Текст книги "Человек с тысячью лиц"

Глава XXX. Еще один шаг к правде

Целый час господин Маверик Нэком, нервничая, вышагивал взад-вперед вдоль стены усадьбы Вуферинг, прежде чем увидел, как быстро открылись и закрылись ворота. Тогда он, пробормотав себе под нос что-то неразборчивое, уставился во тьму, пытаясь разглядеть, что происходит, и вдруг увидел инспектора Клика, возникшего всего в нескольких шагах от него, словно появившись из пустоты.

– Мой дорогой друг! Я рад вновь вас видеть! – воскликнул суперинтендант Скотланд-Ярда, бросившись к сыщику. – Черт побери! Вы никогда не сможете догадаться, что случилось! Никогда, господин Клик! В конце концов, мои инструкции оказались в руках у идиотов из местной полиции Уимблдона. Я сразу отправился в тот самый дом, о котором вы мне написали, особняк, который посещал молодой Рейнор. Я поехал туда сразу, как только Доллопс передал мне вашу записку, но было уже слишком поздно. Полиция спугнула ее…

– Не имеет значения, – совершенно спокойно сказал инспектор Клик. – Теперь я полностью разгадал эту загадку.

– Полностью? – задохнулся Нэком. – Полностью?! Так вы можете сказать мне, кто же именно…

– Терпение, мой друг. Возможно, еще рано говорить об этом, так как необходимо прояснить несколько важных деталей. Однако до того, как я сообщу вам имя убийцы, нужно сделать еще пару вещей, иначе письма могут попасть не в те руки.

– Чьи письма? – переполненным удивления голосом воскликнул Нэком.

– Женщины, пытавшейся ради них подкупить графа де Лувизана, хотя это не его настоящее имя. И дама эта – леди Клаверинг…

– Леди Кла… Боже мой, как такое возможно?

– Сейчас мы увидим, насколько я оказался прав в своих предположениях. Позовите Леннарда с машиной, и поедем в особняк Глира. Я нащупал одну многообещающую ниточку, и с ее помощью надеюсь распутать весь клубок.

Довольный господин Нэком уселся в машину вместе с сыщиком, и через несколько минут они уже были на месте. Особняк застыл, погруженный в зловещую тишину. Когда лимузин остановился в воротах, инспектор Клик толкнул суперинтенданта в бок, развеяв его романтические мечтания.

– Господин, Нэком, разместите, пожалуйста, констеблей, исполняющих служебные обязанности, вокруг здания, но так, чтобы они не смогли видеть того, что будет происходить в задней части дома. Скажите, что нам необходимо исследовать место убийства, чтобы обнаружить новые улики, о возможном существовании которых мы только что узнали. Через пару минут я к вам присоединюсь.

Суперинтендант едва заметно кивнул, давая понять, что все отлично понял, и исчез в ночи, чтобы выполнить распоряжения своего подчиненного.

Однако прошло не две, а все двадцать минут, когда, как обычно двигаясь совершенно беззвучно, инспектор Клик вновь присоединился к суперинтенданту, вынырнув из сада, погруженного в ночную тьму. Вместе они подошли к задней двери особняка Глира и через пару секунд оказались в комнате, где все еще находилось тело, прикрученное струной к стене у камина. В мерцающем свете лампы суперинтенданта Нэкома мертвец выглядел поистине зловеще. Инспектор Клик подошел к ужасному распятию и, скривившись, еще раз внимательно осмотрел мертвеца, потом сморщил губы. На мгновение лицо его превратилось в маску откровенного презрения.

– Вот такой конец ты нашел, де Морсерф, – протянул он себе под нос. – И что ты теперь думаешь, стоило оно того? Сейчас ты покоишься с миром, как того и заслуживаешь. Ты сполна заплатил все свои долги и отправился в вечность. Что же касается остального… Господин суперинтендант!

– Да, старина?

– Вчера вечером, ползая тут на коленях и исследуя следы, оставленные экстрактом фиалки, я заметил одну весьма подозрительную доску. Мне кажется, совсем недавно ее поднимали, так как она была прибита новыми гвоздями. Отойдите-ка на секундочку, пока я тут все смерю и посчитаю.

