Текст книги "Московское Юридическое Общество (1865-1899 гг.). Из истории развития права и правовой науки в России второй половины XIX века"

Надежды на принятие железнодорожного Устава, порожденные самим фактом назначения по этому вопросу особой комиссии с достаточно широкими полномочиями, испытывали все, кому приходилось иметь дело с железными дорогами: как пассажиры, с риском для жизни и здоровья путешествовавшие по России, так и сами железнодорожные компании, заинтересованные в установлении своих прав и обязанностей по отношению к пассажирам, управлениям других железных дорог и государству. Однако ведомство, специально призванное защищать интересы общества и государства в железнодорожном деле, оказалось противником установления прочного правопорядка в этой сфере.

Не меньшего удивления заслуживают сами основания, указанные Министерством как препятствующие принятию Устава. Было бы закономерным отклонение Устава по причине его недостатков, неполноты и т. п. Но пробелы в проекте должны были бы послужить поводом к его исправлению и дополнению, но никак не к отрицанию закона в самом принципе.

Поэтому трудно не согласиться с мнением А. И. Чупрова, подводящего итог своим размышлениям поданному вопросу: «…когда высшее учреждение страны считает издание общего закона нарушением договоров с железнодорожными компаниями, то каждому становится ясным, что следует надолго оставить всякие надежды на упорядочение существующих ныне отношений»[201]201
  Чупров А. И О противодействии Министерства путей сообщения введению проекта Устава российских железных дорог, выработанного комиссией графа Баранова. С. 43.


[Закрыть].

Впрочем, надежды оправдались, хотя бы частично, уже через два года после написания этих строк.

12 июня 1885 г. Император Александр III утвердил решение Комитета министров о введении Общего устава российских железных дорог и организации Совета по железнодорожным делам.

Значение этого нормативно-правового акта в регулировании железнодорожных отношений трудно переоценить. Утвержденный в форме основного железнодорожного закона, Общий устав устанавливал единые юридические нормы хозяйственной эксплуатации железнодорожного транспорта.

Взамен трудно контролируемой свободной деятельности железнодорожных «королей» на частных железных дорогах Устав ввел твердые государственные начала в регламентации деятельности и ответственности железнодорожной администрации на транспорте.

Большинство вопросов, касавшихся сооружения и эксплуатации железных дорог в Империи было передано в ведение Совета по железнодорожным делам.

В состав Совета, возглавляемого министром путей сообщения, входили представители целого ряда министерств: Путей сообщения, Финансов, Юстиции, Внутренних дел, Государственных имуществ, Военного и Государственного контроля, а также представители частных железных дорог, торговли и мануфактур, земледельческой и горнозаводской промышленности[202]202
  Положение о Совете по железнодорожным делам (от 12 июня 1885 г.) // Полное собрание законов Российской империи. Собрание 3-е. Т. 5. 1885. -Спб., 1887. – С. 308.


[Закрыть].

Совету были предоставлены весьма широкие полномочия в сфере правового регулирования железнодорожного дела.

Так, рассмотрению Совета подлежали: проекты новых законов, касавшиеся устройства и эксплуатации железных дорог; предложения о внесении в действовавшие законы изменений и дополнений, равно и об их отмене; принимавшиеся в административном порядке подзаконные акты (правила и инструкции); железнодорожные тарифы и таксы в подведомственной Правительству сфере; и, кроме того – «все вообще относящиеся до устройства, эксплоатации и хозяйства железных дорог вопросы, обсуждение которых в Совете признано будет полезным Министерством путей сообщения или другими главными начальниками отдельных частей управления, предметов ведомства которых касаются сии вопросы»[203]203
  Там же С. 309.


[Закрыть].

Государственный контроль был установлен и в вопросах заключения соглашений между управлениями железных дорог. Проекты этих соглашений, определявших права и обязанности дорог в хозяйственном отношении, должны были пройти утверждение министерств Путей сообщения и Финансов[204]204
  Общий устав российских железных дорог (от 12 июня 1885 г.) // Полное собрание законов Российской империи. Собрание 3-е. Т. 5. 1885. -Спб., 1887. -С. 311.


