Текст книги "Только для влюбленных"

Глава 11

«В вашем распоряжении». Гвен готова была завизжать. Прежде, чем учиться у сестры, как одеваться, ей следовало бы поучиться тому, как выходить из себя, как устраивать сцены, как хватать мужчину за грудки и заставлять его разговаривать с собой.

Вместо этого Гвен чинно уселась рядом с сестрой. Шарлотта тут же вскочила и уселась рядом с Робом на кушетке напротив, согнав оттуда Дейва со словами:

– Я хочу устроиться поближе к моему дорогому.

– Нет проблем, – горьковато буркнул Дейв. – Мне всегда нравилось играть в «музыкальные стулья».

– Ладно, вы, двое. Вы знаете, что-то идет, – начала Шарлотта.

– Похоже, это я иду, – сострил Дейв.

– Садись рядом с Гвен, – приказал Роберт.

Дейв поддернул брючины и сделал то, что ему велел брат.

– Вы двое выглядите так, словно вас вызвали в кабинет директора, – рассмеялся Роберт.

– Серьезно, – проворковала Шарлотта. – Мы хотели, чтобы вы пришли, для того, чтобы поблагодарить вас за то, что вы нас помирили.

Гвен сказала, что она тут ни при чем. То же самое сделал и Дейв.

– В наших неприятностях отчасти был виноват я, – объяснил брату Роб. – Ты мне об этом говорил, но я не хотел слушать.

– Вина наполовину моя, дорогуша, – добавила Шарлотта. – Я была такой сварливой!

– Так что Петруччо и Катарина, наконец, счастливы. Теперь нам можно поесть?

– Дейв! – упрекнула его Гвен, стараясь, чтобы в ее голосе не было слышно смеха: она подумала то же, что и он, теми же словами. – Мы ничего особенного не сделали, просто посидели кружком.

– Леди права.

– Спасибо, Дейв.

– В любое время, – тихо произнес он, оттягивая согнутым пальцем воротник.

– А в ответ, – с наигранным энтузиазмом продолжала Шарлотта, – мы просто обязаны сделать что-то для вас.

– Не думайте, что мы совсем слепые и не видим того, что происходит между вами, – подмигнул Роб.

– Вот! – Шарлотта полезла за диванную подушку и театральным жестом вытащила две свернутые трубкой и перевязанные лентой бумаги. – Они спасли наш брак, и мы считаем, что они помогут вам преодолеть ухабы в ваших отношениях.

«Даже тяжелый дорожный каток не выровняет эти ухабы», – с отчаянием подумала Гвен, беря свою бумагу.

– Это ваши дипломы по семейным советам, – посмеивался Роб.

Гвен и Дейв развернули свои листы одновременно. Дейв поднес было ко рту стакан, но затем медленно опустил его, читал свою рекомендацию. «Бейся честно», – хрипло прочитала Гвен. – Десять правил для разрешения конфликтов в браке.

– Настоящий пергаментный свиток. Гвен могла бы посмеяться над этим, но чуть не расплакалась. Набравшись храбрости, она посмотрела на Дейва. Рот его был плотно сжат в тонкую полоску, а глаза быстро бегали по строчкам. Он читал каждое слово.

Увидев, что Дейв закончил читать, она откашлялась.

– Неплохая идея, верно? Шарлотта, быстро заговорив, отвлекла внимание от молчания Дейва.

– Это было, как откровение. Рекомендации оказались тем необходимым, что позволило нам понять, где мы вели себя не правильно.

– Согласен, – подтвердил Роберт. Дейв сложил бумагу во много раз и получившийся маленький квадратик запихнул во внутренний карман своего спортивного пиджака.

– Самым главным правилом должно быть «Не вмешиваться в чужие дела», – он встал. – Я предлагаю тост за списки правил.

– Я пью за это, – Гвен подняла стакан с имбирным элем.

– Я не сомневался, что за это ты выпьешь.

Подумав немного, Гвен пить не стала. Как пить, когда имбирный эль жег ей горло, словно кислота.

