Текст книги "Экономика и права человека"

Разрешения…
Важнее уважения к законам может быть только уважение прав людей

«Защита» – хороший ярлык для плохих дел».

Милтон Фридман.

«Если вы принимаете архаичные законы,

которые ограничивают свободы, вы закончите тем, что уничтожите собственную экономику…

В конечном итоге, свобода и неприкосновенность частной жизни победят…»

Павел Дуров

О том как регулирующие процедуры нарушают права человека сформулировал в конце 20-го века экономист Милтон Фридман в статье «О свободе»: «Гражданин США, который по существующим в разных штатах законам не волен трудиться на избранном им поприще, если он не заручился на то патентом или лицензией, точно так же лишается существенной доли свободы».204204
  Милтон Фридман «О свободе»


[Закрыть]

Если взглянуть на лицензии, госконтроли и разрешения с точки зрения психологии, то можно говорить о «подсознательном» возникновении потребности в этих ограничениях.

Это «подсознательное», а может и сознательно стремление возникает из желания сохранить статус-кво, оставить все «как есть», как «было при батюшке».

При этом те же люди, которые хотят сохранить все «как есть», в тоже время хотят жить лучше, богаче, иметь больше возможностей, полезных товаров, лекарств, продуктов. Но это невозможно без изменений.

Ограничения сдерживают, как развитие общества, так и развитие экономики.

Если посмотреть внимательно, то чем сильнее ограничена и зарегулирована какая-то сфера, тем медленнее она развивается.

В Средние века церковь запрещала вскрывать человеческие тела и изучать анатомию. И развитие медицины фактически остановилось примерно на 1000 лет.

В двадцатом веке наиболее активно развивались те отрасли, которые были меньше всего ограничены и зарегулированы – кибернетика, генетика, физика. И возникли компьютеры, айфоны, Интернет, альтернативные способы получения энергии, генная инженерия. Возникли новые дешевые или доступные товары, продукты, услуги.

Но как только на генную инженерию были наложены ограничения, например, на клонирование, использование стволовых клеток, – создание новых методов лечения сразу затормозилось.

Какую бы сферу человеческой деятельности мы бы не рассматривали, мы легко обнаружим подтверждения этой закономерности. В авиации и судостроении, фармакологии и сельском хозяйстве, тяжелой или легкой промышленности.

Ограничения, накладываемые при помощи лицензирования или иных разрешительных процедур эквивалентны цензуре в СМИ, ограничению свободы слова.

Эффект для экономики от таких ограничений столь же разрушителен, сколь разрушительна для общества цензура и ограничения свободы слова.

Общество неравномерно. Оно состоит из большинства, приверженного «стабильности», обычаям, статусу-кво, и «иных» – людей, которые добиваются изменений, которых не устраивает имеющееся положение.

Эти «иные» не всегда новаторы. Изменять можно по разному.

Преступник, террорист, тиран, коррумпированный чиновник тоже «изменяет» мир «под себя», нанося вред людям и экономике.

Но есть и другие «иные» – новаторы, создающие новые товары и услуги, открывающие новые законы природы, изобретающие новые методы лечения.

Отличить первых от вторых довольно просто. Первые, «реакционеры», апеллируют к крайне простым эмоциям – страху, желанию величия, общественному благу. Яркими примерами подобных «реакционеров» являются не только террористы, бандиты или коррупционеры. К этой же категории относятся, например, Гитлер, Сталин, Ленин, Мао или Пол Пот. Вектор их деятельности – разрушение.

К «новаторам» относятся Сикорский, Брин, Гейтс, Эйнштейн и другие. Цель «новаторов» – найти истину, создать что-то новое. Вектор их деятельности – созидание.

Таким образом, деятельность «реакционеров» направлена на нарушение прав человека. А деятельность «новаторов» направлена на улучшение, в конечном счете, жизни людей, повышение их благосостояния и соблюдение свобод.

Ограничить влияние на общество «реакционеров» довольно просто. И все они описаны в этой книге. Достаточно соблюдать права человека и «реакционерам» не останется поля для деятельности.

Легализация оружия ограничит возможности бандитов, террористов, тиранов. Легализация наркотиков и проституции лишит бандитов и террористов средств. Отмена лицензий и иных ограничительных законов и процедур лишит возможности чиновников и политиков сдерживать рост экономики и мешать «новаторам».

