Текст книги "Приоритетное направление"

День седьмой

Прошедшая ночь далась нам нелегко. Пожалуй, только первая смена отдежурила почти без происшествий, но уже в конце их дежурства на нашу стоянку вышел медведь-шатун. Его удалось завалить почти без шума, все-таки девятимиллиметровые пули наших «Рокотов» имеют гораздо большую поражающую способность, чем стандартный боеприпас 7,62 для «калашникова», а на ночь все, кто идёт в караул, обязательно устанавливают глушители. Это, конечно, несколько снижает эффективную дальность, но ночью редко приходится стрелять дальше, чем на сотню метров, зато нет вспышек и грохота выстрелов, который как раз ночью слышен очень далеко. Медведя удалось заранее увидеть в ПНВ, и особых неприятностей эта стычка не доставила. Но дальше началось какое-то сумасшествие: на нас по очереди выскакивали то кабан-секач, то несколько ошалевших лосей, то какие-то крысобурундуки, а уже под утро лагерь был атакован двумя десятками волков. Конечно, мы отбились, и отбились без потерь, но выспаться толком не удалось никому.

Утром, когда мы спешно перекусывали сухим пайком, Михалыч высказал интересную идею. По его словам, всех тех животных, тушки которых сейчас валялись вокруг нашего лагеря, что-то гнало в нашу сторону. За его теорию говорило то, что лоси и кабаны, дневные животные, ночью обычно спят, медведь тоже зверь хитрый и сломя голову не бросается, да и волки предпочитают добычу загнать и окружить. Интересно, что же могло их всех выгнать, а ведь бежали они все с той самой стороны, куда мы как раз и направляемся. Я даже как-то неуютно себя почувствовал. Хотя больше всего меня беспокоил расход боеприпасов, с такой войной мы скоро без патронов останемся. Видимо, в сегодняшнем вечернем рапорте нужно будет делать запрос.

Вот такие – невыспавшиеся и злые – мы тронулись в путь. Единственный хороший момент заключался в том, что мы продолжали идти по лесу, правда в эти места деревенские охотники давно не забредали, и карта подробностями не изобиловала, но и ничего опасного тоже не предвиделось. Здесь даже дичи почти не было, чем, собственно, и объясняется отсутствие у охотников интереса к этой местности.

По совету Якута я усилил фланговое охранение, правда пришлось для этого пожертвовать тыловым, но сзади к нам пока никто не подкрадывался, а вот впереди обстановка была какой-то очень напряжённой. Вроде бы все спокойно, никто не нападает, но тишина в лесу бывает редко, обычно щебечут птицы, какие-то мелкие зверьки бегают туда-сюда по своим зверьковым делам – в общем, постоянно что-то происходит. А когда лес затихает – это не к добру. И действительно, меньше чем через час головной дозор наткнулся на пятёрку мутов, причём наткнулся очень неудачно, практически лоб в лоб.

Егеря подходили к краю небольшого овражка, когда им навстречу из оврага выскочили муты. Егерей выручила постоянная готовность к боестолкновению, отличная выучка и лучшее вооружение. Муты не успели сделать ни одного выстрела. Хорошо ещё, что они шли довольно плотной группой, а девятимиллиметровая пуля с близкого расстояния пробивает любой бронежилет, причем незащищённых противников может пробить и двух. В результате пятёрка мутантов была натуральным образом разорвана на куски, не успев даже понять, что же случилось. Из трофеев от этой стычки нам достались два старых китайских калаша, один дробовик, четыре гранаты Ф1 и два арбалета. Огнестрельное оружие было в таком состоянии, что кто-то из егерей предположил, что «видимо, эти ребята несли свои стволы на помойку, а мы им помешали». Трупы быстренько спрятали в кусты, подсунув под них гранаты, из автоматов выдернули затворные рамы, а стволы дробовика Малой слегка согнул, засунув в развилку дерева. Если внимательно не смотреть, то ружьё выглядит вполне рабочим, но первый же выстрел просто разорвёт ствол и наверняка покалечит стрелка. Будем надеяться, что наши подарки мутам понравятся.

