Текст книги "Хищные птицы"

Мгновенно восстановив равновесие, он отпрыгнул от тела Маацукера как раз в тот момент, когда прозвучал следующий выстрел, и дробь промчалась рядом с его головой. Стрелявший солдат уже держал в пальцах пороховницу, пытаясь перезарядить мушкет, и Хэл бросился на него. Мушкетер испуганно вскинул голову, уронил разряженный мушкет и развернулся, чтобы убежать.

Хэл на этот раз не стал действовать острием клинка и рубанул солдата по шее пониже уха. Клинок рассек шею до кости, и плоть сбоку раскрылась, как ухмыляющийся красный рот. Солдат упал, не издав ни звука. Но кусты вокруг него уже зашуршали, заполняясь фигурами в зеленом. Хэл сообразил, что солдат, должно быть, не меньше сотни. Это была не рейдерская группа, а настоящая маленькая армия, спешащая к их лагерю.

Он услышал крики тревоги и ярости, и мушкеты принялись палить уже безостановочно, в основном неведомо куда, но некоторые выстрелы срезали ветки по обе стороны от него, когда он со всех ног бросился бежать.

В общем грохоте Хэл расслышал зычный командный голос:

– Поймать этого человека! – ревел мужчина на голландском. – Не дайте ему сбежать! Он мне нужен!

Хэл оглянулся в ту сторону, откуда раздавался голос, и чуть не споткнулся от потрясения, увидев Корнелиуса Шредера, который преследовал его между деревьями. Шляпа и парик слетели с головы полковника, но ленты и кушак его чина сверкали золотом. Бритая голова блестела, как яичная скорлупа, а усы сильно дрожали от бега. Для такого крупного человека двигался он чрезвычайно быстро, но страх придал ногам Хэла скорости.

– Я тебя достану! – пронзительно кричал Шредер. – На этот раз тебе не уйти!

Хэл еще поднажал, и вот уже впереди за деревьями показались укрепления их лагеря. Там было пусто, и Хэл сообразил, что его отец и все остальные должны находиться у лагуны, под сильным огнем двух военных кораблей.

– К оружию! – закричал он на бегу.

Шредер мчался буквально в десяти шагах за ним.

– Все ко мне! Атака с тыла!

Ворвавшись в лагерь, Хэл, к своему облегчению, увидел Большого Дэниела и с десяток матросов, которые услышали его зов и откликнулись на него. Они бежали с берега. Хэл тут же повернулся к голландцу.

– Ну давай! – крикнул он, становясь в боевую позицию.

Но Шредер резко остановился, увидев матросов с «Решительного», и сообразил, что слишком обогнал своих солдат и оставил их без командира, а против него самого оказалось не меньше дюжины мужчин.

– Опять тебе повезло, щенок! – рыкнул он на Хэла. – Но не успеет кончиться этот день – мы еще встретимся!

Большой Дэниел, находясь уже шагах в тридцати от Хэла, вскинул мушкет. Он прицелился в Шредера, но когда щелкнул замок мушкета, полковник пригнулся и стремительно развернулся на пятках, и пуля пролетела высоко над ним. А он, все так же пригибаясь, метнулся обратно в лес, где приказал своим рассыпавшимся между деревьями мушкетерам собираться вместе.

– Мастер Дэниел! – задыхаясь, выкрикнул Хэл. – У голландцев большой отряд! В лесу полно солдат!

– Сколько?

– Сотня или больше. Там!

Хэл показал на первые зеленые мундиры, бежавшие в их сторону. Они останавливались только для того, чтобы выстрелить и перезарядить мушкеты, а потом снова бросались вперед.

– И что еще хуже – в заливе два боевых корабля, – сообщил ему Дэниел. – Один из них – «Чайка», но вот второй – голландский фрегат.

– Я их видел с холма. – Хэл перевел дыхание. – Нас превосходят в огневой силе спереди и количественно с тыла. Мы не можем здесь оставаться. Они подойдут через минуту. Скорее на берег!

Разноцветные солдаты за их спинами горланили и выли, как стая гончих псов, когда Хэл повернулся и бегом повел своих людей к берегу. Пули и дробь свистели вокруг них, выбивая комья из влажной земли буквально возле их пяток, заставляя бежать быстрее.

