Текст книги "Его изумительный поцелуй"

Глава 26

Фарук привел с собой всего лишь дюжину солдат из своей гвардии. Кларинда никак не могла решить, сделал ли он это из-за самоуверенности или из чувства презрения к своим врагам.

Когда всадники приблизились к ним, Эш удивил ее снова: спрыгнув на землю, он протянул к ней руки, чтобы и ее снять с седла.

– Лучше я буду стоять лицом к лицу со своим врагами, чем позволю, чтобы коня застрелили прямо подо мной, – пробормотал он, обхватывая ее за талию. – Правда, я почему-то уверен, что Фарук первым пристрелит меня, а не это роскошное животное.

Эш прав, подумала Кларинда. Было что-то внушительное в его позе, когда он приготовился встретить врага, стоя к нему лицом. По крайней мере до того мгновения, когда он подтолкнул ее к себе за спину, так что Кларинде пришлось вытягивать шею из-за его широких плеч, чтобы увидеть происходящее.

Всадники в черных одеяниях, развевавшихся на ветру, окружили их, как стервятники. Их лица, до бровей замотанные каффиями, выглядели мрачно и угрожающе. Когда Кларинда увидела среди них дядю Фарука Тарика, ее сердце рухнуло куда-то вниз.

Фарук сидел верхом на мощном гнедом скакуне, который мог бы выиграть любые скачки в Ньюмаркете. И лишь когда он дернул поводья, Кларинда разглядела огромный сверток, закутанный в плащ, в его объятиях. Внезапно из-под него появилась бледная рука, чтобы откинуть назад капюшон, а лунный свет игриво блеснул на проволочной оправе очков.

– Поппи? – не веря своим глазам, пробормотала Кларинда. Она инстинктивно шагнула вперед, думая только о том, чтобы убедиться, что с ее подругой ничего не случилось. Рука Эша тут же взлетела вверх, чтобы загородить ей путь.

Не успел кто-то и рта раскрыть, как Ясмин театрально громко вздохнула на своем верблюде.

– Боже, какую же глупость я совершила, убежав от султана! – простонала она. – Мне следовало догадаться, что он никогда меня не отпустит!

Фарук устремил на нее недоуменный взор.

– Ясмин, это ты?! Что ты здесь делаешь?

Ясмин уставилась на него, ее деланная покорность быстро уступала место ярости.

– Так ты даже не заметил, что я исчезла? – взвизгнула она.

– Прости меня, – промолвил Фарук полным сарказма голосом, – но у меня не было времени перед выездом пересчитать всех наложниц. Мою конюшню ограбили, и я занимался пересчетом лошадей.

– Ха! Вот почему я больше не могла оставаться наложницей этого человека! Его больше интересуют лошади, чем женщины! – Ясмин обхватила руками талию Люка и принялась тереться об него, как голодная кошка. – Сегодня у тебя удачный день, цыган! Я решила, что все же выйду за тебя замуж.

– Странно, – отозвался Люк, – но я что-то не припомню, когда просил тебя об этом. Однако если ты будешь и впредь делать то, что делаешь сейчас, то, пожалуй, я соглашусь.

Фарук соскользнул со своего скакуна, оставив Поппи сидеть верхом, а сам шагнул в сторону Эша. Его презрительный взор обвел Кларинду и черного коня, а затем устремился на Эша.

– Я наконец-то понял, какой ты негодяй, Берк, но мне и в голову не приходило, что ты к тому же еще и вор, – процедил он сквозь зубы.

– Разве не ты совсем недавно уверял, будто если мне понадобится что-то, принадлежащее тебе, то я должен всего лишь попросить тебя? – парировал Эш.

Фарук прищурился, угрожающий блеск в щелочках его глаз напомнил им, каким опасным может быть этот человек.

– Ты не попросил! – бросил он.

Тарик спрыгнул со своего коня и приблизился к ним.

– Ты теряешь время на споры с этими неверными! – прошипел он. – Почему бы тебе просто не убить их и не покончить с этим делом?

– Тихо! – взревел Фарук. – Если мне понадобится твой совет, я сам спрошу его у тебя! А пока я этого не сделал, советую тебе не терять собственного времени!

Тарика его слова явно не угомонили, но он был не настолько глуп, чтобы не внять предупреждению племянника.

Фарук кивнул в сторону Кларинды.

– Ради этой женщины ты рисковал всем, – сказал он. – Ты веришь, что она этого стоит?

Эш беспечно пожал одним плечом.

