Текст книги "Дикая яблоня. Пасторальная симфония"

За веру, Россия!

Памяти Патриарха московского

и всея Руси Алексия

 
Ниспослал век двадцатый мессию,
Всю тяжесть взвалив креста.
Он сердцем спасал Россию,
Подобно святого Христа.
 
 
Горой богословских фактов
Укрыл скептицизма холмы.
«Спаси нас, Господь, от терактов», —
Просим сегодня мы.
 
 
Молим за нашу Землю:
«Боже, храни Русь от бед!»
За веру, Россия!
Я внемлю:
Достойнее нет побед!
 
 
Светлой, возвышенной, сильной
Сегодня стала страна.
Духовная жизнь России
С Алексием возрождена!
 
 
Святое его пророчество:
«Верой едины сыны!»
Купола золотые отечества,
Предтече освящены!
 
 
Вспять не воротишь реки,
В прошлое канет век.
Патриарх Алексий навеки —
Русской души оберег.
 
 
Молим за нашу Землю:
«Боже, храни Русь от бед!»
За веру, Россия!
Я внемлю:
Достойнее нет побед!
 
 
Ниспослал век двадцатый мессию,
Всю тяжесть взвалив креста.
Он сердцем спасал Россию,
Подобно святого Христа.
 

Мой Прокопьевск

Кузбассу – 300 лет

 
Я бывала в разных городах,
Где встречала и закаты, и зарю.
Сердце просится домой – увы и ах!
Мой Прокопьевск! Только вас люблю.
 
 
Только здесь рассветы греют душу,
Золотыми куполами светел он.
Главное, что утром я услышу
Пенье птиц и колокольный звон.
 
 
Был всегда для нас Прокопьевск близким,
Близким для волнующих сердец.
Да! Вначале был наш город низким,
А теперь он вырос до небес.
 
 
Город вырастил большое поколенье.
Я спасибо говорю, мой город, вам.
Нету сил сдержать души волненье,
Вы поверьте, земляки, моим словам.
 
 
Всей России наш Прокопьевск пригодился.
Благодарна я за это всей стране.
Нет, добычами угля он не гордился —
Это с детства было ясно мне.
 
 
Наш Прокопьевск помогал всегда России,
А Россия помогала вечно нам.
То не лесть и не слова мессии,
Вы поверьте, молодёжь, моим словам.
 
 
Я бывала в разных городах,
Где встречала и закаты, и зарю.
Сердце просится домой – увы и ах!
Мой Прокопьевск! Только вас люблю.
 

Горная Шория

 
Шория! Горная Шория!
Нас зовёт поднебесная высь!
Ты родного Кузбасса история,
Мы у ног твоих вновь собрались.
 
 
Шория! Горная Шория!
Есть на свете немало чудес.
Только здесь отдыхаю душою я:
Красота от земли до небес!
 
 
Шория! Горная Шория!
Ты Сибири великой краса.
Необъятна твоя территория —
Водопады, долины, леса!
 
 
Горная Шория! Горная!
Неземной, заснеженный край!
Богом данная вечность узорная
И в мороз, и в жару дивный рай!
 
 
Шория! Горная Шория!
Нас зовёт поднебесная высь!
Ты родного Кузбасса история,
Мы у ног твоих вновь собрались.
 

Шерегеш

 
Мой Шерегеш! Ты обладаешь редким даром
Преподносить необъяснимо ненаглядность!
И белых шапок снежную нарядность,
И вечность строгую – всё отдаешь нам даром.
 
 
Мой Шерегеш! Ты безупречен, словно Бог!
Тебе завидуют, пожалуй, даже боги.
Мы вновь собрались все у твоих ног,
К тебе ведут и сердце, и дороги.
 
 
Мой Шерегеш! Ты бесконечен в моём сне
Сдаюсь! Ты одержал свою победу!
Лишь взгляд один всего-то нужен мне.
К тебе лечу я! Слышишь? Снова еду!
Мой Шерегеш!
 

Елена Шевченко, «Дорога в Шерегеш» (холст, масло)

Стихи – детям

Аким – имя твое!

