Текст книги "Змей-соблазнитель"

Река притягивала ее как магнит. Куда бы мы ни шли, всякий раз оказывались на берегу. Обхватив себя за плечи руками, Полина молча смотрела на воду с белыми барашками волн. Я догадывалась, о чем она думает, и больше всего на свете мне хотелось, чтобы Павел вдруг объявился в какой-нибудь богом забытой деревне, где даже связи нет, да хоть в цыганском таборе или борделе, куда занесла его пьяная удаль, лишь бы объявился.

Но мои молитвы, устремленные по этому поводу к Господу, услышаны не были.

В тот день вестей – ни хороших, ни плохих – не оказалось. Не появились они и на следующий. Теплоход отплыл без нас, а мы прожили в Муромцеве несколько дней, все еще на что-то надеясь. В конце концов нам посоветовали возвращаться домой, как видно, все сроки для чудес уже вышли. Я улучила момент и, оставшись наедине с молодым мужчиной в форме, который до этого примерно час беседовал с Полиной, спросила:

– Надеяться больше не на что?

– Что вам сказать? – Он пожал плечами. – Человек так устроен, что надеется иногда вопреки всему. И оказывается прав. Однако столько времени прошло… Где он может быть?

– Но ведь тело не нашли, значит…

– Здесь течение сильное… Но дело даже не в этом. За день столько судов проходит… Угодил под корабельный винт, к примеру… извините. В общем, тело могут найти не скоро или вовсе не найдут.

– Ясно, – вздохнула я.

Хотя, конечно, никакой ясности не было. И Полина будет винить себя и надеяться – месяц, полгода, год… Может, лучше, если все-таки найдут… не знаю…

Возвращались мы на моей машине, Сашка спала на заднем сиденье, и сестра вдруг сказала:

– Он меня спрашивал, были ли у Паши враги.

– Кто спрашивал? – не поняла я.

– Следователь. Какие враги могут быть у Паши? Он в жизни ни одному человеку ничего плохого не сделал… А следователь опять спрашивает: его ведь собирались назначить генеральным?

– Действительно собирались? – удивилась я, сразу почувствовав неловкость из-за этого самого удивления.

– Паша говорил, пока ничего не ясно, – вздохнула Полина, – но он надеялся, конечно. Ты же знаешь, он порядочный человек и исключительно ценный специалист. Руководство не могло не заметить этого.

Я едва не хмыкнула, однако вовремя сдержалась.

– Что ты об этом думаешь? – спросила сестра.

– В смысле его перспектив? По мне главное – чтобы он вернулся живым и здоровым.

– Ты что, не понимаешь? – перебила она. – Они считают, Пашу убили!

– Убили? – бестолково переспросила я.

– Иначе к чему все эти вопросы? Кто-то боялся, что он получит это место… завидовал… ненавидел и воспользовался ситуацией. И от тела поэтому поспешили избавиться. Ведь если найдут тело – сразу станет ясно, что это убийство.

– Это тебе следователь сказал? – засомневалась я.

– Нет, но догадаться нетрудно. Теперь все становится понятно. Я ушла, Паша остался один… Он никогда много не пил, уверена, ему подсыпали какую-то гадость. Или просто настойчиво предлагали выпить еще. Он не смог отказаться. И в результате стал абсолютно беспомощным. Следователь сказал, по мнению коллег, он в тот вечер сам на себя был не похож.

– У меня тоже такое бывает. – Я досадливо чертыхнулась. – Что это ты мужа раньше времени хоронишь?

Полина покачала головой, отвернувшись к окну.

– Как только следователь стал задавать эти вопросы, я поняла, что жду Пашу напрасно. Его убили. Слышишь, Алка?!

Ответить на это было нечего. Я бы предпочла первоначальную версию: выпил лишнего, перегнулся через перила и нырнул, оставив на палубе ботинок. Этот самый ботинок, кстати, не давал покоя. Почему он вдруг слетел? Надет был кое-как? Но ботинок был не стоптан, я специально спрашивала. Значит, надел он его правильно. Если заныриваешь с палубы, с чего вдруг ботинок терять? Допустим, цеплялся за что-то ногой или сопротивлялся…

– Хочешь, я у тебя сегодня останусь? – посидев в молчании, предложила я.

– Спасибо. Сегодня Пашины родственники приезжают.

