, которая присматривала за ними, чему-то улыбалась.

В дальнем конце палубы, за грот-мачтой, околачивались десятка два матросов в ожидании начала службы. Сара удивилась, что они пришли. Обычно они сквернословили и провожали хищными взглядами каждую женщину. Гласу Божьему не перебить зов греха и порока в их душах.

– Возблагодарим же судьбу, что столь милостива к нам этим утром! – громогласно начал Зандер Керш. – Что есть сей корабль, как не свидетельство величия Господа?! Обратите взор на паруса и доски. А теперь – на морскую пучину под нами. Не снастям и не волнам обязаны мы тем, что плывем по воде и не тонем, а Божественному чуду и стократной милости, что проявляет к нам Господь. Творение рук человеческих не поплывет по воде, не будь на то Господня воля. Ветер – дыхание Его, волны – длани Его. Знайте же, это Он ведет нас по морю.

Сара приободрилась. Священник выглядел дряхлым стариком, и она ожидала услышать какую-нибудь унылую проповедь. Однако Слово Божие преобразило пастора. Согбенные плечи распрямились, а перст энергично и решительно указывал в небо.

– Какая сволочь умыкнула вымбовки кабестана?!

Плавное течение службы разбилось о необоримую скалу гнева Йоханнеса Вика. Сара никогда его прежде не видела, но Арент достоверно его описал: лысая голова с вмятиной, повязка на отсутствующем глазу с паутиной шрамов вокруг. Массивное туловище сидело на кривых ногах, будто бы подгибавшихся под тяжестью хозяина.

Он решительно подошел к морякам у грот-мачты и принялся хватать их за плечи и гневно всматриваться в лица.

– Четыре пропали вчера, когда дали команду «К бою!», и три сегодня утром! – проорал он. – Кто похитил корабельную собственность? Признавайтесь!

На лицах матросов отражались страх и недоумение.

– Кабестаном легче поднимать якорь. Если вымбовки не найдутся, будете крутить голыми руками.

Матросы что-то забормотали, но ни один не решился возразить в голос.

– Говорите сейчас, или… – Вик осекся и пораженно уставился на паству, но тут же отвернулся, так что Сара не успела понять, кого он увидел.

Почувствовав ее взгляд, он уставился на нее единственным глазом. Нагло, угрожающе. Потом издевательски взмахнул рукой, якобы в знак приветствия, и странно усмехнулся.

Пастор кашлянул, призывая к вниманию.

– Как я говорил, мы не должны никого и ни в чем обвинять, ибо только Господь всем судья! – провозгласил он, очевидно не замечая иронии в собственных словах. – Имейте милость ко всем, и спасетесь милостью Божией! Ибо подобно тому как сбитые вместе доски держат этот корабль на плаву, так и узы братства защитят нас от предстоящих испытаний, – заключил он.

Сару передернуло. В этих словах послышалась странная угроза. Видимо почувствовав то же самое, остальные тревожно переглядывались.

Пастор говорил час, пока голос его не ослаб.

Толпа слушающих растаяла, как жир в горячей похлебке. Саре хотела подойти к пастору, но его тут же отвел в сторону Рейньер ван Схотен.

– Мне нужно поговорить с вами с глазу на глаз, – тихо сказал он.

– Непременно, непременно, – ответил пастор. – Что случилось, сын мой?

Ван Схотен воровато огляделся. Посмотрев куда-то мимо Сары, он наткнулся взглядом на капитана стражи Дрехта, и его глаза испуганно расширились.

– Может, поговорим у меня в каюте?

– Я должен причастить пассажиров и команду. Когда мои обязанности будут завершены, я найду вас.

– Мне тоже надо исповедоваться.

– В каком грехе?

Рейньер придвинулся к пастору и что-то прошептал. На лице того отразилась тревога.

– Как вы могли этого не знать? – возмутился он.

– Приходите, умоляю. И побыстрее. – Рейньер удалился, избегая дальнейших вопросов.

Из толпы вышла Изабель и подала Зандеру клюку. Он утирал пот со лба рукавом поношенной рясы. Лицо у него побагровело, он тяжело дышал, будто служба забрала у него все силы.

– Великолепная проповедь, пастор, – сказала Сара, кивая в знак приветствия.

Ее муж и Вос отправились в кают-компанию и о чем-то беседовали, склонив головы друг к другу.

– Этого недостаточно, – вздохнул Зандер, явно недовольный собой. – На борту много душ, жаждущих спасения. Надо было подыскать более весомые слова.

Сара многозначительно взглянула на Доротею, и служанка повела Маркуса и Осберта посмотреть на хрюшек в хлеву.

Когда они отошли подальше, Сара без обиняков спросила:

– Вы что-нибудь знаете о демонах?

Зандер обеспокоенно глянул на Изабель, а та сжала в руках сумку.

– Что вы имеете в виду?

– Прокаженный проклял корабль в Батавии и пообещал, что его хозяин всех нас погубит. Тот же прокаженный явился мне ночью в окне каюты. Мы полагаем, что он связан со знаком, нарисованным вчера на парусе. Символ появился в Республике тридцать лет назад и привел к массовой резне. Говорят, он возвещает приход демона по имени Старый Том.