– Она стоит для меня куда больше, чем ты можешь предположить, – вымолвил он в ответ. – Если я не верну ее тому, кто нанял меня для ее возвращения, то не получу от него обещанных за это денег.

Кларинда подозревала, что Эш блефует, однако эти слова все равно причинили ей боль.

– Итак, ты не только негодяй и вор, но еще и лжец, – заметил Фарук.

– Капитан Берк говорит правду. – Кларинда вышла вперед из-за спины Эша. – Он не мой любовник. Я обручена с его братом Максимилианом Берком, графом Драйвенвудом.

– Она как раз ехала к нему, чтобы выйти за него замуж, но тут на нас напали эти корсары, – пришла ей на помощь Поппи.

Замечание Поппи придало веса их словам, и, похоже, Фарук уже был готов им поверить. К сожалению, от этого его настроение ничуть не улучшилось.

– Ты должна была сказать мне, что принадлежишь другому мужчине, когда я попросил тебя стать моей невестой, – упрекнул он Кларинду.

– Насколько я помню, – с сухой усмешкой произнесла Кларинда, – вы меня об этом и не просили. Вы просто сообщили мне это как данность. И поскольку я знала, что моим единственным выбором было стать одной из ваших наложниц, то решила, что для меня безопаснее вам подыграть. И разве, если бы я сказала вам о том, что обручена, вы отпустили бы меня?

Фарук несколько мгновений размышлял над этим вопросом, а затем умолк. Он долго изучал их лица, при этом расчетливый огонек в его глазах становился все более ярким.

– Что ж, Берк, очень хорошо, – наконец промолвил он. – Если эта женщина ничего для тебя не значит, думаю, ты не станешь возражать против того, чтобы я забрал ее назад во дворец. Я заплачу тебе вдвое больше того, что обещал тебе ее жених, и ты можешь убираться восвояси. А поскольку я сейчас настроен великодушно, то я даже отдам тебе в придачу коня.

– А верблюда? – вмешался Люк. – Могу я оставить себе верблюда? – Ясмин с силой вцепилась рукой в складку его кожи под ребрами, и Люк поспешно добавил: – И еще наложницу?

Проигнорировав его, Фарук приказал своим солдатам:

– Хватайте ее!

Двое из них спешились, но не успели они сделать и двух шагов по направлению к Кларинде, как Эш обхватил ее за талию и оттолкнул себе за спину. А в его руке как по волшебству появился пистолет, который он направил прямо в сердце Фарука.

– Если они хотя бы пальцем тронут ее, ты покойник! – сказал он.

В руках солдат Фарука с такой же легкостью появилось всевозможное оружие, включая пистолеты, ятаганы и даже небольшой топорик. Двое мужчин холодно смотрели друг на друга. Оба знали, что численное преимущество не на стороне Эша. Если он выстрелит в султана, Кларинда тоже погибнет.

– Возьми меня, – мрачно проговорил Эш. – Если тебе нужен всего лишь кусок мяса, можешь вырезать его из моей спины. Или получить его, отделив мою голову от тела. Мне все равно, что ты со мной сделаешь. Но ее отпусти.

– Не-ет! – выкрикнула Кларинда, пытаясь высвободиться из стальной хватки Эша. – Я поеду с тобой! Я сделаю все, что ты хочешь! Только не убивай его!

Меньше всего кто-либо из присутствующих ждал, что Фарук внезапно откинет голову назад и громко расхохочется.

– Никак не могу решить, кто из вас больший глупец, – сказал он. – Она готова ради тебя принести в жертву свое тело, а ты предлагаешь за ее безопасность свою жизнь. Какая трогательная и в то же время тошнотворная ситуация! – Султан презрительно кивнул в сторону Кларинды. – И да поможет твой Бог этому твоему жениху, если он любит тебя так же, как любил я.

– Вы никогда меня не любили! – Не желая больше ни за кем прятаться, Кларинда наконец-то вырвалась из рук Эша. – Нет, конечно, вы меня хотели, и, возможно, я даже вам понравилась. Но вы меня не любили.

Ноздри Фарука стали раздуваться от ярости, как у его скакунов.

– Да как смеешь ты, простая женщина, утверждать, что я, досточтимый султан Эль-Джадиды, чувствую?!

