Текст книги "Ложе из роз"

Глава 14

– Хитрец не ведает покоя, верно, сэр Элфрид? – дружелюбно произнес Майлс, входя в библиотеку аббатства ранним свежим утром.

Элфрид Чабб оторвался от книги, которую штудировал – вся поверхность библиотечного стола, где он сидел, была завалена различными бумагами и переплетенными в кожу томами – и прикрыл ладонью страницу, когда Майлс прошел через комнату. – Прошу прощения, милорд? – Элфрид удивленно замигал.

Этот человек начисто лишен чувства юмора, решил Майлс. Сэр Элфрид был убийственно серьезен и убийственно скучен. Проведя неделю в компании супругов Чабб – в сущности, эта неделя показалась ему целым месяцем – Майлс не мог взять в толк, что им здесь надо.

Сэр Элфрид был преуспевающим торговцем, обладающим настоящим талантом делать деньги – этот факт был прекрасно известен Майлсу. Кроме того, он считался известным историком-любителем, по крайней мере, так сообщила Майлсу леди Элисса. Этот джентльмен был солидным, лишенным воображения и необщительным. К тому же он оказался не слишком опытным игроком в баккара[3]3
  Баккара – род азартной карточной игры


[Закрыть], или в «бакка», как он предпочитал называть эту игру, однако каждый вечер предлагал Майлсу сыграть несколько партий.

Он неизменно проигрывал. После вчерашней талии сэр Элфрид остался должен Майлсу около двадцати фунтов.

Леди Кэролайн Чабб была умна, остроумна, прекрасно умела вести себя в обществе и поддержать разумную, если не искрометную, беседу на всевозможные темы. Внешне она держалась, как уверенная в себе красавица, и, несомненно, со временем должна была занять положение леди Рэндолф Черчилль, урожденной Дженни Джером, нью-йоркской, а позднее парижской львицы, или же герцогини Манчестерской, которая некогда сопровождала Берти в мюзик-холл, где, по слухам, однажды сплясала канкан, или же недавно вошедшей в круг близких друзей принца Уэльского прелестной Лилли Лантри.

В леди Чабб есть какая-то черта, думал Майлс, стоя посреди обширной библиотеки, которая живо напомнила ему женщин из свиты Мальборо.

Об отсутствующем мистере Эдварде Чаббе, близком приятеле и спутнике младшего сына герцога Б. , он знал только понаслышке, Шармел Чабб была копией своей матери. Несомненно, мисс Чабб станет звездой очередного светского сезона и благодаря собственной красоте и деньгам отца сделает самую выгодную партию. Майлс мог ручаться, что она выйдет замуж по меньшей мере за барона, а может быть, и за виконта.

– Могу ли я вам чем-нибудь помочь, милорд? – осведомился сэр Элфрид, снимая очки и потирая побагровевший нос большим и указательным пальцами левой руки. По-видимому, на некоторое время он решил отвлечься от трудов.

– Я ищу книгу, – отозвался Майлс.

– По какому-то определенному предмету, сэр?

Майлс кивнул.

– По садоводству.

– По садоводству? – переспросил сэр Элфрид, вопросительно приподнимая клочковатую бровь.

– Точнее – по разведению роз.

– Никогда бы не принял вас за любителя цветов, Корк, – заметил Элфрид Чабб, водружая очки на прежнее место. Отодвинув тяжелый библиотечный стул, он поднялся из-за стола.

– Интерес к ним у меня проснулся совсем недавно, – кратко объяснил Майлс.

– Странно – солдат интересуется столь дамским предметом, как розы.

– Бывший солдат.

Сэр Элфрид проигнорировал это замечание взмахом руки.

– Кто был солдатом, навсегда останется им.

Майлс улыбнулся и поспешно сменил тему.

– Насколько я понимаю, вы – историк.

– Я занимаюсь историей, – скромно отозвался Чабб. – Когда несколько лет назад я отдалился от дел, моя дорогая жена решила, что мне нужно чем-то занять себя, – Элфрид Чабб изобразил уклончивый жест. – Так я и стал изучать историю западных графств.

Майлс облокотился о перила резной деревянной лестницы, ведущей на второй этаж библиотеки – и с бесстрастным видом скрестил руки на груди.

