Текст книги "Встречай меня в полночь"

Глава 12

К тому времени как Синклер и Виктория покинули Графтон-Хаус, наступила полночь и улицы окутал густой туман. Идти было недалеко, и они решили не брать экипаж, чтобы не привлекать к себе внимание.

Мейфэр – фешенебельный район Лондона – был пустынным в этот вечер, но все же Синклер крепко сжимал свою трость черного дерева, внутри которой находилась острая, хорошо заточенная рапира.

Самый безопасный путь держать жену под контролем, подумал он, это посвятить в заговор – до известной степени. Виктория уже помогла ему, и даже в большей степени, чем его сыщики, и с этим нельзя было не считаться. Войдя в парк, они остановились возле ближайшей дубовой рощи.

– Леди Стэнтон, – позвал Синклер тихим голосом и, перехватив удивленный взгляд Виктории, к своему глубокому удовлетворению, увидел ревность в ее фиалковых глазах.

Перед ними плыла стена тумана. Когда немного прояснилось, он заметил Криспина, обходящего дерево и приближающегося к ним.

– Мы опоздали?

Огромный шотландец внимательно посмотрел на Викторию, однако прочитать выражение его лица было невозможно.

– Нет. Это я пришел раньше.

– Криспин, моя жена Виктория. Лисичка, это Криспин Хардинг.

– Вы леди Стэнтон?

– Иногда мне приходится перевоплощаться. – Криспин перевел взгляд на Синклера. – У тебя есть минута, чтобы поговорить наедине?

Маркиз отрицательно покачал головой. Он знал, о чем пойдет речь, и у него не было желания выслушивать лекцию относительно того, каким органом он ведет расследование – головой или тем, что расположен ниже пояса.

Именно от Криспина обычно исходили подобные нотации.

– Что ты знаешь о леди Джейн Незерби? – спросил он вместо ответа.

– Незерби? Она дочь графа Брамли. – Криспин снова остановил взгляд на Виктории, очевидно, не совсем уверенный в том, до какой степени при ней можно быть откровенным.

– Томас встречался с этой дамой, – сообщил Син. – Она, кажется, опасается говорить о нем.

– Не опасается, – вставила Виктория тихим голосом, – но… она не захотела разговаривать, едва узнав, кто я. Не только о Томасе, но и обо всем остальном.

– Если Джейн рассчитывала стать следующей леди Олторп, встреча с вами не могла порадовать ее, – предположил Криспин.

– Послушайте, я буду…

– …будешь признателен, если я займусь ею, – закончил за нее шотландец. – В случае если это интересно: трое из лондонской знати покинули Лондон на рассвете следующего после убийства дня. – Он вытащил из кармана записку и передал Синклеру.

– Кто? – Маркиз безуспешно пытался в темноте разобрать каракули Криспина.

– Герцог Хайберроу, лорд Клостер и… И еще один господин.

– Вы имеете в виду лорда Марли? – уточнила Виктория.

Выражение лица Криспина немного смягчилось.

– Так точно, Марли. Ко мне есть вопросы?

Синклер колебался. Огромный шотландец ждал возможности дать выход своему гневу, но ему определенно не хотелось, чтобы Виктория слышала это. Однако вряд ли стоило оставлять ее одну надолго.

– Лисичка, подожди меня здесь минуту. Только никуда не уходи.

– А я никуда и не собираюсь.

Синклер молча сделал знак Криспину следовать за ним.

Отойдя на несколько шагов от деревьев, они остановились.

– Не смотри на меня так, Хардинг, я не мог удержать эту женщину дома, но ее можно использовать в наших интересах.

– Ты хочешь, чтобы она ходила за нами хвостом? Что же, великолепная идея, однако если она сделает неверный шаг, мы все распрощаемся с жизнью.

– Я сообщаю Виктории лишь то, что ей нужно знать. Когда мы вернулись в Лондон, я думал действовать только в пределах района Мейфэр, но этого оказалось недостаточно. Теперь я вынужден находиться в самой середине, стать частью этого чертова общества и тайком вынюхивать и выслеживать виновного.

– Итак, жена – твое прикрытие для лобовой атаки. Она знает об этом?

