Текст книги "Прошлое никогда не проходит"

12. Прощание

 
Счастлив, кому знакомо
Щемящее чувство дороги,
Ветер рвет горизонты
И раздувает рассвет.
 

И. Сидоров

На следующий день Женя распрощалась с родителями, подхватила на руки и приласкала жалобно уговаривающую взять её с собой Алёнку, и вышла с Олегом во двор. Она уже приготовилась сесть в машину, как из подъезда выскочил Андрей Сергеевич. Он сунул дочке на дорогу её любимую горькую шоколадку и пакет с мандаринами, волнуясь, что «ребёнок» ещё долго не будет есть. Женя ласково улыбнулась и обняла его. Когда они выезжали из двора, она не могла оторвать глаз от отца, с грустью смотревшего вслед увозящей её машине, не вынимая изо рта давно потухшую папироску, и её сердце больно сжалось. Только сейчас Женя заметила, что он совсем не такой молодой, каким всегда ей казался. И её охватило страшное предчувствие, комом подкатившее к горлу, в голове промелькнуло: «я вижу папу в последний раз!» Женя тут же сердито отогнала эту мысль – нет, нет, мама с папой такие весёлые, активные, они плавают в бассейне и занимаются в группе «Здоровья», любят много ходить, и ещё долго – нет, всегда останутся такими! И тут же вспомнилась гибель Гришиных родителей. «Нет, только не это, господи, пожалуйста, не надо!» – по-детски взмолилась она.

В уютном московском дворике института Женю уже ждали ребята, которым они с Олегом приветливо пожали руки. Полевой отряд быстро и слаженно стал выволакивать тщательно упакованное полевое снаряжение и укладывать его в институтский автомобиль. Олег было ринулся помочь им, но ребята категорически отказались, указав на строгий чёрный костюм, в котором он впервые почувствовал себя неудобно, и показалось, что галстук душит его. Ему вдруг стало грустно и обидно, и Олег, позавидовал и их незатейливой полевой одежде, и грубым башмакам, и весёлому залихватскому возбуждению, всегда сопровождающему путешественников накануне долгой дороги, а больше всего тому, что это не он, а они будут рядом с его Женечкой. Чуткий юноша ревниво ощутил не только общность их интересов, но и дружески-игривую близость, неприятно покоробившую его. Правда, Женя всё-таки его жена, а не их, она выбрала именно его, «раз и навсегда», как некогда они говорили друг другу. А если… Да нет, Олег хорошо изучил её, она ценила и дружбу коллег, и его с ней любовь выше каких-нибудь временных романчиков. Он вернулся к машине и посмотрел на Женю, которая тут же обернулась и замахала рукой, но ему показалась, что она мысленно уже далеко. Да и что мы, собственно, знаем даже о самых близких людях!? И он вздохнул.

В последнее время их отношения не ладились. К тому же, откуда-то вдруг всплыл Гришка, к которому он ревновал жену, замечая родственность их душ. А тут, как назло, Олега то тот, то другой позовёт выпить, неудобно отказаться, а все они такие заводные, да вроде бы ещё и не поздно, Женя ещё на работе – почему бы не расслабиться чуть-чуть? А потом вдруг – бац, и сразу утро…. Впрочем, у них тоже есть жёны, и ничего ведь, живут!

Как хорошо было, когда у них летом родилась дочка, и Женя никуда не уезжала! Каким он был счастливым, как радовался и праздновал это удивительное событие в их жизни! Он вспомнил, как в свой день рождения по дороге на дачу – бывает же такое! – заснул в электричке, а очнулся за 200 км от Москвы, да ещё без японских часов. Но, собственно, в чём он-то виноват? Честно ехал к жене, ну, не специально же он заснул! К тому же, это был день ЕГО рождения – что, нельзя отметить!? Правда, Олега ждали за праздничным столом и с подарками на даче, а Женя с месячной Алёнкой вечером пошла встречать его за 3 км на станцию, зря проторчала там, а потом заболела… Неудобно вышло, но, с другой стороны, он же её не просил! И предупредить не мог, мобильников у них ещё не было. Да и зачем? Он никогда этого не делал, только зря нервы трепать. И потом, Женя расстроилась бы, стоит ли кормящую мамочку волновать!? Да Олег и сам не знал, что мужики захотят его поздравить! Не уходить же сразу, а он ещё и ухитрился успеть на последнюю электричку, только никто этого не оценил, ещё ему и попало! Ну, заснул он по дороге и уехал в тупик, да с кем не бывает? В конце концов, он – что, не мужик!? Женя на следующий день сухо объявила:

– Всё, больше не могу, что-то оборвалось у меня внутри, уходи.

