Текст книги "Мозаика"

ЧУЖИЕ ГЛАЗА (НАСТОЯЩЕЕ)

1

– Разрешишь присоединиться к тебе на прогулке? – скрипнула дверь и послышался голос Шимуса, который заглянул в комнату, утопающую в полумраке. Олави расплылся в улыбке. Он как раз натягивал забавные полосатые носки, только о полосках юноша знал лишь со слов женщины, которая эти самые носки купила.

– Конечно, зачем спрашиваешь? – воскликнул Олави, закончил с носками и теперь на ощупь искал футболку на кровати. Шимус вошел в комнату – Олави понял это по тихому, шуршащему звуку, когда ворс ковра приминался под ногами. Также он услышал, что Шимус споткнулся о трость.

– Осторожно, – Олави улыбнулся. Кровать продавилась под весом пришедшего – это Шимус сел рядом. Холодные ладони вручили футболку.

– Я бы и сам, – тихо сказал Олави, понурив голову. Его кожа была настолько белой, что отливала синевой.

– Знаю, – прошелестел Шимус. Юноша повернулся на звук его голоса, невидяще уставился молочно-голубыми глазами на нос Шимуса.

– Где ты планировал погулять сегодня? – спросил голос, Олави пожал плечами.

– Сделать несколько кругов по саду, посидеть на скамейке, возможно, сгонять за мороженым. Мама попросила далеко не уходить, потому что она отлучилась по делам и похоже, тебе придется за мной присматривать, – затараторил Олави и в груди у Шимуса стало невероятно тепло. Олави нагнулся, чтобы дотянуться до кед, Шимус несколько опередил его и поставил кеды поближе к кровати. Пальцы Олави коснулись обуви и он просиял. Очень радовался, когда получалось управиться без помощи посторонних.

– За мороженым я могу и сам сходить, – Шимус похлопал по карманам, чтобы проверить в котором из них лежал кошелек.

– Сходим вместе, тут недалеко, – когда кеды были зашнурованы, Олави натянул свитер поверх футболки. – Поможешь спуститься с лестницы?

Шимус кивнул, забыв про то, что Олави не видел его. Однако слепой понял, что ему кивнули по едва уловимому звону серёг, которые украшали левое ухо Шимуса.

Олави пригладил торчащие в стороны черные волосы, ловким движением собрал их в хвост на затылке.

– Тебе разве не нужно сегодня работать? – поинтересовался он у приятеля.

– Нет настроения, а без настроения работа не заладится, – был ему ответ. – Лучше с тобой поброжу.

Олави встал с кровати, ловко подхватил трость и легкую куртку, отточенным движением погасил лампу на прикроватной тумбе. Он не видел теплого, мягкого света, но все равно включал ее. Спальня полностью окунулась в темноту.

Шимус тоже встал, подождал пока Олави выйдет из комнаты, притворил дверь. Приятель не торопился двигаться дальше. Он боялся лестницы и у него никогда не получалось запомнить сколько именно шагов отделяло его от ступеней. Казалось бы, что тут сложного? Но Олави ничего не мог с этим поделать.

Когда лестница осталась позади, юноша оперся на трость, тяжело дыша.

Работало радио. Вечерний выпуск новостей.

Где-то вдалеке (наверное, сидели в общей гостиной) господин Медведь и господин Кот яростно спорили о том, кто из них сжульничал при игре в карты в позапрошлом месяце. Шимус подумал, что по голосам Олави, наверное, представлял их сварливыми бородатыми стариками с лицами, похожими на печеные яблоки, однако на самом деле все дело было лишь в злоупотреблении табаком и огрубевших голосовых связках.

– Добрый вечер, Олави, – юноша услышал госпожу Соловей, завертел головой. Его плеча коснулись мягкие пухлые пальцы.

– Я здесь, милый, – голос оказался совсем рядом, как и запах сладкой ванили.

– Здравствуйте, – Олави кивнул, протянув к ней руку. Мадам Соловей с удовольствием пожала ее, похлопала Олави по плечу, вежливо поздоровалась с Шимусом и проплыла душистым облаком к лестнице. Ее комната располагалась на самом верхнем этаже.

