Текст книги "Билет в неизвестность"

Каро поднялась в спальню и нашла фотографию Барбары. Она лежала там же, на стопке галстуков, куда ее положил Люсьен, когда они сюда приехали. Каждый раз, открывая шкаф, он видел ее. Она взяла фотографию и внимательно ее рассмотрела. Правильный овал лица, обидчиво поджатые губы, огромные глаза – все было досконально изучено. Потом, положив фотографию на место, она поднялась в комнату, под самой крышей оборудованную под студию. Люсьен даже не догадывался, что она уже давно работает здесь. Она приготовила все нужное и села за стол, чтобы по памяти воссоздать лицо первой жены Люсьена на миниатюре. Это оказалось совсем нетрудно, потому что объект был только один. Она так увлеклась работой, что даже перестала ощущать что-либо, глядя на миниатюру. На следующий день она была готова.

Каро писала с удовольствием и, как только закончила, сразу же приступила к миниатюре Люсьена. Она помнила его лицо в мельчайших подробностях, поэтому рисунок давался ей очень легко. На третий день портрет был полностью готов. На четвертый Каро отправила обе миниатюры в мастерскую и в конце следующей недели получила их обратно. Они были просто превосходными, в рамке из эбенового дерева, украшенной серебряным орнаментом. Каро оценивала свою работу и не слышала, как зашел Люсьен и встал у нее за спиной. Обернувшись, она почувствовала себя маленьким зверьком, пойманным в ловушку. Люсьен взял свой портрет и пару минут его рассматривал. Сказав, что не подозревал, что его жена так гениальна, взял другую.

– Но почему она? – спросил он. Каро не ожидала этого вопроса и не знала, как на него отвечать, но, немного подумав, сказала первое, что пришло в голову:

– Мне показалось, ты захочешь иметь миниатюрный портрет твоей первой жены.

– Понятно, – сказал Люсьен. Он еще немного посмотрел на ее работу, а потом огляделся по сторонам. Комната была маленькой, тем не менее здесь помещалось кресло, книжная полка, рабочий стол, мягкий ковер и ваза с цветами. Штор не было, чтобы можно было использовать весь свет, попадающий в комнату.

– Перед тем как объяснить, почему ты этим занимаешься, не обратив внимания на мой запрет, – сказал он, – просвети меня, почему именно в этом чулане и почему ты никогда не говорила, как это важно для тебя лично.

– Я думала, что тебе это будет неинтересно, – честно призналась Каро. – Ты сразу сказал, что будешь против, объясняться я не хотела, не думала, что это важно.

– У тебя талант, а я никогда не буду препятствовать таланту. Ты могла бы найти комнату и поудобнее. В доме же их много.

– Мне больше нравится здесь. Я чувствую себя в этой комнате, как в моей лондонской мастерской.

Люсьен начал ходить из угла в угол.

– Я тебя не понимаю! – воскликнул он. – Может, ты ждешь, что я тоже брошусь рисовать портрет твоего мужа?

– Нет. – Она повернулась к нему с улыбкой на губах. – Но это немного другое.

– В каком смысле «другое»?

– Потому что ты никогда не видел фотографии моего мужа, потому что с собой я ее не ношу и в туалетном столике не держу.

Он как-то странно взглянул на нее.

– Все, что я знаю, – сказал он, – это то, что твое сердце навсегда останется с твоим утонувшим мужем.

– Возможно, – согласилась она, – хотя я не думаю, что это так.

Но выражение его лица не изменилось.

– Скажи мне только, почему ты нарисовала эти миниатюры? Нет, не мою, а ту, другую?

– Потому что думала, что это тебе понравится, что ты будешь благодарен.

– У тебя наверняка было время, когда ты была рада любому подарку. Но ты же уже не маленькая. Не так ли?

Она в замешательстве посмотрела на него.

– Что ты имеешь в виду? – спросила она.

Послышался стук в дверь. Вошла фрейлейн Нейгер.

– Извините, что побеспокоила, – извинилась она, – но доктор Дюкруа на линии и сказал, что вы хотели переговорить с ним.