Полина все тянула со звонком родителям мужа, надеялась, что он найдется. Но вчера наконец позвонила.

– Я могу их встретить. Они самолетом или поездом?

– Самолетом. Мы с Сашкой встретим. Думаю, так лучше будет. Спасибо тебе.

Возле ее дома мы простились, Сашка к тому моменту успела проснуться. Я достала чемодан из багажника, удивляясь, что Полина не предлагает подняться к ней. И тут она сказала:

– Знаешь, что я подумала? Смерть привязчива. Прицепится к кому-то и… собирает жатву. Как-то уж очень литературно получилось, да? Но я так думаю.

Она кивнула, одной рукой ухватила чемодан, другой Сашку и пошла к подъезду. А я еще пару минут стояла, приходя в себя. Что она имела в виду, черт возьми?! Я накликала смерть на ее мужа?!! Полная хрень… или нет? Я ведь и сама так подумала…

Я отправилась домой и до самого вечера бегала из угла в угол, пытаясь ответить на этот вопрос, как будто на него существовал ответ.

«Так до экстрасенсов дело дойдет», – невесело хмыкнула я, и тут в дверь позвонили. Я никого в тот вечер не ждала, подошла к входной двери и посмотрела в глазок. С той стороны стоял довольно молодой мужчина и досадливо хмурился.

– Кто? – громко спросила я.

– Алла Олеговна, откройте, пожалуйста, – оживился мужчина, выдал сияющую улыбку, но поспешно ее убрал. – Я хотел бы с вами поговорить.

– Вы из полиции? – не торопясь открывать, уточнила я.

– Не совсем.

Он поднес к глазку удостоверение, и я поспешно распахнула дверь. Мужчина оказался сотрудником ФСБ, и я тут же вспомнила слова Валентина Георгиевича, что именно их ведомство теперь занимается моим делом.

– Проходите, – предложила я, толком не зная, как себя вести. – Чаю хотите?

– Кофе, если можно.

Интеллигентно сняв ботинки и отказавшись от тапочек, он вслед за мной прошел в кухню, устроился за столом, и я стала готовить кофе.

Вид удостоверения так на меня подействовал, что я запомнила лишь фамилию его обладателя – Иванов, грех не запомнить такую. Имя и отчество скрывал туман беспамятства.

– Простите, как мне к вам обращаться? – ставя перед ним чашку кофе, задала я вопрос.

– Можно просто Денис, – улыбнулся он.

– Наверное, лучше по отчеству…

– Совсем не обязательно. Мы ведь с вами, можно сказать, встречаемся неофициально, в неформальной обстановке.

– Да?

– Ну да. На вашей кухне, а не в моем кабинете.

«С этим не поспоришь, – подумала я. – Что ж, Денис так Денис».

– Есть новости? Я имею в виду расследование…

– Мы работаем, – заверил он, а я усмехнулась:

– Звучит оптимистично, почти как «у нас еще все впереди», – не сдержалась я.

– Что вы имеете против? – вновь улыбаясь, спросил он.

– Ничего. Только так обычно говорят хронические неудачники.

Ему это не понравилось. Он немного посверлил меня взглядом, но особого впечатления не произвел.

– Как вам живется? – сделав глоток кофе, спросил Денис, подозреваю, уже жалея, что мы в неформальной обстановке. – Мои коллеги вас давно не беспокоили.

– Такое впечатление, что мы теперь навеки связаны.

И вновь я подумала: «Вдруг Полина права?»

– Не понял…

– Извините, это я так… У сестры несчастье, муж утонул.

Дениса это по какой-то причине очень заинтересовало. Он стал расспрашивать, а я отвечать.

– Вы были близки с мужем вашей сестры, я имею в виду, дружили?

– Не особенно. Но сестра его любит. И теперь мучается виной. И эта двусмысленная ситуация все еще больше усложняет.

– Да уж… Иногда надо поставить точку. Больше ни с кем из ваших знакомых в последнее время ничего подобного не происходило?

– Не тонул ли кто еще? – опять не сдержалась я. Может, и этот тип считает меня смертоносным вирусом? Тогда какого хрена приперся?

– Надеюсь, в вашей жизни произошли и приятные события? – не обращая внимания на мой вопрос, продолжил он.

Я попыталась вспомнить приятные события, Денис решил мне помочь.

– Новые знакомства, к примеру.

