Текст книги "По ту сторону лжи"

Катька приготовила окрошку, в такую жару – в самый раз. Мы пообедали, немного поболтали, я поделилась новостями, она поохала, повозмущалась, и поехала в город, выпрашивать отгулы у своего главного редактора. Катька трудилась в самой рейтинговой газетёнке города Озёры.

За Мишкой пришли друзья-близнецы, позвали играть в футбол. И я, переступив через свои страхи, (ну не могу же я в самом деле ребенка запереть в доме) отпустила, наказав Тишке не отходить от него ни на шаг. Тишка лизнул меня в нос, и повилял хвостом, дескать, будет исполнено, мать, всех порву, как Тузик грелку, ты ж меня знаешь. Я погладила его за ушами, поцеловала сыночка в макушку, сунула Кузю поглубже в рюкзачок, чтобы не выпал, и отпустила всех троих с миром. Не начнет же этот маньяк средь бела дня, и прилюдно махать кастетом, уговаривала я сама себя. Футбольное поле за школой, напротив магазина, а там почти всегда людно. Да и мальчишек, человек десять если не больше.

Мои терзания прервал телефон. Звонил генерал.

– Да, Михаил Егорович, здравствуйте, есть новости? – с замиранием сердца спросила я.

– Все в порядке, Анечка, не волнуйтесь. Девочку я вашу перевез к тестю, они прекрасно поладили. Думаю, что на данный момент он ей уже рассказал всю свою биографию, и перешёл к фотоальбомам, у него их штук двадцать. Так что, за неё не беспокойтесь, она в надежных руках. Я созвонился с моим другом, из Московского следственного комитета по внутренним расследованиям, скинул ему информацию с флешки. Он взял это дело под особый контроль, там столько всего, что ваш Приходько надолго оставит девочку в покое. Максимум через неделю, она сможет вернуться к своему рыцарю. Что у вас, есть новости?

– Да, у нас тоже, много всего… вчера напали на мою подругу, всё точно так же как и с бабТасей, кастетом из-за двери. Только, Катюха с детства занимается карате, она увернулась, даже нанесла ему ответный удар, и, к счастью, отделалась только шишкой, но ему удалось скрыться. А утром, дежурный врач в больнице рассказал, что ночью неизвестный пытался проникнуть в палату к бабТасе.

– Надеюсь, всё обошлось? Очень мне не нравится всё это… послушайте, Анна, вам нужно на время уехать, переждать. Приезжайте к нам, я очень за вас беспокоюсь.

– Михаил Егорович, спасибо вам большое, но я правда не могу бросить людей, которые от меня зависят. Вы не беспокойтесь. БабТасю мы перевезли в закрытый пансионат, там Славик её охраняет, его сегодня утром отпустили, я тоже в полной безопасности: ко мне подруга с мужем переехала, и я вам обещаю, что буду осторожна.

– Это хорошо, что вы там не одна… черт, и Егор, как назло куда-то запропастился, даже не звонил сегодня…

У меня противно задрожали руки.

– С ним ведь ничего не случится? Может быть нужно куда-то позвонить, узнать, куда он хоть поехал…

– Анечка, не волнуйтесь, Егор взрослый мужик, он умеет о себе позаботиться. Наверняка забрался в какую-то тьмутаракань, где никакой связи нет и почта не работает. Как только доберется до телефона – сразу позвонит, уверяю вас.

После разговора с генералом я снова разволновалась: что будет, когда мы с Егором встретимся? Как он воспримет тот факт, что у него есть сын? Как мы встретимся, о чём будем говорить? Может мы за эти годы настолько изменились, что не сможем быть вместе?.. Чтобы не изводить себя понапрасну (будь-что будет), я сварила себе кофе, уселась в бабулино кресло, и погрузилась в размышления о нашем злодее…

К магазину, шелестя шинами, подъехала большая чёрная машина, с надписью «Jeep», на массивной, хищной морде. Из неё вышел высокий молодой мужчина, с тёмными, коротко остриженными волосами. Он немного размял ноги, поозирался вокруг, и неторопливо двинулся навстречу полной женщине с объемной хозяйственной сумкой, спустившейся с крыльца здания с вывеской «Натали».

