Текст книги "50 великих книг по философии"

Выдвинув сильнейшие аргументы о судьбе и накладываемых ею ограничениях, Эмерсон внезапно меняет тактику. Судьба, говорит он, сама подвержена ограничениям, так как в мире есть другая движущая сила, которую он называет «личной силой». Если судьба – это «естественная история», то личная сила является ее антагонистом. Человечество – не просто «позорный балласт», а «упрямый антагонизм», бросающий гаечный ключ в механизм предопределенной истории.

По словам Эмерсона, человеческая свобода является частью судьбы, и «пока человек думает, он свободен». Мрачные рассуждения о судьбе бессмысленны; лишь слабые и ленивые люди готовы винить во всем свою несчастливую судьбу. Правильнее рассматривать судьбу как силу естественного хода вещей, не умаляющую нашу свободу мыслей и действий. Она может вдохновлять нас на упорство и стойкость; в противном случае нас уносит поток эмоций или обстоятельств:

«Человек обладает преимуществом по сравнению с рекой, горой или дубом, так как он преодолевает сопротивление потоков и пространств».

Если другие верят в судьбу как в злую силу, мы должны рассматривать ее как силу, действующую во благо, и считать, что «нас охраняет херувим Судьбы».

После длительных рассуждений о неожиданных природных катаклизмах Эмерсон высказывает предположение, что мы можем «столкнуть судьбу с судьбой», так как «если Вселенная допускает эти страшные происшествия, то атомы нашего тела оказывают не менее яростное сопротивление им».

Более того, мы обладаем творческой силой, которая освобождает нас, поэтому нас нужно считать не винтиками в механизме Вселенной, а соучастниками ее развития. Мы получаем откровения о всеобщем течении вещей, но вместе с тем находим места для проявления собственной оригинальности. По мере того как мы расширяем свои знания о единстве вещей, ценность мира для нас возрастает естественным образом; мы можем влиять на события, пусть даже записанные в книге судеб.

«Мысль растворяет материальную Вселенную и переносит разум в ту сферу, где все является подвижным и текучим».

Далее Эмерсон замечает: «Всегда есть один человек, который больше других представляет волю Божественного Провидения в данное время». Это восприятие истины «соединено с желанием ее осуществления». Хотя сила природы имеет важное значение, воля свободного человека обладает потенциалом для объединения целых народов или создания новых религий. Поведение героя, как правило, говорит о его безразличии к судьбе; он даже не думает о том, что мир может быть другим.

При внимательном рассмотрении, продолжает Эмерсон, судьба – это лишь причины, которые мы не можем объяснить полностью. В конце концов, смерть от тифа казалась «волей Божьей» до того, пока кто-то не нашел способ избавиться от этой угрозы; то же самое было с цингой, которая убила множество моряков до того, как мы узнали, что ее можно остановить с помощью лимонного сока. Огромные массивы суши были непроходимыми до прокладки железнодорожных путей. Человеческая изобретательность часто выглядит насмешкой над «всемогущей судьбой».

В конце своего эссе Эмерсон возвращается к взаимоотношениям между людьми и событиями. Он полагает, что «душа содержит событие, которое постигнет ее, так как событие – лишь внешнее проявление ее мыслей… Событие – это отпечаток вашей формы. Оно подходит вам так же, как ваша собственная кожа». Далее он пишет:

«Участь человека является следствием его характера… Развитие человека заключено в его устремлениях, в его соратниках и в его усердии. То, что выглядит удачей, часто оказывается лишь следствием, вытекающим из ряда причин».

Эмерсон сравнивает историю с двумя мальчишками, толкающими друг друга на мостовой. Люди либо толкают других, либо сами поддаются давлению. Обстоятельства подталкивают слабого человека, но умный и сильный человек видит, что неподвижные предметы можно сдвинуть с места, и мы можем оставить свой след в мире. Он спрашивает:

«Что есть город, где мы находимся, как не собрание разных материалов, подчинившихся воле строителей? Гранит сопротивлялся, но человеческие руки были сильнее, и в мир пришло что-то новое».