Суперинтендант Нэком отодвинулся в соответствии с указаниями инспектора Клика, в то время как тот снова опустился на колени и начал что-то изучать на полу. Наконец суперинтендант не выдержал и опустился на корточки рядом с инспектором.

– Боже мой, дорогой инспектор, ничто не может скрыться от вашего взора! Я бы никогда не заметил никаких различий. Но я хотел бы спросить вас, что вы сейчас делаете?

– Измеряю, – ответил инспектор Клик, который, казалось, и в самом деле мерил расстояние между телом и тем местом, где находился суперинтендант. – Три фута, один ярд, три ярда… Нет, так не пойдет. Девять футов от тела… неверно. Скорее, девять шагов… Комната слишком маленькая… выходит девять планок паркета. Вздор какой-то. Ничего не понимаю… но не стоит останавливаться! Не станем опускать руки на полпути! Однако если моя теория верна, то тогда выходит, что тело не является исходной точкой. А что, если исходная точка – каминная доска? Попробуем… Девять футов? Не подходит. Все это ведет совершенно в другом направлении. А ну-ка… Эти доски паркета ведут и в ту, и в другую сторону. Так как, без сомнения, двигаться нужно налево, попробуем. Два и четыре получится шесть. Г-м-м-м! Это прямо на том месте, где вы стоите, господин суперинтендант. Посчитаем… Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь… девять! Точно девять досок, протянувшихся через всю комнату. Получилось, мой бог! Три шага от тела приводят меня к доске над камином, и шаги в диаграмме обозначены как «х». А девять досок, протянувшихся через всю комнату, дают мне ключ! Письма, сказала она, письма! Это был первый ключ. Письма, которые могли бы попасть в руки Марго. А так как этот мертвый негодяй некогда был пособником Марго, он мог угрожать тем, что передаст ей письма, если леди Клаверинг не согласится… Вот оно! Он спрятал их там, или можете считать меня величайшим ослом в мире, не способным сложить два и два!

Бормоча все это себе под нос, инспектор быстро двигался по полу комнаты к тому самому месту, где находился суперинтендант Нэком, а потом, отодвинув рукой в сторону своего начальника, быстро вскрыл паркет и отодрал доски в том месте, где только что стоял суперинтендант. Под доской оказалось углубление, в котором лежало что-то завернутое в шелковый носовой платок и перетянутое толстым шнуром. Когда инспектор развязал узлы, пакет развернулся и в руках у полицейского оказались три пачки старых, желтых, обесцвеченных временем писем, завязанных старыми галстуками и потертыми шелковыми шнурками. Все до одного они были адресованы «М. Анатолю де Виллону» и, без сомнения, были написаны женской рукой.

Клик взял одну из пачек, внимательно осмотрел подпись, добавленную в конец письма, а затем передал его суперинтенданту Нэкому.

– Вот и ответ на вопрос, – объявил он. – Бедная, несчастная душа! Клянусь богом, она больше не должна страдать. А ведь он продал ее… продал ее жизнь за эти деньги.

Суперинтендант Нэком не произнес ни слова. Он всего лишь взглянул на подпись на первом письме, судорожно вздохнул и застыл, словно окаменев.

– Пойдемте! – позвал его инспектор Клик, словно в очередной раз собираясь привести в чувство. – Не хочу больше находиться в одной комнате с этим мертвым зверем… Тем, кто портит все, к чему прикасается. Да ей-богу, этот человек и в самом деле был отъявленным негодяем!

Он развернулся и вышел из комнаты, а потом и из дома, направившись к воротам, возле которых его и Нэкома ожидал лимузин.

На полпути суперинтендант догнал его.

– Инспектор Клик, мой дорогой, – позвал он сыщика, схватив за руку, словно больше всего хотел привлечь его внимание. – Но что же нам теперь делать, во имя небес? Скажите! Ее муж – мой друг. Он верит ей, любит ее, и я полагаю… нет, я уверен… она его тоже любит. Не лучше ли нам обратиться к чему-то более высокому, чем несовершенные человеческие законы?