– Простите, можно вас на секундочку, – вежливо окликнул он женщину. У него был приятный, очень густой, как будто бархатный, голос. Женщина обернулась, поднесла руку козырьком ко лбу, и щурясь от солнца спросила:

– Вы меня?

– Да, если позволите. – женщина зарделась, такие красивые мужчины уже лет сорок не заговаривали с ней на улице, да еще так изысканно. Она поставила сумку на землю, одернула сбившееся на животе цветастое ситцевое платье, и привычным жестом заправила жиденькую прядку в «дульку» на затылке.

– Я вас слушаю, молодой человек. – с достоинством произнесла она.

– Здравствуйте. – он подошёл к женщине поближе. – Ещё раз простите, что задерживаю вас, но не могли бы вы мне помочь. Скажите в вашем селе жила такая Александрова Анна Михайловна, вы её знали?

– Как ж не знать, Михайловну вся деревня знала и уважала. Хорошая она женщина была, учительствовала в школе у нас. Уж лет семь как померла.

– А родственников у неё не осталось? – с надеждой в голосе спросил мужчина.

– Так внучка, Анютка и осталась. А вы что родственник им или знакомый?

– Я родственник… дальний, – отчего-то волнуясь, сбивчиво стал объяснять молодой человек, – очень давно не виделись, решил вот навестить, а как к ним проехать – не помню. Не подскажете?

– Женщина покрутила головой, – погодите-ка, вон, видите мальчонка на лавке сидит и большая собака рядом, вот к нему и идите, сынок это Анюткин. – и подхватив сумку женщина лёгкой походкой пошла прочь.

Егор был настолько ошарашен, что забыл поблагодарить добрую женщину, он стоял и смотрел на склонённую спину мальчика. Значит у Ани есть сын, и муж, скорей всего, тоже имеется. Он стоял и размышлял, стоит ли вмешиваться в их жизнь, может просто сесть в машину и уехать? И тут же отругал себя за трусливые мысли: «ты уже однажды сел и уехал. А сейчас ты доведёшь это дело до конца, иначе не будет тебе покоя». И решительным шагом направился к мальчику. Тот сидел на деревянной лавке и возился со шнурками. Рядом лежал серенький рюкзачок, который бдительно охранял большой красивый пёс, с умными глазами, а между его передних лап дремал чёрный котёнок. Когда Егор приблизился, пёс даже ухом не повёл, только сказал ему глазами: «Я всё вижу, если что – не обижайся».

– Здравствуй, малыш, помощь нужна? – спросил Егор, не делая резких движений, он очень хорошо понял взгляд умного пса.

– И вовсе я не малыш, – недовольно пробормотал мальчик, – мне уже шесть лет, и шнурки я давно умею завязывать сам. – он наконец справился с узлом и поднял голову.

Егор задохнулся. Он пытался вдохнуть, но воздух стал вдруг очень плотным и жёстким, сдавливал, царапал горло, и не попадал в лёгкие… На Егора смотрел… он сам… с детской фотографии в мамином альбоме. Те же распахнутые серые глаза, ямочка на подбородке… А мальчик вдруг вскочил и с громким криком: «Папа, я тебя узнал, ты мой папа»! – бросился ему на шею. Егор едва успел его поймать, стоял, ошеломлённый, задохнувшийся и оглушённый, прижимал к себе повисшего на нём мальчика, и чувствовал, как гулко и быстро бьётся сердце его сына. А ребёнок всё говорил и говорил, уже немного тише, так, что к Егору даже вернулся слух.

– Ты нашёл нас, мама мне говорила, что ты найдешь, и ты нашёл… я тебя так ждал, папа, ты ведь теперь не уйдёшь, ты останешься с нами?.. ты нам так нужен…

Большой и грозный пёс, не понимая, что происходит, встал на задние лапы, и легонько рыкнул Егору в лицо: «Кто-нибудь мне что-нибудь объяснит»? Шустрый малыш, отпустив шею Егора, юркнул вниз, схватил его за руку и важно объявил:

– Папа, это Тишка, он самый-самый умный и добрый, и он мой лучший друг, а это вот Кузя, – малыш поднял заспанного котёнка, мы с Тишкой его спасли, и теперь он с нами живёт. Тиша, поздоровайся.

