Текст книги "Мозаика"

– Ярдар. Запомнить, хорошо?

Фугул спросил почему именно Ярдар, найденыш лишь повторил сказанное, и старик согласился. Определить возраст Ярдара было сложно, Фугул полагал, что на тот момент он был ребенком, потому что любил, когда ему читали вслух. Носить одежду существу не очень нравилось, и единственный предмет гардероба который приглянулся за все время, были ботинки. Полюбилось завязывать шнурки и начищать обувь до блеска.

А потом началось интересное.

Как-то летом к жене Фугула зашла в гости подруга со своим мужем, Ярдар увидел их из окна на чердаке, начал верещать. Он уже подрос, и ему было хорошо видно, что происходило на заднем дворе, как раз тогда гости неспешно попивали чай за раскладным столиком. Фугул не стал присоединяться, сослался на занятость, нужно было присмотреть за Ярдаром, чтобы он не выбрался из дома и никого не перепугал.

Найденыш никогда так не кричал раньше, мистер Фугул учил его соблюдать тишину. Едва успокоив существо, Фугул спросил:

– Почему ты кричишь?

Ярдар испуганно таращил глаза, как тогда, в лесу, и лапами махал в сторону окна.

– Женщина! Плохая!

– Что это значит?

– Очень плохая! Делать больно, есть маленьких людей! Пить кровь!

Мистеру Фугулу стало не по себе. «Маленькие люди» – дети для зверя.

– Не понимаю все равно, Ярдар.

Найденыш буквально захныкал от беспомощности.

– Есть плохие. Приходить с той стороны к людям как другие люди, а потом есть их. Ловить маленьких людей и пить кровь, они так жить, их жизнь – кровь, – тяжело ворочая языком и делая долгие паузы, сказал Ярдар. – Чудовища!

Фугул напрягся, спустился к супруге, принес глубочайшие извинения гостям и выпроводил их под предлогом того, что срочно нужно ехать за лекарствами для престарелой матери. Подруга жены сердито фыркнула, что, мол, вот оно какое, гостеприимство. Ничего не оставалось, кроме как покинуть дом вместе с супругом.

Через неделю она зарезала соседского ребенка и ее нашли, когда женщина вытаскивала маленькое сердце из грудной клетки. Затем, пока она находилась в одиночной камере во время следствия, ей перегрызло горло какое-то животное, вытащило сердце и выело лицо. Никто не видел убийцу.

Старик расспросил Ярдара о произошедшем. Эта подруга была обычной женщиной, увлекалась кулинарией, радовала домочадцев отменной выпечкой, присматривала за лежачим отцом. Ничего из ряда вон, все довольно типичное и обыденное для дамы средних лет.

– Незаметно заменять людей, – кряхтел Ярдар, с трудом выговаривая слова. – Ночью, пока люди спать. Приходить с той стороны, голодные и злые. Приходить из зеркал. Не любить зеркала потом. В зеркалах видеть, какие они страшные. Видеть их клыки и ноги.

– Ярдар, а кто же ты тогда? – спросил мистер Фугул, рассматривая уродливую морду.

– Ярдар помогать. Раньше много таких, как Ярдар. Выглядеть по-разному, суть одна и та же.

– Откуда ты?

– Далеко. Теперь жить здесь. Фугул добрый, – найденыш вздохнул.

Когда Ярдар стал совсем большим – Фугул судил по размерам, которых он достиг: довольно-таки высокое и крупное подобие лиса – он стал отлучаться на несколько дней.

В интернете иногда писали о найденных телах, похожих на труп Марии в моей ванной комнате. Но никогда такие новости не просачивались в телевизионные эфиры, иначе шумиха поднялась бы страшная.

Ярдар кое-как рассказал, что перед тем как умереть, чудовище показывало истинную внешность, поэтому у найденных тел были всегда удлинены ноги, руки окрашивались в черный цвет. Непременно нужно было достать сердце и съесть, а потом съесть и лицо, чтобы если тело случайно отразится в зеркале, другие чудовища не узнали его и не послали полчища себе подобных отомстить.

Фугул решил создать книгу с красивыми иллюстрациями, а текст доверил писать Ярдару. Так и появились «Диковинные звери».

– Ярдар потом пропал года на два, сказал, что хочет найти своего собрата, и вот вернулся, – мистер Фугул смотрел на меня поверх очков.