– Да, спасибо, Лизель, – ответил он. – И прости, что тебе пришлось сюда подниматься. – Он взглянул на Каро. – Устрой свою мастерскую хотя бы на этаж пониже, чтобы тем, кому ты нужна, не пришлось карабкаться под крышу дома.

Ужин был поздно и наскоро, так как у Люсьена еще были дела, а за столом им нечего было сказать друг другу. У Каро было чувство, что они сейчас так же далеки друг от друга, как и в свою первую встречу в самолете. Она испугалась, потому что была слишком долго одинокой и слишком недолго счастливой после того, как одиночество закончилось. Не было никакого сомнения, слова Ольги очень подействовали на нее.

– Я сегодня еще поеду в клинику и вернусь поздно, так что лучше не жди меня, – сказал он, встав из-за стола. – Я совершенно серьезно тебе говорю, чтобы ты меня не ждала.

– Хорошо, – ответила она.

Каро рано легла спать, потому что заняться было уже нечем. К тому же из-за того, что Люсьен в таких случаях спал в гардеробной, она не знала, в какое время он приходит.

На следующее утро он уже позавтракал и ушел, когда Каро только спустилась в столовую. Фрейлейн Нейгер сказала, что доктор уже уехал в клинику. Обед, как обычно, был с опозданием, так как Люсьен снова поздно вернулся. Каро заметила, что он мало ел, а когда принесли кофе, он взял свою чашку и отошел к окну.

– Что-то не так, Люсьен?

– Не так? – эхом откликнулся Люсьен, как будто пауза была ему нужна, чтобы вернуться в реальность. – С чего ты взяла?

– Ты выглядишь так, будто что-то скрываешь.

Он молча стряхнул пепел с сигареты:

– Маленькая Мария Ференца умерла сегодня утром.

– О нет! – воскликнула Каро. – Этого не может быть! Мне очень жаль, Люсьен!

– Может, так и должно было случиться, – холодно сказал он, не принимая ее сочувствия. – Я, правда, думал, что она идет на поправку, но где-то неделю назад началось ухудшение.

Она ясно представила себе лицо маленькой итальянки, огромные глаза, восковую кожу, голубые тени вокруг глаз и эту слабую, но такую искреннюю улыбку, после того как она сказала, что Каро красивая. Люсьен развернулся и взглянул на нее.

– Я не хотел, чтобы это расстроило тебя, – объяснил он. – Но это было неизбежно.

Между тем Каро продолжала сидеть без движения и даже при дневной жаре чувствовала холод. Она была потрясена услышанным, и слезы застыли у нее в глазах, но больше всего она похолодела от мысли, что Люсьен все знал о Марии этой ночью и даже неделю назад и ничего ей не сказал, пока она сама не спросила.

– Что ж, мне надо идти, – сказал Люсьен, подойдя к ее креслу и поцеловав ее в лоб. – Сходи куда-нибудь и забудь про Марию. Она бы не хотела, чтобы кто-то жалел ее.

Когда он ушел, Каро поднялась в гостиную. Она чувствовала, что ей надо выйти на улицу, чтобы развеяться. Очень скоро, прогуливаясь по берегу озера, она понемногу пришла в себя, а природа и красота озера полностью сняли с нее тот холод. Вдруг она заметила Брайана Вудхилла. Ей показалось, что он специально искал встречи с ней.

– Садись, – сказал он. – И давай поедем куда-нибудь на чашку чая.

Они остановились у австрийской кондитерской, славившейся своими миндальными тортами и пирожными. Под тихую музыку оркестра Каро расслабилась, а Брайан сказал:

– Вы заметили, что вы похудели? Неужели такой знаменитый доктор, как ваш муж, не обратил внимания на то, что вы выглядите далеко не такой здоровой, как раньше.

Она удивленно взглянула на него.

– Если Люсьену покажется, что я худею, то он сделает все, чтобы я стала такой, как была, – ответила она, защищая мужа.

Брайан оставил ее замечание без внимания:

– Что с вами сегодня случилось?

Она рассказала ему про Марию и, рассказывая, почувствовала новый приступ горечи. В повисшей тишине Брайан взял ее руку в свою.