Пёс приветливо улыбнулся и протянул Егору лапу, а глазами снова предупредил: «Не расслабляйся, я за тобой наблюдаю, много вас тут ходит, а друг у меня один»! Егор пожал его тёплую, с шершавыми подушечками лапу, и, тоже глазами, ответил: «Да свой я, свой, не бойся не обижу, давай дружить, пёс». И Тишка его понял, кивнул, лег на траву и задней лапой почесал за ухом. К нему тут же подошёл котёнок, и немного повозившись, уютно устроился на больших и мягких лапах друга.

А Егор всё смотрел на мальчика, держал в руках маленькую ладошку, и где-то внутри, у него росло большое и тёплое чувство, ещё ему незнакомое и немного пугающее. Сын! Это его сын, в этом он ни секунды не сомневался. У него есть сын… а он до сих пор не знает как его зовут. Егор сел на лавку, повернул к себе мальчика.

– Сын… – он снова прижал ребёнка к себе, прислушиваясь к своим ощущениям, потом снова отстранил и заглянул в его счастливые глаза, – как же тебя зовут, сын, я ведь о тебе ничего не знал, совсем ничего…

– Михаил Егорович Александров меня зовут, мне шесть лет, я в школу осенью уже пойду, я и читать и писать уже умею, мы с мамой живём, ещё у нас есть бабТася и Славик. Ты же теперь с нами останешься, правда, папа, ты же не уедешь? – Мишка теребил отца за руку и требовал немедленного положительного ответа.

А Егор не знал, что сказать сыну. Он не знал, как примет его девушка, которую он, так сильно любил много лет назад, и которую он так глупо потерял, простит ли она его когда-нибудь. Но одно он знал точно, он не сможет больше жить, без этого мальчика с ясными серыми глазами.

– Если мама меня не прогонит, то я никуда не уеду, обещаю, – сглотнув комок хрипло выдавил он. А мальчик снова взвился и оглушительно закричал.

– Мама не прогонит, вот увидишь, мы же тебя так сильно ждали, и мама мне говорила, что ты обязательно нас найдешь.

– Мама так говорила? – Егор зарылся носом в мягкие волосы сына, с трудом сдерживаясь, чтобы не закричать вместе с сыном, от счастья и боли.

Я, наверное, уснула в удобном бабулином кресле от тяжких дум. Сквозь дрёму мне послышался шум подъехавшей машины. Мой уставший мозг решил, что приехали Катька с Игорем, и снова погрузился в сон, из которого его вырвал радостный вопль моего сыночка.

– Мама, мамочка, смотри, папа приехал! – я подпрыгнула как ужаленная, по дорожке к крыльцу держа за руку нашего сына шёл… Егор. Мои ноги подкосились, голова услужливо предложила упасть в обморок от избытка чувств, но я приструнила всех троих, и, стараясь не шататься, пошла навстречу.

Я много раз представляла себе нашу встречу. Проигрывала в голове разные сценарии, слова, жесты… А сейчас мы тупо, молча смотрели друг на друга. Не знаю сколько времени это длилось, наверное достаточно долго, потому, что Мишка забеспокоился:

– Мам, ну ты не рада что ли?

Я увидела его сияющее от счастья родное лицо, и шагнув вперёд обвила руками шею Егора.

– Анечка, родная, я.. – виновато пробормотал он, и схватил меня в охапку.

– Я очень рада тебя видеть Егор. – Я немного отстранилась и заглянула ему в глаза, – правда рада.

– Почему ты не сказала про сына? Если бы я только знал…

– Я расскажу тебе всё потом, – я наклонилась к сыну, – вот ты и дождался папу, сыночек…

– Да, мам, я его сразу узнал, он прям точно такой как на фотографии. – Мишкиному счастью не было предела, он не отходил от Егора ни на шаг, заглядывал ему в глаза и так легко и естественно, то и дело, произносил, такое непривычное, слово «папа». И так же, легко и радостно, Егор на него откликался.