За деревьями юноша уже видел земляные насыпи перед пушками и клубы дыма. Он даже различал головы своих артиллеристов, перезаряжавших кулеврины. А в лагуне двигался к берегу величественный голландский фрегат, тоже окутанный пороховым дымом. На глазах у Хэла фрегат развернулся бортом к ним, и снова из всех его бойниц вырвались огромные вспышки огня. Через несколько секунд грохот канонады и поток картечи донеслись до них.

Хэл содрогнулся в вихрях потревоженного воздуха, в ушах у него зазвенело. Вокруг падали целые деревья, а ветки и листва просто сыпались дождем. Прямо перед собой Хэл увидел, как снаряд угодил в их пушку и перевернул ее. Тела двух матросов «Решительного» взлетели в воздух.

– Отец, где ты?

Хэл кричал во все горло, чтобы его можно было услышать в этом аду. И вот сквозь весь грохот до него донесся голос сэра Фрэнсиса.

– К орудиям, ребята! Целимся в бойницы голландца! Покажем этим сырным головам настоящее английское приветствие!

Хэл спрыгнул в орудийную яму к отцу и энергично потряс сэра Фрэнсиса за руку.

– Где тебя носило, мальчишка? – Сэр Фрэнсис оглянулся на него, но, когда увидел кровь на одежде сына, не стал ждать ответа. – Бери на себя пушки на левом фланге. Направляй огонь…

Перебив его, Хэл на одном дыхании выпалил:

– Эти корабли – просто отвлекающий маневр, отец! Настоящая опасность – с тыла! Лес битком набит голландскими солдатами, их там сотни! – Он показал свой окровавленный клинок. – Они будут здесь через минуту.

Сэр Фрэнсис отреагировал мгновенно:

– Беги вдоль орудий. Прикажи каждой второй пушке развернуться, и пусть их заряжают картечью. Другие пушки будут обстреливать корабли, но ты должен отбить атаку с тыла. Приказ об огне я отдам сам. Бегом!

Хэл еще не успел выбраться из ямы, как сэр Фрэнсис заговорил с Большим Дэниелом:

– Бери своих людей и всех, кого сможешь найти, и возвращайся назад, задержи тыловую атаку!

Хэл мчался вдоль линии, останавливаясь у каждого орудия, чтобы выкрикнуть приказ, и тут же бросаясь бежать дальше. Грохот корабельных пушек и ответный огонь с берега оглушали и сбивали с толку. Хэл покачнулся и едва не растянулся на земле, когда снаряды с черного фрегата пронеслись над ним, подобно дьявольскому шквалу, разлетевшись по лесу и вспахав землю вокруг него. Юноша потряс головой, чтобы прийти в себя, и понесся дальше, огибая и перепрыгивая упавшие стволы.

Когда он обежал все орудийные укрепления и предупредил артиллеристов, они начали разворачивать пушки, нацеливая их на лес. Оттуда уже доносился мушкетный огонь и яростные крики: Большой Дэниел и его маленький отряд матросов сражались с первыми солдатами, появлявшимися из леса.

Хэл добрался до ямы в конце линии и спрыгнул вниз, к Эболи, который там командовал. Эболи поднес тлеющий фитиль к запалу. Пушка подпрыгнула и загрохотала. Когда их окутало вонючим дымом, Эболи усмехнулся Хэлу. Его темное лицо стало еще темнее от сажи, глаза налились кровью от едкого дыма.

– Э! Я уж думал, ты не вырвешься со сладкой полянки вовремя, чтобы поучаствовать в драке! Боялся, что мне придется пойти в ту пещеру и высечь тебя как следует!

– Ты бы так не ухмылялся, если бы тебе в зад влетела мушкетная пуля, – мрачно ответил Хэл. – Мы окружены. В лесу за нами полно голландцев. Дэниел их удерживает, но это ненадолго. Их там сотни. Разверни эту штуку в обратную сторону и заряжай картечью.

Когда пушку перезарядили, Хэл продолжил отдавать приказы.

– У нас времени только на один выстрел, потом мы нападем на них в дыму, – сказал он, длинным шомполом забивая заряд.

Как только он выдернул шомпол, один из моряков поднял тяжелый парусиновый мешок со свинцовыми шариками и засыпал их в ствол пушки.