«Папа объявился, – вдруг подумала я. – И я много чего о нем узнала, вполне можно сказать: познакомилась поближе».

– Мужчины, – не унимался Денис. – Вы ведь красивая девушка, у вас должно быть много знакомых мужчин.

– Почему-то не очень, – ответила я, пытаясь понять, куда он клонит.

– И за эти месяцы никто не появился?

– Вы имеете в виду, есть ли у меня молодой человек?

– Ну… не обязательно молодой человек… друг… товарищ по интересам.

– Если мы в неформальной обстановке, можно я прямо спрошу? Вы себя в каком-то качестве предлагаете?

Он делано засмеялся и вдруг впервые за все время разговора задумался – то ли досадуя на мою бестолковость, то ли искал пути ее преодоления.

– Вы ведь увлеклись стрельбой? – наконец спросил он.

«Откуда вы знаете?» – чуть не брякнула я, но тут же напомнила себе, с кем имею дело. Как в известном анекдоте: звонит мужик в ФСБ и спрашивает: «Это номер для анонимных звонков?», а ему отвечают: «Да, Александр».

– Увлеклась, – насторожилась я, не зная, чего ждать от жизни: то ли тренировки запретят, то ли позовут в агенты. Оказалось, ни то ни другое.

– Ваш тренер по стрельбе… вы его сами выбирали?

Вопрос прозвучал вполне серьезно, и моего ума хватило понять: отвечать тоже нужно без шуточек.

– Я сначала в тир ходила. Гуляли в парке с папой, зашли пострелять. Мне понравилось. Нашла в Интернете стрелковый клуб и позвонила.

– И вам предложили тренера? Или вы выбрали его сами?

– Кого мне было выбирать, если я никого не знала? Главный там Петрович… Игорь Петрович. Мы с ним разговаривали, мимо шел парень. Петрович его спросил: «Возьмешь к себе девушку?» Он ответил: «Возьму». Алексей, это мой тренер, думал, я надолго не задержусь, а я задержалась.

– Понятно, понятно. Вы ведь еще, кажется, боксом занимаетесь или карате?

– Борьбой, – познания Дениса в моей личной жизни удручали. – Заинтересовалась объявлением в фитнес-клубе. Сходила на занятие. Понравилось.

– Сейчас многие девушки занимаются борьбой, – порадовал он. – С тренерами все ясно. Но… наверное, появились и другие знакомые? В том же фитнес-клубе или стрелковой секции? С кем-то не просто перебросились парой фраз, а начали видеться где-то еще… он вас пригласил куда-то… Ничего такого не было?

С минуту мы смотрели друг на друга в ожидании: он – моих откровений, а я – вразумительных объяснений. Не дождались.

– Скажите прямо, чего вам от меня надо? – вздохнула я.

– Алла Олеговна, – как видно, забыв, что мы в неформальной обстановке, торжественно обратился он. – Если вдруг в вашем окружении возникнет человек… мужчина или даже женщина и начнет проявлять к вам интерес… не сочтите за труд сообщить об этом мне. Можете поверить, вам это пойдет только на пользу.

Он положил на стол визитку, из которой я узнала: отчество у него – Викторович.

– Хорошо, – немного подумав, пожала я плечами. – Было бы просто здорово, объясни вы…

Но мне тут же стало ясно: перспектива что-либо объяснять его не вдохновляет. Я мысленно махнула на все рукой и замолчала, а он поспешно встал и направился к двери, расточая улыбки… «Черт бы тебя побрал!» – с неожиданной злостью подумала я.

– Рад был знакомству, – заявил он напоследок и скрылся за дверью, оставив меня наедине с моими мыслями.

Я и до той поры не пылала особым оптимизмом, а после его ухода готова была погрузиться в затяжную депрессию. Самое скверное – вроде бы причин для этого нет. Или уже есть? Часа два я размышляла на эту тему, а потом решилась позвонить Валентину Георгиевичу. Судя по голосу, он мне не обрадовался.

– Я ведь вам сказал, что этим делом уже не занимаюсь, – напомнил он, но в интонации слышался отзвук вины, что внушало определенные надежды, и я скороговоркой выпалила:

– Мне очень надо с вами поговорить. Пожалуйста.

– Хорошо, – согласился он, – давайте встретимся… – и на секунду замялся. – На остановке «Театр кукол», возле сквера. Часов в семь. Подходит?