А я что? Я сидел с приоткрытым ртом. Уве, казалось, вообще потерял дар речи.

– Погибшую девушку, очевидно, подменили, – мистер Фугул допил кофе и снова зажег огонь под чайником.

– Вопросы?

– Да. Почему такой бардак был на чердаке и откуда столько барахла?

Мистер Фугул довольно крякнул.

– Так он тащил все, что не приколочено. Обустраивал быт.

– Это все проясняет, – протянул я. – Он не любит яркий свет, да? Выкручивал мне лампочки.

– Он плут и прохвост, иногда просто хочет поиграть, – старик мечтательно улыбался, будто ностальгируя. – Ярдар, бывало, выкручивал лампочки в детской, зато дочь из-за этого быстрее поборола страх темноты.

Воцарилось молчание, прерываемое лишь свистом чайника.

– Что мне делать? – спросил я. Фугул пожал плечами.

– Ну, если сможете смириться с таким соседством, то просто живите как раньше. Ярдар не уйдет, ему некуда. Раз вернулся, значит, никого не нашел.

Тут мне почему-то стало страшно. Если больше нет таких диковинных зверей, похожих на Ярдара, значит ли это, что защищаться придется от монстров из зазеркалья самим?

Мистер Фугул спросил разрешения как-нибудь заехать и повидаться со своим бывшим подопечным. Все еще пребывая в прострации, я автоматически кивнул, и мы с Уве засобирались восвояси. Я с ужасом и содроганием представлял, как приеду домой. Больше всего меня волновал труп в ванной. Совершенно не хотелось иметь проблемы с полицией. Кто поверит, что это не я шизофреник, а она оказалась чудовищем?

Уве, однако, после рассказа старика, возвращаться к себе домой даже и не планировал. Он уговаривал меня показать ему зверя. Уве можно было понять, он развлекался на досуге фотографией и живописью, наверняка такая диковинка вызвала у него неуемный интерес.

Может быть, хотелось вдохновиться.

∞

Пока мы усаживались в машину, я думал о том, жизнь повернулась ко мне весьма интересной, но опасной стороной. Верить или не верить Фугулу – я не знал. Знал только, что мне стало немного жаль Ярдара. Особенно грустно прозвучало из уст старика, что он вернулся, поскольку никого не нашел из своих собратьев. Приблудившийся пес у мясной лавки и то не с такой печальной судьбой столкнулся. Пса покормят, потреплют за ухом, а что оставалось этой исполинской зверюге? Уходить на поиски, возвращаться к старому дому с захламленным чердаком, и все что он видел в своей жизни – страх да чудовища.

Уве, не отрывая сосредоточенного взгляда с дороги, предложил зайти за кофе. Я согласился. Мы заехали по пути в абсолютно нелепое место, где и кофе подавали со всевозможными сиропами, и пекли хлеб с тмином, и торговали книгами. Что-то вроде литературного кафе на минималках.

Друг выразил желание взять кофе с собой, я же приземлился за столик, сказав, что хочу собраться с духом, прежде чем поехать домой. Уве пожал плечами, но недовольно поджал губы. Я знал, что он изнывал от любопытства и нетерпения, однако тоже уселся за стол и принялся перелистывать меню.

– Руки помою, – пробормотал я и направился к туалетам.

И замер как вкопанный, когда подошел к зеркальной двери, которая служила хорошей находкой для расширения пространства небольшого зала кофейни. Мой взгляд упал на Уве, вернее, на то, что сидело там, где должен был быть мой друг. Мельком взглянув на нечто, я юркнул в туалет и заперся изнутри. Ноги Уве в отражении раза в два длиннее, чем у нормального человека, кисти рук, виднеющиеся из-под рукавов пальто, были будто вымазаны в густой смоле. Пальцы оканчивались длинными, черными когтями. Морды я не рассмотрел, увиденного хватило с лихвой. И как давно я общался не с Уве? Почему он не сожрал меня ночью?

Я лихорадочно соображал что делать, опираясь руками на раковину. Не сожрал, значит, нужен ему живым. Но зачем?

Добраться до зверя. Если у Ярдара нет собратьев и он последний, то после его гибели из зазеркалья хлынут толпы чудовищ. Меня затошнило.