Хэл подтолкнул их, чтобы они как следует улеглись на порох. Потом они пригнулись за парапетом по обе стороны пушки, чтобы не очутиться там, куда она откатится в момент отдачи, и всмотрелись в лес. Они слышали звон стали и бешеные крики, когда Дэниел начал отступать перед контратакой зеленых мундиров. Мушкеты палили без передышки, люди Шредера быстро перезаряжали их и снова бежали вперед.

Теперь уже сквозь деревья стали видны матросы «Решительного». Дэниел возвышался над остальными; он нес на плече одного раненого, придерживая его одной рукой, а другой размахивал абордажной саблей. Зеленые мундиры крепко напирали на него и его людей.

– Готовьсь! – крикнул Хэл стоявшим рядом, и они пригнулись за парапетом с пиками и саблями в руках. – Эболи, не стрелять, пока Дэниел не уйдет с линии огня!

Но Дэниел вдруг бросил свою ношу и повернулся к солдатам. Он ринулся прямо в гущу врагов и разметал их несколькими взмахами своей огромной сабли. Потом подбежал к раненому моряку, снова вскинул его на плечо и помчался туда, где притаился Хэл.

Хэл окинул взглядом линию пушечных редутов. Хотя направленные на корабли пушки продолжали палить по лагуне, каждая вторая пушка смотрела на лес, выжидая момента, чтобы обрушить огненный шквал на подступающую пехоту.

– На такой малой дистанции картечь не успеет разлететься, а они держат расстояние, – пробормотал Эболи.

– Шредер неплохо ими командует, – мрачно согласился Хэл. – Мы не можем рассчитывать, что собьем многих одним залпом.

– Шредер! – Эболи прищурился. – Ты о нем не говорил.

– Вон он!

Хэл показал на высокую фигуру без парика, стремительно шагавшую между деревьями в их сторону. Кушак полковника блестел, усы ощетинились, когда он подгонял вперед своих мушкетеров.

Эболи фыркнул:

– Это настоящий черт. С ним так просто не совладать.

Он сунул под пушку железный брусок и на несколько градусов развернул ствол, стараясь нацелиться в полковника.

– Постой на месте, – пробормотал он. – Постой немножко, просто чтобы я успел выстрелить…

Но Шредер носился вдоль рядов своих людей, размахивая руками. Он теперь был настолько близко, что Хэл слышал его голос:

– Держите строй! Не останавливайтесь! Продолжайте стрелять!

Видно было, что он полностью владеет ситуацией, руководя этим решительным, заранее рассчитанным наступлением. Видимо, солдаты знали о стоявших впереди пушках, но без колебаний шли вперед, не ослабляя огня.

Они приблизились уже достаточно, чтобы Хэл мог рассмотреть их лица. Он знал, что компания набирает свои войска в восточных колониях, и действительно, лица многих из приближавшихся солдат имели азиатские черты. Глаза у них были темными и раскосыми, а кожа – цвета темного янтаря.

Хэл внезапно осознал, что огонь двух военных кораблей утих, и быстро оглянулся через плечо. Он увидел, что и черный фрегат, и «Чайка» уже стоят на якорях в кабельтове или около того от берега. Их орудия молчали, и Хэл сообразил, что Камбр и капитан фрегата, должно быть, обменялись некими сигналами со Шредером. И корабли прекратили огонь из страха перебить собственных людей.

«Это дает нам небольшую передышку», – подумал он и снова стал смотреть вперед.

Команда Дэниела оказалась основательно обескровлена: они потеряли половину своих людей, а уцелевшие были откровенно измотаны. Они уже еле тащились, многие с трудом передвигали ноги. Рубахи на всех промокли от пота и крови из ран. Один за другим они падали на парапет и, едва дыша, валились через него в орудийную яму.

Лишь Дэниел казался неутомимым. Он передал раненого артиллеристам и уже готов был развернуться и снова броситься на врага, но Хэл его остановил:

– Иди сюда, здоровенный осел! Дай нам слегка их рассеять маленьким зарядом картечи. А потом можешь снова кидаться в драку.

Эболи все еще пытался нацелиться на ускользавшую фигуру Шредера.

– Он заслуживает половины этой картечи, – бормотал он себе под нос на своем языке.