[Закрыть].

Общий устав устанавливал, кроме того, ответственность железных дорог по перевозкам людей и грузов. В статье 5 Устава указано, что железная дорога «ответствует за вред и убытки, причиненные служебными действиями служащих на ней…»[205]205
  Там же. С. 310.


[Закрыть]. При этом все сделки и соглашения, которые могли заключаться между железными дорогами и пассажирами или отправителями грузов, смягчавшие ответственность железных дорог или освобождающие их от нее, признавались недействительными (ст. 6).

Согласно статье 121 Устава лицо, которому был нанесен личный или имущественный вред, могло заявить требование о его компенсации управлению железной дороги либо предъявить исковое заявление в суд[206]206
  Там же. С. 324.


[Закрыть].

Если в трехмесячный срок требование не удовлетворялось, «взыскателю» предоставлялось право обратиться в суд с заявлением о признании железнодорожного Общества соответствующей дороги несостоятельным. Признание же Общества несостоятельным влекло за собой передачу дороги в казенное управление и ликвидацию дел данного Общества.

Принятие Общего устава российских железных дорог было не единственной мерой российского Правительства по установлению государственного контроля над железнодорожными перевозками.

Одним из наиболее важных звеньев его новой железнодорожной политики была тарифная реформа 1889 г.

Тарифный вопрос был одним из самых «больных» мест в экономической жизни России. В начале 80-х гг. тарифная борьба захватила большую часть русской железнодорожной сети.

Данная проблема также нашла свое отражение в работах А. И. Чупрова. В одной из своих статей по этому вопросу он дает характеристику тарифному делу в России.

Сосредоточение на рельсовых путях основной массы провозимых по стране грузов, значительные расстояния, на которые перевозились товары в связи с отдаленностью мест их производства от мест потребления, а также громоздкость этих грузов – все это ставило производителей и продавцов в полную зависимость от тарифных мер железных дорог: их прибыль или убыток во многом зависели от повышения или понижения тарифов на перевозку грузов[207]207
  Чупров А. И О подчинении железнодорожных тарифов правительственному руковод ству. С. 215–216.


[Закрыть].

Однако и в этом вопросе практически бесконтрольной властью обладали железнодорожные компании. В правительственные инстанции поступали многочисленные жалобы от помещиков и представителей торгово-промышленной буржуазии на провозные платы, назначаемые всемогущими железнодорожными компаниями.

Деятельность железнодорожных Обществ в данной сфере наносила существенный ущерб и государственной казне. Например, при помощи установления своих тарифов железные дороги активно противодействовали поднятию таможенных пошлин.

Таким образом, возникла необходимость государственного вмешательства и в тарифное дело, осознанная самим Правительством.

Тарифная реформа проводилась в течение нескольких лет.

В 1886 г. государственному контролю были подчинены железнодорожные тарифы заграничного сообщения.

При обсуждении законопроекта по этому вопросу в Государственном совете были сформулированы основные принципы государственной железнодорожной политики, подчиненной двум целям: возможно сильнейшему с помощью железных дорог развитию экономической жизни страны и возмещению государственному казначейству затрат на содержание железных дорог.

Окончательно тарифная реформа была закреплена утверждением 8 марта 1889 г. «Временного положения о железнодорожных тарифах и об учреждениях по тарифным делам». Данным законом была установлена государственная монополия на железнодорожные тарифы.

Согласно статье 2 Временного положения «с целью ограждения интересов населения, промышленности, торговли и казны» руководство деятельностью железных дорог по установлению тарифов передавалось Правительству[208]208
  Высочайше утвержденное Временное Положение о железнодорожных тарифах и об учреждениях по тарифным делам (от 8 марта 1889 года) // Полное собрание законов Российской империи. Собрание 3-е. Т. 9. 1889. -Спб., 1891. – С. 89.


[Закрыть].

Полномочия Правительства согласно статье 3 состояли в установлении тарифных норм и правил их составления, в надзоре за их неуклонным исполнением и принятии мер к устранению отступлений от них, а также в урегулировании возникающих между железными дорогами разногласий по тарифному вопросу[209]209
  Там же.


