Текст книги "Сам себе биограф. 10 способов написать автобиографию и разобраться в себе"

Глава вторая. 10 психологических побед после написания биографических историй

Победа первая. Вы преодолеете страх перед прошлым, возьмете над ним власть, и оно перестанет управлять вашим поведением и состоянием.

Победа вторая. Вы перепроживете эмоции, связанные с прошлыми неприятными событиями и высвободите львиную долю психической энергии для конструирования будущего.

Победа третья. Вы почувствуете себя писателем, обретете новое прекрасное увлечение и получите удовольствие от создания текстов, наполненных вашей правдой, вашей энергией, чувствами и мыслями

Победа четвертая. Вы расскажете о значимых для вас людях и поблагодарите всех, кто причастен к формированию вашей личности и повлиял на вашу судьбу.

Победа пятая. Благодаря оживлению памяти вы вернете себе «потерянные» годы и удлините психологическое восприятие вашей жизни.

Победа шестая. Вы увидите свои слепые пятна и начнете трансформировать свой характер, пересматривать ценности и разворачивать жизненные цели в нужном направлении.

Победа седьмая. Вы в спокойной, интимной и неспешной обстановке попрощаетесь со всеми, кто ушел из жизни, и вдумчиво поговорите с теми, с кем расстались, а возможно и восстановите связь с ними.

Победа восьмая. Вы объясните свои жизненные выборы, провалы, успехи, природу вашей личности и ваши переживания вашим детям и внукам, родным и близким.

Победа девятая. Вы оставите письменные истории о себе и о своем времени, которые станут уникальной частью большой истории страны и поколения.

Победа десятая. Вы почувствуете связь со своим родом, семьей и родиной.

Глава третья. 10 возможностей использования биографических историй (блогерам, педагогам, психологам, родителям, управленцам)

Расскажу, какие выгоды и преимущества могут получить люди разных профессий и социальных ролей от работы с биографическим повествованием.

Возможность первая. Научившись писать биографические истории, вы сможете быстро и легко создавать интересный и вовлекающий контент для лонгридов и коротких постов.

Возможность вторая. Через биографические истории вы сможете создать активное и заинтересованное в вас сообщество, так как читателям и подписчикам интересен реальный человек и его жизненный опыт, а не манекен в белом пальто.

Возможность третья. Работа над биографическими историями, пожалуй, – самый лучший и доступный вход в писательство и в развитие навыков создания любых текстов. На знакомом материале легче учиться художественным приемам, отрабатывать литературное мастерство и находить свой авторский стиль.

Возможность четвертая. Благодаря литературному обращению к автобиографии, вы соберете большую копилку сюжетов, характеров, деталей, образов для своего творчества, чем бы вы ни занимались.

Возможность пятая. Записывая и рассказывая истории о своем детстве, вы создадите доверительное и теплое пространство для своих близких. Дети в любом возрасте обожают слушать истории о детстве любимых взрослых.

Возможность шестая. Доверяя детям свое прошлое, вы показываете, что родители тоже совершали ошибки, тоже безответно влюблялись, испытывали страхи, мечтали о свободе от родительской опеки и, несмотря ни на что, справлялись со своей жизнью. Значит, дети тоже справятся.

Возможность седьмая. Искренне рассказывая детям о своем прошлом, о своих переживаниях, выборах, ошибках и достижениях, намного легче донести до них ваши ценности, смыслы и жизненные ориентиры.

Возможность восьмая. Обращаясь к своему детству и юности, вы позволяете себе не выгореть в помогающей профессии и сможете правильнее реагировать на человеческие эмоции, вспоминая своего монстра под кроватью, унылое вставание темным зимним утром в школу и липкие ладошки перед экзаменом.

Возможность девятая. Вы сможете строить конструктивные отношения, создавать эффективное мотивирование и сохранять лидерскую позицию, вспоминая и честно осознавая свой профессиональный путь: мечты юности, мандраж новичка, драйв от дерзких амбиций, растерянность при окрике начальника, нелепые ошибки и гордость от успешных проектов.

Возможность десятая. Мама, папа, бабушка, дедушка, сестра, друг… У каждого есть те, с кем мы разделены временем, пространством, обстоятельствами, недоразумениями, чужой волей. Мы можем вспомнить наше совместное прошлое, найти в нем ценное зерно и, опираясь на энергию благодарности и эмпатию, написать воспоминание или дружелюбное письмо, связав порванную нить.