Через пять минут после боя наш отряд, сменив бойцов в головном дозоре, уже выдвинулся дальше. Однако не прошло и полчаса, как доложился левый фланг. Мимо них прошла ещё одна группа в количестве семи мутов. Эти топали как слоны, и нашему дозору удалось легко спрятаться и пропустить противника мимо. Мы ещё с утра решили, что постараемся в бой не ввязываться, наша задача добраться до цели экспедиции, однако по возможности нужно провести разведку и прояснить ситуацию в этом районе. Исходя из такой задачи, все дозоры были вооружены оружием с глушителями и продвигались по лесу крайне осторожно. Такая тактика себя оправдывала ещё несколько часов. За это время мы продвинулись на десять километров и тихо уничтожили ещё две группы общим числом в двенадцать особей. Единственным стоящим трофеем оказался китайский помповый дробовик QBS09 во вполне приличном состоянии и почти полсотни патронов со связанной картечью, остальное оружие мы просто приводили в нерабочее состояние, выбрасывая затворы или сгибая стволы. Если попадались гранаты, то трупы минировали, если гранат не было – просто прятали в кустах.

Мы шли уже довольно долго, и я начал подумывать о коротком привале, когда произошло то, чего все подсознательно ожидали с самого утра. Головной дозор наткнулся на очередную группу мутов, которую пришлось уничтожить, но группа была большой – не менее пятнадцати особей, а один из мутантов оказался фантастически живуч, получив три пули в грудь, успел дико заорать, переполошив всю округу. Как назло, рядом обнаружились ещё несколько групп мутантов, очень похоже, что они ведут разведку и прокладывают маршруты для большой стаи или даже нескольких. Однако сейчас думать об этом было некогда, сначала лес огласил дикий вопль спереди, ему тут же ответила заполошная стрельба из ружей слева и какие-то вопли вообще с непонятного направления. Тут же ожила рация:

– Командир – Голове! Контакт с фронта. Минимум две группы, до двадцати особей. Мы пока не обнаружены.

– Командир – Левому. Контакт, группа до десяти особей, лупят из ружей в белый свет, нас не видят. Возможно, ещё одна группа ближе к голове.

– Голова, отходите без отрыва, направление на четыре часа, – решение было не очень выгодным, но единственным, дающим шанс избавиться от противника. – Левый, то же. Правый, найдите с вашей стороны удобную для обороны позицию.

Все, теперь левый и головной дозор будут отходить в нашу сторону, не теряя контакта с противником, так называемая «тактика липкого контакта», когда преследующих постоянно держат под огнём, не давая осуществить обход с флангов. Очень действенная тактика в лесу, где ни у отступающих, ни у преследователей нет тяжёлого вооружения, а видимость ограничена в лучшем случае десятком-двумя метров. К тому же маскировочный окрас наших бронекомбинезонов и оружие с глушителями дают дополнительные преимущества. Если бы противником были люди, мы старались бы стрелять так, чтобы ранить, а не убить. Это совсем не из соображений гуманизма, просто каждого раненого нужно вынести из боя, оказать первую помощь, а это отвлекает силы противника от нас. Но с мутами этот фокус не пройдёт – им глубоко наплевать на раненого соплеменника, а вот на убитого они вполне могут отвлечься, чтобы перекусить.

Выбранная мной тактика не подвела, и два наших дозора начали уверенное движение в нашу сторону. Из основной группы я выделил отряд в составе Якута, Малого и сержанта Увала из штрафников, им предстояло зайти к преследователям с тыла. К тому времени, как преследуемые дозоры почти добрались до основного отряда, правый дозор обнаружил небольшой холмик с россыпью валунов наверху и лужайкой метров двадцати перед ним. Место, конечно, не идеальное, но другое искать времени нет. Группа Якута уже тихонечко растворилась в лесу, и я бегом повёл своих бойцов занимать оборону. Мы успели закрепиться на холме, а Бабах установил несколько растяжек из трофейных гранат, так, чтобы нас не могли обойти. Была у меня мысль использовать мины, но от них слишком много грохота, боюсь, что такие взрывы привлекут ещё больше мутов.