А если мы приедем ко мне домой, можно позвать Ярдара, он же увидит, что со мной приехал не человек? Наверняка зверь сразу кинется на Уве, останется лишь запрятаться куда-то, пережить бойню, потом выползти из укрытия и разобраться с трупом. Или проще простого – сказать Уве, что звонила матушка. Просила срочно приехать, якобы отцу стало плохо, он сердечник и все такое, должно прокатить. Уве отправить восвояси, самому поехать домой, наладить общение с Ярдаром, потом ориентироваться по ситуации, но, по крайней мере, я буду морально готов. Меня захлестнула паника. Как вот теперь себя не выдать?

– Уве, мне срочно надо ехать, – встревоженным голосом начал я, как только вернулся к приятелю. – Позвонила мама, отцу плохо, его госпитализировали.

– Давай отвезу? – Уве подскочил со стула.

Я помотал головой.

– Возьму такси, не хочу тебя напрягать. Поезжай домой, вечером созвонимся и решим насчет твоего визита, хорошо?

Уве закивал.

– Конечно, конечно! Поторопись. Я еще посижу, уже сделал заказ, неудобно будет отказываться. Тем более официантка такая хорошенькая, – привычная улыбка и желтоватые зубы.

Меня передернуло. Вроде бы это Уве. Может быть, я свихнулся, и в зеркале увидел то, о чем думал, не переставая? Мы пожали руки, я выбежал из кофейни, в спешке поймал такси, назвал адрес, но, черт подери, мы попали в пробку.

– Серьезно? Пробка?! – я со всей дури ударил переднее сиденье, сам находясь на заднем.

– Эй, ты охренел? – возмущенно заорал таксист. – Высажу сейчас, думаешь, мне это нравится? Это вообще в голове не укладывается, чтоб в таком мелком городишке и пробка…

Я извинился, отвернулся от брюзжащего водителя, уставился в окно. Погорячился сильно, не стоило бить кресло. Чего я нервничаю, ведь Уве вроде ничего не заподозрил. Времени полно.

Когда я приехал к дому, Уве ждал, сидя на крыльце. Внутри меня все сжалось. Он помахал мне рукой и жестом подозвал к себе.

– Знаю, что ты видел, – усмехнулся он. – Давай, веди к своему питомцу.

– Зачем? – чувствуя, как сердце пропустило удар и полетело в пропасть, спросил я.

Уве буквально зарычал.

– Веди, спрашивает он еще!

Мы встали перед входной дверью. Ночью я не запер дверь и ключи не захватил, даже от машины оставил дома. У меня ноги подкашивались страха, Уве же был абсолютно спокоен. Я взялся за ручку, повернул ее, распахнул дверь.

– Зови.

Я замешкался и получил подзатыльник.

– Сказал зови, значит, зови!

– Давно ты подменил Уве? – тихо спросил, озираясь по сторонам.

– Тебе какая разница? Чего вытаращился, зови зверя.

Я сжал кулаки.

– Ярдар, выйди, пожалуйста.

– Громче, – последовал приказ.

Я выкрикнул имя зверя еще раз. Мне было так стыдно и жутко, но оставалась надежда, что Ярдар сразу разглядит угрозу. Ступени лестницы заскрипели, и мы увидели его. С черными пятнами от крови Марии на шерсти, огромный, немного нескладный. Глаза светились в полумраке прихожей, как свечи. Едва завидев Ярдара, Уве зарычал и бросился к нему, сбив меня с ног.

Я приложился лицом прямо об острый угол тумбочки и ощутил солоноватый привкус крови во рту. Выбил зуб. Выплюнув его на пол, обернулся на Уве и Ярдара. Они катались по полу. Уве больше не скрывал того, кем стал. В его страшной гримасе осталось мало от лица, которое я хорошо знал с окончания университета. Ярдар ревел и все норовил подобраться к горлу чудовища, но существо ловко уворачивалось, полосуя морду зверя когтями. Наконец Ярдар смог отбросить Уве, и тот отлетел к стене, впечатавшись в нее и издав хрип. Я не знал, что делать. Спрятаться и выжидать или попробовать как-то помочь?