Эта же отмена ограничений, лицензий, мягкая миграционная политика позволят «новаторам» быстрее и дешевле создавать новые товары и услуги, улучшающие жизнь людей и приводящие к росту экономики.

А ведь именно этого – лучших машин, самолетов, компьютеров, дешевых продуктов, эффективных лекарств хочет большинство, декларирующее приверженность «стабильности». В реальности, им нужна как раз не стабильность, а новый айфон, машина и долгая здоровая жизнь. А это именно то, что создают «новаторы», когда им не мешают.

Это утверждение можно проиллюстрировать двумя графиками.

На первом – исходное состояние общества, ограничивающее «реакционеров», но одновременно мешающее «новаторам».

На втором – как может быть, если в полной мере соблюдать права человека.

Как можно заметить, соблюдение прав человека приводит к уменьшению количества «реакционеров» и увеличению количества «новаторов».

К чему это может привести? К тому, что люди будут жить и радоваться жизни до 200 лет, летать на экскурсии на другие планеты, ходить по безопасным улицам и заниматься тем, что им нравится, в то время как рутинную работу будут выполнять роботы.

Ограничительные режимы стран можно сравнить с бетонным плацем, регулярным парком и девственной природой.

В этом случае под экономикой, жителями и бизнесом следует понимать живую природу – растения и животных, а под регулирующими силами, лицензиями, ограничениями и чиновниками – влияние человека на ландшафт.

В стране с регулированием «бетонный плац» любой инициативе, инновации, идее приходится пробиваться сквозь бетон. В этих условиях и растения, и животные вымирают. Пробиться удается редким единицам. Таких стран сейчас не очень много, но около десятка вспомнить можно.

В стране с регулированием «парк» все устроено не ради животных и растений, а ради услаждения взора властителя (или коллективной власти). Деревья подстрижены, цветочки высажены рядком. И животным, и растениям в этих условиях живется стесненно. Но какая-то жизнь теплится. На «парки» похожи экономики большинства стран. Отсюда и огромные расходы на садовников-чиновников. Растет только то, чему разрешено и лишь до «разрешенного» уровня. Садовники поддерживают «порядок» не ради людей – растений и животных, – а ради самого принципа порядка, ради удовольствия и по приказу властителя. Коллективного или единоличного.

В реальности же это вовсе не «порядок», а ограничения.

Стран с регулированием «девственная природа» на данный момент не существует. Однако только в этих странах у любой идеи, бизнеса, жителя есть шанс на самореализацию, рост и развитие. Шанс найти свою нишу, ресурсы для роста. И у тигра, и у жука. И у травинки, и у дерева. И у растений, и у животных.

Руки чиновников и законодателей постоянно тянутся что-то подрегулировать. Мудрый государственник в этом случае должен бить себя по рукам сам. В противном случае удар последует или от жителей, или от экономики.

Милтон Фридман в статье «О свободе» отмечал, что у экономической и политической сторон жизни есть одно важное отличие.

Экономика обладает в некотором смысле неограниченной емкость. Т.е. возможностью создать любое количество экономических субъектов. Например, неограниченно большое количество кафе или магазинов в городе.

В данном случае важна именно возможность, а не финансовый успех этих субъектов.

Политика же обладает иным свойством – конечной или ограниченной емкостью. Один президент, десятки или сотни парламентариев, один закон, один мэр и т. д.

Таким образом, экономика способна регулировать себя самостоятельно, например, кафе будет ровно столько, сколько нужно жителям и выгодно собственникам. Т.е. будет найдено равновесие. А политика сама себя регулировать не может и имеет тенденцию к авторитаризму и тирании. Т.е. если ее не сдерживать волевым участием людей, то она склонна пожирать любые свободы. Именно это является причиной неограниченного разрастания чиновничьего и министерского аппарата, увеличения количества регулирующих законов, требований лицензирования, сертификации и т. д. Постепенно это превращается в зарегулированную, связанную по рукам и ногам экономику, которая перестает расти и начинает чахнуть.