[Закрыть].

Руководство тарифным делом сосредоточивалось в Министерстве финансов, в составе которого были образованы Совет по тарифным делам, Тарифный комитет и Департамент железнодорожных дел.

Министерство финансов было наделено в этой сфере самими широкими полномочиями. Так, съезды представителей железных дорог для обсуждения тарифных вопросов могли собираться только по распоряжению или с разрешения указанного Министерства (ст. 7). Оно же утверждало предложения железных дорог и съездов об изменении тарифов, а также могло приостановить действие нового тарифа (ст. 9)[210]210
  Высочайше утвержденное Временное Положение о железнодорожных тарифах и об учреждениях по тарифным делам (от 8 марта 1889 года) // Полное собрание законов Российской империи. Собрание 3-е. Т. 9. 1889. -Спб., 1891. – С. 89.


[Закрыть].

За этим основным законодательным актом, который действовал с небольшими изменениями вплоть до 1917 г., последовал ряд временных правил, изданных для его дополнения и разъяснения: «Временные правила относительно составления, публикации, введения в действие и отмены тарифов» от 29 марта 1889 г., «Правила относительно распределения железнодорожных сборов по перевозкам прямого сообщения» от 14 июня 1889 г., «Правила для съездов представителей железных дорог по тарифным вопросам» от 1 августа 1889 г., «Правила относительно общих способов устранения соперничества железных дорог между собою по перевозке грузов» от 5 августа 1889 г.

Временное положение в совокупности с указанными актами составили, как писал А. И. Чупров, «полный кодекс тарифного законодательства, со всей полнотой регулирующий права и обязанности железных дорог и государства в этой области» [211]211
  Чупров А. И. Тарифные меры // А. И. Чупров Из прошлого русских железных дорог. Статьи 1874–1895 годов. – М., 1909. – С. 235.


[Закрыть].

* * *

Необходимость реформирования железнодорожного законодательства была вызвана, в первую очередь, кризисным состоянием частных железных дорог, которое наиболее полно проявилось в середине 70-х гг. XIX в., в период усиленной подготовки к русско-турецкой войне.

Для выяснения причин крайне неудовлетворительного положения на частных железных дорогах была создана Высочайше учрежденная Комиссия для исследования железнодорожного дела в России под руководством председателя Департамента государственной экономии Государственного совета графа Э. Т. Баранова.

В своей работе данная Комиссия пользовалась, в частности, разработками в данной области, принадлежащими члену Московского Юридического Общества и председателю его Статистического отделения А. И. Чупрову.

В результате деятельности Комиссии была выявлена первопричина бедственного положения железнодорожного транспорта в России: отсутствие должного законодательного регулирования отношений, возникающих в сфере эксплуатации железных дорог, а также вопросов ответственности за нарушение действующего железнодорожного законодательства.

В этой области Московским Юридическим Обществом в 1880 г. были разработаны два законопроекта, касающиеся грузовых и пассажирских перевозок, а также ответственности железнодорожных служащих.

Авторы законопроектов руководствовались в своей работе детально изученными ими законами других государств, принятыми в данной сфере, – Швейцарии, Франции, Англии, Германии, Венгрии.

Первым был законопроект «О вознаграждении за вред, причиненный неисправностями железнодорожных предприятий».

Сравнивая этот законопроект с регулировавшим данные вопросы законом «О наказаниях за нарушение безопасности железных дорог и пароходных сообщений и о вознаграждении потерпевших ущерб вследствие смерти или повреждения здоровья, причиненных при эксплуатации сих предприятий» от 25 января 1878 г., мы видим, что проект Юридического Общества более четко устанавливает презумпцию виновности владельцев железнодорожных предприятий в произошедшем на дороге несчастном случае.

Что касается второго законопроекта – «Проекта уголовного закона, относящегося до паровых железных дорог», он предусматривал отсутствовавшие в действовавшем в этой сфере законодательстве положения о равной ответственности частных лиц и железнодорожных служащих за преступления на железной дороге. В нем также существенно различались наказания, выносимые за умышленные и неосторожные деяния.