Ну вот и все, друзья! Мы мужественно разгребли все завалы страхов и сомнений, заготовили пучки вдохновляющих морковок, зажгли яркие маяки творческой мысли. Путь к биографическому плаванию свободен, безопасен и оснащен маршрутной картой. Остается встать за штурвал и двинуться в путешествие по океану «Я и моя жизнь».

Глава 5. Живые голоса1616
  Все тексты публикуются с разрешения авторов.


[Закрыть]

В этой части вы сможете прочитать подлинные тексты участников мастерской «Сам себе биограф», написанные на основе литературно– биографических композиций. Я уверена, что эти истории, эссе и зарисовки убедят вас, что писать может каждый и вдохновят вас на смостоятельное творчество. Все тексты публикуются с согласия авторов и в авторской версии.

Короткая форма

Тихомирова Наталья

«Г -Гороховый суп»

Гороховый суп это один из запахов и вкусов моего детства. Точнее даже не детства, а детского сада. Я не любила детский сад. Совсем. Всего в нем было для меня много: детей, шума, правил, ограничений. В детском саду я бесконечно мечтала скорее вырасти и пойти в школу. Но были там и свои радости. Например, обед. Обед почти всегда был вкусняцким. По пятницам давали гороховый суп. На вид он представлял собой довольно непривлекательное зрелище: коричнево-зеленое наваристое зелье, растекшееся по тарелке. Но вот запах! На гороховом фоне запах жареной морковки с лучком был как мамины объятья. Он захватывал в плен и не отпускал до последней ложки. И самое главное, к гороховому супу давали сухарики – невесомые, рыженькие, детские! Обычно они были из белого хлеба, с неравномерно румянистыми бочками. Попадая в суп, они сразу же разбухали и становились мягкими, лениво расползались в тарелке или во рту. Я всегда старалась быстро-быстро съесть гороховый суп именно из-за них, сухариков. Ужасно хотелось успеть аппетитно ими похрустеть.

Сейчас я редко ем гороховый суп, и сама его никогда не готовлю. Почему? Возможно, он слишком сильно напоминает мне о нелюбимом детском саде.

«Г -Грелка»

Когда в Питере стояли суровые зимы, в нашей квартире становилось холодно. Батареи грели еле-еле, а иногда и вовсе лопались от морозов, и тогда углы в моей комнате покрывались ледяной шубой. Мы с родителями изобретали самые разные способы согреться: включали газ – верхние конфорки и духовку, закрывали дверь кухни, собирали тепло в одном месте. Там мы ели, читали, общались, там же я делала уроки. Но наступала ночь и надо было идти ложиться спать в свою комнату. Чтобы согреваться в постели я придумала как сделать грелку. Я наливала в полуторалитровую бутылку горячую воду из-под крана, потом оборачивала ее в вафельное полотенце и прятала под свое одеяло. Какое это было блаженство, положить замерзшие ноги на горячую грелку и забыться глубоким сном под тихое бормотание папиного радиоприемника.

Алена Паньшина

«С– Свадьба»

Золотая свадьба моих бабушки и дедушки. 1987 год, мне 14 лет. Я была так горда, что у меня такие бабушка и дедушка! Мама мне сшила красивущее платье с модным вырезом «лодочка», завила мне волосы на бигуди с пивом (кстати, прическа держалась довольно долго). Гимн города, бабуля в сшитом мамой же сером костюме, дедуля – такой статный и постоянно вытирающий слезы под очками. Море цветов, поздравления и любимые домашние котлеты на праздничном ужине дома. Дедушка делал самый вкусный в мире фарш для котлет!

«Б – Больница»

У меня 3 ярких воспоминания, связанных с больницей.

Первое – мне 2,5 года и я пережила серьезную операцию на лице. В те времена мам не пускали в больницу, как сейчас. Моя бабуля устроилась нянечкой в отделение, где я лежала, чтобы быть рядом со мной и хоть как-то восполнить мое расставание с близкими. И вот я, такая малявка, вдруг проснулась ночью – на мне длинная ночнушка не по размеру, забинтованное лицо (только разрезы для глаз). Я бегу босиком по длинному больничному коридору, застланному ковровой дорожкой, и кричу во весь голос: «Где моя мамочка?». У меня и сейчас слезы наворачиваются, когда я это вспоминаю.

