Текст книги "Факелы ада"

Над ним стояли двое маах’керу, оба в человеческом обличье, и вид у них был озабоченный.

– Он очнулся, – констатировал Драго.

– Вижу, – мрачно сказал Милинович, хотя было видно, что он рад. – Ты как?

– Нормально. – Язык и губы слушались хорошо, ничего не болело, только по-прежнему ощущались симптомы энергетического истощения: слабость и холод в конечностях. – Мы прошли?

– Увы, нет, – ответил подошедший Николай. – И еле выбрались. Я вышел сам, а тебя и почтенного Нар-Тина пришлось вытаскивать оборотням. На них энергетический удар почти не подействовал, хм-хм.

Олег сел, увидел, что неподалеку, прислонившись спиной к дереву, расположился Часовщик. Заметив, что товарищ по несчастью очнулся, «желтый» слабо улыбнулся и помахал рукой.

На ноги встать удалось не сразу, закружилась голова, да и желудок намекнул, что не прочь избавиться от содержимого. Пришлось прибегнуть к «анальгину», не заклинанию даже, а магическому приему, позволяющему слегка взбодрить даже истощенный до предела организм.

Нар-Тин проглотил подозрительную на вид желтую таблетку размером чуть ли не с хоккейную шайбу. После этого он опустошил бутыль с минералкой, но зато вскочил, как новый, а глаза его неестественно заблестели.

– Что дальше? – спросил Милинович. – Эх, были бы у нас парашюты…

– Но их нет! – отрезал Николай. – Поэтому будем пользоваться тем, что есть, а именно машиной.

– Пойдем на таран? – оживился Драго.

Он являлся настоящим уникумом среди оборотней, которые неприязненно относились к любому устройству сложнее изобретенной еще в палеолите ручной мельницы для зерна.

– Пойдем, – кивнул верог. – Настраивайтесь, и забираемся в машину.

– Только я сяду за руль! – безапелляционно заявил Нар-Тин. – Над этой машиной работали мои сородичи, и только один из нас способен полностью использовать все ее возможности!

– А ты умеешь водить? – наполовину в шутку спросил Олег.

Часовщик, похоже, обиделся.

– Помимо автомобилей всех типов, еще катер, самолет и даже танк! – заявил он. – По коням!

Пока пассажиры забирались в «уазик», Нар-Тин успел заглянуть в мотор и обстучать все колеса. Похоже, желтая таблетка была неким мощным стимулятором, и тот подействовал даже излишне сильно.

Олегу на этот раз досталось место сзади, между двумя маах’керу, а Николай устроился рядом с водителем.

– Чтобы на каждой линии был кто-то энергоустойчивый, – объяснил он. – Вы, парни, готовьтесь выскочить, если что, а ты, Рыцарь, приготовь автомат и держи палец на курке.

То, что «ГП37» не автомат, а штурмовая винтовка и что нажимают не курок, а спусковой крючок, Олег объяснять не стал – каждый, даже вампир, что живет куда дольше человека и умеет больше, имеет право на собственные заблуждения.

– Вперед! Вперед! – возбужденно пропищал Нар-Тин, запрыгнув на свое место и закрыв дверцу.

Взревел мотор, колеса закрутились, из-под них полетела земля, сухие иголки и мелкие веточки. Машина словно присела, а затем прыгнула вперед и с ходу врезалась в «вал из колючей проволоки».

Она-то сопротивления не встретила, а вот Олег почувствовал, как его придавило к спинке сиденья. Услышал приглушенную ругань Милиновича, увидел, как перед бампером поднялось нечто похожее на гейзер, как волосы на затылке Николая встали дыбом и по ним забегали голубоватые искры.

Потом зрение отключилось, осталась лишь тьма, наполненная звуками: гулом мотора, шорохом под колесами, глухими ударами веток в правый борт, учащенным дыханием Драго…

– Держи руль, мать твою! – выкрикнул неизменно спокойный Николай.

«Уазик» повело вбок, закачало, что-то громыхнуло впереди, точно взорвалась граната. Олег инстинктивно сжался, возникло желание натянуть каску и спрятаться в «десант» или окоп.

