Текст книги "Малгобекский бастион. Поворотный момент битвы за Кавказ. Сентябрь–октябрь 1942 г."

«С наступлением темноты ожесточенный бой, идущий с переменным успехом и постоянно переходящий в рукопашные схватки, все еще продолжается», – констатировала сводка 52-го корпуса поздним вечером 15 октября. Однако, несмотря на все ожесточение борьбы этого дня, занять высоту 701 – важнейшую цель наступления – немцы не смогли. Заключительная контратака бойцов 337-й стрелковой дивизии сбросила эсэсовцев с гребня высот. К ночи противник откатился к подножию высот – туда, откуда он начал утром свой стоивший ему стольких потерь натиск.

Потери противника были существенно ниже – из «Викинга» доносили о 14 убитых и 72 раненых. Однако дивизия Рекнагеля, на которую пришелся основной удар советских войск, понесла куда больший урон. В целом к тому времени за период боев с 1 сентября по 12 октября 111-я пехотная дивизия уже потеряла 4264 человека убитыми, ранеными и пропавшими без вести [356, f. 1101].

Понимая, что противник не оставит попыток захватить господствующие высоты и в то же время уже не располагает свежими силами для организации полномасштабного контрудара, советское командование сделало ставку на сочетание различных форм воздействия на врага, которые могли хоть как-то ослабить наступательный порыв и потенциал его войск. В частности, в ночь на 16 октября был предпринят довольно мощный ночной артналет на позиции полка СС «Нордланд» напротив отметки 701 – способ ведения боевых действий, вообще-то редко применявшийся обеими сторонами под Малгобеком. Советская артиллерия, бившая с огневых позиций в районе Сагопшина и Пседаха, выпустила по позициям противника около 100 снарядов начиная с 2:30 ночи 16 октября [281, f. 1077].

Тем не менее в стане противника продолжалась лихорадочная подготовка к новому штурму отметки 701 и соседних возвышенностей. Немцы хорошо понимали, что этот штурм если и может иметь конечный успех, то только теперь, когда оборонявшиеся в этом районе части советских стрелковых бригад и дивизий были вымотаны и обескровлены неудачными атаками предыдущих дней, стоившими им столь больших потерь. Для противника было важно успеть до подхода новых подкреплений к советской стороне, поэтому он не давал своим также практически уже выдохшимся войскам даже дня на передышку.

Учитывая опыт предыдущего дня, 16 октября немцы сделали ставку на внезапность. Предпринятая накануне «классическая» полномасштабная атака, начатая в привычное время (7 утра) после артподготовки при поддержке огневого вала, создаваемого артиллерией и минометами, в том числе реактивными, не дала результатов. Малоэффективной оказалась, похоже, и поддержка «штугов» – штурмовых орудий 191-й бригады и орудий самоходного дивизиона 111-й пехотной дивизии, которые не смогли оказать полноценной поддержки атаковавшей по пересеченной местности немецкой пехоте.

Очевидно, вывод о том, что на крутых склонах холмов более маневренные, к тому же многофункциональные танки могут быть полезнее, чем менее поворотливые штурмовые орудия, определил вышедший вечером 15 октября приказ по 52-му корпусу на продолжение наступления на следующий день. В нем говорилось: «111-я пехотная дивизия 16 октября ведет наступление в южном направлении на отметку 701 и в восточном направлении на отметку 697 и высоту 478,8 (в 1 км от нее)… Штурмовые орудия должны использоваться только для наступления на восточном направлении. Для наступления на высоту 701 дивизия СС «Викинг» использует свой танковый батальон» [243, f. 1106]. После того как массированный огонь артиллерии и шестиствольных минометов не смог привести к успеху атаки высоты 701, при новом штурме было решено, во-первых, обойтись вообще без артподготовки, во-вторых – нанести удар в непривычное время, когда противник этого меньше всего ждет. Если накануне (как и в большинство предыдущих дней до того) немецкая атака начиналась в утренние часы, чаще всего – на рассвете, то на сей раз решающий штурм высоты был назначен на вечер.

