Текст книги "Хищные птицы"

Ночь внезапно озарилась ярким светом, как будто вспыхнули молнии. А через мгновение гром выстрелов потряс их барабанные перепонки, и бешеный ливень снарядов, словно торнадо, прокатился по пляжу и обрушился на лес вокруг.

«Чайка» палила изо всех пушек по лагерю.

Картечь посыпалась на кроны деревьев наверху, обрушивая дождь ветвей, листвы и влажных кусков коры. В воздухе несся смертельный поток щепок, выбитых из стволов деревьев.

Легкие хижины не могли защитить находившихся внутри людей. Залп прошил домики насквозь, и шесты и тростниковые крыши взлетели в воздух, словно подхваченные приливной волной. Хэл услышал испуганные крики людей, очнувшихся посреди кошмара, и рыдания, крики и стоны тех, кого ранило дождем картечи или острыми обломками.

«Чайка» исчезла за облаком собственного орудийного дыма, но сэр Фрэнсис вскочил и выхватил тлеющий фитиль из бесчувственной руки одного из пьяных артиллеристов. Посмотрев в прицел кулеврины, он убедился, что она по-прежнему нацелена на клубящийся дым, за которым притаилась «Чайка».

Сэр Фрэнсис прижал фитиль к запалу. Пушка изрыгнула длинный серебристый хвост дыма и откатилась назад. Сэр Фрэнсис не мог видеть, куда угодил его снаряд, но закричал во всю силу легких, отдавая приказ тем, кто еще способен был повиноваться:

– Огонь! Открыть огонь! Стрелять так быстро, как только возможно!

Хэл услышал неровный залп, но потом увидел, как многие из орудийных команд кое-как поднялись на ноги и пьяно бредут между деревьями.

Хэл вскочил на край укрепления и закричал Эболи и Дэниелу:

– Скорей! Хватайте фитили, бегите за мной! Мы должны добраться до острова!

Дэниел уже помогал сэру Фрэнсису перезаряжать пушку, протирая мокрой шваброй дымящийся ствол, чтобы загасить искры.

– Брось это, Дэниел! Оставь дело другим! Мне нужна твоя помощь!

Все втроем они побежали вдоль берега. Туманная стена скрывала «Чайку», развернувшуюся другим боком и давшую залп из других орудий. Он последовал буквально через пару минут после первого. Хорошо обученные артиллеристы «Чайки» действовали стремительно, пользуясь преимуществом неожиданности.

И снова ураган снарядов посыпался на песок и на лес, сея смерть и панику.

Хэл увидел, как в одну из пушек угодил свинцовый шар с «Чайки». Крепления лопнули, и пушка откатилась назад – теперь ее ствол был нацелен на звезды.

Крики раненых и умирающих заполнили этот пандемониум отчаяния, когда люди бросали свои посты и бежали под деревья. Беспорядочный огонь с их орудийных позиций ослабел, теперь лишь время от времени раздавались случайные выстрелы пушек. Как только их батарея затихла, Буззард повернул орудия на оставшиеся хижины и заросли кустов, в которых укрылась команда «Решительного».

Хэл слышал, как бешено веселится команда «Чайки», перезаряжая пушки и стреляя.

– За «Чайку» и Камбра! – кричали они.

Теперь уже с «Чайки» не палили залпами; каждое орудие стреляло по мере готовности, и грохот не утихал. Вспышки огня и клубы белого дыма напоминали адское пламя.

Хэл еще слышал за спиной голос отца, постепенно слабеющий с расстоянием, – сэр Фрэнсис пытался взбодрить разбитую, деморализованную команду. Эболи бежал рядом с воспитанником, а Большой Дэниел чуть отстал от двух более быстрых бегунов.

– Нам нужны еще люди, чтобы спустить все на воду, – выдохнул Большой Дэниел. – Они же тяжелые!

– Сейчас ты помощников не найдешь. Все или пьяны, или удирают со всех ног, – проворчал на бегу Хэл.

Но не успел он договорить, как увидел прямо перед собой Неда Тайлера, вырвавшегося из леса; тот вел с собой еще пятерых матросов. Все они выглядели вполне трезвыми.