– Ссуука… – прошипел Милинович. – Что же ты…

Машина остановилась так резко, что Турнова швырнуло вперед, в проем между сиденьями. На мгновение он застрял там, словно идущий на нерест лосось между камнями, но рывком высвободился.

Все звуки забил тонкий, комариный писк, навалилось головокружение, Олега словно потащило по кругу, засасывая во тьму. Но на этот раз он не дал «завалить» себя так легко, начал сопротивляться, заскрипел зубами, потом укусил губу до крови и зарычал, нагнетая ярость.

Как ни странно, это помогло. Дурнота отступила, и даже зрение вернулось.

Перед глазами, правда, все двоилось и плыло, и видно было паршиво, точно они находились в густом тумане. «Уазик» стоял, съехав на обочину, носом в канаве, упершись бампером в здоровенную сосну, Николай поднимал упавшего на руль Нар-Тина, и голова того безвольно болталась.

Задние дверцы были распахнуты, оборотни куда-то делись.

– Давай наружу, если можешь двигаться, – сказал верог, бросив на человека быстрый взгляд.

– Могу, – ответил Олег и начал протискиваться налево.

Мускулы вроде бы слушались, но тело казалось тяжелым и в то же время пустым, словно внутренности извлекли, а кожу и кости заменили на свинцовые. При каждом сгибании в коленях что-то щелкало, а позвоночник напоминал стальной стержень, поскольку напрочь отказывался гнуться.

Вывалившись из машины, Олег едва не упал, но оружие не выпустил.

Вокруг был лес, но выглядел он дико и странно даже для мага, знающего о чужаках и иных мирах. Стволы деревьев дрожали, окутанные разноцветным маревом, так что породу каждого можно было скорее угадать, чем определить, из земли торчало нечто, похожее одновременно и на болотные кочки, и на грибы, там и сям виднелись темные ямы с отвесными стенками.

– Ага, шевелится! – рядом появился Милинович, и голос его неприятно ударил по ушам.

Олег кивнул, и после этого простого движения лес изменился – исчезли ямы и кочки, их сменила ровная желтая поверхность, но не песок, а нечто искусственное, вроде линолеума. Неизменными остались только деревья в дымке и идущая назад дорога, прямая, словно траектория полета ракеты в лишенном притяжения и воздуха пространстве.

– Двигай обратно! – прокричал старший маах’керу Олегу в самое ухо, и тот невольно поморщился.

Думать было неимоверно трудно, казалось, что мысли, громоздкие и неповоротливые, обзаведшиеся множеством шипов и неровностей, цепляются друг за друга, и в голове стоит неумолчный грохот.

Но что от него требуется, Олег сообразил, выбрался на дорогу и зашагал в ту сторону, откуда они приехали. Оглянувшись, увидел, что Милинович помогает Николаю вытащить из «уазика» Нар-Тина, а обернувшийся волком Драго застыл перед самым бампером.

А в следующий момент автомобиль взорвался.

Там, где только что находился его кургузый зеленый силуэт, расцвел огромный цветок из алого огня. Олег упал на землю еще до того, как сообразил, что произошло, прикрыл голову руками – сработали военные рефлексы. Волна горячего воздуха, неожиданно слабая, прокатилась по телу, возник и стих негромкий шелест ветвей.

– Там, где встречаются волны, как молнии Индры, я нахожу это дело довольно забавным, – пробормотал Турнов, поднимая голову, тяжесть в которой сменилась легкостью и ясностью.

Он был готов к тому, что все его соратники погибли и что дальше придется выживать одному.

Но Николай стоял как ни в чем не бывало, Нар-Тин висел у него на плече словно громадная кукла, и черный чемоданчик в руке верог казался целым. Милинович, весь в копоти, рылся в чадящих обломках «уазика», и оскаленная физиономия оборотня выражала ярость и боль.

Олег поднялся, сделал шаг в сторону машины, но увидел отвращающий жест Николая и понял, что там его помощь не нужна. Лес вокруг изменился вновь, появились заросли темно-фиолетовой шуршащей травы высотой по пояс взрослому мужчине и плавающие между ветками темно-зеленые шары, похожие на надутых через соломинку исполинских жаб.