Хотя, помощь, наверное, и не требовалась. Зверь обвил хвостом шею Уве, приподнял его над полом – длинные ноги забарахтались в воздухе. Чудовище занесло руку, когтем ткнуло Ярдара в левый глаз. Зверь взревел от боли, разжал хвост, и Уве опустился на пол. Чудовище ухватило Ярдара за загривок, оттянуло голову назад, подобралось к шее. Глаз Ярдара кровоточил, он пытался отбиться от Уве как мог, но тот крепко вцепился в его шкуру. Я лихорадочно соображал, что делать. Мой взгляд упал на зонт-трость, который пылился в углу прихожей. Схватив его, я подбежал к Уве со спины и острием зонта ударил существо в правое подреберье. Чудовище закричало, на пальто по– явилось черное пятно. Не отпуская Ярдара, Уве ударил меня по лицу, отшвырнув назад.

Боль обожгла щеку.

Я испуганно ощупал место удара и задрожал – на месте щеки обнаружил кровоточащий кусок мяса. Палец провалился в рот и в глазах потемнело – Уве попросту разорвал мне щеку одним взмахом. Ярдар воспользовался ситуацией и с воем вырвался. Я увидел, что на его загривке была кровь – в руке Уве остался кусок шкуры зверя. С громоподобным рыком Ярдар свалил Уве с ног и раскрыл ему рот руками. Сначала вырвал язык, а потом оторвал нижнюю челюсть. Уве дергался, вопил, но не умирал. Острые зубы, блестевшие как костяные иглы, посыпались один за другим на пол. Диковинный зверь зашипел, пробил Уве грудную клетку. Вырвал сердце. Вгрызся в него зубами, разорвал в клочья, а затем принялся поедать лицо.

Я отвернулся, подполз к стене, все еще придерживая щеку рукой, прислонился спиной к ажурным обоям.

– Ярдар, прости, – произнес я. Зверь поднял на меня морду.

– Я ничего не знал про тебя.

– Ярдар не обижаться. Ярдар помогать.

На месте левого глаза зияла страшная рана. Ярдар скалился. Мне подумалось, что так он улыбался. Я зарыдал в голос от страха и ужаса, соленые слезы защипали щеку. Зверь изумленно смотрел на меня неповрежденными глазами.

А затем раны Ярдара затянулись практически мгновенно.

∞

Щеку мне зашили в больнице. От раны остался широкий розовый шрам. Друзья на вечеринке, которую решили устроить у меня, увидев рану, спросили не навещал ли меня Бэтмен. Пока они шутили, стоя в прихожей, я украдкой разглядывал их в огромном зеркале, которое повесил там после произошедшего. Кто-то принес вкусный торт из новой кондитерской, кто-то принес мятное мороженое и ликер, несколько коробок с пиццей. Пока они располагались в гостиной, я умыкнул коробку с мороженым, взял большую ложку и направился на чердак. Ярдар сидел в огромном кресле, что я привез специально для него из дома родителей, листал альбомы с фотографиями, который занес мистер Фугул. Кресло было смешной девчачьей расцветки в цветочек, но Ярдар пребывал в восторге – он помещался в него целиком, и оно было мягкое.

– Привет, – я забрался по лестнице и улыбнулся ему.

Зверь оскалился. Да, это все-таки была улыбка.

– Привет.

– У меня кое-что есть для тебя, – я протянул ему мороженое и ложку.

Глаза Ярдара вспыхнули радостью, он вскочил с кресла.

– Оно твое, целиком, вся коробка, – с удовольствием наблюдая, как Ярдар распаковывал мороженое, я улыбнулся шире и заскулил.

Щека все еще побаливала. Осмотрел чердак. Здесь теперь царил порядок. Полки больше не падали, для обуви была куплена старинная тумба. Нашлась на блошином рынке, и Ярдару она приглянулась. Я даже помог своему необычному соседу соорудить что-то вроде спального места. Он любил спать на полу, я притащил подушки и плотное одеяло, на котором зверь и разместился.

– Мои друзья приехали, хотим немного посидеть, поговорить, – сказал я, глядя, как Ярдар запустил ложку в лакомство, потом отправил в пасть мороженое и довольно зажмурился.

– Ну, пойду, – я махнул ему рукой.

– Спасибо за мороженое, – пробормотал зверь.

Я спустился вниз к друзьям. Ярдар больше никуда не пропадал, только уходил иногда на охоту.

Ярдар сказал, что пока его дом здесь.

