Текст книги "Только для влюбленных"

Глава 10

– Никуда не уходи, – приказала Шарлотта.

Прижимая телефонный аппарат к обнаженной груди и краснея так, словно Шарлотта могла ее увидеть, Гвен засунула телефонную трубку под подушку и пнула Дейва в зад.

– Эй! – проворчал он сквозь сон.

– Поднимайся!

– Девочка, я не думал, что ты можешь быть такой требовательной. – Дейв перекатился на спину, протянув в ее сторону хваткую руку.

Гвен отстранилась от его заспанных объятий и передвинулась на дальнюю сторону огромной двуспальной кровати, стоящей в хозяйской спальне.

– Шарлотта едет! Женщина-ураган! Огненная мстительница!

– Ты только что дала мне две роскошные идеи для комиксов.

Гвен прислушалась к невнятному голосу Шарлотты, доносившемуся сквозь подушку, – Нам надо решить, что делать.

– Хмм. Сначала я поздороваюсь. – Обхватив обладательницу медовых веснушек за талию, Дейв звучно поцеловал ее прямо в середину живота.

У Гвен задрожало что-то глубоко внутри. Когда она открыла глаза, его ухмылка заставила ее улыбнуться.

– Здравствуй, ты!

Дейв прижался щекой к ее гладкой коже.

– Обещай мне сегодня. Ее затопила волна тепла, руки и ноги отяжелели, а по коже пробежал мороз.

– Я обещаю тебе сегодня.

– А теперь узнай, что нужно Шарлотте, пока она не прожгла дыру в подушке.

Гвен вытянула трубку, ухитрившись запутаться в телефонном шнуре.

– В чем там дело, – осведомилась младшая сестра.

– Набросила на себя одежду. Здесь… – Она сглотнула. Уже половина десятого, слишком поздно жаловаться на то, что ее разбудили. – Здесь прохладно.

– Ну, здесь будет жарче, чем в аду, когда я покажу тебе, что я обнаружила.

– Что?

– Подожди – увидишь. И Гвен, пусть Дейв будет поблизости.

– Дзынь! – выступая в роли звукового оформителя, Дейв потер глаза и вздохнул. – Она даже трубку вешает громко.

– Они действительно пытаются меня надуть! Посмотри сама!

Облаченная в балахон, усеянный пурпурными и сине-зелеными брызгами с золотыми звездами, Шарлотта походила на вулкан на закате солнца: черные волосы рассыпались там, где полагалось бы находиться потокам дыма, раскаленно-красные полоски горячей лавой стекали по трепещущим рукавам. Она вытащила из машины охапку книг и выгрузила их в протянутые Гвен руки. Пожарная бригада, прибывшая по вызову, не могла бы двигаться более целеустремленно. За считанные секунды стопка конторских книг в темно-красной коже рассыпалась по обеденному столу.

Гвен прочла надписи на корешках, и неприятная тягучая дрожь прошла у нее по спине.

– Конторские книги Роберта! – объявила Шарлотта.

– Он не заносит все в компьютер? – протянула Гвен, отчаянно надеясь, что она не видит на самом деле того, что лежит перед нею.

– Мы с ним оба компьютерно-неграмотные, – пояснила та.

Гвен вспомнила. Шарлотта пишет свои сценарии от руки, а потом нанимает машинистку. Роберт, несмотря на свою деловитость, держит счетовода, который записывает все расчеты красными или черными чернилами.

Но одно дело гордо позволять веку технического прогресса идти мимо тебя, другое дело – красть документы фирмы.

Гвен накинулась на сестру, больше не в силах сдерживать возмущение:

– Ты это украла!

– Роберт скрывал от меня свои финансовые данные. Я имею право знать.

– Это тебе не «Вся президентская рать»! Нельзя просто вломиться…

– Это лежало в доме на Лонг Бич. Я имею право брать то, что находится в моем собственном доме.

– Я не могу на это смотреть.

– Ты будешь не смотреть, а производить бухгалтерскую ревизию.

– Определенно нет.

Шарлотта схватилась за рукав поспешно надетой блузки Гвенфурия, жаждущая мести.

– Я знаю, что ты не хочешь этому верить, но я тебе все время говорила, что он что-то скрывает. Вот это оно и есть – из его конторы в чулан. Это подозрительно или как?