Олег вскинул оружие, целясь в ближайшую тварь, но та пролетела мимо, не обратив на человека внимания.

– Ыыыыыы! – Милинович взвыл так, что звук, казалось, отразился эхом от самого неба.

Отшвырнул в сторону пару кусков железа и вытащил из обломков нечто изуродованное, окровавленное.

Похоже, собственного ученика.

Вновь навалилось головокружение, Олег покачнулся, но устоял и зашагал дальше по дороге, что представляла собой полосу стабильности посреди изменчивого, текучего мира. Пока добирался до обычного пространства, облик чащи трансформировался еще трижды, и всякий раз она становилась иной.

За границей зоны все было как обычно – шум ветра, запах смолы и отдаленный голос кукушки.

– Последи за ним, – сказал появившийся рядом Николай, сгружая наземь бледного, точно снег, Нар-Тина.

И вампир бросился обратно, туда, где перебирал ногами, почти не двигаясь при этом, ощеренный Милинович. Олег с содроганием подумал, что расстояние до взорвавшейся машины, в пределах границы казавшееся большим, на самом деле могло не превышать десятка метров.

Наклонившись к Часовщику, с облегчением услышал, что тот дышит.

– Ничего, морда носатая, оклемаешься, – пробормотал он. – А за водой теперь к реке идти?

Но Нар-Тин очнулся сам. Распахнул полные мути и ужаса глаза, завопил и попытался вскочить. Олег вынужден был его схватить и пару минут подержать, пока «желтый» не перестал биться.

– Все? – спросил Турнов.

– Да… конечно, да… – ответил Часовщик. – Я помню, мы разогнались… о потроха Многоглазого!

Олег глянул в ту сторону, куда смотрел Нар-Тин, и у него мелькнула мысль, что сейчас придется держать впавшего в неистовство Милиновича. Вынесший на себе не только ученика, но и один из рюкзаков, старший маах’керу положил Драго на землю, упал рядом на колени и принялся грызть костяшки пальцев.

– Тихо, спокойно… – проговорил Николай, во всех передрягах сохранивший свой чемоданчик.

Олег заметил молниеносно брошенное заклинание из вампирского арсенала, и Милинович прекратил дрожать. Щелкнули застежки, чемоданчик открылся, белые руки верог замелькали, доставая разнообразные медицинские принадлежности – скальпель, шприцы, ватные тампоны, какие-то склянки…

Про Драго нельзя было даже сказать, что он выглядел плохо.

Юный оборотень выжил чудом и представлял собой окровавленный кусок мяса с торчащими наружу обломками костей, ожогами непонятно какой степени и чудовищным количеством повреждений. Если бы не живучесть «фиолетовых» и не их способности к регенерации, ученик Милиновича давно бы умер.

– Сейчас я ему помогу… не стоит переживать, – продолжал бормотать Николай, делая раненому укол. – Нар-Тин, иди сюда, будешь ассистировать… У тебя руки половчее, чем у остальных…

Часовщик изменился в лице, но возражать не стал.

Вскоре они вдвоем что-то делали с Драго, а старшему маах’керу и Олегу только и оставалось, что сидеть и наблюдать. Милинович то и дело начинал бормотать себе под нос, словно читал молитву, но это, скорее всего, было не так, поскольку среди оборотней редко встречаются искренне верующие.

Олег, несмотря на энергетическое истощение и шок, обратил внимание, что верог не только обрабатывает ожоги, раны и переломы, а еще и собирает кровь Драго в небольшие бутылочки. Но говорить по этому поводу ничего не стал – молодой маах’керу все равно терял жидкость из жил, так что какая разница, прольется она наземь или будет позже выпита вампиром?

– Я сделал все, что возможно в таких условиях, – сказал Николай, когда прошел час, а может быть, и два. – Остается надеяться на то, что парень выкарабкается сам, поскольку возможности доставить его в больницу нет.

– Спасибо, – выдавил Милинович через сжатые зубы. – Я перед тобой в долгу… Если он и погибнет, то это будет… достойная смерть… Предоставим Драго его судьбе… Займемся тем, чем должны…

Было видно, что слова даются оборотню тяжело, что ему хочется снова завыть, а того пуще – вонзить кому-нибудь в шею клыки. Но Милинович сдерживал свой бешеный нрав, помнил, где они находятся и ради какого дела сюда явились.