– Нет-нет, мне ничего об этом неизвестно. – Зандер замахал рукой, будто Сара – пятно, которое надо срочно стереть.

Саре давно так откровенно не лгали.

– Прошу вас, пастор, – вмешалась Кресси. – Мой муж боролся с этой тварью, и она его погубила. А теперь явилась за моей семьей.

В глазах пастора промелькнуло узнавание. Он с трудом шагнул к Кресси:

– Как звали вашего мужа?

– Пьетер Флетчер.

Зандер прикрыл рот ладонью; глаза его увлажнились. Смаргивая слезы, он обратил взор к небесам, затем посмотрел на Изабель.

– Разве я не говорил тебе, что нам воздастся за веру? – торжествующе произнес он. – И что наша миссия – богоугодна?

– Вы знали моего мужа, пастор? – спросила Кресси.

– Да, мы были близкими друзьями. Я здесь из-за него. – Зандер настороженно огляделся. – Можем поговорить в каком-нибудь уединенном месте? Мне многое нужно вам рассказать, но не при людях.

– Я должна завтракать с мужем. – Сара стиснула зубы. – Если я не появлюсь, он пошлет за мной Дрехта. Расскажите Кресси, а она…

– Я без тебя не пойду, – сказала Кресси, сжав руку Сары.

Сара посмотрела на испуганную подругу и неуверенно произнесла:

– Хорошо, но у нас мало времени. – Она поискала взглядом Доротею. – Передай Аренту Хейсу, что…

– Нет! – вскричал пастор и тут же покраснел, устыдившись бурного проявления чувств, потом заговорщицки понизил голос. – Вы не совсем понимаете, о чем идет речь. Позвольте мне все объяснить, а после решите, посвящать в это Хейса или нет.

23

– Откуда вы знали моего мужа? – спросила Кресси пастора, закрывая дверь. – Вы сказали, что были его близким другом.

Доротея осталась на палубе с мальчиками, а остальная компания уединилась в каюте Кресси. Она была точно такого же размера, что и каюта Сары, но без арфы в углу казалась просторнее. На толстом ковре валялись деревянные игрушки. На стенах висели картины, в том числе портрет второго мужа Кресси.

Пьетер Флетчер, в роскошном одеянии, окруженный сворой гончих, стоял перед великолепным особняком в Амстердаме. Пьетер чрезвычайно походил на своих сыновей – те же оттопыренные уши и озорные глаза, только улыбка какая-то неуверенная, будто он понимал, что на горизонте сгущаются тучи.

Что-то в портрете настораживало, но Сара не могла понять, что именно. Возможно, очень разные судьбы охотника за ведьмами и взирающего на него брата по ордену. Ряса Зандера выглядела немногим лучше лохмотьев нищего, а спина согнулась под тяжестью лет. Казалось, любое движение причиняет ему боль.

– Пастор! – окликнула его Кресси.

– Ах да, – отозвался он, скорбно глядя на картину. – Простите, я так давно разлучился с другом. И теперь, когда увидел его снова, пусть и на портрете… нахлынули воспоминания.

– О чем? – спросила Лия, которая, как и ее отец, не терпела сантименты.

– Пьетер учился у меня какое-то время, – ответил пастор, – но готов признать, что ученик намного превзошел своего учителя. – Он покачал головой, не в силах оторвать взгляд от портрета. – Великий человек, герой!

Кресси дрожащей рукой налила себе вина.

Из того немногого, что рассказывала Кресси, Сара знала, что они с Пьетером очень любили друг друга. Кресси родилась в семье зажиточных крестьян, которым нужны были сыновья для работы в поле, а не дочери-хозяйки. В юном возрасте ее выдали замуж и позабыли про нее. Первый муж был чудовищем, но вскоре Кресси осознала власть своей красоты и поняла, что страдать ей незачем.

Она сбежала в Роттердам и стала куртизанкой.

Они с Пьетером познакомились вовсе не на балу, как позже говорили всем, а в борделе. И сразу понравились друг другу. Столь необычное знакомство дало начало не менее необычной семейной жизни. Сара никогда не видела Пьетера, но, судя по всему, он был щедр и добродушен, не скупился на деньги и улыбки и был твердо намерен искоренить зло повсюду.

Зандер вздохнул и провел морщинистой землистой рукой по изможденному лицу.

– Восхищение вашим мужем и привело меня сюда, – проговорил он.

Кресси отпила вина для храбрости.

– Два года назад я получил письмо, в котором он молил меня о помощи. Рассказал, что его преследует демон по имени Старый Том, которого он изгнал из Республики. Поэтому он собирался уехать в Батавию и отправил мне денег на билет, чтобы я присоединился к нему на корабле. Он верил, что вместе мы сумеем положить конец этому злу.

Кресси опустила вино на стол. На ее лице читалось явное недоумение.

– Нет, все было не так, – возразила она. – Да, демон нашел нас. Но мы бежали в Лилль. И это было четыре года назад, а не два. Мой муж умер задолго до того, как вы получили письмо.

