Текст книги "Встречай меня в полночь"

Глава 11

– Люсьен, у вас найдется свободная минутка?

Лорд Килкерн оторвал взгляд от бильярдного стола.

– Александры нет дома, – сказал он и вернулся к игре, намереваясь сделать очередной удар.

Виктория продолжала стоять в дверях.

– Вообще-то я хотела поговорить с вами.

– Тогда возьмите палку.

Это было приглашением, и она, не ожидая от него ничего иного, вытянула кий из стойки и приблизилась к столу.

– Вы знаете всякого рода гнусных людей, не так ли?

Граф ударил по шару, промахнулся и выпрямился.

– Я уже не так хорош в игре, как раньше, но думаю, что без особого труда смогу найти мошенника или одного-двух убийц. Что вы хотите выяснить?

Наклонившись над столом, Виктория аккуратно направила кий, сделала удар и загнала шар в лузу.

– Блестящий удар, не правда ли?

– Удача новичка.

Она выпрямилась, готовясь начать разговор, но Люсьен предложил ей сделать еще один удар.

– Передо мной встала серьезная проблема, – сказала Виктория, снова оглядывая стол.

– И чем я могу помочь?

Она промазала и освободила дорогу Люсьену, который не спеша обошел вокруг стола.

– Пока не знаю. Что вы можете сказать о Томасе Графтоне?

– Об Олторпе? Не много. Мы не общались. – Он ударил по шару. – Что вы хотите узнать? Это личный или профессиональный интерес?

– И то и другое. Я… помогаю Синклеру в одном деле.

– Дело, касающееся мертвых родственников?

Она покраснела.

– Что-то в этом роде.

Он облокотился на кий.

– Не знаю, кто убил Олторпа, если это вас интересует, но за месяцы, предшествующие его смерти, он не приобрел новых друзей в парламенте.

В конечном счете она научится задавать Люсьену прямые вопросы, избегая вежливой окольной болтовни.

– И в чем причина?

– Очень много титулованных особ имеют земельные участки во Франции. Олторп не признавал разницы между владением участками земли в течение четырехсот лет и активным занятием торговлей с приверженцами Бонапарта. Некоторым не нравилось, что за владение этими участками в них подозревали предателей.

– Надеюсь, Томас вел себя достаточно осторожно?

– На публике – да, а в кулуарах – не знаю. – Граф пожал плечами. – Вы могли бы спросить об этом Кингсфелда или леди Джейн Незерби – они часто общались.

Разумеется, здесь должна была быть замешана женщина.

– Я так и сделаю. Если вам что-то вспомнится, вы дадите мне знать?

– Обязательно. – Граф кивнул и вернулся к игре.

Виктория направилась к двери, и тут он снова выпрямился.

– Лисичка!

– Да?

– Помните, что говорят о любопытных?

Она молча улыбнулась.

У нее ушел почти весь день, чтобы как бы случайно, ненавязчиво встретиться с Джейн Незерби в магазине Ньютона за выбором новых французских тканей. Пока Люси и Маргарет рассматривали ленты для волос, она неожиданно заинтересовалась тканью, около которой остановилась леди Джейн.

– Голубой определенно подчеркнет цвет ваших глаз, – сказала она улыбаясь.

Леди Джейн, высокая, с правильными чертами лица леди лет двадцати восьми, осторожно взяла в руки отрез материи.

– Вы думаете? Мне кажется, это подойдет для весеннего прогулочного платья.

Виктория кивнула:

– Отличная идея. Вы не видели серой или фиолетовой расцветки? Я бы не отказалась заказать такое платье и для себя.

– Уэлфилд, ты говорил, что у тебя есть такая же серая ткань в задней комнате?

Продавец кивнул:

– Я сейчас же принесу ее, миледи.

– Спасибо. – Виктория протянула руку. – Я леди Олторп. Виктория Олторп.

Улыбка рыжеволосой женщины исчезла.