Олег категорически отказался. Тогда она пристально посмотрела в глаза мужу и тихо произнесла сквозь зубы:

– Ну, что же, с сегодняшнего дня я считаю себя свободной и никаких претензий с твоей стороны не принимаю. В конце концов, я молодая женщина, мне нужны ласка и любовь, а ты то в загуле, то злой с похмелья. У меня даже обида не успевает пройти, как ты опять вваливаешься домой под утро, разя перегаром, и, с шумом сбивая стулья, заваливаешься ко мне в кровать и храпишь на всю квартиру. Напрасно улыбаешься, я тебя по честному предупредила, сегодня у меня никого нет, но если завтра кто-то появится – не обессудь, сам напросился.

– Зачем так? Ну, что, я не могу выпить со своими мужиками?

– Можешь, но ведь и я тоже могу выпить со своими мужиками, что же ты мне и моим родителям скандалы устраиваешь, когда я что-то праздную на работе, заранее предупредив тебя?

– Но ведь я же не с девочками…

– И я не с девочками. Что делать? Я, как и ты, училась и работаю с мужиками. Бывает, и выпиваем, но не два раза в неделю, а раз в полгода, причём я всех предупреждаю заранее, а не пропадаю бесследно по дороге домой, как ты. Кроме того, ты их всех знаешь, а у тебя каждый день разные собутыльники. Однако это не мешает тебе устраивать скандалы и названивать мне каждую минуту, хоть я и не нажираюсь, как свинья, и ночую дома.

– Ну, вы заранее еду покупаете, а нам, ты же знаешь, нечем закусить, вот мы и пьянеем.

– Что за детский сад? Купите закусь или приведи их домой, и я, и родители всегда рады гостям, особенно трезвым.

– Я сто раз объяснял тебе, что у них тоже семьи, и им нужно домой, некогда нам да за закусками да по гостям бегать! Просто хотят чуть-чуть расслабиться, в конце концов, у нас нервная и ответственная работа, понимать надо, но после первой рюмки заводятся.

– Бутылки, а не рюмки. В общем, я тебя предупредила. Ты теперь после каждой пьянки болеешь как раз до следующей. Я уж и забыла, когда у нас интимные отношения были.

– Ты и сама не хочешь!

– Когда ты под утро пьяный заявляешься или злющий с похмелья, и как раз и до следующей пьянки? Больше я этого терпеть не буду, не уйдёшь сейчас сам – приведу другого, а тебя выкину! Я хочу жить и любить, и в будни, и в праздники всегда одна, а ты гуляешь! А теперь ты вообразил, что с дочкой я никуда не денусь, так?

– Хватит уже! Я давно исправился! Постыдилась бы мужу такое говорить! – вспылил Олег и хлопнул дверью, выскочив на крыльцо с сигаретой и совершенно забыв, что всё это случилось не когда-либо давно, а вчера. Ну, а что она привязывается? Он услышал, как от этого стука испуганно и горько залилась в крики месячная Алёнка. Ну, и пусть, сколько можно мучить его упрёками? В конце концов, он мужчина, а не домохозяйка! Да и куда она сейчас денется от грудного ребёнка? Одно хвастовство!

