Текст книги "Настольная книга очаровательной современной ведьмы, или Энциклопедия колдовства и чародейства. Гадания, ворожба, привороты, заговоры, обереги"

* * *

Взять пряник, три раза прочитать на него заговор и дать съесть девушке.

Господ Иисусе, Сыне Божий, помилуй, аминь, аминь, аминь. На бездонном море-океане, на славном острове Буяне, на реке Иордани, стоит гробница хрустальная, а в гробнице той хрустальной спит-почивает девица красная, красоты невиданной. Раба Божия (имя), очнись, встань-пробудись, в узорное платье облачись, возьми кремень, возьми огниво, зажги свое сердце горячее и ретивое по рабе Божием (имя) и зажигай крепко-накрепко и вдайся по рабе Божием (имя) в тоску-кручину, печаль лютую, как удавленнику в петле, как утопленнику на дне, так и тебе, рабе Божией (имя), было бы печально по рабу Божиему (имя). Как душа с телом расстается, так тебе, красная девица, раба Божия (имя), было бы тошно по рабу Божиему (имя), аминь. Утверждаю именем Иисуса Христа, и Пресвятою Госпожою Богородицею, и всею силою небесною вовеки вечные, аминь, аминь, аминь. Отныне, присно и вовеки веков, аминь, аминь, аминь. Во имя Отца и Сына и Святого Духа, аминь, аминь, аминь. Отца – аминь, Сына – аминь, Святого Духа – аминь.

* * *

Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Встану я, раб Божий (имя), благословясь, пойду, перекрестясь, в чистое поле, широкое раздолье, в поле том дуют ветры буйные, семьдесят ветров, семьдесят ветрович, семьдесят вихор и семьдесят вихорович. Собрались идти они на святую Русскую землю, зеленые леса ломать, травы и деревья из корней воротить, пещеры каменные рушить. Помолюсь и поклонюсь им я, раб Божий (имя), и вымолвлю так: «Ой, вы, ести семьдесят ветров буйных, семьдесят ветрович, семьдесят вихров, семьдесят вихорович, не летайте вы на святую Русскую землю, не ломайте зеленые леса, не губите травы да дерева, не рушьте пещеры каменные, а летите вы к девице красной, рабе Божией (имя), разожгите ее тело белое, сердце ретивое, печень черную, думу памятную, жилы и поджилки, суставы и подсуставы, кровушку горячую, алую, чтобы она, раба Божия (имя), не смогла ни есть, ни пить, не думу думать, ни слова молвить, ни речи говорить, ни спать, ни жить, ни быть без меня, раба Божиего (имя). Как меня, раба Божиего (имя), она увидит или голос мой звонкий услышит, пусть возрадуется ее тело белое, печень черная, сердце ретивое, дума памятная, жилы и поджилки, суставы и подсуставы, кровушка горячая, алая. Как ждет русский народ, народ Божий, праздника Святого Христова Воскресения и праздничного звона колоколов, так пусть она дожидается, на какой день и час не увидит она меня или голос мой не услышит, так пусть сохнет она по мне, как трава сохнет без дождика; как сохнет рыба без воды, так пусть и она, раба Божия (имя), сохнет без меня. Слово мое крепко-накрепко. Заговору моему ключевые слова, аминь, аминь, аминь».

* * *

На земле немецкой и на земле русской владычествует царь огненный, иссушил он силой своей коварной все реки и озера, моря и океаны, ручьи и ручейки мелкие. Как в тех ветрах царевых сохнет земля и вода, так пусть сохнет красная девица, раба Божия (имя), по мне, доброму молодцу, рабу Божиему (имя), сохнет каждый день, каждую ночь, каждый час, каждую минуту, на новом месяце, на перекрое и на старом месяце, во все меженные дни

и ночи, чтобы не могла она, раба Божия (имя), прожить без меня, раба Божиего (имя), ни дня, ни часа, чтобы не могла она ни пить, ни есть, ни спать, ни жить, ни быть. В семидесяти жилах и поджилках, в семидесяти суставах и подсуставах, в пространной жиле и везде пусть болит у нее и сохнет по мне, доброму молодцу, рабу Божиему (имя).