Но Хэл уже не обращал на него внимания; он в тревоге старался рассмотреть своего отца на дальнем укреплении и получить от него какие-нибудь указания.

– Бог мой, он им позволяет подойди слишком близко! – волновался он. – Выстрел издали дал бы картечи возможность рассеяться как следует, но я не могу открыть огонь без его приказа!

Потом он снова услышал голос Шредера:

– Передний ряд! Готовься к огню!

Пятьдесят человек послушно упали на колени прямо перед парапетом, приготовив мушкеты.

– Ребята, готовься! – негромко сказал Хэл матросам, столпившимся вокруг него.

Он теперь понял, почему отец до этого момента не спешил давать залп: он ждал, когда нападающие разрядят свое оружие, и тогда у него появится небольшое преимущество, пока они заняты перезарядкой.

– Внимание! – повторил Хэл. – Ждем их залпа!

– Оружие к плечу! – крикнул Шредер во внезапно наступившей тишине. – Целься!

Ряд стоящих на одном колене солдат подняли мушкеты и прицелились в парапет. Голубой дымок тлеющих фитилей кружил над их головами. Они прищурились.

– Пригнись! – крикнул Хэл.

Матросы в орудийной яме нырнули за парапет – как раз в тот момент, когда Шредер рявкнул:

– Огонь!

Продолжительный, неровный залп мушкетного огня прогрохотал над пригнувшимися матросами, свинцовые пули просвистели над их головами и врезались в земляной вал. Хэл вскочил и посмотрел на другой конец линии. Он увидел, как отец вспрыгнул на парапет, обнажив саблю, и хотя до него было слишком далеко, чтобы расслышать его приказ, жесты и без того были понятны.

– Огонь! – закричал Хэл во всю силу своих легких.

Ряд пушек изрыгнул мощные клубы дыма, огня и свистящей в воздухе картечи. Она пронеслась по тонкой зеленой линии голландской пехоты.

Прямо перед собой Хэл увидел, как одного из солдат ударило всей силой залпа. Солдата разорвало в клочья, во все стороны полетели зеленые обрывки мундира и красно-розовые куски плоти. Голова взлетела высоко в воздух, потом упала на землю и покатилась, как детский мяч. После этого все затянуло густым облаком дыма… Хотя в ушах Хэла все еще грохотали отзвуки выстрела, он слышал крики и стоны раненых, разносившиеся в вонючем пороховом тумане.

– Вперед, все! – закричал Хэл, когда дым начал развеиваться. – Достанем их сталью, ребята!

После ошеломляющего грохота взрыва человеческие голоса казались тонкими и слабыми.

Матросы выскочили из укрепления.

– За Фрэнки и короля Карла! – кричали они, и абордажные сабли и пики сверкали, словно подмигивая, когда мужчины посыпались вниз с парапета и налетели на раскиданный ряд зеленых мундиров.

Эболи держался слева от Хэла, а Дэниел – справа, когда он вел всех в мешанину схватки. По молчаливому уговору оба гиганта, черный и белый, образовали защитные фланги возле юноши. Но им пришлось бежать со всех ног, чтобы успеть за ним.

Хэл уже видел, что промедление было напрасным. Залп картечи не так проредил ряды голландцев, как на то можно было надеяться. Расстояние оказалось слишком маленьким: пять сотен свинцовых шаров из каждой пушки пронеслись как единый заряд, не успев рассеяться. Те, кто попал под залп, были уничтожены, но основная часть картечи пронеслась зря.

Правда, уцелевшие были ошеломлены и растеряны: они таращили глаза на ничего не выражающих лицах. Большинство упали на колени и трясли головами, даже не пытаясь перезарядить мушкеты.

– Налетай, пока они не опомнились! – кричал Хэл.

И матросы, взбодрившись, следовали за ним. Перед лицом атаки мушкетеры начали приходить в себя. Кто-то вскочил на ноги и, бросив бесполезный мушкет, выхватил саблю. Один или два младших офицера выхватили из-за пояса пистолеты и выстрелили в матросов, наступавших на них. Несколько человек повернулись и попытались удрать за деревья, но там стоял Шредер, не давший им сбежать.

– Назад, собачьи дети! Держитесь как мужчины!

Они опять повернулись и встали вокруг него.