– Мамы не видно? – спросил Олави. Шимус мотнул головой:

– Вроде бы нет.

По радио начиналась музыкальная передача, в рамках которой обычно крутили хиты прошлых лет. На Олави дохнуло прохладой, запахом сигарет и каштанов – это открылась входная дверь.

– Привет, молодежь, – проскрипел господин Черноволк. В фойе запахло еще и жареной курицей, запеченной картошкой, луком и чесноком.

– Добрый вечер, – Олави повернулся на голос, – как ваши дела?

– Вполне себе, – господин Черноволк расстегивал пальто одной рукой, поскольку в другой он держал пакет с только что купленной едой в кафе через дорогу от гостиницы. Олави частенько туда заходил, его хорошо знали все официанты, а хозяин даже заказал специальное меню со шрифтом Брайля.

– А ваши? Куда собрались? – господин Черноволк снял шляпу, посмотрелся в зеркало, висевшее возле стойки портье. Обширная лысина, старательно спрятанная за зачесанными на нее седеющими волосами. Густые брови, сурово сдвинутые к переносице, хотя он каждый раз обещал себе перестать хмуриться. Черноволк зажал шляпу между коленями, плюнул на ладонь, пригладил волосы, открывающие миру его не самый приятный, зато блестящий, будто отполированный, недостаток.

– Прогуляться в саду, – ответил Олави. – Возможно, сходим за мороженым. А дела хорошо, спасибо.

Господин Черноволк недовольно крякнул, глядя, как волосы вернулись на прежнее место, примятые шляпой.

– Сдурели, ребята? Там холод, а вы мороженое собрались есть!

– Самое то, – Олави полез в карман джинсов, проверить на месте ли мобильный телефон. Обычный, кнопочный, с исцарапанным корпусом. Черноволк перевел взгляд со своей лысины на Шимуса, который носил новомодную стрижку с выбритыми висками и затылком, пряди на макушке уложены воском. Черноволк невольно покачал головой. Густые какие, ни намека на проплешины, и добровольно еще сбривает! Что за дела, Черноволк же совсем не стар, почему быстро облысел?

На улице оказалось не так холодно, как можно было подумать по словам господина Черноволка. Шимус и Олави сделали несколько кругов по саду, затем отправились за мягким мороженым. В картонной баночке Шимуса было мятное, Олави взял фисташковое. На город плавно опускались фиолетовые сумерки. В их глубине вспыхивали золотые звезды уличных фонарей и окон. Окна гостевого дома тоже загорелись, частично осветив сад.

– Хочешь попробовать мятное мороженое? – спросил Шимус. Олави покачал головой.

– Нет, спасибо.

Их вечера практически всегда проходили именно так. Шимус заглядывал в комнату товарища, помогал спуститься на первый этаж. Молодой человек жил в гостевом доме уже месяц. В его собственной квартире шел ремонт, вот Шимус и решил не отягощать своим присутствием сестру и родителей, а просто подыскал подходящее место на время ремонтных работ. Владелицей дома оказалась приятная полноватая женщина с короткой стрижкой под мальчика. Госпожа Краснолис. Она красила волосы в вишневый, старалась модно одеваться и разъезжала по городку на небольшой машине бирюзового цвета. Она так любила свое детище, переделанное из дома покойных родителей, постоянно старалась его улучшить.

Шимус немного завидовал тому, как удачно и успешно она все обустроила, завидовал тому, как она общалась с единственным сыном, славным Олави, который, к сожалению, был слеп от рождения. Впрочем, это юношу ни капли не расстраивало, он прекрасно обходился без помощи посторонних, однако с удовольствием принимал помощь Шимуса. И в те моменты, когда худая, дрожащая рука вцеплялась в его плечо, когда тихий голос просил помочь преодолеть лестницу, Шимус ощущал себя очень нужным. Он никогда не испытывал недостатка внимания, был в меру избалован, зацелован от самых пальцев ног до вихрастой макушки, обласкан и согрет. Но при этом у него никогда не появлялось ощущения того, что он нужен по-настоящему.

– Я так жду, когда смогу увидеть тебя, – произнес Олави, растягивая слова, а потом облизал ложку. Шимус замер. Молодой человек вытер губы, повернул голову к Олави, который как ни в чем не бывало ковырялся в своей баночке, перемешивая мороженое.