– Да, – согласился инспектор Клик. – В нашем мире есть и бог, и гуманизм… Эта несчастная заплатила за все, и неоднократно, как любая женщина, допустившая в своей жизни подобные ошибки. Но если бы это было в моей власти, я бы сделал так, чтобы ей больше не пришлось платить по этому счету. Кроме того, я хочу сообщить вам, что составлю отчет об этом преступлении таким образом, что ее тайна сохранится.

– И я помогу вам в этом, старина. Тут я буду с вами заодно, – заверил сыщика суперинтендант Нэком, стараясь говорить так, чтобы его голос звучал как можно внушительнее. – Не потому, что ее муж – мой друг… Да, мой друг, а потому что… потому что она – настоящая женщина!

– И они прошли тяжелый и долгий путь, – добавил инспектор Клик. – Так пускай хоть в конце этого долгого пути им светят лучи солнца. Вы понимаете, что я имею в виду?.. Она назначила негодяю встречу в особняке Глира. Потому что это пустынное и очень удобное место. И я думаю, он специально спрятал письма, так как боялся, что кто-нибудь попытается украсть их.

Видимо, он пришел на встречу раньше и, увидев, что это за место… Впрочем, я расскажу все это вам чуть позже, а пока нам нужно поспешить к генералу Рейнору.

– Рейнор! – пробормотал господин суперинтендант Нэком. – Конечно, он не был тем, кто…

– …совершил это убийство, – закончил Клик. – Нет, к счастью для себя, он обнаружил, что преступление уже произошло. Но он хотел заполучить именно эти письма… Вот мы наконец-то в лимузине. А теперь, Леннард, отвези нас назад как можно быстрее.

В рекордное время водитель домчал их до ворот, где их в тени стены уже ожидал Доллопс.

– Вот и вы, наконец, господин Клик. Я уже волноваться начал… – заговорил Доллопс, а потом неожиданно остановился, ожидая, что скажет инспектор.

– Для разговоров теперь нет времени, Доллопс. Мы как раз идем по следу, и счет идет на секунды. Садитесь в лимузин, и пусть Леннард отвезет нас к Клаверингам. Напомните мисс Лорн уговорить леди Кэтрин оставаться вдали от всего происходящего, пока я сам не заеду за ними. Понятно?

– Да, сэр. Но вы не сказали, что мне делать дальше.

– Ступайте домой и ложитесь спать. Это всё. Доброй ночи.

Юноша и лимузин исчезли подобно вспышке.

– Пойдемте, господин Нэком. Давайте нанесем визит вежливости генералу, – предложил инспектор Клик, а потом приоткрыл незапертые ворота и зашел на территорию усадьбы.

Суперинтенданту ничего не осталось, как следовать за ним.

Глава XXXI. Истина

В закрытой библиотеке с плотно занавешенными окнами генерал Рейнор в полном одиночестве расхаживал из угла в угол. Судя по виду, он находился на грани нервного срыва. Его лицо казалось совершенно измученным, взгляд метался по комнате всякий раз, когда легкий сквозняк начинал раскачивать занавеску, закрывающую приоткрытое французское окно. Но глаза генерала тускнели, как только занавеска возвращалась в исходное положение, сообщая тем самым, что ночной гость, которого ждал хозяин, так и не появился.

– Ждет, как вы можете заметить, – шепотом объявил Клик, когда он вместе с суперинтендантом Нэкомом выскользнули из теней деревьев. – Бедный старик. Как он, должно быть, мучается… Вперед! Шире шаг! И постарайтесь не шуметь, пока не окажемся прямо под окном. Скоро наступит конец его ожиданиям.

Очевидно, генерал думал точно так же, когда через несколько мгновений услышал шаги инспектора Клика и суперинтенданта по гравию. Он остановился и прислушался, чтобы удостовериться, что неизвестные направляются к окну, а не в сторону парадного входа. Тогда, глубоко вздохнув, он прошептал:

– Неужели это вы? Вы наконец пришли?