– Шар, ты подозреваешь его, даже когда он передает тебе за столом хлеб.

– Слушай. Я тебе говорила, что он попытался меня объегорить – и вот доказательство. Я говорила тебе и то, что Дейв в курсе.

Гвен невольно отступила на шаг.

– Даже не начинай.

Шарлотта копалась в груде книг.

– Посмотри, сколько денег стало попадать на счета Дейва с тех пор, как он поручил их Роберту. Кому-то платят.

– За что?

– За что, по-твоему? – спросил Дэйв, выходя из главной спальни. Он не выключил как следует душ. Мягкое «кап-кап» звучало под высоким потолком гостиной, пока он приближался к сестрам. Волосы прилипли к его лбу мокрыми иголками. Теперь он приглаживал виски, выжимая капли воды, сбегавшие по чисто выбритой щеке на белое полотенце, висящее вокруг шеи. Не считая коротко обрезанных джинсов, на нем была только кожа, и Гвен помнила каждый ее дюйм.

Она виновато взглянула на кипу конторских книг.

– Привет, Шарлотта, – поздоровался Дейв. Шарлотта преданно обняла рукой сестру.

– У вас не получится, у обоих. Мы, Стикерты, держимся друг за друга, и мы ваш заговор раскрыли!

– Какой именно?

– Дейв, пожалуйста, не дразнись. – Голос Гвен звучал непривычно монотонно. Она хотела бы придать ему насмешливость, вновь обрести озорную улыбку, которую нашла с ним, но вместо этого ее слова звучали обвиняюще. – Вы вдвоем не объединялись против Шарлотты, правда?

– Я обязан отвечать на это, господин адвокат? – Дейв пожал плечами, закручивая руками концы полотенца, и ответил на собственный вопрос. – Нет. Воображение твоей сестры опять вырвалось на волю.

– Ты говоришь так же, как Роберт! – объявила Шарлотта.

«Это действительно так», – подумала Гвен. Но Дейв и Роб были противоположностями: Роберт никогда ничего не отпускал, а Дейв отпускал все. Держаться за что-то – значит, оставаться неравнодушным, а быть неравнодушным – значит, быть ранимым. Лучше сделать вид, что тебе все равно, что Дейв и делал прямо сейчас.

Гвен было больно за него. Ей так хотелось броситься к нему и обхватить руками за пояс, как это сделала бы Шарлотта.

– Они совершенно непохожи, – спокойно заявила Гвен, поворачиваясь к сестре.

– Ты защищаешь его?

Кто-то должен это сделать. Предоставленный себе, Дейв бы просто пожал плечами и ушел прочь, спрятавшись в себя, как поступал все время после развода родителей.

На мгновение зайдя в тупик, Шарлотта стремительно перешла к действиям. Прошагав к двери спальни, она оглядела смятые простыни, которые Дейв не потрудился расправить.

– Ты не можешь отрицать, что я это предвидела.

Правда. Но Гвен не позволит это принизить.

– Мы любим друг друга, как тебе ни трудно в это поверить. Это не заговор. Дейв неспешно подошел к Гвен.

– Назови это судьбой или властью кучи кристаллов кварца.

Гвен напряглась. Как он может шутить, когда у нее разрывается голова, а нервы скрутились в колючую проволоку? Истерия, гнев, споры – все отскакивает от него и ударяет прямо по Гвен. Она, как всегда, оказалась посередине. Ей предстоит все улаживать. Если бы только она могла заглянуть в эти книги! Кончики ее пальцев скользнули по их влажно-холодным обложкам, вобравшим в себя полный напор автокондиционера Шарлотты.

– Дейв, я могу доказать, что ты в этом не участвовал.

– Тебе нужны доказательства?

– В идеальном мире – нет.

– Мы с Робертом вложили деньги в общий фонд. Это разве преступление?

– Если Роберт скрывает средства, Шарлотта имеет право знать.

– Это между нею и Робертом.

– Но я могу помочь.

– Если хочешь принять чью-то сторону.

– Не заставляй меня выбирать, – взмолилась Гвен.

Он вытер капли воды на своей шее.

– Ты вольна делать все, что хочешь. Это твое право, – добавил он и прищурился, бросив взгляд наверх. – Я даже не стану настаивать, чтобы ты выполнила обещание, которое дала утром.

