Текст книги "Московское Юридическое Общество (1865-1899 гг.). Из истории развития права и правовой науки в России второй половины XIX века"

Однако Статистическое отделение Московского Юридического Общества вошло в историю, прежде всего, практической работой своих руководителей и членов.

Так, по мысли одного из его основателей В. И. Орлова и под его руководством были произведены оценки недвижимых имуществ в городах и посадах (1881–1884 гг.), а также техническое описание и оценка всех фабрик и заводов Московской губернии. Орлов принимал, кроме того, деятельное участие в работах по понижению выкупных платежей в Московской губернии (1881 г.) и в установлении нормальных цен для покупок земли при содействии Крестьянского банка (1882 г.). По его инициативе и под его руководством был организован кустарный отдел на Московской всероссийской выставке (1882 г.); при его содействии открыт в Москве кустарный музей.

М. А. Саблин, по чьей инициативе было открыто Статистическое отделение, с 1868 г. состоял секретарем Московского губернского, а с 1869 г. – и Московского городского статистических комитетов. Являлся инициатором и руководителем повторного описания селений Московской губернии через волостные правления, при посредстве мировых посредников и духовенства (первое был проведено в 1869 г.).

Н. А. Каблуков, секретарь, а затем товарищ председателя Статистического отделения Московского Юридического Общества, принявший в 1885 г., после кончины В. И. Орлова, место заведующего Статистическим отделением Московской губернской земской управы, известен, в частности, тем, что под его руководством и при его непосредственном участии, кроме выпуска статистических ежегодников, были произведены местные исследования продовольственного дела Московской губернии, грамотности в Московском и Можайском уездах, корзиночного и ящичного промыслов; собраны и разработаны данные по оценке дач, городских недвижимых имуществ, произведено в 1898–1900 гг. подворное хозяйственно-статистическое обследование Московской губернии.

А. И. Чупров, бессменный председатель Статистического отделения, видный экономист и общественный деятель, принимавший активное участие в разработке плана и проведении переписи г. Москвы 1882 г., знаменит, главным образом, благодаря своим трудам, посвященным железнодорожному хозяйству России. (О работе Московского Юридического Общества над реформированием железнодорожного законодательства речь пойдет ниже.)

Поэтому представляется вполне обоснованной точка зрения одного из членов Санкт-Петербургского юридического общества, который в своей статье, посвященной Московскому Юридическому Обществу, напишет впоследствии, что «главным образом, статистическому отделению эта отрасль обществоведения (статистика – С. Т.) обязана тем развитием, которое оно получило у нас и которое превосходит все, что было сделано в этом направлении на Западе»[97]97
  Д. Л. Московское Юридическое Общество // Вестник права. Журнал Юридического Общества при Императорском Санкт-Петербургском Университете. -1899. – № 9. -С. 162.


[Закрыть].

В последние годы существования Московского Юридического Общества и вплоть до его закрытия в 1899 г. деятельность Статистического отделения развивалась в том же направлении. Знакомя широкие круги российского общества с результатами статистических исследований в области народного хозяйства и образования, оно продолжало оставаться центром, вокруг которого группировались земские статистики, и содействовало объединению программ и планов земско-статистических работ.

Так, в 1894 г. в Москве проходил IX Съезд русских естествоиспытателей и врачей, который, по словам известного земского деятеля и участника съезда И. П. Белоконского, можно считать за «первое открытое выступление земской интеллигенции в полном ее составе, включая и статистиков, которые до этого времени не выступали…»[98]98
  Белоконский И. П. Земское движение до образования партии «Народной Свободы». С. 64.


[Закрыть].

Главную роль в организации этого съезда сыграл председатель Статистического отделения А. И. Чупров.

Ему, а также товарищу председателя Отделения Н. А. Каблукову на следующем, X Съезде естествоиспытателей и врачей, проходившем в Киеве, было поручено составление устава проектируемого Общества русских статистиков.