– Леди Джейн Незерби. Вы вышли замуж за брата Томаса Графтона?

– Да, за Синклера. А вы знали Томаса?

Леди Джейн подняла другой отрез ткани, держа его так, чтобы на него падал дневной свет из окна.

– Мы были друзьями.

– Я не знала его достаточно хорошо, – Виктория пожала плечами, – но он мне нравился. Так грустно узнать уже после чьей-то кончины, что этот человек был тем, с кем хотелось бы познакомиться поближе.

Ее собеседница улыбнулась в ответ.

– Действительно. Однако знать кого-то очень хорошо тоже не всегда приятно.

– Что вы имеете в виду? – Виктория взяла из рук вернувшегося приказчика серый ситец.

– У каждого есть недостатки, леди Олторп. Когда человек жив, его знакомые видят его таким, как он сам того желает, а когда он умирает, каждый делает его репутацию такой, какую выберет.

– Вы хотите сказать, что если кто-то ищет в ком-то зло, то он его и находит, и наоборот?

– Именно так. – Леди Джейн снова позвала Уэлфилда. – Я возьму десять ярдов голубого. Отправь его, пожалуйста, в ателье мадам Трево.

– Хорошо, миледи.

Джейн подала руку Виктории.

– Извините, сегодня днем у меня назначена встреча. Мне было очень приятно познакомиться с вами.

– Мне тоже, – тепло ответила Виктория, наблюдая, как Джейн Незерби выходит из модной лавки. Леди Джейн определенно что-то знала.

Ей хотелось услышать мнение Синклера, но при этом он не должен понять, что она продолжает вести расследование. У него по-прежнему были от нее секреты, и то, что у нее будет свой, уравнивало их.

Размышляя над словами леди Джейн, Виктория вернулась к своим приятельницам.

– Вот эта – хорошенькая, Маргарет, – заметила она, указывая на одну из лент, висевших на руке подруги.

– Да, особенно если я надену платье из желтого шелка.

– Наденешь куда?

– На твой бал, конечно. Хотя на прошлой неделе в опере я была одета в желтое. Может, лучше выбрать что-то зеленое и перламутровое?

– Желтый шелк симпатичнее, – возразила Люси.

– Да, но я не хочу, чтобы кое-кто думал, будто я ношу только желтое, иначе он начнет называть меня нарциссом или чем-то еще в этом роде.

Виктория нахмурилась:

– Он? О ком ты говоришь?

– Держу пари, о Ките Графтоне, – хитро заметила Люси и засмеялась.

– Как не стыдно!

– Ты целую неделю не говорила ни о ком другом. Кто еще может быть твоим объектом, кроме него?

– Кит? Правда? – Значит, Маргарет действительно строила глазки Кристоферу. Малыш будет рад узнать, что вечер в опере не пропал даром. – Кажется, ему нравится желтый цвет. – Или понравится, как только Виктория намекнет в нужный момент.

– Тогда я покупаю желтую ленту, – объявила Маргарет.

Люси снова засмеялась.

– А что наденешь ты, Лисичка?

– Я еще не думала об этом.

– Но ведь бал уже завтра вечером! Ты всегда знаешь, что надеть, за неделю до события.

– Что же, на этот раз мы все будем удивлены.

Пока они продолжали обход магазинов на модной Бонд-стрит, Виктория думала над словами Люси. С момента выхода в свет для нее началась череда развлечений: встречи за чаем, ленчи, балы, чтение стихов, вечеринки. Она пользовалась популярностью и знала все глупости, о которых любят беседовать мужчины; это было легко, поскольку их любимой темой являлись они сами. Но даже когда у нее были заняты все дни и вечера, ее постоянно мучила смертельная скука.

Теперь же, когда светская жизнь перестала быть столь активной, леди Олторп использовала освободившееся время для более важных дел. Благотворительные завтраки, распределение одежды и пищи среди нуждающихся и помощь Синклеру – все это занимало то же количество времени, которое она тратила раньше, но с одной существенной разницей: скука исчезла, и этим, помимо всего прочего, она была обязана Сину.