 
Аким! Имя твое – купола звон.
Аким! Имя твое – молота стон.
Аким! Гнётся ветвь от плодов.
Аким! Крик тревожный птенцов.
Аким, Аким! Звенит капелью апрель.
А-а-а-а-ким! Лёгок мой вздох!
Теперь!
Я в перезвоне всех колоколов
И в перестоне дальних молотов
Тебя боготворю!
Спасибо говорю
И птахе ранней,
И звенящему апрелю,
И ветви гибкой,
И капели!
Я благодарна им…
Аким!
Аким!
Аким!
 

Радуга

Акиму

 
Радуга над лугом
Выгнулась дугой,
 
 
Утоляла жажду
Дождевой водой,
 
 
С разных луговых цветов
Дождинки собирала.
 
 
Радуга поэтому
Разноцветной стала.
 
 
А потом шагнула
Через речку в лес.
 
 
Приходила радуга
Из страны чудес.
 

Цыплёнок и росток

 
Проклюнулись цыплёнок и росток,
И каждый понял, что неодинок!
Цыплёнку захотелось кукарекнуть,
Росток мечтал корнями вмиг окрепнуть.
 
 
Цыплёнок загорланил и охрип,
Росток от жажды головой поник…
Но вот над миром разразился гром,
И потемнели небеса кругом.
 
 
И освятили молнии округу,
Прижались в страхе ма́лые друг к другу.
И хлынул с неба дождик проливной,
Спасал цыплёнка стебель, словно Ной.
 
 
Цыплёнок уцепился за росток —
Не страшен им бушующий поток!
Испил росток сполна живой воды,
Словно ковчег, спасла их дружба от беды.
 
 
Когда есть корни, не страшна стихия.
Друзья! О дружбе и корнях пишу стихи я.
. . . . . . . . .
 
 
Проклюнулись цыплёнок и росток,
И каждый понял, что не одинок!
Цыплёнку захотелось кукарекнуть,
Росток мечтал корнями вмиг окрепнуть.
 

Земное

 
В неподвижной лесной тишине,
Где с крутой земляничной со́гры
Солнце шаром скатилось в овраг,
Собирая над Миром сонмы,
Сладко нежась в стоялой воде,
Вмиг разрушив безмолвье ночное,
Жаба нам объявила по-царски:
«Здесь начало начал Земное!»
 

Алтай

с. Кружало

Жаба нам объявила по-царски…

Когда тихо-тихо

© Слова: Татьяна Мишина

© Музыка: Андрей Сеничев

Колыбельная

Акиму

 
Колыбельную китиха пела для китёнка,
Так баюкает мать кошка своего котёнка.
На волнах, как в колыбели, засыпал малёк,
Он без матушки китихи спать пока не мог.
Тихо-тихо океан их качал в волнах.
«Ах! Какой же ты красивый! – мать шептала. – Ах!
Будь счастливый, мой малыш». Пела для китёнка.
Так баюкает мать кошка своего котёнка.
Так поют и рысь, и львица, и тигрица-мать,
Чтоб китята и котята стали крепко спать.
Песню нежную китихи слушал океан,
Пела так у колыбели наша мама нам.
Когда в доме тишина и луна в окошко,
Можно слышать, как поёт для котёнка кошка.
Когда тихо на планете, когда тихо-тихо,
Можно слышать, как поёт матушка китиха.
 

Сенокос

 
На заре-зарёнушке
Пасутся две бурёнушки,
Жуют травку сочную,
Сочную, цветочную.
Нагнал ветер облака,
Дождик напоил луга,
Будет много молока!
 
 
Травы на лугу цветут,
Утром косари придут,
Косы острые наточат
И траву под корень скосят.
Вечером опять придут,
В стога сено соберут,
Запасут они корма —
Не страшна будет зима!
По весне снега растают,
Травы снова зацветают.
Ночью сполохи зарниц,
А зарёю пенье птиц,
Звон цикад, жужжанье ос,
Лето – снова сенокос!
 
 
На заре-зарёнушке
Пасутся две бурёнушки,
Жуют травку сочную,
Сочную, цветочную.
Нагнал ветер облака,
Дождик напоил луга,
Будет много молока!
 

Звезда, что ярче всех!

Сестре Лене и её сыну Акиму

 
«На колени, усадив меня
И согрев теплом своим и лаской
Мама у вечернего огня
Сон мой убаюкивала сказкой».
 

Кайсын Кулиев

 
Приголубил месяц тёплым светом ёлки,
Золотые нити вдел в острые иголки,
Серебром осыпал лапы вековые,
И стоят под небесами ели голубые.
 