Олег тогда подумал, ладно, само рассосётся, хотя отлично знал характер жены: как только оборвётся терпение, её не остановить, и ничего уже будет невозможно исправить. И понимал, и побаивался этого, но как только на горизонте замаячит бутылка под душевное ля-ля, про всё забывал. Да и не собирался он менять себя! Нет, его не обломаешь! Правда, последнее время немножко переборщил с загулами… Так получилось, как назло. А сейчас вдруг всё сжалось внутри: а что, если Женя выполнит свою угрозу? Да нет, ведь терпела после этого ещё четыре года. Да и с кем ей изменять? С Николаем они друзья, Денис сопляк, а Фёдор простоват, да и не первой свежести. И Гришка, слава Богу, умотал, а то прямо глаз с Женьки не сводит! А когда она приедет, всё будет хорошо, уж он постарается. И уже в который раз Олег вычеркнул из памяти её предупреждение.

Видя, что муж всё не заводит машину, Женя показала на часы, но не подошла к нему, сделав вид, что ей некогда. Сделав вид? Да нет, им действительно скоро выезжать, однако впервые он не провожает её в аэропорт – она сказала, что у них в институтской машине нет места, «да и костюмчик свой шикарный испачкаешь среди нашего полевого барахла», – добавила Женя с насмешкой, как ему показалось. Может, правда обиделась сильно, а, может, разлюбила? Да нет, всё забудется вовремя разлуки. Может, его за границу пошлют, и, хоть и выкобенивается, поедет, как миленькая, и будет сидеть там дома, под его присмотром, хоть и заявляет, что не очень этого жаждет, в отличие от других жён. Небось, прикидывается, оригинальничает. Ведь это и хорошие деньги, и тряпки. Но захочет ли Женя уходить с работы и становиться зависимой от него? Это не в её характере. Впрочем, и места на работе за жёнами сохраняются, да платят им теперь копейки.

По дороге на работу Олег представил, как мог бы сейчас вместе с ними отправляться в неведомые дали и увидеть совсем другую, «полевую» жизнь своей любимой. Почему он не пошёл в геологоразведочный институт? Ведь думал об этом, да только тогда он не был знаком с Женей, и, в конце концов, выбрал престижный МГИМО, куда сразу поступил, без всякого блата. Повезло, это был новый, только что открытый факультет. Вокруг Олега всегда крутились всевозможные, на любой вкус, девушки: весёлый, интересный внешне и перспективный в качестве мужа, ведь тогда все мечтали попасть за границу. Девчата на шею вешались и тут же в кровать тащили, а за Женей пришлось побегать. Олег знал, что она гораздо лучше и в сто раз честнее и обаятельнее, чем самовлюблённые напыщенные жены его друзей, упакованные в дорогие иностранные тряпки. С Женечкой никогда не бывает скучно, его коллеги с завистью слушали рассказы об их приключениях на отдыхе, угрюмо поглядывая на своих полнеющих гусынь, трудных на подъём и таких всегда скучных.

Странная всё-таки вещь – жизнь, он так бы хотел, чтобы вечно занятая Женя всё время была бы с ним, а его коллеги, у которых жёны в основном не работают, радуются, когда им удаётся хоть на время их сбагрить. Если бы Женя сидела дома, она всё равно оставалась бы такой же весёлой выдумщицей, но, увы, её туда не загонишь ни нарядами, ни заграницами. А всё-таки, он молодец, что взял Гришке билет на этот же день, а то бы наверняка крутился вокруг неё, вроде как бы помогая ей. Впрочем, он хороший парень, да и Женя выбрала не его, а Олега, а с ним они просто друзья, нечего и беспокоиться.

Но вот его машина подъехала к Высотке на Смоленской, и Олег вновь оказался среди привычных, с иголочке одетых коллег, с которыми всегда нужно держать ухо востро. Он позвонил домой и немножко поболтал с тёщей, передав ей своё волнение, но не назвал его главную причину. Едва Олег положил трубку, Женя как-то сразу выпала из его размышлений. Он мысленно отмахнулся от её обид, подумав, что всё это только разговоры, не может же он всю жизнь просидеть у её юбки!