– Знаешь, – буркнул Дейв, – если бы они познакомились с этим списком в первую ночь, мы оттуда выбрались бы за неделю.

«И мы никогда бы не влюбились друг в друга», – дополнила Гвен про себя, сминая в комок свою бумагу.

– Мне надо пройтись.

Хотя одну сторону бассейна укрывала тень, особой прохлады там тоже не было, все-таки 93° по Фаренгейту. На таком расстоянии сердитые слова Шарлотты и Роберта превратились в отдаленное жужжание.

– Как ты мог, Дейв, – услышала Гвен слова Шарлотты.

– Мы только хотели помочь, подружка. Мисс Стикерт не могла понять, что стоит за этим кратким ответом.

Гвен опустилась на каменную скамью и прикрыла глаза от слепящего блеска воды. Когда она их открыла, то увидела поношенные сандалии. Худые ступни, без носок.

– Привет, Дейв.

– Это ты ей дала? – он похлопал себя по карману.

– Она, наверное, сама их отыскала, – и, обведя рукой окружавший их рукотворный пейзаж, добавила:

– Как Дороти из «Волшебника страны 0З», которая нашла свое счастье у себя на заднем дворе. Меня удивило, что ты не свернул из своего свитка бумажного лебедя или дракона.

– У меня последнее время настроение не творческое.

– Оно и видно, – Гвен прищурилась, посмотрев на солнце за его плечом.

Брюки защитного цвета, простая хлопчатобумажная рубашка, застегнутая до горла – все это было так не характерно для того Дейва, которого она знала. Спортивный пиджак казался очень элегантным, но Дейв таким не был.

Дейв потрогал гроздь маслин, висевших над его головой. Гвен услышала, как хрустнула ветка. Сидя на краешке скамьи, он обрывал листья с ветки.

– Прости, что я был резок. Я не хотел, чтобы это так выглядело.

– Хочешь попробовать снова? – Гвен хотелось бы, чтобы Дейв понял, что она вложила в эту фразу.

– Романы других очень опасны, если позволить им оказывать влияние на свои собственные.

– Я знаю, мне не надо было смотреть эти книжки.

– Это сделано и забыто.

«Нет, не забыто», – хотела закричать она, но, досмотрев, как Дейв оборвал с ветки последний листок, выхватила ее из его руки.

– Вот тебе, – Гвен вернула ветку ему.

– Это зачем?

– Я предлагаю тебе оливковую ветвь, – она подтолкнула его локтем. – Что-то ты, парень, стал плохо соображать.

Дейв провел рукой по губам, как бы стирая ухмылку, потом помассировал себе плечо.

– Что ты все вокруг да около? Обычно ты режешь правду в глаза. – Это самое меньшее, что я могу сделать. Иди и оборви хоть все дерево. Посмейся над этим платьем цвета пожарного насоса. Делай, что угодно. Только не говори мне, будто хотел, чтобы этого никогда не случилось. «И, пожалуйста, не выгляди таким обиженным «.

– Мы это прожили и пережили, и мне ни за что на свете не хотелось бы все забыть, – произнес он. – Теперь счастлива?

– Я в экстазе.

– Нам было весело, – в конце концов заметил он, протягивая руку за следующей веткой.

На мгновение Гвен подумалось, что он протягивает руки к ней.

– У нас было не только это, а нечего большее.

Он пожал плечами.

– Тебе требовалось развеселиться.

– Мне нужен был ты.

– Тебе нужен был отдых «Воинственные амазонки» закончены и фантастически удались, – Дейв упомянул, скольким он обязан ее влиянию. – В издательстве по ним с ума сходят.

– Не уводи от предмета спора.

– Я не знал, что мы работаем по утвержденной повестке дня. Мы что, будем спорить, пока все не утрясем? – поинтересовался он.

– Может, не здесь и не сейчас, но договоримся. Станем решать только на один день. Обещаю тебе.

– Я не буду этого требовать от тебя.