– Надо бы поесть… – несмело предложил Нар-Тин. – Надеюсь, там осталось что-нибудь?

Маах’керу выволок из погибшей машины рюкзак, что лежал в багажнике и принадлежал Драго. Внутри обнаружилось несколько банок рыбных консервов, половинка буханки хлеба и две полторашки минералки.

– Запасливый молодой человек, – проговорил Николай, когтем вскрывая сайру в подсолнечном масле. – И, насколько я могу судить, очень талантливый. Жаль будет, хм-хм, если он погибнет.

– Да, – глухо сказал Милинович. – Но у каждого своя судьба… Раз я взял Драгутина сюда, то…

Он осекся и махнул рукой.

Ели в полном молчании, под аккомпанемент начавшегося дождя – капли щелкали по ветвям, бесшумно стекали по стволам, шлепали по лужам, падали с иголок, мягко чмокали, падая на землю.

– Что дальше? – спросил Нар-Тин, когда с едой было покончено. – Миновал полдень, а мы еще ни на шаг не продвинулись. Откровенно говоря, я не знаю, что еще можно попробовать.

– Я готов отдать собственную жизнь, – заявил Милинович.

Олег поежился – однажды он видел ритуал, в котором использовалось самоубийство заклинателя, и быть свидетелем подобных чар второй раз не хотел. Часовщик посмотрел на старшего маах’керу с испугом, а Николай несколько растерянно почесал в затылке.

– Нет, постараемся обойтись без этого. К другому способу мне, честно говоря, тоже не хотелось прибегать… – негромко сказал он. – Да раньше я и не мог к нему прибегнуть в силу отсутствия необходимых ингредиентов… Но теперь можно…

Верог вновь открыл чемоданчик и выставил три бутылочки, полных темно-багровой жидкости. Слабое свечение вокруг каждой дало понять, что на сосуды наложено заклинание, предохраняющее кровь от свертывания.

– Это зачем? – испуга во взгляде Нар-Тина стало еще больше.

– Любую стену можно проломить с помощью животворного сока, если знать, как его правильно использовать… – голос Николая звучал так тихо, что приходилось напрягать слух, дабы различить слова. – Это поможет нам войти, но все не будет просто… Может понадобиться еще кровь.

– Я готов дать! – рыкнул Милинович.

– А ты разве не останешься здесь, присмотреть за ним? – Олег кивнул на лежавшего Драго.

– Отвались мои клыки, я не в силах ничем ему помочь! Мой ученик либо выживет, либо нет, в зависимости от того, хватит ли у него здоровья. Зато я в силах сделать так, чтобы возможная смерть моего ученика не оказалась напрасной, чтобы мы добрались до горла того гада, из-за которого мы тут и очутились!

– Тогда не будем терять времени, – верог подхватил бутылочки и резко встал.

Вслед за ним поднялись остальные.

Глава 13

Маги второго ряда входили в кабинет Ярослава с опущенными головами, точно школьники, вызванные «на ковер» к директору. Ольга выглядела куда менее привлекательно, чем обычно, Мария Аркадьевна, казалось, постарела лет на пять, Аристарх Сергеевич потерял где-то всегдашнюю бодрость, и только Федор смотрелся как обычно.

Усы его воинственно торчали, лысина блестела, глаза навыкате глядели мрачно.

– Так-так, – сказал глава «Золотой розы». – Как-то даже неприятно вас видеть такими, господа присяжные заседатели…

Аристарх Сергеевич вроде бы заулыбался, Ольга вздрогнула и поднесла ладонь к лицу – наверняка вспомнила, что не накрасилась сегодня как следует, а Мария Аркадьевна проговорила с рыданием в голосе:

– Но как же… эта смерть!

– Все мы умрем, даже могущественные и облеченные властью маги, – Ярослав пожал плечами и полез в тот ящик стола, где хранил сигары. – Григорьич пал в бою, и от руки не просто серьезного, а невероятно сильного противника… Сердечный приступ для родни мы уже инсценировали. Устроим ему хорошие похороны, выберем человека на его место и будем жить дальше.