– Возможно. Как насчет завтрашней ночи?

– Мы будем готовы. Можешь идти и развлекаться со своими новыми друзьями. – Хардинг круто повернулся и зашагал прочь.

– Криспин, будь осторожен.

Шотландец остановился.

– Это ты рискуешь своей головой, Син. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

– Я тоже надеюсь.

Когда он появился из тумана, Виктория с облегчением вздохнула:

– Боже, я уж думала, что здесь вот-вот объявится чудовище…

– Ты бы тогда его усыновила, – насмешливо заметил маркиз, за что был вознагражден приглушенным смехом.

– Похоже, твоей леди Стэнтон не понравилось мое присутствие здесь, – предположила она.

Синклер взял ее за руку.

– Давай вернемся в дом. Сегодня холодная ночь.

– Он считает, что я сделаю какую-нибудь глупость?

– Нет, он так не думает.

– Ты не разыгрываешь меня? – Виктория освободила руку и остановилась. – Ты не притворяешься, будто ценишь мою помощь?

Внезапно он подумал, каково этой умной, красивой, молодой женщине проводить все свое время в компании мужчин, которые ценят ее совершенную грудь, а не ее глаза? Постоянно иметь кого-то рядом, кто ухаживает за ней ради ее бриллиантов, не замечая, что подлинный бриллиант она сама?

– Нет, – спокойно сказал он. – Я не притворяюсь. Ты просто должна дать всем нам время приспособиться к тебе. Мы… я… не привык доверять кому-либо.

Она кивнула:

– Знаю. Однако есть люди, которым ты можешь доверять. – Виктория прижалась к нему. – Хорошие, честные люди существуют.

Похоже, она была именно таким человеком, и он не собирался расставаться с ней.

Бал в доме Августы собрал весьма разношерстный круг гостей. Друзья леди Друсбери смешались с юными джентльменами из Оксфорда, которых пригласил Кит. Сюда добавились довольно необузданные приятели Виктории, по крайней мере те, кто не дрался с ее мужем. Синклер пригласил троих своих напарников, и они, смешавшись с гостями, болтали с подозреваемыми, с которыми Син хотел встретиться в контролируемой, но неформальной обстановке.

– Это… неожиданно, – заметил Лайонел Пэрриш, приблизившись к Виктории и Люси с бокалами мадеры. – Надеюсь, мы не закончим вечер гражданской войной. Представляю, как запомнилось бы столь кровавое событие.

– Это удивительно, – согласилась Люси. – Я никогда не думала, что увижу лорда Ливерпула и лорда Халифакса вместе в одной комнате без того, чтобы они не начали бросаться разными предметами друг в друга.

Виктория тоже была удивлена тем, что никого до сих пор не вызвали на дуэль.

– Леди Августа выглядит потрясающе.

– И вы тоже, – заметил Лайонел. – Даже ваш муж кажется весьма воспитанным.

Виктория повернулась и взглянула на Синклера, стоящего рядом с музыкантами и болтающего с Китом и одним из его юных друзей. Муж показался ей не просто воспитанным, но восхитительным, и ее сердце учащенно забилось.

– Да, он довольно удачно привел себя в порядок.

– Вы убедили Марли прийти сюда? – продолжил Пэрриш с ноткой удивления в голосе. – Это… смелый шаг с вашей стороны.

Дрожь пробежала по ее телу, когда она увидела Марли в окружении приятелей. Приглашение ему было послано по просьбе Синклера, хотя это заставило ее чувствовать себя низкой и отвратительной. Маркиз назвал это компромиссом с совестью. Небрежное замечание заставило ее задуматься о том, сколько раз он вынужден был идти на компромисс с собой, выполняя нужные задания.

– Можно мне на минуту похитить Лисичку? – Теплая рука легла на ее плечо.

За последние день-два Виктория начала чувствовать себя частью его жизни, и это окрыляло ее.

– Ну конечно, – засмеявшись, сказала Люси. – Мы все равно должны были пойти поддразнить Маргарет.

– Поддразнить зачем? – спросил Синклер Викторию, когда Люси и Лайонел отошли от них.

– Думаю, она строила глазки твоему брату.