– Требуй! Заставь нас разобраться в этом!

Если Дейв и услышал произнесенный сдавленным голосом приказ, то вида не показал.

– Ты не можешь никого заставить полюбить себя, так же, как не можешь заставить остаться, если люди хотят уйти, – просто проговорил он.

– Разве я тебя когда-нибудь заставляла?

– Нет, но ты сделала свой выбор. Как я мог оставаться в коттедже, когда ты превратила нас в какой-то второй состав?

Гвен поерзала на скамейке, крепко сжала руки.

– Я думала, мне удастся то и другое. Я думала продолжить наши отношения после того, как улажу их дела.

– Считая, что я никуда не денусь, – Дейв невесело рассмеялся.

– Я была не права.

Он схватил ее руку, когда Гвен коснулась его руки и поцеловал в ладонь быстро и неуклюже, стараясь не встретиться взглядом с ее налитыми слезами глазами, затем отпустил ее.

– Я думал, что устал от легкости, но не уверен, Гвен, что смогу со всем справиться. Слишком это сильно, слишком глубоко.

Поднявшись, Дейв начал ходить взад и вперед, потом подошел к краю бассейна, где бирюзовые плитки образовывали дельфиний хвост. Присев на корточки, он погладил ровную поверхность воды, разогнав мелкие волны.

– Пожалуйста, попытайся, – мягко попросила Гвен. – Я прошу, не настаиваю. Ни цепей, ни веревок, – трепетная улыбка тронула ее губы, когда она присоединилась к нему, коснулась пуговицы на его воротнике в открытой попытке вызвать улыбку на измученном его лице.

– Держу пари, и у тебя вообще нет галстука.

Она почти угадала. «Вот что происходит, когда любишь умную женщину, – подумал Дейв. – Она меня насквозь видит». Он содрогнулся при одной мысли о том, что Гвен может увидеть.

Ему требовалось пространство, воздух.

Гвен ему это давала. Стоя в одиночестве около другого конца бассейна, Дейв осознал, что обладательница медовых веснушек не стала гнаться за ним, когда он ушел, даже не позвала. Почему он так боялся, что женщина будет льнуть к нему, тащить вниз? Он же Дейв, а не его отец.

И Гвен совсем не похожа на яростную воинствующую Бели-Зар. Спустя какое-то время после отъезда из коттеджа, уйдя целиком в работу, Дейв нашел в любимой полную противоположность Бели-Зар, мудрую женщину, у которой воинственная дева искала совета, В течение последующих трех недель Дейв жил с обеими женщинами: той, которая убивала драконов и той, которая разбиралась в том, как построить жизнь, когда драконы исчезли. Настоящую жизнь.

Этой героиней была Гвен, и он подвел ее. Как ни горько это сознавать, но факт есть факт, такой же ясно и четко видимый, как его собственное отражение в бассейне.

Вдруг, как видение, в воде отразилась Гвен, заглядывая ему через плечо. Опершись локтями о колени, сидя на корточках у воды, Дейв покосился на ее отражение.

– Если сейчас тебе трудно, то и мне ведь не легче, – произнесла Гвен. – Я тоже никогда не была борцом, я обычно наблюдаю за боем со стороны, как судья.

– Да, стоять на краю поля и свистеть в свисток, давать советы и показывать решения, куда безопасней. Гораздо легче, чем самой участвовать в игре, да, Гвен? Но что происходит, когда это перестает быть игрой? Когда надо решать всерьез? Когда, отношения спокойные, люди могут обманывать себя, смеяться над своими ошибками, но когда начинаются конфликты, тогда все ползет по швам.

Гвен засмеялась, но смех застрял у нее в горле, когда она поняла, что Дейв говорит то, что думает.

– Это необязательно. Но в любовь нельзя играть, всегда оставлять ее на поверхности, чтобы она, не дай бог, не стала более глубокой, не залезла под кожу занозой.

– Ты имеешь в виду, что я не люблю тебя?