– Думаю, если вы вернетесь домой и до ночи будете ждать Люсьена, это вряд ли поможет вам забыться. Поэтому предлагаю небольшую автомобильную прогулку, – сказал он. – Если вы думаете, что у Люсьена будут возражения, можно просто перекусить в одном очень милом уютном ресторанчике, все равно вы часто остаетесь в одиночестве.

Сначала Каро хотела отказаться, но вспомнила, что Люсьена сегодня все равно не будет к ужину. И это уже третий раз за неделю! При этом он никогда ничего не объяснял, просто говорил, что больше был нужен в другом месте. Она заметила, что все время, пока ее отвлекали эти неприятные мысли, Брайан очень внимательно разглядывал ее. На секунду ей показалось, что он почувствовал слабость ее позиций.

– Я согласна, но с тем условием, что сейчас вы отвезете меня домой и я оставлю Люсьену записку о том, что я отправилась с вами на прогулку.

– И тогда вы поужинаете со мной?

– Если после этого я смогу появиться дома не очень поздно.

– Обещаю, – сказал он, и по его голубым глазам Каро поняла, что ее решение было наиболее правильным. И что он ей искренне благодарен. Когда Брайан доставил ее домой, машина Люсьена стояла у входа. Она не стала подниматься в его кабинет, а зашла к фрейлейн Нейгер, которой тоже не оказалось на месте. Поэтому Каро взяла чистый лист бумаги и написала на нем несколько фраз. Затем, подумав, сделала пометку для Лизель: «Фрейлейн Нейгер, передайте это моему мужу, как только он освободится», – и положила записку на рабочий стол Лизель.

Глава 9

Брайан привел ее в милый, уютный ресторанчик, о котором говорил ей на озере. Каро никогда здесь не бывала, и неудивительно, им пришлось для этого далеко уехать от Оберлакена. Во всяком случае, здесь им не грозила опасность попасться на глаза кому-то, кто потом решит позвонить Люсьену и поделиться с ним своими соображениями об их прогулке по озеру. По странному стечению обстоятельств небольшой отель, в котором находился ресторан, был оформлен в том же стиле, что и гостиница фрау Эрики, где они с Люсьеном провели большую часть своего медового уик-энда.

– Вы знаете, – вдруг сказал Брайан после ужина, когда они уже заказали себе по чашечке кофе с ликером, – вам стоило дважды подумать, прежде чем выходить замуж за человека, которого знаете не больше месяца.

Каро поставила свою чашку на стол и с немым удивлением взглянула на Брайана. Еще никогда он не позволял себе такой фамильярности.

– Если бы вы немного подождали, – продолжал он, – возможно, многих недоразумений могло бы и не быть. Если бы мы с вами встретились, пока вы были еще свободны! Кто знает, как повел бы себя Люсьен, зная, что у вас есть альтернатива. А возможно, я сделал бы вас более счастливой, чем Люсьен. – В порыве он крепко сжал ее руки в своих. – О Каро! Зачем же вы так поторопились!

Каро резко отняла руки:

– Потому что я вышла замуж за Люсьена и с ним очень счастлива. Не забывайте, что и нашим знакомством мы обязаны ему.

– Это не так, – сказал он, отвечая на оба ее утверждения. – Я уверен, что это не так.

– Все из-за того, что он очень занятой человек. У него нет времени на жену, потому что работа для него прежде всего. Да, я поздно об этом узнала, но я вышла за него замуж, потому что любила его и продолжаю любить. Если обстоятельства и разлучают нас, во мне самой от этого ничего не меняется, – со странной горячностью продолжала она.

– Значит, единственное, что я могу сказать, он – дурак, – сказал Брайан.

– Брайан, прекратите!

– Вы просто закрываете глаза на то, что еще никому не удавалось долго выдерживать, на то, что с вами происходит. Поверьте мне как писателю, ведь разбираться в жизненных сценариях – мой хлеб насущный. Я удивляюсь Люсьену, я всегда знал его как проницательного человека, а он или ничего не понимает, или… Святые небеса! – воскликнул он. – Неужели вы думаете, что все это приходит в голову только мне? Я не знаю, каким образом, но о том, что у вас творится, узнали очень многие. Вас жалеют и гадают, когда же вам наконец это надоест. Говорят, что хозяйкой в его доме, с которой он действительно считался, была и остается только Барбара. Все эти сплетни не мое дело, но если это хотя бы похоже на правду, то он плохо с вами поступил. Я не доверяю безоговорочно чужим словам, но я очень хорошо знаю, как вам живется, и вижу, как вы изменились. Люсьен не имел никакого права жениться на вас, если не был уверен, что сможет отдать вам те же любовь и внимание, что раньше получала Барбара.