В чем связь между ранним очерком Эмерсона «О доверии к себе» и эссе «Судьба»? Возникает искушение сказать, что более поздняя работа отражает мудрость постаревшего Эмерсона, который глубже постиг силу и природы, и обстоятельств в жизни людей. Создается впечатление, что он бросает вызов самому себе, пытаясь поверить в предыдущее, более оптимистичное сочинение о силе человеческой личности.

Хотя справедливо, что в «Доверии к себе» мы видим категоричность молодого человека, а «Судьба» имеет более тонкие нюансы, во втором эссе подтверждается основное положение Эмерсона об отношениях между человеком и Вселенной. В самой последней части он говорит о чем-то, что называется «Прекрасной Необходимостью», – высшем разуме или «законе жизни», который движет Вселенной.

Эта сила присутствует в природе и находится за пределами слов. Она не является ни личной, ни безличной.

Мудрый человек видит, что ничего не остается на волю случая: все происходит так, как было предназначено. Но после этого явно детерминистского утверждения, когда читатель думает, что Эмерсон окончательно перешел на сторону судьбы, он говорит, что эта «Прекрасная Необходимость» (природа, Бог, закон, высший разум) «позволяет чистым сердцем опираться на ее всемогущество».

Итак, хотя закон жизни непреодолим и имеет собственные причины, в то же время он позволяет нам сотрудничать с ним. При этом мы можем утратить наше маленькое «я», но настроиться на нечто бесконечно большее и могущественное. Мы перестаем быть субъектами и принимаем равноправное участие в развитии мировых событий.

Ральф Уолдо Эмерсон

Эмерсон, родившийся в 1803 году в Бостоне, был одним из восьми детей в семье; его отец умер незадолго до того, как мальчику исполнилось восемь лет. В 14 лет он поступил в Гарвардский университет и окончил его через четыре года. Спустя некоторое время Эмерсон стал школьным учителем и вел уроки в теологическом колледже Гарварда, потом работал пастором унитарианской церкви и женился, но его жена Элен умерла от туберкулеза. Оставив свой пост из-за теологических разногласий, он отправился в Европу, где познакомился с Томасом Карлейлем, Сэмюэлем Тейлором Кольриджем и Уильямом Вордсвортом.

Вернувшись в Америку в 1835 году, Эмерсон поселился в Конкорде и женился на Лидии Джексон, которая родила ему пятерых детей. В 1836 году он опубликовал трактат «Природа», где изложил основные принципы трансцендентализма. Круг его друзей-философов включал Генри Дэвида Торо, Маргарет Фуллер, Эймоса Бронсона Олкотта и Элизабет Пибоди. В следующие два года Эмерсон опубликовал несколько дискуссионных статей в Гарварде; первая из них была посвящена американской интеллектуальной независимости от Европы, а во второй он выступил за независимость веры от всех церквей и вероисповеданий.

В 1841 и 1844 годах были опубликованы две серии эссе, в том числе «О доверии к себе», «Духовные законы», «Верховная Душа», «Опыт и вознаграждение», а в 1850—1860-х годах – «Представители человечества», «Черты английской жизни» и «Нравственная философия».

Эмерсон умер в 1882 году.

Письма
III век до н. э

«Надо подумать о том, что составляет наше счастье – ведь когда оно у нас есть, то у нас есть всё, а когда его у нас нет, то мы идем на всё, чтобы его заполучить».

«Стало быть, смерть – самое ужасное из зол – не имеет к нам никакого отношения; когда мы есть, то смерти еще нет, а когда смерть наступает, то нас уже нет».

В двух словах

Мы достигаем счастья и безмятежности, отказываясь от иррациональных страхов и верований, и ведем простой образ жизни.

В схожем ключе

Аристотель. Никомахова этика (стр. 46)

Дэвид Юм. Исследование о человеческом разумении (стр. 250)

Бертран Рассел. Завоевание счастья (стр. 458)

Когда Эпикур основал школу философии в саду рядом со своим домом в Афинах в 306 году до н. э., его готовность принимать женщин наравне с мужчинами навела некоторых людей на подозрение, что он проводит оргии. Действительно, термин «эпикурейство» впоследствии стал означать жизнь, полную чувственных наслаждений. На самом деле физическое удовольствие было лишь одним из аспектов его мировоззрения, и хотя Эпикур высоко ценил его, но только потому, что оно подразумевало отсутствие боли, которую он рассматривал как зло.