– Я имею в виду то, что это моя кожа. Если ты будешь говорить со мной, откуда мне знать, серьезно это или просто секс? Или развлечение? Бой подушками, щекотка и шутки… затянуть свою чопорную старую деву-невестку в постель…

Дейв резко поднялся, гадко выругался и швырнул стакан в бассейн. Вода взлетела брызгами света. Над водой зависли радужные блики, их отражения задрожали и исчезли.

Гвен отшатнулась.

– Если ты в это веришь, мне нечего больше говорить, – Дейв пробормотал еще какое-то ругательство, бросил злой взгляд на брата и Шарлотту, стоявших у дверей внутреннего дворика. Супруги тут же нырнули за занавеску.

– Может быть, они скажут нам, как это разрешить. Они же теперь эксперты, – он повернулся на каблуках и направился к дороге.

– Тебе хотелось, чтобы было легко? – Гвен повысила голос, почти крича ему в спину. – Что ж, найди легкий выход из этого. Беги.

Дейв остановился, выпрямил плечи, как будто в спину ему вонзилась сталь.

– Ты считаешь бегство легким? Хрипло брошенные слова рвали сердце Гвен на части. Она еле сдерживалась, чтобы не побежать за Дейвом, не обхватить его и не потрясти хорошенько, так, как трясут дерево, вросшее корнями в почву… Это будет слишком похоже на то, что сделала бы Шарлотта. Им надо найти другие, собственные решения, А если, в конце концов, они не смогут подойти друг к другу, им надо посмотреть правде в глаза и перестать мучиться.

– Я не имела в виду того, что говорила, – неуверенным голосом отозвалась Гвен. – Мы не очень-то умеем с тобой ругаться.

– С этим я спорить не стану.

– Я и не хочу спорить.

– Я тоже, – он поднял руку, прерывая ее следующую фразу. – Гвен, давай не будем выстраивать дело, как на суде: один тщательно продуманный аргумент против другого такого же. Ладно? Я не хочу так разрешать наши неурядицы.

– А как ты хочешь?

– Никак, – это прозвучало неожиданно для него самого, хотя он должен был давно догадаться, что все к тому идет.

Гвен обхватила себя руками, и Дейв вдруг почувствовал, как по ее голому плечу пробегает дуновение воздуха, почувствовал холод пропасти, которая легла между ними.

– Почему ты не сказала мне, что тебя раздражает подход «живи одним днем»?

– Пока ты не начал тыкать мне в нос верностью, я этого не осознавала. Я подавляю в себе злость, а не разжигаю.

– Я был твой, Гвен. Каждый день. Чего ты еще хочешь?

– Всего. Мой отец уходил от нас каждый раз, когда начинали повышаться голоса. Я не могу всю жизнь ходить на цыпочках вокруг других людей, чтобы только не поссориться. Мне необходимо знать, что мы можем поругаться, и ты все равно останешься.

– Если остаться или нет будет зависеть от меня, я останусь. Но я не хочу быть прикованным. Это не любовь, а сущий ад, Гвен.

Она уставилась на траву. В коттедже мисс Стикерт предпочитала смотреть на книжки, а не на него, как будто в противном случае ее чувства победят ее рассудок, и ее решимость растает, как происходило с ее матерью каждый раз, когда отец возвращался.

– Но ведь речь идет о нас, а не о них, – Гвен еле сдерживала слезы. – Кажется, мы вернулись к тому, с чего начали: мы слишком далеки друг от друга, между нами расстояние в тысячи миль.

Она схватила край своего платья и дернула его вверх, собирая подол в руку. Чтобы дойти до дорожки, ей пришлось пройти мимо него. У Гвен дрожали руки и она не решилась снова прикоснуть, я к Дейву.

– Я ухожу отсюда, пока окончательно не выказала себя дурой, – обошла бассейн и направилась к дороге.

Дейв смотрел, как Гвен уходит, как разбилось ее отражение, когда она прошла по лужице около мостков. Мокрые следы отмечали ее путь по камням. «Иди следом», – казалось, говорили они.