Другой случай – мне 6 лет, меня положили в ЛОР-отделение Педиатрической академии с ангиной и нисходящей инфекцией к почкам. Я помню все ужасные медицинские манипуляции, которые выполняли со мной врачи. Но рядом был папочка, который специально устроился на время электриком, чтобы быть со мной рядом.

Ну и в завершение этой триады, еще одно воспоминание. В 8 лет я чуть не осталась без ноги. Флегмона мягких тканей, которую пропустили врачи. Ошибка. Так бывает. Тогда снова папа нес меня на руках всю дорогу от поликлиники до больницы, потому что у меня была дикая боль, я даже наступать на ногу уже не могла. Меня еле спасли.

Все эти воспоминания связаны с болью, но это часть моей жизни, которая повлияла на меня и мой характер.

Елена Кабыш

«Ф —Фартук»

Фартук от школьной формы. Не нравилась мне эта рудиментарная вещица, которая словно «в нагрузку» прилагалась к форменному платью. Да и саму форму унылого коричневого цвета я не особо жаловала. В холодные месяцы охотнее залезала в юбку со свитером. Мне казалось, что дурацкое требование к школьницам облачаться в единообразное, нарушает мое природное право на уникальность.

Ну не хотелось мне быть «как все», «сидеть на попе ровно и не выделяться». Эта моя особенность, «шагать не в ногу», видно была заложена от природы. Ко всему прочему я еще и левша. И левизна эта, во взглядах и поведении, мне частенько выходила боком.

В выпускном классе моя стойкая антипатия к фартуку привела к его полной ликвидации. Подруга сшила мне элегантное платье модной длины миди. Все было в пределах нормы – неброский чёрный цвет, белый кружевной воротничок и манжеты. Но дурацкий детский фартучек абсолютно был не в тему и смотрелся нелепо! Для моего утонченного чувства стиля это было невыносимо. Однако, завуч по воспитательной работе была другого мнения. Дисциплина превыше всего! И вот эта чёрная тряпка стала камнем преткновения в моих отношениях с педколлективом и едва не подпортила мой пятерочный аттестат.

Всю первую четверть по утрам наша «железная Марго» выпроваживала меня домой переодеться и давила на «комсомольскую совесть». Я преспокойно выжидала за школой 10—15 минут после звонка и, когда дежурный кордон был снят, отправлялась на уроки.

Что только не предпринимала бедолага-завуч: на комсомольском бюро разбирали, на педсовете песочили, родителей вызывали, за поведение в первом полугодии влепили «неуд».

Но я оставалась непреклонна. Даже не понимаю, как все это переносили мои дорогие и терпеливые родители.

И все же моя взяла!! Аттестат мне благополучно вручили, поведение признали «примерным» и характеристику в ВУЗ выдали отличную.

А на последний звонок я заявилась в белом фартуке и платье-мини, одолжив этот традиционный атрибут школьной жизни у подруги.

Татьяна Трунова

«Утюжок»

Мне годика три. Тихая, скромная, боюсь слово лишнее сказать. Две туго заплетенные косички с огромными разноцветными бантами. Колготочки, аккуратное платьишко. Мама рассказывала, что воспитатели в детском саду удивлялись, как можно ребенка несколько дней подряд водить в одном и том же платье, и оно не пачкается.

У меня был игрушечный пластмассовый утюжок размером с ладонь взрослого человека. Синяя подошва, светлая ручка, даже небольшой проводок. Однажды мы собирались куда-то пойти. Мама нагладила одежду, отключила утюг, и мне зачем-то понадобилось его переставить на другое место. Даже не задумываясь, я схватилась рукой за горячую поверхность. Помню запах паленой кожи. Я кричала криком и плакала навзрыд от нестерпимой боли. Из ладошки сквозь обгоревшее мясо проступают косточки. Мама сразу же повела меня в больницу, там руку чем-то намазали и туго-туго перебинтовали. С тех пор я четко знаю, что с утюгом следует быть осторожнее.