Философия Эпикура сводилась к простой и рациональной жизни; когда человек удовлетворяет свои минимальные потребности, он может наслаждаться дружбой и природой. Эпикур не верил в метафизические идеи, такие как «Формы» Платона, и придерживался материалистических взглядов на Вселенную. Для него имело значение то, что можно воспринимать через органы чувств. Поскольку он не верил в загробную жизнь, достижение земного счастья обретало подлинный смысл.

Эпикур умер в 271 году до н. э., оставив 300 папирусных свитков своих сочинений, хотя до нас дошла лишь незначительная часть его работ. Очень короткие «главные доктрины» стали известны благодаря биографии Эпикура, составленной Диогеном Лаэртским в его сочинении «Жизнь знаменитых философов»; также имеется коллекция афоризмов, обнаруженная в ватиканском манускрипте в 1878 году, и фрагменты из археологических раскопок. Сохранись письма Эпикура к трем его ученикам: Геродоту (не историку), Пифоклу и Менекею. Там представлены его главные идеи, на которых мы и остановимся.

В «Письмах» есть довольно подробные рассуждения о природе и космологии. Сначала возникает удивление, почему Эпикур интересовался такими вопросами. Теперь легко забыть о том, что до развития науки как ряда отдельных дисциплин вопросы о физической природе «небосвода» рассматривались как часть философии.

В письме к Пифоклу Эпикур отмечает, что мы можем кое-что узнать о небосводе из наших наблюдений. Не следует полагаться на мифы и истории для объяснения устройства Вселенной. К примеру, нет никакого «человека на Луне»; лица, которые мы видим на поверхности лунного диска, – это лишь рельеф. Сходным образом изменения погоды вызваны не гневом богов, а сочетанием определенных атмосферных условий. Точно так же Эпикур объясняет извержения вулканов и землетрясения. Вселенная не находится под оперативным руководством какой-то небесной сущности; скорее все физические явления существовали с начала времен и продолжают случаться в соответствии с естественным ходом вещей. По словам Эпикура, во Вселенной нет ничего, «допускающего случайные перемены».

Мы должны быть открыты для новых знаний об устройстве Вселенной и готовы избавиться от своих любимых представлений, если они не совпадают с фактами. Люди испытывают трудности лишь в тех случаях, когда они пытаются наложить свою волю или намерение на устройство Вселенной.

Мы боимся возмездия за наши поступки или утраты сознания (смерти), хотя на самом деле это ничего не значит в более широкой схеме вещей. Чем больше мы знаем о Вселенной и ее принципах, тем меньше мы склонны связывать с ней собственные страхи и иррациональные мысли, оценивая их лишь как феномены нашего ума.

Эпикур говорит Пифоклу: «Мы не должны думать, что есть какая-то иная цель знания о небосводе… чем душевный покой и непоколебимая уверенность, которые должны быть нашей целью во всех остальных начинаниях». Иными словами, чем больше мы знаем, тем меньше боимся. Раскрытие фактов может принести только пользу.

В письме к Геродоту Эпикур обсуждает некоторые подробности своей теории происхождения Вселенной и природы материи. Он полагает, что Вселенная была создана из противоположностей (материя и ничто) и не имеет границ «как в количестве небесных тел, так и в объеме хаоса». Далее он утверждает, что из-за бесконечного количества «атомов» (древнегреческий термин, обозначавший мельчайшие частицы) должно существовать бесконечное количество миров. Нижеследующие строки вполне могли быть написаны специалистом по квантовой физике:

«Атомы находятся в постоянном и вечном движении. Некоторые из них… находятся на большом расстоянии друг от друга, а другие сохраняют быстрые вибрации, когда сталкиваются с соседними атомами или перекрываются с ними».