– Брайан, – почти что крикнула она, – это был очень милый вечер, но давайте не будем его портить, обсуждая то, что вас не касается.

– Если бы вы вышли за меня, я бы не заставил вас страдать от одиночества. Я не был бы назойливым, вы могли бы уходить в свой мир, в свое творчество, когда вам самой бы этого хотелось. Мы бы путешествовали по свету и везде были бы вместе. Я не обещаю вам стопроцентного счастья и безумной любви – разве такое бывает? Но я твердо обещаю дружбу и уважение. Подумайте об этом, когда больше не сможете выносить Люсьена. Вы всегда можете на меня рассчитывать, я буду ждать возможности доказать вам это.

Она трясущимися пальцами натянула перчатки и сказала:

– Я хочу уйти отсюда.

Он попытался удержать ее, потом сказал:

– Извините меня. Я не хотел вас так расстраивать, но когда-нибудь я должен был сказать вам все это.

Она видела, что по дороге домой Брайан очень хотел продолжить этот разговор. Она мысленно поблагодарила его за то, что у него хватило сил сдержаться. Было около десяти вечера, когда они остановились у ее дома. Она подождала, пока его машина исчезла за поворотом, немного постояла, прислонившись к двери, и только потом нажала на звонок. Сигнал еще звучал, а дверь уже открывалась. За порогом стояли очень обеспокоенная фрау Бауэр и Люсьен, который хмуро наблюдал, как его жена входит в дом.

– Ты здесь, Люсьен? – воскликнула Каро, не скрывая удивления. Люсьен был в деловом костюме, значит, он совсем недавно еще собирался на ту встречу, о которой предупреждал ее, но почему-то не пошел. Каро спросила, не случилось ли чего-нибудь серьезного, почему Люсьену пришлось так резко изменить свои планы на вечер. В ответ он спросил ее ледяным тоном:

– Где ты была?

– Но я же написала тебе, – быстро ответила Каро, – ты знал, где я была.

– Вообще-то никто не знал, где ты была весь этот вечер, – сказал ее муж.

Она очень удивилась услышанному. Люсьен стукнул кулаком в стену – жест, немыслимый для этого человека, насколько Каро успела его узнать.

– Я оборвал телефон, пытаясь тебя найти.

– Но я же оставила записку на столе в приемной. Когда днем Лизель не было в офисе, я решила, что она в твоем кабинете. Поэтому я просто положила записку ей на стол. Она не могла пропустить ее.

– Неужели? – с явным сомнением сказал Люсьен. – Почему же ты не зашла ко мне и не сказала, что собираешься куда-то вечером?

– Потому что ты достаточно ясно дал мне понять с самого начала, когда мы только поженились, что в твой кабинет нельзя войти, не поставив об этом в известность Лизель.

– Нет, это же невероятно! Что же, только из-за этого ты не войдешь ко мне, даже если в доме пожар? Разумеется, я имел в виду, что ты можешь меня потревожить, когда дело важное.

– Я согласна, что все это невероятно, но ты сам установил такие правила, а мне два раза повторять не надо. В записке я написала, что собираюсь прогуляться, а потом поужинать с Брайаном Вудхиллом. А так как ты тоже собирался ужинать не дома, то я не видела причин отказываться. Но, к сожалению, ты не успел прочитать мою записку!

– Фрейлейн Нейгер ничего не говорила о ней, – спокойно заметил он. – Ты уверена, что оставила ее именно там, где говоришь?

– Уверена? – Она с удивлением посмотрела на него. – Я специально вернулась домой, чтобы написать ее.

– Значит, с запиской что-то случилось, она могла упасть под стол или затеряться среди других бумаг. Я поговорю с Лизель об этом завтра утром. – Потом он как-то странно посмотрел на нее и спросил: – Ты что, действительно подумала, что я пойду на встречу, не зная, где ты? Ты действительно так думала?