13. Воспоминания, не успевшие перейти в грустные размышления

Через некоторое время весёлые и возбужденные участники полевого отряда обустраивались в креслах самолёта. Едва он стал набирать высоту, большинство пассажиров расслабилось и задремало, только Женя оставалась напряжённой: все эти дни она крутилась, как белка в колесе, оформляя полевые бумаги и закупая всё необходимое, подбирая карты и углубленно изучая геологию нового для неё района. Кроме того, никто не освободил её от текущих рабочих дел и домашних забот: нужно было и родителям помочь упаковать и перевезти вещи на съёмную дачу, да и с дочкой хотелось провести побольше времени. Теперь, сидя в кресле, она чувствовала, что возбуждение не проходило – пружинки не ослабевали. И её мысли поневоле обратились к мужу.

Женя с ностальгической грустью вспомнила, как познакомилась с Олегом. Однажды двое институтских приятелей пригласили её на майские праздники за город, в «домики у реки». Жене не очень хотелось ехать к их одноклассникам, к тому же, они отказывались брать с неё деньги, что ставило её в зависимое положение. На каких правах приглашалась она? Но в день отъезда Женя узнала, что практически всё её окружение, включая родителей, разъезжается, и она решила присоединиться к друзьям – уж очень хотелось на природу, ведь впереди длинные весенние праздники. Решение это пришло в последнюю минуту, так что ехать прямо из института, как все, она не была готова. Оказалось, что ребята не знали точно станции назначения – они встречались на вокзале, и далее их вёл Слава, дядя которого и устроил ребят на турбазу. Мобильников тогда не было, и они сказали Жене название двух соседних станций.

– Смотри в окно, мы тебя будет ждать у первого вагона на одной из них, Славка сам вчера ещё не знал точно, на какой станции выходить.

Сойдя с поезда, все отправилась в лагерь, а Женин ухажёр остался на перроне, и Олег решил составить ему кампанию. Как и Женя, он не учился с ними в одном классе, а был институтским товарищем Славы. Не дождавшись её, они, по рисунку приятеля, отправились на турбазу. По дороге Олег развлекал расстроенного парня, но в душе был рад, что девчонка не приехала, а то все разойдутся по парочкам, а он останется один.

Женя после института отправилась домой, ещё капельку посомневавшись, ехать ли, но солнышко так заманчиво пригревало, а в Москве – пыль и духота, как бывает до первого весеннего ливня. И потом, их двое… Не знала она, что один из них тоже ехал «со своей девушкой», что было не принято в среде геологов, проводивших время кампанией, а не парочками. Пока она собирала вещи и покупала продукты и выпивку – ни ехать же за чужой счёт – едва успела на последнюю электричку. Женя понимала, что теперь её уже никто не ждёт, и, сойдя около часа ночи на первой из предполагаемых станций, отправилась по направлению ко второй, стараясь не выпускать из поля зрения реки Клязьмы, на которой и была турбаза. В электрички и на зообазе Мосфильма она расспросила, где могут находиться подобные домики у речки, и поняла, что на правильном пути. Поиски слегка затянулись, но Женя не унывала: у неё всё с собой. Она разожгла костёр, погрелась, перекусила, запила домашним черносмородиновым винцом, и отправилась дальше. «Если не найду их, значит, так и нужно», – решила она ещё в Москве, – «зато погуляю за городом, что тоже хорошо». Весенний лес был наполнен ночной свежестью и пряным запахом распускающихся почек, освещенные месяцем золотисто-песочные тропинки делали его не зловещим, а каким-то парковым, ухоженным. В те счастливые времена можно было никого не опасаться, скорее наоборот: каждый с удовольствием помогал другому.

Только к четырём утра она услышала знакомые голоса, далеко разносившиеся по водной глади реки, и увидела разбросанные вдоль берега финские домики. Женя перелезла через забор, но на территории турбазы её остановил ночной сторож:

– Девочка, ты к Сидоровым приехала?

– Нет, я вон к тем ребятам.

– Ну, пойдём, посмотрим.

Они подошли к высокому берегу, с которого спускалась шаткая деревянная лесенка. Внизу, на маленьком пирсе, парни увлечённо ловили рыбу. Женя окликнула их, и уже через минуту, слегка шатаясь, к ней поднялся её приятель.