Я сказала, что мне нужно готовить ужин, так как у нас сегодня будут гости, и все, включая Тишку с Кузей, вызвались мне помогать. Со стороны мы, наверное, выглядели счастливой семьёй, если бы не наши напряжённые взгляды и недосказанность…

Вечер удался. Сначала приехали Горянские. Мишка, сияя как начищенный самовар, познакомил их со своим папой. Немного отойдя от шока, Катька взяла себя в руки, и не стала душить Егора голыми руками, как она много раз грозилась. Игорь напротив, сразу проникся к новому знакомому дружескими чувствами, и уже через полчаса они беседовали так, как будто сто лет знакомы. Подруга, изо всех сил, семафорила мне глазами, пытаясь выведать подробности. Но я не велась на провокации, и она в конце концов смирилась. Мы уже накрывали на стол, когда подъехали дядь Петя с тётей Полей.

С некоторой настороженностью отнесся к Егору дядь Петя, тревожно вглядывался в моё лицо, прислушивался к словам, интонации. Когда утомившийся Мишка уснул на руках у новоявленного папочки, и он отнёс ребенка в детскую, Катька, спросила про бабТасю.

– И правда, Анютка, расскажи как Таисья? – присоединился дядь Петя.

– Идёт на поправку, сегодня даже разговаривала с Колосковым, да только всё без толку – не видела она ничего. Дверь открыла, удар по голове и всё. – я пожала плечами, – Её сегодня перевели в пансионат. – я коротко рассказала о событиях прошлой ночи.

– Тогда получается, версия вашего следователя, что это может быть связано с фирмой Игоря, ошибочна. – вмешался Егор. Пока мы готовили ужин, я вкратце рассказала о наших событиях, так что теперь он мог принимать участие в «прениях сторон». – ведь он пришёл в больницу ночью чтобы закончить то, что начал. Значит ему нужно во что бы то ни стало устранить Таисью Андреевну. Если бы это был шантаж или попытка надавить, было бы достаточно и того, что уже сделано. Но нет, он приходит снова. Значит живая она для него опасна. Что-то она знает, или видела… а вот нападение на Катерину, вообще не укладывается схему.

– Ну да, – Игорь согласно кивнул, – оно укладывается в версию Колоскова: давление на меня и на Славку, с помощью родных. А в твою, нет.

– Анют, а Таисья не говорила зачем она ночью на улицу-то пошла, – поинтересовалась, молчавшая до сих пор, тетя Поля, – не погулять же она решила, в самом деле?

Все повернули головы в мою сторону.

– Колосков сказал: ей послышалось, что в окно постучали.

Катька заёрзала на стуле.

– Ну да! Всё правильно! Вчера ведь тоже постучали…

– Постой, – перебил её Егор, – постучали… стало быть, тот кто стучал, рассчитывал, что выйдет хозяин дома, а точнее хозяйка, – он побледнел, – Анечка, а ведь это похоже на тебя покушались.

В воцарившейся гнетущей тишине было слышно как паучок за шкафом плетет свою паутину. И Катькин шлепок ладошкой по собственному лбу, прозвучал как выстрел.

– А ведь правда, как я могла забыть?! Я когда открывать пошла, я же спросила: кто там, а он говорит: «Это я, Анют, открой», ну я и открыла. Анька, так этот гад тебя шлёпнуть хотел?! Как хорошо, что я вышла, тебя бы он точно убил, ты же карате не занималась, у тебя реакция не очень, – она улыбнулась во весь рот, весьма довольная собой, и тем, что спасла подругу от верной смерти.

А мне стало плохо. Так плохо, что в мозгу снова мелькнула предательская мыслишка: а не хлопнуться ли мне в обморок? Ведь из-за меня едва не убили Катьку! Уважительная причина для обморока, разве нет? Но я не успела. Я почувствовала на своих плечах сильные руки Егора.

– Всё хорошо, теперь всё будет хорошо, мы его найдем, обещаю.

Мы с Егором сидели на кухне за столом. Дядь Петя и тетя Поля уехали домой, Игорь с Катькой пошли спать в свою комнату. А мы всё сидели на кухне. Я не думала, что будет так трудно, трудно объяснить почему я поступила так, а не иначе, трудно понять, почему он поступил именно так.

– Почему ты не сказала, что ждёшь ребенка? – не поднимая головы тихо спросил Егор.

– Я не знала. А потом ты уехал.

– Но ты ведь могла позвонить, у тебя был и мой домашний номер и мобильный…

– Я звонила. Один раз, чтобы сказать о ребёнке… Я не смогла, Егор. Мне ответил женский голос, я подумала, что это твоя жена, я не смогла, – мой голос предательски задрожал, – я не хотела портить тебе жизнь, тем более, что ты сам просил, не звонить тебе.