Когда Виктория вернулась в Графтон-Хаус, Майло сообщил ей, что лорд Олторп в конюшне.

Открыв скрипучую дверь, леди Олторп вступила в прохладные сумерки. Синклер был там один: облокотившись на дверь стойла, он кормил старину Джо яблоком.

– Добрый день, – сказала она, и ее сердце бешено забилось, как бывало всегда, когда они оставались наедине.

– Надеюсь, твое путешествие по магазинам прошло удачно? – спросил маркиз, приближаясь к ней.

– Очень удачно. Как Джо?

– Теперь, когда он стал понемногу поправляться, кто-то даже может признать его за лошадь. – Син обнял ее за плечи и притянул к себе со знакомым чувством собственника. – Что ты собираешься с ним делать?

– Разве у тебя нет племенной фермы в имении в Олторпе?

Он поднял бровь.

– Есть, но я не позволю ему свободно бродить среди кобыл и воспроизводить маленьких Старикашек Джо.

Виктория засмеялась.

– Тогда я придумаю что-нибудь.

Он повел ее к двери. Конюхи по-прежнему не появлялись.

– Что это?

Она пробежала руками вниз по его груди, чувствуя игру мышц плоского твердого живота, и остановилась на поясе.

– А где же твои работники?

– Выполняют важные поручения, – быстро ответил он. – Миссис Туодл печет пирожки с яблоками. Я сказал, что мы украдем их, пока они еще горячие.

– Ты такой домашний, – проворковала она и развязала его пояс.

– Боже, – прошептал он, и в его янтарных глазах засветилось явное изумление. – Я породил чудовище.

– Поцелуй меня, – прошептала Виктория, воспламеняясь и дрожа от его умелых прикосновений.

– В доме, – заявил он, кладя руки на ее плечи.

Обернувшись назад, она на мгновение заметила, как что-то скрылось в глубокой темноте в углу. Чей-то темный рукав, если она не ошиблась. Возможно, еще одна из тайных встреч Синклера. Так как последние восемь ночей он провел с ней, то должен был устраивать их в другое время.

В ней вспыхнуло раздражение. Очевидно, она все еще не заслужила его доверия и он до сих пор встречается со своими друзьями за ее спиной.

– Пойдем же, – повторил маркиз.

Виктория повертела головой.

– А что плохого в конюшне? – спросила она достаточно громко, чтобы ее услышала невидимая аудитория.

– Грязь и солома. – Слова звучали отрывисто, словно Синклер говорил, стиснув зубы. – Я уверен, мы сможем поговорить в более комфортабельном месте. Ты расскажешь мне, как провела день…

– Я не хочу разговаривать.

Почувствовав, как заиграли его мускулы, Виктория, подавила усмешку и наклонилась вниз.

– Надо же, в мою туфлю попал камешек.

– Ах ты, маленькая… – начал он, затем остановился. – Домой! Сейчас же!

– Но ты обещал мне еще один урок.

– Думаю, у тебя и так достаточно успехов, Лисичка. – Его руки обняли ее за талию. – В дом, где мы можем не торопиться…

Итак, она сумела возбудить его, но теперь не знала, что делать дальше. Ей определенно не хотелось, чтобы он набросился на нее при посторонних.

Виктория повернулась на каблуках и взглянула ему в лицо.

– Есть две вещи, которые ты можешь показать мне. Одна из них – твои друзья, которые прячутся за теми охапками сена.

Маркиз нахмурился:

– О чем это ты?

– Перестань играть, я не идиотка. – Она показала пальцем в угол конюшни: – Я видела там одного из них.

– Сейчас?

– Да, сейчас.

Он разжал руки и бросился к сену. Пыль взвились в воздух, и кто-то вскрикнул.