– Вот славно, Нед! – крикнул Хэл. – Но надо спешить! Буззард отправит людей на берег, как только наши пушки умолкнут!

Все вместе они бросились в мелкий пролив между материком и островом. Начался отлив, и они сперва просто брели по вязкому дну, потом добрались до открытой воды. Оставшееся расстояние они проплыли, и гром пушек «Чайки» подгонял их вперед.

– Ветер едва дует, и с юго-запада, – выдохнул Большой Дэниел, когда они выбрались из воды на берег островка. – Он нам не слишком поможет.

Хэл ничего не ответил. Сломав сухую ветку, он зажег ее от своего фитиля и поднял над головой, чтобы видеть тропу, уходящую в лес.

Через несколько минут они пересекли остров и добрались до его противоположного берега. Здесь Хэл остановился и посмотрел на «Чайку», хорошо заметную в главном проливе.

Близился рассвет, и ночь поспешно удирала от него. Свет вокруг становился серым и серебристым, лагуна мягко блестела, как лист полированного олова.

Буззард разворачивал корабль то так, то эдак, используя свою якорную пружину, и мог достать любую цель на берегу.

А вот в орудийных ямах на суше лишь изредка виднелись вспышки, и Буззард мгновенно отвечал на них, в очередной раз поворачивая корабль и используя всю силу бортовых орудий, осыпая берег дождем картечи, летящего песка и падающих деревьев.

Вся команда Хэла основательно выдохлась после отчаянного бега через остров и штурма пролива.

– Некогда отдыхать!

У Хэла свистело в горле. Дьявольские лодки были прикрыты кучами срезанных веток, но мужчины быстро их убрали. Окружив первое суденышко, они взялись за его края.

– Все разом! – приказал Хэл.

И они просто подняли днища двойного суденышка над песком. Лодки были тяжело нагружены, их заполняли вязанки сухого хвороста, пропитанные смолой, чтобы лучше горели.

Пошатываясь, мужчины дошли до воды и опустили дьявольскую лодку на мелководье – она качнулась на небольших волнах; квадрат паруса из грязной парусины на короткой мачте лениво шевельнулся на легком ветру, дующем со стороны пролива. Хэл намотал на руку носовой фалинь, чтобы не дать лодке уплыть.

– Мало ветра! – пожаловался Большой Дэниел, глядя в небо. – Ох, Господи, ради всего святого, пошли нам бриз!

– Оставь молитвы на потом.

Хэл привязал лодку и повел всех назад к деревьям. Они притащили к воде еще две дьявольские лодки.

– А ветра так и нет.

Дэниел посмотрел на «Чайку». За то недолгое время, что понадобилось им для спуска на воду суденышек, утренний свет стал ярче. И теперь, когда они ненадолго остановились, чтобы перевести дыхание, люди Буззарда оставили орудия и, испуская дикие вопли, размахивая пиками и абордажными саблями, сыпались в шлюпки.

– Ты только посмотри на этих свиней! Они уверены, что все кончено! – проворчал Нед Тайлер. – Спешат начать грабеж!

Хэл колебался. Еще две дьявольские лодки по-прежнему лежали на краю леса, но требовалось слишком много времени, чтобы дотащить их до воды.

– Что ж, значит, мы должны заставить их изменить мнение, – мрачно произнес он и зажал между зубами тлеющий фитиль.

Он зашел в воду до подмышек, туда, где качалась на воде первая дьявольская лодка, совсем рядом с берегом, – и сунул конец фитиля в высокую груду древесины.

Хворост зашипел и вспыхнул, голубой дымок поднялся над ним и поплыл прочь на легком ветру.

Хэл схватил фалинь, привязанный к носу, и потащил лодку в пролив. Через десяток ярдов он очутился в более глубокой воде, дно ушло из-под ног. Хэл проплыл к корме и принялся толкать лодку, отчаянно колотя ногами. Лодка двинулась вперед.

Эболи, увидев это, тоже прыгнул в лагуну. В несколько мощных взмахов рук он догнал Хэла. И они вдвоем погнали лодку – она пошла быстрее.