Однако Эпикур также говорит, что мы не можем расщеплять вещество на все более мелкие частицы, иначе мы достигнем небытия. Его интересное космологическое наблюдение состоит в том, что Вселенная может иметь много причин; было бы глупостью полагать, что есть лишь одна «история», которая объясняет все. Скорее рациональное исследование может выявить множество причин для разных феноменов. Он отмечает:

«Каждый раз, когда мы признаем одно объяснение, но отвергаем другое, не менее хорошо подкрепленное доказательствами, мы явно отступаем от подлинного научного исследования и возвращаемся к мифам».

С научной точки зрения кажется, что Эпикур намного опередил свое время – но как его мысли о Вселенной связаны с его взглядами на правильный образ жизни? Его утверждение «Наша жизнь нуждается не в глупостях и праздных мнениях, а в свободе от беспорядка» может в равной степени относиться и к науке, и к личной жизни. Иными словами, счастье – это свобода от иллюзий.

Любой наш выбор, говорит Эпикур в письме к Менекею, должен способствовать «телесному здоровью и душевному спокойствию, так как это и есть цель счастливой жизни». Хорошо и естественно, что мы стараемся избегать боли и страха и стремимся к удовольствию. Однако это не означает, что мы можем наслаждаться в любое время. Рациональный человек взвешивает меру неприятностей, которые могут сопровождать определенные удовольствия, и знает, что некоторые страдания лучше наслаждений, поскольку они в конечном счете приводят к большему удовольствию:

«Каждое наслаждение, будучи от природы родственно нам, является благом, но не каждое заслуживает предпочтения».

Обсуждая еду, Эпикур говорит, что мы должны радоваться простой пище, а не «роскошному столу». Если мы будем пировать ежедневно, то станем бояться, что у нас отнимут это удовольствие. С другой стороны, мы будем больше наслаждаться изысканными яствами, употребляя их от случая к случаю.

Эпикур признает, что связь между наслаждением и счастьем делает его философию уязвимой для критики как пропаганду чувственных удовольствий. На самом деле его цель более серьезна – освобождение от телесных страданий и душевных мук. Приятную жизнь обеспечивают не еда, напитки и плотские утехи, а размышления о наших поступках, поэтому мы не должны делать того или думать о том, что расстраивает нас.

Для Эпикура добродетельная жизнь равнозначна приятной жизни, так как правильные поступки естественным образом успокаивают душу. Вместо переживаний о наших дурных делах мы можем радоваться общению с друзьями, философии, природе и простым жизненным удобствам.

Далее Эпикур замечает, что мы должны верить не в случай или удачу, но лишь в благоразумие, которое обеспечивает стабильность. Мудрый человек предпочитает «вместе с разумом быть несчастным, чем без разума быть счастливым: всегда ведь лучше, чтобы хорошо задуманное дело не было обязано успехом случаю».

Напоследок Эпикур советует Менекею: «Обдумывай же эти и подобные советы днем и ночью, сам с собою и с теми, кто похож на тебя, и тебя не постигнет смятение ни наяву, ни во сне, а будешь ты жить, как бог среди людей».

Эпикур не отрицал существования богов, но говорил, что они не заботятся о мелочах человеческой жизни, а потому неправильно думать, будто у них может возникнуть желание покарать нас. Философия Эпикура стремится увести людей от иррациональных страхов и предрассудков и показать, что счастье зависит от правильного выбора.

Предвосхищая прагматическую философию Уильяма Джеймса на 200 лет, Эпикур предполагает, что если выбор делает нас счастливыми и приносит душевное спокойствие, то мы по праву можем считать разум своим лучшим проводником. Хороший человек свободен от горестей («не ограничен гневом или почестями», по словам Эпикура в его «Основной доктрине») и не причиняет беспокойства никому другому.

В другом дошедшем до нас фрагменте он дает совет:

«Лучше освободиться от страха и лежать на соломенном тюфяке, чем владеть золотой казной и богатым столом, но не иметь мира в душе».