Генерал шагнул к окну, отдернул в сторону занавеску, так что терраса под окном оказалась залитой светом.

Свет высветил и двух мужчин – инспектора Клика и суперинтенданта Нэкома, стоявших внизу, прямо напротив французского окна.

Генерал неожиданно побледнел, а потом, когда узнал инспектора Клика, его лицо исказилось от ярости.

– В самом деле, господин Барч, мне кажется, что ваши шутки зашли уже слишком далеко, – он произнес это, едва сдерживая гнев. – Позвольте мне сказать, что мы не привыкли принимать гостей, которые бродят по ночам по окрестностям усадьбы, а потом неожиданно появляются под утро с неизвестными людьми.

– Понимаю вас, – согласился Клик. – Но закон не препятствует любому человеку идти спать когда ему заблагорассудится, господин генерал…

– Закон! Закон? – неожиданно генерал испугался. Он отступил, словно кто-то невидимый ударил его. Его лицо разом побледнело. – Какая нелепость! При чем тут закон? Что происходит с вами, господин Барч?

– Клик, если хотите знать правду, господин генерал… Инспектор Клик из Скотланд-Ярда. Пришло время раз и навсегда снять маску Филиппа Барча.

– Клик? Клик? – Голос генерала напоминал свист ветра. – Боже мой! Вы и есть тот самый человек? Вы? И все это время вы были здесь, в моем доме… Мой бог! Это конец!

– Да, боюсь, это так, генерал, – ответил инспектор Клик и, пройдя мимо него, вошел в комнату через французское окно. – Если вы танцуете с дьяволом, будьте уверены – когда-нибудь он придет по вашу душу. Вчера вечером вам аукнулось одно из увлечений вашей молодости. Вчера вечером был убит человек, который… стоп! Двери не спасут вас от заслуженного возмездия.

Бежать бессмысленно! Джентльмен, стоящий рядом со мной, – суперинтендант Нэком, начальник Скотланд-Ярда. Так что можете быть уверены – вы никуда не денетесь. Кроме того, почему вы собрались бежать? Ни вашей жизни, ни вашей чести ничего не угрожает, и ваша жена и сын всенепременно узнают о том, как вы обошлись с ними. О том, что вы намеренно их усыпили.

– Боже мой! – генерал отступил и буквально рухнул на стул.

– Правильно, – согласился Клик. – Посидите, генерал, наберитесь сил, они вам еще понадобятся. Тем более что я хотел бы вам кое-что рассказать. И господин Нэком заодно послушает. Но сначала, чтобы мы чувствовали себя совершенно спокойно, комфортно и не отвлекались, позвольте мне принять меры предосторожности.

Вернувшись к окну, он плотно запахнул занавески.

– Генерал, – продолжал сыщик, вновь обернувшись к хозяину усадьбы, – законы общества, те самые законы, определяющие «цивилизованность», – довольно гнилая вещь. Если женщина в юности допускает ошибку, она должна будет платить за это всю свою оставшуюся жизнь… жить в горе, слезах и вечном позоре. Если бы тот же самый закон действовал в отношении мужчин и они должны были бы платить за грехи молодости точно так же, как женщины, – как вы считаете, не были бы вы и по сей день холостым? Мужчина может найти искупление, но не женщина. Она должна всю свою юность хранить чистоту, не запятнанную ни единым грехом. Вероятно, вы, генерал, были ничуть не хуже любых девяноста девяти человек из каждой сотни, но… – Тут инспектор пожал плечами и замолчал.

Неожиданно он повернулся и вытащил пачку писем из бокового кармана пиджака, а потом бросил их пораженному генералу.

– Отнесите их леди Клаверинг, и пусть она сожжет их собственноручно, – произнес Клик. – Вот письма, ставшие причиной преступления, произошедшего прошлой ночью, – письма от симпатичной школьницы. Она совершенно невинно писала лейтенанту Рейнору, тогда служившему на Мальте. Все это происходило много лет назад. Письма были украдены человеком, который умер под именем графа Франца де Лувизана.

Подавшись вперед на стуле, генерал схватил письма, тяжело дыша.