– Я просил? – ну наконец-то он поднял голову и посмотрел на меня. Очень трудно разговаривать с затылком.

– Ты. Так Наташка сказала.

– Нет?!!!

– Да. Егор, она обманула нас обоих. Мне она сказала, что ты возвращаешься к своей невесте, а тебе – что Костик, с которым ты меня видел, мой жених. Костик мой двоюродный брат, вернее дядя.

Я прекрасно знала, что сейчас чувствует Егор, сама всё это вчера пережила. Эмоции на его лице были красноречивее слов.

– Откуда ты знаешь, что именно она мне сказала? Неужели сама призналась?

– Отец твой рассказал, – я улыбнулась, вспомнив наше знакомство с Мишкиным дедом. – Генерал Туманов Михаил Егорович. – не давая Егору опомниться, я вышла в прихожую, и достав из ящика комода телефон Егора, положила его на стол, и как ни в чем не бывало, продолжила: – вот, ты забыл дома, он просил тебе передать. Знаешь, когда твой отец представился, я была немного шокирована. Ведь я не знала что ты Егор Михайлович, сына назвала в честь моего папы, а оказалось, что так зовут и второго деда. Смешно, правда?

Нет, Егору было не смешно, и я даже знаю почему. Но я не собиралась ему помогать – пусть это будет моя маленькая женская месть, за страдания сына.

– Ты… знакома с моим отцом? Но как? Почему он мне ничего не сказал? Он знал где ты и не сказал?!

– Да нет же, мы только вчера познакомились. Я была в Питере по делам, и позвонила… я хотела рассказать тебе о Мишке, он очень сильно тебя ждал… Когда Михаил Егорович понял кто я такая, он вцепился в меня мёртвой хваткой, мы встретились и он мне всё рассказал. Как ты искал меня все эти годы… Прости меня Егор. Если бы я только знала…

– Это ты меня прости, это я виноват, что не подошел тогда, что поверил, – Егор схватил мои руки, и прижал их к губам, – прости меня…

Мы сидели за кухонным столом и рассказывали друг другу, как мы жили все эти годы друг без друга, мы смотрели друг другу в глаза и нам казалось, что не было этих долгих лет, не было предательства и страданий.

Я постелила Егору в гостиной на диване, подошла к тёмному окну, Егор встал рядом.

– Скажи, у нас есть шанс снова быть вместе? – тихо спросил он.

– Я не знаю, Егор, – так же тихо ответила я.

– Я всё ещё тебя люблю, как ни старался, не смог тебя забыть, – он горько усмехнулся, – а ты, ты смогла?

Я до хруста сжала сплетённые пальцы.

– Нет, не смогла. Только ведь я люблю тебя того, семь лет назад. А тебя сегодняшнего я совсем не знаю, как и ты меня. – резко повернувшись, я порывисто положила руки ему на плечи, и горячо и быстро заговорила: – Егор, послушай, если у наших отношений после семи лет разлуки есть хоть один шанс, мы его обязательно используем. Только не торопи меня, дай нам всем время привыкнуть друг к другу, и понять действительно ли нам это нужно.

Егор на мгновение коснулся губами моего лба, его голос звучал мягко и нежно.

– Конечно. Мы не будем торопиться. Мне нужно так много наверстать, я страшно рад, что у меня есть сын, – я почувствовала что он улыбается, – это так здорово, быть отцом такого славного мальчишки. Ты сказала моему отцу, что у него есть внук?

Я помотала головой из стороны в сторону.

– Нет. Мне казалось, что ты первым должен об этом узнать. – я отстранилась. – Спокойной ночи, Егор.

– Спокойной ночи, родная.

Господи! Неужели теперь каждое утро будет так начинаться? За что, Господи? Я мысленно возносила молитву всевышнему, пытаясь оттянуть время, но Катька была неумолима, как саблезубый тигр. Ещё немного постонав и посопротивлявшись, я открыла глаза. Эта гада ползучая, скромно потупившись, сидела на моей кровати, но заметив, что я открыла глаза, затянула на одной ноте:

– От ить, матушка, вы всё почивать изволити, а ить поле-то стоить не пахано, рожь-то не сжата и скотина не кормлена, а короладский жук лютуеть окояннай, всю картоху пожреть ирод, ить детишков зимой голодом помори-и-ить…

– Катька, утоплю в компоте.