Наш источник душевного спокойствия – простое человеческое общение, и Эпикур проповедовал дружбу как одно из величайших удовольствий нашей жизни. Диоген Лаэртский говорит, что у Эпикура было больше друзей, чем у кого-либо еще в его время.

Эпикур

Эпикур, родившийся на греческом острове Самос в 341 году до н. э., получил философское образование у платониста Памфилия. В 18 лет он отправился в Афины на военную службу, а потом стал жить вместе с родителями, которые переселились в Колофон на азиатском побережье. Там другой наставник, по имени Навсифан, познакомил Эпикура с идеями Демокрита, включая «невозмутимость» как жизненную цель.

В 306 году до н. э. Эпикур основал философскую школу в Афинах. Движение, которое образовалось вокруг нее, стало известно как «Сад Эпикура». В круг его учеников входили женщины и рабы, что было очень необычно для его времени. Эпикур жил на пожертвования от членов школы, которые старались соответствовать его правилу «жить незаметно», не привлекая к себе внимания. Эпикурейские коммуны в Древней Греции и Риме были созданы по образцу «Сада Эпикура».

Философские взгляды Эпикура быстро распространялись при его жизни и пережили его смерть в 278 году до н. э. В Риме Лукреций обеспечил ему популярность, и Цицерон также признавал его заслуги в своих сочинениях. В Средние века христианство создало карикатуру на Эпикура, изобразив его как любителя чувственных наслаждений, но в XVI веке Эразм Роттердамский и Монтень наряду с другими философами увидели его в новом свете – как разумного и рационального человека по сравнению с предрассудками и крайностями католической церкви. «Восемь книг о жизни и обычаях Эпикура» Пьера Гассенди (1647) упрочили его популярность.

Слова и вещи
1966

«Историки хотят написать историю биологии в XVIII веке, но они не понимают, что тогда биологии не существовало и что порядок знаний, известный нам на протяжении 150 лет, не годится для предыдущего периода. Даже если бы биология была неизвестной, тому есть простая причина: не существовало понятия о «жизни» как таковой. Были лишь живые существа, рассматриваемые через призму знания, образованного естественной историей».

«Научные дисциплины – это хорошо составленные языковые системы».

В двух словах

Каждая эпоха имеет свои бессознательные представления об устройстве мира, поэтому критерии знания в разные эпохи сильно отличаются друг от друга.

В схожем ключе

Томас Кун. Структура научных революций (стр. 312)

Карл Поппер. Логика научного открытия (стр. 428)

Книга «Слова и вещи» сделала Мишеля Фуко знаменитым французским интеллектуалом. Автор снабдил ее подзаголовком: «Археология гуманитарных наук» и попытался доказать, что знание является культурным проектом, а разные научные дисциплины – лишь проявление господствующего мировоззрения. Когда книга была издана в Америке под названием «Порядок вещей» в 1971 году, литературный критик Джордж Стейнер написал:

«Первое честное знакомство с текстом оставляет почти невыносимое ощущение высокомерия и невразумительного многословия. Страница за страницей мы слышим риторику усталой Сивиллы, занимающейся свободными ассоциациями. Обращение к французскому оригиналу подтверждает, что речь не идет о неправильном переводе».

Местами книга действительно очень трудна для понимания, не столько из-за содержания, сколько из-за стиля Фуко, требующего не менее одной страницы для объяснения идеи, которая может уместиться в одной строке или абзаце. К счастью, его предисловие к английскому переводу дает ключ к пониманию работы.

Основная мысль Фуко состоит в том, что каждая эпоха, или «эпистема», рассматривается через призму «позитивного подсознания», то есть мироощущения, носителями которого являются люди, не подозревающие об этом. Наш линейный ум привык выбирать отдельную дисциплину, например биологию или экономику, и рассматривать ее как область знаний, развивавшуюся от самых ранних концепций до наших дней. Однако это не отражает реального положения вещей.

По словам Фуко, отношение людей к «науке жизни» (биологии) в XVII веке имело больше общего с их отношением к богатству и деньгам, чем к биологии в том виде, как ее понимали в XIX веке. Каждая эпистема имеет культурные ограничения и не «приводит» к другой эпистеме.