Ограничивая экономику, политика как бы пожирает сама себя, ведь ограничения приводят к уменьшению доходов, зарплат, налогов, инвестиций. Именно поэтому, ради самосохранения государства, власти, доходов бюджета, необходимо отменить максимальное количество наложенных ограничений. А это значит поэтапно отменить все разрешительные процедуры. Отменить постепенно все сертификаты, лицензии и патенты на какой-либо вид деятельности или товар.

Необходимым условием ограничения роста раковой опухоли вмешательства политики в экономику является фактическое отделение экономики от государства, запрет на вмешательство и регулирование, который должен быть законодательно прописан. Возможно даже в Конституции. Экономика не должна спрашивать у чиновника разрешения.

Не только граждане стран сталкиваются с ограничениями и запретами. Есть категория жителей, на которых накладываются дополнительные ограничения. Прямо как на афроамериканцев в период сегрегации в США, крепостных в Европейских монархиях или Российской Империи, колхозников, времен СССР. Эта категория жителей называется иммигранты.

Довольно часто иммигранты сталкиваются с такими проблемами как:

1. Разрешение на работу.

2. Требование легализации документов об образовании, а то и непризнание полученного в другой стране образования.

3. Требование опять сдавать водительские и иные другие экзамены.

4. Требование знать язык новой страны.

Не смотря на то, что это может показаться справедливым и защищающим права жителей станы въезда иммигранта, на самом деле это не так.

Запреты и ограничения, накладываемые на иммигрантов, депрессивно влияют на экономику, а значит на каждого жителя страны. В том числе и на граждан, которых данные запреты якобы защищают.

Не останавливаясь подробно на экономической составляющей вреда данных запретов, поскольку о нем многократно писали многие известные экономисты, рассмотрим это с точки зрения прав человека.

1. Необходимость получения разрешения на работу для иммигрантов приводит к прямой дискриминации этой группы людей по месту рождения, а значит к нарушению прав человека. Причем не только иммигранта. Гражданин страны, в которую иммигрант приехал, так же оказывается ограничен в выборе. Для того чтобы нанять нужного ему специалиста, ему приходится проходить дополнительные бюрократические процедуры и доказывать людям, не понимающим в его бизнесе ничего, что данный специалист-иммигрант нужен работодателю.

Любые доводы, приводимые в пользу разрешительного характера приема иммигранта на работу, являются экономически невыгодными, ибо в результате повышается стоимость конечного товара для граждан страны, необходимость проверок и разрешений являются нарушением презумпции невиновности, как иммигранта, так и работодателя, являются дискриминационными по отношению, как к работодателю, так и к иммигранту. Любые третьи лица, бумаги и организации в данном процессе увеличивают стоимость работника, а значит и конечную цену продукта. Все эти затраты непроизводственные. Все разрешения выдают люди, которые получают зарплату из денег, зарабатываемых бизнесом работодателя и иммигрантом. Но, в отличие от бизнесмена и иммигранта, они эти деньги не считают, ибо не зарабатывают, а лишь получают в виде налогов.

Свободный рынок не имеет права допускать каких-либо ограничений и согласований бизнес-процессов, кроме договора между работником и работодателем. Все остальное не более чем недопустимое вмешательство власти в бизнес.

2. Требования легализации, подтверждения документов об образовании, а так же непризнание полученного в стране исхода образования является таким же нонсенсом.

Эти требования подразумевают, что некое образование в некоей стране является неполноценным, а то и вовсе ничтожным. И есть иное – правильное образование.

Очень знакомые мотивы. В 20-м веке были весьма широко распространены теории превосходства одной нации над другой. Например, в гитлеровской Германии.

И это именно так. Требования легализации, подтверждения диплома, а то и полное непризнание полученного образования – это банальный шовинизм. Есть «белые дипломы» и работа для людей с «белыми дипломами», а есть «черные дипломы» и места для работы «черных». Сегрегация в чистом виде. Разумеется, прикрытая высокими словами заботы о нации. Ну, так эти слова не новы. Их активно использовал в свое время министр пропаганды нацистской Германии Йозеф Геббельс.

Таким образом, можно совершенно отчетливо наблюдать дискриминацию одной группы людей, относительно другой и нарушение прав человека.

Выгодно ли это гражданам страны на самом деле?