– Вы знаете?.. Вы все знаете? – проговорил он дрожащим голосом, побледнев; теперь Рейнор выглядел совершенно ужасно. – Есть хоть что-то, что могло ускользнуть от вас?.. Вы знаете, что этот человек, де Лувизан, шантажировал ее?

– Да, генерал, знаю. Но источник, из которого я узнал обо всем этом, не столь экзотичен, как вы себе представляли. Отчасти я узнал о письмах от вашего сына, частично от лорда Улмера.

– Лорд Улмер? Лорд Улмер? Что он об этом может знать? Он-то тут при чем? Я его едва знаю, несмотря на его отношение к моей жене.

– Однако он знает много больше, чем вы можете предположить, генерал. Он ведь тоже побывал в заброшенном особняке Глира вчера вечером. Он пошел туда, желая, как и вы, мой друг, избавиться от графа Франца де Лувизана, даже если придется пойти на преступление, чтобы добиться своей цели.

– Лорд Улмер! Лорд Улмер! – повторил генерал в замешательстве. – При чем тут он? Почему он должен бояться этого человека?

– Совершенно верно… Поскольку вы многого не знаете. Так вот, этот самый лорд Улмер имеет столько же прав называться лордом, как я, к примеру.

– Самозванец! – задыхаясь, в один голос воскликнули генерал и господин суперинтендант.

– Да, самозванец, – спокойно подтвердил Клик. – Я сразу узнал его, как только оказался с ним лицом к лицу. Одно время его называли Паулем Пантерой, хотя настоящее его имя было Пауль Бертон. Он был апашем, спутником Марго – королевы апашей, самой известной преступницы Парижа. Этот человек, Пауль, одно время служил камердинером у настоящего лорда Улмера – вероятно, когда тот проживал в Париже. Затем он отправился за ним в Аргентину. Кроме того, Пауль прихватил с собой кое-что из товаров и вверительные грамоты другого апаша – Фердинанда Ловецкого, который изготавливал специальную краску для волос «Джетанола». Фердинанд был убит, когда отказался передать апашам неожиданно свалившееся ему на голову наследство. Настоящий лорд Улмер помог Паулю бежать. Но уже в Аргентине досточтимый аристократ погиб или был убит; один бог только знает, что там случилось. А потом Пауль решил вернуться в Европу, в Англию, назвавшись лордом Улмером. В этом он преуспел. Вы и ваша жена видели почтенного лорда давным-давно, так что, вооруженный всеми необходимыми бумагами, он с легкостью выдал себя за настоящего дворянина. И все было бы замечательно, если бы он лоб в лоб не столкнулся с графом де Лувизаном, который сам был самозванцем.

После этого один жулик стал угрожать другому, только вот все козыри были на руках у Франца де Лувизана. Это был его план – жениться на леди Кэтрин. Лорд Улмер вынужден был подчиниться, так как боялся, что его передадут в руки полиции как самозванца – или, что еще хуже, выдадут Марго. Он играл на чувствах Кэтрин, заставил ее бросить молодого Клаверинга и выйти замуж за самозваного графа. К сожалению или, возможно, к счастью, де Лувизан в последний момент поссорился с ним. У него были и другие планы, связанные с этими письмами…

– Боже мой! Теперь я начинаю понимать… – задохнулся генерал. – Де Лувизан вел двойную игру. Эти письма были моими. Он умудрился украсть их у меня на Мальте. Нет, в этих письмах нет ничего такого, но леди Клаверинг… она и я… мы считали себя влюбленными, много лет назад, и она боялась, что Филипп Клаверинг, настоящий человек чести, мог отвернуться от нее и прервать дружбу со мной. Это было бы ударом для нас обоих. А этот негодяй продолжал угрожать, что передаст письма сэру Филиппу или самой Марго. Я едва не сошел с ума, когда леди Клаверинг сообщила мне, что собирается встретиться с этим негодяем. Однако я получил записку слишком поздно – и напрочь утратил способность мыслить здраво… Мысли спутались… смешались. В тот момент, когда лакей передал мне письмо, я стоял перед зеркалом в своей комнате и готовился ко сну. Думаю, вы знаете, что я использую краску для усов. Ведь так, господин Клик? Когда первый шок прошел, я пригладил волосы, использовав вместо лака краску. Видимо, перепутал от волнения. Не помню, как я попал в особняк Глира… все было как в тумане.