Земским статистикам принадлежит особая роль в либеральном движении второй половины XIX в.

Первыми статистиками были народники-пропагандисты. Основное занятие статистиков – подворное исследование – давало возможность установить непосредственную связь с народом, легально изучать его нужды и, по возможности, удовлетворять эти нужды самостоятельно, при помощи земства.

Земская интеллигенция, представленная, помимо статистиков, сельскими учителями, агрономами, врачами, являлась самой демократически настроенной частью российской интеллигенции. С одной стороны, она связывала земство непосредственно с народом, а с другой – со сферами науки и литературы.

Представители земской интеллигенции пользовались вниманием со стороны выдающихся столичных профессоров, которые, симпатизируя земскому делу, охотно оказывали помощь своим бывшим воспитанникам и нередко принимали активное участие в их работах.

Земская интеллигенция имела возможность высказывать свои взгляды на страницах либеральных газет и журналов. В этом отношении незаменимую роль сыграли «Русские ведомости», которые были фактически земским органом. Другие издания также поддерживали земскую интеллигенцию. К ним можно отнести журналы «Право», «Русское богатство», «Вестник Европы», «Русская мысль» и другие.

В 1880 г. в Москве начала выходить еженедельная газета «Земство», в издании которой принимали участие и члены Московского Юридического Общества: В. Ю. Скалой (редактор газеты), Н. А. Каблуков, С. А. Муромцев, В. А. Гольцев, А. Ф. Фортунатов. Газета просуществовала лишь до 1881 г., когда получила два предостережения за «недозволительное и несправедливое осуждение деятельности лиц, занимающих важные государственные должности» и 10 октября 1881 г. была закрыта[99]99
  Белоконский И. П. Земское движение до образования партии «Народной Свободы». С. 243.


[Закрыть].

Широкое распространение в земствах получила организация мелкого поземельного кредита для содействия сельским общинам в покупке и аренде земли. Многие земства организовывали ссудо-сберегательные товарищества, кустарные артели, выдавали продовольственные и денежные пособия голодающим крестьянам, ходатайствовали о снижении выкупных платежей, выплачиваемых крестьянами, замене подушной подати всесословным подоходным налогом.

Однако деятельность земских органов управления не ограничивалась только культурно-хозяйственными вопросами. Они стремились играть свою роль и в политической жизни России, поддерживая центральное самоуправление и парламентские формы государственного устройства.

В пореформенный период в рамках земства возникло оппозиционное политическое течение, получившее в исторической литературе название «земское либеральное движение». Русские либералы надеялись, как писал В. Ю. Скалой, что «за упорядочением местного самоуправления и весь государственный строй подвергнется преобразованию» и Правительство призовет земских представителей «на более важные посты в области правительственной деятельности»[100]100
  Зайончковский П. А. Правительственный аппарат самодержавной России в XIX веке. С. 40.


[Закрыть].

В последней четверти XIX в. в либеральном движении наблюдается тенденция к консолидации сил. Она проявилась в стремлении земских либералов иметь обще земский орган печати, в попытках периодически устраивать съезды и совещания.

Возможность для сплочения и совместной деятельности предоставляли земской интеллигенции, в частности, так называемые комитеты грамотности. Среди них наиболее значительными были Комитет грамотности при Вольном экономическом обществе в Санкт-Петербурге и аналогичный ему Комитет при Московском обществе сельского хозяйства. Члены Московского Юридического Общества – А. И. Чупров и В. А. Гольцев – играли самую активную роль в деятельности последнего.

Основными задачами этих и других комитетов грамотности были, во-первых, открытие библиотек при народных и приходских училищах, библиотек и читален для народа; во-вторых, издание популярных книг и рассылка их в народные библиотеки. Подобная деятельность не могла не вызвать опасений в правительственных сферах.