– Как ты себя чувствуешь сейчас, Фарук? – Кларинда сделала шаг к султану, заставив его опустить пистолет. – У тебя есть такое ощущение, будто кто-то взял один из твоих больших кинжалов и вонзил его прямо в твое сердце? Перед сном ты плачешь в подушку до полного изнеможения, засыпаешь с мыслью о любимом человеке, чтобы наутро проснуться и снова заплакать? – Кларинда сделала еще один шаг вперед, прекрасно понимая, что Эш слушает каждое ее слово, ведь она описывала султану самые тяжелые часы собственной жизни. – Ты грезишь о том дне, когда снова сможешь глубоко вдохнуть, не испытывая такого ощущения, будто ты проглотил пригоршню битого стекла? – Остановившись прямо напротив Фарука, она ткнула пальцем в его широкую грудь. – Потому что это и есть любовь! Именно так чувствуешь себя, когда у тебя отнимают все, что ты любишь. – Глядя на султана, Кларинда с искренним сожалением покачала головой, вспоминая все то доброе, что он ей сделал. – Я не разбивала твое сердце, Фарук. Я всего лишь задела твою гордость.

Несколько секунд султан хмуро смотрел на нее, а затем разочарованно всплеснул руками.

– Ну что мне с вами обоими делать? Неужели я должен позволить вам уязвить мою гордость и в память о моих предках забыть о мести? – воскликнул он. – Если я вас сейчас отпущу, то как я буду смотреть в глаза своим подданным?

Никто даже не заметил, что Поппи соскользнула с гнедого скакуна, пока она не потянула Фарука за рукав.

– Кажется, я могу предложить вам, как выйти из затруднительного положения, ваше величество, – сказала она. – Вы можете взять меня вместо нее.

– Поппи, нет! – вскричала Кларинда, придя в ужас от того, что ее вызов довел подругу до такого.

Не замечая Кларинды, Поппи продолжала говорить с султаном с таким видом, словно, кроме них, на берегу никого не было.

– Разве не вы говорили мне, что каждая следующая женщина в вашей постели не хуже предыдущей? Только подумайте, каким великолепно мстительным вас сочтут, узнав, что вы вырвали из рук Кларинды ее лучшую подругу. И заставили ее стать вашей наложницей, чтобы наказать Кларинду за то, что она сбежала с капитаном Берком. – Глаза Поппи замерцали за толстыми линзами ее очков, когда она понизила голос до театрального шепота: – Вы даже можете посадить меня на цепь в одну из своих темниц на несколько дней, чтобы казаться еще большим деспотом.

Фарук несколько мгновений безучастно смотрел на Поппи, а затем сделал по направлению к ней угрожающий шаг.

– Ваша попытка избавить подругу от моего гнева весьма благородна, мисс Монморанси, – заявил он. – Но вы ошибаетесь, считая, что можете так легко отделаться.

Явно испугавшись его взгляда, устремленного прямо на нее, Поппи попятилась назад. Фарук, возвышаясь над ней, шаг за шагом следовал за Поппи.

– Вы недооценили моей жажды мести, – произнес он. – Я не сделаю вас моей наложницей. Я сделаю вас своей женой. – Кларинда раскрыла рот от изумления, глядя на то, как султан наступает на Поппи. – Таким образом, вам придется всю жизнь платить за ошибки вашей подруги.

Остановившись, Поппи уперла руки в свои широкие бедра.

– Несмотря на то, что обо мне говорят, у меня есть собственная гордость, – заявила она. – Почему это вы решили, что я сдамся и приму столь романтическое и сердечное предложение?

– А потому! – Фарук заключил Поппи в объятия и поцеловал ее без следа той вежливой сдержанности, с какой он всегда держался с Клариндой. Кларинда и Эш обменялись удивленными взглядами, и на этот раз даже Люк лишился дара речи.

Ясмин закатила глаза.

– Мне все это кажется похожим на обычную торговлю, – заявила она. – Глупая корова вдвое больше нас обеих, вместе взятых.

Поцелуй длился так долго, что солдаты Фарука, потупив глаза, стали неловко переминаться с ноги на ногу. Все знали: Фарук не боится того, что кто-то из них расскажет кому-то, свидетелем какого происшествия он стал ночью. Всем им были слишком дороги собственные языки.

Наконец Фарук оторвался от Поппи и, подняв руку, пригладил ее растрепавшиеся волосы, глядя на нее с нескрываемой нежностью.

– Я ответствен за женщин, которые уже находятся под моей защитой, – проговорил он. – Поэтому я не смогу сделать тебя единственной женой, как это принято у твоего народа, но клянусь тебе кровью моих предков, что ты станешь моей последней женой!

Поппи взволнованно засопела.

– Что ж, в таком случае мой ответ – да! – сказала она.