– Это возможно? – осторожно прошептал Шимус, у которого от волнения сел голос. Он всем своим сердцем желал другу обрести зрение. Олави же, вместо ответа, улыбнулся, думая, что мороженое абсолютно безвкусное, однако текстура очень даже приятная.

– Как ты спал сегодня? – спросил он, прислушиваясь к звукам вокруг. Шимус пожал плечами.

– Кошмары, как обычно.

Он замялся.

– А тебе снятся сны?

– Никогда, – сказал Олави, зачерпывая еще мороженого. – Что за кошмары?

– Ты будешь смеяться, но каждую ночь мне не дают покоя мертвые.

Олави замер на мгновение, затем улыбнулся, перемешал мороженое.

– А наяву ты их видишь?

Шимус не хотел сойти за сумасшедшего, потому мотнул головой, зная, что товарищ не увидит.

– Что еще видишь? – полюбопытствовал Олави.

– Упущенные возможности, – пробормотал Шимус и собеседник звонко рассмеялся.

– И какие они, твои мертвецы?

Шимус понурил голову. Ему совсем не хотелось рассказывать об этом, однако находясь рядом с Олави он чувствовал, что мог говорить о чем угодно, ничего не тая. Олави располагал к себе, даже не имея возможности увидеть собеседника.

– Беспокойные, иногда агрессивные, молчаливые. Просто смотрят на меня, никак не реагируя. Словно не они пришли ко мне, а я к ним, стою себе перед самым их носом посреди мертвячьих владений, и если они будут сохранять тишину, игнорировать, то я просто исчезну.

– И тебе не страшно?

Шимус не знал что ответить. Врать, что, мол, ни капли не страшно, не хотелось. Ответ пришел сам собой.

– Мне кажется, они приходят за сочувствием и за помощью в неоконченных делах. Правда, редко рассказывают о том, что их привело.

Шимус умолк и Олави понимающе закивал. У Шимуса мурашки по спине побежали. Конечно же страшно, страшно так, что ноги сводило, язык прилипал к нёбу, с трудом можно было хоть какой-то звук из себя выдавить.

– Мне бы твои глаза, – мечтательно произнес Олави. Шимус нервно улыбнулся, разглядывая профиль приятеля, пока еще четко выделяющийся в сгущающейся темноте.

∞

Госпожа Краснолис вернулась лишь на другой день, глубоко за полночь, когда практически все в гостевом доме уже легли спать. Выходя из машины, она воровато оглядывалась по сторонам. Вроде никого. В окнах, которые смотрели на парковочную площадку перед домом, не было света. Женщина подошла к задней дверце автомобиля, распахнула. На сиденье полулежала молодая девушка в коротком красном платье. Она чем-то напоминала британскую модель Твигги. Такие же огромные глаза с поволокой, с опахалом ресниц, короткая стрижка на светлые волосы. От нее сильно пахло алкоголем. Краснолис покачала головой. Стойкая. Напоить оказалось сложновато.

– Мы приехали? – икнула девушка, попыталась самостоятельно выбраться из машины. Краснолис ласково остановила ее:

– Нет, подожди, Лу, я помогу.

Лу, назвавшаяся в баре Лоллапалузой, но затем предложила более короткий вариант имени, хихикнула, пододвинулась ближе к выходу. Женщина подала ей руку. Чтобы дойти до гостиницы, ей пришлось опираться на Краснолис.

Лу тихо посмеивалась, поскольку предвкушала продолжение приятного вечера с миловидной женщиной, с которой познакомилась за стойкой. Женщина хоть была и несколько полновата, но девушку подкупило ее живое чувство юмора и мимика.

Девушка едва держалась на ногах. Алкогольное опьянение вкупе с высоченными каблуками не самая хорошая штука. Госпожа Краснолис крепко держала Лу и та была ей безмерно благодарна, поскольку ее шатало из стороны в сторону. Девушка надеялась, что утром ничего не вспомнит. Она пила как не в себя, отплясывала на сцене и даже попыталась забраться на стойку, но охрана и новая знакомая не позволили сделать этого.

Коридор закончился дверью белого цвета. Краснолис дважды постучалась.