Дейв не двинулся с места.

Его королева амазонок шагала бы крупными шагами, решительно прыгала, выступала бы величаво, а Гвен осторожно переступала по колкой траве. Она нечасто ходила босиком. Это не свойственно его Гвен.

«Если когда-нибудь она решится всерьез, то по жизни пойдет не с тобой», – эта мысль вдруг пронзила Дейва, как луч света, блеснувший в сознании, как солнечный зайчик от пивного стакана, медленно перекатывавшегося по дну бассейна.

Дейв начал мучить себя, воображая спокойного, уравновешенного мужчину, которого Гвен когда-нибудь встретит в каком-нибудь кабинете здания с кондиционированным воздухом, освещенного флуоресцентными трубками (ни одного витража и близко не будет), мужчину, который никогда не пощекочет ее без разрешения, не заставит ее сморщить носик плохим каламбуром или грубым нарушением моды, вроде гавайской рубашки. И не будут они в постели изучать комиксы.

Дейв подарит им на свадьбу парные счетные машинки и будет прекрасно вести себя потом на свадебном приеме. Тогда-то уж он будет знать, что целовать ее не следует.

– Ведь именно так все началось, не на расстоянии в миллион миль, а рядом, тело к телу, с поцелуями во время танца.

– Куда она направляется? – Роберт, торопясь, подошел к брату.

Однажды давным давно Дейв хотел сделать ее счастливой. Его достижением стало двое несчастных людей и личная свобода.

– И что в этом хорошего? – задал он вопрос в пространство, глядя, как Гвен подходит к своей машине, Она обернулась, увидела их с братом, стоявших плечом к плечу у бассейна.

– Роб сказал, у тебя хорошо пошла работа, – крикнула Гвен. Открыла рот, чтобы сказать еще что-то, не смогла и залезла в машину.

Роберт потопал обратно в дом, его отчаянными жестами звала Шарлотта. Склонив головы друг к другу, они бурно засовещались.

Дейв засунул кулаки в карманы.

«Останови ее, ты, идиот. Сделай что-нибудь». Возможно, эти возникшие в его мозгу слова внушила ему Шарлотта от дверей дома, возможно, они шли из его сердца. Во всяком случае, ноги его стали двигаться.

Повернув ключ зажигания, Гвен завела машину и вытерла глаза. Громко высморкалась и снова включила заглохший мотор. Машина издала мерзкий скрежещущий звук. Она растерянно улыбнулась Дейву, который остановился у края выездной дорожки, но он не стал подходить ближе, и слеза покатилась по щеке.

– Роб упоминал о галерее, – Гвен промакнула смятой салфеткой розовый распухший от слез нос. Как будто Роберт все объяснил.

Упомянул ли брат о том, что Дейв потерял всякий интерес к своей первой персональной выставке? Как он пытался погрузиться в драки и разгул, только для того, чтобы снова и снова возвращаться к здравому смыслу и рассудительности.

Внимание Дейва больше не занимала, как раньше, борьба добра со злом. Самой трудной оказалась борьба, которую надо завершить к обоюдному удовлетворению обеих сторон, борьба, в которой ваш противник, что бы там ни говорилось, вас любит. И всегда будет любить.

Только заика Рагнар, чувствительный тан викингов, смог почти точно выразить это на бумаге. «И когда я рисовал тебя, Гвен», – напомнил внутренний голос. Эти рисунки показывали, как сильно Дейв в Гвен нуждался. Она стала частью его. Он не погибнет, не сломается, если она уйдет, он выживет, он уже никогда не станет прежним Дейвом.

Что означает признание своих обязательств, как не высшую свободу? Свободу давать обещания. У настоящего мужчины должно хватить силы духа отвечать за свои обещания.

Гвен переключила скорость и снова повернула ключ зажигания. Дейва передернуло от скрежета.

– Человек с такими способностями к механике не должен близко подходить к машине, – прокричал он.