Я-то думала, он пригласит меня в свой кабинет, но поспешно ответила:

– Да, конечно.

На встречу я отправилась за час до назначенного срока, так меня разбирало. Возле входа в сквер две девушки ели мороженое. Я прошлась по аллее, поглядывая на часы. Наконец появился Сазонов.

Он шел в компании симпатичной дворняги, то есть дворняга шныряла по окрестным клумбам, а в руке Сазонова я заметила поводок, что прозрачно намекало: эти двое вместе. Я вдруг заподозрила: Валентин Георгиевич не хотел встречаться со мной в кабинете, чтобы об этой встрече не узнали коллеги.

– Здравствуйте, Алла, – сказал он, подходя ближе, и кивком указал на скамейку.

Мы сели, пес продолжал носиться вокруг, а Валентин Георгиевич – с интересом за ним наблюдать. Меня, напротив, интересом не баловал. Однако все-таки спросил:

– Что случилось?

– Меня навестил тип из ФСБ по фамилии Иванов. – Валентин Георгиевич кивнул, точно соглашаясь. – Задавал дурацкие вопросы.

– Это какие? – спросил он, поворачиваясь, и теперь смотрел в упор.

– Не появился ли у меня новый знакомый или знакомые. Вроде это должен быть мужчина, но и женщина вполне подойдет. Я, конечно, тоже попыталась вопросы задать, но…

– От меня-то вы чего хотите? – нахмурился Сазонов, а я нервно засмеялась, качая головой.

– Валентин Георгиевич, моего ума хватает понять: Иванову плевать на меня. И вам, скорее всего, тоже. Но… мне просто не к кому больше обратиться. Хотелось бы иметь представление, чего следует ждать от жизни… и как-то подготовиться. С некоторых пор я ненавижу сюрпризы. Хотя бы намекните, что затевается…

– Откуда мне знать? – проворчал он. – Со мной такие, как Иванов, откровенничать не станут.

– Вы с ним знакомы?

– Познакомились, когда ему ваше дело передавал. То есть не ваше, конечно… – Тут он взглянул сурово и выдал: – Зря вы сюда вернулись. Жили бы в Германии. Чем там плохо?

– Всем, – ответила я. – Что за психи убили тех людей и чего от меня хотят типы из ФСБ?

– При всем желании не смогу ответить на ваши вопросы, – покачал головой он и продолжил наблюдать за собакой.

– Может, просто не хотите? За свою шкуру переживаете? Моя, само собой, вас волнует мало. Или совсем не волнует. Если вас вдруг вызовут к очередному трупу, и вы в ванной, залитой кровищей, обнаружите меня, знайте: в свои последние минуты я с благодарностью думала о вас.

После этих слов надо было гордо удалиться. Но сил на это не оказалось. Сазонов в досаде покачал головой, думаю, его мой уход очень бы даже устроил. Легкий укол совести, если таковая имелась в наличии, и все. Но я не уходила, а мои слова, видимо, впечатление произвели. Сазонов был либо хорошим человеком, либо не любил быть плохим, потому что вдруг заговорил:

– Давайте взглянем на все чисто гипотетически. Предположим, ФСБ интересует один человек. Профессия у него не скажу чтобы редкая… возможно, он просто больше преуспел в ней, чем другие. Выполнить заказ и остаться в живых – это ведь тоже искусство.

– Мы ведь с вами сейчас не о разносчике пиццы говорим? – насторожилась я.

– Какое до них дело ФСБ? – удивился Сазонов.

– Ага… понятно, – кивнула я, хотя, сказать по правде, мало что понимала. – Значит, речь о киллере? – Валентин Георгиевич пожал плечами. – И что там с этим парнем? Чисто гипотетически?

– Допустим, – чуть более охотно продолжил Сазонов, – у него возникли проблемы. С конкурентами или бывшими хозяевами. Все равно.

– Да уж, какая нам разница.

– И эти… недруги, назовем их так, решили с ним поквитаться. Он об этом знает и принял меры. Найти его не так просто, но оказалось, что у него есть ахиллесова пята. Знаете, что это такое?

– Я образованная девушка.

– Не сомневаюсь. Так вот, ахиллесова пята нашего теоретического киллера – его близкий друг.

– У киллеров бывают друзья? – не удержалась я. – Не очень-то осмотрительно.