– Войди.

Они распахнули дверь в небольшую спальню. Патефон крутил виниловую пластинку. Кровать стояла у всегда завешенного окна. Напротив кровати примостился небольшой стол с гримерным зеркалом, возле него находился шкаф с одеждой. Рядом с кроватью – тумбочка с прислоненной к ней тростью.

– Симпатично, – нараспев произнесла Лу. Ей хотелось присесть и, кое-как доковыляв до кровати, она с размаху села возле ног Олави, который лежал под лоскутным покрывалом. Лу нащупала под покрывалом его ноги, Олави повернулся к ней.

– Какой хорошенький! – выпалила девушка.

– И где ты только таких находишь? – мягко сказал Олави, потянув носом воздух, явственно ощущая терпкий запах алкоголя.

– Я ищу помоложе, – отчеканила Краснолис, скрестив руки на груди и прислонившись к дверному косяку. Олави не торопился вылезать из-под покрывала. Он протянул руку к Лу, наощупь добрался до её шеи, затем коснулся бархатистой щеки.

– Милая, скажи-ка мне, – понизив голос до шепота, Олави обратился к девушке. Та завороженно разглядывала его лицо.

– Что?

– Давно ли ты видела мертвецов?

Миловидное личико исказилось от страха. Опьянение уступало место трезвости.

– Не понимаю…

– Мертвецы, – Олави выбрался из-под покрывала полностью, сел на кровати. Краснолис закатила глаза.

– Чего ты возишься? Каждый раз одно и то же!

Олави проигнорировал сказанное, продолжая гладить девушку по щеке.

– В последний раз видела позавчера.

У Лу по щекам потекли слезы. Олави ласково вытер их.

– Ну-ну, зачем так расстраиваться? Хотя, поплачь, это полезно для глаз.

Девушка всхлипнула, а Краснолис недовольно цокнула языком.

– Его сбила машина и он стоял над своим телом, когда я проезжала мимо. У него была наполовину раздавлена голова и ошметки мозга разметало по проезжей части, – Лу била мелкая дрожь. – Почему я вообще их вижу? Вижу постоянно, устала…

– Замечательно, – восторженно прошептал Олави. – Хочешь чаю? Сейчас принесут.

Он повел рукой в сторону Краснолис. Женщина выпрямилась.

– Не отказалась бы, – девушка выдавила грустную улыбку. Ей было так хорошо и спокойно находиться в маленькой комнатке. Складывалось такое ощущение, будто ее привезли домой.

– Вот как славно, – Олави улыбнулся, игриво щелкнул гостью по кончику носа. Краснолис пробубнила:

– Сейчас вернусь.

И вышла в коридор.

– А видишь кого-нибудь в этой комнате, кроме меня? – Олави приблизился к Лу вплотную. От него пахло дикой малиной, злым мускусом, соленым морским воздухом. Она мотнула головой.

– В чем смысл этих вопросов? Мне сказали, что тут вечер продолжится…

Девушка не успела закончить, потому что Олави ухватил ее за горло, повалил на кровать, а сам сел сверху. Она даже не смогла закричать.

– Всегда хотел карие попробовать.

Его тонкие пальцы вытащили молочно-голубой глаз из правой глазницы и отбросили куда-то на ковер, затем левый. Лу хотела завизжать, но не смогла – Олави вцепился в шею так, что даже вздохнуть было невозможно. Она лишь судорожно открывала и закрывала рот. От страшного испуга девушка почти не почувствовала, как лишается правого глаза. Когда Олави забрал и левый, то встал с кровати, подошел к зеркалу, не размыкая век. Он страшился этого момента – увидеть себя чужими глазами. Потому зеркала были ему ненавистны, особенно в те минуты, когда глаза постепенно становились непригодны и черты лица размывались или искажались до неузнаваемости. Лу в этот момент тихо плакала у него за спиной, размазывая по лицу кровь. Плач постепенно превращался в нарастающий вой, но Олави не обращал это внимания. Он открыл глаза.