 
Меня мама обняла и укрыла пледом,
Месяц юный увидал и улёгся следом.
У камина с мамой тихо и тепло,
А мороз-художник расписал стекло.
 
 
– Мама, мам, а кто рисует на окне узором?
Мама, мама, а зимой звери спят по норам?
Малая Медведица ищет Млечный Путь,
Чтоб к Большой Медведице в гости заглянуть?
Почему у чёрной кошки рыжие котята?
Мам, а у китихи деток звать китята?
 
 
– Да, китята деток звать,
Уже поздно, надо спать!
 
 
– Мама, а я видел лошадь на лугу,
Кто её обидел? Луг был весь в снегу!
Мамочка, а рядом с ней бегал жеребёнок!
Мам, а жеребёнок – лошади ребёнок?
Если жеребёнок лошади сынок —
Значит, он ребёнок! ЖЕ – ненужный слог!
 
 
– Спи, философ милый, глазки закрывай.
– Мама расскажи мне, что такое рай.
– Баю-баю, ангел мой… баю-баю-бай,
Ты со мною рядом – это значит рай.
 
 
Меня мама обняла и укрыла пледом,
Месяц юный увидал и улёгся следом.
У камина с мамой тихо и тепло,
А мороз художник расписал стекло.
 
 
– Мама, мам, я не боюсь темноты!
Ну, совсем чуть-чуть боюсь! Мам, а ты?
Мамочка, а кто придумал звёздам высоту?
Мам, ты знаешь звезду эту? А вон ту?..
 
 
Ушёл месяц, и осталась в небе колея,
Кто ему подарит сказку, коль не я.
Дед Мороз, неси скорей детские мечты!
Кто ещё исполнит их, коль не ты!
 
 
Приголубил месяц тёплым светом ёлки,
Золотые нити вдел в острые иголки,
Серебром осыпал лапы вековые,
И стоят под небесами ели голубые.
 
 
– Посмотри, сынок, зажглась яркая звезда!
Мам, звезда, что ярче всех?
– Да!
 

Ночь баюкает нежно звезду

© Слова: Татьяна Мишина

© Музыка: Андрей Сеничев

Колыбельная

 
Ночь пришла,
Привела тишину и покой.
Спи, малыш,
Баю-бай, засыпай, мой родной.
 
 
Золотой
Месяц сонный прилёг в облаках.
Счастье спит,
Счастье спит у меня на руках.
 
 
Ночь светла,
Ночь качает звезду в синеве.
Мой малыш,
Как же дорог, как дорог ты мне.
 
 
Добрый сон
Пусть приснится тебе, ангел мой.
Золотой
Месяц твой охраняет покой.
 
 
Баю-бай,
Ночь качает звезду на волнах.
Счастье спит,
Счастье спит у меня на руках.
 
 
Стережёт
Месяц сонный в ночи тишину.
Ночь светла,
Ночь баюкает нежно звезду.
 
 
Добрый сон
Пусть приснится тебе, ангел мой.
Золотой
Месяц твой охраняет покой.
 
 
Баю-бай,
Ночь качает звезду на волнах.
Счастье спит,
Счастье спит у меня на руках.
 

Solo дождя

 
Нарастала тишина,
Словно снежный ком.
Даже полная луна
Спряталась за холм.
Закатилась за леса,
Содрогнулись горы.
Расписали небеса
Молнии узоры.
От раската грома
Замер водопад,
Страшно даже дома:
Кто-то невпопад
Затянул тревожно
Песню на дуде́.
Это пел, возможно,
Домовой в трубе,
Но по капле капля
Сыпал гаммы дождь:
До, Ре, Ми,
Фа, Соль, Ля, Си —
Непогоды вождь.
Дирижёр великий
Ценит тишину,
Пригласил для solo
Полную луну.
Нарастала тишина,
Словно снежный ком.
Снова полная луна
Спряталась за холм.
Закатилась за леса,
Содрогнулись горы.
Расписали небеса
Молнии узоры.
Снова замер водопад
От раската грома.
Снова брал за ладом лад,
Пел в камине дома
Грустно и нату́женно
Ветер на дуде́.
Так поёт простуженно
Домовой в трубе.
Вновь по капле капля
Гаммы сыпал дождь:
До, Ре, Ми,
Фа, Соль, Ля, Си —
Непогоды вождь!
Начинал с мажора,
Что-то спел из Ли́ста.
Сам – за дирижера,
Сам – и за солиста.
Звонко принялся стучать,
Но немного стих.
Можно долго продолжать
Этот мокрый стих.
 