Конечно, нет. Снижение конкуренции ведет к повышению цен и непосредственно отражается на расходах граждан.

Непризнание образования, навыков, интеллекта иммигрантов и недопущение их к работе в различных областях напрямую уменьшает разнообразие товаров и услуг, мешает возникновению новых товаров и услуг. Лишает граждан страны, куда приехал иммигрант выбора и перспектив.

Оказывается, что, по мнению законодателей, граждане страны настолько глупы, что не могут сами определить, у кого и какие услуги и товары им покупать, какого качества и по какой цене. А знают это только небожители – чиновники, выдающие разрешения.

Непосредственно к данному вопросу примыкает необходимость сертифицированния и лицензирования специалистов.

Данные требования касаются всех жителей страны, и вред от этих требований наносит урон тоже всем жителям.

Конечно, не все ограничения вредны и нарушают права человека. Свободы и права одного человека не могут вступать в противоречие и ограничивать права другого человека. Примером такого ограничения могут служить правила дорожного движения, ограничивающие скорость автомобилей в городах. Ограничение, имеющее целью обеспечить всем участникам движения право на жизнь, здоровье и перемещение.

Однако большинство ограничений, изобретенных законодателями, так или иначе, нарушают права человека и наносят вред экономике стран. И задача властей отменить максимальное количество ограничений, усложняющих жизнь людей и мешающих экономическому процветанию. А задача людей – требовать от властей отмены обременений, запретов и ограничений, нарушающих их права.

Рассмотрим лицемерность и вред лицензирования на примере самых регулируемых областей – лицензировании врачей и учителей.

Эти две области постоянно являются предметом спекуляции государственных мужей. Прикрываемых, разумеется, высокой риторикой заботы о детях или здоровье граждан.

Впрочем, чем непригляднее запрет, тем выше риторика и истеричнее аргументы. За примерами можно сходить в ту же нацистскую Германию.

При этом все аргументы разбиваются элементарно одним простым доводом.

Законодатели утверждают, что лицензирование врачей и учителей повышает качество медицинской помощи и образования.

Как бы ни так! Ведь если бы этот довод был бы хоть на 1% истинным, то жалоб на плохих врачей или учителей не было бы.

Ведь все врачи и все учителя, все школы и больницы лицензированы.

И везде есть плохие учителя и врачи. Лицензированные и сертифицированные этими самыми чиновниками.

Плохие учителя, плохие врачи, но с правильными дипломами и другими бумажками. А работают – плохо. Знают – мало. Но для получения возможности легально лечить или учить нужно иметь такие же бумажки. А вовсе не талант, трудолюбие и знания. Так сказал чиновник, так решил законодатель. Решили за потребителя. Потребитель же не разумен. Разумен лишь государственный муж.

Очевидно, что этот метод борьбы за качество ошибочен. Но человечество продолжает прыгать на этих граблях много лет.

А плохие врачи продолжают вредить здоровью граждан, а плохие учителя наносить детям психологические травмы.

Посмотрим на ситуацию чуть пристальнее.

И в образовании, и в медицине есть множество методик, множество путей для обучения и лечения. Лицензия подразумевает, что путь этот один, единственный, верный, отсекая все другие, т.е. сужая для потребителя возможность выбора.

Кто будет лучшим педагогом иностранного языка – иммигрант, носитель языка, или человек, изучавший его по книгам? И даже если оставить в стороне очевидный ответ, то почему государство берет на себя право решать, что лучше для конкретного гражданина? К чему это насилие на «пустом месте»?

А если вспомнить примеры успешных частных несертифицированных школ в Гарлеме, упоминавшихся в главе «Налоги», где работали учителя без лицензий и без педагогического образования. Вспомнить различные кружки и секции, где читатели сами учились у несертифицированных не педагогов, но талантливых и увлеченных людей, которые хотели передать свои навыки и знания детям. А если вспомнить преподавателей высшей школы, которые не имеют лицензий педагогов и педагогического образования. То абсурд требования от учителей дипломов и лицензий становится еще более очевиден.

Аналогично и с медициной. Как сертифицировать китайского врача, который привез в Европу свои методики лечения? Лишить пациентов доступа к этим методикам? Ибо никаких шансов лицензировать то, что не утверждено чиновниками нет. Нет чиновников, которые бы понимали хоть что-то в методиках китайской медицины.