– Твои? Ммм, значит, ты, действительно, не к Марии Сергеевне..– глубокомысленно пробормотал, уходя, сторож.

– Женечка, неужели ты? А я думал, галлюцинация… Как же ты нас нашла?. Что-то я перебрал, уж извини… Три часа ждал тебя на платформе, два поезда прошли, а тебя всё нет и нет… Вот с ним ходили…

И он указал рукой на статного симпатичного парнишку, поднявшегося вместе с ним и с интересом рассматривавшего незнакомку:

– Ты та самая долгожданная Женя, да? Вот уж действительно, настоящий геолог, ничего не скажешь! А меня Олегом называют. Ты, наверное, голодная, так? Не замёрзла в лесу?

Она ему сразу очень понравилась и внешне и по авантюрному складу характеру, – он и сам был немножко такой же – Олег окружил её нежным вниманием и заботой, вроде бы, желая помочь её пьяненькому кавалеру, но сразу почувствовал, что уже ревнует её к нему.

И так, Женя попала в кампанию, где все – бывшие одноклассники, и только Олег и она – их институтские друзья. Каждый из парней был со своей девушкой, которые даже ели из их тарелок и пили только из их стаканов. Они держались обособленно, стоя за спиной парней или присев сзади на краешек скамьи, и не принимая участие в общих развлечениях и играх. Это покоробило независимую и гордую Женю, и она сразу поставила себя иначе, что отдалило её от женской половины. Будущие геологи любили походы и всегда холили общей кампанией, не делясь по полу или на парочки, и для неё всё это было дико. Двое институтских друзей и Олег понимали это, и старались не позволять унижать её подобным образом, они тут же усадили Женю между собой и достали ей тарелку и кружку. Однако главный заводила бывших одноклассников, Славка, посчитал необходимым «поставить нахалку на место» и, заявив, что женщины у них пьют из кружек мужчин, подчёркнуто не наливал ей. Женя хмыкнула, пододвинула к себе бутылку вина, которую привезла сама и выставила на общий стол, и заявила, с вызовом поглядывая на Славку:

– Ну, что же, сама о себе позабочусь, я не кошка, чтобы питаться из ваших рук! И вино, и еда у меня есть свои, а к остальному не притронусь!

Всем стало неудобно и стыдно, особенно пригласившем её ребятам, они попытались объяснить Славке:

– У нас, у геологов, это не принято, с Женей так нельзя!

Олег поддержал их, усиленно ухаживая за ней. Женя оказалась в центре внимания, отвечая на расспросы о ночном походе к ним. Славка был вне себя, впервые он почувствовал в ней достойного соперника, и решил бороться всеми возможными способами. Ведь он лидер, это его должны все слушать с восхищением. Нет, он не потерпит эту геологиню! Вот его жена сидит сзади, ест и пьёт из его рук, и помалкивает или поддакивает ему. Прежде всего, нужно было подорвать её романтический ореол бесстрашного путешественника, ведь она не мужчина, который априори, без всяких усилий, совершенней и интересней любой смазливой девицы.

После завтрака Славка привёл сторожа турбазы и стал усиленно благодарить его, выстроив всех и приказав им салютовать пораженному старику, не понимающему, за что его-то хвалят. За то, что впустил её? Так она сама через забор влезла, никого не спрашивая. Он пожал плечами, подумав: «Совсем мозги вчера пропили, лучше бы девушкой восхищались, неудобно перед ней».

Таким образом, оказалось, что не она их нашла, пройдя 5 км по лесу, а её привёл героический сторож. Затем Славка попытался не включать её в игру «Всадники», крича, что это мужское развлечение, пусть стоит и смотрит, как делают другие девушки, но тут уж Олег настоял, боясь, что она возьмёт и уйдёт, а её кавалер – вместе с ней. Он предложил Жене себя в качестве коня. Славка побледнел от злости и решил проучить девчонку. Хочет играть в мужские игры, вот и получит своё!