Засада получилась как в учебнике. Сперва мимо холма проскочили, отстреливаясь, наши дозоры, а потом вслед за ними на лужайку вывалилась толпа мутов в полсотни рыл. Первые ряды почти добрались до подножия холма, когда я отдал приказ открыть огонь. Очереди из десятка стволов укладывали уродов пачками, а когда они залегли и приготовились штурмовать наш холмик, им в спину ударили бойцы Якута. Удалось даже обойтись без использования пулемётов, всю банду расстреляли из автоматов с глушителями, да Гудвин успокоил троих особо здоровых и живучих.

Буквально через две минуты бой был закончен, ещё минут пять мы потратили на контроль и сбор трофеев. Ничего ценного не нашли, разве что два десятка гранат сомнительного качества. Вражеский огнестрел испортили, трупы заминировали, и в этот момент раздался далёкий взрыв. Значит, ещё кто-то добрался до места боя головного дозора и потревожил трупы мутов. А это означает, что у нас есть не более пяти минут для того, чтобы определиться с дальнейшим маршрутом, покинуть это место и замести следы.

Решили двигаться правее от первоначального маршрута. Похоже, мы натолкнулись на несколько стай мутов, которые двигались навстречу. Повезло, что мы вышли не на центр их стаи, а на разведчиков левого фланга, но все равно сейчас нужно оторваться на максимальное расстояние. Все-таки мы экспедиция, а не рота штурмовиков, и в следующем бою наше везение может закончиться, а если появятся раненые, то муты нас точно достанут и вряд ли мы сможем отбиться от крупной стаи. Енот предложил проложить ложный след, и, взяв в помощь Мешка и двух штрафбатовцев, они подхватили под мышки два трупа, одетых во что-то напоминающее камуфляж, один трофейный автомат и ломанулись не разбирая дороги в сторону от холма. След выглядел так, как будто небольшой отряд, похватав своих раненых, максимально быстро уходит от преследования. Пятна крови и обрывки камуфляжа на кустах должны придать этой картине дополнительную достоверность. Отбежав метров на пятьдесят, они положили один труп с автоматом в руках за дерево. Как будто смертельно раненный боец остался прикрывать отход, но умер, не дождавшись противника. Когда преследователи увидят своего соплеменника, у них вполне может возникнуть мысль об ошибке или о предательстве, неважно, главное сбить темп преследования. Второй труп они бросили ещё метров через сто, подложив под него гранату. А вот после этого уже направились на соединение с основным отрядом, стараясь не оставлять следов.

Мы, как только группа Енота скрылась в кустах, максимально осторожно покинули поле боя. Впереди шёл Гудвин, помогая каждому незаметно преодолеть заросли, а замыкал отход Чижик, убирая те следы, которые мы всё-таки умудрились оставить. Таким макаром мы прошли почти сто метров, пока Гудвин не решил, что этого достаточно. Честно говоря, бежать намного легче, чем вот так идти, ступая след в след, осторожно отодвигая каждую веточку и пытаясь обнаружить следы, оставленные идущими впереди тебя. Но это мучение наконец закончилось, и мы лёгкой трусцой двинулись дальше. Минут через пять к нам присоединились наши товарищи, и почти сразу же раздался взрыв в районе холма. Наши враги добрались до места боя чуть позже, чем мы рассчитывали, подарив нам лишние десять минут.