– Но Кит вряд ли готов к браку.

– Хм. Иногда это случается, когда меньше всего ожидаешь.

– Понятно. – Он нежно погладил ее по спине. – И чего же следует ожидать, если это случится?

Виктории хотелось прислониться к нему, чтобы он обнял ее.

– Никто не может знать, – прошептала она. – Но я слышала, что это… очень интересно.

Мягкий сдержанный смех отозвался глубоко внутри ее. Как восхитительно, когда двое людей видят только друг друга, и к черту весь остальной мир с убийцами, недовольными родителями, никчемными друзьями. Улыбаясь, она отчаянно сопротивлялась желанию закрыть глаза и позволить себе утонуть в этом мгновении.

Секундой позже Виктория пожалела, что не поступила именно так, но было уже поздно. Она выпрямилась, когда реальность грубо вторглась в ее мечты.

– Твой Криспин посмеялся над нами.

Синклер тотчас же отпустил ее.

– Точно. Она еще не пришла?

Виктория тут же поняла, о ком идет речь. Они послали дополнительное запоздалое приглашение леди Джейн Незерби.

– Нет. Я же говорила тебе, что не придет.

– Это тоже часть испытания.

Она кивнула.

– С кого ты хочешь, чтобы я начала?

– Думаю, лорд и леди Хастор были бы неплохим выбором. Лорд и Томас несколько раз охотились вместе.

Виктория посмотрела в их сторону и подавила неожиданно появившееся раздражение.

– Они беседуют с моими родителями.

Маркиз улыбнулся, и в его глазах заиграла усмешка.

– Значит, я не смогу поговорить с ними?

– Полагаю, что нет. Каков твой план?

– Если тебе будет легче переносить эту пытку, то скажу, что мне стоит немного поболтать с Килкерном.

– В самом деле?

– Если ты так доверяешь ему, может быть, и я могу – хоть немного…

Ей хотелось обнять и расцеловать его – он доверял ей и признался в этом!

– Желаю удачи, – прошептала Виктория, пытаясь удержаться от улыбки.

Нагнувшись, он провел губами по ее щеке и отправился искать Люсьена.

Обычно подобные приемы были далеко не легкими – они вызывали в ней скуку, беспокойство, и Виктория чувствовала себя манекеном в витрине модной лавки. Однако сегодня ночью она испытывала особое напряжение, пока проходила между гостями, разместившимися в бальном зале Друсбери-Хауса, в гостиной и кабинете наверху.

Сейчас все было по-другому. Каждое слово, которое она произносила, и все, что слышала, было важно для нее только потому, что она надеялась узнать что-нибудь об убийце Томаса.

– Добрый вечер, леди Олторп.

Она едва не выплеснула мадеру из своего бокала.

– Лорд Кингсфелд! – Виктория устало улыбнулась. – Мы уже отчаялись увидеть вас сегодня.

– Я собирался прийти раньше. – Граф тоже улыбнулся. – Кажется, мне следует извиниться. Могу я попросить вас проводить меня к Синклеру?

Раздражение Виктории усилилось, но она никогда не уклонялась от вызова.

– Ничего нет проще.

– Надеюсь, ваш муж объяснил вам мою ошибку, – произнес Кингсфелд, шагая рядом с ней. – Уверен, вы привыкли к тому, что знакомые мужчины постоянно напоминают вам о вашей красоте.

– Прошлое есть прошлое. Лучше поговорим о настоящем. Где находится Кингсфелд-Парк? Синклер никогда не упоминал об этом.

– В Стаффордшире. Вы нигде не встретите более живописного места. На мой взгляд, оно даже может соперничать с Олторпом.

– Вы проводили много времени в имении Олторп? Или Томас – в Кингсфелде? Графства Уилтшир и Стаффордшир находятся довольно далеко друг от друга.

– Я посещал его, когда выдавалось время. Олторп никогда не покидал своего имения, пока этого не требовали дела в парламенте или светский сезон, и он всегда старался как можно скорее вернуться туда.

Это имело смысл – вероятно, Томас опасался пропустить хотя бы одно из писем Синклера.