Из отражения смотрел худощавый юноша с длинными черными волосами. Кожа настолько белая, что отливала синевой. Карие глаза. На щеках совсем немного черной крови. Со временем Олави неплохо приноровился отбирать глаза быстро и почти безболезненно, как для донора, так и для себя самого. Олави повернулся к девушке, которая уже почти сползла на пол, мотая головой из стороны в сторону, прижав руки к лицу.

– Тихо, тихо, – Олави присел возле нее, обнял девушку за плечи. Две пустых глазницы. Юноша аккуратно коснулся подбородка несчастной, поцеловал ее в губы. Сердце Лу моментально остановилось, руки безвольно повисли вдоль тела. Издав тихий вздох, девушка обмякла и упала бы на ковер, если бы Олави не придерживал. За считанные секунды она превратилась в дряхлую старуху, юноша не размыкал поцелуй до того момента, пока Лу не стала иссушенной мумией. В следующий миг мумия рассыпалась прахом, оставив после себя на ковре красное платье, туфли на каблуках, нижнее белье и серую пыль. Олави потер глаза. Чувствовалось легкое жжение. Пройдет. С человеческими так всегда.

Снова щелкнул замок. В дверном проеме показалась госпожа Краснолис.

– Ну что?

Юноша повернулся к ней. Краснолис приосанилась, вошла в спальню, увидев одежду на полу.

– Не затягивай в следующий раз, – Олави распрямился, подошел к шкафу, чтобы достать футболку. – И так ненадолго хватает, еще и ждать новые приходится.

– Их не так уж и просто найти, знаешь ли, – фыркнула Краснолис.

– Не поэтому ли ты получаешь вполне хорошую компенсацию за подобные хлопоты?

– Все равно не слишком-то легко, – Краснолис старалась не смотреть в новые глаза Олави, потому что при освещении в комнате они казались угольно-черными. Юноша протянул руку к ее шее.

– Сколько тебе исполнилось на прошлой неделе?

Краснолис совсем поникла, дернувшись от прикосновения.

– Шестьдесят семь.

Олави подвел женщину к зеркалу, встал позади нее. Он был на голову выше.

– На сколько ты выглядишь?

Краснолис можно было бы дать лет сорок, не больше. Женщина прикусила язык, опасаясь встречаться взглядом с безмятежными глазами Олави и видеть его легкую полуулыбку. Вот чем он пугал. Олави всегда улыбался. Юноша развернул Краснолис к себе.

– Еще раз, – прошептал он, – не затягивай. Это не только против меня работает.

Олави поцеловал ее, как недавно целовал девушку в красном. Губы обожгло так, что Краснолис на мгновение даже задержала дыхание. Когда поцелуй закончился, Олави облизнулся, снова повернул женщину к зеркалу. На сей раз рядом с ним стояла миниатюрная молодая особа с модной короткой стрижкой под мальчика и волосами вишневого цвета.

– Ты хорошо меня поняла?

Краснолис приблизилась к зеркальной поверхности, бесстыдно поправила налившуюся упругую грудь, повернулась боком, чтобы как следует полюбоваться подтянувшимися ягодицами.

– Где мне лучше искать? – прочирикала Краснолис, любуясь безупречной кожей. Морщин как не бывало.

– Сама думай, – Олави мягко подтолкнул Краснолис к выходу.

– Сама?

Уходить она никуда не торопилась. Уперла руки в бока, нагло задрала подбородок. Побочный эффект. Молодея, она становится безрассудной.

– Да, самостоятельно, не привлекая меня, – лениво протянул Олави. – Я, вроде бы, изъясняюсь на твоем родном языке или же ты плохо понимаешь?

Краснолис закусила нижнюю губу.

– Пройдись не только по барам, по оккультным магазинам, как это было в прошлый раз, – Олави поднял с ковра платье. По выражению лица Краснолис он понял, что ей не понравился тон.

– Оставь меня, пожалуйста, – юноша бросил платье в корзину для грязного белья, стоявшую за дверью.

– Но…

– Каким даирнай нужно молиться, чтобы ты поняла, что беседа окончена? – Олави опустился на кровать, откинулся назад. Краснолис еще с минуту или даже больше стояла, разглядывая худое лицо. Олави не поменяется и по прошествии тысячи лет, а ее тело дряхлело, даже если подпитка происходила регулярно.