Держась одной рукой за ее корму, Хэл поднял голову над водой, чтобы сориентироваться, и увидел, что целая флотилия малых шлюпок с «Чайки» направляется к берегу. Шлюпки были набиты воинственно орущими матросами; люди размахивали оружием, сверкающим в утреннем свете. Победа Буззарда казалась такой очевидной, что они оставили на борту для охраны корабля лишь несколько человек.

Хэл оглянулся через плечо и увидел, что Нед и Дэниел последовали его примеру. Они спустили оставшиеся лодки на воду и теперь, держась каждый за корму, колотили по воде ногами, взбивая позади белую пену, и изо всех сил толкали суденышки через пролив.

Над всеми тремя сооружениями поднимались завитки дыма, пока пламя разгоралось в глубине просмоленной древесины.

Хэл удвоил усилия, толкая лодку, спеша добраться туда, где стояла на якоре «Чайка». А потом начавшийся прилив решительно подхватил их своим течением, и они, как троица хромых уток, двинулись быстрее.

Когда лодка Хэла совершила оборот вокруг себя, он смог посмотреть в сторону берега. И узнал пылающую рыжую голову и бороду Буззарда в первой шлюпке, устремившейся в сторону их лагеря. Ему показалось, что сквозь весь шум он услышал хохот Буззарда, разнесшийся над водой.

Потом ему стало не до того, потому что огонь в лодке набирал силу и уже ревел пылающей жизнью. Пламя трещало и выбрасывало вверх столбы густого черного дыма. Огненные языки плясали и извивались, радуясь собственному жару, а единственный парус вдруг более решительно наполнился ветром.

– Не останавливайся! – выдохнул Хэл, оглянувшись на Эболи. – Направим ее еще на два румба к левому борту!

Его окатило волной жара, такого сильного, что он чуть не задохнулся. Хэл на мгновение нырнул и тут же вынырнул, отфыркиваясь; вода потоками стекала с его лица и мокрых волос, но он продолжал гнать лодку вперед. До «Чайки» оставалось меньше кабельтова.

Дэниел и Нед почти догнали их с Эболи. Теперь облака ядовитого черного дыма и темно-оранжевого огня окружали оба суденышка. Воздух над ними дрожал и вибрировал от жара, как мираж в пустыне.

– Двигай ее, двигай… – пробормотал Хэл.

У него уже начали нестерпимо болеть ноги, и он обращался скорее к самому себе, чем к Эболи. Канат, привязанный к носу лодки, отплыл назад, грозя обмотаться вокруг его ног, но Хэл просто отпихнул его – некогда было отвязывать.

Он уже видел, как первые шлюпки «Чайки» добрались до берега и Камбр выпрыгнул на песок, описывая саблей круги над головой. Оказавшись на суше, он задрал голову и испустил кровожадный гэльский военный клич и побежал вверх по берегу.

Очутившись у деревьев, он оглянулся, чтобы убедиться: матросы следуют за ним. А потом замер, держа саблю высоко над головой, и уставился через пролив на крошечную эскадру дьявольских лодок, которые, изрыгая дым и пламя, подбирались к стоящей на якоре «Чайке».

– Почти на месте! – выдохнул Хэл.

Волны горячего воздуха над головой как будто поджаривали его глаза прямо в глазницах. Он снова погрузился с головой, чтобы немного охладиться, и на этот раз, вынырнув, увидел «Чайку» всего в пятидесяти ярдах впереди.

И даже сквозь треск и рев огня он услышал вопль Буззарда:

– Назад! Все назад, на «Чайку»! Эти ублюдки послали к нам огненные лодки!

Фрегат был битком набит добычей после долгого и трудного плавания, и его команда взвыла от ярости, увидев, что плодам их трехлетних трудов грозит опасность.

Матросы ринулись обратно к шлюпкам куда быстрее, чем высаживались на берег.

Буззард стоял на носу своей шлюпки, ругаясь и размахивая руками так, что терял равновесие.

– Дайте мне только добраться до этих свиней! Я выдеру им глотки! Я расплющу их вонючие…

В это мгновение он узнал Хэла, чья голова виднелась за кормой первой огненной лодчонки, освещаемая бешеным свечением языков пламени. Голос Буззарда поднялся на целую октаву.