Утром 16 октября командир 52-го корпуса Отт направил радиограмму командиру дивизии «Викинг» Штайнеру: «Наступление на высоту 701, деревню Малгобек II и отметку 478,8 намечено на вторую половину дня сегодня. На случай, если авторитета и боевого духа младших командиров окажется недостаточно, прошу господина командира дивизии лично присутствовать на месте при командире полка для подготовки и проведения наступления» [211, f. 1083].

День 16 октября выдался дождливым. Солдаты обеих сторон в заливаемых дождем окопах напряженно готовились:

одни – к атаке, другие – к ее отражению. Однако по мере того, как день клонился к вечеру, в советских окопах наступало постепенное расслабление – обычное время вражеского натиска вроде бы прошло.

В 17:30 16 октября относительное затишье, повисшее над высотой 701, разорвал надсадный рев танковых двигателей. Финский батальон при поддержке пяти танков 1-й роты танкового батальона «Викинга» ринулся на штурм высоты. Часть пехоты размещалась в качестве десанта на броне пяти танков батальона Мюленкампа, возглавивших атаку. Облепленные солдатами в пятнистой маскировочной форме машины, оставляя за собой длинные густые шлейфы выхлопов, помчались вверх по склонам на предельной скорости, какую только могли выжать их двигатели на такой местности. Но и атаковавшие вслед за ними в пешем строю солдаты финского батальона СС, памятуя о событиях предыдущего дня и подгоняемые страхом перед шквальным огнем с советских позиций, который мог обрушиться на них в любой момент и, если они отстанут от танков, стать гибельным, передвигались вверх по изрытому воронками травянистому склону высоты 701 с такой быстротой, что почти не отставали от прикрывавших их танков.

Такая стремительность оказалась внезапной для защитников высоты. В 18 часов вечера, всего через полчаса после начала штурма, высота перешла в руки финских эсэсовцев. На сей раз они потеряли только 2 убитых и 16 раненых. Падение 701-й оказало, судя по всему, деморализующее воздействие на советские подразделения, оборонявшие соседние возвышенности, – теперь они оказывались в проигрышном положении, поскольку противник мог с вершины этого холма вести прицельный огонь по их расположенным на соседних высотах и хорошо просматриваемым с отметки 701 позициям. Растерянность, охватившая советские передовые посты, в полной мере была использована наступавшими эсэсовцами – почти одновременно с взятием финнами 701-й справа и слева от нее подразделения полка «Германия» атаковали и уже вскоре захватили соседние высоты, обеспечив прикрытие с флангов [164, с. 224].

Такая картина взятия высоты 701 складывается из описаний боев, данных Вильгельмом Тике.

Другой автор, В. Акунов, дает схожее описание событий 16 октября:

«Еще одна попытка была предпринята финским батальоном СС, который, действуя совместно с полком СС «Нордланд», получил приказ овладеть господствующей над местностью высотой 701, расположенной за Малгобеком и оказавшейся неприступной для небольших подразделений. Приказ предпринять последнюю попытку овладеть высотой получила штурмовая группа под командованием оберштурмфюрера СС Тауно Похьянлехто. Огневую поддержку штурма высоты должны были обеспечить минометные расчеты и тяжелое оружие 12-й роты. Кроме того, на помощь двинувшимся на штурм высоты финским «викингам» была направлена танковая рота. Красные встретили «викингов» убийственным огнем. Однако атака финнов, начатая раньше назначенного времени, совершенно неожиданно, не дожидаясь артиллерийской подготовки, буквально ошеломила защитников высоты.