 
Дирижер великий
Ценит тишину,
Пригласил для solo
Полную луну.
 

Он вернулся!

 
И вот вернулся вновь он
С первым лучом зари!
Ваш златокудрый принц,
Экзюпери!
Он звонко рассмеялся,
Ни слова не сказал,
А мир преобразился
И вдруг счастливым стал.
Запели звонче птицы,
Деревья зацвели,
Когда малыш коснулся
Поверхности земли.
Принц принялся за дело:
Планету прибирать,
Потухшие вулканы
Он начал подметать.
Умыл с утра он солнце
И небо всё протёр.
Зелёными полянами
Он застелил простор.
Немного отдышавшись,
Мало́й цветы полил,
А розу одинокую
Заботливо укрыл.
Когда закончил дело,
С горы он глянул вниз.
Там маленького принца
Ждал друг – любимый Лис.
Спустившись на равнину,
До блеска он натёр
Серебряные чаши
Больших лесных озёр.
И небо отразилось
В озёрах синих-синих,
И круглая луна
Вдруг утонула в них.
Затрепетали звёзды!
И пали с неба ниц.
Всем сразу стало ясно:
Вернулся крошка принц.
Принц маленький вернулся!
И, что ни говори,
Был прав французский летчик
Де Сент-Экзюпери.
 
 
Отважного пилота
Всю жизнь мне было жаль.
До боли мне знакома
Его тоска-печаль.
Я обещала автору,
И слово я сдержу.
«Принц маленький вернулся!» —
Ему я напишу.
 

Сыну андрею

 
Родной, единственный, любимый мой!
Мне кажется, любовь дана лишь мне одной.
Любовь пришла с твоим рожденьем на рассвете,
Тогда спешил к нам аист в снег и ветер.
Ты появился утром, волшебным был рассвет,
И поняла тогда я: счастливей меня нет!
Тебя так нежно я люблю!
И Бога я благодарю,
Что подарил он счастье
Быть рядом мне с тобою и в ненастье
Оберегать тебя от злых напастей,
От сквозняков и колдунов из страшных сказок
И слушать, фантазёр, твои рассказы
О том, как станешь ты пожарным, скалолазом
И в космос полетишь со мною даже!
А помнишь, как собрался ты в солдаты
И в детском мире мы купили автоматы
И танки с пушками. Тогда ты,
Вполне вооружившись, был готов
Нас с папой защитить от всех врагов.
Но бабушка сказала: «Нет, постой!
Я в армию пойду, сынок с тобой.
Кто будет надевать тебе ботинки,
Завязывать шнурки, раскрашивать картинки?
Привык командовать ты мной.
Так ты берёшь меня с собой?»
И было весело нам всем.
Тогда ты быстро повзрослел.
Андрей, я верила твоим талантам
И знала, что ты станешь музыкантом.
 

Золотые сны

Внуку Ванечке

 
Месяц в небе стережёт сон.
Тебе сказку бережёт он:
Притаилась за окошком тишь,
Слышишь, как шуршит в норке мышь?
Тихо вышел из тумана ёжик,
Из кармана месяц вынул ножик,
У заката он отрезал край,
Чтоб во сне ты увидал рай.
Он отрезал у звезды кромку,
Серебра насыпал полную котомку,
Оторвал, повеса, краешек луны,
Собирал в лукошко золотые сны:
От лисицы убежал колобок,
Мишка мёда запасал впрок,
Из беды спасал котёнка дружок Тим,
Стало радостно вдвоём им.
Тихо выйдет из тумана ёжик,
Из кармана месяц вынет ножик,
У заката он отрежет край,
Баю-бай, ангел мой! Баю-бай.
Притаилась за окошком тишь,
Слышишь, как шуршит в норке мышь?
 
 
Месяц в небе стережёт сон.
Тебе сказку бережёт он.
У заката он отрежет край,
Баю-бай, ангел мой! Баю-бай.
 