– Возможно, он имел в виду, что поплывет в Батавию, но не успел… – озадаченно проговорил Зандер.

– Он даже не слышал про нее, – снова возразила Кресси. – И я тогда не слышала. Ян Хаан пригласил меня в Батавию после смерти мужа.

Лицо старого пастора сморщилось, мысли унесли его куда-то далеко, в неизведанные воды. Наконец он упрямо повторил:

– Но Пьетер послал за мной.

– Вы в этом уверены? – спросила Сара.

– Разумеется, – раздраженно фыркнул Зандер. – Мне достаточно было прочесть письмо единожды, чтобы запомнить его наизусть. – Он посмотрел на Изабель. – Принеси его, дитя мое. Оно в саквояже.

Изабель шагнула к двери.

– Книгу оставь, она нам понадобится.

Изабель недоверчиво уставилась на пастора, но под его укоризненным взглядом робко сняла с плеча тяжелую сумку, необычайно бережно положила ее на письменный стол и ушла.

– Получив письмо Пьетера, я купил билет на корабль в Батавию, – продолжал Зандер, ковыляя к столу. – Но по приезде узнал, что госпожа Йенс овдовела. Я предположил, что несчастье произошло в городе, и пытался увидеться с вами, но вы уже переехали в форт. Стражники прогнали меня. Даже слушать не стали. Я основал храм и попросил прихожан сообщать мне, если они узнают о происках дьявола в городе. И вот, когда я уже отчаялся что-либо выведать, ко мне на исповедь пришел плотник. Некий Старый Том всю ночь нашептывал ему, что озолотит, если тот согласится выполнить несколько поручений. Плотник хотел знать, простит ли его за это Господь. – Пастор едва не задыхался от возмущения.

– Плотника звали Боси? – спросила Сара.

– Да, как-то так. – Зандер неопределенно махнул рукой. – Он хромал.

– Это Боси, – подтвердила Сара. – У него была проказа?

– Нет, но это, без сомнения, проделки Старого Тома. – Глаза пастора гневно сверкнули. – Вступивший в сговор с дьяволом навеки остается его рабом. А вздумает противиться, начнет гнить заживо и, чтобы не сгинуть, вынужден будет исполнять приказы. Подобные твари и становятся глашатаями Сатаны, его армией.

Лия переступила с ноги на ногу.

– Мама, – прошипела она, – мы опоздаем на завтрак, отец…

– Боси сказал вам, какая услуга от него требовалась? – Сара жестом попросила ее помолчать.

– Очевидно, Старый Том задумал попасть на «Саардам», но сначала хотел подготовиться.

– Как? – спросила Кресси.

– Боси не сказал. Обмолвился только, что демон желал видеть великие мучения, которые напитали бы его силой на долгие годы. – Пастор отстегнул ремень сумки и бережно извлек из футляра книгу в кожаном переплете.

– Это же «Демонология»! – пораженно произнесла Кресси.

– Что такое демонология? – Лия подошла поближе.

– Наука о демонах, – ответил Зандер, рукавом смахивая пыль с обложки. – Здесь рассказывается о демонах больших и малых, об их уловках и как от них избавиться. Это самое надежное оружие охотника за ведьмами. У всех в моем ордене есть такая книга.

– Я слышала, что король Яков составил подобную. – Лия с тревогой заглянула в книгу через костлявое плечо Зандера.

Сара улыбнулась. Даже будучи напуганной, дочь тянулась к знаниям.

– Неполную и недостоверную, – презрительно отозвался Зандер. – Его выводы основаны на слухах. – Он с любовью провел пальцем по корешку книги. – Братья ордена регулярно встречаются, чтобы обменяться свежими сведениями и внести их в свои книги. Каждая демонология – плод труда нескольких поколений охотников, посвятивших жизнь изучению дьявольских уловок. Только Библия превосходит эту книгу по мудрости. – Зандер дрожащими руками перелистнул несколько страниц.

Каждая была испещрена затейливыми рисунками в обрамлении узорных латинских букв. Найдя нужный рисунок, Зандер отошел в сторону, чтобы всем было видно.

Все отшатнулись. Лия с отвращением фыркнула, а Кресси осенила себя крестным знамением. Даже Сара отвела взгляд.

Рисунок ужасал.

Нагой старик с крыльями летучей мыши восседал на волке с головой летучей мыши. Старик когтистой рукой гладил по щеке юношу, которого волк прижимал к земле лапой. Вокруг стояли прокаженные в одеяниях с капюшонами.

– Это Старый Том? – спросил Сара, дрожа от отвращения.

– Да, – ответил Зандер.

– Если бы такая тварь пробралась на «Саардам», мы бы об этом знали, – недоверчиво протянула Кресси.

– Это лишь одно из обличий дьявола, – пояснил Зандер. – Старый Том взошел на борт «Саардама», ничем не отличаясь по виду от нас.

– То есть вы хотите сказать, что…

– Он вселился в кого-то из пассажиров.

Все изумленно замолчали.

– Но в кого? – наконец спросила Сара.

Пастор покачал головой:

– Я здесь для того, чтобы это выяснить.