– Могу я полюбопытствовать, почему вы выбрали именно историю западных графств?

– Мои предки отсюда родом. – Шагая по комнате, бросил через плечо сэр Элфрид. – Мне всегда было интересно составить генеалогию рода Чабб, – он остановился и осмотрел книги на полке перед собой. – Значит, садоводство…

Майлс бросил взгляд на стопку толстых томов, сложенных на библиотечном столе. Их корешки украшали малообещающие названия: «Полная и всеобъемлющая история западных графств», «Легенды, сказания и описания природы Девона», «Священные источники Корнуэлла и Девона», «Западный полуостров и наследие ирландских святых».

Посреди стола, почти погребенная под бумагами, лежала открытая книга, которую Элфрид Чабб столь пристально изучал в тот момент, когда Майлс помешал ему. С трудом, ибо страница была повернута к нему вверх ногами, Майлс прочел: «Фамильная история и генеалогия…»

Черт подери! Остальное он не мог разобрать.

Быстро приблизившись, Майлс приподнял край страницы в тот момент, когда Чабб оказался спиной к нему, и прочитал остаток заголовка: «… зрлов Грейстоунских».

Чего ради Элфрид Чабб изучает книгу о предках Элиссы? И, что еще любопытнее – пытается это скрыть? Почему бы ему просто не признаться, что он любитель совать нос не в свое дело?

– Раздел по сельскому хозяйству, ботанике и садоводству начинается вот отсюда и продолжается до угла комнаты, – произнес сэр Элфрид, приглашая Майлса подойти.

– Прекрасно. Благодарю вас, Чабб. Вы сберегли мне много времени и избавили от лишних хлопот, – любезно произнес Майлс. – Теперь я сам разыщу то, что мне нужно.

– Рад был помочь. – Чабб вернулся к столу, бормоча: – Покой и тишина – вот и все, что нужно для моей работы.

Майлс провел рукой вдоль ряда кожаных корешков, разыскивая книгу о розах, которую читал еще юношей, и размышляя, сможет ли узнать ее после стольких лет.

Именно здесь, в библиотеке, в этой самой комнате благодаря Томасу Грею Майлс узнал, что он никогда не будет одиноким, даже оставшись наедине с собой. Ибо впервые в жизни он читал потому, что ему этого хотелось.

Ну, может быть не с самого начала. Во время своего первого пребывания в аббатстве Грейстоун он был нетерпеливым, хвастливым и самоуверенным. Но по мере того, как проходили дни и недели, он все больше времени проводил в библиотеке за чтением. Сперва – просто от скуки, ибо в аббатстве было действительно скучно для человека, не любящего читать, беседовать или работать в саду. Затем – потому, что Майлс обнаружил: книги могут стать его друзьями. Они открыли ему совершенно новый мир, нет, бесконечное множество миров.

До этого Майлс был в лучшем случае обыкновенным учеником. Лето, проведенное в аббатстве Грейстоун, стало переломным в его жизни. По окончании школы, Майлс охотно отправился в Оксфорд, к вящему удовольствию своего деда, и заслужил репутацию прилежного студента – он отлично знал древние и новые языки, близко сошелся с Лоуренсом Гренфеллом Уиком, будущим виконтом Линдсеем, а ныне герцогом Дикинским.

Майлс достал с полки знакомую книгу в красной обложке. Он открыл титульный лист и с чувством глубокого удовлетворения прочитал: «История старинных сортов роз, преимущественно тех, которые выращивают и разводят в аббатстве Грейстоун». Ниже был указан автор труда – Томас Грей, двенадцатый эрл Грейстоунский.

– Вот она!

Элфрид Чабб поднял голову, глядя поверх очков, и не смог скрыть облегчение при этом восклицании.

– Я рад, что вы нашли то, что искали, Корк. Майлс взял книгу под мышку.

– Благодарю вас за помощь, Чабб. А теперь оставляю вас с миром.

Было очевидно, что джентльмен не мог дождаться, когда избавится от непрошеного гостя. Шагая через большой зал к кабинету, Майлс успел обдумать несколько возможных причин подобного поведения сэра Элфрида. Неужели Элфрид Чабб был действительно таким серьезным ученым? Или же имел другие, тайные причины?

Майлс постучался в дверь и открыл ее. В кабинете Элиссы не оказалось, зато за столом сидела мисс Эмма Пиббл.