– Мне не терпится попасть в имение. Синклер и Кит очень любят его. Я видела один из рисунков Томаса и имею представление о нем, но совсем другое дело – побывать лично.

– Да, Томас баловался рисованием, – кивнул Кингсфелд.

– Вы когда-нибудь видели его рисунки? Не понимаю, как они могут вызвать какое-либо иное чувство, кроме гордости за его способности и сожаления, что у него не было времени развить свой талант.

Он улыбнулся:

– Итак, вы считаете себя знатоком в искусстве?

Хотя не было ничего удивительного в том, что Кингсфелд продолжал считать ее слабоумной, это очень неприятно действовало на нервы, и Виктория не была склонна проявлять по отношению к нему вежливость, как в последнюю их встречу. К этому времени Синклер уже получил нужную информацию от этого кретина, и слава богу.

– Знатоком? Небольшим в отношении рисунков карандашом или углем, но я давала советы нескольким моим друзьям, пишущим пейзажи. Особенно мне нравятся портреты Гейнсборо.

– Да, они весьма романтичны, хотя слишком приукрашены.

– По-моему, назначение искусства – видеть и отражать красоту.

– И позволять художникам зарабатывать деньги.

Ей захотелось показать ему язык.

– Деньги могут быть продуктом, как и многое другое.

– Вы говорите совсем как Томас. Ничто не существует, если не имеет своего смысла, а то, что не имело смысла или перестало его иметь, уничтожается.

– Значит, вы полагаете, ничто не приносит пользы без денежной выгоды?

– Не старайтесь понять это, дорогая. Женщины просто не способны схватить тонкие стороны экономики.

Виктория холодно улыбнулась:

– Что делает женщин бесполезными согласно вашему собственному доводу. Итак, оставляю вас наедине с Синклером.

Остановившись около мужа, она даже не пыталась скрыть гнев.

– Лисичка? – Маркиз приподнял бровь.

– Лорд Кингсфелд желает поговорить с тобой, – ровным голосом сообщила Виктория и удалилась.

Остин Ховарт был полным ослом.

Ей бы следовало закончить разговор, обозвав его обезьяной, и крепко ударить в то место, которое не принято упоминать.

– Боже мой, – прошептала Александра Балфур, обняв Викторию за талию, – ты знаешь, что у тебя из ушей идет дым?

– Я собираюсь написать Эмме Гренвилл перед тем, как лечь спать, и порекомендовать ей добавить курс по обучению владению шпагой и пистолетом в программу академии, – сердито сообщила Виктория. – Когда того требует нанесенное оскорбление, женщинам должно быть дозволено самим защитить свою честь.

– На дуэли?

– Некоторые джентльмены, мягко говоря, чересчур глупы и упрямы. Единственное, что может изменить их разум, – это пуля, выпущенная в их глупые, неподатливые мозги.

– Сядь! – приказала леди Килкерн встревоженным голосом. – Я принесу тебе бокал пунша. – Она подвела Викторию к стулу.

– Лучше бренди.

– Хорошо, если ты подождешь меня здесь. И обещай никогда не повторять то, что сказала мужу.

– Почему… О боже! – Виктория побледнела и задрожала. – Я совсем не это имела в виду.

– Слава богу, я знаю.

В другом конце комнаты Синклер разговаривал с Кингсфелдом и Люсьеном. К счастью, он не слышал, как она оправдывала убийство тех, кто отказывался изменить свою точку зрения.

Виктория выпрямилась в кресле, и румянец исчез с ее лица. Этого не может быть. Только не Кингсфелд. Не ближайший друг Томаса Графтона. Она пристально посмотрела на него. Он стоял, раскованно улыбаясь и говоря что-то Синклеру. В этом не было смысла – и в то же время страшный, отвратительный смысл был.

– Ты ужасно выглядишь, – сказала Лекс, протягивая бокал и садясь рядом с ней. – Выпей бренди.

Виктория отпила два глотка. Бренди обожгло горло, и она закашлялась, а на ее глазах выступили слезы.

– Дорогая, не огорчайся так сильно. Ты сказала это только мне, и я знаю, что у тебя в мыслях не было ничего подобного.

То, что она подавилась и закашлялась, дало ей время собраться с мыслями.