Пишу эти строки, и некоторые вещи начинают проясняться. Я никогда не могла понять, почему мне так не нравится гладить белье.

Поискала в Интернете фото утюжка… увы, такой модели уже нет. Теперь игрушки современные, дизайнерские, со всякими полезными прибамбасами типа сигнальной лампы или переключателя режимов. Но если бы у меня была возможность выбрать, то я бы точно выбрала тот синенький утюжок, без наворотов!

И еще одно приятное открытие: путешествуя по Сети в поисках утюжка, наткнулась «совершенно случайно» на детскую швейную машинку. А ведь у меня тоже такая была! И шить мне на ней нравилось. Странно, что я о ней вспомнила только сейчас.

Пару месяцев тому назад поймала себя на мысли о том, а не купить ли мне швейную машинку. Ум сказал, что нет, я ведь не шью, только вышиваю и плету, а вот душа почему-то просит именно швейную машинку…

Чувствую, что вот так, слово за слово, и раскрутится маховик детских воспоминаний!

Солоненко Анна

«Ботинок»

Наша дача в Михайловке. В памяти осталась решётка детской кроватки, сквозь которую я, проснувшись утром, могла подолгу смотреть в окно, за которым росла моя любимая береза. Сквозь листья, играющие на ветру, просвечивало солнце. И мне было интересно и занятно глядеть на эту движущуюся картинку света, тени и листьев.

Над моей кроваткой висела большая фотография, которая не давала покоя своей непонятностью. На темно-синем фоне стояла меленькая голенькая девочка и пыталась надеть на ножку белый ботинок.

Засыпая, я каждый раз думала, почему она одна и голенькая ночью? Ей, наверно, холодно? Почему она никак не может надеть этот ботинок? И мне часто стал сниться один и тот же сон: я купаюсь на нашем озере с мамой и сестрой. Озеро было довольно далеко от нашей дачи. Высокие обрывистые берега, внизу тёмная чаша торфяного озера. Начинает темнеть. Сестра с мамой собираются и уходят вверх. Понимаясь по склону пляжа. А я никак не могу втиснуть ногу в ботинок. Мама с сестрой уже идут поверху вдоль берега между деревьями, а мне все никак не справиться с ботинком. Чувствую, как я уже вспотела от напряжения, усилия и торопливости, но не справляюсь с ботинком. Мама кричит откуда-то издалека: «Догоняй!»

И я остаюсь одна в темноте ночи и озера.

Ирина Бревнова

«Лыжня»

Я помню лыжню в парке Авиаторов. С утра мама остается дома – убирает, стирает, готовит обед. А мы втроем – папа, я и Наташка надеваем легкие куртки и кожаные черные лыжные ботинки. Прямо у парадной нашей пятиэтажки встаем на лыжи. Папа впереди. Между домами и одинокими утренними прохожими скользим по тротуарным заснеженным дорожкам в сторону Бассейной.

– Ириша, шире шаг! Скользи вот так! – папа часто оглядывался на нас.

Через дорогу идем с подскоками – чтобы не поцарапать деревянные лыжи. Встаем на лыжню.

– Не спешите, девочки. Идите тихонько. Я вперед, потом вернусь к вам, – папа уплывает по узеньким параллельным бороздкам, широко скользя и размахивая руками с палками. Лыжня протянута по периметру всего парка: Бассейная, Ново-Измайловский, Кузнецовская, Кубинская. Папа обычно делал два полных круга. У нас с Наташкой получался один. В центре парка неизменно шел на взлет небольшой военный самолет, но его за хвост крепко удерживал тяжелый бетонный постамент. На горке уже полно разноцветных санок со спинками и без; больших и маленьких лыжников, разномастных картонок.

«Портфель»

Я помню, как в выпускном восьмом классе мальчишки заигрывали с девчонками. На переменах подбегали и в прыжке ногой по попе. Думаю, что больно не было. Девчонки хохотали, закрывали лицо ладонями, качали головами, мол, «дурачок». Кому-то это нравилось, доставляло удовольствие. Мне – никогда.