Финские «викинги» оберштурмфюрера Похьянлехто бросками ручных гранат вывели из строя три советские противотанковые пушки. Огнем танков дивизии «Викинг» были подбиты три Т-34. По мере дальнейшего продвижения финны и чины полка СС «Нордланд» стали нести все большие потери. Бой за высоту во все большей степени превращался в танковый бой. В конце концов советские войска были вынуждены оставить высоту и отступить в южном направлении. Эта купленная дорогой ценой победа была, однако, слабым утешением ввиду того, что творилось на других участках фронта» [108, с. 237].

Однако, согласно немецким оперативным сводкам, ситуация развивалась несколько иначе. В донесении из дивизии «Викинг», переданном в штаб 52-го армейского корпуса в 17:45 16 октября, сообщается: «Дивизия силами боевой группы Вагнера в 17 часов после двухчасового боя овладела высотой 701. Танковая контратака противника с участием 17 танков с юго-восточного направления силами нашей танковой роты успешно отражена. Примыкающий слева (к данному участку. – Т. М.) 3-й батальон полка «Нордланд» в ходе тяжелого боя в 17:30 взял вражеские позиции и достиг кромки высот» [269, f. 1079].

Характерно, что в сводке говорится не о коротком молниеносном броске, увенчавшемся падением неприступной высоты, а о двухчасовом бое. К тому же как время взятия высоты указывается не 18 часов, а 17 – то есть на час ранее. Наконец, честь взятия высоты отдается группе Вагнера, включавшей подразделения полка «Германия», а финский батальон указывается как занявший высоты, расположенные рядом [319, f. 1072].

Не исключено, что некоторая «корректировка» истории боя, отразившаяся в работах послевоенных исследователей (атака финскими добровольцами высоты 701 западными историками расценивается как пик военных достижений финского батальона СС в составе дивизии «Викинг» [373, р. 63]), была предпринята сознательно и преследовала политические цели. Факт овладения силами финского батальона ключевым пунктом советской обороны в полуторамесячном кровопролитном сражении ярко иллюстрировал в глазах общественного мнения крепость «боевого братства» войск стран оси, которое в условиях затянувшейся войны подвергалось большим испытаниям. Германия в этот момент уже нуждалась в наглядных подтверждениях верности своих союзников – как для внешнего мира, так и для собственных граждан. Не случайно, очевидно, что успехи финнов были особо отмечены на самом верху нацистской военно-политической иерархии. Так, рейхсфюрер СС Г. Гиммлер заявил: «Там, где стоял финский солдат СС, там враг всегда терпел поражение» [104].

Тем не менее эпопея с штурмом высоты 701 прочно вошла в военно-исторические «святцы» участия финских добровольцев в военных действиях на советско-германском фронте как одно из самых заметных их военных достижений (если не самое значимое). О роли, которую 3-й батальон полка «Нордланд» сыграл в этом кровавом сражении, говорят и цифры потерь, понесенных у высоты 701, приводимые финскими источниками. По их оценкам, батальон потерял в общей сложности 255 человек убитыми и 686 ранеными [94].

Несмотря на всю стремительность атаки и скоротечность разгоревшегося на высоте боя, эсэсовцам пришлось заплатить за свой успех высокую цену. 16 октября в сводках из «Викинга» в графе «потери» значится 13 убитых (из них 4 офицера и 9 солдат, то есть почти треть убитых приходилась на долю командного состава), 24 раненых, из них 1 офицер (правда, здесь говорится о потерях за 14–15 октября). В ходе штурма отметки 701 16 октября эсэсовцы также потеряли три танка из пяти, атаковавших высоту. Дивизия Штайнера докладывала в вечерней сводке также о 82 пленных, 11 перебежчиках и 2 уничтоженных 76-мм орудиях. При отражении контратаки противнику удалось подбить два советских танка [319, f. 1072]. По-прежнему высокой оставалась в тот день активность советской авиации – в сводках противника говорится о двух воздушных налетах с участием свыше 30 истребителей и штурмовиков Ил-2.