Катька загрустила, наверное, в её планы не входила такая бесславная смерть, в столь нежном возрасте.

– Аньк, ну вставай, там твой орёл уже истомился в разлуке, а зайти в твою девичью светёлку не решается. – она задумчиво почесала кончик носа. – Это ж подумать только, как Иван, этот как его… а, царевич, семь лет шел, семь пар железных сапог истоптал, семь железных хлебов изгрыз… надо, кстати, зубы у него проверить…

– Ну ты сама напросилась, Чупакабра ты болотная, сейчас вот проснусь, и пойдём мы с тобой, душа моя, картошку полоть.

– Ну дык, а я об чём, – оживилась подруга, – я же тебе битый час об этом толкую, бабТася со дня на день домой приедет, а у тебя тут конь не валялся…

На кухне вовсю хозяйничали мужчины: середину стола украшало блюдо, на котором горкой громоздились горячие бутерброды с ветчиной, и, аппетитно расплавившимся, сыром. На тарелках пыхал паром пышный омлет, посыпанный сверху рубленной петрушкой. Игорь раскладывал столовые приборы, а Егор нарезал овощи. Я остановилась в дверях, онемев от такого сервиса, а Катька, бесцеремонно толкнув меня в спину, уселась за стол.

– А!? Каковы!? Не мужики, а клад! – довольно провозгласила она, – Только кофе я им не разрешила варить, эти паршивцы, его как пить дать, испоганят.

– Ты уж всё-таки определись, милая, кто мы – паршивцы, или клад, – Игорь заговорщицки подмигнул Егору, тот, улыбаясь, поставил на стол овощи и зелень.

– Приятного аппетита, милые барышни.

Катька, успевшая набить полный рот, поперхнулась, и выпучилась на меня. Я пожала плечами, и принялась за еду, а она, откашлявшись, перешла в наступление:

– А чего это мы сегодня такие довольные, а? Прям вот с утра? Что, хорошие сны снились? – и она с хрустом откусила огурец, – нет, ты посмотри на них, Анют, по деревне бегает какой-то маньяк, отмороженный на всю голову, размахивает, понимаешь, кастетом, задевая при этом головы добропорядочных граждан, – Катерина осторожно потрогала свою шишку, – а они улыбаются, как будто возглавляют список «Форбс». Вы предпринимать что-нибудь собираетесь вообще, или будем ждать пока нас добьют?

– Ждать не будем – успокоил её Егор, – вот позавтракаем, и сразу начнём предпринимать. Кстати, у вас какие планы?

– У нас на сегодня запланирована прополка картошки, – я нежно улыбнулась подруге, – скоро ведь бабТася домой вернётся, а у нас там ещё конь не валялся, правда Катюша?

Катькина ответная улыбка мне не очень понравилась. Зато Егор порадовал.

– Тогда я, может быть, с вами… ну, помогу – предложил он. Мы с Катюхой, переглянувшись, прыснули, а Игорь расхохотался.

– Чего поможешь-то? Коня повалять? – Катька оседлала своего любимого конька, и слезать с него не собиралась, – Так не надо, мы сами… мы же русские женщины, мы же это, как его… коня на скаку поваляем, копыта ему подкуём! – встав в позу Ленина на броневике, продекламировала подруга.

– Я сварю кофе, – объявила я, – потом мы с Катериной, пойдём полоть картошку. – насыпав кофе в кофемолку, я погладила подругу по голове, – коней валять мы не будем, Катюша пошутила. Её позавчера больно по голове ударили, и теперь она у нас немного не в себе: шутит все время. – пояснила я для Егора, и быстренько отошла подальше от наливающейся праведным гневом, и озирающейся в поисках тяжелого метательного предмета, Катюхи. Закончилось всё раскуриванием трубки мира, то есть распитием кофе, за которым мы уже серьезно обсудили планы на день. В результате чего Игорь отправился на работу, Егор, после моего предварительного звонка, поехал к Колоскову, а мы с Катькой, оставив Тишку за старшего в доме, пошли на огород валять коней, и полоть картошку.