Охнув, Виктория схватила грабли и атаковала охапки сена. Она чуть не проткнула незнакомца, которого Син отбросил к двери в конюшню.

– Нет, Виктория! – закричал он.

Пронзительно вскрикнув, она сумела повернуть грабли зубцами вверх и ударила парня по плечу толстой ручкой. Его большое, потерявшее равновесие тело, встретившись с граблями, опрокинуло Викторию, и все трое упали на землю, причем она оказалась в самом низу.

– Черт побери, Уолли, слезь с моей жены! – прорычал Синклер, и огромная тяжесть поднялась с ее груди.

Виктория с трудом села, а Синклер встал на колени около нее.

– О боже, – выдохнула она.

– С тобой все в порядке? – заботливо спросил муж.

– Да, все хорошо.

– Зато со мной не все в порядке, – проговорил незнакомец, заняв сидячее положение и придерживая правую руку левой. – Ты вывихнул мне палец, Син.

– Тебе еще повезло, что не сломал. Тебя же предупреждали, чтобы ты отказался от своих чертовых трюков.

– Я просто…

– Заткнись и жди здесь.

Синклер сгреб Викторию в охапку, встал и, прежде чем она сумела выговорить хоть слово, вышел из конюшни и направился ко входу на кухню позади дома.

– Я себя прекрасно чувствую, правда, – запротестовала она.

Маркиз не отвечал, его лицо побледнело и напряглось то ли от гнева, то ли от беспокойства или от того и другого сразу. Он бесцеремонно открыл ногой дверь и пронес жену через кухню. Миссис Туодл и ее помощники пораскрывали рты от удивления, и Виктория, слабо улыбнувшись, без всякого энтузиазма помахала им.

– Немедленно пошлите Дженни в спальню леди Олторп! – гаркнул хозяин дома и понес ее вверх по лестнице для прислуги.

– Синклер, это смешно. Я немного испачкалась, но в остальном совершенно здорова.

К счастью, дверь спальни была открыта. Син бережно посадил ее на кровать, затем, подойдя к прикроватной тумбочке, достал оттуда таз для умывания и полотенце. Когда он смочил угол полотенца и поднес к ее лицу, она поймала его за запястье.

– Прекрати. Лучше поговори со мной.

Маркиз упрямо покачал головой. Освободив свою руку, он выпрямился и начал мерить шагами комнату.

– Ты ведь могла пострадать, – наконец выговорил он.

– Но этого не случилось.

Синклер указал рукой в сторону конюшни.

– Ты видела кого-то и все же флиртовала со мной.

– Я знала, что это был один из твоих…

– Да, один из моих друзей.

Виктория сглотнула. Она не предполагала, что он может быть таким свирепым, потерявшим контроль над собой.

– Извини, я не хотела огорчать тебя. В следующий раз все будет по-другому, обещаю.

– Дело не в этом, – сказал он уже спокойнее. – Если бы не проклятый Уолли, у тебя не было бы второго случая, чтобы сделать правильный вывод.

Виктория пристально посмотрела на него. Синклера огорчило то, что она могла пострадать.

Она осторожно коснулась его руки.

– У меня все хорошо, – прошептала она, и непрошеная слезинка скатилась по ее щеке. – Прости. Я не понимала…

Отведя ее руку в сторону, он поднял голову и поцеловал ее.

– Я ни за что не потеряю тебя, – пробормотал он.

Виктория обняла его, возвращая поцелуй. Только тут Синклер заметил, что Роман, Дженни, Майло и добрая половина слуг столпились в дверях; но он, казалось, не мог оторваться от жены. Им чертовски повезло сегодня; один из них или оба легко могли расстаться с жизнью. Она могла погибнуть от руки того же убийцы, который разделался с его братом, и он готов был предотвратить это.

С большой неохотой маркиз отпустил жену и встал.

– Дженни, леди Олторп упала.

Горничная торопливо приблизилась.

– Я сейчас же займусь ею.