Следующие полчаса мы бежали, не останавливаясь, чтобы максимально увеличить отрыв от противника, бежали бы и дольше, но наше слабое звено в лице Шила и Бабаха начало потихоньку сдавать. Пришлось делать короткий привал, во время которого Якут установил пару растяжек, а егеря протоптали ложный след чуть в сторону, который тоже заканчивался растяжкой. Хорошо, что мы взяли трофейные гранаты, наши, конечно, намного лучше, зато это старьё не жалко, ставь хоть через каждые сто метров.

Дальнейший наш путь продолжался в таком же ритме – полчаса бега и короткий привал, и ближе к вечеру стало ясно, что мы оторвались. Последний взрыв прозвучал больше часа назад, а на последнем привале я пожертвовал маячком, чтобы убедиться в отсутствии погони. Маячок – это простейшее устройство, которое обнаруживает металл в радиусе десяти метров и посылает сигнал. Батарейки хватает часов на десять – двенадцать, а дальность приёма составляет порядка пяти километров. Маячок не сработал, взрывов больше не было, и мы с облегчением вздохнули и перешли на шаг. Егеря, двигавшиеся чуть впереди основной группы, обнаружили неплохое место для ночлега, и мы решили останавливаться. Вымотались все, особенно жалко выглядел Шило, да и Бабах не сильно от него отличался. А вот Михалыч держался вполне бодрячком – молодец мужик.

Лагерь разбили ещё засветло, даже ужин успели приготовить и употребить, после чего я отправил Бабаха с парой егерей установить растяжки вокруг лагеря, штрафники, выпив «волшебного чая» дядьки Василия, заступили в караул, а я сел писать рапорт начальству. Очень удачно вернулись егеря и рассказали, что буквально в километре севернее нас расположена заброшенная шахта. Эта шахта была обозначена и на наших картах, так что я смог достаточно точно сориентироваться. Оказалось, что за этот неимоверно длинный день мы пробежали чуть больше шестидесяти километров, отклонившись от маршрута всего на семь. Половину маршрута уже одолели или даже чуть больше, такими темпами мы скоро будем на месте, хотя мне больше нравится проходить по двадцать пять километров, как в первые дни, чем бегать по шестьдесят, как сегодня.

Начальство, получив мой рапорт, отреагировало незамедлительно, и после короткого разговора было решено ночью отправить на разведку самолёт, и этот же самолёт должен нам сбросить патроны, гранаты и другие столь милые сердцу каждого военного гостинцы. Заодно пополним запасы сахара и шоколада, а то после посещения деревни чай приходится пить не сладким. Хотя и не сладкий он тоже хорош, только спокойно посидеть и поговорить за жизнь сегодня не выйдет, все вымотались до предела, поэтому отрубились, как только появилась возможность. Моя смена сегодня в середине ночи, так что я тоже пойду – вздремну минут по шестьдесят на каждый глаз.

Проект «Торхаммер»

Наблюдатель «Зелёный»: В организме Объекта начались незначительные изменения биохимического состава кожных покровов. Рекомендую дополнить сыворотку препаратом А7. Состав препарата и прогноз ситуации в приложении.

Наблюдатель «Чёрный»: Рекомендую дополнительно оснастить экспедицию средствами дальнего обнаружения. Предлагаемый состав оборудования в приложении.

Наблюдатель «Ближний»: Объект показал себя грамотным и инициативным командиром. Также хочу отметить умелое использование тактики егерей, о которой Объект знал только из теоретической части обучения в Академии и нескольких разговоров с егерями. Очень быстро усваивает новую информацию. Шило, Бабах и, возможно, Ухо становятся обузой для экспедиции, если в ближайшие два дня ситуация не изменится, буду рекомендовать оставить их в ближайшем анклаве или применить медикаментозные методы.

Координатор: Принято. Секторам «Зелёный» и «Чёрный» добро на допоснащение экспедиции. Наблюдателю «Ближний» попробовать дополнительно мотивировать слабых участников экспедиции на более полную отдачу. Решение проблемы медикаментозным методом только в случае угрозы срыва проекта.