Игра заключалась в следующем – двое из участников садились на плечи своих напарников, и затем обе пары бились друг с другом. Хватать руками соперников нельзя, но наездника нужно сбросить, сталкивая его раскрытыми ладонями или плечом. Выигрывают те, кому удалось скинуть всадника, а самим удержаться в «седле». Высокий Слава усадил себе за плечи здоровенного детину, кстати, ухажёра Жени, и с ожесточением напал на Олега и его наездницу. Спортивный Олег ловко увёртывался от его нападений, всячески оберегая свою всадницу. Женя занималась в институте в секции конного спорта и даже сдала на разряд, скинуть её с партнера было практически нереально: она намертво обхватила сильными тренированными ногами плечи и спину Олега, а её руки были практически свободны. В отличие от других всадников, она не хваталась за горло своего «коня», не вцеплялась в соперника, и к тому же, была намного легче их. Женя быстро и неожиданно нападала, Олег прикрывал её и, чувствуя за спиной хорошего всадника, не боялся при случае резко отскочить в сторону. Кроме того, и влюблённый наездник-соперник был весьма осторожен и тактичен с ней, да и удержаться ему было труднее: желчность его «коня» – не лучший помощник в игре. К разочарованию полового шовиниста, Женя с Олегом легко, быстро и красиво выиграли не только у этой пары, но и у всех остальных. Славка насупился и временно попритих, затаив желание отмстить «непокорной».

Женю и Олега всё больше объединяло то, что они чувствовали себя здесь, в этой странной кампании, случайными людьми. Когда понадобилось пойти в магазин в соседнюю деревню, вызвались Женя и её институтские друзья. Он оказался закрыт, и они пошли в другую, более дальнюю деревню. За это время Олег переволновался, ревнуя её к коллегам, с которыми, как он заметил, у неё были очень доверительные отношения. Впрочем, как у всех студентов-геологов, но он-то этого не знал! Когда через несколько часов они вернулись, измучившийся ревностью Олег не отходил от неё ни на шаг, и чувствовал, что их симпатия взаимна.

По приезду в Москву, они стали часто встречаться. Женя в нём души не чаяла, а он безумно гордился своим изящным белокурым геологом. Вскоре она уехала на практику в Крым, и через месяц, к её окончанию, Олег отправился к ней. Женя посмеялась и поругала его за чемоданом «с пиджаками и галстуками».

– Я думал, ты шутишь насчет походных вещей… Ну, я же к девушке ехал.

– А приехал к геологу, – рассмеялась Женя, откладывая в сторону его ненужные вещи для отправки домой. – Нам лишнее ни к чему, ведь всё на себе придётся таскать.

Целый месяц они путешествовали с палаткой по Крыму, попадая в различные весёлые приключения, и уже не представляли себе жизни друг без друга. Олег и не подозревал, что можно так интересно, весело и недорого отдыхать. Разъезжая на попутках по живописным дорогам – серпантинам, ныне, к сожалению, выравненным и заключенным в тиски ограждений, и скользя на лёгких катерах, соединяющих тогда всё курортные посёлки побережья, они открывали для себя всё новые места. Море, солнце и вино, уютные южные города и их достопримечательности, древние монастыри в глуши леса и пещерные города – разве такое забудешь!? Они плыли по лунной дорожке, любовались звёздным небом и засыпали под шум волн, застывали перед картинами Айвазовского и Волошина, бродили по старинным паркам и дворцам, покоряли горные вершины и спускались в пещеры, погружались в тайны скифов и тюрьмы-гаремы крымских ханов, бродили по греческим развалинам и генуэзским крепостям. Всего и не перечислить…

На следующий год Женя уехала на три месяца в экспедицию, а по приезду вышла за него замуж. Слава пытался всеми правдами и неправдами не допустить этого союза, даже однажды обманом запер Олега, не пуская его к любимой. Он откровенно говорил, что боялся потерять весёлого покладистого собутыльника. Ведь Лена, жена Славы, не мешала заниматься ему «своим делом», то есть пить и гулять, хоть они и успели к 20 годам обзавестись двумя детьми, которых воспитывали и содержали их родители. Букетик цветов после приятно проведённой ночи – и он прощён. Как-то Славка беззастенчиво заявил, что если бы был с Женей, ему не нужен был бы никто, кроме неё, поэтому он и боится потерять Олега – вот такая странная мужская дружба! А ведь Женя была компанейским и гостеприимным человеком, всегда приветливо принимавшим его и других ребят. Да и разве дело в друзьях, а не в самом себе?