Итак, части «Викинга» заняли высоту 701. Однако взятие высоты еще не означало спокойной жизни для победителей этого дня. Советские артобстрелы, бомбардировки и наземные контратаки следовали на высоту постоянно. Как отмечает Т. Хоффман, «даже если бы фронт и стабилизировался, эсэсовцы все равно не нашли бы себе покоя. В их окопах все кишело мышами и вшами, едва имелась возможность умыться и побриться до тех пор, пока через месяц на передовую не прибыл походный душ» [171, с. 15]. Вообще проблема инфекционных заболеваний, вызванных окопной антисанитарией, являлась одной из самых острых и в частях СС, и в дивизиях вермахта, сражавшихся под Малгобеком, – в отчете о состоянии 111-й пехотной дивизии ее командир генерал Рекнагель писал о массовых заболеваниях среди личного состава желтухой и кишечными заболеваниями [355, f. 1099].

Ожесточенные бои 16 октября продолжались и на других участках противостояния советских и немецких войск под Малгобеком. Одновременно с атакой частей «Викинга» в районе высоты 701, севернее, у высоты 697 и 484,8, развернули атакующие действия подразделения дивизии Рекнагеля. Боевая группа Троннира к 19 часам вечера овладела высотой 484,8, расположенной прямо напротив восточных окраин Малгобека. Однако советские части тут же перешли в контратаку при поддержке танков. Ожесточенный бой в районе высоты не прекратился даже с наступлением темноты [319, f. 1073].

Севернее 3-й батальон 9-й стрелковой бригады частью сил в течение 16 октября вел бой за кирпичный завод с целью уничтожить просочившуюся группу пехоты противника, но успеха не имел [51, л. 14]. Боевая группа Троннира после ожесточенного боя с советской 337-й стрелковой дивизией восстановила непосредственный контакт с 50-м пехотным полком, однако установить прочную локтевую связь с группой Вагнера, сражавшейся на высоте 701, не смогла [319, f. 1072].

2-й батальон 9-й стрелковой бригады под командованием капитана Иваненко в течение дня 16 октября сдерживал наступление противника. После двухдневных боев в батальоне осталось 34 человека [51, л. 14].

Линия фронта восточнее Малгобека стала напоминать пилу, зубцами которой были советские и немецкие вклинения, нигде не достигавшие достаточной глубины. «Война высот» все больше «сваливалась» в позиционную войну.

Несмотря на несомненный, хотя и крайне дорогостоящий успех, достигнутый противником 16 октября в виде захвата важнейших высот к востоку от Малгобека, немцы не смогли спокойно воспользоваться результатами этой победы и развить ее в более значимый оперативный, тем более стратегический успех. В сущности, для этого у них и так уже не оставалось сил. А вдобавок с утра 17 октября советское командование, озабоченное развитием событий восточнее Малгобека, применило свое привычное «противоядие» против развития наметившегося немецкого успеха – контрудар силами измотанных и обескровленных частей и подразделений 9-й стрелковой бригады, 337-й стрелковой дивизии, 62-й морской стрелковой бригады при поддержке танков.

Главный удар советских сил пришелся с утра 17 октября на левое крыло дивизии «Викинг». Подразделения советской 337-й стрелковой дивизии, поддержанные танками КВ и «Валентайн», обрушились на позиции эсэсовцев. В 6 часов утра советская пехота атаковала позиции триумфаторов предыдущего дня – полка «Нордланд», а в 9 часов утра противнику пришлось в напряженных боях отбивать советскую атаку уже и на позиции полка «Германия». Каждая атака проводилась силами до батальона, при этом полк «Германия» был атакован при поддержке танков [352, f. 1058].