Следует отметить, что данные принципы нашли свое отражение в принятом в 1885 г. «Общем уставе российских железных дорог», который вместе с «Временным положением о железнодорожных тарифах и об учреждениях по тарифным делам» 1889 г. установили жесткий государственный контроль в железнодорожном деле, что и составляло основную цель проводимых в этой сфере правительственных мер.

3.2 Гражданское уложение и обычное право

В 1882–1883 гг. Московскому Юридическому Обществу были официально предложены две задачи: содействовать предпринятому в 1882 г. общему пересмотру действующих гражданских законов и составлению проекта Гражданского уложения, а также рассмотреть составленный к тому времени проект Общей части Уголовного уложения.

Основу действовавшего гражданского законодательства составляла в это время часть 1 тома X Свода Законов (или «Свод законов гражданских», как называли эту часть современники), подвергавшаяся критике со стороны российских цивилистов второй половины XIX в.

Считалось, например, что Свод гражданских законов составлен без всякой связи с существовавшим ранее российским законодательством; что помещенные в него законы не содержат начал, выработанных российской действительностью, и не служат выражением народных правовых воззрений, и что в нем представлены лишь широкие заимствования из кодексов других государств – французского, прусского и английского.

Говорилось и о том, что часть 1 тома X Свода Законов вмещает в себя далеко не все российское гражданское право, хотя, с другой стороны, содержит в себе немало не относящихся к нему постановлений.

Задача разработки путей совершенствования российского гражданского законодательства стала одной из важнейших и для Московского Юридического Общества.

Еще в 1867 г. член Общества Н. В. Калачов предложил обширный план собирания материалов для будущего Гражданского уложения. В заседании Московского Юридического Общества от 20 февраля 1868 г. он сообщил собравшимся «Программу разработки начал русского гражданского права по Своду Законов с его источниками и по судебным решениям».

В этой программе он указывает на «священную обязанность» российских юристов «оказать всевозможное содействие правительству» в составлении Гражданского уложения[212]212
  Программа разработки начал русского гражданского права по Своду Законов с его источниками и по судебным решениям // Юридический Вестник. -1867-1868. – № 11. – С. 4.


[Закрыть].

Материал, подлежавший изучению, комментированию и дополнению на основе теоретических и практических данных, был представлен, прежде всего, в части 1 тома X Свода Законов, а также в иных, относящихся к гражданскому праву, статьях в других томах Свода.

Согласно программе, перед исследователями ставилась задача выявления основных начал российского гражданского права и их последующего анализа для выяснения того, насколько они соответствуют принципиальным положениям западной теории и практики в данной области.

Средством для выполнения этой задачи должен был стать анализ каждого понятия, каждого института гражданского права в его становлении и развитии. Конечной целью автор видел «начертание проекта: в каком виде или полноте могли бы быть изложены в русском гражданском Уставе разные учреждения гражданского права»[213]213
  Там же. С. 11.


[Закрыть].

Саму работу предполагалось построить следующим образом. Все законы в области гражданского права должны были быть поделены на разделы, внутри них – на главы. Группа юристов, взявшая на себя разработку какого-либо раздела, во время работы над разделом и после ее окончания должна была передать материал другим юристам для внесения замечаний и дополнений. После всех исправлений подготовленный каждой группой материал должен был быть зачитан на общем собрании принимавших участие в разработке Свода. Затем назначенные Обществом главный редактор и его помощники из членов отдельных групп занимались бы приведением всех трудов в систему и подготовкой их к печати.

Несмотря на то что Общество восприняло эту программу с интересом, представленный план работ не был осуществлен: члены Общества, занятые государственной службой или практической деятельностью не могли посвятить достаточно времени столь трудоемкой работе. Как значится в отчете Московского Юридического Общества за 1868 и 1869 гг., «интерес времени, лихорадочная практическая деятельность отодвинули на второй план спокойный литературный труд»[214]214
  Отчет Московского Юридического Общества за 1868 и 1869 годы // Юридический Вестник. – С. 6.


[Закрыть].