– Мисс Пиббл, – поприветствовал ее Майлс почтительным поклоном. – Вы позволите?

– Прошу вас, милорд. – Мисс Пиббл отложила в сторону перо.

– Где леди Элисса?

– Значит, вы снова потеряли ее, лорд Корк? – Эмма Пиббл нахмурилась.

– Нет, мисс Пиббл, я ее не терял. – Сегодня он ее даже не находил. – Просто кое-что хочу ей показать, – добавил он, указывая на книгу под мышкой.

– Она упоминала о встрече с Голсуорси. Думаю, вы найдете их в розарии, милорд.

– Благодарю вас, мисс Пиббл, – он попятился из кабинета. – Ваши сведения, как всегда, трудно оценить по достоинству.

Если он был прав – а Майлс был почти уверен в собственной правоте – Элисса сочтет его сведения еще более бесценными. Размышляя об этом, Майлс направился к «Будуару миледи».

– Доброе утро, милорд, – произнесла Элисса, когда подняла голову и увидела направляющегося к ней Майлса. – Поразительно, как много сорняков успело вырасти всего лишь за три дня!

– Доброе утро, миледи, – поприветствовал ее Майлс в ответ. – Значит, вы уже полностью оправились?

– Совершенно, милорд.

– И занимаетесь прополкой?

– Да, занимаемся, – она торопливо поправилась: – Занимаюсь.

– А где же ваш апостольник, миледи?

Элисса запрокинула голову и рассмеялась. В отличие от других знакомых ей мужчин, Майлс Сент-Олдфорд действительно умел быть забавным.

– На этот раз я решила обойтись без апостольника, сэр. А что это у вас такое? – поинтересовалась она.

– Книга о старинных сортах роз, – последовал ответ.

Казалось, маркиз обладает особым умением на время лишать ее дара речи.

– Я и не знала, что вы интересуетесь розами, – наконец произнесла она.

– Я стал интересоваться ими совсем недавно. – На его красивом лице появилась таинственная улыбка. – Или скорее я вновь вспомнил давнее увлечение. – И он протянул Элиссе небольшую книгу в красном переплете.

Элисса, разумеется, сразу узнала труд, написанный ее отцом.

– А, папина книга о розах… Я не видела ее уже несколько лет. Где вы ее разыскали? – спросила она, вытирая руки об юбку и поднимаясь на ноги. – Нет, мне не следует браться за нее, – посетовала Элисса, – я вся перепачкана землей и травой.

– Я обнаружил ее в библиотеке, с помощью сэра Элфрида, – сообщил Майлс. – Впервые я прочитал книгу вашего отца, когда мне было всего пятнадцать лет.

– В то лето, когда вы гостили здесь, в аббатстве, у моих родителей?

Майлс кивнул.

– Последние два дня я все время стараюсь о чем-то вспомнить, и теперь, кажется, понял, что именно – ваш отец пишет здесь о легендарной белой розе.

– О легендарной белой розе? – еле слышно переспросила Элисса. – Но ведь большинство старинных сортов роз были – и остаются – розовыми.

– Вот именно.

– Не думаете ли вы… – начала она взволнованно.

– Вполне возможно, – прервал ее Майлс.

– Но это невероятно!

– Пожалуй.

– Сухая лоза! – хором воскликнули оба.

– Вы еще не успели посмотреть на эту белую розу? – спросил Майлс.

Элисса покачала головой – она ждала Майлса.

– Думаю, сейчас самое время взглянуть на этот чудесный цветок – верно, миледи? – И Майлс предложил Элиссе руку, уверяя, что немного грязи не повредит ни ему, ни его одежде.

Они прошли по мощеной дорожке через «Будуар миледи» к тому углу, где древняя лоза, извиваясь, карабкалась на стену сада.

– Здесь не одна белая роза! – воскликнула Элисса, затаив дыхание.

– Боже, Элисса, здесь не меньше десятка белых роз! – вслед за ней изумился Майлс, когда они поближе подошли к стене.

Глава 15

– Здесь не может быть никакой ошибки, – сообщила Элисса. – На лозе была всего одна роза. Голсуорси клянется могилой своей матери, и трое его помощников могут подтвердить это. А теперь – вы только посмотрите! – И она подняла руки ладонями вверх, а потом безвольно уронила их.