– Доброй ночи, – тихо сказала она, взявшись за дверную ручку. Олави не ответил. Он разглядывал потолок, надеясь, что совсем скоро игра в сына и мать закончится, хотя признавал: притворство было ему по душе. Юноша поднял руки, внимательно глядя на кисти и тонкие пальцы. Лучше бы их отрубили, а не глаза отняли.

∞

Шимус в который раз просыпался от дурного сна. Он сидел на краю кровати, тяжело дыша. Постельное белье промокло насквозь от холодного пота. В углу за дверью кто-то стоял. Видно лишь босые ноги, перепачканные землей.

– Пошел прочь, – выдавил из себя Шимус. Пришедший издал низкий протяжный гул, похожий на завывание ветра в печной трубе. Шимуса затошнило от подкатившего к горлу ужаса. Молодой человек прикрыл глаза, положил ладонь на лоб, попытавшись успокоиться.

Он видел мертвецов с того момента, как пережил клиническую смерть после аварии, в которой погиб отец. Во снах и наяву, но в последнее время покойники будто бы подбирались ближе. Раньше они могли стоять под окнами, всю ночь напролет выкрикивая его имя или выли, словно раненые звери. Потом стали появляться внутри дома, встречаться на улицах.

Шимус встал, включил настольную лампу. Свет не потревожил незваного гостя, он так и не сдвинулся с места. Шимус надел толстовку, влез в спортивные штаны, достал из тумбочки носки. Из тайника в шкафу, молодой человек вытащил зажигалку и сигареты. Вообще-то он пытался бросить, однако такие визиты выбивали из колеи. Спать ночью невозможно, отсыпался днем. Олави часто спрашивал почему голос Шимуса звучал устало, и Шимус даже не мог убедительно солгать. Хотелось кричать о страхе, который терзал, приходил в кошмарах, таился в каждом темном углу, но отпугивать единственного на данный момент друга не имелось никакого желания.

Проходя мимо резных дверей, за которыми спали постояльцы, минуя лестницу, Шимус обматывал шею шарфом. Вечером было просто прохладно, теперь могло оказаться по-настоящему холодно. Мимо него пробегали маленькие черные существа с острыми мордочками и ушками торчком на миниатюрных головах. Шимус их не боялся. Эти малявки напоминали ему домашних животных, по умолчанию обосновавшихся в каждом доме и заведении. Действительно, куда бы он не пришел, малявки тут как тут: сидели на плечах у людей, раскачивались на занавесках, болтали ножками, свесив их с люстры.

Стоя на улице, возле главного входа в гостиницу, рядом со знаком, на котором была изображена перечеркнутая сигарета, Шимус смотрел в небо. Серо-синее, как шифоновые занавески в его номере. Поднял руку, в которой дымилась сигарета, прищурился и сделал вид, что прожигает дыру в небесном куполе. Улыбнулся луне, которая равнодушно взирала на него со своей высоты. Ему мерещились огромные киты, плывшие среди облаков и заглатывавшие звезды.

Шимус сел на ступеньки крыльца, поежился. Надо было не только шарф прихватить, но и куртку. Откуда-то из-за угла выпорхнула молодая девушка с короткой стрижкой. Шимус нахмурился, торопливо потушил сигарету. Незнакомка чуть ли не вприпрыжку бежала к одной из припаркованных машин. Автомобиль госпожи Краснолис.

Шимус нахмурился, покачал головой. Это точно машина хозяйки гостиницы. Девушка что-то достала из кармана. Пискнула сигнализация. Откуда у нее ключи?

– Прошу прощения, – Шимус подошел вплотную к машине. Девушка повернулась, и он обомлел.

– В чем дело? – недовольно протянула она. Госпожа Краснолис, только лет на пятнадцать моложе.

– Извините, – пробормотал Шимус, шагнув назад. Девушка хмыкнула, села в машину и вскоре уехала, оставив парня наедине с неловкостью и сомнением в собственном ментальном здоровье. В общем-то, это сомнение имело место и раньше – неспроста же он видел покойников.

Шимус выкурил еще одну сигарету, вернулся в свой номер, где покойника за дверью уже не было.