– Я знаю, – отрывисто произнесла Виктория. – Иногда моя способность говорить глупости просто удивительна. – Она не могла ничего утверждать о Кингсфелде, пока все не продумает или пока не найдет какое-то доказательство – что-то большее, чем досужие домыслы.

– Итак, теперь он приучил вас пить бренди? – Августа села рядом с ней по другую сторону. – Я знала, этот мальчик на любого может оказать вредное влияние.

– Он должен быть самым ужасным созданием на земле, чтобы оказать вредное влияние на меня. – Виктория заставила себя улыбнуться и поднялась. – Это моя вина. Мне нужно освежиться. Я вас покину на минутку.

– Конечно, если это необходимо…

Не обращая внимания на удивленные взгляды двух леди, Виктория подобрала юбки и заторопилась к балкону, выходившему на маленький сад Августы. Вскоре она уже вдыхала прохладный ночной воздух.

– Даже замужним женщинам не пристало отправляться на балкон в одиночестве, – неожиданно раздалось над самым ее ухом.

Виктория пронзительно вскрикнула и тут же прижала ко рту обе руки, надеясь, что оркестр в зале заглушил ее вопль.

– Марли, – выдохнула она. – Вы до смерти напугали меня.

Виконт не тронулся со своего места на другом конце балкона.

– Вижу.

– Что вы здесь делаете?

Он пожал плечами:

– Я еще недостаточно пьян, чтобы возвращаться в дом. А вы?

– То же самое.

– Черт возьми, Лисичка! Из всех мужчин, которые окружали вас, не говоря уже обо мне, вы выбрали Сина Графтона!

Марли был среди подозреваемых, напомнила себе Виктория. Он все еще считается потенциальным убийцей.

Она приблизилась к двери балкона.

– Я все равно не вышла бы за вас замуж.

– Я не идиот, знаю.

– Итак, мы…

– Вы не собирались замуж. Это было справедливо. Затем он вошел, и вы изменили правила игры.

– Вам не следовало приходить сюда сегодня, если вы испытываете такие чувства.

– Вы попросили меня прийти, а теперь гоните. Так чего же вы хотите?

Признания, подумала она; однако похоже, источник должен быть совершенно другим.

– Я надеялась узнать, можем ли мы по-прежнему оставаться друзьями.

Он выпрямился.

– Не думаю, что мы когда-либо были друзьями. Вы хотели такого мужчину, который впутал бы вас в неприятности и не побоялся испортить свою репутацию, верно?

Она прищурилась.

– А чего хотели вы?

– Вас.

В этот момент на балкон вышел Лайонел Пэрриш. Его чересчур искреннее удивление не оставляло сомнений – он знал, куда они удалились.

– Извините, – произнес Пэрриш, – в бальном зале стало опасно находиться.

Виктория сделала шаг ему навстречу.

– Опасно? Что вы имеете в виду?

– Ливерпул упомянул о новом торговом соглашении с колониями, а Хаверли залил пол портвейном. Уверен, это прелюдия к кровопролитию.

– Тогда самое лучшее для меня будет вернуться и потанцевать с кем-нибудь из них. Вы проводите меня?

Пристально взглянув на Марли, Пэрриш предложил Виктории руку.

– Берегитесь злых языков и остроумных выпадов. Я могу упасть в обморок, если мне бросят вызов.

– Не волнуйтесь, я спасу вас.

Не глядя в сторону Марли, Виктория позволила Лайонелу проводить ее обратно в зал. Виконт вел себя не слишком агрессивно, но даже при этом она почувствовала облегчение, покинув его. В прошлом он, не довольствуясь простым общением с ней и случайными поцелуями, постоянно ожидал от нее большей близости, словно одной дружбы ему было недостаточно.

В танцевальном зале, несмотря на зловещее описание Лайонела, все выглядело вполне спокойно.

– Хм, возможно, я кое-что преувеличил. – Он бросил на нее косой взгляд.

– Благодарю вас, Лайонел.

– Я видел, что Марли направился на балкон, и собирался перехватить вас, но вы двигались слишком быстро.

– Хорошо, в следующий раз я не буду так спешить, – засмеялась Виктория.