В чистом поле стоит Феоклист, да кругом все иссохло. Ночью, при луне, месяце и ясных звездах, днем, при солнце ярком, при частом дождике и в ведро в семидесяти жилах и поджилках, в семидесяти суставах и подсуставах пусть болит и сохнет у нее, красной девицы, рабы Божией (имя), от печали и тоски по мне, доброму молодцу, рабу Божиему (имя). Днем и ночью, на вечерней заре и на утренней заре, на старом месяце и новом месяце, при луне и при солнце, во всякий день, во всякий час, во всякую минуту чтобы не могла прожить раба Божия (имя) без меня, раба Божиего (имя), не могла ни жить, ни быть, ни есть, ни пить.

А в чистом поле том стоит печка медная, а вложены в нее дрова дубовые, жарко разгораются дрова дубовые. От огня того разгорается и любовь в сердце девичьем, рабы Божией (имя), любовь ко мне, рабу Божиему (имя). Двадцать четыре часа дневных и ночных, на новом месяце, на старом месяце, каждый час, каждый день ни могла бы она, раба Божия (имя), без меня, раба Божиего (имя), ни жить, ни быть. Слово мое крепко. Заговору моему есть ключ и замок, и никому тот ключ не достать, замка не отпирать. Аминь, аминь, аминь.

Во имя Отца и Сына и Святого Духа, аминь, аминь, аминь. Как встану я, добрый молодец, раб Божий (имя), благословясь, выйду из дверей в двери, а из тех дверей за ворота и пойду, перекрестясь, в чистое поле, бескрайнее, широкое. А в том чистом поле, бескрайнем, широком, есть изба просторная, деревянная, а в избе той доска лежит, деревянная, длинная, от одного угла до другого, а на доске той тоска-кручина почивает. Подойду я, раб Божий (имя), к той доске деревянной, поклонюсь, перекрещусь и слово вымолвлю: «Ой ты, доска деревянная, не ходит ты, доска, ко мне, доброму молодцу, рабу Божиему (имя), а поди-ка ты, доска, к красной девице, рабе Божией (имя), навались на нее, в ее ясные очи, в сердце ретивое, в брови черные, распали-разожги, доска, в ней сердце ретивое, кровушку горячую по мне, доброму молодцу, рабу Божиему (имя), чтобы не могла она, раба Божия (имя), без меня ни пить, ни есть, ни спать, ни речи молвить, ни быть, ни жить. Слово мое – нерушимая крепость. Аминь, аминь, аминь».

Встану я, добрый молодец, раб Божий (имя), не благословясь, пойду я, раб Божий (имя), не перекрестясь, из светлицы в двери, из дверей в другие двери, а из тех дверей за ворота, из ворот в чистое поле. А в том поле есть море-океан, а в том море-океане есть бел-горюч камень Алатырь, а на маковке камня того стоит столб высокий, от земли до неба, а на столбе том притаилась змея жгучая, змея жгучая, опалючая. Поклонюсь я той змее, смирю

гордость и спесь и скажу такие слова: «Ой, ты еси, змея-змеюшка, не пали и не жги ты меня, раба Божиего (имя), а полети ты в сторону восточную, залети ты, змея-змеюшка, в терем высокий, в покои новые, просторные, опустись ты, змея-змеюшка, на перину пуховую, перину пуховую, мягкую, на подушку шелковую к красной девице, рабе Божией (имя), распали-разожги ты ее сердце ретивое, печень черную, тело белое, кровушку алую, горячую, все жилы, закокотные и поднятные, чтобы она, раба Божия (имя), не могла ни минуты, ни часа, ни дня без меня, раба Божиего (имя), ни быть, ни жить, ни часа часовать, ни минуты миновать, рано утром вставала бы – обо мне думала, вечером ложилась бы – обо мне тосковала, пошла бы ко мне, рабу Божиему (имя), величала; ни с кем бы она, раба Божия (имя), думы не думала, мысли не мыслила, речей не говорила, плоду не плодила, ни с матушкой родной, ни с батюшкой родимым, ни с братовьями, ни с сестрами, ни на новый месяц, ни на перекрое месяца, ни на старый месяц. Будет мое слово крепко-накрепко заперто, а заговор сполна переговорен. Ключом заговор замыкаю, ключ – в зубы, замок – в роток».