День восьмой

Ночь прошла довольно спокойно, как раз в мою смену прилетел самолёт с обещанными гостинцами и, несмотря на темень, умудрился сбросить контейнер буквально в двадцати метрах от лагеря, даже не пришлось никого будить – сходили вдвоём с ближайшим караульным. Контейнер оказался ожидаемо тяжёлым, но волоком по мокрой траве мы его дотащили. А уже утром распределили подарки, пополнив боекомплект и восстановив норму сладостей в сухпайках. Особенно порадовал комплект малого разведывательного беспилотника. Весит эта игрушка чуть больше пяти килограммов, при этом позволяя отслеживать цели в радиусе до пятнадцати километров. И ещё утром пришло сообщение от командования. По результатам воздушной разведки обнаружились несколько стай мутантов общим числом более двух тысяч особей. Это, конечно, совсем не хорошо, но благодаря нам об этом узнали заранее и появилась возможность нанести удар издалека, скорее всего, командование использует авиацию, а добивать отправят пехоту, в основном те подразделения, где есть необстрелянная молодёжь. И две, даже три хорошие новости для нас: во-первых, путь мутов проходит севернее, и мы вряд ли с ними ещё столкнёмся, во-вторых, у мутов не обнаружено тяжёлого вооружения и даже обычного стрелкового не очень много, так что от патруля или случайной группы мы вполне в состоянии отбиться. И, наконец, третья хорошая новость: бригада установила контакт с деревней Степаныча, и туда отправлен конвой с небольшим гарнизоном, вооружённым бэтээром, двумя миномётами и двумя крупнокалиберными пулемётами «Корд». С таким вооружением деревня отобьётся от любой банды или стаи мутов. На обратном пути караван заберёт товары из деревни на продажу, представителя от деревни и детишек, которые захотят учиться в школе. А на базе деревни решено создать пост раннего предупреждения, теперь банды и мутов будут засекать намного дальше от ППД.

За завтраком поделился хорошими новостями с отрядом, вроде бы ничего особенного, а настроение у всех заметно повысилось. Вот в таком приподнятом настроении мы и выдвинулись. Думаю, сегодня мы километров тридцать – сорок отшагаем, тем более что впереди особенных трудностей и опасностей не ожидается. Часа через два обошли два пятна химического заражения, оба совсем небольшие и заметные издали по выжженной растительности, Михалыч подстрелил какого-то зверя – то ли мелкого оленя, то ли крупную косулю. Сказал, что есть можно, не отравимся. Установили два ретранслятора, и ближе к вечеру наш сапёр умудрился провалиться в болотце размером два на два метра. Как он сумел в него попасть, идя след в след, мне до сих пор непонятно, но пока его вытягивали, перемазались все в тине по самую макушку. Поэтому решили искать место для привала где-нибудь поблизости от воды, хоть бронекомбинезоны и герметичные, но болотная вонь достанет кого угодно. Лично мне уже через полчаса стало казаться, что провонял не только я, а весь мир вокруг, а ещё через полчаса я был уверен, что для того, чтобы избавиться от этой вони, мне придётся сдирать кожу и выворачивать наизнанку лёгкие. Для вентиляции. Но, как известно, все когда-нибудь заканчивается.

– Командир – Голове, – это сталкеры из головного дозора что-то заметили.

– На связи.

– Впереди жильё, четыреста – пятьсот метров, но лучше сам посмотри.

– Принял, выдвигаюсь к вам.