После наступления темноты противник предпринял сильную контратаку, в которой участвовали части полка СС «Германия». Пользуясь внезапностью, немцам удалось захватить ряд советских огневых позиций и нанести ощутимые потери противостоящим подразделениям 337-й стрелковой дивизии. Из штаба «Викинга» рапортовали о 150 захваченных пленных и 4 выведенных из строя советских танках (три «Валентайна» было уничтожено, а 1 КВ-1 –подбит) [284, f. 1062]. Однако противник продолжал платить очень высокую цену за мизерные тактические успехи. За сутки 17–18 октября потери только дивизии СС «Викинг» и только убитыми составили, согласно немецким сводкам, 5 офицеров и 70 солдат и унтер-офицеров. Еще 7 офицеров и 217 младших чинов были ранены [320, f. 1039].

Одновременно атаке подвергся плохо защищенный немцами стык 111-й пехотной дивизии с боевой группой Брюкнера из 3-й танковой дивизии. Советские подразделения 417-й стрелковой дивизии сумели обойти левый фланг 117-го вражеского пехотного полка [242, f. 1068]. Вечером частям противника удалось добиться продвижения в районе высоты 478,8 [367, f. 1013].

3-й батальон и остатки 4-го батальона 9-й стрелковой бригады под воздействием танков и пехоты противника в течение ночи с 17 на 18 октября вели тяжелые бои. Подразделениям бригады, понесшим большие потери и насчитывавшим по нескольку десятков боеспособных бойцов, пришлось противостоять значительным силам противника – до 15 танков и свыше батальона пехоты. Действия ПТР и 45-мм противотанковых пушек, находившихся на вооружении 9-й стрелковой бригады, оказались неэффективными против танков противника, так как действовавшие на этом участке танки имели усиленную броню. В связи с этим было дано указание вести огонь по гусеницам.

Посланные на подмогу 9-й бригаде 6 танков, встретив организованный огонь артиллерии и танков противника, выдвинуться в район не смогли и были вынуждены ограничиться ведением огня с места.

В результате противник вышел на рубеж – западная окраина Малгобек-2, Курп. Остатки 3-го батальона отступили к Заготзерно [51, л. 15].

В утренней сводке противника констатировалось: «Действующий перед фронтом полка СС «Вестланд» противник отошел на исходные позиции» [282, f. 1042]. Остатки 4-го батальона 9-й бригады в ночь на 18 октября также были вынуждены отойти в направлении Заготзерно.

К 18 октября обе стороны на малгобекском направлении окончательно выдохлись. Советская сторона предпринимает редкие контратаки очень ограниченными силами (от 30 до 70 человек) [353, f. 1040]. Эти атаки, разумеется, без особого труда отбивались противником, однако и сам он был уже не в состоянии поддерживать какую-либо серьезную наступательную активность в этом районе. В отчетных документах о боевых действиях 9-й стрелковой бригады в те дни постоянно упоминается о том, что «командиры батальонов неоднократно обращались к командованию бригады с просьбой о помощи живой силой» [51, л. 14].

Из состава 11-го гвардейского корпуса к тому времени были выведены 8-я и 9-я гвардейские стрелковые бригады, взамен он получил 34-ю стрелковую бригаду, переброшенную в район Верхних Ачалуков [71, с. 124–125].

18 октября стало последним днем ожесточенных боев на малгобекском направлении. Уже в ночь на 19 октября «с целью сокращения линии фронта» (эта формулировка стандартна для обозначения вынужденного отхода в немецких сводках) подразделения дивизии «Викинг» начали отводиться от Сагопшина [242, f. 1068]. Одновременно начался отвод подразделений 70-го пехотного полка 111-й дивизии от подножия высот восточнее Малгобека [239, f. 1067]. Они передавали оставляемые позиции подразделениям «Викинга» [320, f. 1039].

19 октября штаб 52-го армейского корпуса отдает приказ о скрытной передислокации артиллерийских частей [218, f. 1030].