– Согласен. Допустим, это не друг, а родственник. Или человек, который не раз ему помогал. В общем, тот, кому он хотел сохранить жизнь в силу нам неведомых причин. Хотя, само собой, расправиться с ним было бы куда проще…

– Если верить сериалам, он бы так и сделал.

– Наш поступил иначе. Спрятал друга с его семьей в надежном, как ему казалось, месте.

– Черт, – сквозь зубы пробормотала я и повторила: – Черт… – Так мне стало тошно.

– Место, как выяснилось, не было уж столь надежным, – кивнул Сазонов. – Этих людей пытали, а потом убили. Сомневаюсь, что они могли что-то знать о киллере. Я имею в виду – знать, где его следует искать. Но… – Он пожал плечами.

– И что теперь? – понаблюдав за ним, спросила я. – Я-то ему на кой черт сдалась? Ведь психи, что были в доме, уже покойники?

– Вы же сами заявили: там был четвертый.

– Тот самый киллер? Спасти друзей он не успел, но смог разделаться с их убийцами?

– Может, и так… Но в этом случае шансы выйти на киллера через вас у парней из ФСБ нулевые.

– То есть на такое счастье мне рассчитывать не приходится? Извините, что у нас с гипотезами?

Он вновь пожал плечами:

– Допустим, в доме было четверо убийц. И после вашего успешного побега тот, кто все это время был в тени, решил: оставлять дружков в живых – опасно.

– Ну да, я же их распрекрасно запомнила.

– Вот именно. А может, он с самого начала планировал от них избавиться? Вопрос, кого он боялся больше – полиции или того же киллера?

– Я правильно поняла, теперь у нас не один киллер, а уже два?

– Гипотетически. И они друг на друга охотятся. Тоже гипотетически.

– А я здесь в каком качестве?

– Вы же девушка сообразительная, подумайте, – серьезно сказал Сазонов.

– У меня сообразительность внезапно кончилась. Уж очень несведуща в киллерских делах.

– Да ничего тут сложного нет, – порадовал Валентин Георгиевич. – Ему важно знать, кого и что вы видели в доме, и убийцу найти.

– Может, ему лучше затаиться, раз уж на него охотятся?

– Может. Но парни из ФСБ, должно быть, надеются: он захочет с обидчиками разобраться. Начнешь спускать подобное – и быстро лишишься репутации.

– Киллер с репутацией – звучит захватывающе.

Сазонов вздохнул:

– Согласитесь, это все-таки не моя вина.

– Да, звезды так сошлись. Вернемся к киллеру, будь он неладен.

– Ну, уж теперь-то вы без меня обойдетесь, – попытался улыбнуться Валентин Георгиевич.

– Киллер с репутацией постарается встретиться со мной в расчете на информацию, а тот самый тип, который был в доме… если я не ошиблась, конечно… станет за мной приглядывать в надежде на эту самую встречу? Охота на охотника. Плюс ребята из ФСБ. Ну и повезло же мне.

– Насчет четвертого вы не ошиблись, – выслушав меня, заявил Сазонов. – Я даже уверен… гипотетически, что ему вы обязаны своим спасением.

– С чего вдруг? Он рассчитывал, что киллер мною заинтересуется?

– Неплохой шанс подобраться к нему. Надеюсь, я ответил на все ваши вопросы?

– Мне-то что делать?

– Отправляться к маме.

– А если эмиграция мне не подходит?

– Тогда следует всячески помогать господину Иванову.

– Ага, может, переодеться в костюм утки и крякать, сидя в кустах?

– Мой вам совет, если уж так сложилось: будьте внимательны. И обо всех своих новых знакомых незамедлительно сообщайте Иванову. Эти ребята свое дело знают. В конце концов, киллеру нет особого смысла вас убивать, а вот помочь в его поимке – ваша гражданская обязанность.

– Спасибо, что напомнили. А ваша обязанность – защищать меня от этих самых киллеров.

– Не сомневайтесь, ваша безопасность у всех в приоритете…

– Еще как сомневаюсь!

– Вот и поезжайте к маме, – тут он, должно быть, счел, что обязан вдохнуть в меня оптимизм, и продолжил: – Это всего лишь наше предположение. Возможно, Иванов просто решил перестраховаться на тот случай, если киллер в самом деле свяжется с вами, что вовсе не факт. Живите себе спокойно. Сообщайте обо всех своих новых знакомых Иванову и выбросите из головы мысли об убийцах.