В атаке участвовали все из команды «Решительного», кто только мог еще стоять на ногах; даже раненые ковыляли позади других, крича так же громко, как их товарищи.

Две линии сошлись, и тут же все перемешалось; плотная группа нападавших разбилась на маленькие, и в получившейся путанице опознать врагов помогали зеленые мундиры голландцев. Сражавшиеся сыпали проклятиями и с криками нападали друг на друга. И мир вокруг Хэла сомкнулся, превратившись в кольцо яростных, испуганных лиц и звон стального оружия, уже перепачканного свежей кровью.

Зеленый мундир направил длинную пику в лицо Хэла. Юноша пригнулся, левой рукой схватил пику прямо под наконечником. Когда мушкетер потянул ее назад, Хэл не стал сопротивляться, наоборот, он использовал инерцию для контратаки, держа в правой руке меч Нептуна. Он нацелился в напряженное желтое горло над зеленым воротником, и острие меча угодило куда надо. Солдат уронил пику и упал на спину, а Хэл позволил его падающему телу самому избавиться от меча.

Хэл быстро огляделся в поисках следующего противника, но атака матросов уже почти смела ряд мушкетеров. На ногах остались немногие, и их окружили со всех сторон.

Хэл ощутил подъем духа. Впервые с того момента, когда он увидел в лагуне два чужих корабля, он почувствовал, что у них все же есть шанс выиграть эту схватку. В несколько последних минут они остановили главное нападение. Теперь им нужно было только одолеть моряков с голландского фрегата и «Чайки», если те рискнут сойти на берег.

– Неплохо поработали, ребята! Мы можем это сделать! Мы можем их раздавить! – крикнул он.

Услышавшие его матросы ответили бодрыми криками. А Хэл, оглядываясь по сторонам, видел триумф на лицах каждого из своих людей, пока те добивали последние зеленые мундиры.

Эболи смеялся и распевал одну из своих языческих военных песен таким голосом, что его было слышно даже сквозь общий шум; это вдохновляло людей, до которых долетала воинственная песня. Матросы радовались за Эболи и самих себя, лихорадочно веселясь из-за легкой победы.

Высокая фигура Дэниела маячила справа от Хэла. Его лицо и мускулистые руки были перепачканы кровью его жертв, а рот широко открыт – Дэниел истерично смеялся, выставляя напоказ испорченные зубы.

– А где Шредер? – крикнул Хэл.

Смех замер на губах Дэниела, и он оглядел утихшее поле битвы.

А потом на вопрос Хэла ответил сам Шредер.

– Второй отряд! Вперед! – злорадно проревел он.

Шредер стоял на краю леса, всего в сотне шагов от них. Хэл, Эболи и Дэниел уставились на него, а потом в ошеломлении увидели другую длинную шеренгу зеленых мундиров, выплеснувшуюся из леса позади Шредера.

– Бог мой! – в отчаянии выдохнул Хэл. – Да мы и половины их еще не видели! Этот ублюдок придержал главные силы в резерве!

– Похоже, там пара сотен этих свиней! – Дэниел недоуменно покачал головой.

– Перестроиться! – крикнул Шредер.

Пехотинцы изменили строй. Теперь матросы с «Решительного» с Хэлом во главе видели за спиной полковника три далеко отстоящих друг от друга ряда мушкетеров.

И Шредер повел их вперед бегом. Аккуратно одетые солдаты держали наготове оружие. Вдруг Шредер взмахнул саблей, останавливая их.

– Первый ряд! Готовься!

Солдаты упали на одно колено, а те, что были позади, замерли на месте.

– Оружие к бою!

Ряд мушкетов поднялся и направился на ошеломленных матросов.

– Огонь! – рявкнул Шредер.

Раздался оглушительный залп. С расстояния в каких-нибудь пятьдесят шагов пули понеслись к людям Хэла, и почти каждая угодила в цель. Люди падали и шатались под ударами тяжелых свинцовых пуль. Ряд англичан дрогнул. Раздались крики, в которых звучали боль, гнев и страх.

– Нападай! – закричал Хэл. – Не давайте им просто расстреливать вас! – Он взмахнул мечом Нептуна. – Вперед, парни! Бей их!