– Такое часто бывает при подобных обстоятельствах, генерал. Такие события часто вызывают шоковое состояние. Вы в самом деле ни за что не отвечаете и в самом деле не могли дать отчет своим действиям, почему вы оказались в том доме, а в руках у вас все еще была баночка с краской для усов… Вы помните, что делали там?

– Да. Хотя я не очень понимал, что происходит, пока не оказался на месте.

– Гм-м-м! Что-то я разболтался. А струна? Откуда она взялась?

– Струна, господин Клик?

– Да, часть струны. Думаю, вы, генерал, по пути машинально прихватили обрывок струны. Вы же принесли ее в тот дом, так?

– О боже мой, откуда вы все это знаете? Никто, никто на земле не мог вам все это рассказать, господин Клик, ни одной живой души там не было… Но все так и случилось. И когда я вошел, то нашел леди Клаверинг…

– …в бледно-зеленом атласном платье и нижней розовой газовой юбке?

– Да. Когда я очутился там, она как раз сидела в беседке с тем самым негодяем. А краска для усов и струна все еще были у меня в руках. В какой-то миг я понял, что эти вещи совершенно бесполезны, и бросил их на пол.

– Так я и подумал, – продолжал инспектор Клик. – Убийца нашел их и, что самое главное, использовал.

– Убийца? – Генерал внимательно посмотрел на инспектора Клика. – Вы и это знаете? Кто он, этот таинственный убийца? Почему он убил того негодяя? Почему пришпилил тело к стене?

– Мы дойдем и до этого, генерал, – ответил инспектор Клик. – А пока поговорим о вас… О том, что делали лично вы. Лучше объясните, почему после того, как обещали леди Клаверинг не возвращаться в особняк Глира, вы все равно оказались там, нарушив данное слово?

– Да, я вернулся, господин Клик. Вернулся, чтобы сделать последнее усилие… Негодяй, по-моему, с пользой использовал это время, потому что когда я пришел, то услышал удары молотка.

Увидев меня, он словно взорвался. Прыгнул ко мне, будто дикий зверь. «Шпионишь! – заорал он. – Я тебя проклинаю! Лучше скажи, что ты видел?.. Ни она, ни ты не избавитесь от меня. Она уже в моей власти, будешь и ты!» Он попытался меня ударить, я увернулся. Тут что-то просвистело у меня над головой. Он чуть не снес мне полголовы. А когда он размахнулся для следующего удара, я что есть силы врезал ему в челюсть. Отлетев, он ударился затылком о каминную полку. Мне показалось, что он потерял сознание. Он сполз по стене на пол. В какой-то миг я даже подумал, что убил его, но почти сразу понял, что только оглушил. В самом деле, он вскоре стал выказывать признаки жизни. А потом я услышал, как кто-то пробирается через сад, и постарался как можно скорее убраться оттуда. По дороге домой я никого не встретил, и вы представить себе не можете, как я был удивлен, когда утром узнал об убийстве. Тогда я корил себя, что именно я убил этого человека. Он ведь мог умереть и после того, как я его оставил. Тогда, уже утром, я отправился на место преступления и убедился, что негодяй был найден прибитым к стене, да еще расписанным какими-то числами. А раз так, то его убил кто-то другой.

Но только моя жизнь с этого момента превратилась в настоящий кошмар.