* * *

Встану я, отрок, молодец (имя), не благословясь, пойду, не перекрестясь, из дверей в двери, из ворот в ворота, а оттуда – в чистое поле, широкое, просторное. А в том чистом поле стоят и три, и два, и один сатанина: сатанин Сава, сатанин Асаул и сатанин колдун. Подойду я, отрок (имя), к ним поближе, поклонюсь в ноги и скажу такие слова: «Вы,

тридевять сатанинов, два и один сатанин Сава, сатанин Асаул и сатанин колдун, как вы исправно несли службу при царе Ироде, так послужите и мне, молодцу (имя). А пойдите вы, сатанины, за горы высокие, пойдите по городам и уездам, с птицы, с рыбины, со всякого люда, и внесите вы, сатанины, тоску-печаль по мне, отроку (имя), в сердце ретивое красной девицы, отроковицы (имя), в ее очи ясные, уста сахарные, брови черные, в печень черную, кровушку алую, в семьдесят жил и поджилков и в еще одну жилу становую, а потом в подпятную, чтобы красная девица, отроковица (имя), не смогла бы ни быть, ни жить всякий день, всякую ночь, все обо мне бы, отроке (имя), думала и печалилась. Как малый дитятко по матушке родной печалится, так пусть печалится и отроковица (имя)».

А в чистом поле, широком и просторном, есть дуб высокий, а под дубом сорочинским тем стоят тридцать отроковиц, а из-под дуба того выходит всякую ночь Баба-яга, разжигает она костер жаркий, бросает тридцать сажен дубовых досок, как ярко разгорается тот костер Бабы-яги, так пусть разгорается любовью пламенной ко мне, отроку (имя), красная девица, отроковица (имя), разгорается ее сердце ретивое, уста сахарные, кровушка алая, печень черная, семьдесят жил и поджилков, чтобы не смогла она без меня, отрока (имя), ни пить, ни есть, ни спать, ни быть, ни жить, чтобы не смогла с себя сухоты и печали стереть; в бане париться – не отпарить, в чистом поле гулять – не разгуляться, ночью спать – не проспаться, воду студеную пить – не напиться, разговоры вести – не наговориться. Слово мое крепко. Есть тем словам надежный замок и ключ. Замкну я слова мои тем ключом. Брошу я замок и ключ на дно моря-океана, под бел-горюч камень Алатырь. Никому тот ключ не достать, замка не отпирать.

* * *

Чтобы любовь девушки была крепкой, следует прочитать такой заговор.

Лягу я, раб Божий (имя), на заре вечерней, помолясь, встану, перекрестясь, выйду из двери, из ворот в ворота, пойду в чистое поле, под звезды ясные, лучезарные, под луну прекрасную, под луну Господню. Раскинулись передо мной три дороги: не пойду я по левой дороге, не пойду я по правой дороге, а пойду я по дороге серединной, а путь-дороженька та пролегла через бор дремучий, лес непроходимый. А в том темном бору стоит дерево тоски-кручины, тоскует-кручинится тоска-печаль, и вселю я ту тоску-кручину в красну девицу, рабу Божию (имя). Войди ты, тоска-кручина в ее сердце ретивое, в грудь ее белую, в тело ее, в косы русые, в кровушку алую, горячую, чтобы она тосковала по доброму молодцу, рабу Божиему (имя), и все время думала обо мне. И ела бы – не ела, и пила бы – не пила, и спала бы – не заспала, а все печалилась бы обо мне и меня, раба Божиего (имя), в памяти держала. Как луне и солнцу преграды нет, так и моему слову преграды нет. Аминь, аминь, аминь.

* * *

Взять пряник, три раза наговорить на него заговор и отдать пряник девушке. Если девушка съест его, то крепко полюбит юношу.