Требование лицензирования лишает пациента права спокойно выбрать – лечиться ли ему у китайца, использовать ли его методы, или предпочесть более привычных врачей.

Чем так провинился главврач больницы, директор школы, руководитель фирмы, что его лишают права самостоятельно определять, кого и на какую работу нанять? Ни чиновник, ни член лицензионно-разрешительного комитета не отвечает за деятельность его фирмы, больницы или школы. Это зона ответственности директора. Требования наличия лицензий и любых иных документов лишают руководителя возможности выбора лучшего специалиста, а потребителя – лучшей услуги.

Почему гражданин лишен этого выбора? Чем он так провинился перед властями?

Запреты и абсурдные требования приводят к тому, что граждане все равно активно пользуются всеми вариантами обучения и лечения, когда им это нужно. Нелегально, разумеется. Или покидая страну. Очередной глупый закон делает нормальных людей преступниками.

Совершенно непонятно в чем тут высокий смысл госрегулирования? Если только чиновников накормить? Дать им что-то порегулировать?

При этом явно прослеживается нарушение права граждан на здоровье и образование.

Посмотрим на ситуацию с лицензированием врачей и учителей под другим углом.

IT индустрия очень сильно влияет сейчас на нашу жизнь и поэтому работу программиста или иного IT-специалиста вполне можно сравнить если не с врачебной деятельностью, то с педагогической – точно. Однако подавляющее большинство программистов не заканчивали профильные вузы, многие вообще не имеют институтских дипломов, а уж о лицензиях и говорить не приходится. И чем выше качество IT-специалиста, тем меньше у него разнообразных доказывающих и разрешающих бумажек. И ничего… мир опять не рухнул. Более того – активно и продуктивно развивается.

Доведем запреты, разрешения и лицензирование до абсурда, ибо они и есть абсурд.

Тогда получится, что необходимо запретить использование ножей или лицензировать каждую домохозяйку. Ведь нож – это потенциальное орудие убийства.

Запретить, вне всякого сомнения, секс – ведь в результате может родиться преступник. Это легко доказать – все преступники были когда-то рождены матерями.

Бредовый аргумент?

Не более бредовый, чем аргументы за лицензирование профессий, сертифицирование столов, банок, стульев и т. д.

Примерьте эти запреты на себя.

Итак, вам, в результате деятельности депутатов и иных законотворцев запретили иметь дома ножи, топоры, дрель, бейсбольную биту, монтировку, гвоздодер, ледоруб и, конечно, запретили заниматься сексом.

Есть ли у депутатов на это право? Сочтете ли вы хоть один их аргумент весомым?

Но почему-то люди считают допустимым сертификацию покупаемых ими продуктов (иные к продаже запрещены), лицензирование врачей, учителей, строителей, юристов и т. д.

3. К подобным казусам относится и требование к иммигрантам повторно сдавать водительские и иные другие экзамены. Разберем ситуацию на примере требования о пересдаче экзамена на право управления автомобилем. Во многих странах водителям из «третьих стран», в том числе с любительскими правами, необходимо через 6 месяцев после въезда в страну сдавать теоретический и практический экзамены на вождение и получать национальные права.

Если вдруг читатель не знает, то во всех странах правила дорожного движения одинаковые. Есть, конечно, определенные различия в знаках, полосах движения, но абсолютно все правила, это правила, принятые 8 ноября 1968 года на конференции ООН в Вене. Все национальные правила дорожного движения – это перевод международного закона, «Конвенции о дорожном движении».

Таким образом, обязывая водителя повторно сдавать теорию и вождение, его принуждают пересдать то, что он однажды уже сдал. Это, конечно, весьма нелогичное требование.

Но на этом нарушение логики законодателей не заканчивается. Пересдачу экзаменов от иммигранта требуют не сразу, а через 6 месяцев езды по дорогам страны.

Т.е. 6 месяцев он знал правила, умел водить машину и его документы были законны. А через 6 месяцев вдруг все забыл, а права оказались нелегальными.

Что это? Дискриминация, шовинизм или глупость законодателей?