– Да, только посмотрите, – эхом повторил Майлс.

Элисса вновь сосчитала цветы – на лозе расцвело двенадцать крупных роз.

– Ничего не понимаю.

– И я тоже.

Они подошли поближе и рассмотрели цветы. Розы сияли девственной белизной, а в середине каждого цветка было несколько красных лепестков в форме слезы.

– Никогда еще не видела таких роз, – воскликнула Элисса. И, помолчав немного, поправилась: – Разве что на нашем фамильном гербе. Интересно, имела ли эта разновидность свое название?

– Да.

Элисса перевела взгляд на Майлса.

– «О роза, кто рискнет тебе дать имя? «

– По-видимому, кто-то уже рискнул много лет назад. Я обнаружил это название в труде вашего отца. – Майлс открыл книгу, которую держал под мышкой, и начал читать вслух: – «Несмотря на то, что сам я не удостоился чести увидеть их на своем веку, и никто в округе не видел этой особенной разновидности, считается, что легендарная роза была белой, с кроваво-красными лепестками в середине. Она растет только в одном месте – у садовой ограды аббатства Грейстоун и носит название „Слезы миледи“.

– Слезы миледи – тихо повторила Элисса.

– Вы видите сходство с легендой, на которую ссылается ваш отец, хотя здесь она выглядит скорее не сказкой, а подлинной историей, – продолжал Майлс, переворачивая страницу. – «Жила некогда прекрасная и гордая знатная леди, которая нашла приют в аббатстве, когда ее возлюбленный, славный рыцарь королевства, отбыл в Святую землю, сражаться за своего короля, Ричарда Львиное Сердце».

– Львиное Сердце, – пробормотала она. – Должно быть, этим рыцарем был Роберт Смелый.

Майлс мельком взглянул на нее.

– Он не упомянут имени, но, думаю, можно догадаться, кого имел в виду эрл. – «Набожность леди не уступала ее красоте. Долгие часы она проводила, молясь в часовне… « – продолжал читать Майлс.

– В часовне Богоматери! – воскликнула Элисса, всплеснув перепачканными землей руками.

– «Когда леди не возносила молитвы в часовне, она работала в саду… «

– В «Будуаре миледи». – Казалось, кусочки разобранной мозаики наконец-то начинают складываться.

– «Перед тем как уехать, рыцарь приказал устроить колодец за оградой сада, чтобы леди было где брать чистую воду для своих цветов… «

– Рыцарский колодец!

– «В память об уехавшем рыцаре леди посадила редкую белую розу. Каждый день, выходя в сад, она оплакивала своего возлюбленного, с ужасом думая об опасностях, грозящих ему в далекой и чужой стране».

– И плакала она не зря, – заметила Элисса. – Во время крестовых походов погибли тысячи рыцарей.

Майлс согласно кивнул.

– Даже если рыцарь был достаточно удачлив и спасался от гибели на поле брани, часто он становился добычей болезней прежде, чем успевал вернуться домой, – Майлс перевел глаза на книгу. – Во всяком случае, легенда гласит, что слезы леди были настолько обильными, что ее сад никогда не приходилось поливать.

– Держу пари, эти алые лепестки в середине цветка – ее слезы, – произнесла Элисса, вспоминая, сколько раз она убегала в сад, чтобы поплакать в уединении, особенно после смерти родителей. Она тоже поливала цветы собственными слезами.

– Вы выиграли пари. Именно об этом ваш отец пишет в следующем абзаце.

– У жен римских воинов, ушедших воевать, был обычай: в отсутствие мужа собирать слезы в стеклянный сосуд. – Голос Элиссы заметно дрожал. – Такой сосуд хранится в комнате древностей аббатства – маленький, из синего стекла, с горлышком, заткнутым пробкой все восемнадцать веков, с до сих пор сохранившимися внутри женскими слезами… – Она судорожно вздохнула. – Отец пишет, что было дальше с этой леди и рыцарем?

Майлс покачал головой.

– Нет.

– Хотела бы я знать, как ее звали, – задумчиво произнесла Элисса.

– Здесь об этом не сказано.

– Вероятно, отец не знал. – Элисса пожала плечами.