Солнце палило, работа спорилась, а Катерина без остановки трещала на тему того, что Егор очень хороший, классный, и я буду дурой если прогоню его, что я должна подумать о сыне. Катька горячилась, как будто я с ней спорила, наконец выдохлось и срубила под корень куст картошки.

– Так, всё, Катюх, на сегодня хватит. – я обвела глазами весёлые зелёные кустики с чернеющими свежевзрыхлёнными междурядьями, – ещё немного, ты и меня как ботву порубишь, чего разошлась-то?

– Да потому что! Как будто я тебя не знаю: «Мне никто не нужен, нам и вдвоем с Мишкой хорошо, сейчас нет нормальных мужиков…» – передразнила она меня противным гнусавым голосом.

– Тяпку бери, и давай в душ, тоже мне артистка разговорного жанра.

После обеда мы все, сытые и разомлевшие выползли на террасу пить кофе. Мишка с Тишкой, крутились возле Егора. Кузя, чёрным клубочком катался под ногами, прыгал, пытаясь поймать муху, забирался ко мне на колени, чтобы заглянуть на стол: «и чего это вы тут, интересно, едите без меня». Из пыльного и ободранного недоразумения он незаметно превратился в милого шаловливого котёнка с изумрудными глазами и симпатичной мордочкой. Мы пили кофе и посмеивались над Кузькиными забавами. О делах мы не говорили, пока Мишка не ушел в дом смотреть мультики, прихватив всю свою компанию. Едва за ними закрылась дверь, как Игорь нетерпеливо потребовал:

– Ну, рассказывай, Егор, что следак говорит, удалось тебе с ним встретиться? Как он тебе вообще?

Егор не заставил себя уговаривать.

– Нормальный мужик, без понтов, типа: это моя земля и в этом духе. Кстати, пришел к тому же выводу, что и мы. Ну, что целью нападавшего была не Катерина. – все трое уставились на меня. – поэтому, Анют, я тебя очень прошу, одна никуда не ходи, я всегда должен знать где ты и с кем, в целях твоей безопасности. Я уверен, что он попытается ещё раз, может не сейчас, но попытается.

– Можешь не беспокоиться, Егор, буду следить за ней, как за кипящим молоком, – заверила моя подруга. – ни одна капля не упадёт на плиту.

Егор хмыкнул, он ещё не привык к Катькиному своеобразному юмору, но кивнул ей одобрительно, и продолжил.

– Майор допросил ночную медсестру, и выяснился один любопытнейший факт. В тот день, ближе к вечеру, на пост позвонил неизвестный. Представившись племянником, интересовался самочувствием больной. А попутно выяснил, что с полицией пострадавшая ещё не общалась, что посещает её только молодая девушка. Отсюда преступник сделал вывод, что если бабТася, что-то и сказала, то только внучке. Значит устранять нужно обеих, и как можно скорей. Затем он выясняет обстановку в больнице, спрашивает, дежурит ли кто-то возле больной по ночам, дескать если нужна помощь, то он приедет, и всё в этом духе. Медсестра сказала, что в этом нет необходимости, больная стабильна, находится под наблюдением персонала. Мы с Колосковым были в больнице, провели, так сказать следственный эксперимент. Предположительно, нашли место, где он выжидал, когда медсестра зайдёт в другую палату, и всё, путь свободен.

– Но это же рискованно, – возразил Игорь, – он же понимал, что она могла в любой момент его застукать и поднять шум!?

– Ну и что? Если не успеет скрыться: кастет при нём.

– Ты думаешь, он бы и медсестру…? – у меня перехватило дыхание.

– Я уверен. Ань, всё правда очень серьёзно. Чем-то твоя бабТася для него опасна. Что-то она такое знает, и он думает, что теперь это знаешь и ты. Иначе, в попытке твоего устранения вообще не было бы смысла.

– Какой кошмар! Всё, Анька, без меня – никуда ни шагу. – Катька была полна решимости, – Значит так, мы с Игорем живем здесь пока этого гада не поймают. Егор, ты ведь тоже останешься?

– Конечно останусь, это даже не обсуждается. У меня всё равно отпуск. Я договорился с майором, что буду неофициально принимать участие в расследовании.