– Это вы сейчас серьезно говорите? – нахмурилась я.

– Сказать по правде, я тут много чего наговорил. Вряд ли стоило это делать. Всего доброго. – Он поднялся, подзывая собаку, а я вздохнула.

– Спасибо вам, – произнесла вполне искренне.

Сазонов кивнул и зашагал по аллее, а я попыталась решить, что делать. Ближайшим рейсом к маме? Ее брак может не выдержать очередного испытания. Тогда к папе? Что мешает киллеру объявиться вслед за мной за сотни километров отсюда? Еще и папу под удар подставлю. О родителях не худо бы подумать… А может, Валентин Георгиевич прав, и Иванов особо на успех не рассчитывает? На всякий случай меня на глазах держит? По идее, его коллеги должны за мной следить… Значит, я в безопасности. Или почти в безопасности. Если бы следили, не стал бы он визитку совать с требованием доносить о новых знакомых. Сами бы увидели. Хотя поди разбери, старый это знакомый или новый… Будем верить, что следят, и очень усердно, просто глаз с меня не спускают… И на нашу встречу с Сазоновым внимание обратили? Наживет мужик неприятностей… Ты б о себе думала, а не о Сазонове. Надеюсь, он как-нибудь выкрутится.

Допустим, появится у меня новый знакомый, и что? Не устроит же он мне допрос с пристрастием? В этом нет никакого толку… Поди пойми этих киллеров… Главное – ничем себя не выдать. Не дать повода заподозрить, что я знаю или догадываюсь о его истинном интересе. Сострою из себя сладкую дурочку, авось и прокатит.

Странное дело, я вдруг почувствовала облегчение. Должно быть, мысль о том, что ничего в привычной жизни менять не надо, так подействовала.

Я поднялась со скамьи и побрела к троллейбусной остановке, намереваясь отправиться к сестре.

Выглядела Полина скверно. Глаза красные, взгляд потерянный.

– Пойдем в Сашину комнату, – шепнула она. Из гостиной доносились голоса.

Сбросив туфли, я прошла вслед за сестрой в комнату племянницы. Сашка сидела на полу, строила замок из кубиков.

– Новостей нет? – спросила я, толком не зная, что сказать. Полина покачала головой и отвернулась. – Почему вы с Сашкой здесь, а не в гостиной со всеми? Может, я не вовремя?

– Они меня подозревают, – еле сдерживаясь, сказала Полина.

– В каком смысле? – не поняла я.

– В смысле, это я Пашу убила, чтобы квартиру себе захапать. И деньги.

– Они что, спятили?!

– Наверное, их можно понять, – немного спокойнее продолжила она. – А что? Он был пьян, я подошла и столкнула его в воду.

– Вот так просто, да?

– Мы могли поссориться… Господи, я не знаю, что делать. – Она беспомощно заплакала, Сашка испуганно повернулась, и Полина, давясь слезами, попыталась улыбнуться.

– Мама, ты чего? – спросила девочка.

– Все нормально, милая.

– А где папа?

После этого вопроса сдерживаться Полина уже не могла и разрыдалась, уткнувшись в мое плечо. Вслед за ней испуганно заголосила Сашка, мне пришлось утешать обеих.

Из гостиной, услышав шум, подтянулась родня. Сашку бабушка взяла на руки, на нас косилась с недовольством.

– Нечего ребенка пугать, – заметила зло. – Твои истерики никому не нужны.

– Ей сейчас нелегко, – вступилась я за сестру и очень скоро пожалела об этом.

– А мне легко, по-вашему? Это мой сын, милочка, мой! И я даже толком не знаю, что произошло.

– Да уж, – тут же влез ее муженек, отчим Павла. – Жена найдет себе другого, а мать сыночка никогда…

Помнится, с пасынком они не особо ладили. Вполне возможно, битва за квартиру разгорится нешуточная.

– Поехали ко мне, – поднимаясь, сказала я. – Там хоть наревешься вдоволь. За квартиру, кстати, ипотека не выплачена, так что, если вы на нее нацелились, придется раскошелиться.

Понятное дело, говорить этого не стоило, но в тот момент собственная беспомощность достигла критической точки, вот меня и понесло.