– Будем, а куда деваться? – сказал Федор, улыбаясь немножечко заискивающе.

– Ладно, это все эмоции, – глава «Золотой розы» прикурил и выпустил клуб ароматного дыма. – Оставим их пока в стороне и займемся делами. Аристарх Сергеевич, какова общая обстановка в городе?

Отставной капитан прокашлялся и заговорил:

– Наблюдателям из Белых Вихрей удалось минимизировать последствия того взрыва, что случился в Новом поселке, так что разрушения оказались сравнительно невелики и все удалось списать на взрыв бензобака. Но при этом погибло трое «бесцветных», еще несколько получили серьезные повреждения и доставлены в больницу.

– Интересно, кто следующий? – пробормотала Ольга.

– Надеюсь, что никто, – сказал Ярослав. – Есть шансы, что это безумие скоро закончится… Что еще?

– «Адские факелы» продолжают полыхать, каждый час на территории города в видимой части спектра светится от одного до трех источников. Но почти все хозяева колодцев приняли меры, наложили дополнительные маскирующие чары, и большей частью феномен удается скрывать, хотя порой свечение прорывается через все заслоны. Наши… – тут Аристарх Сергеевич запнулся, – наши источники прикрыты вроде бы надежно, но сами понимаете, что гарантировать здесь ничего нельзя, – и он развел руками.

Федор кинул на отставного капитана неприязненный взгляд.

– Это все? – спросил Ярослав.

– Нет, не совсем… Ряд объединений объявили чрезвычайное положение, другие мобилизовались полностью и готовы к войне, и все без исключения следят за соседями и подозревают друг друга. Отмечены стычки между кланом Фоон и маах’керу в районе Средного рынка, между Часовщиками около Большой Толкучки, дейвона и Наблюдателями из Изумрудных Крыльев…

Глава «Золотой розы» помахал дымящейся сигарой:

– Мелкие драчки меня не интересуют. Что с беглецами?

– Исход продолжается, хотя и не ускоряется. По состоянию на шесть утра Нижний покинули около двух тысяч уроженцев гостевых сфер, в основном «зеленых», «серых» и «желтых».

– Обгадились, – прошептал Федор.

– И я их понимаю, – Ольга с вызовом посмотрела на лысого мага. – Кому придется хуже всего, если взрывы продолжатся и что-нибудь случится с Пеленой? Кого ринутся убивать испуганные и озлобленные люди, чьи дома громить? Наши? Нет. Тех, кто не похож на них и на нас, тех, кто умеет летать, имеет копыта или рога или способен превраща…

– Тихо! – это слово Ярослав произнес негромко, но властно, и она мигом замолчала.

Мгновение в кабинете царила тишина, нарушаемая лишь стуком дождевых капель в окно.

– Как дети малые, – укоризненно сказал глава «Золотой розы». – И в такой момент?.. Очень хорошо, чужие драки оставим пока, поговорим о нашей собственной войне, – он перевел взгляд на Федора. – Что там «Алая звезда» и элохим Парадэля? Готовы ли мы к обороне?

Лысый маг крякнул, вытер усы и принялся докладывать.

Из его слов стало ясно, что объявившие войну «белые» не спешат воплощать угрозы в дела и все ограничилось парой небольших столкновений без жертв и даже без раненых. «Алая звезда» же и вовсе ничем себя не проявила и со вчерашнего вечера сидела тихо.

– «Аргус» поднят по тревоге, все объекты под охраной, – сказал Федор в завершение. – Полагаю, что мы сможем как отразить любое нападение, так и сами пойти в наступление.

– А вот это ни в коем случае, – покачал головой Ярослав. – Зачем?

– Да, кстати… – вмешался Аристарх Сергеевич. – Хотелось бы знать, как там дела у Олега… а то я с ним давно не связывался. Он все еще с Иваном? Им удалось узнать что-нибудь важное?

Глава «Золотой розы» раздавил остатки сигары в пепельнице и только затем ответил:

– И мне хотелось бы узнать, как у него дела, но боюсь, что в ближайшее время это будет невозможно. Предводитель «Союза семи», насколько мне известно, остался в городе, а Рыцарь в компании Милиновича и одного из Часовщиков отправился в аномальную зону, что на Керженце.