∞

На следующий день, возле входной двери, Шимус обнаружил короткую записку, выведенную аккуратным почерком. Олави сообщал, что уезжал на операцию, потому какое-то время его не будет в гостинице, как и матери, которая отправлялась с ним. Шимус на секунду отвлекся от бумажки, невольно вспомнив девушку у машины госпожи Краснолис, затем вернулся к чтению.

Олави просил дождаться его возращения и сообщать как дела. В конце послания был указан новый номер телефона.

«Можешь звонить и писать сообщения, мне их озвучат»

Шимус добавил указанный номер в список контактов. Как внезапно. Почему Олави не рассказал заранее об операции? Конечно, Олави дал намек на то, что вскоре он сможет увидеть лицо Шимуса, однако все было сказано вскользь, как бы между прочим.

В ванной перед зеркалом и с зубной щеткой в руке, Шимус внимательно посмотрел на свое отражение. Недостаток сна начал сказываться. Лицо осунулось, вокруг глаз темные круги. Кошмар.

– Солнце давно уж встало, а вы, юноша, только сейчас соизволили явиться, – с легким укором сказал мистер Медведь, тучный усатый мужчина в клетчатой рубашке, когда Шимус спустился в общую гостиную. – Завтрак пропустили, но, возможно, хоть за обедом удостоите нас внимания?

Шимус виновато улыбнулся. Господин Кот, восседал в кресле, словно самый настоящий король на своем личном троне. В руках он держал свежую утреннюю газету, на первой полосе которой большими буквами написано про участившиеся случаи пропажи людей. Мистер Медведь сидел рядом, как верный советник, только вместо чтения новостей, он занимался разгадыванием кроссвордов. Эти двое стали не разлей вода за довольно короткий срок. Они напоминали Шимусу его собственных ворчливых тетушек, которые каждый год приезжали на семейные сборища лишь для возможности почесать языками и перемыть кости остальным.

– Не лезь к парнишке, – проворчал господин Кот, сухощавый человечек с глубоко посаженными глазами и странной привычкой кривить губы, будто ему все не нравилось.

– Кто ж лезет, – буркнул Медведь и поправил очки-половинки на переносице.

– Вы утром видели Олави? – спросил Шимус с небольшой надеждой.

– Как же, как же, – промычал Медведь, не отрываясь от кроссворда, – заходил, прощался, уехал на операцию. Глядишь и увидит, что мы не старики какие-нибудь там, а вполне себе крепкие мужчины в самом соку.

– Это ты-то у нас в самом соку? – хмыкнул господин Кот. – Бальзамировать впору, а ты все молодишься.

– Сказала мумия, – пробурчал мистер Медведь. Шимус вздохнул. Сейчас снова начнется. Молодой человек пожелал хорошего дня, выскользнул в коридор в тот момент, когда Кот что-то ответил и затем Медведь разразился гневной тирадой. Надо бы купить кофе.

Он сел в машину, направился в небольшую кофейню, расположенную недалеко от его мастерской. Значит, к Медведю и Коту Олави соизволил выйти попрощаться, а для него оставил лишь записку. Шимус почувствовал легкий укол ревности, даже захотелось обидеться, а потом он подумал, что, возможно, Олави сильно переживал из-за операции. Может быть, Олави не хотел заставлять нервничать Шимуса. Да, вполне вероятно.

Шимус встал в очередь, чтобы взять кофе на вынос и ощутил легкое касание, словно кто-то вскользь провел рукой по капюшону куртки.

– Прошу прощения? – он обернулся. Позади стоял высокий молодой человек с серебристыми волосами. Холодные серые глаза безразлично разглядывали Шимуса, в то время как губы растягивались в теплой улыбке. Шимус нахмурился.

– О, как неловко получилось, – виновато произнес незнакомец. – Машинально поправил ваш капюшон. Привычка, что поделать. Извините.

Он развел руками. Шимус нахмурился, отвернулся.

– Если будете заказывать капучино, то берите с соленой карамелью. Самый вкусный, – послышался голос сереброволосого.

– Если будете лезть с непрошенными советами, вы можете лишиться зубов, – сердито огрызнулся Шимус, повернувшись к наглецу. В ответ – молчание и плохо скрываемое равнодушие во взгляде, хотя на губах по-прежнему улыбка.