Майлс склонился над одним из цветков и глубоко вдохнул.

– У «Слез миледи» очень приятный аромат. Необычный, – вновь вдохнув, добавил он.

– Необычный?

– Но знакомый, – нахмурился Майлс.

Элисса наклонилась и понюхала раскрывшийся цветок.

– Горьковато-сладкий. – Она выпрямилась. – Мне не знаком этот запах.

– А мне знаком, – уверенно заявил Майлс.

Откровенно говоря, Элисса не понимала, как такое возможно. В книге говорилось, что «Слезы миледи» расцветали всего в одном месте, причем в незапамятные времена, наверняка не на веку Майлса Сент-Олдфорда.

– Вероятно, тот запах отдаленно напоминал аромат этих роз, – предположила она.

Казалось, Майлс был не склонен спорить с ней.

– Может быть.

Элисса оживилась.

– Какая удача, что мы не вырубили эту лозу в тот день, когда вы прибыли в аббатство!

– Вы имеете в виду тот день, когда я так дерзко ворвался сюда, перемахнув через садовую ограду и затоптав ваши цветы? – осведомился Майлс с улыбкой раскаяния.

– Тут уж ничем нельзя было помочь, – заметила Элисса. – У вас слишком большие ноги, милорд.

Оба взглянули на огромные сапоги Майлса.

– Пожалуй, вы правы, – пробормотал Майлс.

– Нет, разумеется, они не чересчур велики. Они полностью соответствуют вашему сложению, – поспешила заверить его Элисса.

– Другими словами, весь я слишком огромен, – сухо заключил Майлс.

Боже, она опять ляпнула какую-то глупость!

– Можно сказать, что очень многое в вас превышает обычные размеры, – смущенно добавила Элисса.

Недостойная мысль внезапно возникла в голове Элиссы, пока она стояла рядом с маркизом. В ту лунную ночь в розарии, в ночь, когда он впервые поцеловал ее, самая мужественная часть тела Майлса Сент-Олдфорда была не только велика – она была огромна. Огромна и тверда, как камень.

Майлс усмехнулся.

– Знаете, как говорят, миледи?

– И как же говорят, милорд? – спросила Элисса, не поднимая глаз.

– Лучше быть слишком большим, чем слишком маленьким, – в его голосе звучала с трудом скрываемая насмешка.

Щеки ее вспыхнули. Этот человек определенно умел читать мысли – казалось, он в точности знал, о чем она думает. Элисса готова была провалиться сквозь землю от стыда.

Она провела по горящему лицу тыльной стороной запястья – единственным местом руки, не запачканным засохшей землей.

О Господи! Тут уже ничего не поделать – она сама завела этот неприличный разговор. И не слишком деликатным образом.

– Я так и не поблагодарила вас за новую рассаду анютиных глазок, – поспешно проговорила она, резко меняя тему. – Это было очень любезно с вашей стороны.

– Не стоит благодарности, – Майлс задумчиво потирал подбородок. – Должен признаться, я озадачен недавними переменами в вашем саду.

– И я тоже, – призналась Элисса.

– Эта лоза казалась совершенно сукой.

– Да.

– Она давным-давно засохла. Но если была жива, почему зацвела только сейчас? – недоумевал Майлс.

– Сезон цветения роз, – заметила Элисса.

Майлс задумчиво улыбнулся.

– Вы говорили, что во времена средневековья вода из Рыцарского колодца исцеляла от бессилия. Может, она подействовала и на цветок?

Элисса не знала, что сказать, поэтому просто кивнула. Честно говоря, она не верила в чудеса. Тем не менее, в истории человечества случались события, опровергающие все законы логики и не поддающиеся разумному объяснению.

Она наклонилась и вымыла руки в прохладной воде колодца. Полотенца у нее не было, но Майлс любезно предложил ей свой носовой платок.

– Возьмите труд вашего отца, – добавил он, протягивая ей книгу.

– Уже несколько лет я не видела его, – горло Элиссы сжалось. – Я почти позабыла о его существовании.

– Несомненно, последние годы вы были поглощены другими делами. Особенно после смерти родителей.

Это была правда.

Элисса взглянула на часы, висящие на ее поясе.

– Боже милостивый, смотрите, который час! Я уже опаздываю!

Майлс бросил на нее подозрительный взгляд.