Оставил всю группу на месте и тихонечко пополз в сторону головного дозора. Странно, мне казалось, что один человек должен вонять меньше, чем десяток, ан нет – разницы никакой. С такими философскими размышлениями я дополз до сталкеров, которые залегли в густом кустарнике и что-то разглядывали в бинокли. Я включил свой и тоже посмотрел в ту сторону. После чего еле удержался, чтобы не ущипнуть себя. Передо мной была избушка, пара каких-то сараев и собачья будка. Все это было обнесено забором и выглядело вполне жилым. Но жить на этом подворье может или конченый маньяк, или какой-нибудь сказочный персонаж. Ага, из очень страшной сказки. Представьте себе собачью будку размером с гараж, сваренную из бронеплит. А теперь представьте себе Тузика, которому нужна такая будка. А избушка, у которой вместо окон амбразуры? И из каждой амбразуры торчит по вполне приличному стволу – или крупнокалиберный пулемёт, или скорострелка. И в довершение картины табличка на воротах: «Стучать вежливо. Во дворе злая собака». Хотя, на мой вкус, упоминание о злой собаке было лишним. Даже очень добрая собака ТАКОГО размера заставит вспомнить все, что когда-либо слышал о вежливости. С другой стороны, тот, кто построил этот «укрепрайон», кажется, не стремился к агрессии. На это явно намекала табличка, да и для крупнокалиберного пулемёта пятьсот метров не расстояние. Наставить в лесу пассивных датчиков и валить всех, кто приближается, было бы проще. Так что, наверное, стоит «вежливо» постучать, но уж больно устрашающе выглядит эта конура. Если здесь такие собаки, то даже местным мышам грубить не стоит. Но все равно надо решаться. Я переключился на аварийный канал, предварительно вместе со сталкерами укрывшись за довольно большой россыпью крупных валунов.

– Эй, в избушке, приём!

– Ага, решились все-таки! Молодцы! – моментально откликнулся весёлый голос.

– Здесь экспедиция двенадцатой бригады. Командир – лейтенант Никель.

– Армейцы, значит, это хорошо. Меня можете звать Филипп Андреевич, и добро пожаловать в избушку. Тузика не бойтесь, обнюхает, и все. Только за автоматы не хватайтесь и не орите, очень прошу.

Посовещались со сталкерами и решили, что идём пока втроём, вместо них выдвинутся егеря, а в случае обострения ситуации остальные нас прикроют. Разнести эту избушку на брёвнышки нам, конечно, не удастся, но пару-тройку сюрпризов хозяевам мы вполне сможем устроить. Тем более у сталкеров был опыт общения и налаживания отношений с самыми разными людьми, а егеря и штрафники уже показали себя опытными и грамотными бойцами. Да и Якута с Михалычем со счётов сбрасывать не стоит. В общем, пошли мы втроём: я первый, как и положено командиру, за мной насторожённый и, кажется, даже принюхивающийся к чему-то Эдди и невозмутимый здоровяк Краш в арьергарде. Подошли к калитке, постучали. Надеюсь, что получилось достаточно вежливо. Калитка мягко открылась – ого, а калиточка-то непростая: под выцветшими досками обнаружился лист брони миллиметров пятнадцать толщиной и электропривод для открывания этого чуда деревенского калиткостроения.

Как только наша троица оказалась во дворе, из своей будки с виду неспешно, но практически моментально выбрался Тузик. Надо отдать должное нашему самоконтролю – никто не заорал и не бросился наутёк, хотя все инстинкты именно этого и требовали. Видел я собак крупных, да и на мутации в общем-то успел насмотреться, но Тузик – это что-то. Ростом в холке больше полутора метров, покрытый пластинами костяной брони, клыки сантиметров по пятнадцать и дружелюбно виляющий хвост толщиной с мою ногу. Такая вот милая домашняя зверушка. Видимо, пёс произвёл впечатление не только на меня, потому что подошедшего хозяина мы заметили, только когда он поздоровался. Филипп Андреевич оказался крепким, дочерна загорелым стариком с аккуратным ёжиком седых волос и серебряной серьгой в левом ухе. Но в первую очередь бросалось в глаза отсутствие правых ноги и руки, заменённых какими-то киберимплантами довольно странного вида.