Во имя Отца и Сына и Святого Духа, аминь, аминь, аминь. Встану я, раб Божий, благословясь, выйду за околицу, перекрестясь, и пойду в чистое поле, поле широкое, просторное. Помолюсь трем ветрам буйным, трем братьям свободным: «Ветер Моисей, ветер Луна, ветер Вихорь буйный! Вы, ветры, дуйте сильней, винтите по всему белу свету и по всему миру христианскому, разожгите огонь в сердце девичьем и сведите ее, рабу Божию (имя), со мной, добрым молодцом, рабом Божиим (имя). Сведите как хоть с хотью, душу с душою, тело с телом, плоть с плотью; не растеряйте моей присухи ни на лес, ни на землю, ни на воду, ни на скотину домашнюю, ни за зверя дикого: в воду уроните – вода разом высохнет, на землю уроните – сгорит земля, на скотину уроните – посохнет скотина, на зверя уроните – посохнет зверь, на лес уроните – повянут травы да деревья. Вы, ветры, несите присуху и донесите ее до рабы Божией (имя), красную девицу, в ее тело белое, в хоть, в плоть и в сердце жаркое, ретивое, чтобы та девица красная не смогла без меня, доброго молодца, раба Божиего (имя), ни есть, ни пить, ни спать, ни слово молвить, ни жить, ни быть, ни думу думать, ни дневать, ни ночевать, ни часа часовать, все обо мне, рабе Божием (имя), печалилась и тосковала бы и всегда помнила. Как в чистом поле бескрайнем сидит сводница, а у бабы той есть печка каменная, чудесная, а в печи той каменной, чудесной – кунган литр, а в кунгане том всяческая вещь кипит-воскипит, сохнет-высыхает. Так и раба Божия, красная девица (имя), пусть обо мне сохнет-высыхает, сердцем кипит, кровушкой алой горит. Не прожить ей без меня ни дня, ни часа, ни минуты, ни полминуты. Слово мое крепко. Не разрушить его ни питьем, ни думой отдуматься, ни в жаркой бане отпариться. Заговору моему есть ключ и замок, прочный и надежный, как замок на церкви христианской. Во имя Отца и Сына и Святого Духа, аминь, аминь, аминь.

* * *

Как я, раб Божий (имя), люблю красную девицу, рабу Божию (имя), так пусть и она, красная девица, раба Божия (имя), любит меня, раба Божиего (имя). Чтобы не могла она, раба Божия (имя), без меня ни пить, ни есть, ни спать, ни дневать, ни ночи темные коротать. А почитала бы она, раба Божия (имя), меня, раба Божиего (имя), лучше родного батюшки, лучше родимой матушки, ясного солнышка, луны прекрасной отныне и вовеки веков. Аминь, аминь, аминь.

* * *

Как встану я, раб Божий, добрый молодец (имя), благословясь, выйду за околицу, перекрестясь, и пойду в чистое поле, обернусь в восточную сторону и погляжу: стоят там три печи огненные: одна печь – медная, другая – железная, третья – каменная. Как разожглись они, пламя – от земли до неба, разожглись тут и небо, и земля, и вся под-вселенная. Как разожглись они от жарких печей, так пусть разожгется сердце ретивое красной девицы, рабы Божией (имя), разожглась и печень черная, и легкое, и кровушка горячая, алая, чтобы ни быть ей, ни жить, ни есть, ни пить, ни лежать, ни спать, а все меня, раба Божиего (имя), в уме держать и думу обо мне, рабе Божием (имя), думать. Переговорены, недоговорены, пробейте слова мои, что сильнее ножа острого и острее когтя кошачьего.

Заговор для девушки, расстающейся с любимым

Ложилась я, раба Божия (имя), спать в темную-притемную зорю, поздним-поздно. А вставала я, раба Божия (имя), в зорю утреннюю, светлым-светло, ранним утречком. Умывалась я водою свежею, студеною из горного ручья; утиралась платом белым. Вышла я из дверей, пошла из ворот в ворота, во широкое чистое поле. В чистом поле огляделась, охорошилась, поклонилась на юг, поклонилась на север, поклонилась на восток, поклонилась на запад, на камень Алатырь взобралась, крепкое слово молвила, частыми звездами обтыкалась, темной тучей прикрылась. Заговариваю я, раба Божия (имя), своего любимого, молодца доброго, соколика ясного, о сбережении в пути-дороженьке. Крепко мое слово на век, на всю жизнь. Кто на лугу всю траву выщиплет, из моря-океана всю воду выпьет и не взалкает, тот бы мое слово не пересилил, мой заговор не разрушил. Кто из недобрых людей его обзорочит, обпризорочит, околдует или испортит, очи того вылезут и изо лба выворотит их на затылок. А моему любимому, молодцу доброму (имя), – добрый и чистый путь-дороженька, крепкое здоровье.

Заговоры на охлаждение чувства

Как широкая река Волга течет-льется, как песок споласкивается морскою водой, как ветви переплетаются, так пусть и раб Божий (имя) перестанет видеться с рабой Божией (имя), ни в ярость, ни в юность, ни в плоть, ни в кровь, ни в любовь. Как в тереме высоком, в подполе темном сидит сатанина, простоволоса, долговолоса, глаза выпученные. Как у кошки и собаки, как у собаки и волка, так пусть и между рабой Божией (имя) и рабом Божиим (имя) поселится вражда. Пусть вражда та живет и днем, и ночью, и на утренней заре, и на вечерней заре, и в полдень, и в полночь. Заговор мой крепок и тверд, подобно камню Алатырю.