– Он не заставил тебя что-то подписать? ! – прошипела Шарлотта.

Гвен отмахнулась от нее и подошла вплотную к Дейву. Ей хотелось положить руки ему на грудь, просто прикоснуться к нему.

– Я обещала быть твоей.

Он пожал плечами в своей самой отвратительной манере, словно ему абсолютно все равно.

– Не беспокойся об этом.

– Я обещала, – настаивала она, и поднявшийся в горле ком грозил задушить ее.

– А я считал, что мы решили – отношения должны стоять на первом месте. Важнее, чем победа, важнее, чем правота. Чем семья.

Но семья окружала ее всю жизнь, а Дейв не хочет обещать ей больше одного дня за раз.

– Когда папа нас бросил, Шарлотта, мама и я могли держаться только друг за друга.

– И ты стала клеем, скреплявшим их.

– От этой привычки трудно отказаться – помогать всем в трудные моменты.

– А когда такую ответственность получаешь в двенадцать лет, то это ударяет в голову, правда? Такая власть. Иначе зачем бросаться сюда спасать чужой брак?

– Я помогаю сестре.

Дейв сжал зубы. Потом усилием воли заставил себя их разжать и начал перечислять, как это сделал бы Роберт, так, как было бы понятно Гвен:

– Первое: твоя неуместная преданность губит нас с тобой и второе: я не вижу, как это им может помочь.

Гвен гневно отбросила его руку с загнутыми пальцами из-под своего носа.

– Не говори мне о преданности, Дейв Кинг! Твоя свобода стоит на первом месте, так было всегда. Любить один день за раз – это не обязательство! – Слова вырвались так быстро, что ее потянувшаяся к губам рука не успела остановить их. – Дейв, извини.

Он прервал ее извинения, резко качнув головой, и капля воды упала ей на щеку, как слеза.

– Я сказал тебе, что никогда не буду привязываться к чему-то настолько, что расставание с этим меня убьет. Я это докажу.

Дейв поднялся по лестнице на чердак, не оглядываясь. Шарлотта и Гвен слушали, как из комода со скрипом выдвигаются ящики, как эскизные альбомы шлепаются один на другой. Всего через несколько минут его рюкзак был сброшен вниз. Он спустился до половины лестницы, потом спрыгнул вниз. Несколько раз сходив к машине, он привязал мольберт к верхнему багажнику «Камаро», швырнул внутрь картонные футляры с законченными рисунками.

Двигатель автомобиля завелся. Гвен вгляделась в окошко рядом с дверью, вытерла каплю воды со своей щеки и обнаружила еще три, готовые к ней присоединиться. Она слизала с губ их соленый вкус.

Секунду ей хотелось кричать и бушевать, завыть на потолок, побежать за ним, умолять, но так поступила бы Шарлотта. Гвен должна оставаться спокойной, ради всех. Ей следовало бы предвидеть это. Дейв не соответствовал ни одному ее требованию для долгосрочного обязательства – если не считать того, что она любила его сильнее, чем могла сейчас даже подумать.

Шарлотта коснулась ее плеч, хлопоча вокруг нее, как чересчур заботливая мать.

– Хочешь чего-нибудь выпить, киска?

– Дай мне только собраться. Я с этим могу справиться.

Гвен может справиться с чем угодно.

Она включила свой калькулятор, послушала, как лента, шурша, вылезает с обратной стороны, взяла разграфленный блокнот, механический карандаш.

В конце подъездной аллеи Дейв повернул машину, стирая шины и разбрасывая гравий. Гвен обхватила себя руками за талию и слушала, как его двигатель шумит в миле вниз по склону.

Он не имел права ставить ее перед выбором. Ей надо разобраться с Шарлоттой и Робертом, с цифрами в руках доказать, что их подозрения беспочвенны. Когда она это сделает, то сообразит, как поступать с Дейвом.

Любовь не кончилась. Не может такого быть. Если он любит ее, он не уйдет так просто. Ссоры – это гадость, какими правилами ни пользуйся. Он приедет обратно. Он придет. Если нет – она знает, где он живет. Он знает ее телефон. Существуют семейные встречи.