– Я звонила полчаса назад, но «абонент вне зоны доступа», – быстро добавила Ольга.

– Там вроде бы засел тот, кто стоит за взрывом источников, – продолжил Ярослав. – Если они добьются успеха, то непременно выйдут на связь, если потерпят неудачу, то скорее всего – нет…

– Но надо послать помощь! – воскликнул отставной капитан. – Кого-нибудь…

– Кого-нибудь можно, но только не из наших, – сказал глава «Золотой розы». – Ты сам понимаешь, что у нас сейчас каждый человек на счету. Вдруг «белые» захотят превратить холодную войну в горячую или взорвется один из наших колодцев? Что тогда?

– Я понимаю, – кивнул Аристарх Сергеевич, но лицо его осталось мрачным.

– Вот и славно, – подвел итог Ярослав. – Экстренного ничего нет? Тогда обсудим кое-какие вопросы, касающиеся финансовой стороны существования нашего ордена. Ольга, тебе слово…

Николай подошел к границе аномальной зоны вплотную, соратникам велел остаться чуть позади.

– Если понадобится помощь, я позову, – сказал он. – Но думаю, что справлюсь сам.

Вокруг хрупкого тела верог загорелась мощная аура, он застыл, напряженный и неподвижный, будто статуя. А затем медленно, очень медленно поднял руку, в которой была зажата бутылочка с кровью Драго, и раздавил ее. Посыпались осколки, но багровая жидкость вместо того, чтобы потечь вниз, шаром темного пламени осталась в узкой ладони.

Николай присел и катнул этот шар вперед, точно в боулинге.

При этом он сотворил еще какое-то заклинание, но какое именно, Олег не смог понять, таким сложным оно оказалось. Красная сфера вспыхнула, покатилась по земле, потихоньку увеличиваясь в размерах и оставляя за собой все расширяющуюся темную дорожку.

То, что представало глазам как вал из светящейся колючей проволоки, вновь затряслось, но не так, как ранее. На этот раз по границе аномальной зоны побежала мелкая, еле заметная рябь, а образующие ее струи энергии начали смещаться, выкручиваться, частью уходить вниз, частью – вверх, образуя исполинскую арку…

Словно колоссальная гусеница изгибала туловище, не желая соприкасаться с причиняющим боль шаром из раскаленного металла.

– Чтобы мне поджариться, если я понимаю, что он делает, – пробормотал Милинович.

– И я, – добавил Нар-Тин.

Олег говорить ничего не стал, с ним и так все было ясно.

Шар из крови разлетелся огнистыми брызгами, Николай махнул рукой и зашагал вперед, одновременно откупоривая вторую бутылочку. Вступив под «арку», Турнов невольно напрягся, ожидая чего угодно – боли, сопротивления, иссушающих мозг видений.

Но на первых шагах не ощутил ничего, словно гулял по городскому парку.

Верог повторил манипуляции, и новый чудовищный снаряд покатил вперед, проламывая невидимую для обычного взгляда стену. За ним осталась не просто выжженная дорожка, а неглубокая, заполненная пеплом канава, и мощная аура вампира немного потускнела.

Он тратил не только чужую кровь, но и собственные силы.

В один момент Олегу показалось, что он шагает вверх по бегущему вниз эскалатору: стволы деревьев по сторонам замерли, рывками двигаясь то вперед, то назад, меж ними начало сгущаться белесое марево, в листве заклубился фиолетовый туман, очертания леса поплыли.

– Это… – успел воскликнуть Нар-Тин, и тут Олег распался на десятки фрагментов:

…Он стоял перед разгневанной мамой, а та отчитывала его за разбитую вазу, ее любимую, привезенную некогда дедом из Чехии…

…Он смотрел на завернутого в одеяло старшего сына, крохотного, с насупленным красным лицом, и жена счастливо улыбалась…

…Он летел по делам в Москву, и сидевшая по соседству девушка изо всех сил пыталась познакомиться…

…Он бежал на зимней «области» полтора, до финиша остался круг, а впереди – всего один соперник, но правую ногу сводило судорогой…

…Он праздновал Новый год в Афгане, опившись неведомо как добытого портвейна, и орал с друзьями во все горло «Маму Анархию»…

Он подписывал договор с поставщиками… он сражался с дейвона… он шел…

Да, Олег шел вслед за худосочным вампиром, в одном ряду с насупленным голым оборотнем и крохотным Часовщиком, и именно это было на данный момент единственной реальностью.