Так, в конфиденциальном письме министра внутренних дел Н. Н. Дурново к министру народного просвещения И. Д. Делянову от 5 февраля 1895 г. говорится о том, что учредители народных библиотек – члены Комитета грамотности – «проникнутые противуправительственным образом мыслей, усматривают в этих учреждениях легальное средство проводить свои теории в жизнь и воспитывать народ в желательном для них направлении, не всегда согласном с истинными условиями нашего государственного строя…»[101]101
  Белоконский И. П. Земское движение до образования партии «Народной Свободы». С. 64.


[Закрыть].

Вопрос с комитетами грамотности был решен в 1896 г.

17 ноября 1895 г. вышло в свет Высочайше утвержденное Положение Комитета министров «О передаче в ведение Министерства народного просвещения Санкт-Петербургского и Московского Комитетов грамотности».

Этим Положением Петербургский Комитет грамотности отделялся от Вольного экономического общества, Московский Комитет – от Московского общества сельского хозяйства соответственно.

Оба Комитета со всем принадлежащим им имуществом передавались в ведение Министерства народного просвещения с непосредственным их подчинением Центральному управлению данного министерства.

Последнему предоставлялось право составления и утверждения для них нового устава – общего для обоих или отдельного для каждого[102]102
  Полное собрание законов Российской империи. Собр. 3-е. 1895. -
  Спб., 1899. -Т. 15. -С. 622.


[Закрыть].

12 марта 1896 г. был издан новый (общий) устав для Комитетов, «составленный с определенной целью убить в них всякий дух общественности»[103]103
  Кизеветтер А. А. На рубеже двух столетий (воспоминания 1881–1914). С. 231.


[Закрыть]. Он коренным образом изменял статус данных организаций, именовавшихся теперь «обществами грамотности».

Эти частные комитеты были реорганизованы наподобие казенных присутственных мест. Выборные председатели заменены назначаемыми министром народного просвещения; члены правления, избираемые общим собранием Общества, подлежали утверждению Министерства. Публичность заседаний Общества фактически сводилась к нулю, ибо помимо членов Устав допускал присутствие на заседании не более трех посторонних лиц с дозволения председателя.

Кроме того, и это, пожалуй, самое главное, новым уставом была существенно ограничена просветительская деятельность Обществ грамотности: для выпуска какой-либо анкеты или издания книги требовалось специальное разрешение Министерства.

Все это фактически означало не реорганизацию, а закрытие Комитетов грамотности.

Реакция на данные меры Правительства в Санкт-Петербургском и Московском Комитетах грамотности была различной.

Члены Петербургского Комитета единодушно пришли к решению о прекращении своей деятельности ввиду невозможности плодотворно работать при новом уставе.

В Москве мнения разделились. Часть членов предлагала выйти из состава Комитета, другая, во главе с А. И. Чупровым и В. А. Гольцевым, считала необходимым продолжать работу и при новом уставе.

Для обсуждения этого вопроса было созвано совещание под председательством А. И. Чупрова, на котором решался вопрос о дальнейшей деятельности Комитета.

Земский деятель И. И. Петрункевич указал в своем выступлении на неправомерность правительственных мер в отношении Комитетов грамотности и необходимость общественного протеста против них. Он доказывал, что при новом уставе сколько-нибудь успешная работа будет невозможна.

В. А. Гольцев настаивал на том, что неправомерно не только данное распоряжение, но и вся правительственная деятельность при существующем режиме, и поэтому, становясь на точку зрения И. И. Петрункевича, стоило бы вообще прекратить всю общественную работу. В дальнейших прениях большинство членов Комитета высказывалось за выход из него в виде протеста против принятия нового устава[104]104
  Кизеветтер А. А. На рубеже двух столетий (воспоминания 1881–1914). С. 239–240.


[Закрыть].

Прения завершились заключительным словом председателя А. И. Чупрова, в котором он, в частности, сказал: «…одно для меня ясно, – мы хороним Общество грамотности. Похоронить крупное общественное дело легко; вновь создать его будет в высшей степени трудно. И если есть еще колеблющиеся принять то или иное решение, то я просил бы их принять во внимание это соображение»[105]105
  Там же. С. 240.