– Пожалуйста, сделай это. – Бросив последний взгляд на Викторию, Синклер повернулся к двери.

– Син! – окликнул его Роман.

– Пойдем со мной. – Присутствие слуги должно было удержать его от расправы с Уолли, который все еще сидел на стожке сена, бережно придерживая правую руку. Когда Синклер и вслед за ним Роман вошли в конюшню, он вскочил на ноги.

– Я думал, ты знал, – выпалил агент, вспыхнув, – и спрятался только тогда, когда вошла Лисичка, чтобы она не…

– Роман, посмотри, что с его пальцем?

– Слушаюсь.

– Уолли, у тебя должна быть чертовски веская причина, чтобы прийти сюда, потому что, если таковой нет, я отправлю тебя назад на Уэйхаус-стрит разрезанным на кусочки.

– Меня прислал Криспин. – Уолли залез в карман левой рукой. – Вот.

Синклер взял записку и, развернув ее, быстро пробежал глазами, затем, помедлив, перечитал еще раз, скомкал и положил в карман.

– Поскорее уходи отсюда, пока тебя кто-нибудь не заметил.

– Надеюсь, ничего неприятного? – поинтересовался Роман.

– Да. Абсолютно ничего. Пропади все пропадом!

Неудивительно, что Криспин отказался сам доставить записку. Они оправдали Килкерна, но в духе Криспина было провести еще одну-две проверки на всякий случай. И это было в духе Лисички – пойти и навестить графа минут на двадцать, пока его жена отсутствовала. В конце концов, они были друзьями. Неожиданно пришло ощущение, что настало время и ему самому получше познакомиться с графом Килкерном.

Организовать встречу с ним оказалось проще, чем он ожидал. Маркиз знал, что Килкерн являлся завсегдатаем клуба «Уайтс», и, когда он вошел туда в половине одиннадцатого того же вечера, граф был там с лордом Белтоном, Хеннингом и несколькими другими посетителями.

Увидев, что Синклер приближается к ним, Хеннинг поднялся.

– Совсем забыл – сегодня вечером я обещал представить Чарлза Блумтона герцогу Уиклиффу, – запинаясь, сказал он и поспешно удалился.

– Повезло же Уиклиффу, – пробормотал Люсьен, а лорд Белтон рассмеялся.

Синклер жестом указал на освободившееся место рядом с Килкерном.

– Вы не возражаете?

Граф пристально посмотрел на него.

– Пожалуй, возражаю.

Краем глаза Син заметил Криспина, сидевшего в противоположном конце комнаты и явно недовольного тем, что он находился столь близко от Килкерна.

– И в чем причина?

По комнате пробежал шум. Из всей группы, собравшейся вокруг Килкерна, граф был единственным, с кем он дважды подумал бы, прежде чем вступить в драку, но он не собирался уходить, не получив того, за чем пришел.

– Люди, с которыми вы садитесь поговорить, похоже, кончают разбитыми носами, – произнес Килкерн, потягивая свое бренди. – Я настаиваю на том, чтобы был вывешен флаг перемирия, прежде чем позволю вам приблизиться ко мне.

Синклер искоса взглянул на него; в этот миг граф возвысился в его глазах.

– Вполне справедливо. Какие-то особые границы?

– Для меня хорош и «Уайтс».

– Согласен.

Килкерн указал на место, которое освободил Хеннинг.

– Тогда присоединяйтесь к нам. Роберт болтал о своей жене и грядущем отпрыске, однако, как мне представляется, это тут же наскучило бы вам.

– Ты утверждал, что с нетерпением ждешь его рождения, – запротестовал лорд Белтон.

– Да, лишь бы ты перестал говорить об этом. – С блестящими глазами граф откинулся в своем кресле и подвинул полупустую коробку сигар в сторону Сина.

– А как вы, Олторп? – спросил Белтон. – Планируете расширение семьи?