Чтобы вернуться к ней, пришлось до хруста в челюстях стиснуть зубы и несколько раз моргнуть.

– Крови… – прохрипел Николай, пошатываясь.

– Держи! – Милинович нагнал верог и встал рядом с ним.

Прозвучал короткий, но очень неприятный скрип, и новый шарик багровой жидкости, на этот раз совсем крохотный, полетел вперед. Что-то с негромким звоном лопнуло, точно разорвалась невидимая завеса, и лес впереди изменился, обычная чаща трансформировалась в нечто чудовищное, странное.

Непонятно почему, но Олег понял, что это не галлюцинация, что они прошли, прорвались.

– Да… – Нар-Тин издал булькающий звук и начал заваливаться вперед.

Олег подхватил его, почувствовал, как на руки капает горячая жидкость, и предостерегающе вскрикнул. Маах’керу и Николай обернулись, стали видны шафрановые звериные глаза первого и пылающие красные второго.

– Хватай и тащи его! – приказал верог. – Дойдем, там разберемся.

Олег подхватил легкое, почти невесомое тело «желтого» и побежал вслед за соратниками. Этот десяток (или сколько там на самом деле?) метров почему-то дался очень тяжело, выдохся так, словно одолел несколько километров. А когда оказался в пределах аномальной зоны, органы чувств отказали все разом…

Он ослеп, оглох, перестал ощущать запахи и собственное тело.

Продлилось это, правда, очень недолго, пока организм приспосабливался к пространству, где все не так, как в обычном мире. Вернулись звуки – отдаленное почавкивание, монотонный шорох, шаги рядом, затем тьма в глазах начала потихоньку светлеть, размываться.

– Давай его сюда, – сказал оказавшийся рядом Николай.

Олег опустил Нар-Тина наземь.

Тут определенно была земля или нечто на нее похожее – бугристое и покрытое трещинами, ярко-коричневое, а местами зеленое. Очень низко нависало то, что могло сойти за небо – колышущееся и серое, напоминавшее туман с плавающими в нем желтыми огоньками.

Осколок погибшей сферы полнили запахи – резкие, сильные, и неудивительно, что Милинович кривился и морщил нос.

Там и сям виднелись скалы, черные и алые, размером от письменного стола до товарного вагона, самой разной формы, стоящие по одной и кучками, поднимающиеся в «небо» или вросшие в землю. Торчали растения, похожие на зеленые руки с растопыренной пятерней, просто зеленые чешуйчатые пеньки, виднелись островки покрытого слизью желтого мха.

Олег оглянулся, чтобы посмотреть на границу, и пробормотал, не удержавшись:

– Вот рыба ерш…

– Да, выход тут бесплатный, – сказал Милинович, правильно понявший возглас соратника.

Изнутри «полоса препятствий», отнявшая у них столько сил и времени, казалась прозрачной и очень узкой. Несколько шагов, и ты в обычном российском лесу, где шуршит под ногами хвоя, покачиваются сосны и идет дождь.

– Зато вход очень дорогой, – голос Николая прозвучал мрачно. – Боюсь, он умирает.

Нар-Тин лежал с закрытыми глазами, грудь его вздымалась и опадала, а изо рта тонкой струйкой текла кровь. Тело Силы Часовщика трепетало, словно пламя свечи на сильном ветру, и потихоньку сжималось.

Олег глянул на свои ладони – они были перепачканы красным.

– Умирает? Но отчего? – Милинович присел на корточки, осторожно взял руку Часовщика.

– Просто от смерти, хм-хм, – верог оскалился, и вышло это не столько жутко, сколько жалко. – Мы прошли там, где живому не место, где рискованно находиться даже мне или слаш… а гр-хч-сг-от… они никогда не славились особой живучестью… вот он и не выдержал…

Олегу на мгновение показалось, что все происходящее с ним – жуткий сон, что картинка сейчас лопнет, разорвется на тысячи кусков и он проснется в собственной постели, обнимет Лену…

Подобное и ранее происходило с ним – уставал до того, что даже спать не мог, на тренировках или в армии, и тогда возникало необычайно сильное ощущение, что все вокруг – иллюзия, что еще мгновение, и она исчезнет, и он, наконец, увидит, каков мир на самом деле.