Гвен рассмеялась, прикусила губу и отпустила тормоз. Гравий заскрипел под ее колесами, когда она медленно выруливала по дорожке.

Дейв подумал, что надо бы предложить подвезти ее домой. Она сейчас просто не в состоянии вести машину. Что может произойти, если она выедет в поток машин, не посмотрев по сторонам, если ее ударят в бок, или оттеснят с дороги, или у нее шина лопнет на середине дороги?

Количество возможных неприятностей поразило Дейва. Целый список можно составить изо всяких несчастных происшествий на дорогах Лос-Анджелеса. Он не мог допустить, чтобы Гвен вела машину.

Дейв помчался по изгибавшейся дорожке, перескакивая через изгороди, пока, наконец, прыгнув, не приземлился прямо на садовника. Они упали и покатились по земле.

Гвен ударила по тормозам и со скрежетом остановилась, наполовину съехав с дорожки.

– Что ты там вытворяешь?

– Простите, мистер Синг! – крикнул Дейв через плечо, убедившись сначала, что со стариком все в порядке, и побежал к ее машине. Одернув спортивный пиджак, молодой человек элегантно перегнулся через дверцу автомобиля, как будто ронять садовников дело обычное.

Гвен подавила смешок, который мог перейти в рыданье. На рукавах Дейва остались влажные следы травяного сока. Листья и прутики застряли в волосах. Мисс Стикерт быстро вытерла слезы, безнадежно замазав очки внутри.

– Эй, – бэби, – обратился к ней Дейв с плотоядной усмешкой. – Что скажешь, не поехать ли тебе ко мне в гости, посмотреть на мои рисунки? – и он поиграл бровями.

Сердце у Гвен подскочило к горлу. На мгновение ей показалось, что Дейв сейчас скажет что-то решительное о своих чувствах, но ничего не изменилось. Дейв опять играл в свои игры. Она уже было смирилась с этим, а теперь ее чувство можно описать, как ласковую снисходительность.

– Нет, спасибо, Казанова.

– У меня есть очень изысканные рисунки обнаженной натуры.

– Спасибо. Видела эту натурщицу, она далеко не всегда в лучшем виде.

– Это был один из ее лучших дней, – голос Дейва слегка охрип.

Гвен смотрела и не могла наглядеться на его глаза и густые соломенные волосы. Да, это был один из ее лучших дней. Как, впрочем, и все дни, проведенные с Дейвом. И все их ночи…

Женщина так сжала руль, что у нее побелели пальцы. Она хотела видеть его игривым, она хотела видеть его серьезным, она просто хотела его и все. Но она измучила их обоих, а этого Гвен хотела меньше всего на свете.

Не подходят они друг к другу! Гвен должна лучше Дейва понимать это. Когда-то она понимала. До того, как молодой человек очаровал ее, заставил ее смеяться, забыть осторожность, забыть о целях и гарантиях.

– Не могу, – упрямо обронила Гвен, глядя сквозь полосатое от размазанной дворниками грязи лобовое стекло.

Если бы у нее было немного времени, чтобы подготовить доводы и возражения, немного времени, чтобы подумать. Но Шарлотта устроила появление Дейва именно сейчас, и Гвен все испортила, упустила свой единственный шанс вернуть его. Она когда-то пообещала себе не заканчивать их отношения слезами, мольбами, зареванными извинениями, сценами. И их не было и не будет.

– Мне действительно надо ехать, – Гвен собрала все свое самообладание и достоинство, уселась поудобнее. – Извини.

– Ну, разумеется, – он стукнул по мандариновой дверце ребром ладони, как бы провожая в дорогу. – Приходи посмотреть на рисунки до выставки.

– Может быть, и приду. До свидания. Значение слов Дейва дошло до Гвен только на следующий вечер, как будто они были помещены в капсулу, открывшуюся через двадцать четыре часа.

Гвен получила письменное уведомление, что выдержала экзамен, и только закончила его читать, как ее обожгло: «Выставка! Рисунков меня! Голой!»