[Закрыть].

В конце концов, большинство членов все-таки вышло из состава Комитета (теперь Общества) грамотности. Небольшая группа осталась в надежде, что на практике удастся несколько смягчить наиболее жесткие положения нового устава. Однако надежда эта не оправдалась. Министерство народного просвещения пресекало всякую инициативу Общества и отклоняло практически все ходатайства (например, даже ходатайство об издании сказок А. С. Пушкина).

Таким образом, работа Комитетов грамотности за достаточно короткое время была фактически сведена к нулю.

Однако общественно-политическая деятельность земской интеллигенции продолжалась. Стремление Вольного экономического общества объединить работу земств, а также выступить в качестве координирующего центра различных либерально-оппозиционных групп проявилось и в решении злободневного в то время продовольственного вопроса.

В связи с неурожаем 1897 г. Вольное экономическое общество организовало совещание председателей губернских уездных земских управ, предводителей дворянства, либеральной интеллигенции, которое проходило в Вольном экономическом обществе с 12 по 19 марта 1898 г.

По воспоминаниям участника совещания И. П. Белоконского, во время обсуждения собравшимися вопросов о неурожае и продовольствии значительные споры вызвал солидный труд под названием «Влияние урожаев и хлебных цен на некоторые стороны русского народного хозяйства»[106]106
  Белоконский И. П. Земское движение до образования партии «Народной Свободы». С. 200.


[Закрыть].

Этот труд был составлен по программе, выработанной Департаментом торговли и мануфактуры, профессорами и земскими статистиками, среди которых были и сотрудники Статистического отделения Московского Юридического Общества – председатель А. И. Чупров и товарищ председателя Н. А. Каблуков.

Обсуждение продовольственного вопроса сопровождалось критикой правительственных мер в этой области. Земские деятели и предводители дворянства обвиняли правительственные органы в поставке зерна плохого качества, в медлительности и игнорировании просьб земств.

Так, в знаменитом обращении к народу Совета Вольного экономического общества 1897 г. говорится о том, что после голода 1891 г. «для уврачевания глубоких язв народного хозяйства и для поднятия еще более пошатнувшегося народного благосостояния не было предпринято почти никаких мер…»[107]107
  Белоконский И. П. Земское движение до образования партии «Народной Свободы». С. 197.


[Закрыть].

Участники совещания не ограничились выяснением причин бедствия и критикой продовольственной политики правительства. С 1 апреля 1898 г. начал работу Комитет по оказанию помощи пострадавшим от неурожая. Этот комитет в очень короткое время собрал 128 тысяч рублей и отправил деньги своим агентам в пострадавшие от неурожая губернии.

Эта сторона деятельности Вольного экономического общества вызвала особое недовольство Правительства.

Уже в марте 1898 г. в Департамент полиции стали поступать сведения о собрании членов Общества, земских деятелей, представителей либеральной интеллигенции, которые были посвящены разработке мер по борьбе с голодом, а 29 марта 1898 г. в адрес министра внутренних дел И. А. Горемыкина было послано ходатайство Вольного экономического общества. Это означало вторжение Общества в сферу правительственной деятельности.

Реакция властей не замедлила последовать. В записке, составленной 15 апреля 1898 г. в Министерстве внутренних дел для доклада Николаю II, отмечалось следующее: «Вообще из деятельности за последние годы Вольного Экономического Общества нельзя не усмотреть, что лица известного оттенка, направившие деятельность бывшего Комитета грамотности к достижению… целей в борьбе с правительством на легальной почве, перенесли… свою агитационную деятельность… в III отделение, где и продолжают таковую, пользуясь каждым обстоятельством для осуждения правительственных мероприятий»[108]108
  Цит. по: Гриценко Н. Ф. Вольное Экономическое Общество и земское либеральное движение в последней четверти XIX века: Сб. ст. М.: АН СССР, Ин-т истории СССР, 1986. – С. 169.