4. Требование знать язык одно из самых несуразных требований закона к иностранным специалистам и иммигрантам. И по очень простой причине. Если труд низкоквалифицированный, то, как правило, и набор слов невелик, а может и жестами можно объясниться. Если же труд высококвалифицированный, то что мешает иммигранту поделиться своей зарплатой с переводчиком, создав, таким образом, рабочее место для гражданина страны?

С учетом технического прогресса, когда весьма скоро в любом телефоне или плеере будет стоять синхронный голосовой мультипереводчик, требование знать язык страны въезда вообще становится архаичным.

Если быть честным, то требования знания языка, требование замены прав, подтверждения образования – это банальный шовинизм.

Требование от иммигрантов подтверждать диплом, пересдавать права, сдавать языковой экзамен – унизительно по отношению к человеку. Унизительно доказывать, что ты человек, а не верблюд. И это прямое нарушение права человека на достоинство. И прямое нарушение юридического принципа презумпции невиновности.

Вряд ли апологет лицензирования, подтверждения диплома и иных разрешительных (в действительности – запретительных) процедур ответит утвердительно на вопрос, гарантирует ли наличие диплома и лицензии качество услуг врача, юриста, учителя и других. Ему придется или врать (что, впрочем, у него легко может получиться), либо признать, что гарантии нет.

А если процедура не гарантирует результат, то может быть процедура ошибочна?

При этом, лицензирование, как и иные запретительные способы регулирования (депрессирования) экономики вовсе не новы и известны со средних веков. Все разновидности гильдий, каст, сословий – это не что иное, как лицензирование и подтверждение диплома, в переводе на современный язык. И цель их всегда была одна – ограничить конкуренцию, поднять цены, увеличить доходы «своих» и не допустить «чужих». Т.е. все та же дискриминация и банальный картельный сговор, ухудшающий качество и повышающий цены для потребителя.

Отсутствие школьного образования у Томаса Эдисона нисколько не мешает нам, и чиновникам-запретителям, пользоваться электрическими лампочками. Однако Эдисон не закончил даже школу. У него не было ни лицензий, ни сертификатов, ни разрешений от чиновников на право изобретать. А школьные учителя (лицензированные и дипломированные) сочли его «ограниченным».

Гиппократ, кстати, тоже не смог бы предъявить проверяющим чиновникам лицензии на врачебную деятельность.

Коперник и Галилей, разумеется никогда не получили бы сертификат астронома, ибо в средние века считалось, что Солнце вращается вокруг Земли, а не наоборот.

Мендель тоже вряд ли смог бы получить лицензию генетика с учетом теологического, а не биологического образования.

Может надо как-то выбираться из средневековья? На дворе 21-й век.

Аварии на дорогах устраивают водители, имеющие права и лицензии. Врачебные ошибки совершают дипломированные и лицензированные врачи. Плохо учат, наносят ученикам психологические травмы лицензированные и дипломированные учителя. При этом знахари, гомеопаты, шаманы и шарлатаны великолепно обходятся без лицензий и экзаменов, и прекрасно процветают, занимаются своим делом, удовлетворяя спрос населения.

В то же время, со всех этих лицензий и разрешений кормится масса чиновников, не производящих никаких полезных для граждан товаров или услуг, зато обладающих почему-то правом решать за гражданина, где ему лечиться и учиться за его же налоги.

У грудных детей, возможно, больше свободы выбора, чем у совершеннолетних граждан страны.

В качестве примера разберем далеко не самую худшую, а возможно одну из лучших систем контроля и лицензирования – FDA – управление по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов (Food and Drug Administration).

В данном учреждении в 2012 году работало 14824 человека, которые проели в том же году 4,36 млрд долларов налогоплательщиков.

Кажется, что может быть важнее и благороднее, чем забота о качестве продуктов и лекарств, которые используют люди? По мнению нобелевского лауреата по экономике Милтона Фридмана важнее такой заботы может быть только ликвидация данного учреждения, что и было предложено им публично в 1973 году.