Кларинда уже начала было подозревать, что лишилась рассудка, но внезапно несколько разрозненных частей мозаики разом встали на свои места.

– Подождите одну минутку, – попросила она.

Поппи и Фарук, больше всего походившие на детей, залезших руками в блюдо с тортом, одновременно посмотрели на нее.

Кларинда обвиняющим жестом указала на Фарука.

– Когда в то утро в хамаме вы говорили о том, что у каждого мужчины должна быть только одна женщина и что обнять такую женщину – значит обнять судьбу, вы имели в виду не меня, не так ли?

Султан удивленно приподнял брови.

– Откуда тебе это известно?

– Не важно, – бросила Кларинда, переключая внимание на Поппи. – И большая корзина ктефы, которую Фарук прислал в гарем, тоже предназначалась не мне, верно? Она была для тебя. Он ухаживал за тобой у меня за спиной, так? – Кларинда вновь ткнула пальцем в сторону Фарука. – Хитрый пес, вот ты кто! – забывая об уважении к султану, вскричала она. – Тебе должно быть стыдно!

Брови Фарука опять поползли вверх.

– Но я понимаю, почему ты не испытываешь стыда, – продолжала Кларинда. – А ты, Поппи, всего лишь маленькая коварная потаскушка! – Она была не в состоянии скрывать свой восторг таким неожиданным поворотом событий. – Наконец-то нашелся секрет, который тебе удалось сохранить, да?

В ответ Поппи сделала вид, что поворачивает воображаемый ключ возле своих улыбающихся губ и бросает его назад через плечо.

Обняв Поппи за плечи с таким видом, словно это было обычным делом, Фарук бросил суровый взгляд на Кларинду с Эшем.

– Поскольку мисс Монморанси так благородно согласилась заплатить ваш долг, вы можете уехать, – заявил он. – Но я хочу получить назад своего коня. – Он сделал знак одному из своих гвардейцев. – Вместо него можете забрать гнедого, – добавил султан.

– Ты с ума сошел? – Тарик бросился вперед: он был до того взбешен, что у него только пены на губах не хватало. – Поверить не могу, что ты вот так просто отпускаешь их! Подумай только, может, это именно он стоял за попытками прикончить тебя! Разве не он появился здесь в тот самый день, когда на тебя напали наемные убийцы? И не он ли очутился рядом с тобой, когда на тебя свалился огромный камень, едва не раздавивший тебя?

– Он меня спас, – вежливо заметил Фарук.

Повернувшись, Тарик обвиняющим жестом ткнул пальцем в сторону Люка.

– А что скажешь о нем? – рявкнул он. – Где был этот цыганский шакал, когда упал камень? Кому-нибудь это известно?

– Есть одна хорошенькая юная рабыня, которая может рассказать, что я делал и где был в тот день, – промолвил Люк.

Шагнув вперед, Эш спокойно проговорил:

– Может, вам стоит спросить, где в тот день находился ваш дядя?

Тарик с минуту молча смотрел на Эша, а затем выкрикнул:

– Не слушай его! К чему тебе вообще верить этому неверному и его шлюхе? Они уже успели доказать, что не заслуживают доверия! Из их ртов льется только яд и ложь!

Фарук устало посмотрел на Эша.

– Что ты хочешь этим сказать? – спросил он.

Эш пожал плечами:

– Иногда человеку не нужно выглядывать за стены собственного дома, чтобы увидеть своих врагов.

Фарук медленно повернулся к дяде, выражение недоверия на его лице быстро сменялось чудовищным гневом.

– Так это ты?! – взревел он. – Ты хочешь убить единственного сына своего брата?! Пролить родную кровь?

Тарик поднял руку, словно защищаясь от удара.

– Наемные убийцы не должны были тебя убивать. – Он слишком поздно осознал собственную ошибку. – Они должны были только ранить тебя. Чтобы ты рассвирепел.

Судя по убийственному огню, вспыхнувшему в глазах Фарука, Тарику удалось исполнить свою безумную мечту.

– А что ты скажешь о камне? Он тоже должен был всего лишь ранить меня?

– Простой просчет, – заявил Тарик. – Ты подошел ближе к стене, чем я рассчитывал. Разве ты этого не понимаешь? – Тарик говорил умоляющим тоном, постепенно отступая от племянника. – Я сделал это ради твоего собственного блага. Ради блага Эль-Джадиды. Я должен был добиться того, чтобы ты осознал наконец, что опасность подкарауливает нас повсюду. Я хотел, чтобы ты понял, что расслабляться нельзя, равно как нельзя вести переговоры с теми, кто жаждет причинить тебе вред и забрать то, что принадлежит тебе. А единственный способ, с помощью которого мужчина может показать окружающим, что он – истинный лев Эль-Джадиды, – это не договоренности с неверными, не совместные пиры, во время которых они вместе преломляют хлеб, знай это! Нет, он может показать это только на поле битвы с мечом в руке и воинственным криком на устах.