– Позвольте полюбопытствовать, куда вы опаздываете?

– Отвезти посылку. А потом у меня назначена встреча с управляющим.

Майлс протянул руку, чтобы коснуться ее руки, но внезапно отказался от этого желания.

– Что за посылка? При чем тут управляющий?

– Посылка – это поношенный, но еще крепкий мужской костюм для Отшельника, живущего в Пещере монаха. Затем я должна встретиться с управляющим, мистером Уорсом, поскольку необходимо починить несколько коттеджей, пока стоит хорошая погода, – объяснила Элисса. – После встречи с управляющим один из работников должен отвезти меня в деревню – мы с викарием намеревались поговорить по поводу новой крыши церкви.

– А что случилось со старой крышей?

– Она протекает, как сито.

– Понятно. – Майлс кивнул. – Я буду сопровождать вас, – минуту помолчав, заявил он.

– Боюсь, для вас это будет слишком хлопотно, милорд, – очень решительно возразила Элисса.

Майлс пожал плечами.

– Мне не впервой сталкиваться с хлопотами. Кроме того, вы ведь сами говорили, что мы партнеры, – добавил он.

Элиссе нечего было возразить.

– Да, говорила.

– Разве вы не согласны, что две пары глаз и ушей, а также две головы лучше, чем одна?

– Пожалуй…

– Нельзя заранее предугадать, кто и что поможет нам разгадать тайну призрака.

– Никаких призраков не существует.

– Знаю. И вы это знаете, как и любой разумный человек. Тем не менее, кто-то желает заставить нас поверить в их существование.

– Несомненно, этот кто-то значится в вашем списке подозреваемых.

– В нашем списке, – уточнил Майлс.

– Мне надо переодеться, – заметила Элисса, оглядев свою рабочую одежду.

– Я прикажу закладывать экипаж, – предложил Майлс, когда они направились к дому.

Проскользнув по большому холлу к крылу аббатства, где помещались спальни, Элисса оглянулась через плечо.

– Буду очень признательна, если вы составите мне компанию, милорд.

Майлс был верен своему слову: всю следующую неделю он сопровождал Элиссу повсюду, как тень. Он сопровождал ее на прогулки, был рядом, когда она работала в саду. Когда она ездила в город, он правил лошадьми.

Они подолгу гуляли, постоянно разговаривали, вместе завтракали, обедали и ужинали. Пили кофе, чай, лимонад и даже пропускали иногда по бокалу шампанского, обсуждали искусство, путешествия, философию, садоводство, древних греков, а также более светские темы.

При этом Майлсу удалось сделать некоторые наблюдения: Элисса работала не покладая рук, выполняя роль хозяйки аббатства Грейстоун. Она кормила голодных, выхаживала больных и заботилась о бедных. Она была терпеливой, добросердечной и внимательной слушательницей. К ней тянулись все: старые и молодые, богатые и бедные.

В ее прекрасном теле каждая линия казалась на своем месте. Ей были чужды хитрость и жеманство, присущие многим светским дамам.

Еще той ночью в «Будуаре миледи» Майлс отметил, что Элисса отличается от знакомых ему дам. Но только теперь он начинал понимать, насколько поразительно это отличие.

Окончательно он понял это однажды днем. Они гуляли по парку аббатства, когда Элисса вдруг остановилась на посыпанной гравием дорожке. Справа от нее возвышалась мраморная статуя, изображающая крылатого Пегаса в натуральную величину, а слева сам Зевс смотрел с высот горы Олимп. Элисса покусала нижнюю губу, резко вздернула подбородок и распрямила плечи – как будто заранее готовясь к последствиям того, что собиралась сказать – и взглянула на Майлса из-под бледно-серого шелкового зонтика.

– Милорд, нам надо поговорить.

– Миледи, именно этим мы и занимаемся, – заметил Майлс.

– По-видимому, произошло недоразумение, – начала она.

Майлс нахмурился.

– Недоразумение?

– Да, относительно нашего партнерства.

– Есть что-то неприятное?

– Для меня – все, сэр. Кое-что недопоняли вы, – решительно заявила Элисса.

Майлс изумился – подобный промах был маловероятен с его стороны.

– И что же я не понял?

Элисса, по-видимому, тщательно подбирала слова.