Однако труды Н. В. Калачова не пропали даром. Как впоследствии будет сказано на одном из заседаний Общества, именно благодаря его программе «первый съезд юристов в Москве… мог поднять вопрос о новом уложении»[215]215
  Московское юридическое общество в 1885–1886 г. (Из протоколов заседаний) // Юридический Вестник. -1887. -№ 5–8. – С. 427.


[Закрыть]. Этот съезд, на котором выдвигались предложения по реформированию гражданского законодательства, дал толчок Московскому Юридическому Обществу к началу нового этапа работ над подготовкой Гражданского уложения.

В 1876 г. секретарь Общества П. Л. Карасевич принял на себя руководство работами по подготовке материалов для будущего Уложения.

Вокруг Карасевича сгруппировался небольшой кружок членов Общества, в состав которого вошло несколько присяжных поверенных и профессоров. Между членами кружка были распределены четырнадцать томов Свода Законов для извлечения из них всех положений, относящихся прямо или косвенно к гражданскому праву. Некоторыми членами Общества были сделаны обозрения гражданских законов, рассеянных по различным томам Свода. Однако после смерти Карасевича кружок распался, а собранные материалы были утрачены.

Впрочем, участие Московского Юридического Общества в разработке проекта Гражданского уложения на этом не прекратилось. Очередной этап этой работы связан с деятельностью правительственной комиссии по кодификации гражданского законодательства.

В мае 1882 г. последовало Высочайшее повеление об учреждении под председательством министра юстиции Комитета для составления Гражданского уложения. Подготовка первоначального проекта было возложена на Редакционную комиссию, образованную из членов Комитета.

Комиссия провела ряд масштабных подготовительных работ.

Ею были составлены трехтомный «Сборник гражданских законов» и «Систематический указатель русской литературы по гражданскому праву"; приведены в систему обычное право (из трудов комиссии по преобразованию волостных судов) и практика общих собраний Правительствующего Сената; переведены на русский язык гражданские кодексы и уложения ряда иностранных государств, а также проведен целый ряд других работ[216]216
  Работы комиссии для составления проекта гражданского уложения (Правительственный вестник) // Юридический Вестник. – 1887. -№ 5–8. -С. 462–463.


[Закрыть].

В ноябре 1882 г. на Редакционную комиссию Высочайшим повелением была возложена подготовка проектов «Положения об укреплении прав на недвижимое имущество» и «Правил об устройстве учреждений, заведывающих крепостными книгами в городах, где нет окружных судов»[217]217
  Там же. С. 463.


[Закрыть].

Обратившись к исполнению данной задачи, Комиссия образовала в своем составе подготовительный отдел, членами которого с 1882 г. по 1885 г. были разработаны проекты по указанным вопросам, а также по ряду других, не разрешаемых (или разрешаемых не вполне удовлетворительно) действовавшим законодательством.

На заседании Московского Юридического Общества 22 ноября 1882 г. было доложено письмо главы Редакционной комиссии по подготовке проекта Гражданского уложения, министра юстиции Д. Н. Набокова, в котором тот просил Общество оказать «просвещенное содействие собранию и разработке материалов по гражданскому праву»[218]218
  Протоколы заседаний Московского юридического общества за 1882–1883 гг. // Юридический Вестник. -1883. – № 4.


[Закрыть].

Принимая с признательностью данное предложение, Общество постановило отослать в Комиссию труды своих членов и протоколы заседаний Общества по вопросам гражданского права.

Некоторые проблемы из области гражданского права вызывали особый интерес членов Московского Юридического Общества в процессе работы над Гражданским уложением. Одним из таких вопросов был вопрос о так называемом обычном праве и его значении для кодификации гражданского законодательства.

Данный вопрос поднимался еще на Первом съезде русских юристов 1875 г., который после долгих прений отклонил предложение А. М. Фальковского и М. П. Соловьева об отмене местных гражданских узаконений и распространении на всю территорию России норм Гражданского уложения.

Это решение было обосновано признанием несовершенства существовавшего гражданского законодательства, которое влекло за собой невозможность единообразного его применения в различных местностях, отличавшихся уровнем своего социального и экономического развития.