На следующий день командир дивизии «Викинг» группен-фюрер СС Штайнер был вызван в Пятигорск для доклада генерал-полковнику Клейсту и прибывшему в штаб 1-й танковой армии новому начальнику Генерального штаба сухопутных войск (ОКХ) генералу Цейтцлеру. Как пишет В. Тике, «Штайнер дал ясно понять, что с имеющимися в его распоряжении силами дальнейшее наступление из района Малгобека невозможно. Было очевидно, что выигрыш территории необходимо оплачивать слишком большими жертвами… Остальные участники совещания не смогли не прислушаться к аргументам Штайнера, и их напор наконец ослаб» [164, с. 226].

20 октября 1942 г. над израненными полями и холмами вокруг Малгобека повисла тишина, изредка прерываемая автоматными и пулеметными очередями и редкими разрывами снарядов. Оборонительный этап битвы за Малгобек завершился.

Глава 4
Развитие военного искусства и действия родов войск противоборствующих сторон в ходе малгобекской оборонительной

ОПЕРАЦИИ 1942 Г.

Роль пехоты сторон в Малгобекской оборонительной операции

Согласно неписаному военному правилу, именно пехотные и стрелковые соединения с обеих сторон вынесли на себе основную тяжесть боев в ходе Малгобекской оборонительной операции.

С первого дня сражения основная нагрузка легла именно на пехотинцев с обеих сторон. Основная часть советских частей и подразделений, занимавших оборону по южному берегу Терека, были стрелковыми. Именно 8-я гвардейская стрелковая бригада приняла на себя первый натиск врага при форсировании им Терека в ночь на 2 сентября. В свою очередь, хотя в немецкой группировке на малгобекском направлении из шести задействованных дивизий три были танковыми и лишь две – пехотными (370-я и 111-я), тем не менее именно пехотные подразделения с самого начала играли ведущую роль и по ту сторону фронта.

Захват затеречных плацдармов по определению стал задачей пехоты, и, несмотря на большие потери и упорное сопротивление советской стороны, пехота противника в общем с этой задачей справилась неплохо. Ожесточенные контратаки советских войск, непрерывные и мощные обстрелы артиллерии и «катюш», не менее регулярные и сильные налеты советской авиации, а позднее и танковые контратаки – всего этого оказалось недостаточно, чтобы сбросить зацепившуюся за южный берег Терека вражескую пехоту в реку. Безусловно, удержаться здесь немцы смогли только благодаря традиционно хорошему для вермахта взаимодействию всех родов войск – прежде всего пехоты на плацдарме и артиллерии с северного берега. Однако в ситуации, когда противник не имел привычного для себя господства в воздухе (а советская авиация действовала, как уже многократно отмечено, очень активно), а также в условиях отсутствия танковой поддержки в первые сутки боев на плацдармах основная заслуга в немецких успехах первых дней, несомненно, должна быть присуждена пехоте 52-го армейского корпуса.

В свою очередь, только упорство и стойкость бойцов 11-го гвардейского стрелкового корпуса не позволили противнику развить успех и уже в первые день-два вырваться на оперативный простор. Немцам не помогли ни массированные танковые атаки, в которых зачастую принимали участие по нескольку десятков и даже до сотни танков; ни массированный огонь артиллерии, в том числе и тяжелой и мортирной; ни высокие профессиональные боевые качества ветеранов немецких пехотных и танковых дивизий. Именно пехотные подразделения (правда, усиленные артиллерией, что явилось одним из важнейших условий успеха) вынесли на своих плечах тяжесть первого, чуть ли не самого сильного натиска врага вдоль трассы Моздок – Вознесенская в первой декаде сентября 1942 г. Вновь пехота сыграла решающую роль.

И все же особое внимание на себя обращает редко встречавшееся прежде в боевой практике советской стороны исключительно тесное взаимодействие основных родов войск. Пехота, игравшая решающую роль в организации обороны, практически ни на день не оставалась один на один с противником. Практически все или большинство контратак, столь часто организовывавшихся советской стороной под Малгобеком, поддерживались танками – от легких Т-60 и ленд-лизовских британских «Валентайнов» до Т-34 и КВ.