– Я, право, не думал об этом, – ответил Синклер, неожиданно представив себе маленьких темноволосых девочек с глазами Виктории, играющих в гостиной. Боже святый, он поистине становится семьянином.

– Я согласен, что не думали, – прокомментировал Килкерн. – Впрочем, вскоре она сама начнет делать намеки. С ними всегда так.

Маркиз нахмурился.

– Да уж, поверьте.

Белтон поднялся.

– Я собираюсь узнать, что замышляет Бромли.

– Я с тобой, Роберт. – Лорд Добнер тоже встал. Через минуту Син и Килкерн остались одни за столом.

– Хм, – задумчиво произнес граф. – Трусы. – Он осушил свой бокал с бренди и жестом указал, чтобы ему подали еще. – Что вы пьете?

– Виски.

– Странный выбор для англичанина, который проводит все свое время, шатаясь по Франции.

– А вы курите американские сигары. – Синклер наклонился вперед. – Теперь, когда перемирие закончилось, мы можем обсудить наши привязанности. В данный момент я хотел бы разобраться, о чем вы говорили с моей женой.

Граф взглянул на него.

– Она сказала, что работает над одной проблемой для вас. Если хотите узнать что-нибудь еще, спросите у нее. Я не сплетничаю о своих друзьях.

Проклятие! Он должен был догадаться, потому что в последнее время Виктория стала слишком спокойной. Сейчас она посвятила еще одного человека в их общий секрет.

– Я должен просить вас хранить это в тайне.

Килкерн пожал плечами:

– Я был бы более низкого мнения о вас, если бы вы не пожелали найти убийцу брата.

– Вас это не касается.

Граф поставил свой бокал на стол.

– Я считаю Лисичку хорошим другом. Она никогда бы не вышла замуж за дурака.

– Это комплимент?

– Своего рода. Я не знаю точно, что вам нужно, Олторп, и не сую нос в ваши дела, но она, кажется, любит вас. Если вам нужна моя помощь, обратитесь ко мне. Я не сплетник, но расскажу вам то, что знаю. – Потянувшись, граф встал. – А теперь… моя жена начинает намекать, что пора вернуться домой и взяться за работу.

– Нет, Мунго, – терпеливо говорила Виктория, обращаясь к попугаю. – Скажи: «Черт побери».

– О-о, словно кобыла и жеребец.

Она прикрыла глаза, ее щеки зарделись от услышанного.

– Ты опять подслушивал прошлой ночью, злая маленькая птичка.

– Теперь, Син, я хочу, чтобы ты…

– Виктория! – позвал Синклер, стучась в дверь ее гостиной.

– Входи. – Она испытала облегчение от того, что ее занятие прервали. Однако когда маркиз вошел в комнату, облегчение сменилось озабоченностью. – Как твои таинственные друзья? – спросила она, надеясь отвлечь его.

– Не знаю. Я ходил навестить твоего друга.

Она скормила Мунго-Парку последний кусочек бисквита.

– Какого друга?

– Килкерна.

– Кил… – Виктория оборвала себя на полуслове. – Я думала, он тебе не нравится.

– Поскольку ты рассказала ему, что ведешь свое собственное расследование у меня за спиной, он мне действительно не очень-то нравится.

У нее на языке вертелись яркие богохульные выражения, но Мунго-Парк все еще находился в комнате.

– Я не за спиной… – Приблизившись, она взяла мужа за руку и, приведя в спальню, захлопнула дверь. – Я помогаю тебе найти убийцу Томаса.

– Несмотря на мою просьбу не делать этого.

– Понимаю, ты не хочешь, чтобы я пострадала, но разговаривать с Люсьеном Балфуром ни капельки не опасно. – Она не могла не заметить его скептического взгляда. – Ну, разве что совсем немного…

– Виктория, я не хочу сражаться с тобой, – маркиз присел на край ее кровати, – но также не собираюсь позволить тебе продолжать это расследование. Мало того, что пострадаешь сама, ты можешь спугнуть убийцу Томаса, так что мне никогда не удастся его обнаружить.