Два ангела

 
Два ангела сидели на скамейке.
Один держал стрелу,
Другой играл на флейте.
И оба были так милы́,
Хитоны были их белы.
Их кудри золотой венец объял.
Сюжет меня ничуть не удивлял,
Я шелест крыльев за спиной их
Вдруг услышала.
Пять лет мне было – я мимо шла.
Явь или сон – что это было?
И что меня в тот миг остановило?
Спросила ангелов тихонько я:
«Музыка ваша для меня?»
И вдруг услышала ответ:
«Нет, девочка, малышка, нет!
Музыка эта о тебе,
О будущей твоей судьбе.
Она о доброте твоей,
Расти, малютка, поскорей.
Придёт однажды к тебе в дом
Добро, что послано Творцом.
И станешь ты сама творить…»
Вдруг перестали говорить.
Остался навсегда вопрос,
И беспокоит он всерьёз
Меня до слёз всю жизнь мою!
О чём в стихах своих пою?
Огорчена бываю тем,
Когда мне не хватает тем.
Муза покоя не даёт —
Тогда душа моя поёт!
Когда кружится жёлтый лист,
Моё богатство – чистый лист!
 
 
Два ангела сидели на скамейке.
Один держал стрелу,
Другой играл на флейте.
И оба были так милы,
Хитоны были их белы́.
Я помню крылья их и лица…
Ну вот!
Опять нужна страница.
 

Облако на закате

Илон Маск отправил Теслу

в открытый космос

 
Мчалось по́ небу авто.
Видела ли я? А то!
Без водителя и света
Авто мчалось, что ракета.
А зачем машине свет?
В небе встречных машин нет.
Может, то авто «феррари»?
Кто же жал там на педали?
По Вселенной мчался лихо,
Было тихо, очень тихо.
Может, это «мерседес»?
Разгорался интерес!
Может это «ё-мобиль»?
Есть такой автомобиль?
Пролетели журавли,
Прокричали: «Жигули!»
И, развеяв интерес,
Улетели вдаль за лес.
Патриоты, видно, тоже.
Правда ваша, что ж, похоже.
Торопился на закат,
Обогнал планет парад.
Проскочил на красный свет,
Обогнал пару комет,
Обогнал зарницы вспышку
И Медведицу, малышку.
А большую пропустил,
Млечный Путь ей уступил,
Уступил ей Млечный Путь,
Земной шар смог обогнуть.
Вдруг растаяло авто,
Только видели его!
Лишь остался след вдали,
Колея в звёздной пыли.
 
 
Мчалось по́ небу авто.
Видела ли я?
А то!
 

Фото Акима. Ему было 7 лет

Нянька-ночь

 
Звуки стёрты тишиной,
Тихо нянька-ночь
Преподносит нам покой.
Спи, сынок, спи, дочь.
 
 
Слышны отголоски
речки-говорушки.
Где-то на болоте
квакают лягушки.
В поле перепёлка
деток унимает.
В сене в кошки-мышки
серый кот играет.
Глухо ухнула сова,
в лесу тихо стало.
Прилегло на грудь холма
солнышко устало.
 
 
Звуки стёрты тишиной.
Тихо нянька-ночь
Преподносит нам покой.
Спи, сынок, спи, дочь.
 

Память

Марине Цветаевой

 
Тропинка, изгибаясь,
Взбегала на холмы,
 
 
Смеясь и задыхаясь,
По ней бежали мы.
 
 
Ликующим вспугнутая
Скерцо старых звонниц,
 
 
С крестов взлетала стая
Крикливых чёрных птиц.
 
 
Осевшая церквушка
Почти на треть в земле,
 
 
На маковке кукушка
Прокуковала мне.
 
 
Вы низко поклонитесь
Малиновой заре
 
 
За упокой и здравие
Марины на земле!
 
 
Вставал рассвет рябиновый,
Он плыл по облакам,
 
 
Как грёзы, звон малиновый
Был Богом послан нам.
 
 
Он, словно сердцебиение,
Звучал издалека
 
 
Марины, усопшей в забвении,
Воскресшей – на века.
 
 
Ликующим вспугнутая
Скерцо старых звонниц,
 
 
С крестов взлетала стая
Крикливых чёрных птиц.
 

Москва

Память

100 лет со дня рождения моего деда

Сальцина Дмитрия Владимировича.