Это вынуждало и немецкую сторону постоянно привлекать даже в оборонительных действиях танки и другие ударные средства, что негативно сказывалось на пробивной мощи создаваемых противником полковых и дивизионных боевых групп, призванных проломить наконец широкую брешь в советской обороне и добиться выхода на оперативный простор для броска к главным целям кампании – нефтяным полям Грозного.

Оперативное реагирование противника на советские удары путем привлечения дополнительных средств не позволяло советским войскам добиться ощутимого успеха – ни один из предпринятых Северной группой войск в сентябре – октябре 1942 г. контрударов не был полностью реализован в плане выполнения всех поставленных командованием перед участвующими в них войсками целей. Но с другой стороны, то, что враг не мог справиться с возникающими кризисами, используя только пехотные части, вынуждало его распылять свою бесценную ударную силу – танки. Вместо того чтобы концентрированными ударами ломать советские оборонительные рубежи и мчаться вперед, немецкие танки под Малгобеком то и дело вынуждены были выполнять роль «пожарной команды», приходя на помощь оказавшейся в критическом положении пехоте.

В период «войны высот» сразу после взятия Малгобека в октябре 1942 г. пехота окончательно стала главным родом войск (причем с обеих сторон) в шедшей к своему завершению Малгобекской оборонительной операции. Это было следствием как измотанности и обескровленности танковых сил обоих противников, прежде всего наступавшей германской стороны, так и влияния особенностей рельефа и характера боев на этом этапе сражения, когда обеим сторонам приходилось воевать в многочисленных складках местности севернее и восточнее Малгобека, на холмистой территории, к тому же в изобилии пересеченной балками и лощинами.

При взаимодействии пехоты с другими родами войск характерно было как никогда тесное взаимодействие с танками как в атакующих действиях, так и в обороне. Высокая насыщенность обороны обеих сторон огневыми средствами, плотный заградительный огонь делали броню танков для наступающей пехоты поистине спасительной. Так, при атаках в районе Красной Горки 6 сентября 1942 г. атакующие в пешем строю немецкие автоматчики столь плотно шли к броне наступающих впереди танков, что советским пулеметчикам и стрелкам в ряде случаев не удалось отсечь их от бронированных машин, и именно вслед за танками на ряде участков пехотинцам 117-го полка 111-й дивизии удалось ворваться в советские окопы [70, с. 41].

При этом часто использовался танковый десант – автоматчики на броне боевых машин. Но и в случае, когда атака велась в пешем строю (причем по пересеченной местности и даже вверх по склонам высот, как, например, при штурме высоты 701 16 октября), пехота старалась не отставать от танков, понимая, что малейшая задержка может стоить жизни в условиях ведения противником огня с господствующих высот.

Основным видом боевых столкновений с участием пехоты на завершающем этапе Малгобекской оборонительной операции окончательно стали ожесточенные ближние бои, которые велись подвижными штурмовыми группами с обеих сторон. Но если в Сталинграде в те же дни такие группы (и немецкие, и советские), включавшие автоматчиков, пулеметчиков, снайперов, огнеметчиков, вели бои в городских условиях, сражаясь за каждую комнату, каждый этаж и лестничный пролет, то под Малгобеком боевые действия штурмовых групп вылились в некий суррогат горной войны, когда работал принцип «кто выше, тот и в выигрыше».

Объектами действий штурмовых отрядов, включавших порой целые подразделения (вернее, их наиболее боеспособную часть, как, например, при неудачной вылазке полка «Нордланд» 1 октября под Сагопшином), становились в этот период не городские кварталы или отдельные значимые здания, как в Сталинграде, а господствующие высоты. При этом в штурмовые группы отряжались, как правило, самые опытные и испытанные солдаты и офицеры, отличавшиеся наиболее высокими боевыми качествами, личной инициативой и физическими показателями. Однако даже в этих условиях успех не был гарантирован.