– Ипотека? – нахмурилась Людмила Ивановна. – Но ведь Павел мне сказал…

– Паша не хотел вас расстраивать, – пролепетала Полина, – и я поэтому молчала…

– Но… он ведь хорошо зарабатывал… Ясно, – скривилась Людмила, – все эти ваши поездки в горы да к морю… А теперь ребенок может без квартиры остаться.

– Я тоже работаю, – попыталась вставить слово Полина.

Но Людмила презрительно фыркнула:

– Много проку от твоей работы!

И между прочим, была не права. Сестра зарабатывала очень прилично, может, не так, как Павел, но и без мужа даже с ипотекой вряд ли пропадет. Тем более что я всегда готова помочь.

На отчима известие об ипотеке произвело самое тягостное впечатление. Он окинул взглядом комнату, точно навеки прощался, и скрылся в кухне, не привлекая к себе внимания.

Сашка ревела все отчаяннее, без конца твердя: «Где папа, я хочу к папе», чем довела обеих женщин до истерики. Кончилось все не так уж плохо: я пообещала племяннице самый большой и красивый воздушный шар, и мы отправились на прогулку с Сашкой и Полиной.

– С родней тебе будет нелегко, – заметила я, когда шар был куплен, а Сашка, сунув мне его в руки, весело носилась на детской площадке.

Мы с сестрой устроились на скамейке.

– Их тоже можно понять…

– Почему он им об ипотеке не сказал?

Собственно, мне до этого было мало дела, но это лучше, чем гадать, где Павел и что с ним. Полина пожала плечами:

– Ты же знаешь, он ужасный выпендрежник. Ему нравилось, чтобы его считали успешным, беспроблемным… Людмила им очень гордилась… и… в общем, ерунда все это. Наверное, это надо просто пережить. Да?

Она смотрела на меня с отчаянием, и стало ясно: оставить сестру я не смогу. Со мной она точно не поедет, у нее работа и эта чертова ипотека. Получается, без вариантов.

– У тебя как дела? – спросила Полина.

– Нормально, – ответила я.

А что еще ответить? Я наживка для киллера? Тут и вовсе скверные мысли явились как по заказу. Кто знает, что взбредет в голову психу? То, что мне придется рисковать, еще куда ни шло, а если возникнет опасность для Полины и Сашки? Неужто этим типам из ФСБ и на ребенка наплевать? Я в замешательстве посмотрела на сестру.

– Слушай, – сказала, с трудом подбирая слова, – давай я вас отправлю отдыхать. К морю. Деньги у меня есть.

– Какой отдых! – покачала головой Полина. – Мы даже не знаем, что с Пашей. Я понимаю, ты хочешь как лучше, но сейчас говоришь ужасную ерунду.

По дороге домой я в который раз вспоминала разговор с Ивановым и задалась вопросом: а ну как Пашкино исчезновение связано с тем самым киллером? Глупость, конечно, а если все же не глупость? Если бы он просто утонул – это одно. А странное исчезновение – совсем другое. Что там за планы у душегуба, поди разберись. Ко всему прочему, есть подозрение, что Павла убили. По мне, так испытаний для одной семьи подозрительно многовато.

Подходя к подъезду, я увидела мужчину в инвалидной коляске. Дом у нас новый и оборудован пандусом. Мужчина точно ждал кого-то. На нем был ярко-синий свитер под горло, кепка, ноги прикрыты темным пледом. Он читал книжку, судя по названию, что-то о Второй мировой войне. Взглянув на меня, сказал:

– Здравствуйте, – улыбнулся краешком губ и вновь уставился в книгу.

А я почувствовала что-то вроде вины: мужчина был молод, лет тридцать с небольшим. Симпатичное лицо, открытый взгляд… Судя по всему, высокий, плечистый. На таких женщины обычно заглядываются. Я на жизнь жалуюсь, но бегаю по крайней мере на своих двоих.

– Здравствуйте, – ответила я, поспешно заходя в подъезд, и подумала при этом: «Может, все не так плохо и он еще встанет на ноги? Медицина сейчас на многое способна…»

Лифт не работал. Иногда подобные мелочи выводят из себя. Мне-то всего на второй этаж, но я раздраженно потыкала пальцем в кнопку вызова, чертыхнулась, направилась к лестнице и тут вновь подумала о мужчине в инвалидной коляске. Постояла и вернулась на улицу. Он вновь посмотрел на меня с полным равнодушием, а я, слегка запинаясь, сказала:

– Простите… лифт не работает, и я подумала… Вам нужна помощь?