[Закрыть].

При III Отделении Вольного экономического общества существовала также и упомянутая выше Статистическая комиссия под руководством В. И. Покровского, осуществлявшая руководство земскими статистиками и объединявшая их работу. В ее работе принимали участие упомянутые выше сотрудники Статистического отделения Московского Юридического Общества В. Ю. Скалой и Н. А. Каблуков.

В июне 1898 г. Комитет по оказанию помощи пострадавшим от неурожая был закрыт.

* * *

Статистическое отделение Московского Юридического Общества было открыто 17 февраля 1882 г.

Его деятельность оказалась возможной только в связи с проведенной в 60-х гг. XIX в. Земской реформой.

Принятое 1 января 1864 г. «Положение о губернских и уездных земских учреждениях» вводило институт земства как всесословного органа самоуправления. Согласно данному Положению к ведению земских органов относилось, в частности, содержание статистических комитетов.

Создание Статистического отделения при Московском Юридическом Обществе должно было объединить земских статистиков в их работе по поиску единства в программах и приемах статистических исследований и обработки материалов, а также определении основных направлений, целей и задач своей работы.

Эта цель была достигнута уже через пять лет работы Отделения.

В январе – феврале 1887 г. на его заседаниях была окончательно выработана программа земских статистических исследований при участии тех членов Отделения, которые являлись в то же время земскими статистиками в различных губерниях России.

Членам Статистического отделения принадлежат фундаментальные исследования в области экономики и статистики.

Например, руководитель Отделения – А. И. Чупров – известен, прежде всего, своим капитальным трудом, посвященным железнодорожному хозяйству, а также своими работами по аграрному вопросу и земской статистике.

В. И. Орлов, который вместе с Чупровым принял участие в организации Статистического отделения, исследовал кустарные промыслы, страховое дело, народное образование, организовал текущую статистику в Московской и ряде других губерний. Наибольшую ценность представляет его труд «Формы крестьянского землевладения в Московской губернии» (1879 г.).

В этих работах активное участие принимал Н. А. Каблуков, который после смерти Орлова в 1885 г. возглавил статистическое отделение Московской земской управы.

Предметом научно-практических исследований другого члена Отделения – И. И. Янжула являлись, главным образом, финансовое право и фабричное законодательство, кроме того, он принял активное участие в разработке последнего.

Деятельность Статистического отделения, не ставившего перед собой политических целей, приобрела, тем не менее, яркий политический оттенок. Данное обстоятельство вызвано тем, что земские статистики, центром которых стало Статистическое отделение, принимали самое активное участие в земском либеральном движении второй половины XIX в.

«Земские элементы» с середины 80-х гг. XIX в. сплачивались также и около старейшей в России научной организации – Вольного экономического общества. При Вольном экономическом обществе как одно из его подразделений действовал Санкт-Петербургский Комитет грамотности.

В Москве такой же комитет существовал при Московском обществе сельского хозяйства. Активнейшую роль в деятельности последнего играли члены Московского Юридического Общества А. И. Чупров и В. А. Гольцев.

2.5 Московское Юридическое Общество и Московский университет

Члены и должностные лица Московского Юридического Общества и открытого при нем в 1882 г. Статистического отделения представляли в Университете юридические и экономические науки.

Научная разработка права в России начинается фактически только в 60-х гг. XIX в., когда на русскую почву были перенесены нормы европейского права.

Ценный вклад в эту разработку внесли такие известные российские юристы, как Б. Н. Чичерин, А. Д. Градовский, Н. М. Коркунов. Последний был учеником знаменитого немецкого юриста Рудольфа фон-Иеринга, основателя социологической школы права.