Однако данное обстоятельство не только не исключало возможности изучения народных гражданских обычаев, но и, наоборот, свидетельствовало о необходимости последнего, что представлялось особенно актуальным в процессе разработки Гражданского уложения.

Одна из основных задач кодификации гражданского законодательства заключалась, по мнению члена Московского Юридического Общества А. М. Фальковского, в «установлении начал нашего частного права, более соответствующим современным правовым убеждениям русского народа, его религиозной, нравственной, научной и экономической культуре»[219]219
  Будущее гражданское уложение (Речь А. М. Фальковского на заседании Общества 13 марта 1888 года) // Юридический Вестник. – 1888. – № 4. – С. 585.


[Закрыть].

Выполнению данной задачи должен был способствовать сравнительный анализ общих принципов действовавшего гражданского законодательства и основных положений обычного гражданского права, воплощавшего эти убеждения.

Признавая несоответствие гражданского положительного и обычного права и невозможность ввиду этого «свести их к единству начал», А М. Фальковский считает, что при составлении Гражданского уложения, в целях лучшего регулирования гражданско-правовых отношений, следовало «расширить область действия обычного права» как наиболее полно соответствующего народным нуждам и потребностям[220]220
  Там же.


[Закрыть].

Вопрос об изучении и применении обычного права и его соотношении с положительным правом поднимался в среде Московского Юридического Общества и ранее.

Так, в № 5–8 «Юридического вестника» за 1886 г. опубликована статья члена Общества П. Дашкевича «Будущее гражданское уложение и народные обычаи».

В этой статье он полемизирует с другим исследователем этого вопроса – Н. Табашниковым, поместившим в «Журнале гражданского и уголовного права» (№ 3 за 1885 г.) свою работу под названием «Желательное отношение будущего гражданского уложения к обычному праву».

Н. Табашников, во-первых, ставит под сомнение само существование так называемого «обычного права», поскольку под этим термином понимались «юридические обычаи, господствующие в среде… крестьян»[221]221
  Табашников Н. Желательное отношение будущего гражданского уложения к обычному праву //Журнал гражданского и уголовного права. – 1885. – № 3. – С. 68.


[Закрыть].

Несмотря на то что крестьянское сословие было самым многочисленным в составе российского населения, было бы неверным, по мнению данного автора, отождествлять его со всем российским народом и, соответственно, юридические обычаи крестьян – с народным обычным правом.

При этом само крестьянское обычное право не представляло собой, как считает Табашников, цельной, полной, окончательно сложившейся системы установлений. Единства норм, касавшихся договоров и обязательств, а также семейных и наследственных отношений, не наблюдалось не только среди обычаев многочисленных населявших территорию России представителей «разноплеменных инородцев» (к которым относились татары, немцы, калмыки, чуваши и другие), но и среди юридических обычаев самого «великорусского» народа.

Что касается принципов и особенностей этого права, то при ближайшем рассмотрении они представлялись, по словам автора, «случайно сохранившимися обломками седой старины» или «антисоциальными и часто безнравственными началами», которым российское крестьянство следовало в силу своей безграмотности и незнакомства с теми принципами, которые поддерживались более образованными слоями населения[222]222
  Табашников Н. Желательное отношение будущего гражданского уложения к обычному праву //Журнал гражданского и уголовного права. С. 83.


[Закрыть].

В качестве одного из примеров он приводит принцип так называемой «индивидуальной справедливости», которым руководствовались крестьяне в договорных отношениях и который позволял им, в случае возникновения обстоятельств, изменяющих их первоначальный расчет или свидетельствующих о его ошибочности, отказаться от исполнения возложенных на них договором обязательств.

Другим примером «грубого безнравственного начала», лежащего в основе крестьянского обычного права, он считает обычай так называемой «кладки», предусматривавший обязанность жениха при вступлении в брак выплатить родителям невесты определенную сумму денег. Узаконить такой обычай значило бы узаконить своего рода покупку невесты.

Поэтому перенести нормы крестьянского обычного права в Гражданское уложение означало бы, по мнению Н. Табашникова, «заставить грамотное и образованное меньшинство нашего общества подчинить свои более просвещенные привычки и воззрения обычаям грубого и мало развитого большинства»[223]223
  Там же. С. 81.