– Предлагая стать вашим партнером в этом расследовании, я не имела в виду то, что мы должны постоянно быть вместе.

Майлс прищурился.

– Что вы хотите этим сказать?

– Мне необходимо бывать одной.

– Вы бываете одна.

– Когда же? – с вызовом спросила она. Майлс задумался.

– Когда спите.

– Вряд ли сон можно назвать временем, проведенным в одиночестве, когда при этом не успеваешь подумать, – подчеркнуто заявила Элисса.

Майлс умел выказывать раздражение – это умение было необходимым и полезным в свите Мальборо.

– Вам не нравится мое общество?

– Разумеется, мне нравится ваше общество, – поспешно призналась Элисса. – Эта неделя показалась мне самой чудесной в жизни, но…

Майлс заулыбался, но вовремя одернул себя. Не следовало давать Элиссе понять, как много значат для него эти слова. И все же Майлс уловил смущение в ее голосе.

– Что «но»?..

– Я постараюсь выражаться прямо.

– Прямо?

– И откровенно.

Майлс с трудом сдержал усмешку.

– Разумеется, это ваша привилегия – говорить то, что вы думаете.

Последовала непродолжительная пауза.

– Мне необходима свобода, – наконец объявила Элисса.

– Что же вам мешает? – Майлс криво улыбнулся.

– Я имела в виду в переносном смысле. – Элисса досадливо поморщилась. – Сэр, вы преследуете меня, как тень, – пожаловалась она.

– Знаю, мадам, было бы глупо отрицать это.

Элисса была отнюдь не глупа и терпеть не могла чужих глупостей. Казалось, она поражена его прямотой:

– Значит, вы делаете это намеренно?

– Разумеется.

Серые глаза одарили Майлса подозрительным взглядом.

– Но зачем?

И в самом деле, зачем? Первым правилом в руководстве для преуспевающего шпиона значилось – «говори правду, когда это возможно». Вторым – «лги только в случае крайней необходимости». Поскольку в намерения Майлса не входило сообщать Элиссе о своем расследовании или о предупреждении, полученном от «настоящего друга», оставалось сказать если не всю, то хотя бы часть правды.

– Мне приятно ваше общество, – пожав плечами, ответил Майлс.

– Как я уже говорила, мне тоже, – Элисса опустила шелковый зонтик на плечо и беспокойно завертела резную бамбуковую ручку в пальцах. – И что же? – добавила она.

– А в чем дело?

– Одной этой причины недостаточно.

Майлс был уверен, что его ответ удовлетворит Элиссу. Ему следовало задуматься.

– Но других причин нет, – возражение прозвучало более чем беспомощно.

Элисса смерила его проницательным взглядом.

– Виной всему случай в гроте, верно? – Она не дала Майлсу возможности возразить. – Вы пытаетесь защитить меня.

Она оказалась сообразительна – чересчур сообразительна.

Элисса распрямила и без того прямые плечи.

– Я освобождаю вас, милорд.

– Освобождаете, миледи?

– Да, от обязанности защищать меня.

– Послушайте, Элисса…

– Я не нуждаюсь в надзоре, сэр.

– Я и не пытаюсь присматривать за вами, мадам, – отозвался Майлс, слегка повысив голос.

– И мне не нужен самозваный охранник, – продолжила Элисса.

– Вопрос спорный, – возразил он.

– Я не дитя, а взрослая женщина. – Она вздернула подбородок, прищурилась и твердо сжала губы. – Я распоряжаюсь этим поместьем и собственной жизнью уже почти два года, и вполне справляюсь без вашей помощи, – Элисса с треском закрыла зонт и прошла мимо Майлса, бросив: – Прошу прощения, но я была приглашена заранее…

– Куда вы были приглашены? – перебил ее Майлс.

Он заметил, что Элисса даже не взглянула на него.

– На партию в крокет.

– С кем это вы собираетесь играть в крокет? Только бы не с этим олухом, сэром Хью Пьюрхартом!

– Вас это не касается, – бросила Элисса через плечо. – Но если очень хотите знать – с мисс Чабб.

– Я присоединюсь к вам.

Элисса замерла на дорожке и круто повернулась.

– Вы не приглашены.

– Тогда пригласите меня.

Она покачала головой.