Кингсфелд покинул Синклера и теперь увлеченно разговаривал с леди Августой. «Должно быть, я сошла с ума, – подумала Виктория. – Разве мог тот, кто совершил убийство, продолжать дружить с семьей жертвы? Марли – более подходящая кандидатура. По крайней мере он не скрывает, что не любит Синклера».

Леди Джейн плавно вошла в зал со стороны кабинета. Ее холодное, сдержанное лицо неожиданно дрогнуло, затем приняло прежнее выражение. Виктория с любопытством проследила за направлением взгляда молодой женщины – и попала прямо на лорда Кингсфелда. У нее перехватило дыхание.

– Лайонел, вы видели Сина? – спросила она, пытаясь отыскать взглядом мужа.

– Да, в гостиной. Что-то не так?

Черт возьми, она ведь собиралась научиться не выдавать своих мыслей.

– Все в порядке. Просто мне нужно поговорить с ним.

– Тогда я покину вас. Люси подкупила оркестр, и сейчас заиграют контрданс.

В дверях гостиной появился Синклер, за ним на расстоянии нескольких шагов следовал Криспин Хардинг. Внимание обоих мужчин было направлено на леди Джейн Незерби. Виктория нахмурилась. Мистер Хардинг сообщил Сину о присутствии на балу молодой леди, но ей хотелось бы самой сделать это.

Синклер предпочел не представляться, решив, что случайная встреча принесет больше пользы. Сделав вид, что он слегка навеселе, маркиз приблизился к леди Джейн, затем неуклюже отступил назад и чуть не натолкнулся на нее.

С опозданием заметив, что пристально наблюдает за ними, Виктория отвернулась и, сосредоточив внимание на комнатном плюще, неожиданно заметила, что Кингсфелд тоже наблюдал за Синклером и леди Джейн. Выражение его лица было слегка скучающим, но что-то в глубине янтарных глаз заставило ее вздрогнуть.

Она явно все выдумала. Сказал ли ему Синклер, что ждет встречи с леди Джейн? И о чем леди Джейн предпочитала не говорить?

Опомнившись, Виктория отправилась на поиски Августы, чтобы выслушать ее уверения относительно честности и порядочности графа Кингсфелда. Хозяйка дома находилась в центре бального зала, танцуя контрданс с Китом, и они, казалось, были счастливы.

Если что-то произойдет с бабушкой или братом Синклера, это его убьет. И тут Виктория дала себе обещание сделать все, лишь бы ничего не случилось с его семьей. Ничего.

Что-то беспокоило его жену: она молчала при возвращении в Графтон-Хаус и даже его дразнящие вопросы не оторвали ее от размышлений. Синклер мог догадаться о некоторых причинах этого настроения: Виктория провела вечер, пристально наблюдая за своими друзьями и знакомыми, и скорее всего обнаружила что-то, о чем предпочла бы не знать. Это была его вина, и он намеревался ее исправить до того, как они уснут.

– Послушай, – Виктория повернулась в кровати, – мне нужно кое-что сказать тебе.

– Говори.

– Я не могу… когда ты так целуешь меня.

– Хорошо, я подожду. – Он вздохнул с деланным разочарованием.

Она перевернулась на спину.

– Ты выяснил что-нибудь про леди Джейн?

– Пожалуй, эта красотка что-то знает. Я послал Бейтса посмотреть, что можно выкопать в загородной резиденции ее родителей, а Уолли готов влюбиться в ее горничную.

– Бедный Уолли.

– Он заслужил наказание после того, как на днях испугал меня до полусмерти.

– Что она сказала тебе?

– Разумеется, она была дружна с Томасом и скорбит о нашей общей утрате, но ничего такого, чтобы предать кого-то правосудию. Она не понимает, почему это случилось. – Маркиз перевел дыхание, заметив живой интерес на лице Виктории. – По-моему, у нее есть ответы на все вопросы. Ты молодец, что обнаружила эту даму.

– Не уверена, что Джейн и Марли знают друг друга. Он никогда не смотрел в ее сторону и не упоминал о ней, по крайней мере последние два года.