Тело Силы его потихоньку восстанавливалось, качало энергию из далекого источника, но медленнее, чем хотелось.

– Ты сможешь что-нибудь сделать? – спросил маах’керу.

– Я слишком вымотался, – ответил Николай, и это было правдой. – В другой ситуации – да, но тут…

Нар-Тин распахнул глаза, незрячие, слепые, тело его выгнулось дугой, кровь брызнула уже и из ноздрей, потекла из ушей. От ауры Часовщика начали отрываться куски, похожие на языки зеленоватого пламени, поплыли в стороны, потихоньку исчезая, исчезая…

«Желтый» умирал, и остановить этот процесс мог разве что Игрок.

Олег даже оглянулся в глупой надежде, что из-за ближайшей скалы выйдет Граф, улыбнется своей безумной улыбкой, а «попугай» на его плече закурлыкает и выплюнет струю огня.

Но никто не появился.

– Все… – сказал Милинович, когда судорога перестала трепать Нар-Тина, а кровь прекратила течь. – Он был храбрым парнем, хоть и мелким… а уж о магическом умении я и не говорю…

Олег не ощутил горечи, лишь тупое разочарование – то ли чересчур устал, то ли вновь начал сказываться недосып, то ли просто слишком много всего произошло за последние дни, начиная с боя в его собственной квартире и заканчивая смертью Антона Григорьевича. Но в любом случае перетрудившаяся душа в этот момент оказалась неспособной на сильные чувства.

– Что будем делать с телом? – спросил он.

– А что мы можем сделать? – пожал плечами Николай. – Только оставить здесь и надеяться, что тут нет падальщиков.

– Живые твари точно есть, – маах’керу оглянулся. – Может быть, защитить его каким заклинанием? Заодно узнаем, как тут действует магия и действует ли вообще… А ну-ка…

Он повел ладонями над мертвым Часовщиком, и с пальцев Милиновича потекли вниз струи белого «дыма», начали липнуть к желтоватой коже Нар-Тина, создавая вокруг трупа тонкую оболочку.

Олег не знал этих чар, но мог догадаться, для чего они предназначены: отгонять трупоедов, что решат полакомиться телом, сделать его непривлекательным для местных грифов и шакалов.

– Смотри-ка, действует, – сказал Турнов.

– Это заклинание – да, – Николай поднялся. – Но другие могут не сработать или сработать не так, как мы привыкли, поэтому ты, Рыцарь, не забывай про автомат.

– Про такую вещь сложно забыть.

– Готово, – Милинович вскочил одним гибким движением. – Ну что, пошли искать нашего «друга»? Пока я не чувствую его запаха, но думаю, скоро он коснется моих ноздрей.

И маах’керу перекинулся в волка.

То, что заменяло в этом месте почву, хрустело под ногами, как свежие вафли на зубах, и Олег на каждом шаге проваливался, неглубоко, но ощутимо. Утешало его то, что даже куда более легкий верог не мог двигаться тихо. Бесшумно ступавший оборотень поглядывал на обоих с неудовольствием.

Они прошли через заросли чешуйчатых пеньков, увидели, что некоторые из них покрыты черными «цветами», ощутили их тяжелый смрад. Обогнули ближайшую скалу, похожую на ком застывшей крови, и наткнулись на бьющий из земли фонтан темно-синего пламени.

Сапфировые искры летели вверх, в туманную плоть «неба», и там потихоньку гасли.

– Источник? Здесь? – удивился Олег.

– Нет, не похоже… – покачал головой Николай. – Это нечто иное, я не знаю…

Милинович предостерегающе зарычал, и они оба повернули головы в ту сторону, куда смотрел оборотень. Островок слизистого «мха» раскололся посередине, и из открывшейся темной норы заструилось нечто живое, змееподобное, меняющее очертания и откровенно хищное.