Представителями этого передового в то время течения являлись в Московском университете С. А. Муромцев, профессор по кафедре Римского права, председатель Московского Юридического Общества с 1880 г. и профессор Ю. С. Гамбаров, член Общества и товарищ председателя в 1890–1891 гг., читавший в университете Гражданское право и Гражданский процесс.

Социологическое направление не получило широкого распространения среди российских юристов, однако, как писал Г.Ф. Шершеневич, работы Муромцева – одного из главных его представителей – «заставили русских ученых обратиться к пересмотру основных вопросов права и вызвали оживленные прения в этой области, а начинающих ученых направили на историко-философский путь»[109]109
  Шершеневич Г.Ф. Наука гражданского права в России. С. 213.


[Закрыть].

После ухода в отставку в 1874 г. историка И. К. Бабста кафедру политической экономии и статистики возглавил А. И. Чупров, бессменный председатель Статистического отделения Московского Юридического Общества, с 1874 г. начавший чтение курса политической экономии, а с 1876 г. – статистики.

С 1894 г. курс экономики сельского хозяйства, а затем статистики читал Н. А. Каблуков – член Статистического отделения и его секретарь в 1882–1886 гг.

Из юристов Московского университета, занимавшихся экономическими вопросами, следует отмети т. п. И. Янжула, читавшего с 1874 г. по 1898 г. финансовое право и также являвшегося членом Юридического Общества. Янжул был одним из первых русских ученых, серьезно изучавших фабричное законодательство европейских стран, особенно Англии. Результаты его исследований в этой области сыграли важнейшую роль в законотворческой деятельности Общества в той ее части, которая касалась разработки фабричного законодательства. До 1898 г. Янжул возглавлял в Университете кафедру финансового права.

Все вышеназванные ученые – преподаватели Московского университета и члены Московского Юридического Общества – отнесены их современниками и последующими исследователями к группе либеральной или даже «левой» профессуры Московского университета[110]110
  См.: Л. С. Цетлин. Из истории научной мысли в России (Наука и ученые в Московском университете во втор. пол. XIX века). – М., 1958; Орлов В. И. Студенческое движение Московского университета в XIX столетии. – М., 1934; Московский университет в воспо минаниях современников (1755–1917). – М., 1989.


[Закрыть].

Ей противостояла так называемая «министерская» группа профессоров, которую возглавлял в 1880-1890-х гг. Н. П. Боголепов – будущий ректор Московского университета, попечитель Московского учебного округа, наконец, министр народного просвещения, а кроме того, член Московского Юридического Общества, распоряжением которого оно и было закрыто.

К этой же группе принадлежал и будущий председатель нового, открытого в 1910 г., Московского Юридического Общества А. С. Алексеев.

Представители Московского Юридического Общества, принадлежавшие к «левому» крылу университетской профессуры пользовались большой популярностью среди своих студентов.

Особенно лестные отзывы относились к педагогической деятельности А. И. Чупрова. По словам публициста Б. А. Щетинина, одного из учеников Чупрова, это был «блестящий оратор, всесторонне образованный, человек стойких и независимых убеждений, искренний, честный, гуманный… без сомнения, он мог оказывать на студентов лишь благотворное влияние»[111]111
  Щетинин Б. А. Первые шаги // Московский университет в воспоминаниях современ ников (1755–1917). – М.: Современник, 1989. – С. 539–540.


[Закрыть].

Как писал впоследствии М. М. Ковалевский, при знакомстве с такими профессорами, как А. И. Чупров, С. А. Муромцев, И. И. Янжул, его поразила их «готовность послужить своим знанием и своей энергией не отвлеченной науке, а запросам жизни»[112]112
  Ковалевский М. М. Московский университет в конце 70-х и начале 80-х годов прош лого века // Московский университет в воспоминаниях современников (1755–1917). -М.: Современник, 1989. – С. 485.


[Закрыть].