Она взглянула в зеркало и поправила прядь волос:

– Я не могла так думать. До этого момента мне вообще такое не приходило в голову, мы же выяснили, что всему виной недоразумение. А впрочем, я не знаю. За прошедшие два месяца я пришла к выводу, что это вряд ли может помешать тебе.

– Неужели?

Теперь Каро заметила, что Люсьен действительно выглядел озабоченно. А в его темных глазах было только безграничное удивление. Она почувствовала, что сейчас они с Люсьеном находятся в противоположных лагерях. Она прерывисто дышала и снова и снова поправляла прическу.

– Каро, что же с тобой случилось?

– Ничего, – ответила она. – Кроме того, что мне ясно дали понять, я – не Барбара. – Задыхаясь от обиды и гнева, она спросила: – Почему ты женился на мне, Люсьен? Оказывается, все твои друзья задаются этим же вопросом и никто не может найти ответ. Они все уверены, что ты так сильно любил свою первую жену, что вряд ли хоть одна женщина, заняв ее место, могла бы добиться от тебя большего внимания, чем положено по протоколу. Меня не трогают все эти сплетни, но, увы, я никак не могу их опровергнуть.

– Каро! Что ты говоришь, Каро! – Люсьен подошел к ней и прижал ее к груди.

Она побледнела, вырвалась из его объятий и отошла в сторону со словами:

– Я хочу вернуться в Англию хотя бы на время.

Он стоял прямо напротив нее.

– Я не уверен, что ты понимаешь, о чем говоришь, – сказал он. – Тот факт, что я женился на тебе, не касается моих друзей. И почему ты позволяешь им говорить с тобой на эти темы?

– Я и не позволяю. Просто ты постоянно даешь им повод для обсуждений. Я устала от того, что меня все время сравнивают с кем-то. От того, что люди, которых я едва знаю, дают мне добрые советы, от того, что кто-то из них считает необходимым держать тебя в курсе моих дел. А главное, ты веришь им, вместо того чтобы сначала поговорить со мной. Следовательно, я тоже должна поверить им и запомнить навсегда, что мне нечего надеяться на любовь и уважение? Что с меня хватит и того положения, которое мне досталось только благодаря нашему браку? Я очень хотела бы никогда с тобой не встречаться, а тем более не выходить замуж! Я не хочу здесь больше оставаться, мне надоело это унижение. Ради любого твоего больного ты не задумываясь сутками будешь находиться в клинике, но ты не можешь потратить один вечер, чтобы серьезно поговорить с женой.

– Я думаю, – успокаивающе сказал Люсьен, – что тебе стоит выспаться, а завтра мы все обсудим.

– Но здесь нечего обсуждать!

– А я думаю, что есть. Но ты очень устала, поэтому тебе нужно лечь спать как можно скорее.

Каро почувствовала, что ее порыв проходит, силы оставили ее. Она на мгновение прислонилась к стене и согласилась с ним:

– Ты прав, я действительно устала. Но нам не о чем говорить завтра. Я просто хочу вернуться в Лондон.

Утром она чувствовала себя так, будто вчера закатила истерику, а сегодня медленно приходила в себя. Однако, вспоминая вечерний разговор, она понимала, что не сожалеет ни о чем сказанном. Она должна была объясниться и высказала все, что у нее наболело. Сейчас она поняла, что уже ничего не чувствует к своему мужу. Когда она вышла к завтраку, он стоял у окна, поэтому они молча пошли друг другу навстречу и сели за стол.

– Каро, – сказал он. – Я не могу сегодня говорить с тобой о прошлом вечере. Мы подождем немного, пока у меня будет больше времени. Хорошо?

Раздался стук в дверь. Это была фрейлейн Нейгер. Он спросил ее о записке, которую Каро вчера оставила на ее столе, но она не знала, где она. Лизель передала Люсьену телеграмму и со странным сочувствием взглянула на Каро. Он медленно прочитал, а потом, повернувшись к жене, сказал:

– Боюсь, что это плохие новости.

Каро побледнела.

– Нет! Только не Беверли!

– К сожалению, да. Она попала в автомобильную катастрофу.