Надо сказать, что через несколько лет после Войны, когда жители подземных бункеров начали выходить на поверхность и устанавливать отношения с выжившими людьми, технология киберимплантации оказалась чуть ли не самым востребованным товаром. Оказывается, она существовала и до Войны, но применялась очень ограниченно из-за высокой стоимости, малых объёмов производства и огромного количества законодательных ограничений. После Войны все бюрократические препоны просто исчезли, население сократилось в разы, а стоимость стала определяться исключительно целесообразностью, так что очень многие ветераны, потерявшие конечности в боях, теперь бодро и вполне привычно жужжали различными киберпротезами. Но те имплантаты, что были установлены у деда, составляли впечатление произведений искусства. Было видно, что мастер, их изготовивший, старался создать устройства не только удобные, но и красивые. И у него это получилось – импы выглядели не протезами, а как бы дополнениями к человеку, а самого Филиппа Андреевича язык бы не повернулся назвать калекой.

– Ну, здравствуйте, гости дорогие! – улыбнулся хозяин. – Добро пожаловать в мою скромную избушку. Остальных тоже можете позвать, нечего им на сырой земле валяться – простудятся.

Я уже открыл рот, чтобы ответить на приветствие, но Краш подал условный сигнал «Непонятка» – так мы назвали сигнал для ситуаций, не представляющих непосредственной угрозы, но при этом не вписывающихся в нормальное течение событий. Пришлось извиняться перед Филиппом Андреевичем и выяснять, что же привлекло внимание сталкера. Впрочем, выяснилось это довольно быстро, как только мы отошли на несколько шагов.

– Командир, шлем надень.

Свой шлем я снял из вежливости, а сталкеры снимать не стали. Надев шлем, я обнаружил метку тактического имплантата старшего офицера, но не привязанную к подразделению и с пометкой «резерв». Такие импы начали устанавливать старшим офицерам ещё до Войны, но основная доля имплантаций была проведена уже подземниками. Теперь эти устройства устанавливались всем офицерам, начиная с командира роты или командира специального подразделения, и позволяли решать очень много тактических задач – от связи до оперативного управления техникой. Вот только я никогда не слышал о том, что тактический имп можно перевести в «резерв». Когда офицер выбывает из подразделения, имп получает статус «неактивен», и чтобы его активировать, нужен приказ командира нового подразделения. Придётся этот вопрос уточнить непосредственно у хозяина.

– Филипп Андреевич, мой шлем видит ваш имп, но в каком-то странном статусе, не подскажете, что это может означать? И, кстати, звание ваше он тоже не показывает.

– А, молодой человек, тут история долгая, и рассказывать её нужно не во дворе, а за столом, после хорошего ужина, за чашкой чая или чего покрепче. – Тут дедуля хитро улыбнулся и с заговорщицким видом подмигнул. – Так что давайте, зовите свою армию, будем ужинать. А за окрестностями Тишка проследит, мимо него и мышь не проскочит. Кстати, вас он ещё два часа назад заметил, хотя с таким амбре удивляюсь, как я сам вас не унюхал! – и снова улыбка во все тридцать два зуба, причём все здоровые и белоснежные.

– Хорошо, я даю команду собираться, только нам бы перед ужином помыться как-нибудь, а то сами с ума сходим от этой вони. – Пока мы болтали с хозяином, я отправил срочный запрос с данными его импа в часть и получил очень неожиданный ответ: «Оказывать полное содействие. Приоритет ноль». Это означает, что прикажи сейчас милейший Филипп Андреевич перестрелять друг друга – нам остаётся только ответить «Есть» и выполнить приказ с максимальной быстротой. Надеюсь, конечно, что до таких крайностей дедуля не опустится.

– Да без проблем. Сначала отмоем вас снаружи, вон в том сарайчике камера дезактивации. Слава богу, уже лет пять простаивает без дела, но заправлена и готова к работе. А потом уже в душ, правда, он у меня один, так что придётся по очереди и без долгих процедур, ну да ничего – вспомните учебку. Баньку я не топил, уж не обессудьте, она у меня топится долго – часа четыре минимум надо, чтобы хороший пар получить, вот я и не успел просто.