Эболи и Дэниел по обе стороны от него ринулись на врагов, но большинство матросов отстали. До них начало доходить, что битва проиграна, и многие уже оглядывались назад, на орудийные укрепления. А это было опасным сигналом. Как только они оглядывались через плечо, наступал конец.

– Второй ряд! – выкрикнул Шредер. – На позицию!

Еще пятьдесят мушкетеров шагнули вперед, их мушкеты были уже заряжены, фитили тлели. Солдаты шагнули между теми, кто только что выстрелил, быстро продвинулись вперед еще на пару шагов, и каждый из них опустился на одно колено.

– Готовьсь!

Даже Хэл и двое его бесстрашных друзей дрогнули, глядя в стволы пятидесяти направленных на них мушкетов, а позади них люди стонали от ужаса. Им никогда не приходилось сталкиваться с такими дисциплинированными отрядами.

– Огонь!

Шредер опустил саблю, и раздался следующий залп. Хэл поморщился, когда пуля просвистела так близко от его уха, что ветерок бросил прядь волос ему в глаза.

Дэниел рядом с ним задохнулся:

– Меня задело!

Он дернулся, как марионетка, и тяжело опустился на землю. Второй залп скосил еще дюжину матросов «Решительного» и ранил еще больше. Хэл наклонился, чтобы помочь Дэниелу, но здоровенный боцман прорычал:

– Не хлопочи тут со мной, дурак! Беги! Мы уже разбиты, а будет и еще один залп!

И словно в доказательство его слов следующая шеренга солдат Шредера выступила вперед.

– Третий ряд, готовьсь!

Матросы «Решительного», еще стоявшие на ногах, бросились врассыпную перед направленными на них мушкетами. Спотыкаясь, они неслись к орудийным ямам.

– Помоги мне, Эболи! – крикнул Хэл.

Эболи подхватил Дэниела под другую руку. Он повис между ними, едва шевеля ногами, и все они поспешили к берегу.

– Огонь! – скомандовал Шредер.

И в то же самое мгновение Хэл и Эболи, не обменявшись ни словом, бросились на землю, уронив между собой и Дэниела. Пороховой дым и грохот третьего залпа пронеслись над их головами. Они тут же вскочили и, таща Дэниела, побежали дальше, к укрытию.

– Ты ранен? – ворчливо спросил Эболи Хэла.

Тот покачал головой, сберегая дыхание. На ногах держались теперь всего несколько их матросов. И только немногие добрались до линии укрепления и спрыгнули в орудийные ямы.

Почти неся Дэниела, они с трудом двигались вперед, а позади уже раздавались радостные крики, и мушкетеры в зеленых мундирах помчались вперед, размахивая оружием.

Троица добралась наконец до места, и Дэниела втолкнули за бруствер. Незачем было и спрашивать, куда его ранило, потому что всю левую сторону его тела заливала кровь. Эболи сорвал повязку со своей головы, скрутил ее в ком и быстро засунул спереди под рубашку Дэниела.

– Зажимай рану! – велел он боцману. – Прижимай изо всех сил!

Оставив Дэниела лежать на земле, он встал рядом с Хэлом.

– Ох, Дева Мария! – прошептал Хэл. Его залитое потом лицо побледнело от ужаса и ярости, когда он выглянул за укрепление. – Ты посмотри на этих чертовых мясников!

Зеленые мундиры, шумно продвигаясь вперед, останавливались лишь для того, чтобы добить раненых матросов, оказавшихся на их пути. Некоторые из их жертв перевернулись на спину и подняли пустые руки, пытаясь отбить удар, а другие просили о милосердии, пытаясь отползти в сторону; но, смеясь и ухая, мушкетеры бежали за ними, пронзая их саблями или отрубая им головы.

Это кровавое действо быстро закончилось, потому что Шредер закричал на них, требуя сомкнуть ряды и продолжать наступление.

В момент этой краткой передышки сэр Фрэнсис сумел пробежать вдоль линии укрепления и спрыгнул в яму рядом с сыном.

– Мы разбиты, отец! – в отчаянии произнес Хэл.

Оба они посмотрели по сторонам, на мертвых и раненых.

– Мы уже потеряли больше половины людей…

– Хэл прав, – согласился Эболи. – Все кончено. Мы должны попытаться ускользнуть.

– Куда? – спросил сэр Фрэнсис с мрачной усмешкой. – В ту сторону?