НАЙДЕНЫШ (ПРОШЛОЕ)

1

Ярдар безнадежно смотрел на темнеющее небо над лесом. Тяжело вздохнул, и опустился на колени. Тонкие штаны намокли от снега, но ему было все равно. Ярдар устал, а лес все никак не хотел выпускать из капкана. Левая рука безвольно повисла, рубашка пропиталась кровью. Прилипла к телу. Наконечник стрелы намертво засел в плече между костью и плотью, вытащить не получалось, хоть ты тресни. На бледном, в ссадинах, лице лихорадочным огнем горели янтарные глаза. Губы растрескались, подбородок заляпан кровью. Голова гудела, однако мысль о том, что он вот-вот набредет на какую-нибудь деревушку, помогала сохранять ясность разума. Безуспешно кутаясь в тонкий кафтан, Ярдар пытался утихомирить боль. Нутро ныло, складывалось впечатление, что все в нем превратилось в месиво. Сломаны ребра с правой стороны, при каждом вздохе юноша готов был выть от боли, но нельзя – быстро отыщут, а ему хотелось дотянуть хотя бы до весны, чтобы увидеть своими собственными глазами черное побережье сурового моря. Он много раз слышал, что среди песчинок можно увидеть крупицы золота, которые сверкали и переливались в свете теплого солнца. Откуда эти крупицы там берутся – понятия не имел, но как же красиво это звучало!

Отдышавшись, Ярдар поковылял дальше, придерживая руку. Остановился, захрипел. Ребра встали на место. В кармане кафтана тихонько загудели самоцветы.

Впереди, среди деревьев, замаячил одинокий огонек. Ярдар побрел вперед с новыми силами – огонек вселил в него надежду, что ему помогут хотя бы вытащить стрелу, вдруг это чья-то хижина? Возможно, там для него найдется кусок хлеба и кружка с чаем, а если повезет, то к хлебу добавится сыр и – раз уж он мечтает – ломтик свинины.

Огонек расщепился на части при приближении: один большой и несколько поменьше. Сердце Ярдара забилось с удвоенной силой – затуманенный разум нарисовал небольшое поселение, где, возможно, отыщется лекарь. От внезапного удара по затылку парнишка повалился в снег. Он попытался подняться, но ему не позволили. Последовал удар по правому боку. Ярдар заорал изо всех сил – ребра снова треснули и тут же начали восстанавливаться.

– Гаденыш, – прошипел некто и сплюнул на землю, после чего закричал:

– Эй! Двигайте сюда!

Корчась от боли, ерзая в снегу, Ярдар ощутил, как его схватили за волосы и приподняли над землей. Огоньки быстро приближались. Юноша попытался вырваться из захвата, но тщетно, оставалось лишь неуклюже барахтаться. Ярдар увидел, что перед ним остановились две пары сапог, к которым после присоединились еще две.

– Неважно выглядишь, дружок, – довольно пробухтел низкий голос и парнишку подхватили под руки, подняли.

Он увидел довольно ухмыляющееся лицо кровососа.

Ярдар криво усмехнулся, за что получил оплеуху и тихо заскулил. Некоторое время назад он попытался всадить клинок между глаз, да только слегка промазал и оставил оппонента наполовину слепым. Восстановление еще не началось, кровь заливала лицо. В руке у кровососа факел, как и у остальных пришедших.

– Да ты никак замерз, – довольно цокнув языком, сказал кровосос, вытирая кровь со щеки. – Ну, ничего, сейчас отогреешься.

Ярдар плюнул, метясь в поврежденный глаз, после чего получил крепкий удар в нос. Парнишка захлебнулся от боли, из глаз брызнули слезы. Его поволокли в сторону костра, который издалека казался самым большим и ярким из огоньков. Бросив на Ярдара оценивающий взгляд, а затем, посмотрев на костер, кровосос поджал губы и велел другим с факелами собрать костер побольше. Когда толстая веревка обвила его грудь, Ярдар издал вопль: слишком туго для еще неокрепших ребер. За этот выкрик снова прилетел удар в нос, от которого Ярдар всхлипнул, сжался. Гогоча и переговариваясь о чем-то между собой, кровососы с факелами разошлись по сторонам, чтобы набрать побольше веток. На корявых ветвях дуба восседала любопытная стайка ворон. Они наблюдали за происходящим, время от времени хрипло каркая, будто подначивая поскорее бросить юнца в огонь. Одноглазый присел на корточки перед самым лицом Ярдара.