Мысль о том, что ей придется видать его два раза в году, впилась в Гвен острыми когтями. Она задержала дыхание и согнулась над конторской книгой, пока боль не прошла. Они все уладят.

Но сначала она должна сделать то, для чего приехала: разобраться в делах Шарлотты и Роберта. Она начала с того, что перечислила их имущество.

В воскресенье утром Гвен почти и не заметила, что Шарлотта убирает очередную нетронутую тарелку с едой. Лента калькулятора змеилась по полу, как серпантин на причале после отплытия корабля. Цифры и карандашные пометки расползлись по аккуратным колонкам, как муравьи на пикнике.

– Спина болит? – посочувствовала Шарлотта.

Болело все: желудок больно сжался, сердце ныло, даже ногти на пальцах рук, и те болели.

– Я почти в порядке.

Гвен проверила и перепроверила все. Перед ней лежало достаточно точное резюме адвокатской практики Роберта. Записи согласовывались с финансовой декларацией, которую он представил поверенному Шарлотты. Никакого обмана не было. Гвен потерла глаза и облегченно вздохнула. Ей не придется идти к Дейву с доказательствами того, что его брат лгал.

Значит ли это, что он выиграл? Или она? Вы оба проиграли, чуть слышно произнес какой-то голос у нее в ушах. Она отказалась к нему прислушаться. Она сделала то, что обязана была сделать – он не сможет не признать этого. Ревизия закончена, и они оставят свою вендетту позади.

По правде говоря, когда Гвен думала об этом и ее мысли не мешались от недосыпания, недоедания и слишком большого количества цифр, она предвкушала упорядочение их жизни даже больше, чем жизни Шарлотты с Робертом.

У дома затормозила машина. Гвен закрыла глаза и начала молиться. Она знала, что Дейв не уйдет так просто.

Дверь открылась.

Хладнокровный, собранный, Роберт вошел в комнату и, не здороваясь, начал:

– Шарлотта. Гвен.

Гвен заглянула ему за спину. Дейва нет. Только зияющая пустотой дверь. Она проглотила разочарование, потом заметила у него под мышкой портфель.

– Мой сценарий! – секундой позже сообразила Шарлотта.

– Тебе так не терпелось украсть мои книги, что ты забыла его в Лонг Бич. Размахивая коричневой кожей, как будто направляясь к остановке автобуса, Роберт не спеша вышел на веранду, осмотрелся, потом вернулся обратно.

– Дейв сказал тебе, где мы! – обвиняюще завопила Шарлотта.

– Нет, не сказал, – отозвалась Гвен, вскакивая.

Роберт остановился перед камином.

– Ты права, не сказал. Он вообще в эти дни мало что говорил.

– Как он? – промямлила Гвен.

– Заперся у себя в квартире и рисует день и ночь, – ледяным тоном ответил Роберт. – Он всегда это делает, когда выбит из колеи.

Гвен подняла взгляд к мансарде. Он забрал наброски, которые сделал с нее, свернул их в трубку и исчез.

– Но он в порядке. Я хочу сказать, у него все нормально.

– Ничто не сломает Дейва.

Гвен надеялась, что это не совсем соответствует истине. Она хотела бы, чтобы Дейву стало так же больно, как и ей. Она не могла смириться с мыслью, что он мог уйти от нее так холодно, так бесповоротно.

Впервые она поняла, что именно удерживает вместе Шарлотту и Роберта – лучше все, что угодно, чем эта зияющая пустота у сердца.

Щелкание замков портфеля прозвучало в полной тишине. Роберт достал охапку листков и побрызгал на них жидким газом для зажигалок.

– Прекрати! – закричала Шарлотта. – Я его сожгу!

– Гвен! Останови его!

Почему-то ноги Гвен отказались двигаться. Совершенно измученная, она пошатнулась, выпрямилась, держась за стол.

Роберт чиркнул спичкой.

– Нет! – Вопль Шарлотты заглушил бы даже невесту Франкенштейна.

Секунду Гвен видела их именно в таком обличьи: пара избалованных, эгоистичных чудовищ, терзающих друг друга. Если гнев – это единственное, что у них осталось общего, то Гвен не хотела принимать в этом участия.