Он показал в сторону лагуны, где они увидели лодки, идущие к берегу, – вражеские моряки налегали на весла, горя желанием присоединиться к схватке.

И фрегат, и «Чайка» спустили эти лодки, набитые людьми. Абордажные сабли сверкали, дымок от тлеющих фитилей голубыми струйками плыл в воздухе, растекаясь над водой. Матросы кричали так же возбужденно, как и зеленые мундиры впереди.

Как только первая лодка добралась до суши, толпа вооруженных мужчин выплеснулась на узкую полоску белого песка. Завывая в дикарском азарте, они бросились к ряду укреплений, где стояли молчащие пушки, а остатки команды «Решительного» безуспешно пытались спрятаться.

– Мы не можем рассчитывать на милость, ребята! – крикнул сэр Фрэнсис. – Посмотрите, что сделали кровожадные дикари с теми, кто пытался их умолять! – Он показал саблей в сторону тел убитых матросов, лежавших на земле перед орудиями. – Еще один раз – за короля Карла, и мы покончим со всем!

Голоса его маленького отряда звучали негромко и хрипло от изнеможения, когда люди снова выбрались из-за парапета и шагнули навстречу двум сотням свежих мушкетеров. Эболи обогнал всех на десяток шагов и зарубил первый же зеленый мундир, что попался ему под руку. Его жертва упала, но клинок Эболи сломался у самой рукояти. Эболи отшвырнул его, нагнулся и выхватил из мертвой руки одного из убитых англичан пику.

Когда Хэл и сэр Фрэнсис догнали его, он уже вскинул тяжелое дубовое древко и вонзил наконечник в живот другого мушкетера, подбежавшего к нему с высоко поднятой саблей. Пика пронзила мушкетера прямо под ребрами и остановилась, высунувшись на длину половины руки между лопатками. Мужчина забился, как рыба на остроге, а тяжелая пика треснула в руках Эболи.

Он воспользовался обломком как дубиной, чтобы сбить с ног третьего мушкетера. После этого Эболи огляделся, усмехаясь, как безумная горгулья; его большие глаза вращались в глазницах.

Сэр Фрэнсис схватился с белым сержантом-голландцем, нанося и отбивая удары; их клинки звенели и скрежетали, ударяясь друг о друга.

Хэл убил какого-то капрала одним точным ударом в горло, потом посмотрел на Эболи:

– Через мгновение здесь будут люди с лодок!

Они уже слышали яростные крики позади: вражеские матросы неслись по укреплениям, не щадя тех немногих, кто там прятался. Хэлу и Эболи незачем было смотреть туда – они и так знали, что все кончено.

– Прощай, старый друг! – выдохнул Эболи. – Это были хорошие времена. И пусть бы они продолжались еще.

Хэл не имел возможности ответить, потому что в этот момент хриплый голос произнес по-английски:

– Хэл Кортни, наглый щенок, тебе повезло, что все уже кончилось.

Корнелиус Шредер отпихнул двух своих людей и быстро подошел к Хэлу.

– Ты и я! – закричал он.

Выставив правую ногу, он с мастерством опытного фехтовальщика провел несколько ударов, заставивших Хэла отступить.

Хэла снова поразила мощь его напора, юноше понадобились все его искусство и силы, чтобы достойно отразить нападение. Толедская сталь его клинка пронзительно звенела под могучими ударами, и Хэл почувствовал отчаяние, когда понял, что нечего и надеяться выстоять против такой властной силы.

Глаза Шредера были голубыми, холодными и безжалостными. Он предугадывал каждое движение Хэла, закрываясь от него стеной сверкающей стали, он отбивал меч Хэла при каждой попытке ответного удара и безжалостно наступал.

А рядом сэр Фрэнсис тоже сражался один на один, не видя затруднительного положения сына. У Эболи имелся лишь обломок пики в руке – явно не то оружие, с которым можно было сопротивляться человеку вроде Корнелиуса Шредера. Он видел, что незрелые силы Хэла истощаются, что он заметно сдает перед превосходящей силой.

Эболи по выражению лица Шредера понял: тот выбрал подходящий момент и готов нанести смертельный удар. Это было неизбежно, потому что Хэл просто не мог выдержать молниеносных атак, обрушившихся на него.