Такая перемена в тактике удивила ее. Если Синклер ожидает, что она извинится перед ним и станет мягкой маленькой бесполезной женушкой, значит, он совсем не знает ее.

– Насколько важно для тебя найти убийцу Томаса? – спокойно спросила она, присаживаясь рядом с ним на кровать и беря на колени Генриетту.

– Ты сама знаешь. Точнее, я думал, что знаешь.

– Да, знаю, и очень даже хорошо. Мы оба согласны, что это самое важное в мире для тебя.

– Тогда почему ты настаиваешь на своем участии?

– Понимаешь, не очень-то приятно, когда тебя отталкивают в сторону. Ты не хочешь, чтобы я пострадала, но здесь кое-что большее. Мы попали в капкан в результате нашей свадьбы, но тем не менее… – Виктория замялась. Она постепенно влюблялась в него. Но разговор шел не о том. – Знаешь, люди считают меня глупой, легкомысленной и бездарной, возможно и ты тоже… но я могу помочь, и мне больно, когда ты думаешь, будто это мне не по силам.

– Я не считаю тебя глупой и легкомысленной, – ответил Синклер своим глубоким мягким голосом, вызывавшим у нее дрожь. – И конечно, ты готова помочь. Когда мы впервые встретились, я и хотел воспользоваться твоей помощью.

Виктория удивленно посмотрела на него. Взгляд маркиза был вполне серьезным, но он не оставлял надежды на то, что ее включат в его команду.

– Так что же заставило тебя передумать?

– Генриетта и Лорд Бэгглс, Мунго-Парк и детская благотворительность, мотивы, которые ты приводила. – Он слегка улыбнулся. – Ты даже меня немного полюбила.

– Но, Синклер…

Он поднял руку, и она подчинилась. Каковы бы ни были его доводы, он, очевидно, все хорошо продумал. Согласна она с ним или нет, ей придется дать ему возможность закончить.

– У меня есть подозрения относительно того, кто убил Томаса. У тебя горячее отзывчивое сердце, Виктория; когда я осознал это, то понял, что не вправе ожидать от тебя помощи, тем более если окажется, что убийца – твой друг, хороший друг.

Ее сердце на мгновение замерло.

– Только не Люсьен! Он никогда бы…

– Нет. Не Килкерн. Я бы предпочел, чтобы ты не считала его таким уж замечательным, но это не он. Однако ты лишь подтвердила мою точку зрения. Ты не можешь даже вообразить, что один из твоих друзей – убийца.

Она согласилась про себя, что он был прав. И в то же время он ошибался.

– Я никогда бы не подумала, что убийца Люсьен или кто-то еще из моих друзей. Но я не столь наивна и мягкосердечна, как ты думаешь. Испытай меня, Синклер. Кого ты подозреваешь?

На какое-то время она испугалась, что он промолчит. Это означало бы, что он никогда не научится полностью доверять ей и у них никогда не будет настоящего надежного брака – такого, о каком она всегда мечтала.

Маркиз хмуро взглянул на нее.

– Джон Мэдсен, – равнодушно произнес он.

– Марли? – вырвалось у нее, прежде чем она смогла остановить себя. – Но почему ты подозреваешь лорда Марли? – Виктория отпустила Генриетту и сложила руки на коленях.

Син поднялся и начал ходить перед ней взад и вперед.

– Я вкратце расскажу тебе, но при условии, что с сегодняшнего дня ты перестанешь вмешиваться в это дело.

Именно в такие моменты Виктории хотелось быть крупным высоким мужчиной, так чтобы она могла стукнуть своего мужа по голове и заставить его прислушаться к голосу разума.

– Сначала расскажи, – возразила она, – а потом мы обсудим остальное.

В следующие несколько минут Виктория узнала несколько новых ругательств, часть из них, видимо, на португальском и итальянском. Она была рада, что Мунго остался в другой комнате.