Наши школьные сумки и уже совсем редкие тогда портфели только у «ботаников», стояли у класса, прислонившись к стене. Чаще с той стороны, куда открывалась дверь, так удобнее. Взял портфель и по прямой в класс. Звонок на урок. Пацаны подскакивают, сумки взлетают в руках. Девочки медленными «выпендрежными» шагами подходят, манерно поднимают сумки, вешают на плечо и только потом заходят в класс. И вот стена опустела, а моей сумки нет. Оглядываюсь по сторонам – вокруг все пусто. За открытой дверью в класс тоже нет. Но я же ее оставила здесь. И где она? Потихоньку начинает доходить. Кто-то из наших решил подшутить. Спрятали! Но куда? И уже все вошли в класс. Подкрадывается предательская дрожь. Мысли мгновенно застучали в голове. Идти искать, куда? Школа четыре этажа. Опоздаю на урок. Не пустят. Выгонят. Поставят двойку. Сообщат родителям. Все будут смеяться, тыкать пальцем. Решила не подавать вида, что я растеряна и расстроена.

Захожу в класс. Колючий ком в горле сжал и держит. Спина прямая, ни на кого не смотрю. Щелкают замочки в портфелях, жужжат молнии, шлепаются учебники и тетради на парты, перестукивают шариковые ручки. Класс стихает. У меня за партой нет ничего, желтая лаковая гладь, исписанная в некоторых местах закорючками. Руки прибиты к парте, не двигаются. Все тело застыло, замерло. Чувствую затылком, плечами, спиной взгляды на себе: недоумевающие моих подружек, чьи-то выжидательные, вопросительные, колючие, проверяющие. Из-за своего небольшого роста сидела всегда не дальше третьей парты. Ну нет! Не покажу и вида! Глаза тупо и не мигающе смотрят куда-то на доску. Вдруг физичка не заметит? Заметила.

– Бревнова, почему не готова к уроку?

Встаю с места, молчу. Да и что скажу? Что кто-то, куда-то, спрятал мою сумку, а я не знаю и не видела. Тогда все будут ржать, просто ржать надо мной вместе с физичкой. Молчу. В классе выжидательная предательская тишина.

– Где твои вещи? Где учебник? Тетрадь? Садись, «два» за готовность к уроку.

Не произнося ни слова, ни взгляда, ни вдоха-выдоха, сажусь за парту. Эти сорок пять минут урока длились целую вечность. Что-то рассказывала физичка, кто-то отвечал с места, у доски, на кого-то она кричала, делала замечания, что-то все писали. В огромные окна врывалось яркое теплое солнце, заполняло все вокруг, грело, радовало. Лишь я сидела и чувствовала свое детское одиночество, свой страх, свою крепкую силу внутри, которая держала мою спину и мои глаза от слез.

Звонок с урока. Вновь зашумел класс, захлопали листами тетради и учебники, зашуршали молнии, защелкали замочки. Пацаны рванули из класса.

– Ир, ты чего? А где-сумка-то твоя? Куда делась? Подойди к физичке, объясни. Наверное, кто-то из наших придурков спрятал?

Выхожу из класса. Моя сумка одиноко стоит у класса, прижавшись одним боком к стене. Совсем недолго ждет меня. Подняла с пола, отряхнула ладошкой, повесила на плечо. Впереди еще уроки, еще учеба. А дальше еще жизнь.

Елена Горелик

«Первый раз в Ленинград»

Я помню, когда мне было лет пять, меня впервые повезли в Ленинград. Я родилась и жила в Приозерске, пока не уехала учиться в институт.

Ночевали мы у тетки, потому что выехать на надо было ни свет ни заря, а она жила рядом с вокзалом. Всю ночь гудели поезда и я спала в предвкушении этой поездки, ведь я первый раз покидала свой город. Это было такое счастье – увидеть мир, увидеть Ленинград: мне предстояло ехать на поезде, побывать в метро! И даже увидеть фонтаны Петергофа, которые я часто рассматривала в черно-белом альбоме.

Поезд не помню. Потом, вероятно, мы пересаживались в электричку, но этого я тоже не помню. А вот метро! Туда я входила с волнением. Муж моей тетки, дядя Петя, сам держал меня за руку на эскалаторе и говорил: «Смотри как далёко поедем!». И показал мне весь эскалатор, а он на станции Площадь Ленина очень длинный. Вот эти его слова мне и запомнились. Потом мы долго ехали в Петергоф. Там я помню фонтан «Грибок», намочивший мне платье, и девочек, которые сказали, глядя на меня: «мокрая малышка». Вот и все. Мало, но так приятно это было вспоминать.