– Анююют, – заканючила Катька, – а можно Игорь Степашку сюда привезет? У меня душа изболелась, он там один всё время, бедненький. Игорь конечно забегает покормить его, но ты же знаешь как он всегда скучает…

– Кать, ну чего ты спрашиваешь, конечно привозите, как я сама об этом не подумала… надеюсь они с Тишкой не забыли друг друга, раньше они хорошо ладили.

– Ваш Тишка просто феномен какой-то, – усмехнулся Егор, – вы будете надо мной смеяться, но мне кажется, что он умеет разговаривать, только тщательно это скрывает.

– Ха! – хохотнул Игорь, – боюсь что тебе не кажется. Если бы ты видел как его воспитывали, ты бы не удивлялся. Они же его не дрессировали совсем, он не знает никаких собачьих команд, ну там: фас, фу, лежать… вместо этого он понимает нормальную человеческую речь, потому что с ним разговаривают как с человеком, причём все. Поэтому мы и имеем теперь не совсем типичную собаку.

Мы отвлеклись на обычный человеческий разговор, про собак, кошек и детей, я расслабилась и задремала, уютно свернувшись кресле. Негромкие голоса, не давали мне окончательно отключиться, мой мозг трудился изо всех сил, перебирая события, лица людей, слова… слова!

Я подскочила в кресле, прервав Игоря на полуслове. Он рассказывал что-то весёлое, потому что Катька и Егор улыбались, но после тройного тулупа в моём исполнении, улыбки медленно сползли с их физиономий.

– Мне надо позвонить Славику! Немедленно! – не дожидаясь оваций и ничего не объяснив, я набрала Славика. Он ответил сразу, как будто ждал звонка.

– Привет, Анютка, как у вас дела?

– Всё хорошо, – торопливо ответила я, – Славик, бабТася не спит? Ты можешь у неё кое-что спросить? Это важно.

– Нет, она не спит, что спросить-то?

– В тот день, когда на неё напали, она днём, в разговоре с Маринкой Чесноковой обмолвилась, что нашла какую-то улику, которую хотела показать тебе. Спроси, что это за улика и где она её спрятала? – я видела как округлились глаза у всех присутствующих, но мне было не до них, меня всю трясло: как же я раньше не подумала об этом, может именно её он и искал… а может и нашёл?!

– Анют… – судя по голосу, Славик был слегка озадачен, – это телефон, бабуля говорит очень пижонистый, весь золотой и с камешками. Она его в кабачках нашла, на огороде, и спрятала в мой тайник. Там в пристройке, где грабли, лейки, всякие огородные гаджеты короче, в углу стоит древний самовар, с трубой помнишь? Она его в самовар положила. – Славик хмыкнул, – я там в пятом классе сигареты прятал, а она меня запалила.

– Славик, спасибо, бабТасю поцелуй, я позвоню. – последние слова я прокричала уже на бегу, слыша за собой топот целого стада разъярённых бизонов. Меня никто не обогнал, хотя бег никогда не был моей сильной стороной, просто у меня было преимущество: я знала куда бежать, а бизоны нет.

В пристройке было темно, но я помнила где стоит самовар. Вытащив покрытую паутиной и копотью трубу я сняла крышку и сунула руку внутрь, надеясь, что там не сидит какая-нибудь живность в ожидание ужина. Бизоны столпились вокруг меня, заслоняя и без того скудный свет из щелей. Мои пальцы наткнулись на что-то мягкое, я не раздумывая схватила это мягкое и метнулась к двери. Развернув тряпочку я онемела…

– Телефон, – с любопытством, повертев его в руках вместе с тряпицей, сообщил Егор. – аккумулятор сел. Анют, может объяснишь?

– Сама ничего не понимаю… – я всё ещё в некотором оцепенении пялилась на блестящий, в золотистом, усыпанном стразами чехле, телефон. – Это Наташкин… Но как?

– Так, предлагаю вернуться на террасу, ты сваришь кофе, и расскажешь нам всё. – внесла Катюха ценное рацпредложение, и все остальные его поддержали.

Телефон лежал на столе, сверкая на солнце золотом и замысловатым, выложенным стразами, узором.

– Как он мог попасть в кабачки? – недоумевала я, – Наташку я в тот вечер до её калитки проводила, она перебрала немного, я боялась: упадёт ещё где-нибудь.