– Бог мой, да это щенок Фрэнки! Я его достану! Я поджарю его кишки на этом огне! – визжал он. Наконец, налившись кровью, он стал орать нечто совсем нечленораздельное, подгоняя свою команду.

Хэл обнаружил, что до высокого борта «Чайки» остается лишь дюжина ярдов, и его усталые ноги обрели новые силы. А Эболи плыл и плыл, широко, по-лягушачьи разводя ноги в мощных толчках, и за его спиной на воде оставался пенный след.

Пока шлюпки Буззарда неслись в их сторону, они одолели последние ярды, и Хэл почувствовал, как носы дьявольских лодок тяжело ударились об обшивку кормы «Чайки». Течение прилива прижало их к корпусу, и пламя теперь раздувал усилившийся утренний ветер, так что оно принялось облизывать корпус «Чайки», обжигая древесину и заставляя ее чернеть.

– Скорее, скорее! – ревел Буззард. – Бросайте на нее канат, отводите от корабля!

Его гребцы направились прямиком к огненному суденышку, но как только ощутили удар невыносимого жара, встретивший их, – струсили. Буззард, стоящий на носу шлюпки, прикрыл лицо ладонями, его рыжая борода начала трещать и съеживаться.

– Назад! – взвыл он. – А то поджаримся!

Он посмотрел на рулевого шлюпки:

– Давай якорь, я ее зацеплю, и мы ее оттащим.

Хэл уже собирался нырнуть и отплыть в сторону под водой, уходя от кольца жара, но услышал приказ Камбра. Фалинь все еще кружил у его ног – Хэл нащупал в глубине его конец и сжал между ступней. Потом нырнул и проплыл под корпусом огненного суденышка, вынырнув в узкой щели между ним и «Чайкой».

Верхняя часть лопасти руля «Чайки» высовывалась над водой, и Хэл, выплевывая изо рта воду, набросил петлю каната на его край. Ему казалось, что все его лицо покрылось волдырями ожогов. Пламя буквально колотило его по голове, но он надежно привязал огненный снаряд к корме «Чайки».

Потом Хэл снова ушел под воду и вынырнул рядом с Эболи.

– К берегу! – выдохнул он. – Пока огонь не добрался до порохового погреба «Чайки»!

Они поплыли саженками, удаляясь от фрегата. Хэл увидел шлюпку с Камбром совсем близко, почти на расстоянии вытянутой руки. Но Буззард, занятый спасением своего корабля со всем содержимым, уже потерял к ним весь интерес. Он раскручивал над головой маленький якорь и, пока Хэл наблюдал за ним, швырнул якорь к горящему суденышку, зацепив его.

– Греби назад! – рявкнул он своей команде. – Оттаскивай его!

Гребцы всеми силами налегли на весла, но огонь с дьявольской лодки уже взбежал вверх по канату, привязанному Хэлом, а заодно поджег и якорный канат, оборвав его, так что весла напрасно колотили по воде. Огненную лодку оттащить было невозможно, а обшивка «Чайки» уже зловеще дымилась.

Огонь был вечным ужасом всех моряков. Корабли строились из горючих материалов и принимали на борт легковоспламеняющиеся вещи, среди которых – древесина и смола, парусина и пенька, колесная мазь, бочки специй и порох… Лица матросов в шлюпке исказились от страха. Даже Буззард дико вытаращил глаза, когда, подняв голову, увидел еще две огненные лодки, безжалостно двигавшиеся в его сторону.

– Остановить те две! – заорал он матросам, указав саблей на новую опасность. – Развернуть их прочь!

Затем он снова сосредоточился на горящей лодке, что уже причалила к «Чайке».

К этому времени Хэл и Эболи находились уже в пятидесяти ярдах от корабля, направляясь к пляжу. Хэл плыл на спине, чтобы видеть происходящее сзади. И понял, что усилия Буззарда отвести от «Чайки» огненный снаряд потерпели неудачу.

Теперь шлюпка Буззарда обогнула нос «Чайки», и капитан вскарабкался на палубу. Матросы спешили за ним, а он кричал во все горло:

– Ведра! Становитесь в цепь, передавайте воду! Насосы! Десять человек на насосы! Заливайте огонь!