Встану я, не благословясь, пойду я, не перекрестясь, из дверей в двери, из тех дверей, прочь из избы, из двора не воротами, не калиткой, а мышиной норой, волчьей тропой, увесистым бревном, пойду на улицу широкую, спущусь под гору, остановлюсь у двух высоких гор да возьму из-под каждой по горсти сырой землицы. Как две горы вовек не сойдутся, так пусть и раб Божий (имя) вовек не сойдется с рабой Божией (имя), не сойдется, не сдвинется. Одна гора глядит на другую, глядит, молчит, ни слова не молвит, так пусть и раб Божий (имя) никогда не говорит с рабой Божией (имя). Чур от девицы красной; чур от простоволоски; чур от женки; чур от белоголовки; чур от старика; чур от неверных; чур от змей-ящериц.

* * *

Море с морем сбегается, дерево с деревом срастается, травинка с травинкой развивается, цветок с цветком слипается, гора с горой никогда не сходится. А от той травинки шелковой возьму белый цвет, пойду в широкую долину, выйду на узкую тропину, возьму горсть землицы сырой, сяду под деревом, выйду на широкую поляну, осмотрюсь-огляжусь, гляну во все четыре стороны: посмотрю на север, посмотрю на юг, посмотрю на запад, посмотрю на восток. Не идет ли раб Божий (имя)? Кину-брошу я в чистое поле ту травинку-былинку, белый цвет. Как одна гора не сходится с другой, так пусть и раб Божий (имя) никогда не сходится с рабой Божией (имя), не сходится и не сдвигается. Слово мое крепко, заговор заперт на замок, а ключ от того замка лежит на дне морском, под горючим камнем Алатырем. Никому того ключа не поймать, замка не отпирать, слова моего не нарушать. Аминь, аминь, аминь.

Заговор на разлуку

Выйду я (имя) на просторный двор, зайду я (имя) в высокий терем, запищу я (имя) на остуду, разлуку вечную, разлучился бы раб Божий (имя) с рабой Божией (имя), чтобы она не пала ему на глаза ни при солнце, ни при луне, ни днем, ни ночью, ни на утренней заре, ни на вечерней заре; чтобы она в светлицу, а он из светлицы, она на улицу, а он с улицы; пусть кажется она ему чернее ведьмы-вещуньи, страшнее медведицы злобной. Какое платье ни надела бы она, хоть белое, хоть черное, хоть цветное-расписное, пусть кажется ему немилой, и чтобы его кулаки не сходили с ее зубов. Хоть бы хорошо она делала, а ему она не мила, не люба; хоть по уму делала, а все глупой ему казалась. Пусть пошел бы он за ворота, на улицу широкую, разговорился-развеселился с людьми добрыми, потом пошел бы домой, вошел бы в избу свою и повалился на постель. И есть у него подружка – пуховая подушка. Пусть с ней он разгонит-развеет печаль-кручину свою. Слово мое крепко. Никому его не разрушить, не сломать.