В чем же состоит опасность для людей от результатов работы данного учреждения? Логичным было бы предположить, что работа этих 14 тысяч чиновников снижает вероятность нанесения вреда человеку лекарством или пищей, снижает риск смерти. Однако все обстоит с точностью до наоборот. По мнению Фридмана, в результате работы FDA стоимость разработки лекарств увеличилась в сто раз, а время на внедрение нового лекарства увеличилось в 4 раза и составило 25 лет. Подобные изменения привели к тому, что фармакологическим компаниям невыгодно разрабатывать лекарства от редких заболеваний. А кроме них этого никто делать не будет. В результате сотни тысяч людей, страдающие сотнями редких заболеваний, лишаются возможности лечения. Здоровье этих людей на совести чиновников FDA.

Задержки с одобрением чиновниками других лекарств тоже стоят пациентам здоровья и жизни. Так в Великобритании было одобрено несколько препаратов, предотвращающих смерть при осложнениях инфаркта миокарда. В США, по данным за 1979 год, не было одобрено ни одно из них. А английские лекарства FDA к применению тоже не разрешил. Результат – 10000 смертей ежегодно от осложнений инфаркта. Эти жизни тоже на совести FDA.205205
  Милтон Фридман «Свобода выбирать» 1979г


[Закрыть]

Ни один нерадивый производитель, ни один террорист и мало кто из агрессивных воителей наносил своим согражданам такой ущерб. Разумеется, необходимо констатировать, что деятельность FDA при декларировании «заботы о людях» на самом деле нарушает право человека на жизнь, здоровье и лишает его права выбора способа улучшить свое здоровье.

Почему же деятельность этого, далеко не худшего на общем фоне в США и других странах, учреждения столь неэффективна, дорога и опасна? Почему чиновник, защищая потребителя, в реальности вредит ему?

Все очень просто. Если чиновник запретит что-либо, то он ничем не рискует. Стул под ним не зашатается и зарплата не испарится. А вот если разрешит, но ошибется, то может лишиться теплого места.

Остается только удивляться тому, что не смотря на запретительный вектор работы чиновников, фармкомпаниям все же удалось в 20-м веке зарегистрировать множество лекарств, спасших миллионы жизней.

И остается лишь ужасаться тому, какое количество лекарств было не разработано, было не зарегистрировано, было признано неперспективными экономически в силу дороговизны и длительности разрешительного процесса. Ужасаться, скольким людям стоил жизни и здоровья результат запретительной деятельности чиновников.

При этом наличие огромного количества лицензирующих, контролирующих, надзирающих и штрафующих чиновников и инстанций нисколько не сократили количество шарлатанов, народных снадобий, всевозможных панацей и волшебных таблеток. Часть из них выпускается под видом биологически активных добавок, честь просто распространяется в обход любых аптек, магазинов и инстанций.

Стоит ли продолжать настаивать на ошибочном пути лицензирования, запрета и регулировки? Конечно, нет.

Есть ли шанс избавиться от данного звена, наносящего огромный вред, как людям, так и экономике? Конечно, нет. И вот почему. Чиновников много и они хотят хорошо кушать. Наличие чиновника в цепочке изготовитель-товар-потребитель или услуга-потребитель удваивают стоимость любого товара и услуги. Т.е. на зарплату любого человека можно было бы купить вдвое больше товаров и услуг, если бы контролем этих товаров и услуг не занимался чиновник.

Может пришла пора заняться лицензированием депутатов и прочих законотворцев? Требовать от депутатов подтверждения диплома по экономике, раз они принимают экономические законы? Может стоит ввести лицензирование чиновников со сдачей экономического минимума и экзаменом по эмпатии?

Если собрать все, принятые царями, парламентами и сенатами, глупые и бессмысленные законы, все законы, нанесшие людям вред и страдания, законы, приведшие к упадку в экономике, то получится небольшая библиотека, количество томов в которой превысит толщину любой энциклопедии.

Собственно, для иллюстрации мудрости законодателя этого аргумента вполне достаточно.

Шотландский философ Адам Смит, американский писатель, эмигрантка из Питера, Алиса Розенбаум (Айн Ренд), австрийский экономист, лауреат Нобелевской премии по экономке Фридрих фон Хайек и американский экономист, сын эмигрантов из Венгрии, Нобелевский лауреат 1976г по экономике Милтон Фридман и многие другие в разное время настаивали на недопустимости вмешательства политики и государства в экономические взаимоотношения и возражали против госрегулирования экономики в любом виде.