Деятельность этих профессоров способствовала тому, что Московский университет, бывший «центром всех интересов» для своих студентов, стал для тех, кто находился вне его стен, «гем очагом, из которого шли руководящие течения общественной мысли», причем эти последние носили «освободительный характер»[113]113
  Ковалевский М. М. Московский университет в конце 70-х и начале 80-х годов прошлого века // Московский университет в воспоминаниях современников (1755–1917). – М.: Современник, 1989. – С. 485.


[Закрыть].

Отличавшиеся либеральными взглядами профессора Московского университета – члены Московского Юридического Общества – принимали самое активное участие в общественной жизни Московского университета.

Вся внутренняя жизнь императорских университетов того времени регламентировалась предписаниями действующего Университетского устава.

Деятельность российских императорских университетов в XIX в. определялась Общими уставами 1804, 1835 и 1863-го гг., хотя некоторые университеты имели и свои собственные уставы.

Устав 1804 г. был относительно либеральным, предоставив университетам некоторую степень самоуправления. Действовали университетский и факультетский советы, существовало право выбора профессоров, деканов, проректоров, ректоров.

Устав 1835 г. лишал университеты самоуправления, урезал правомочия университетских и факультетских советов, управление университетами фактически было передано в руки назначаемых попечителей учебных округов.

В это время, также как и в «николаевскую эпоху», преподавание юридических наук сводилось по существу к законоведению, то есть простому пересказу действующего законодательства и сообщению отрывочных сведений из области государственного, гражданского и уголовного законодательства. Теоретические аспекты вопроса, историческое и философское осмысление изучаемого законодательства фактически отсутствовали.

С воцарением Александра II положение дел начинает меняться в лучшую сторону.

В 1863 г. принимается новый Университетский устав. Университеты снова обрели автономию, хотя и ограниченную. Так, Уставом была восстановлена выборность управленческих должностей и усилены правомочия коллегиальных органов – Совета университета и факультетских собраний.

Благодаря этому Уставу профессора-юристы либеральных взглядов получили возможность заметно повысить уровень преподавания. Опираясь на труды западноевропейских ученых, они стали пропагандировать, хотя и в осторожных выражениях, идеи народного представительства, конституционализма, местного самоуправления, демократических свобод.

Однако тем же документом впервые в законодательной практике в России был введен дисциплинарный устав для студентов.

Это было продиктовано стремлением властей положить конец студенческим волнениям, которые с небольшими перерывами происходили в университетах и других высших учебных заведениях с конца 50-х гг. XIX в.

Выступая за предоставление им политических прав и свобод и протестуя против произвола университетской администрации, студенты регулярно устраивали «сходки в зданиях, садах и на дворах учебных заведений… сопровождаемые всегда шумом, гамом, криками… соединенные с явным неповиновением своему, а иногда и общему гражданскому начальству»[114]114
  Краткий очерк правительственных мер и предначертаний против студенческих беспорядков А. Георгиевского. С. 1.


[Закрыть].

В ответ на эти беспорядки 31 мая 1861 г. последовало Высочайшее повеление о полном подчинении учащихся университетскому начальству, запрещении всяких сходок без его разрешения, недопущении «ни под каким предлогом и ни в каком виде шумного одобрения или порицания преподавания» и вменении университетскому начальству в обязанность строжайшим образом следить за исполнением указанных правил[115]115
  Там же. С. 3.


[Закрыть]. В случае нарушения последних студент подлежал немедленному «увольнению» из университета.

Тогда же вышло еще одно повеление, которым предписывалось освобождать от ежегодной оплаты обучения только тех «действительно бедных» студентов, которые признаны лучшими на вступительных экзаменах, притом не более двоих на каждую относящуюся к университетскому округу губернию. Это повеление также определяло назначение пособий и стипендий только отличившимся бедным студентам преимущественно из гимназистов университетского округа[116]116
  Там же. С. 4.


[Закрыть].

Студенческие волнения, тем не менее, продолжались, особенно усилившись осенью 1861 г., приведя к закрытию на долгое время Санкт-Петербургского университета и смене министра народного просвещения. Тогда же была назначена комиссия для разработки проекта нового университетского устава, каковым и стал Университетский устав 1863 г.