«Ничего себе!» – сказал бы Дейв. Это как раз то, чего Гвен не хватало в ее новом качестве: быть выставленной на всеобщее обозрение, прикрытой только подушкой!

Ворота в поместье Малибу были открыты настежь. Гвен посигналила и въехала на территорию поместья. Хотя Дейв всего лишь арендовал квартирку над гаражом, на Гвен произвело впечатление то, что он живет рядом с таким экстравагантным, роскошным, несколько кричащим домом.

Как ни странно, ей это понравилось.

Такое соседство подходило ему. Между входом и сине-зеленым простором Тихого океана вздымались башенки из кедра и побелевшего дерева. Тонированные оконные стекла отражали золотой песок и помогали дому слиться с окружающей местностью.

«Насколько вообще могут слиться со своим окружением дом и гараж на пять машин», – подумала Гвен. Она глубоко вздохнула и начала мысленно повторять свои доводы.

У нее нашлась тысяча причин, по которым Дейв не должен выставлять эти рисунки. Но ни одна из причин не предполагала появления атлетического вида охранника, который бежал ей навстречу и кричал что-то по-испански. Рядом с ним на коротком поводке рвался ротвейлер. Добежав до ее машины, мужчина хлопнул ладонью по капоту.

– Леди, сюда туристы не допускаются. Гвен растерянно уставилась в его зеркальные очки.

– Извините?

– Это частное владение.

Гвен опустила боковое стекло и испуганно взвизгнула, когда собака поставила свои громадные лапы на дверцу и нюхнула ее.

– Я не собиралась ничего осматривать, мне не нужны ни «Мега-Смерть», ни «Пистолеты с розами».

– «Взломать и войти», – охранник назвал группу хэви-металл, которая владела этим домом, – они на гастролях.

– Замечательно, – Гвен улыбнулась. – Но я не собираюсь ни взламывать, ни входить, – мужчина, казалось, не уловил ее шутки, в которой она обыграла название группы. Гвен поправила очки, глядясь в его очки, как в зеркало. Собака пускала слюну на ржавые бока машины. – Я хотела бы увидеться с человеком, который живет над гаражом, мистером Кингом.

Охранник пробурчал что-то почти вежливое и махнул рукой, освобождая дорогу.

Гвен остановила машину и вдохнула специфический калифорнийский запах: нагретого солнцем цемента и соленого воздуха. Жар поднимался от дороги дрожащими волнами. Она улыбнулась, представив себе, как Дейв их рисует и с трудом сглотнула слюну.

Между ними все кончено. Гвен об этом позаботилась. Не имело значения, как сильно и сколько времени она любила Дейва. Настаивая на их совместном проживании, она бы только мучила его. Один из них хотел взаимных обязательств, другой – свободы.

– Полная противоположность, – пробормотала Гвен.

Собравшись с духом, она поднялась по ничем не примечательной деревянной лестнице, пристроенной к фасаду гаража на его второй этаж. Вдоль всего этажа, обращенного к океану, шла веранда. Пляж, вода и заходящее солнце создавали необыкновенную цветовую гамму. Стало ясно, откуда Дейв черпает свое вдохновение.

– Эй, – он стоял внизу на песке и улыбался, подняв к ней лицо.

У Гвен задрожали колени. «Я приехала только из-за рисунков». У нее к Дейву дело, и она не уклониться от него ни на йоту. «Так надо было поступить и месяц назад», – твердила ей совесть. Целую жизнь и любовь назад.

Гвен нарушила все свои правила. Разумные правила, выработанные путем глубоких целенаправленных раздумий. Одинаковые стремления, сочетающиеся цели, соответственное происхождение – все полетело к черту, за окошко, из-за того, что поцелуи этого долговязого парня заставляли ее кровь бурлить дрожащими волнами, а когда он улыбался, у мисс Стикерт просто отключалась способность связно мыслить, оставались одни восклицания.

«Ох, Дейв, ну почему мы не постарались?» – с тоской подумала Гвен.