– Полностью верю, – заверил генерала Клик. – Вы дорого заплатили за свое «безумие». Но если вы совершаете глупость, то должны отвечать за это, господин генерал. Божеские законы в этом аспекте более совершенны, чем человеческие. А я… всего лишь инструмент – иногда тут, иногда там… – Он пожал плечами и выразительным жестом убрал за спину обе руки. – Произошло убийство, и закон требует, чтобы кто-то заплатил жизнью за отнятую жизнь. А моя обязанность как человека, служащего закону, состоит в том, чтобы повесить убийцу, даже учитывая то, что жертва, возможно, заслужила смерть двадцать раз и мир стал бы лучше, избавившись от такого негодяя. Генерал… – Но тот неожиданно отшатнулся от инспектора Клика, откинувшись на спинку стула. – Но, генерал, человек, занимающийся такими делами, должен быть как из железа, холодным, бесстрастным, несгибаемым – простой механизм для исследования загадок и совершения возмездия. Такой человек не должен быть сентиментальным, он не должен делать из убийцы героя, даже если тот делает благое дело. Преступник должен ответить, даже если, совершив преступление, сделал благое дело.

Генерал все еще внимательно смотрел на инспектора Клика. Своим уверенным и спокойным голосом тот словно загипнотизировал его.

– Генерал, – продолжал инспектор после краткой паузы. – Вы должны понимать, что если убийца графа де Лувизана предстанет перед судом, тайна леди Клаверинг тут же будет раскрыта. Я, конечно, попытаюсь оградить вас и леди Клаверинг, если смогу. Но я – инструмент закона и должен ему повиноваться. Я не смогу скрыть различные факты из жизни убийцы, вашей или леди Клаверинг, если меня заставят отвечать на вопросы перед коллегией присяжных, генерал. Я знаю убийцу, знаю мотивы и попробую оградить вас, использовав все свое умение.

– Выходит, вы предполагаете, что именно Пауль Бертон, назвавшийся лордом Улмером, совершил оба преступления; он убил охранника и де Лувизана? К тому же вы сказали, что сам де Лувизан вел двойную игру. Он угрожал разоблачить леди Кэтрин и отдать письма Марго, таким образом заслужив ее прощение, а после женитьбы разделить полученные деньги с другими апашами…

– Лорд Улмер пришел в особняк Глира чуть раньше, чем вы и леди Клаверинг. Он был свидетелем того, что не видели вы, – того, что де Лувизан делал, пока вы отсутствовали. Именно он и подобрал ту струну, что вы случайно принесли с собой и бросили, убежав и оставив негодяя без сознания. Пауль Бертон, которого вы знали под именем лорда Улмера, поймал его и задушил, пока тот не пришел в себя. Потом он приколотил его к стене тем же самым молотком – оставил знак-предупреждение людям Марго, если Лувизан и в самом деле поддерживал контакт с кем-то из них. Однако еще до вашего появления де Лувизан спрятал письма под полом. Пауль следил за ним, но тут его спугнул кто-то идущий через сад. Он решил было, что это то ли охранник, то ли полицейский, привлеченный шумом в заброшенном доме. Однако это была всего лишь леди Кэтрин Фордхэм, которая во сне брела через сад. У убийцы не было времени забрать письма, поэтому он не придумал ничего лучшего, как записать цифры на рубашке мертвеца…

– И что же они значили, господин Клик? – воскликнул суперинтендант. – Что они означают?

– Очень просто. Этот шифр часто применяют апаши. Я помню его и перевел таким образом: 2х4х1х2, что означает: «Спрятанные вещи под девятой доской паркета». То есть, Бертон подразумевал, что если Марго прибудет в особняк, она должна знать, где письма и что их оставил кто-то из апашей. А прибитый к стене труп стал бы для Марго своего рода предупреждением, чтобы она не рискнула преследовать убийцу. Де Лувизан ведь и в самом деле вызвал ее из Парижа; правда, я сомневаюсь, что она вот так взяла и приехала, даже если вовремя получила весточку про лорда Улмера. Что до убийцы, то, скорее всего, он сам собирался позже вернуться за письмами, а вчера ночью, сбежав, в самом деле столкнулся с охранником. Он ранил его и воспользовался его одеждой, а потом зарыл эту одежду в подвале ваших знаменитых развалин. Вы, генерал, с легкостью найдете ее там.

Внезапно где-то в глубине дома раздался звук, напоминающий громкий хлопок. Генерал дернулся всем телом.