Однако принятие данного устава не прекратило студенческих беспорядков: расширив полномочия университетских советов и установив систему университетского самоуправления, устав не предоставил никаких корпоративных прав самим студентам.

Вот что писал об этом С. А. Муромцев в передовой статье в газете «Порядок» от 18 февраля 1881 г. Причина «университетской смуты» заключается, по его мнению, в том, что «студенты ищут возможности для себя собраний и союзов, начальство же противится такому стремлению…»[117]117
  Муромцев С. А. Студенческие союзы и собрания // С. Муромцев. Статьи и речи. – Вып. III. – М., 1910. – С. 52.


[Закрыть].

Потребность в «свободе собраний и союзов» свойственна всем социальным группам, для студентов же она представлялась острой необходимостью. Не только стремление к общению, но и экономическое положение студентов вызывало у них стремление к объединению.

Администрация, заботясь о состоянии университетских зданий, наличии учебных пособий и оплате труда преподавателей, не уделяло должного внимания материальному положению самих студентов, которое оставляло желать лучшего.

Не имея возможности создавать легальные организации вне университета, студенты стремились к объединению в его стенах. «Если нужды студенчества не удовлетворяются общим путем, то молодежь поневоле ищет удовлетворения их в рамках своей университетской жизни»[118]118
  Там же.


[Закрыть].

Таким образом, принятие Устава 1863 г. не достигло цели «умиротворения университетов, их профессоров и их студентов»[119]119
  Краткий очерк правительственных мер и предначертаний против студенческих беспорядков А. Георгиевского. С. 4.


[Закрыть]. Правительство рассматривало его как уступку, тем более нежелательную, что с ее помощью прекратить студенческие беспорядки не удалось.

В результате в высших правительственных кругах создается Комиссия по пересмотру Устава 1863 г. Особый отдел Комиссии под председательством статс-секретаря И. Д. Делянова посетил осенью и зимой 1875 г. все российские университеты на предмет выяснения сложившейся там обстановки.

Результаты этого исследования отражены в «Записке о недостатках нынешнего состояния наших университетов», представленной в Комиссию одним из ее членов, профессором физики Московского университета Н. А. Любимовым.

Причиной «неудовлетворительного состояния нашего студентства», которое проявилось в «студентских историях», являлось, по его мнению, то обстоятельство, что Университет не оказывал никакого воспитательного воздействия на учащихся.

Такое влияние призваны были оказывать на студентов профессорские коллегии, которые, однако, этой своей функции не выполняли.

Об этом говорилось еще на особом правительственном совещании в 1874 г., где отмечалось, что профессорские коллегии «не обнаруживают должного сознания своих отношений к правительственной власти», не оказывают необходимого нравственного воздействия на учащихся, и, более того, «нередко способствуют… сознательно или бессознательно водворению в среде своих слушателей неправильных понятий об их положении в заведении и их отношениях к университетскому начальству»[120]120
  Щетинина Г. И. Университеты в России и Устав 1864 г. С. 55.


[Закрыть].

Впрочем, реальное противодействие со стороны профессорских коллегий, которые должны были способствовать деятельности правительственной комиссии, эта последняя встретила только в Московском университете.

Так, 26 декабря 1876 г. Н. А. Любимовым было получено письмо за подписью тридцати пяти профессоров Московского университета, в котором он обвинялся в искажении реального положения дел в университетах и точки зрения профессоров по вопросу пересмотра Университетского устава.

Эта точка зрения выражена, в частности, в «Записке о внутреннем состоянии России весною 1880 г.», составленной С. А. Муромцевым,

В. А. Скалоном и А. И. Чупровым и представленной в марте 1880 г. Главному начальнику Верховной распорядительной комиссии, учрежденной для борьбы с крамолой, графу М. Т. Лорис-Меликову.