– Вы сами создаете свои проблемы. Захлопнув последнюю конторскую книгу, она аккуратно уложила свои карандаши: воспоминание о перемешанных пастелях Дейва дразнило ее. Если бы только она сказала Шарлотте, чтобы та сама проверяла эти книги, или нашла себе другого бухгалтера! Она всю свою жизнь проводит, выравнивая взлеты и спады Шарлотты, успокаивая, смягчая, примиряя свою мать…

Сожалеть поздно. У нее есть только «здесь» и «сейчас», как сказал бы Дейв. Но его здесь нет. А он нужен ей. Гвен должна ему тот день, который обещала. И еще многое.

– Куда ты? – встрепенулась Шарлотта.

– Я твоя сестра, а не смотрительница. Сами улаживайте свои дела. – Гвен подняла со стола одну из конторских книг и вручила ее Роберту. – Сожги, раз занялся этим. На суде ты, может, и блестящий адвокат, Роб, но твои книги – это просто каша.

– Не смей критиковать моего мужа!

Гвен проковыляла в спальню и упала на кровать. За ее спиной в воздухе повис горький, виноватый смешок, смешанный с острым запахом жидкости для зажигалок.

– Ну? – Роберт присел на корточки у каминной решетки. Колено его затрещало.

Шарлотта знала: колено он повредил во время игры в футбол. Точно так же она знала, совершенно точно, сколько муж должен не спать, чтобы у него под глазами легли такие глубокие тени. Она не знала только, что теперь нужно говорить.

– Ну? – Она сложила руки и балахон ярко заколыхался.

– Что она сделала с Дейвом? – рыкнул Роберт.

– Ничего она с ним не сделала. Гвен не могла… – Она заговорила тише. – Ты и правда считаешь, что Гвен могла бы соблазнить мальчишку?

– Это клише и бессмысленный оборот, но, если уж на то пошло, я считаю, что твоя сестра очень привлекательна. Как-то негромко…

Шарлотта разгладила губную помаду, поспешно поджав губы. Забросила круто завитый черный локон за ухо.

– Ей тоже больно.

– Всем больно.

Она прижала руки к животу, разминая его кроваво-красными ногтями.

– И кто в этом виноват?

– Все.

Шарлотта погрозила мужу пальцем.

– Если ты велел Дейву умаслить ее, я тебе никогда не прощу.

– И что в этом нового? Ты мне никогда ничего не прощаешь.

– Я? А кто из нас не дает заглохнуть этой ссоре?

– Это ты отправила мои книги на ревизию.

– А ты настоял на том, чтобы забрать коттедж.

– Ты написала этот сценарий.

– Ты попытался забрать Лонг Бич. Смех Роберта закончился долгим вздохом, он пригладил рукой волосы.

– У нас столько поводов для ссор…

– ..зачем нам оставаться супругами? – дрожащий голос Шарлотты сорвался.

Роберт поправлял свой галстук-бабочку. Разозлившись на узел, он схватился за один конец и, яростно потянув, развязал его, потом швырнул галстук в камин и расстегнул пуговицу на воротничке рубашки.

– Мы остаемся мужем и женой, мы ссоримся, мы все это делаем потому что я отказываюсь тебя отпустить. Черт побери, Шарлотта, я сказал тебе в день нашей свадьбы, что я твой навсегда. В радости и таком несчастье, какое мы только можем сами себе устроить.

Шарлотта шагнула вперед, неуверенно протягивая к нему руки. Роберт стремительно подошел к ней и крепко обнял.

– Это все я виноват.

– Нет, я.

Они отдались буре чувств. Шарлотта схватила его голову и покрыла поцелуями. Он ответил тем же, но предпочел сразу поймать ее губы: эти невыносимые, ветреные, роскошные, невозможные губы.

Шарлотта икнула сквозь рыдания и крепко его обняла.

– Давай больше никогда не заходить так далеко.

– Никогда.

Они долго прижимались друг к другу, пока наконец Шарлотта не ахнула, отстранив его от себя.

– Что нам делать с Дейвом и Гвен?

– Ты меняешь темы разговора быстрее, чем адвокат, чей клиент виновен, ты это знаешь?

– Гвен зовет меня живчиком.

– Можно подумать, что это плохое свойство. Однако я должен буду отдать ей должное, если она смогла поймать моего братца.