Матросы с бешеной скоростью выполняли приказы, но огонь распространялся быстро: пламя вгрызалось в корму и отплясывало на планшире, жадно стремясь к свернутым парусам на реях.

Один из баркасов «Чайки» перехватил огненную лодку Неда, и матросы, яростно работая веслами, тащили ее прочь. Другие пытались набросить линь на дьявольский снаряд Большого Дэниела, но пламя вынуждало их держаться подальше. И каждый раз, когда они умудрялись забросить канат на лодку, Дэниел подплывал и перерезал его ударом ножа.

Мужчины на баркасе, вооруженные пистолетами и мушкетами, бешено палили по его голове, прыгавшей над поверхностью воды, но, хотя пули взметали фонтанчики воды вокруг Дэниела, он казался неуязвимым.

Эболи плыл впереди, но вот Хэл перевернулся на живот и догнал его уже у самого берега. Они вместе выскочили на белый песок и помчались к изувеченному стрельбой лесу.

Сэр Фрэнсис все еще был у орудий, где они его и оставили, но теперь он собрал вокруг себя выжившие остатки команды «Решительного». Они перезаряжали большую пушку, когда Хэл прибежал к ним.

– Что нужно делать, отец? – крикнул он.

– Возьми Эболи и идите искать людей. Нужно зарядить еще одну кулеврину. И обстреливать «Чайку».

Сэр Фрэнсис даже не повернулся в сторону сына, продолжая работу. Хэл тут же бросился в глубину леса. Он нашел полдюжины матросов, и они с Эболи пинками выгнали их из ям и кустов, где те прятались, и заставили вернуться к умолкнувшей батарее.

За те немногие минуты, что понадобились Хэлу на поиск людей, картина в лагуне полностью изменилась. Дэниел все-таки сумел подвести свой дьявольский снаряд к борту «Чайки» и закрепить его там. Огонь второй лодки добавил суматохи и паники на борту фрегата.

Теперь Дэниел возвращался к берегу. Он тащил за собой двух своих матросов, не умевших плавать.

Матросы «Чайки» сумели-таки поймать огненную лодку Неда – набросили на нее лини и теперь отводили в сторону. Нед и трое его товарищей бросили ее и тоже возвращались к берегу. Но пока Хэл наблюдал за ними, один из них исчез под водой.

Вид тонущего подхлестнул злость Хэла: он насыпал горсть пороха в зарядник пушки, а Эболи тем временем развернул ее ствол и направил к цели. Пушка оглушительно выстрелила, и те, кто был рядом с Хэлом, восторженно заорали, когда полный заряд картечи ударил по лодке, отводившей брошенное суденышко Неда.

Баркас развалился от удара, и сидевшие в нем матросы полетели в лагуну. Они барахтались, взывая о помощи, и пытались взобраться на другую лодку, которая была недалеко, но та уже оказалась переполненной, и тонущих стали отпихивать веслами. Несколько человек все же зацепились за планшир, крича и стараясь подняться на борт, из-за чего второй баркас сильно накренился, а потом вдруг перевернулся вверх дном.

В воде, бурлившей вокруг его корпуса, виднелись головы отчаянно боровшихся за жизнь матросов.

Хэл сосредоточился на том, чтобы перезарядить пушку. Подняв голову, он увидел, что некоторые из упавших в воду сумели добраться до «Чайки» и теперь поднимались по веревочным трапам на палубу фрегата.

Буззард наконец заставил насосы работать. Двадцать человек ритмично склонялись возле них, как монахи в молитве, всем весом налегая на рычаги, и белые струи воды выплескивались из парусиновых шлангов на огонь, разбежавшийся уже по всей корме «Чайки».

Следующий выстрел Хэла разбил поручни левого борта «Чайки» и смел команду одного из насосов. Четверо просто исчезли, как будто их смахнули некие невидимые когти, и их кровь брызнула на других, нажимавших на рычаги. Струя воды из шланга метнулась в сторону.

– Еще людей сюда!

Голос Камбра пронесся над лагуной, когда он послал матросов на место убитых. Вода снова хлынула в нужную сторону, вот только пламя, охватившее уже всю корму «Чайки», не обратило на нее внимания.