[Закрыть].

Данная точка зрения, предполагающая невозможность благотворного влияния крестьянского обычного права на формирование Гражданского уложения, оспаривается упомянутым представителем Московского Юридического Общества П. Дашкевичем.

Во-первых, он опровергает сами примеры «безнравственных» народных обычаев, приводимые Н. Табашниковым в доказательство отстаиваемых им положений.

Ссылаясь на результаты этнографических исследований в данной области, он указывает на то, что обычаи, связанные с исполнением договора и обычай так называемой «кладки», существуют далеко не повсеместно. Кроме того, он не усматривает ничего антисоциального в сути последнего: например, все переданное в виде «кладки» со стороны жены – деньги и предметы женской одежды – поступало в ее собственность.

Таким образом, заключает Дашкевич, указанные примеры «не только не заключают в себе ничего безнравственного и антисоциального, а напротив, заслуживают полного внимания при составлении гражданского уложения…»[224]224
  Дашкевич П. Будущее гражданское уложение и народные обычаи // Юридический Вестник. – 1886. – № 5–8. – С. 510.


[Закрыть].

Народные обычаи в сфере гражданских отношений, основанные на особенностях местных экономических и социальных условий, более справедливы по своей природе, чем законы, «хотя бы и высшей культуры, но не свойственные данному быту»[225]225
  Там же. С. 514.


[Закрыть].

Поэтому при составлении Гражданского уложения следовало, по его мнению, максимально учитывать обычаи и юридические воззрения представителей различных национальностей, населявших территорию России. Только в этом случае вновь принятые гражданско-правовые нормы могли бы наиболее полно соответствовать реально существовавшим отношениям в данной сфере.

В это же время Московское Юридическое Общество работало и над проектом другого важнейшего закона – Уголовного уложения.

* * *

Совершенствование действовавшего гражданского права было одной из основных задач, стоявших перед законодателем во второй половине XIX в. Гражданско-правовые нормы, содержавшиеся, главным образом, в части 1 тома X Свода законов, нуждались в дополнении и переработке в связи с изменившимися условиями социально-экономической жизни России.

Разработка путей реформирования гражданского законодательства стала одной из задач и Московского Юридического Общества.

Работа Московского Юридического Общества над составлением нового Гражданского уложения началась еще в 1867 г., когда член Общества Н. В. Калачов предложил на одном из заседаний разработанную им «Программу разработки начал русского гражданского права по Своду Законов с его источниками и по судебным решениям». Несмотря на то что представленный им план не был осуществлен, именно эта программа позволила поднять на Первом съезде русских юристов 1875 г. вопрос о новом Гражданском уложении. Съезд, в свою очередь, дал толчок Московскому Юридическому Обществу для нового этапа разработки гражданского законодательства, который проходил под руководством секретаря Общества П. Л. Карасевича. Однако и на этом этапе Обществу не удалось ощутимо продвинуться в работе над новым Гражданским уложением.

Очередной период этой работы оказался плодотворнее. Он связан с деятельностью правительственного Комитета для составления Гражданского уложения.

Получив от председателя Комитета, министра юстиции Д. Н. Набокова, предложение оказать «просвещенное содействие» разработке гражданского законодательства, Московское Юридическое Общество отослало в Комитет труды своих членов по вопросам гражданского права и протоколы заседаний, на которых они обсуждались.

В работе над Гражданским уложением некоторые вопросы гражданско-правовой сферы вызывали особый интерес у Московского Юридического Общества. Таким вопросом встал вопрос о значении обычного права для кодификации гражданского законодательства.

Этот вопрос возник не случайно. Народные гражданские обычаи оказались в то время в большей степени соответствующими реальным условиям народной жизни, чем официально зафиксированные в законодательстве нормы гражданского права. Невозможность единообразного применения этих норм в различных местностях России, отличавшихся уровнем своего социально-экономического развития, отмечалась еще на Первом съезде русских юристов.

Поэтому расширение области действия обычного права представлялось членам Московского Юридического Общества средством, которое могло бы способствовать лучшему регулированию гражданско-правовых отношений.