Несколько часов Каро пережила, с трудом воспринимая окружающую реальность. Возможно, будь она прежней Каро Йорк, они дались бы ей легче, потому что ей пришлось бы искать билет, обходить массу инстанций, чтобы выехать из страны. Сейчас этим занималась Лизель. И хотя Каро знала, что делается все возможное, чтобы она могла как можно скорее вылететь в Англию, время тянулось бесконечно. Люсьен один раз сказал:

– Я полечу с тобой. Ты не должна быть одна.

На минуту она пришла в себя от шока. Голова прояснилась, она смогла говорить спокойно и рассудительно. И она сказала, что не хочет лететь с кем-либо, а предпочитает быть одна.

– Но ты выглядишь такой расстроенной, – запротестовал он. – И я совсем не хочу, чтобы ты летела одна. Каро, не беспокойся, я могу найти себе замену в клинике на несколько дней. К тому же у меня сейчас нет серьезных больных. – Он помолчал, а потом добавил: – Я хочу быть с тобой.

– Но я не хочу, чтобы ты был со мной. – Она знала, что ее слова ранят его, но он преспокойно провел все это лето практически вне дома, забыв о своей жене. К тому же теперь ей было абсолютно ясно, что его любовь к Барбаре жива и он не собирается делить ее с Каро. – Я правда хочу побыть одна, – настойчиво повторила она.

Он посмотрел на нее так, словно не понял, что она имела в виду.

– Неужели ты не понимаешь, что Беверли – моя дочь. Она все, что у меня есть в этом мире. Я хочу быть с ней. И хочу полететь туда одна. Ты для меня посторонний человек.

– Отлично, – сказал он и вышел из комнаты, пока фрау Бауэр упаковывала чемоданы.

По дороге в аэропорт Каро трудно было говорить, да и Люсьен тоже не напрашивался на разговор.

– Я думаю, что должен настоять на том, чтобы я полетел с тобой, – сказал он, когда машина припарковалась у входа в аэропорт.

– Ничего, я уверена, что все будет в полном порядке.

– Если сможешь, то позвони мне, как только приедешь, или напиши мне.

– Обязательно.

Он обнял ее на прощанье так крепко, что она услышала биение его сердца, и сказал: «До свидания». Сидя в салоне самолета, она видела, как кремовый «роллс-ройс» выехал из аэропорта. Приехав в Лондон, она не стала дожидаться поезда до Йоркшира, а просто наняла такси. У больницы ее встречал зять. Он выглядел очень озабоченным и усталым.

– Как она? – быстро спросила Каро.

– Они еще ничего не говорят, – ответил Дэвид.

Их пригласили в комнату для посетителей. Сев в кресло, Дэвид сразу же закрыл лицо руками.

– Столкновение было несерьезным, но удар пришелся в левую дверь. Она в шоке, наверное, у нее повреждены ноги, но врач надеется, что она… что они оба выживут.

– Оба? Ты имеешь в виду, – прошептала Каро, – что Беверли беременна?

Дэвид грустно взглянул на нее:

– Мы не сказали вам, потому что не были полностью в этом уверены, на всякий случай, чтобы не сглазить. Но она была, то есть она беременна.

Он говорил бессвязно и с трудом. Каро нежно взяла его руку в свои, чтобы немного успокоить.

– Когда ее можно будет увидеть? – спросила она.

– Я думаю, что скоро. Вы знаете, что она не приходит в сознание?

– Нет, – ответила Каро, почувствовав подступивший к горлу комок.

– Я думаю, нерадостное у вас было путешествие, – сказал он, пристально взглянув на нее. – Наверное, такое лучше не переживать в одиночестве. Почему же Люсьен не полетел с вами?

– Он хотел, но я ему не позволила, – сказала она, явно удивив его своим ответом.

Немного позже ей разрешили увидеть Беверли, но, как и предупреждал Дэвид, она была без сознания. На минуту ей захотелось, чтобы рядом с ней был человек, способный утешить ее. Такой, каким был Люсьен, когда она сама лежала у него в клинике. Но он был далеко. Каро почувствовала, как кто-то коснулся ее волос, и услышала успокаивающий голос медсестры. Та сказала, что ей лучше поехать домой и немного отдохнуть. Все равно Беверли не могла знать, что ее мать уже здесь.