Эпистолярная форма

Тугушева Василя

«Письмо бабушке»

Милая моя, родная бабушка, вот я и решилась написать тебе письмо. Спросишь почему? Потому, что я выросла, потому, что многое узнала, поняла, приняла, сравнила… Потому, что создала прекрасную семью, что стала мамой трёх замечательных девочек, я счастлива и любима!

Знаю, что ты никогда не прочтёшь это письмо, но я все же напишу, так как очень многое хотела бы тебе сейчас сказать, будь ты рядом, но тебя уже нет с нами 15 лет. Ровно столько уже моей старшей доченьке, которую я ждала, и ты так ждала и мечтала ее увидеть!

Я только недавно осознала в полной мере, какой же тяжелой и несправедливой была к тебе судьба! И как много испытаний легло на твои хрупкие, сначала детские, потом женские плечи. Я только в последние годы стала находить ответы на многие свои вопросы.

Как же я злилась в детстве на тебя!

Да, ты всегда о нас заботилась и всячески помогала маме: делила с ней бессонные ночи у наших кроваток и тяжелые будни. И ты была так рада, когда после четырёх мальчиков у твоего сына родилась девочка – я. Да, ты возилась со мной больше всех! Но все детство и юность меня мучили вопросы: а где же любовь, ласка, нежность, тёплый взгляд, горячие объятия? Тогда я боялась тебя об этом спросить, да и вряд ли бы ты мне что-то ответила и объяснила. Покачала бы головой, вздохнула грустно и сказала бы, что любишь! Да, любишь, но по-своему, так как умеешь, так как понимаешь, так как знаешь…

Как может любить человек, оставшийся полной сиротой в 10 лет? Как может любить тот, который в 10 лет был вынужден стать взрослым, идти работать и стать мамой семерым младшим братьям и сёстрам? Ребенок, переживший страшный пожар в 12 лет и оставшийся без крыши над головой? Как может уметь любить девушка, которую взяли замуж из «жалости», и роль которой заключалась только в том, чтобы рожать детей и «пахать», прислуживать всем? Как может любить мать, которая потеряла ребёнка из-за голода, и не потому, что дома совсем нечего было есть, а потому, что для неё ничего не было, даже вдоволь еды.

Родная моя, теперь я знаю, что ты сама не получала и не видела никогда этой любви и заботы, нежности и ласки, тепла душевного, счастья… Ведь для того, чтобы отдавать, нужно это иметь, откуда-то брать, быть наполненным…

Ведь все эти чувства ты смогла получить только когда твой первенец – мой отец – вырос и стал «носить тебя на руках», стал заботиться о тебе и стал для нас примером. Хотя в этом! Но тебе это так сложно оказалось принять. Ты не верила, не понимала, не принимала, отвергала, отмахивалась, словно это был сон.

Ах, как бы я хотела тогда быть не маленьким ребёнком, а взрослой женщиной, обнять тебя крепко и говорить с тобой часто и подолгу! Возможно, ты бы поняла, что можно попробовать довериться своим чувствам и нашим чувствам, что можно отдаться любви и заботе. Возможно, ты бы поверила, что есть в мире и любовь, и счастье, и нежность, и добро. И что оно совсем рядом… Я думаю, что ты это чувствовала, но признаться не смогла даже самой себе… Возможно, если бы ты могла раскрыться и поговорить о пережитых чувствах и о новых для тебя чувствах – тебе стало бы легче?!

Знаешь, став мамой, я поняла почему ты накрывала меня одеялом по сто раз за ночь, а я недовольно раскрывалась; почему ты ругала меня по мелочам; почему не разрешала отстригать длинные волосы; почему не отпускала ночевать к подругам; почему ревновала своего сына, моего папу к моей маме. И ещё много таких почему…

Но ты научила меня вставать после падения, не оскорблять и не унижать других, не ябедничать, и… вязать веники, шить, делать заплатки, вышивать, вязать носки, топить печку и баньку – всему научила меня ты!