Большой Дэниел добрался наконец до берега и бросил на песок двоих спасенных им матросов. Он сразу подбежал к деревьям, а Хэл крикнул ему:

– Становись к одной из пушек! Заряжай картечью, цель по палубе! Не давай им гасить огонь!

Большой Дэниел усмехнулся, показав почерневшие зубы, и стукнул себя по лбу кулаком.

– Мы этому лорду сыграем отличную музыку, – пообещал он, – пусть попляшет как следует!

Команда «Решительного», деморализованная подлым нападением «Чайки», теперь начала приходить в себя, видя поворот судьбы в свою пользу. По одному, по двое появлялись из леса матросы, оставляя убежище. Потом, когда береговая батарея открыла настоящий огонь и снаряды вовсю полетели в корпус «Чайки», многие окончательно расхрабрились и прибежали к пушкам, чтобы помочь.

Вскоре настоящий поток огня и дыма вырвался из леса. Огонь ударил по реям и по свернутым парусам бизань-мачты.

Хэл видел Буззарда, бежавшего в дыму, освещенного огнем горящего корабля, с топором в руке. Камбр остановился у туго натянутого якорного каната и одним мощным ударом перерубил его. Корабль тут же сдвинулся с места, подчиняясь ветру. Буззард вскинул голову и прокричал что-то своим матросам, поднимавшимся по вантам.

Те быстро развернули грот-парус, и корабль сразу откликнулся на это. Поймав усилившийся ветер, он пошел быстрее; огненные языки теперь сдувало с палубы, и боровшиеся с пламенем матросы смогли направить струи воды на основной огонь.

Фрегат продолжал тащить за собой две огненные лодки, но когда сгорели державшие их канаты, обе остались позади, и «Чайка» медленно пошла по проливу.

Кулеврины на берегу продолжали посылать залп за залпом. Однако, как только фрегат ушел слишком далеко, батарея умолкла. А «Чайка», оставляя за собой шлейф пара, дыма и оранжевого огня, направлялась в сторону открытого моря. Но когда фрегат добрался уже до мысов у выхода из пролива и готов был окончательно уйти, открыли огонь пушки, спрятанные среди утесов. Над серыми скалами взвился пороховой дым, ядра взбили пену на воде вдоль ватерлинии «Чайки» и пробили дыры в его парусах.

«Чайка» кое-как сумела уйти от огня и наконец оказалась достаточно далеко от дымившихся пушек.

– Мистер Кортни! – крикнул сэр Фрэнсис Хэлу.

Даже в пылу битвы он обращался к сыну официально, по всем правилам.

– Отправляйтесь к мысам. Держите «Чайку» под наблюдением.

Хэл и Эболи добрались на баркасе до дальней части пролива и поднялись на вершину над его выходом. «Чайка» уже удалилась на милю от берега и шла против ветра под парусами на двух мачтах. Клочки темно-серого дыма еще плыли над ее кормой, и Хэл видел, что паруса на бизани почернели и продолжают дымиться. На палубе суетились крохотные фигурки матросов, гасивших остатки огня и старавшихся справиться с кораблем и заставить его слушаться.

– Мы этому лорду дали хороший урок, он его надолго запомнит! – воскликнул Хэл. – Не думаю, что в ближайшее время нам стоит ждать от него неприятностей.

– Раненый лев – самый опасный из всех львов, – проворчал Эболи. – Мы выдрали ему зубы, но у него остались когти.

Когда Хэл сошел с баркаса на берег возле их лагеря, он увидел, что его отец уже собрал матросов и они принялись за работу, чиня то, что разбили вдоль берега пушки «Чайки». Они также сооружали парапеты и выравнивали пушки.

«Решительный», выведенный на мелководье, серьезно пострадал от огня. Пушки «Чайки» нанесли большие раны его корпусу. Картечь изрешетила обшивку, но не пробила ее насквозь. Плотник и его помощники старательно вырезали пострадавшие секции и исследовали каркас корабля за ними, готовясь заменить все, что необходимо, новыми дубовыми досками из корабельных запасов. Котел со смолой кипел и дымился на углях, визг пил и шорох рубанков разносились по лагерю.