Эболи бросился вперед со скоростью нападающей черной кобры, даже быстрее, перед тем как Шредер сделал последний выпад. Он выскочил из-за спины Хэла и, взмахнув своей дубовой палкой, ударил юношу сбоку по голове, прямо в висок.

Шредер изумился, увидев, как его жертва рухнула на землю без чувств как раз в то мгновение, когда он собрался пронзить ее насквозь. И пока он колебался, Эболи бросил обломок пики и встал над недвижным телом Хэла.

– Ты не можешь убить упавшего человека, полковник. Это недостойно чести голландского офицера.

– Ах ты, черный сатана! – разочарованно прорычал Шредер. – Ну, если я не смог убить щенка, то по крайней мере могу убить тебя!

Эболи показал ему пустые руки, протянув светлые ладони к глазам Шредера.

– Я безоружен, – негромко произнес он.

– Я бы пощадил безоружного христианина, – разъярился Шредер. – Но ты – просто бездушное животное!

Он занес саблю, метя в центр груди Эболи, мускулы которой блестели на солнце от пота. Но тут сэр Фрэнсис легко шагнул вперед и встал перед чернокожим, игнорируя клинок полковника.

– С другой стороны, полковник Шредер, я христианин и джентльмен, – ровным тоном заговорил он. – И я отдаю себя и своих людей на вашу милость.

Он повернул свою саблю рукояткой вперед и протянул ее Шредеру.

Шредер бешено уставился на него, онемев от злобы и разочарования. Он не принял саблю сэра Фрэнсиса, а прижал острие своего клинка к его горлу и легонько нажал.

– Отойдите в сторону, или, видит Бог, я вас прирежу, христианин вы или язычник.

Костяшки сжатых пальцев его правой руки побелели на эфесе, он явно намеревался осуществить свою угрозу.

Но тут другой голос вынудил его помедлить.

– Простите, полковник, мне весьма неприятно вмешиваться в дело чести… но если вы убьете Фрэнки Кортни, то кто отведет нас к сокровищам с вашего чудесного галеона «Стандвастигхейд»?

Взгляд Шредера скользнул к лицу Камбра. Тот быстро шел к ним, держа в руке здоровенную абордажную саблю, всю покрытую кровью.

– Груз? – резко спросил Шредер. – Мы захватили это пиратское гнездо. Здесь мы и найдем все сокровища.

– Я бы не был в этом так уверен. – Буззард печально почесал рыжую бороду. – Если я хорошо знаю своего брата во Христе, Фрэнки, то он давно уже спрятал где-то лучшую часть награбленного. – Его глаза под полями шляпы жадно сверкнули. – Нет, полковник, вам лучше сохранить ему жизнь, по крайней мере до тех пор, когда мы сможем компенсировать свои потери и вознаградить себя за божье дело, совершенное сегодня.

Когда Хэл очнулся, он увидел отца, стоявшего рядом с ним на коленях. И прошептал:

– Что случилось, отец? Мы победили?

Сэр Фрэнсис покачал головой, не глядя в глаза сыну, и занялся тем, что начал отирать пот с лица Хэла куском грязного полотна, оторванного от подола его собственной рубашки.

– Нет, Хэл. Мы не победили.

Хэл посмотрел за спину отца и все вспомнил.

Он увидел, что лишь единицы из команды «Решительного» остались в живых. Они сбились в кучу вокруг лежавшего Хэла, а за их спинами стояли зеленые мундиры с заряженными мушкетами. Остальные лежали там, где пали.

Хэл увидел также, что Эболи занялся раной Дэниела, перевязал ему грудь своей красной повязкой. Дэниел сидел и казался более или менее в порядке, хотя его вид говорил о том, что он потерял много крови. Его лицо под грязью битвы было белым, как пепел последнего ночного лагерного костра.

Хэл повернул голову и увидел неподалеку лорда Камбра и полковника Шредера, погруженных в жаркий разговор. Буззард наконец отвлекся и крикнул приказным тоном одному из своих людей:

– Джорджи, принеси с «Чайки» кандалы для рабов! Мы ведь не хотим, чтобы капитан Кортни снова нас покинул.

Матрос убежал обратно на берег, а Буззард и полковник подошли туда, где сгрудились под направленными на них мушкетами пленники.