– Нужна, – весело кивнул он, – но просить молодую девушку неудобно. Я никуда не спешу. Дождя сегодня не обещали… Кто-нибудь из мужчин пойдет…

– Глупости. Я с удовольствием помогу, – закидывая на плечо сумку и подходя ближе, сказала я.

– Боюсь, это будет нелегко, – засмеялся он. – Я тяжелый, а вы девушка хрупкая.

– Внешность обманчива.

Я покатила коляску к двери.

– Утром, когда я выходил, лифт работал, – сказал мужчина. – Друзья сделали в подъезде пандус, но на второй этаж я самостоятельно подняться не могу. Но это временно. Не хочется зависеть от такой ерунды, как лифт.

Мы вошли в подъезд, то есть я вошла, толкая перед собой коляску и уже понимая, что дело это нелегкое, однако признаваться в этом не хотелось.

– Вы на втором этаже живете? – спросила я.

– Да. Пятьдесят вторая квартира. А вы к кому-то в гости?

– Я ваша соседка. Из пятьдесят первой.

– Недавно переехали?

– Месяц назад.

– Теперь понятно, почему мы раньше не виделись, я в санатории был. Может быть, передохнем? – предложил он, когда мы оказались на площадке между этажами.

– Давайте, – согласилась я. – Разговаривать лучше, глядя друг на друга.

– Это точно.

– Ничего, если я спрошу? Вы один живете?

– Один. Друзья забегают. В общем, справляюсь. Искал квартиру пониже, но на первом этаже – одни офисы, в общем, по цене подошла только эта. Я здесь тоже не так давно. – Он протянул руку и представился: – Олег.

– Алла, – ответила я.

Рукопожатие вышло по-мужски крепким, меня, должно быть, перекосило, потому что Олег сказал:

– Извините. Железо тягаю, чтоб быть в форме и с коляской самому управляться.

– А я борьбой занимаюсь, – брякнула я.

– Вы? Борьбой? – похоже, такое у него в голове не укладывалось.

– Ну да… – смутилась я.

Он смутил меня еще больше, спросив:

– Зачем? Извините. Кажется, я лезу не в свое дело. Просто такими видами спорта обычно занимаются девушки… не такие, как вы. Вам бы балет подошел. Или, на худой конец, художественная гимнастика. На самом деле я хотел сказать, что вы очень красивая, а у красивой девушки всегда найдется парень, который рад будет за нее кулаками помахать, так что ей можно не напрягаться.

– Нет у меня такого парня, – засмеялась я, желая перевести разговор в шутку. – Никакого нет. Отправимся дальше?

Я ухватилась за коляску, и очень скоро мы оказались возле его квартиры.

– Спасибо, – сказал Олег, доставая из кармана ключи. – Если лишнее сболтнул, не обижайтесь. Малость отвык от разговоров с девушками. Всего доброго.

– Рада знакомству, – улыбнулась я и помахала ему рукой на прощание.

Он очень ловко вкатил коляску в прихожую, двери наших квартир захлопнулись одновременно, а я, сбрасывая туфли, продолжала улыбаться. «Надо будет зайти к нему завтра, – думала я. – Вдруг ему что-то понадобится?» Впрочем, ясно, что Олег предпочитает обходиться без посторонней помощи. Странно все-таки, что он живет один. Допустим, обзавестись женой не успел, но ведь должны быть родители. Что с ним случилось? Неужели эта коляска на всю жизнь и нет никакой надежды?

Сосед занимал все мои мысли, до тех самых пор, пока я не вошла в кухню с намерением выпить чаю. Поначалу я даже не поняла, откуда вдруг появилось беспокойство. Прошла к столу, включила чайник и вот тогда насторожилась. Что-то было не так. Я принялась лихорадочно озираться, пока не поняла, в чем дело. Запах. В кухне пахло так, точно здесь кто-то курил, а потом проветрил помещение. Запах ненавязчивый, но вполне ощутимый. Или здесь пару минут назад находился заядлый курильщик, такое тоже возможно. На днях у меня побывал слесарь, после него пахло примерно так же. А что за слесарь был у меня сегодня?