– Но мы их свели вместе, нам это и улаживать.

– Как? Нас не назовешь специалистами по примирениям, Лотти.

Она по-девичьи зарделась, услышав ласковое «Лотти».

– Мы этим займемся. После того, как позанимаемся собой.

Она повела Роберта вниз. Они шли по ступенькам рука об руку, шагая одновременно и останавливаясь на каждой.

– С утра, хотя и не пораньше, – пробормотала секретарше Гвен, утаскивая учебники к своему столу. Там ее ждала кипа записок и предложений, но от Дейва ничего. В течение трех недель от него ничего не было.

Он находился в Нью-Йорке, подписывал контракты. Во всяком случае, так сказал Роберт, когда они с Шарлоттой закончили свой второй медовый месяц и вернулись в Лос-Анджелес.

Двадцать восьмое августа смотрело на нее с настольного календаря, обведенное в угрожающую рамку. Сегодня уже двадцать девятое: ее экзамен сдан, и она может жить дальше. Если это можно назвать жизнью. Гвен смяла страничку в тугой комок и послала его рикошетом от стены в мусорную корзину.

– Два очка, – похвалила Кэнди, ставя перед Гвен чашку чая.

– Два очка, два дня, два года. – Два дня на экзамен, который заставил ее волноваться в течение двух лет. Целеустремленность, усилия, а теперь он кажется совсем не таким важным. Гвен послышался голос Дейва: «Либо ты это знаешь, либо нет».

Она сдала успешно. Еще она знала, что любит Дейва: это единственная вещь в ее жизни, в которой она не сомневалась. Но вся ее учеба не помогала ей решить, когда снова с ним увидеться, что сказать, как попросить прощения.

Когда ее мать узнала, что Гвен оставила Шарлотту и Роберта в коттедже без присмотра, то обвинила ее в том, что она лишилась разума.

– Нет, мама, – пробормотала она в трубку, разглядывая трещину в потолке, – я лишилась покоя.

В своем кабинете она невидящими глазами смотрела на гравюры на стенах, мечтая, чтобы там было немного больше цвета, больше пурпурных и красных бликов. Больше жизни.

– Ваша сестра на первом телефоне, – сообщила Кэнди, кивая на мигующую розовую лампочку.

Через пять минут Гвен повесила трубку Обед – это самое малое, что может сделать для нее Шарлотта.

– Ты меня подставила.

– Гвен, не выходи из себя. Гвен медленно повернулась лицом к сестре:

– Я когда-нибудь из себя выхожу? Может, ей давно пора начать это делать. Для пробы она чуть повысила голос:

– Ты меня не предупредила, что Дейв придет.

– Роб его пригласил. Как я могла сказать «нет»? Мы больше не ссоримся.

– Итак, мы обедаем вчетвером. Как уютно, – оказалось довольно приятно позволить себе подпустить в голос сарказм.

– Ты обязательно должна была прийти сегодня, – объяснила Шарлотта. – Я хотела дать тебе платье.

Платье оказалось сверкающими обносками. Шарлотта заманила Гвен в спальню и заставила его примерить. Пока старшая сестра одевалась, Дейв успел позвонить в дверь.

– Красное великолепно смотрится на рыжих.

– Оно с меня спадает и я начинаю походить на осиновый кол. – Гвен поддернула вырез там, где платье спадало с обнаженного плеча. Рукав у платья имелся только один.

– Ты выглядишь великолепно. Хотела бы я иметь твою фигуру.

– А я хотела бы иметь твое нахальство, – парировала Гвен.

Голос Дейва донесся из прихожей, звучно отражаясь от бесконечного искусственного мрамора, которым Шарлотта пожелала отделать свой дом. Она умоляюще посмотрела на старшую сестру:

– Не обижай его.

В улыбке Гвен отразилась тень удовлетворения: ей еще не приходилось быть вулканом, вокруг которого все ходят на цыпочках.

– Попробую.

Но жесткая маска дала трещины, когда Шарлотта повела Гвен к прихожей. Голос Дейва звучал так хорошо. Весело. Его смех заставил ее кожу зажечься наподобие красных блесток, нашитых на платье. Волоски на ее руках встали дыбом. Она целый месяц мечтала его увидеть.