– Иными словами, ты хотел, чтобы я атаковал наших невинных соседей в то время, как мой истинный враг сидит за одним столом со мной и преломляет со мной хлеб? – Отстранив Поппи, Фарук выхватил ятаган из рук своего гвардейца и шагнул в сторону дяди. Его верхняя губы подрагивала от отвращения.

Тарик попятился назад, но деться было некуда, потому что его уже накрыла огромная тень племянника.

– Прошу тебя… мой… сын! Молю тебя о снисхождении…

– Я тебе не сын!

Фарук занес ятаган над головой, и его острое лезвие сверкнуло в лунном свете. Эш рывком привлек Кларинду к себе и спрятал ее лицо у себя на груди. Она вцепилась в его плащ и зажмурила глаза, сожалея о том, что не может заткнуть уши, чтобы не услышать вопль, который последует через мгновение.

Но вместо вопля Кларинда услышала… звонкий голосок Поппи:

– Мне пришло в голову, ваше величество, что раз уж меня этой ночью не прикуют цепями к стене в одной из ваших темниц, то это место, должно быть, останется свободным. Поверьте мне, не найти лучшего способа начать новую эру в Эль-Джадиде, чем показать вашим подданным, что милосердие – это не знак слабости, а показатель силы правителя.

Кларинда решилась украдкой посмотреть на Фарука, ожидая, что тот начнет распекать простую женщину за то, что она посмела вмешиваться в его дела.

Фарук медленно опустил ятаган, его яростный рык сменился презрительной усмешкой.

– Уберите предателя с моих глаз! – приказал он.

Тарик упал на песок, невнятно бормоча что-то по-арабски. Когда двое гвардейцев поставили его на ноги и поволокли к одному из коней, Фарук снова повернулся к Эшу и Кларинде.

– Прежде чем вы уедете, – обратился он к Эшу, – я хотел бы перекинуться парой слов с мисс Кардью. Наедине.

Руки Эша крепче сжали Кларинду, но она промолвила: «Все хорошо» – и осторожно высвободилась из его объятий.

Сложив руки на груди, Эш смотрел, как они бок о бок идут к кромке воды, ни на мгновение не отводя глаз от Кларинды.

Фарук ласково положил руки ей на плечи и посмотрел на нее с выражением нежности и сожаления.

– Я хотел сказать тебе, что ты права, – проговорил он. – Я никогда не любил тебя. Но ты мне очень – очень! – нравилась. До тех пор, пока ты тут не появилась, я понятия не имел о том, что женщина может быть не просто телом в моей постели. Что она может стать другом. Но ты им стала.

Кларинда улыбнулась султану.

– Если ты причинишь хоть какой-то вред Поппи, даже если ты разобьешь ее сердце, я перестану быть твоим другом, – проникновенно произнесла она. – И могу тебе пообещать, что врагом я буду самым грозным.

Впрочем, судя по тому, как Фарук в это мгновение посмотрел на Поппи, опасаться этого не приходилось.

– Я буду хранить ее сердце, как самое дорогое мое сокровище, и стану оберегать его до конца моих дней, – пообещал султан. – Клянусь честью моих предков.

Приподнявшись на цыпочки, Кларинда обвила руками его шею и быстро, но очень крепко обняла его.

– Спасибо тебе, – прошептала она, удивляясь тому, что горло у нее перехватило с такой силой, что она едва могла говорить. – За все спасибо.

Потом Фарук вернулся к Поппи, а Кларинда побежала к Эшу. Она наконец могла спокойно наслаждаться ласковым морским бризом и шепотом бившихся о берег волн. Один из солдат поменял породистого черного скакуна на гнедого, пока они разговаривали с Фаруком.

Держа коня под уздцы, Эш смотрел на ее приближавшуюся фигурку, при этом его янтарные глаза мерцали так же таинственно, как пустынные пески.

– Мне с минуту казалось, что ты передумала и упрашиваешь Фарука забрать тебя назад в гарем, – вымолвил он.

– А знаете, капитан Берк, – заметила Кларинда, не в силах сдержать насмешливой улыбки, – для человека, который просто выполняет свою работу, вы что-то удивительно ревнивы.