Следует отметить ту роль, которую в эффективности действий пехотных подразделений обеих сторон играло их вооружение. В частности, устойчивости немецких пехотных частей в обороне немало поспособствовала насыщенность их боевых порядков высококачественными пулеметами MG-34 и особенно – только начавшими поступать в войска MG-42. В каждой немецкой пехотной роте их было по штату 12 единиц [141, с. 170]. Таким образом, каждый батальон насчитывал минимум 36 пулеметов и 12 станковых пулеметов в пулеметной роте.

Ненамного отличалась по штату насыщенность пулеметами и советских подразделений. В той же 9-й стрелковой бригаде, сыгравшей столь важную и драматичную роль в сражении, каждый батальон насчитывал 36 ручных и 12 станковых пулеметов. Однако летом – осенью 1942 г. в силу неблагоприятного для Красной армии развития событий качество вооружения советских войск неуклонно падало. Ситуация в войсках была даже хуже, чем летом 1941 г. А боевая мощь немецких подразделений усиливалась качественным превосходством пулеметов MG-34 и особенно – MG-42, являвшихся, в отличие от советских ручных пулеметов, едиными (ручной-станковый-зенитный), отличавшихся высокой скорострельностью и точностью [174, с. 101].

К тому же к лету 1942 г. было оптимизировано вооружение мотопехоты в немецких танковых дивизиях (а таковых под Малгобеком сражалось три). Она получила дополнительные огневые возможности. По введенному в ноябре 1941 г. штату каждое отделение мотопехоты из 10 пехотинцев и унтер-офицера получало 2 ручных пулемета MG-34 – вместо одного в обычной пехоте. Рота мотопехоты (5 офицеров, 38 унтер-офицеров и 185 солдат) вооружалась 4 станковыми, 18 ручными пулеметами и 2 81-мм минометами. А в роте мотопехоты на БТР было 34 ручных и 4 станковых пулемета, 2 81-мм миномета на 5 офицеров, 38 унтер-офицеров и 169 солдат [66, с. 380]

В условиях «войны высот» особенно большую роль играли возможность использования естественных укрытий, а также хорошая разведка и погодный фактор. В качестве примера воздействия последнего достаточно вспомнить атаку «Викинга» под Сагопшином 1 октября, когда шесть боевых групп полка «Нордланд» были своевременно обнаружены советскими передовыми постами, и в результате наступление полка сорвалось, а выдвинувшиеся на нейтральную полосу под покровом предрассветного тумана эсэсовцы вынуждены были, прижимаясь к земле, пролежать под ураганным огнем почти весь световой день.

Размещение наблюдательных пунктов, огневых точек и артиллерийских позиций на господствующих высотах, хороший обзор, открывавшийся на большое расстояние с вершин холмов и возвышенностей; длительное отсутствие существенных изменений в линии фронта позволяли сторонам хорошо пристрелять местность и делали атаку даже на полевую оборону в условиях «войны высот» крайне затратным с точки зрения потерь в живой силе предприятием. Не случайно поэтому, что массированные атаки пехотных подразделений, предпринимаемые в этот период, приводили к особенно тяжелым потерям – они велись на хорошо пристрелянные всеми видами оружия обеих сторон позиции, и итогом их могло стать только побоище, подобное тому, что было устроено 9-й стрелковой бригаде 12 октября в ходе одной из таких атак.

В условиях постоянных высоких потерь в живой силе решающим становился вопрос своевременного пополнения вою ющих частей и присылки подкреплений на передний край. Советская сторона в ходе битвы за Малгобек получала регулярные и многочисленные подкрепления. Командующий Закавказским фронтом И. Тюленев так оценивал ситуацию с резервами у советской стороны в ходе боев за Малгобек: «План обороны Кавказа не был рассчитан только на использование резервов извне, с других фронтов. Нашему фронту была поставлена задача малыми силами, в основном за счет местных формирований, приковать немецкие части к предгорьям Кавказа, измотать и обескровить их, а затем во взаимодействии с другими фронтами разгромить врага.