Чистополь – Москва – Прокопьевск

1907–2007

 
Нарисую я, Бога моля,
Как слагало секунды время,
Как вздыхала ночами Земля,
Как взошло занесённое семя.
 
 
Нарисую я слёзы око́н,
Нарисую холодное лето,
Эха фальшь, колокольный стон,
Ну, зачем я рисую всё это?
 
 
Набросаю дыханье весны,
Напишу аромат сирени,
Приукрашу неясные сны,
Впущу ласточку в новые сени.
 
 
Нарисую берёзовый шум,
Птичий гомон в тиши нарисую,
Намалюю – придёт что на ум!
Жизнь, я знаю тебя такую.
 
 
Память! Миг забвения дай,
Больше мига просить не посмею.
Боль моя, я прошу, улетай,
Боль, тебя рисовать не сумею.
 
 
Нарисую я, Бога моля,
Как слагало секунды время,
Как вздыхала ночами Земля,
Как взошло занесённое семя.
 
 
Нарисую я слёзы око́н,
Нарисую холодное лето,
Колокольный, далёкий звон,
В унисон нарисую всё это.
 
 
Нарисую березовый шум…
 

Воспоминаний вуаль

 
Мысли уносят вдаль —
В даль, что позади.
Воспоминаний вуаль
Как ледяные дожди.
 
 
Нитью холодной вдруг
Сердце моё обовьют,
Всё возвратится на круг,
Если в доме тепло и уют.
 
 
Всё равно прогремит гроза
Хоть на миг, но прогремит.
Станут влажными вмиг глаза —
Память с болью летит.
 
 
Ночью она захлестнёт,
Сердце поранит в кровь.
Память – души гнёт —
Возвращается вновь и вновь.
 
 
И приносит издалека
Годы прошлые, что ушли.
Оставляет она на века
Всё, что прожили и прошли.
 
 
Пусть пробил тех курантов бой,
Всё равно принесёт с собой суть.
И подарит её нам с тобой —
Как без неё уснуть?
 
 
Воспоминаний нить…
Что можно о ней сказать?
Пусть мешает порой она жить,
Не забыть мне отца и мать.
 
 
Мысли уносят вдаль
В даль, что позади.
Воспоминаний вуаль
Как ледяные дожди.
 

15.01.2021

Тихий дождь

Памяти народного

поэта Кабардино-Балкарии

Кайсына Кулиева

 
Поэту луна – единая власть.
Луна – вдохновитель и вождь.
Поэт тишиной упивается всласть,
Ему Божий дар – тихий дождь.
 
 
Поэту весна – блаженство и страсть,
Нескошенный луг – упоенье.
Поэту с разбега в ромашки б упасть,
Ему небеса – вдохновенье!
 
 
Поэту любовь – духовный полёт.
Кайсын высоко мог летать.
Муза поэта ввысь позовёт —
Не мог ей Кайсын отказать.
 
 
Поэту земля – добродетель и мать,
Кулиев – писатель от Бога!
Всё вечное, доброе сеять-пахать
Без фальши в мир нёс от порога.
 
 
Поэту зима… Отведён ей свой срок…
Летят, словно птицы, года…
Мне душу согреет его щедрый слог,
Что жаркий очаг в холода.
 
 
Поэту луна – единая власть.
Луна – вдохновитель и вождь.
Поэт тишиной упивается всласть,
Ему Божий дар – тихий дождь.
 

Падал и падал снег

Вечный гость на чужом берегу.

М. Цветаева

 
Объявлен рейс на Ганновер.
Падал и падал снег —
Белый, пушистый, первый…
Увидимся или нет?
 
 
Белый, пушистый, первый
Падал и падал снег.
«О Боже! – сказала мать нервно. —
В школу ушёл… Шапки нет…»
 
 
Пытаясь её утешить
Шутила я: «Это пустяк!
Мальчишки из нашего класса
Все ходят в школу, мам, так!»
 
 
Белый, пушистый, первый
Падал и падал снег…
Дрожит сигарета нервно:
Увидимся или нет?
 
 
Пытаясь меня утешить,
Шутил брат: «Это пустяк,
Я позвоню тебе первой,
Поверь, это будет так!»
 
 
Объявлен рейс на Ганновер
Падал и падал снег…
Он поднялся по трапу в 20-м —
Улетел в 21-й век.
 