Заговоры семейные

Заговоры от тоски матери по детям

Возопила я, разрыдалась я раба Божия (имя), в тереме высоком родительском с утренней зари, глядючи во чистое поле, в поле широкое, в даль бескрайнюю, на закат любимого дитятки, своего солнышка ясного (имя). Сидела я до поздней, темной вечерней зари, до темной ноченьки, до росы сырой, студеной в тоске-кручине, в беде сокрушающей. Не взмилилось мне точить душу свою, а пожелала я заговорить лютую тоску-кручину. Вышла я в чистое поле, взяла кубок брачный, достала свечу венчальную, вынула платье свадебное, зачерпнула водицы из заговоренного ручья. Пошла в лес дремучий, начертила линию прозрачную и громко молвила так: «Заговариваю я своего любимого дитятку, красное солнышко (имя), над кубком брачным, над свежею водицей, над платьем венчальным, над платом венчальным, над свечою венчальной. Умываю я своего дитятку в личико, утираю чистым платом венчальным уста его сахарные, очи ясные, чело думное, ланиты красные, освещаю его одежды свечою венчальной, его кудри светлые, лицо молодецкое, поступь бодрую. Будь ты, дитятко любимое, светлее солнца, милее дня погожего, светлее водицы студеной, белее воска ярого, крепче камня Алатыря. Отгоняю от тебя черта лихого, вихоря буйного, отгоняю лешего изворотливого, чужого домового, водяного, ведьму, моргунью-русалку, Бабу-ягу, крылатого змея-горыныча, огненного, отдаляю от злого ворона вещего, вороны-каркуньи, отвожу от Кощея-ядуна, лихого чернокнижника, заговорного колдуна-ведуна, ярого волхва, слепого знахаря, старухи-ведуньи, а будь ты, мое дитятко любимое, в нощи и в полунощи, в получасье и в часу, в пути-дороженьке, наяву и во сне укрыт от силы лихой вражьей, от нечистых духов, защищен от смерти напрасной, от горя-беды, сбережен на воде от потопления, сокрыт в огне от сгорения. А если придет твой смертный час, ты вспомни, дитятко мое ненаглядное, нашу любовь родительскую, ласковую, наш хлеб-соль богатый, соберись в родимую сторонушку, ударь челом семирижды-семь, простись с родными и кровными, припади к земле сырой и засни сном глубоким, спокойным, вечным. Мое слово крепче камня Алатыря, сильнее воды, выше гор, тяжелее злата-серебра. А если кто надумает моего дитятко обморочить-изувечить, тому скрыться за горы Араратские, в глубокие бездны преисподние, кануть в смоле кипучей горячей, жаре огненном. И будут его чары и колдовство, морочанье его – не в морочанье, колдовство – не в колдовство».

В море-океане, на острове Буяне, на широкой светлой поляне, под могучим дубом мокрецким сидит красна девица. Сидит девица, тоскует, кручинится, печалится в тоске неведомой, непрошеной, в кручине недознаваемой-недосказанной. Мимо нее идут семь старцев непрошеных, незваных. Говорят старцы такие слова: «Гой ты еси девица красная, с утра до вечера и с вечера до утра кручинная, печальная! Что ты сидишь день и ночь на поляне просторной, широкой, на острове Буяне, что в море-океане?». И отвечала семи старцам девица красная: «Нашла на меня беда-кручина посреди двора, точит сердце девичье тоска, болит головушка, опостылел белый свет и родимая сторонушка, не мила вся родушка». Возопили семь старцев, молвили грозным голосом, стали ломать тоску-кручину, гнали ее прочь со двора. Кидма кидалась тоска-кручина с запад на восток, от реки до моря-океана, от реки до перепутья, от села до погоста, но нигде не смогла она спрятаться и укрыться. Кинулась тогда тоска на остров Буян, в море-океан, под дуб мокрецкий. Заговариваю я, родная матушка, свою дочку родимую, ненаглядное дитятко (имя), от тоски наносной, непрошеной по сию минуту, по сей час, по сей день. Слово мое, материнское, крепкое, крепче камня Алатыря, тверже золота, сильнее воды. Никто его не разрушит, не превозможет ни аером, ни духом. Аминь, аминь, аминь.

Заговор для матери на любовь дочери

Как в черном озере вода студеная, а у того озера берега песчаные, сыпучие, а у избы моей пороги невысокие, пусть бы ходили ноги доченьки моей любимой, доченьки пригожей, ходили бы ко мне, рабе Божией (имя), не забывали бы. Пусть меня, рабу Божию (имя), доченька чтит-почитает, любит, уважает, меня, старую, никогда не забывает, всегда жалеет, по мне горюет, печалится, в горе и недуги не покидает. Как я, раба Божия (имя), тоскую, кручинюсь по ней, моей доченьке, рабе Божией (имя), как тоскует, кручинится медведица по своему медвежонку, волчица по своему волчонку, овца по своему ягненку, голубица по своему голубенку, а доченька моя, раба Божия (имя), пусть тоскует, кручинится по своему крыльцу да по мне, матушке своей, рабе Божией (имя). Аминь, аминь, аминь.

Заговор на лад в семье

Прочитать заговор на свеклу, отнести ее на огород и посадить в землю хвостиком вниз.

Когда свекла с места сдвинется, местом поменяется, тогда моя семья и разругается.

Заговор на супружескую любовь

Произносить заговор мысленно во время поцелуя. Дух мой, душа твоя, люби меня больше, чем сам себя. Аминь.

Заговоры на любовь мужа

Произносить данный заговор мысленно во время поцелуя.