– Веришь – нет, никого еще живьем не сжигал, – он плотоядно улыбнулся, демонстрируя две пары клыков на верхней и нижней челюсти.

Барбароец.

Одноглазый протянул руку и стал ощупывать кафтан юноши – искал украденное. Пропажа обнаружилась сразу, однако руку мужчина не убирал вплоть до того момента, как не облапал пленника целиком. Затем извлек находку и спрятал ее уже в кармане своих брюк.

– Ты порочишь честь своего эрстера. Если он узнает кто на него работает… – Ярдар, вероятно, надеялся на то, что у кровососа взыграет совесть.

Но тот загоготал, поближе придвинулся к Ярдару. Взывать к совести, придумал тоже. И раз барбароец так далеко забрался, то его мало что волновало в принципе. Изгнанник, наверное.

– Хорош, хорош, – довольным голосом произнес он, касаясь щек Ярдара ледяными ладонями.

Украдкой оглянувшись на своих, бродивших неподалеку, мужчина потянулся было к бедрам юноши, но тот заверещал изо всех сил:

– Помогите!

Выкрик эхом прокатился по лесу, спугнув воронье. Ответом на отчаянье Ярдара был довольный гогот тех, кто отправился собирать хворост.

– С криками-то оно повеселее будет, – кровосос хмыкнул и принялся стаскивать с Ярдара пояс.

Парнишка уронил голову на грудь и сидел так, напоминая своим видом безвольную куклу. Пинаться и выкручиваться не выйдет, слишком туго связали, а вот для насильника это даже кстати. Жалкая потуга брыкнуться награждена ударом по левому плечу. Только-только отступившая боль вспыхнула с новой силой, от чего Ярдар дернулся и снова закричал. Когда с него уже стаскивали брюки, он стиснул зубы, давясь рыданиями, сжал ноги поплотнее. Одноглазый хрипел, что-то бормотал, тихо смеялся, пытаясь стащить брюки как можно быстрее.

Как в следующий миг голова барбаройца со свистом улетела куда-то в сторону дуба, на котором еще недавно ютились вороны.

Глухо ударилась о ствол дерева и, с легким шорохом прокатившись по снегу, замерла в нескольких сантиметрах от костра. Безглавое тело тут же обмякло, повалилось наземь. Ошарашенный Ярдар с ужасом смотрел, как кровь заливает утоптанный снег. Метнулась тень. Тело утащило вдаль.

Сумерки сгустились.

Факелы других кровососов стали едва различимыми и воцарилась звенящая тишина, которую спустя мгновение прорезали вопли. Огоньки опали и потухли. Теперь уже не Ярдар взывал о помощи. Кричали так, словно их рвали на части, причем всех одновременно. Когда все стихло, Ярдар увидел, что от деревьев отделилась неимоверно высокая фигура, она медленно двинулась по направлению к парнишке. Фигура сначала подошла к голове несостоявшегося насильника, подняла ее за волосы. Разглядеть лица незнакомца не получилось бы при всем желании: на голову наброшен капюшон, в несколько слоев сверху намотан шарф грубой вязки. Незнакомец цокнул языком, повернулся к Ярдару, бросил голову обратно в снег. Одежд не угадать, то ли на нем какой-то балахон, то ли он закутался в ночь, в самый темный ее час. Незнакомец приблизился, сел на корточки. Ярдар думал, что их лица окажутся на одном уровне, но прогадал. Даже в таком положении исполин смотрел на парнишку свысока. От него одуряюще несло кровью, мускусом, сандалом. Юноша прекрасно знал этот запах. Так пахли деревянные безделушки, которые жрецы любили расставлять в святилище.

– С-спасибо, – заикаясь пробормотал Ярдар.

Незнакомец протянул руки и дернул веревку. Мгновенно, с треском, она порвалась. Ярдару стало легче дышать. Он с опаской таращился на незнакомца, у которого на миг в прорези между капюшоном и шарфом сверкнули золотым огнем глаза. Возможно, просто показалось?

– Одним спасибо тут не обойдешься, – донеслось из-под шарфа. – Чего вылупился? Штаны подтяни свои да пошли.