– Ты собиралась мне сказать именно это? – Синклер старался, чтобы его голос звучал равнодушно. Каждый раз, когда его жена защищала проклятого лорда Марли, он испытывал желание хорошенько встряхнуть ее – ведь тот, кто ей нравился, возможно, убил Томаса.

– Нет. – Она чуть поколебалась, затем села. – Что, если я скажу тебе, кто был знаком как с леди Джейн Незерби, так и с твоим братом и находился в городе в тот день, когда был убит Томас? Этот человек хорошо знал Графтон-Хаус, и главное – он не позволяет существовать вещам, которые бесполезны для него.

– Я хотел бы узнать имя этого человека. Немедленно. – Голос маркиза дрогнул.

Виктория глубоко вздохнула, выдерживая паузу.

– Граф Кингсфелд.

Синклер прищурился.

– Остин? Не смеши меня.

– Я и не смешу. Он крайне хладнокровно говорил о необходимости избавляться от вещей и людей, если они становятся бесполезными.

– И что заставило тебя подумать, будто он счел своего ближайшего друга бесполезным и под избавлением подразумевал убийство?

Виктория скользнула на край постели и встала.

– Я не утверждаю, что Кингсфелд сделал это, я просто говорю… не упускай его из виду.

– Я знаю Остина двенадцать лет, и он никогда…

– Как часто ты видишься с ним? Он мне не нравится, и я не доверяю ему.

Маркиз тоже встал, бессовестно используя свой рост, чтобы она смотрела на него снизу вверх.

– Именно ты говорила, что мне следует быть более доверчивым. Или я должен доверять твоим друзьям и твоим суждениям, а не своим собственным? Это не игра, Виктория.

– Я знаю, что не игра. – Ее глаза наполнились слезами. – Если это тебе поможет, притворись, будто тебя предупреждает тот, мнению кого ты доверяешь. – Она направилась к двери, соединяющей их спальни. – Просто я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось.

Проклятие! Эта прелестная женщина, несмотря на его грубость, беспокоилась о нем, а он чуть не назвал ее дурочкой.

Возможно, в конце концов его доводы помогут убедить ее. Два года он искал информацию где только мог. Не все факты указывали на Марли, и теперь ему требовалось изучить все вблизи. А вот подозрение Виктории было основано только на веренице совпадений.

Ворча, он сорвал покрывало и снова лег в свою большую пустую кровать. Резкий звук заставил его посмотреть вверх, где Мунго-Парк уселся на свое любимое место в изголовье кровати.

– Теперь, Син, я хочу тебя, – передразнила птица.

– Заткнись, – ответил маркиз и накрылся с головой одеялом.

На следующее утро Виктория первым делом села и составила свой список. Она разделила страницу на две колонки: друзья, на молчание которых она могла рассчитывать, и друзья, которые готовы разнести ее слова по всему Лондону. Список получился тревожно односторонним: она умудрилась приобрести слишком много болтливых друзей.

Когда она перечитала имена, то вычеркнула Синклера Графтона, троих его друзей-агентов и камердинера. Они не будут разносить сплетни, но вряд ли позволят ей продолжать собственное расследование в отношении графа Кингсфелда.

Затем Виктория послала записку своей подруге Эмме Гренвилл; ее интересовало, не сохранились ли в академии мисс Гренвилл какие-либо письменные упоминания о леди Незерби: тетушка Эммы подробно записывала имена посетителей и все необычные происшествия. Синклера наверняка успокоит то, что она ведет расследование совершенно безопасным и даже бесполезным способом.

Сделав это, Виктория отдала свое послание Майло и отправилась в кабинет. Этим утром маркиз должен был находиться в парламенте, и, следовательно, на какое-то время Графтон-Хаус освободится от шпионов.

Закрыв дверь кабинета, она медленно оглядела комнату, хозяин которой умер насильственной смертью. Если он знал убийцу, то мог также знать, что его жизни угрожает опасность. Почему именно эта комната? Почему именно в ту ночь? Ключ к разгадке скорее всего находится здесь.

Хотя Синклер уже осматривал письменный стол в поисках компрометирующих писем или записок, убийца имел возможность сделать это первым. Но Виктория знала, что люди не обязательно хранят личные бумаги на виду. Ее муж, несомненно, уже учел эту возможность, но он мог пропустить что-то – особенно если искал иные улики, не те, что она.