– Мы не ожидаем в ближайшее время никаких изменений, и мистер Риверс может отвезти вас домой.

– Но я хочу остаться здесь! – стала отказываться Каро. – Вдруг она очнется!

Дэвид, который уже немного успокоился, присоединился к медсестре:

– Я отвезу вас к нам домой, вы поспите пару часов, а вечером я вновь приеду, и мы вернемся обратно в больницу. Вы же понимаете, что за это время ничего здесь не произойдет.

Они ехали около двадцати минут и остановились перед очаровательным кирпичным коттеджем, полускрытым зарослями плюща. Каро была здесь впервые. Дэвид проводил ее в дом, и очень скоро она уже лежала на кровати, а подушки под ее головой благоухали лавандой и еще какими-то душистыми травами. Каро уснула внезапно, как будто провалилась в яму. Проснувшись, она увидела стоящего рядом дворецкого с подносом, на котором стоял чайник со спиртовкой, молочник, чашка и тарелка с кексами. Комната была залита золотистым послеполуденным светом.

– Почему я спала так долго, почему меня никто не разбудил? – занервничала она.

– Мэм, все в порядке, – ответил слуга тихо. – Из больницы новостей не было, поэтому сэр Дэвид решил вас не беспокоить, он сказал, что будет к семи. Поэтому у вас достаточно времени, чтобы позавтракать и принять ванну.

– Но я не могу ничего есть, – сказала Каро.

– Тогда сварю для вас шоколад, это немного восстановит ваши силы, – предложил слуга.

Она заметила телефон, стоящий на тумбочке у кровати, и вспомнила, что обещала позвонить Люсьену. Она набрала его номер, но фрау Бауэр сказала, что его нет дома. Прислушиваясь к шуму воды, наполняющей ванну, она ощутила жалость к Люсьену, который попытался так резко отказаться от устоявшегося образа жизни и потерпел в этом поражение. Еще она жалела Люсьена, который жил только прошлым. Слезы текли по щекам, но она никак не могла остановить их. Она встала с кровати, набросила халат и села к окну писать письмо Люсьену. Оно объяснит ему, что Каро еще очень многое связывает с ним. Кто знает, может быть, они оба поймут свои ошибки?

Когда Дэвид отвез ее в больницу, состояние Беверли было без изменений. Они по очереди сидели у ее кровати, надеясь заметить хоть какое-нибудь движение. Через час зашла медсестра и пригласила их пойти в комнату для посетителей и выпить немного чая. Около трех часов утра все находившиеся в комнате – Каро, Дэвид и медсестра – заметили слабое движение Беверли. Каро затаила дыхание, Дэвид сидел как каменный, медсестра наклонилась, чтобы снять показания с приборов, зафиксировавших это движение. Через несколько минут случилось самое важное – Беверли открыла глаза. Сначала они были мутными, но потом сфокусировались на лице Дэвида.

– Дэвид, – еле прошептала она.

Ее слабая рука потянулась в его сторону, и он очень бережно взял ее. Каро так разнервничалась, что спустя пару минут неизвестно как очутилась в коридоре. Медсестра держала ее под локоть, видимо, это она вывела Каро из палаты.

– Мы просто оставим их наедине на некоторое время, – объяснила она. – Я уверена, что теперь все будет в порядке, а вы очень нуждаетесь в покое.

Каро почувствовала, как земля уходит у нее из-под ног, но медсестра мягко поддержала ее и увела в свой кабинет. Там она уложила Каро на кушетку, поднесла к ее лицу тампон с нашатырным спиртом, сделала какой-то укол. Потом она предложила Каро горячего чаю и, не дожидаясь ответа, пошла за ним. Выходя, она сказала:

– Вам необходимо немного согреться. Я уверена, что от этого вам сразу станет лучше.

Каро попыталась поблагодарить ее, но не успела. Свет в офисе был погашен, горела только настольная лампа, поэтому, когда открылась дверь, Каро сначала почувствовала запах роз, а потом увидела огромный букет, который держал в руках Люсьен.

– Моя бедная маленькая Каро, – сказал он и крепко обнял ее.