Ярдар закивал, стал натягивать брюки, путаясь в завязках. Чувствуя на себе прожигающий взгляд незнакомца, Ярдар покраснел. Ему отчего-то было стыдно. Глубоко вздохнул, будто набираясь терпения, и, возможно, мужества, незнакомец поднял юношу на ноги, помог подтянуть штаны, кое-как застегнул ремень. Ярдара прошиб пот, а на затылке волосы дыбом встали: вместо обычных человеческих рук он увидел то, что лапами язык назвать не поворачивался, а руками и подавно. Покрытые короткой лоснящейся шерстью, оканчивающиеся острыми когтями.

– Идти сможешь? – лениво спросил незнакомец.

– Д-думаю, да, – Ярдар старался не поднимать головы.

– Ну, идем.

Ничего не вышло. Сделав пару шагов, обессиленный Ярдар чуть не упал, но дополз до тела кровососа, вытащил из кармана то, что умыкнул из святилища.

– Чтоб тебя, коротышка, – проворчал незнакомец и, подняв юношу словно пушинку, взвалил себе на плечо.

У Ярдара все сжалось внутри – из-под балахона незнакомца задорно выглядывал длинный хвост с кисточкой на конце.

– Куда вы меня хотите забрать? – тонким, натянутым от ужаса голосом спросил Ярдар.

– Рот закрой, а то снега налопаешься.

Незнакомец сделал шаг назад и они понеслись с огромной скоростью сквозь темноту, полную бушующей синей метели, шепотов, криков. Мимо неслись огни городов, проплывали звезды и луны. Метались тени с белыми светящимися глазами, смеющиеся и стенающие. Ярдар зажмурился и съежился, вцепившись правой рукой в балахон незнакомца. У парнишки кружилась голова, тошнило и он едва сдерживался, чтобы не поддаться позывам желудка.

Там было пусто, но Ярдару казалось, что вот-вот из него польется все то, что он когда-либо ел за свою жизнь.

∞

Путь закончился перед массивной входной дверью припорошенного снегом дома. Незнакомец поставил Ярдара на ноги и хлопнул по плечу, затем постучался. Никто не открыл. Ярдар судорожно вдыхал воздух, будто никак не мог надышаться. Спустя несколько минут после непрерывного стука, в дверном проеме показалось хмурое лицо молодой женщины.

– Чего тебе? – спросила она, сонно кутаясь в покрывало.

Из проема на Ярдара дохнуло запахом выпечки, теплом камина и табака. Хозяйка дома угрюмо посмотрела на шатающегося Ярдара, потом сердито зыркнула на незнакомца.

– Сколько раз просила не являться в таком виде! На что тебе уши дарованы? Кого ты мне притащил? – раздраженно пробурчала она, убирая со лба спутанные волосы.

– Домашнего зверька, чтоб не так одиноко жилось, – буркнул незнакомец и легонько подтолкнул Ярдара вперед. – Глянь, какой пригожий.

Женщина закатила глаза.

– Если кто-нибудь увидит…

– Да тьма кругом! В такую ночь дальше собственного носа ничего не разглядишь, что уж говорить про соседских гостей! К тому же ты так далеко забралась, твоих посетителей и при свете дня не рассмотришь.

Дверь отворилась чуть шире.

– Проваливай. И этого забирай, тут не постоялый двор, – презрительный кивок в сторону Ярдара.

Исполин прорычал что-то неразборчивое, затем попросту отодвинул женщину, широко распахнул дверь, впихнул Ярдара в просторный коридор, освещенный свечами, сплошь уставленный какими-то коробками и корзинами. Сам тоже зашел, согнувшись в три погибели. Женщина ругнулась и захлопнула дверь с такой силой, что у Ярдара заложило уши.

– Под ноги смотрите. Сломаете чего – куковать на улице будете!

Исполин издал смешок.

– Оба, – грозно добавила женщина и тот как-то ссутулился.

Она избавилась от покрывала, под которым оказалась просторная ночная сорочка темно-зеленого цвета с длинным рукавом.

– Куда его? – спросил исполин, попутно снимая с себя шарф и капюшон, под которыми оказалась заостренная морда, наподобие волчьей.

Третий глаз во лбу.

Увидев это, Ярдар испуганно икнул, попятился. Хозяйка и бровью не повела. Ярдару не привиделось сверкание из прорези – на него смотрели глаза-луны, расчерченные надвое вертикальным зрачком. Глаза светились золотым, злым огнем. Как и лапы-руки, морда исполина была покрыта черным мехом. На макушке – заостренные уши, а между ними короткие рога.