Ей пришлось начать с книжной полки около двери. На книгах не было пыли, но вряд ли кто-то ими пользовался в последнее время: в основном это были сборники законов, регистры земельной собственности и торговые уставы. Томас очень серьезно относился к своим обязанностям в палате лордов – это Виктории уже было известно. Одну за другой она вынимала книги, пролистывала их в поисках записей или отметок покойного маркиза Олторпа, затем ставила на место, полагая, что, если смерть Томаса была столь же неожиданна для него, как и для его семьи, он, вероятнее всего, ничего не прятал.

Два часа спустя, когда Виктория сняла с полки «Путеводитель по растениям» Калпепера и потрясла толстый том, из него на ковер выпало несколько пожелтевших листов бумаги.

Она долго стояла, глядя на них. Ее уставшая спина, испачканные пальцы, все ее переживания уже не имели значения. Томас Графтон оставил эти листы, чтобы кто-то их нашел, и она нашла.

– Спокойно! – прошептала Виктория и, подобрав юбки, опустилась на ковер. – Возможно, все это лишь глупые фантазии.

Ошибки не было – она почти сразу же поняла это. Три странички, исписанные аккуратным почерком, представляли собой какой-то юридический документ, который сопровождался примечаниями и статистикой.

Дверь кабинета внезапно открылась.

– Виктория, что ты…

Синклер в недоумении остановился, увидев жену сидящей на полу с листками бумаги, зажатыми в руке.

– Мне кажется, я что-то нашла, – сказала она срывающимся голосом.

Он подошел и опустился рядом с ней на колени.

– Что именно?

– Думаю, это черновик законопроекта. – Она наблюдала за напряженным выражением его лица, когда он просматривал бумаги. – Что-то о торговле и о Франции.

Синклер кивнул:

– Первоначальный вариант. Где ты нашла его?

– В книге Калппера.

– Это лишено смысла. Зачем было Томасу прятать парламентский трактат в путеводителе по растениям?

– Возможно, чтобы никто не нашел? – предположила она.

Маркиз посмотрел ей в глаза.

– Не ищи здесь больше, чем видишь. Это первоначальный проект. Томас мог просто заложить его в книгу, чтобы отметить нужную страницу.

– А именно норичник шишковатый, растение, которое заживляет гноящиеся раны?

Нахмурившись, Синклер прочитал текст более внимательно.

– Этот проект требует прекратить торговлю с Францией и призывает английскую знать отказаться от земельной собственности во Франции, чтобы «показать пример всему миру и особенно Бонапарту». – Он снова взглянул на жену. – Знаешь, Остин показал мне часть предложений, над которыми они работали вместе с Томасом, и сообщил, что Марли не соглашался с ними.

Виктория удачно справилась с желанием снова начать препираться. Главное было найти убийцу, а не спорить о том, чьи друзья вызывали меньшее доверие.

– Это был тот же проект?

– Не знаю. На страницу пролили портвейн. Это сделал Марли. Ее невозможно прочесть.

– Тогда почему лорд Кингсфелд сохранил эту страничку? – мягко спросила она.

Синклер поднял на нее угрюмый взгляд.

– Что ты сказала?

– Лорд Кингсфелд сам объяснил мне, что избавляется от бесполезных предметов. Почему тогда он хранил не поддающуюся прочтению бумагу больше двух лет? И почему он точно знал, где найти ее, чтобы показать тебе?

– Прежде чем мы двинемся дальше по этой тропе, – спокойно произнес маркиз спустя минуту, – нам следует выяснить, что стало с самим проектом. Мы уже знаем, что он не прошел. Нужно просмотреть отчеты в палате и определить, когда проект отклонен парламентом. Это будет фактором, определяющим его значение.

Встав, он поднял путеводитель по растениям и поставил на полку, а затем протянул ей руку.

Виктория сжала его пальцы.

– Синклер, я не хотела причинить тебе боль…

– Ты напала на след, – заметил он, без усилия поднимая ее на ноги. – Остается только посмотреть, насколько он горяч.