Во имя Отца и Сына и Святого Духа, аминь, аминь, аминь. Душа моя – душа твоя; дух мой – дух твой; люби меня крепче камня, сильней сильного, больше наибольшего. Отца и Сына и Святого Духа, аминь, аминь, аминь.

* * *

Три раза повторить заговор на сухую хлебную корку, после чего эту корку съесть.

Как грызу я, раба Божия (имя), эту корку хлеб-ную, так пусть грызет кручина, печаль и тоска сердце супруга моего, раба Божиего (имя), по мне, жене его, рабе Божией (имя), с этого дня и вовеки вечные. Аминь, аминь, аминь. Слово мое крепче крепко, надежнее надежного, сильнее сильного. Заговору сему есть ключ да замок: небо да земля. Аминь, аминь, аминь.

* * *

Плюнуть на землю и, глядя на слюну, три раза повторить заговор, затем уйти с этого места, не оборачиваясь.

Слово мое сие крепко и сильно, аминь, аминь, аминь. Муж мой, раб Божий (имя), не может без слюны ни жить, ни быть. Как у меня, рабы Божией (имя), слюна сохнет-высыхает, так пусть и муж мой, раб Божий (имя), пусть сохнет-высыхает от печали и кручины по мне, чтобы не мог ни есть, ни пить, ни день дневать, ни ночь ночевать без меня, рабы Божией (имя), чтобы днем ходил, не захаживал, чтобы ночью спал, не засыпал, из дум своих меня, рабу Божию (имя), не выпускал. Слову моему заговорному есть ключ да замок. Аминь, аминь, аминь.

* * *

Три раза повторить заговор на воду, после чего выпить ее в три глотка.

Царствие Божие мужу моему, рабу Божиему (имя). Слово заговорное сильно и нерушимо. Аминь, аминь, аминь.

* * *

Три раза повторить заговор на еду, после чего ее съесть.

Слово мое сильно и крепко, аминь, аминь, аминь. Как я пью и ем, так пусть пьет и ест тоска-кручина мужа моего, раба Божиего (имя), по мне, рабе Божией (имя), отныне и присно и вовеки вечные. Аминь, аминь, аминь.

* * *

Смотать три нити в один клубок и, начав что-нибудь вязать, произносить шепотом слова заговора.

Во имя Отца и Сына и Святого Духа, аминь, аминь, аминь. Семью семьюдесятью дорогами, семью семьюдесятью тропинками, семью семьюдесятью путями, семью семьюдесятью воротами, семью семьюдесятью дверями, семью семьюдесятью порогами приди ты, раб Божий (имя), ко мне, рабе Божией (имя). Как нитка эта шерстяная свилась, связалась, так пусть и жизнь моя, рабы Божией (имя), совьется, свяжется с жизнью его, раба Божиего (имя), отныне и присно и вовеки вечные. Слово мое крепкое и сильное. Заговору сему есть ключ да замок. Никому того ключа не находить, замка не отпирать, заговорного слова не нарушать, не разрушать. Аминь, аминь, аминь.

Заговоры-привороты на любовь мужа

Как я, раба Божия (имя), не могу ни быть, ни жить, ни есть, ни пить без языка, так пусть и раб Божий (имя) не мог ни быть, ни жить, ни есть, ни пить, ни думу думать, ни дневать, ни ночевать без меня, рабы Божией (имя). Как мой язык от меня не отстает, не уходит, ни в ком другом жизни не найдет, так пусть и раб Божий (имя) никуда от меня, рабы Божией (имя), не уходит, от меня, рабы Божией (имя), не отстает, никого другого не найдет. Как мои пятки от меня не отстают, везде за мной следуют, так пусть и раб Божий (имя) от меня, рабы Божией (имя), не отстает, за мной, рабой Божией (имя), по пятам следует. Заговор сей мой силен и крепок отныне и вовеки вечные. Аминь, аминь, аминь.

* * *

Как человек смотрит в зеркало, так пусть супруг мой, раб Божий (имя), смотрит на меня, супругу свою, рабу Божию (имя), смотрел бы да не насмотрелся. Как мыло мылится и смывается столь борзо, столь бы борзо и скоро любил бы меня, рабу Божию (имя), супруг мой, раб Божий (имя). Сколь белая рубашка на теле, так пусть будет светел супруг мой, раб Божий (имя). Аминь, аминь, аминь.