– Нет. Не приглашу. Мы, дамы, считаем игру приятным времяпрепровождением. Мы болтаем, смеемся, обсуждаем погоду и обмениваемся комплиментами, неважно, хорошо при этом играем или плохо. С другой стороны, джентльмены играют гораздо серьезнее. Они требуют вести счет, замечают каждый промах и в конце концов долго выясняют, кто выиграл, а кто проиграл.

– Какой же смысл в игре, если в ней не ведется счет?

– Вот в том-то все и дело – вы не умеете играть.

– Я буду тихонько сидеть в сторонке и наблюдать.

– И заставите нас испытывать неловкость и неудобство. В этом случае нам будет не до развлечения.

– Тогда я вернусь к себе и проведу невыразимо долгий, тоскливый день, отвечая на письма.

– Великолепная мысль. Желаю вам приятного дня, милорд.

Майлс не вернулся в Рыцарские покои и не занялся своей перепиской. Он дошел только до Небесного зала и остановился у одного из огромных окон, выходящих на заросшую травой лужайку за домом.

Прошло немного времени, прежде чем там появились обе юные леди: Шармел Чабб с ее роскошными каштановыми волосами, утонченными манерами, в модном изумрудно-зеленом платье с подобранными в тон шляпкой, перчатками, туфельками и зонтиком – последний предназначался для защиты ее белоснежного лица от полуденного солнца, и Элисса – с ее светлыми волосами, бесхитростными манерами, в простом сером платье и соломенной шляпке, запыленных после прогулки туфельках и перчатках – несомненно, надетых по настоянию Эммы Пиббл – и с зонтиком, который вскоре был сложен и оставлен на садовой скамейке.

Эта пасторальная сцена вызвала у Майлса широкую улыбку, немедленно сменившуюся хмурой гримасой. Ему следовало проявить больше такта в недавней беседе. Элисса не похожа на остальных дам – она слишком горда, самостоятельна и независима, она твердо стоит на собственных ногах. Он полностью ошибался в ней, теперь Майлс ясно понимал это.

– Ты чертов дурень, Корк, – пробормотал он сквозь зубы.

– Вы слишком строги к себе, милорд, – ответил жеманный женский голос за его спиной.

Майлс повернулся. К окну приближалась Кэролайн Чабб. Майлс слышал, как шуршит по мраморному полу ее платье – настоящий шедевр портновского искусства из голубого атласа и кремового кружева.

– Большинство мужчин и женщин время от времени совершают глупости, – заметила леди Чабб, величественным мановением руки закрывая голубой атласный веер.

– Леди Чабб, – Майлс поклонился.

– Лорд Корк, – любезно отозвалась она, обходя его и останавливаясь рядом. Минуту она стояла в выигрышной позе, демонстрируя Майлсу свой безупречный профиль и наблюдая за игрой в крокет на лужайке. – Эти две леди составляют очаровательную пару, не правда ли?

– Очаровательную, – подтвердил Майлс.

– И, тем не менее, они не похожи друг на друга, как день и ночь.

– В самом деле.

– Полная противоположность!

На этот раз Майлс просто кивнул.

– Разумеется, из них обеих младшая – мисс Чабб, ей едва исполнилось восемнадцать. А леди Элиссе, кажется, двадцать три… – леди задумалась, дотронувшись холеным пальцем до подбородка, как бы желая обратить внимание собеседника на то, что ее кожа так же свежа и упруга, как у девушек, за которыми они наблюдали, – … или даже двадцать четыре. Боюсь, леди Элиссе грозит участь старой девы, – сочувственным тоном проговорила она.

– Ей двадцать один год, и, насколько мне известно, у нее есть множество поклонников, – попытался встать на защиту Элиссы Майлс.

– Ах, да! – воскликнула Кэролайн Чабб. – Я слышала, она помолвлена с сэром Хью.

Майлс стиснул зубы.

– Она ни с кем не помолвлена. Леди Элисса еще носит траур.

Унизанная сверкающими перстнями рука выразительным жестом прижалась к пышной груди. Майлс решил, что леди Чабб предприняла попытку продемонстрировать ему соски, и без того отчетливо виднеющиеся под тонкой тканью ее лифа. Что-то подсказало Майлсу, что именно этого и добивалась леди, прекрасно осознавая силу своих прелестей.