Все вокруг считали их идеальной парой, такой красивой и трепетно заботливой по отношению друг к другу: везде в обнимочку, всегда целующиеся. Но так ли это было на самом деле или просто казалось со стороны, что, кстати, тоже немало значит? Чужая жизнь – потёмки, никто не знал, сколько бессонных ночей Женя провела в слезах. Может быть, стоило сразу разорвать их отношения, ну, или смириться с гулящим мужем, но и то, и другое для неё было неприемлемо.

После окончания института ничего не изменилось, нашлись другие «Славки», и каждый день разные: то бывшие одногруппники, то одноклассники, то сослуживцы. И только бесконечные Женины экспедиции, как не странно, соединяли их… Они скучали друг без друга, при встречи ненадолго забывались обиды, но так не могло длиться вечно, его непредсказуемые пропадания превращались потихоньку для Жени в вечно незаживающую кровоточащую рану, а Олег становился всё раздражённее, наглее и вспыльчивее. Она стала не любить дом, и только в поле ей было хорошо и спокойно. Любая экспедиция рано или поздно заканчивается, и её коллеги, с подарками и чувством трепетного ожидания долгожданных встреч, возвращаются к своим близким. Только Женю всё меньше и меньше тянуло домой. Она ни с кем не делилась своей нарастающей обидой, даже с мамой (они тогда жили отдельно), и от этого было ещё больнее. Однажды она чуть не ушла к другому, не столько от влюблённости в него, сколько от чувства полной безысходности. Олег всё сделал, чтобы вернуть Женино доверие, окружив её теплом и вниманием, целый год он не отходил от неё ни на шаг. Но только она сказала, что ждёт ребёнка, Олег с ещё большим размахом, вернулся к загулам, почувствовав полную безнаказанность.

В этот момент свет в самолёте ярко зажёгся, и стюардессы стали развозить незатейливую, зато натуральную еду с горячей курочкой, рисом и закусочками. Сидевший рядом с Женей Фёдор Степанович хитро подмигнул ей, доставая из сумки бутылочку коньяка, она вытащила сырокопченую колбаску, ножик и папин подарок – шоколадку и мандарины, Николай – вкусные «бабушкины» котлеты, а Дениска бутерброды с малосольной неркой. В то счастливое время, когда у нас ещё не было ни демократии, ни свободы, в салон самолёта можно было приносить и выпивку, и ножи – ничего не запрещалось, и никто не шарил по нашим карманам. При этом каждый для себя считал недопустимым побеспокоить соседей: распущенность и вседозволенность не были в моде. К тому же, можно было быть уверенным, что самолёт не взорвётся, и его не угонят – тогда казалось, нужно быть безнадежным идиотом, чтобы попытаться это сделать, ведь такие редкие попытки никогда не заканчивались удачей для угонщиков.

– Ба, да у нас просто пир! Ну, за будущее поле! – воскликнул лакомка Денис.

– Пей, пей, Женя, а то ты одна во всём самолёте не спишь, так нельзя, детка, – заботливо, по отцовски сказал Фёдор, разливая коньяк в стеклянные стаканчики-неваляшки, подававшиеся под чай на подносе вместе с аэрофлотовским обедом. Тепло и покой разлились по уставшему телу девушки, она немножко поела, в голове всплыли ночные слова Гриши, и она удивленно подумала: «Что за такая странная ночная фотосессия!? Отчего он так долго не брал трубку и почему не перезвонил потом? Это совсем не похоже на Гришу! Ладно, потом подумаю». Мысли стали путаться и причудливо преображаться в образы, и сразу после того, как подносы были убраны, Женя расслабилась и заснула, так и не успев перейти к грустным воспоминаниям своей семейной жизни и не додумав, что именно может грозить другу её детства.