Заговор на верность мужа, находящегося в разлуке с женой

Во имя Отца и Сына и Святого Духа, аминь, аминь, аминь. Пречистая Дева Мария, матерь Божия, спаси, сохрани и благослови! Как ты, зернышко маковое, мелко и черно, такой мелкой и черной пусть будет казаться ему всякая женщина, старая и молодая, девица и молодица. Всякая передо мной пусть помельчает, а я, раба Божия (имя), буду для него всех милей, всех краше, всех больше в ретивом сердце его, раба Божиего (имя), отныне и присно и вовеки вечные, всякую минуту, всякий час, всякий день, всякий год, на новый месяц, на перекрое месяца, на старый месяц. Аминь, аминь, аминь.

Заговоры на любовь жены

Как огонь идет к огню, пламя жаркое гонит-погоняет, так пусть желает и любит меня, раба Божиего (имя), жена моя, раба Божия (имя); слово пустое и бранное пусть не произносит, пусть не ругается, не бранится, от себя не отталкивает, прочь не гонит. Пусть жена моя, раба Божия (имя), радуется мне, мужу своему, рабу Божиему (имя), всякую минуту, всякий час, всякий день, всякий год, на новый месяц, на перекрое месяца, на исходе месяца, от сего дня и вовеки. Аминь, аминь, аминь.

Купить сладости (печенье, конфеты и т. п.), три раза повторить на них заговор и угостить ими жену.

Во имя Отца и Сына и Святого Духа, аминь, аминь, аминь. Как ты, душа моя, жена моя, раба Божия (имя), ешь-поедаешь подарки мои, сладости и печенье, ешь – не заешь, пьешь – не запьешь, а все в тоске да в кручине вспоминаешь меня, мужа своего, раба Божиего (имя), во всякий день руки мои сильные, уста мои сахарные; чтобы спала – не заспала, ела – не заела, пила – не запила мысли

обо мне; чтобы желала помириться со мной, прийти к порогу моему и жить со мной в ладу и мире от сего дня и присно и вовеки вечные. Во имя Отца и Сына и Святого Духа, аминь, аминь, аминь.

* * *

В среду, пятницу или субботу купить жене подарки и перед тем, как их отдать, прочитать на них заговор.

Умоюсь я белешенько, встану ран-ранешенько, скажу ангелу-хранителю, своему спасителю: «Веди, ангел мой, меня (имя) не ко мне домой, а в поле чистое, где свет-солнце лучистое, где трава выше пояса, где ни тропки, ни колоса. Там сидит сатанина-угодница, за ней сам ветер не угонится. Охраняет она свой подклад. Я в ее подклад положу свой клад, а мой клад – то семейный лад. А ты, свет сатанина-угодница, от тебя да никто не укроется. Кто на жинку отныне позарится, пусть моя сторожиха расправится. И щипи их, и гони, мой семейный подклад сохрани. Мертвые лежат, уста их молчат, подклад сторожат. Аминь».

* * *

В субботу купить жене платок и прочитать на него заговор.

Сияет заря, сияй и горница моя. Будь для моей милой желанной, а не постылой. Чтобы в дом она торопилась, чтоб сердце ее от радости билось. Не хотела бы она видеть других мужчин, а была бы рада моей встрече с ней. Аминь.

* * *

Как огонь к огню, так моя суженая ко мне, рабу Божиему (имя). Жар погоняет, а мне моя суженая не изменяет, языком не гонит, не ругает, лаской встречает, от себя не отправляет. Рада мне, рабу Божиему (имя). Аминь.

Заговоры на уважение жены к мужу

Выйти в звездную ночь на улицу или на балкон и три раза повторить следующие слова.

Как звезды часты на Божием престоле, как небо необъятно по Божией воле, так и моя суженая, раба Божия (имя), имей свою бабью долю и знай над собой мою волю. Аминь.

* * *

Купить жене ночную рубашку. В полночь, обращаясь к звездам, три раза повторить на рубашку слова заговора и подарить ее жене.

Во имя Отца и Сына и Святого Духа, аминь, аминь, аминь. Как ты, яркое солнышко-батюшка, как ты, светел месяц, как вы, звезды частые, на престоле златом, Божием; как вы, небеса необъятные, просторные, распростерлись по небу по велению Божиему, так пусть и жена моя, раба Божия (имя), вспомнит о своей доле бабьей и узнает волю мою над собой отныне и присно и вовеки веков. Во имя Отца и Сына и Святого Духа, аминь, аминь, аминь.