Но Гвен не ожидала увидеть его в таком отвратительном виде. Улыбка исчезла из ее глаз, как только она его рассмотрела. С Дейвом произошло то же самое.

– Гвен.

– Дейв. Вот тебе и платье. – пробормотала она в сторону сестры, высвобождая локоть из ее цепких пальцев. – Я с тем же успехом могла бы надеть махровые гольфики.

Дейв приподнял брови.

– Ты надела это ради меня?

– Да.

– Нет.

Гвен и Шарлотта, ответив одновременно, обменялись негодующими взглядами. Дейв провел пальцами по взлохмаченным волосам и улыбнулся болезненной улыбкой, адресовав ее полу.

– Попробуем еще раз?

– Не ради тебя, – настаивала Шарлотта.

– Да, ради тебя, Дейв, – убедительно соврала Гвен. – Можете называть меня просто мисс Елочное Украшение.

Широко раскинув руки, она картинно повернулась.

Господь милосердный, она еще никогда не чувствовала себя с Дейвом так неловко. «Потому что он заставлял меня смеяться, – подумала она, – разгоняя напряженность».

Любой человек, не лишенный сердца, сделал бы это ради Дейва. Он отреагировал на ее «показ мод» так, словно улыбаться ему было больно. Складки вокруг рта залегли глубже – кажется, скорее от мрачной сосредоточенности, чем от смеха. Волосы его выглядели так, словно он не причесывался со времени выпуска «Сверхчеловека», и, казалось, что он не знает, куда девать руки.

– У тебя есть пиво, Роб? – наконец нашелся он.

– Целый ящик. Проходи.

Все вчетвером они вошли в гостиную: Роб справа, Шарлотта слева, Дейв и Гвен – решительно зажаты между ними. Муж и жена, поспешно извинившись, направились на кухню.

– Я принесу тебе бутылочку, – предложил Роберт.

– Я принесу тебе стакан, – подхватила Шарлотта.

– Ему не нужен стакан, – объявил Роберт.

– Нужен, – прошипела Шарлотта, украдкой подталкивая мужа в спину. Дейв натянуто улыбнулся Гвен.

– Я уж подумал, что они нас скуют одной цепью, чтобы мы не сбежали. Очевидно, ты об этом знала. – Он кивнул на красное платье.

Гвен не стала тратить время на оправдания.

– Приятно тебя видеть. – Приятно, наконец, смотреть на него после столь долгого времени. Неловкие следы подростковости все еще чувствовались в его движениях, но сожаления взрослого мужчины тенями легли в его глазах – это она принесла ему сожаления.

– Выглядишь круто.

– Как скала, – весело отозвалась Гвен. – Мне его Шарлотта одолжила. – Она приподняла подол, показав босые ноги. – Не в моем стиле. Я чувствую себя, как сардина, которую намазали джемом.

Дейв моргнул.

– По-моему, я и за деньги не смог нарисовать такую картину.

– Я готова позировать даром.

Долгую минуту они рассматривали друг друга.

– Из-за чего все произошло, Гвен? Дейв имел в виду их ссору в коттедже. На мгновение в Гвен пробудилась надежда. Если они могут так хорошо понимать друг друга с полуслова, может быть, они не так далеки друг от друга, как она опасалась.

– Я себя об этом спрашиваю уже месяц.

– Зная тебя, не сомневаюсь, что ты уже нашла все ответы.

Гвен покачала головой.

– Не знала даже, с чего начать. Нам надо заняться этим вместе.

Вошла Шарлотта с бутылками на подносе.

– Обед немного запоздает.

– Ресторан не принял заказ? Шарлотта зазвенела браслетами, угрожающе тряся пальцем у Дейва перед носом.

– Я занялась готовкой. Советую тебе попробовать.

– Дейв прекрасно готовит, – сообщила Гвен, поймав на себе его пристальный взгляд и зная, что он тоже вспомнил, как они ели в коттедже. Обеды на веранде, в гамаке, завтраки в постели…

– Я имела в виду, что ему надо начинать есть. Он такой худой.

Дейв похудел. Слова сестры дали Гвен предлог осмотреть его с головы до ног.

Кинг-младший раскинул руки и медленно повернулся, давая ей возможность рассмотреть себя получше.

– Голодный художник собственной персоной. В вашем распоряжении.