Интересная всё-таки у деда избушка – тут тебе и спаренный крупняк на чердаке, и стандартная армейская камера дезактивации в сарае, не удивлюсь, если окажется, что огород он вскапывает на инженерном танке. Но камера – это здорово, уже через десять минут наши бронекомбезы были отчищены и обеззаражены, какой-то лёгкий запашок, конечно, остался, но это уже не страшно – сам по себе выветрится. А уж после душа я почувствовал себя просто заново родившимся. Как-то читал мемуары солдата Первой мировой войны, так вот по его воспоминаниям самое страшное не артобстрелы, не атаки, не бомбардировки, а постоянная грязь, сырость и вши. Тогда я ему не поверил, а сегодня был готов на любой подвиг, только бы смыть с себя эту вонь.

После душа мы все собрались за большим столом под навесом в глубине двора. Я хотел, как положено по Уставу, выставить часовых, но Филипп Андреевич эту инициативу не поддержал. Мало того, запретив выставлять часовых, он ещё и настоял, чтобы мы сняли комбезы. Мол, опасаться нам нечего, территория по контролем Тишки (непонятно, кто это такой, но, судя по всему остальному, может оказаться чем угодно – от ручного дракона, которых не бывает, до космического челнока с искусственным интеллектом, которых, впрочем, тоже не бывает), с непосредственной угрозой отлично справятся Тузик и автоматика дома, а уж если что серьёзное, то одеться мы всяко успеем. Пришлось уступить, тем более что из комбезов мы за все время с начала экспедиции вылезали всего один раз – в баньке у Степаныча (ну и, естественно, потом, в процессе ночного «налаживания дружеских отношений с мирным населением»), и посидеть тёплым летним вечером в одном хэбэ было просто приятно. А чтобы мы не сильно волновались, хозяин позвал Тишку, как он сказал, «с вами познакомиться, да и этот обормот все равно ужин в компании никогда не пропустит». Пока велись все эти разговоры, Лесной с Мешком притащили здоровенный котёл или даже правильнее сказать казан, в котором аппетитно булькал какой-то не то суп, не то жаркое, распространяя вокруг умопомрачительный запах мяса, приправ и ещё не пойми чего. А Шило в это время появился из дома со стопкой металлических армейских (кто бы сомневался) тарелок и плетёной корзинкой с ложками, стаканами и прочим необходимым оборудованием. Тарелки быстро наполнили похлёбкой, которую хозяин назвал «шурпа», распечатали хлеб из наших рационов, и дед, достав откуда-то из-под стола запотевшую бутыль, щедро плеснул каждому по полстакана. Судя по запаху, это был самогон, но очень качественно очищенный.

– Ну что, товарищи, как говорится, «солдаты, сержанты и офицеры», предлагаю выпить за знакомство, давненько ко мне гости не заходили, да ещё в таком количестве, – Филипп Андреевич на правах хозяина произнес первый тост. Дружно выпили, закусив шурпой, оказавшейся наваристой похлёбкой из мяса, картошки и грибов, щедро приправленной какими-то травками и корешками.

– Давненько я не пробовал такой вкусноты, – причмокивая от удовольствия, высказался Михалыч, – а откель все это богатство, если не секрет?

– Да какой тут секрет, – махнул рукой дедуля, при этом не забывая наполнять наши стаканы, – олешка я сам взял на прошлой охоте. Здесь, знаете ли, вполне обычные свинки водятся и олени тоже почти без мутаций. Картошку и лук-чеснок на огороде выращиваю, а уж грибов в лесу – по осени хоть коси. Так что все своё, натуральное хозяйство, так сказать.

– Уважаемый Филипп Андреевич! – я начал говорить свой тост, собираясь поблагодарить хозяина за гостеприимство, но был прерван появлением во дворе нового персонажа. Причём этот персонаж не только ничего не сказал, но даже двигался абсолютно бесшумно. Однако слова в моей голове моментально закончились, и единственное, что я смог произнести, было невнятное «э-э».