Наконец Синклер остановился перед ней.

– Хорошо, слушай. Марли владеет акциями нескольких зарубежных компаний, которые принесли ему неплохой доход во время войны в Испании. Томас выступал против любых сделок с Францией, пока там господствовал Бонапарт.

– Тогда многие выступали против сделок с Францией.

– Я знаю. Но Томас громогласно заявлял об этом. Он писал мне, что Марли угрожал ему. Дело даже не в том, что часть денег Марли были вложены в торговлю, хотя он придерживается именно этой версии. За исключением собственности, принадлежащей ему по титулу, все его деньги были вложены в товары на экспорт.

Разумеется, Виктория слышала тирады Марли о коммерции, независимой от государства, и считала их детскими и эгоистичными. Теперь они вдруг стали казаться ей поистине зловещими.

– Сейчас Марли не так богат, как Крез, но он и не беден, – спокойно заметила она.

Маркиз кивнул:

– Он сумел почти ничего не потерять во время войны.

– Я все еще не понимаю, почему Марли выбрал именно твоего брата?

– Когда-то они были друзьями. – Синклер горько усмехнулся. – В последнее время Марли притворяется, будто их дружба никогда не прерывалась.

– Но ты знаешь, что это не так?

– Да. – Он пожал плечами. – Больше того, Марли и Томас были в клубе «Хобис» накануне его смерти. Марли много раз бывал в Графтон-Хаусе и знал, что Томас любил проводить вечера в своем кабинете… С тобой все в порядке?

Виктория начала дрожать. Она знала Марли и считала его другом. Господи, иногда она даже позволяла ему целовать себя.

– Это не потому, что он мой друг или что-то подобное, – медленно проговорила она.

– Что же тогда?

– Марли любит лишь то, что легко дается. Играть в азартные игры – легко. Убить кого-то и выйти сухим из воды – совсем другое дело.

– Жадность и самосохранение – хорошие мотивы. – Синклер подошел к ней и опустился на колени. – У меня пока еще нет абсолютной уверенности, но теперь ты, должно быть, понимаешь, почему я против твоего вмешательства?

– Тебе известно, что Томас общался с леди Джейн Незерби?

Маркиз нахмурился:

– Ты говорила, что не знаешь ни о каких знакомствах брата.

– Теперь знаю.

– Килкерн?

– Похоже, он друг всех и вся.

Взгляд Синклера стал одновременно рассеянным и задумчивым. Наконец-то она сообщила ему кое-что новое.

– Леди Джейн Незерби, – повторил он. – Ты уверена?

Виктория кивнула.

– Когда я представилась ей, она повела себя очень странно.

– Представилась ей?

– Я была в том же магазине, что и она, и мы рассматривали один и тот же набивной ситец. Она выглядела вполне дружелюбно – возможно, смотрела немного холодновато, но я отнесла это на счет ее застенчивости, а когда я представилась, она произнесла какие-то загадочные слова и опрометью выскочила из магазина.

Синклер положил руки ей на колени.

– Что она сказала?

– Прежде всего упомянула, что они с Томасом были друзьями, и добавила: «Знать кого-то слишком хорошо тоже не всегда приятно». По ее мнению, пока люди живы, они сами контролируют свою репутацию, а когда человек умирает, его репутация остается в руках тех, кто захочет поговорить о нем.

Маркиз крепче сжал ее колени, потом поднялся так, что их лица разделяло всего нескольких дюймов.

– Я знаю, что брат встречался с кем-то, но он никогда не упоминал с кем и дразнил меня этим.

Ее ранили боль и сожаление в голосе мужа. Виктория обхватила руками его лицо, поцеловала, и он тут же наклонился к ней, жадно впившись губами в ее рот.

Однако когда жар в ее венах превратился в расплавленную лаву, Синклер отстранился.

– Одевайся! – Он встал. – Я хочу кое-кому тебя представить.