– Если не прекратишь таращиться, я тебе лицо обглодаю, – спокойно молвил исполин, снял балахон, остался в штанах, напоминавших шаровары и в легкой рубашке.

Следом он стащил тяжелые сапоги, явив Ярдару мощные ступни, отдаленно напоминающие те же волчьи. Исполин дернул хвостом. Женщина усмехнулась.

– На стол давай его, я сейчас приду. Ярдар вытаращил глаза и замер.

– Н-не надо на стол… – проблеял он, а остаток фразы попросту застрял в пересохшей от страха глотке.

Он сделал несколько шагов назад, но зверь взял свечу и потащил Ярдара в небольшую комнатушку, миновав кухню и гостиную. В комнатушке имелось огромное окно, будто его специально сделали таким, чтобы днем оно давало больше света. По центру – широкий стол, явно много чего повидавший. Вдоль одной из стенок выстроился высокий шкаф, вроде тех, что он видел в аптекарских лавках. Возле него – приставная лестница. На полке, прибитой к другой стене, красовалось множество стеклянных пузырьков, на каждом бирка из плотной бумаги, подписанная ровным, аккуратным почерком. Пузырьки разнообразны как по размеру, так и по цвету стекла: вот вам темно-коричневое, а вот и лазурное, и изумрудное. Исполин, все так же согнувшись, поставил свечу на пол, усадил Ярдара на стол и, посоветовав тому поберечь язык, с силой рванул стрелу за наконечник, торчавший из задней стороны плеча юноши.

Ярдар взвыл, стиснув зубы.

– Цел? – пробормотал зверь.

– Кто? – простонал Ярдар.

– Что! Язык цел?

Парнишка слабо кивнул. В комнату вошла хозяйка дома.

– Не мог подождать? – укоризненно бросила она зверю, увидев, как тот положил окровавленную стрелу на стол.

Хозяйка принесла простыню и аккуратно свернутые полоски из тугой ткани, вручила их исполину. Велела раздеть несчастного полностью, а сама пока собиралась сходить за водой. Ярдар торопливо полез в карман штанов, достал какой-то глиняный шарик и сжал в ладони. Зверь разорвал кафтан и рубашку, снял их, не особо беспокоясь о том, что каждое действие могло причинить боль, но Ярдар молчал, плотно сжав губы. Разорвали и штаны. Ярдар сидел, стыдливо прикрывая правой рукой причинное место. Потом исполин просто сел на пол, выжидая возвращения хозяйки.

– У вас есть имя? – робко поинтересовался юноша, всячески стараясь не глазеть на чудовище.

– Само собой! У кого его нет? – хмыкнул зверь.

Но не представился.

Так они и сидели в тишине, прерываемой лишь треском свечи, пока в комнатушку не вернулась женщина с глубоким тазом воды, над которым завивался пар. Под мышкой у нее было несколько полотенец. Все то время, пока женщина осторожно обтирала Ярдара ими, смоченными в горячей воде, зверь наблюдал за ней, то ли с любопытством, то ли с некой ревностью. Когда с купанием было покончено, хозяйка взяла с полки несколько пузырьков. Откупорив один из них, приказала Ярдару выпить из него залпом. Он подчинился, и горькая жидкость обожгла горло. От этого Ярдар даже не смог дышать, лишь открывал и закрывал рот, как вытащенная из воды рыба.

– Ничего, ничего, сейчас все пройдет, – увещевала женщина, поглаживая Ярдара по спине, сменив, наконец, гнев на милость.

Женщина туго перевязала грудь Ярдара, откупорила другой пузырек и выплеснула содержимое на рану от стрелы. Она зашипела так, как шипит раскаленный меч, опущенный в ледяную воду. Кровь на поверхности раны забурлила, вспенилась, а плоть под ней заныла и зачесалась. Хозяйка заверила, что и это временно. Пришел черед носа, который она сначала вправила на место, тоже полила жидкостью из второго пузырька. Потом натерла синяки душистой мазью. Ярдара закутали в простыню и зверь вынес его из комнаты, направившись в гостиную. Там он уложил парнишку на пол, на теплый ковер, поближе к камину, в котором весело плясали языки пламени. Сверху укрыл Ярдара толстым шерстяным одеялом, а под голову положил небольшую вышитую подушку.