А помнишь, зимними вечерами ты учила меня читать старинные писания на древнетюркском языке? Мне тогда было лет 8—9. Совсем недавно мой супруг принёс домой такую рукопись, вернее то, что от неё осталось. И каково же было его удивление, что я бегло ее прочитала! Спасибо тебе! Любовь к бане и парилке – тоже привила ты – в баню ты ходила только со мной!

Когда я поступила с университет и могла приехать домой на выходные, ты ждала меня сидя у окна, знала, когда должен приехать автобус и очень сильно волновалась, если он опаздывал. А вечером по субботам всегда была баня. Я распускала твои длинные седые косы, всегда гладкие, в конце завязанные коричневого цвета тесемками, брала тебя за руку и водила в баню. Купать тебя было одно удовольствие для меня! Столько всего я слышала, произошедшего за неделю.

А чего стоили твои сказки! Ты рассказывала их так, будто сама была каждым персонажем и испытывала все его чувства! Помню их по сей день. А наши зимние вечера на печке, в тепле? А как ответственно каждую весну мы с тобой стригли овец? Как ты научила меня прясть шерсть…

Спасибо тебе, родная за то, что любила нас так, как умела! Хочу, чтобы ты знала, что твоя любимая внучка счастлива и любима, и можешь быть спокойна. Люблю тебя.

Анна Кечуткина

«Письмо бывшему»

Сашка, привет. Как твои дела? Сколько лет прошло с нашей последней встречи? Сейчас я даже и не вспомню ее, а вот последний разговор помню. Ты позвонил, когда я с мамой ходила по магазинам, выбирая себе самое прекрасное платье к свадьбе. Помню твой поникший голос, когда ты пожелал мне счастья и удачи во втором браке. Спустя месяц я узнала, что ты тоже женился, а еще через полгода развелся.

Почему у нас не получилось создать счастливую семью? Ответ известен и понятен. Разные мы слишком были! И от жизни разного ждали и желали разного. Мне нужна была крепкая семья: дети, пеленки, борщи, совместные прогулки и путешествия, походы в кафе и кино, встречи с друзьями на природе и все в этом духе. А для тебя это была рутина и болото. Тебе хотелось тусить по ночным клубам, заводить новые знакомства и жить без каких-либо обременений, не загадывая и не строя планы на будущее. А уж как ты не хотел детей, считая, что ничего хорошего такой отец как ты им дать не сможет. Я помню, как сердилась и обижалась на тебя. Как ждала ночами, пока ты нагуляешься с друзьями и подругами. Мне было обидно и одиноко. Я рада, что смогла понять, хоть и с опозданием, что дороги наши должны разойтись.

Но пишу я вовсе не для того, чтобы вспомнить старые обиды и непонимание. Я пишу сегодня с благодарностью. Ведь нам есть что вспомнить, много прекрасных и счастливых моментов у нас было. Помнишь, как мы каждое лето вдвоем уезжали на берег Волги и целый месяц жили в палатке, ловили рыбу, готовили еду на костре. Для меня семнадцатилетней девочки, которая никуда далеко от родителей не уезжала, это был первый опыт самостоятельной жизни. Так много ты для меня тогда открыл. Мы тащили тяжелые походные рюкзаки с провизией и снастями, целое ведро накопанных червей, палатку, вещи, лодку и много необходимых для дикарской жизни вещей.

Сейчас я думаю, как здорово было бы своим детям дать такой опыт. Без гаджетов и развлечений, полный звездных ночей, горячих костров, душистого чая и жареной рыбы. Жизнь, которая учит заботится о себе и других, учит быть внимательным и наблюдательным, смелым и сильным, стойким и терпеливым. В общем, научить их всему тому, что сейчас так не хватает современным детям.

А еще мне вспомнилось, как ты помогал мне готовиться к экзамену по высшей математике. Для меня это была такая скукотища, а ты щелкал задания как орешки. С тобой всегда было очень интересно. Ты знал ответы почти на любые вопросы и легко мог рассуждать и философствовать на разные темы. Видимо, педагогическое наследие твоей мамы и бабушки сделали свое дело.

Как и в любых отношениях у нас с тобой было много счастливых моментов, были и ссоры, но главное, мы были вместе и многому научили друг друга. Когда пришло время расстаться у каждого хватило сил и мудрости идти дальше своей дорогой, неся в душе благодарность за пройденные уроки.

С наилучшими пожеланиями, Аня.