– Боже! Что это было? – испуганно выдохнул он.

– Вот и погиб убийца де Лувизана. Генерал, я надеюсь, ваша и леди Клаверинг тайна так и останется тайной, – напомнил Клик. – Идите туда и будьте на месте трагедии, прежде чем там появится прислуга.

Инспектор последовал из библиотеки вверх по лестнице к комнате лорда Улмера и открыл дверь ключом, который до сих пор находился в его кармане. То, что открылось им, выглядело довольно странно. Было совершенно очевидно, что кто-то связал и надел наручники на лорда Улмера, или Пауля Бертона, но тому удалось освободиться и дотянуться до ящика, в котором, скорее всего, хранился заряженный револьвер, и таким образом избежать наказания.

– Пусть тайны прошлого останутся в прошлом, – спокойно проговорил Клик. – Общественности можно объявить, что один самозванец убил другого, а потом застрелился сам. Думаю, закон вполне устроит такая версия.

Наклонившись, инспектор Клик снял с мертвеца наручники, и генерал глубоко вздохнул от облегчения, в то время как пораженные обитатели дома стали собираться на площадке второго этажа.

Загадка ночи оказалась решена, а истина скрыта в могиле.

Через час, после того как все разошлись, генерал, Клик и Нэком вновь вернулись в библиотеку, продолжая обсуждать события этой бурной ночи.

– Вы не должны так уж восхвалять мой детективный гений, – заверил генерала инспектор. – Я и сам окончательно понял, что к чему лишь когда столкнулся лицом к лицу с Паулем Бертоном. Припертый к стенке, он подсказал мне недостающие факты… Так вот, как я уже говорил, чтобы выбраться из особняка Глира, ему пришлось убить охранника. Он подстрелил несчастного, а потом буквально содрал с него форму и использовал трюк, которым обычно пользовался Неуловимый взломщик. Пауль Бертон изучил этот прием еще в былые времена. Однако, судя по всему, он переборщил. Вы знаете, что удары этого негодяя оказались слишком сильны и настоящий охранник умер. Еще одна смерть добавилась к списку его злодеяний. Признаюсь, я сначала никак не мог понять, какую роль в этом деле играла леди Кэтрин, но был уверен, что вчера ночью на месте преступления побывали две дамы. Во время одной из своих прогулок по дому я заглянул в комнату мисс Кэтрин и увидел там испачканный плащ с горностаевым манто. А так как я примерно понял состояние влюбленных, то предположил, что леди Кэтрин могла оказаться лунатиком – не слишком понимая, что делает, она бродила во сне. И, что главное, моя догадка полностью подтвердилась. Боюсь, я доставил вам много неприятных минут, генерал, но у меня не было другого выхода, мне нужно было одновременно находиться в нескольких местах. Однако, полагаю, мы можем согласиться с бессмертным Шекспиром: «Все хорошо, что хорошо кончается…»

Неожиданно Клик отвернулся, заложил руки за спину, словно собираясь уходить. Генерал же все еще внимательно смотрел на детектива, и в глазах его читался живой вопрос.

Заметив это, инспектор широко улыбнулся.

– Доброй ночи, а точнее, доброго утра, – мягко сказал он. – До свидания. Мне и господину Нэкому еще ехать в город, и возможно, по пути нам придется заехать в особняк Клаверингов, благо он рядом. Нужно же сообщить леди Кэтрин о смерти ее «отца». Думаю, она не слишком огорчится, особенно когда узнает, что ее вновь обретенный отец был всего-навсего самозванцем. Но нужно закончить эту историю. Еще раз доброй ночи, генерал.

Клик выдержал краткую паузу, а потом его взгляд встретился со взглядом Рейнора, и инспектор понял, что старый военный отлично понимает, что он имеет в виду. Тогда еще раз, кивнув генералу, он по-приятельски махнул рукой суперинтенданту Нэкому, который все это время простоял на заднем плане, а потом по-военному повернулся на пятках и скрылся в темноте.

Загадка ночи была решена, и можно было заняться более приятными вещами, наслаждаясь спокойной жизнью.