31.12.2000, Новосибирск

Аэропорт Толмачёво. 22:00

Мудрая моя

 
Сказала мама мне: «Пиши!»
И я взяла перо.
Откуда знала ты, родная,
Что это мне дано?
 
 
Сказала: «Кисть бери!» – сестре,
Ей было ещё три.
И вот рисует она так —
Ты только посмотри!
 
 
«Твой сын талантливым растёт! —
Мне говорила мать. —
Польёшь сейчас этот росток —
Наступит благодать».
 
 
Ему шесть лет, на скрипочке
Выводит он аккорды.
Стал музыкантом внук твой,
Промчались быстро годы.
 
 
А брату просто объяснила:
«Работай и живи,
А если станет одиноко,
Ты сердцем полюби».
 
 
Брат понял матери наказ:
Завет был прост и строг.
Искав свою иголочку,
Он перерыл весь стог!
 
 
Он все моря избороздил,
Все страны исходил.
И вот влюбился наконец,
Ведёт невесту под венец.
 
 
Его жену зовут Наташей.
Она с рождения жила
В деревне нашей.
. . . . . . .
 
 
Зерно посажено тобой,
Всегда давало всходы.
Тобой обласканный росток
Дал корни через годы.
 
 
Я вспоминаю мать свою,
Всё, что она сказала.
Откуда, мудрая моя,
Ты наперёд всё знала?!
 
 
Лишь материнское тепло
Мне душу согревает.
Мудрее и добрее слов
На свете не бывает.
 

Не забывай!

Родному брату Юрию Шевченко

г. Шпаер, Германия

(умер в России в 2014 г.)

 
Душа оплавлена тоской,
Как тусклая свеча.
Явилась грусть сама собой,
Бледна, чуть горяча.
 
 
И, в закоулках памяти
В ночи ища покой,
Она дотронулась плеча
Нечаянно рукой.
 
 
«А жизнь течёт – сказала мне. —
Пускай рекой страстей.
Есть твой исток —
Ты из него
Чистой воды испей!»
 
 
Он светлой силой напоит,
И с одного глотка
Ты вспомнишь формулу наречья
Родного языка.
 
 
Родного, близкого такого,
Как чуткая струна,
Чуть передёрнешь – отзовётся
Гулко в душе она.
 
 
В заросшую канаву мягко падать,
Есть на лице у русского печать.
Далёкое родное захолустье
Мы Родиной умеем величать.
 
 
Сон наведёт в душе твоей порядок,
Не забывай!
Хоть память губит сон,
Ты русским,
Русской женщиной когда-то
В России, на святой земле, рождён.
 
 
К какому берегу пристать у междуречья?
Обратная есть сторона у ярлыка
И формула родимого наречья —
Одна из лучших формул языка!
 

Парк детства моего

Памяти моего деда

Шевченко Сашко́

 
Застеленные бархатом багровым
Дорожки старых парковых аллей.
Мы с дедом по тропинкам ровным
Гуляли среди стройных тополей.
 
 
«Запомни, дочка, – говорил мне дед. —
Пройдёт немного зим и лет,
И по аллеям будут бегать твои дети…
От Бога всё дано на белом свете:
 
 
То Бог устлал коврами все дорожки,
Чтобы по ним бежали твои ножки».
Я прыгала и пела: «Ля-ля-ля,
Не Бог, дедуля, – это тополя!
 
 
Смотри, сколько серёжек на ветвях,
Под небом, там, вверху, на тополях!»
Опёрся дед на свой на бадажок
 
 
И говорит он тополю: «Привет, дружок,
Ты помнишь, как однажды спас меня,
Приняв грозы удар весь на себя?
 
 
Ты выстоял, хотя и покалечен,
Дай Бог тебе, чтоб ты был жив и вечен».
Я прыгала и пела: ля-ля-ля…
Переломало время тополя.
 
 
Давным-давно парк стёрт с лица земли,
Его под корень топоры смели.
Не падают серёжки с тополей,
Нет больше мягких бархатных аллей.
 
 
Только пустырь. И пусто на душе.
Прошло немало зим и лет уже,
Но память не даёт забыть мне тополя,
Где за руку гуляли дед и я.
 
 
Застеленные бархатом багровым
Дорожки старых парковых аллей.
Мы с дедом по тропинкам ровным
Гуляли среди стройных тополей.