– Доброго дня! – жизнерадостно воскликнула бариста, когда подошла очередь Шимуса.

– И вам, – кивнул тот. – Один большой латте с собой, пожалуйста.

Он полез в карман за кошельком, но его там не оказалось. Чертыхнувшись и побледнев (шутка ли, все карточки в нем, как и наличные деньги), Шимус почти смирился с тем, что останется без кофе, однако сереброволосый извлек свой бумажник.

– Я заплачу за латте этого господина и один американо с мятным сиропом, пожалуйста.

Шимус запротестовал:

– Наверняка кошелек остался в машине, я сейчас за ним схожу и сам расплачусь!

Но незнакомец даже не стал его слушать, просто приложил банковскую карту к терминалу.

– Хорошо, но как вам вернуть деньги? Дайте номер телефона или карты…

– Нет нужды, – незнакомец отмахнулся от Шимуса, как от назойливой мухи. – Потом тоже кого-нибудь угостите. Так сказать, эстафета доброты.

Шимус потер подбородок.

– Раз вы настаиваете, – растерянно пробормотал он. Незнакомец усмехнулся.

– Я не настаиваю, просто если вы пойдете в машину за кошельком, то очередь, – он повел рукой в сторону посетителей за своей спиной, – начнет раздражаться. К тому же, кошелька в авто может и не оказаться. Зачем терять время?

Шимус не нашел что ответить, сереброволосый отвел от него взгляд, принялся разглядывать витрину со сладостями. Шимус же, наоборот, бесстыдно рассматривал профиль неприятного незнакомца. Когда латте был готов, Шимус подхватил картонный стаканчик, смущенно поблагодарил сереброволосого и вышел из кофейни, чувствуя, как лицо заливала краска. За столиком на улице сидел паренек лет пятнадцати. Шимус увидел, что подросток находился в инвалидном кресле, покачал головой, пожалев юнца, поспешил к своей машине.

Чёртов кошелек.

– Почему так долго? – спросил Алан, когда Дамиан поставил перед ним стаканчик с кофе. Подросток листал страницы сайта. Искал коллекционные фигурки персонажей из нового японского анимационного сериала.

– Очередь, юный господин. Я надеюсь, что вы заказываете нужные для учебы книги или хотя бы…

– Не твое дело, что я там заказываю, – пробормотал Алан и просиял: нашлось именно то, что он хотел. Подросток потянулся, взял было стаканчик, однако зашипел, отдернул руку, сердито посмотрел на Дамиана.

– В парк? – невозмутимо спросил слуга, проигнорировав то, как Алан сверлил его глазами. Можно подумать он виноват в том, что кофе слишком горячий.

– Память заполнилась и теперь у тебя удаляются важные файлы? – Алан вновь уткнулся в смартфон. – Я же говорил, что хочу выбрать ноутбук, плюс ты обещал помочь сделать фотографии.

– Свои обещания вы, конечно, не помните?

Дамиан одной рукой толкал кресло впереди себя, в другой руке держал обжигающий стаканчик.

– Например? – недовольно протянул Алан, жестом потребовал кофе.

– Вы обещали посмотреть образцы приглашений и выбрать подходящие. Нет, все еще горячий, я скажу, когда будет в самый раз. За несколько секунд ничего не изменилось, кроме количества денег на вашем счету.

– Хватит нудить, – уже пара артбуков в корзине. – Тебе тоже перепадает, плюс это не твоя забота совершенно.

– Я ваш опекун, это как раз-таки моя забота, – отчеканил Дамиан. – Я имею доступ ко всему, включая счета. Но, заметьте, всего лишь взываю к благоразумию, хотя мог бы принять радикальные меры. В отличие от меня, для вашего процветающего существования требуются деньги, но такими темпами уже к совершеннолетию вам придется думать о том, где подзаработать, при том не имея возможности ходить.

Алан закатил глаза.

– У меня есть резервные счета, к которым откроется доступ, когда исполнится двадцать один. Мама очень меня любила, даже тебя откуда-то взяла. И все для того, чтобы жизнь не была слишком жестока.

Когда с артбуками было покончено, Алан убрал смартфон в нагрудный карман куртки, накинул на голову капюшон.