Отца Хэл нашел за деревьями, там, где под наскоро сооруженными шатрами лежали раненые. Хэл насчитал семнадцать; посмотрев на них, он мог сказать, что по крайней мере трое едва ли увидят завтрашний рассвет. Над ними уже витало дуновение смерти.

Нед Тайлер был одновременно и судовым хирургом – он учился этому прямо на палубе, на опыте, и действовал своими инструментами с такой же грубой простотой, как плотники, трудившиеся над изрешеченным корпусом «Решительного».

Хэл видел, как Нед занимается ампутацией. Один из матросов получил заряд картечи в ногу чуть ниже колена, и она теперь представляла собой обрывки плоти, из которых свисали нити сухожилий вокруг острых обломков кости голени.

Двое помощников Неда старались удержать пациента на простыне из перепачканной кровью парусины, а тот брыкался и корчился. Ему в зубы сунули сложенный вдвое кожаный пояс. Моряк закусил его с такой силой, что на его шее выступили все жилы, как туго натянутые пеньковые веревки. Глаза несчастного закатились на красном лице; пока Хэл смотрел, один из гнилых зубов раненого громко хрустнул под давлением силы укуса и разлетелся на куски.

Хэл отвел взгляд и стал докладывать сэру Фрэнсису:

– «Чайка» шла на запад, когда я ее видел в последний раз. Буззард, похоже, справился с огнем, хотя там еще кое-где виднелся дым…

Его перебил отчаянный крик, когда Нед отложил в сторону нож и взялся за пилу, чтобы перепилить раздробленную кость. Потом вдруг раненый умолк и обмяк в руках тех, кто его держал.

Нед отступил назад и покачал головой:

– Бедняга покинул этот берег. Несите другого.

Он отер с лица пот и копоть окровавленной рукой, оставив на щеке красную полосу.

Хотя Хэл и чувствовал тошноту, он сумел продолжить доклад ровным голосом:

– Камбр уходил на всех парусах, что остались на «Чайке».

Юноша не желал выдавать свою слабость перед командой и отцом, но его голос ослабел, когда Нед начал вытаскивать из спины другого матроса огромный кусок древесины. Хэл смотрел на это, не в силах отвести глаз.

Два мускулистых помощника Неда сели верхом на пациента, прижимая его к парусине, а Нед схватил торчавший наружу конец доски кузнечными щипцами. Одной ногой он уперся в спину матроса и откинулся назад, дергая щипцы что было сил. Кусок грубой древесины был толщиной в его большой палец, острый, словно наконечник стрелы, и лишь с большой неохотой согласился покинуть живую плоть. Вопли пострадавшего разнеслись по всему лесу.

В это время из-за деревьев к ним вперевалку подошел губернатор ван де Вельде. Жена была рядом с ним, она жалобно всхлипывала и с трудом держалась на ногах. Вслед за ней тащилась Зельда, пытаясь сунуть под нос хозяйке зеленую бутылочку с нюхательными солями.

– Капитан Кортни! – заговорил ван де Вельде. – Я должен выразить протест самым решительным образом. Вы подвергли нас чрезвычайной опасности. Сквозь крышу моего жилища пролетело ядро! Меня могли убить!

Он отер потное лицо шейным платком.

В этот момент несчастный, подвергшийся операции, испустил пронзительный вопль, потому что один из помощников лекаря плеснул на глубокую рану в его спине горячей смолой, чтобы остановить кровотечение.

– И вы должны заставить этих ваших болванов вести себя потише! – Ван де Вельде презрительно махнул рукой в сторону тяжело раненных матросов. – Их непристойные вопли пугают и оскорбляют мою жену!

Пациент с последним стоном обмяк и затих.

Сэр Фрэнсис мрачно приподнял шляпу, глядя на Катинку:

– Мадам, вы можете не сомневаться в том, что мы учитываем вашу чувствительность. И похоже, этот грубиян предпочел умереть, лишь бы не оскорблять вас и далее, – и продолжил жестким и злым тоном: – Но может быть, вместо того чтобы скулить и позволять себе капризы, вы помогли бы мастеру Неду и занялись ранеными?

Ван де Вельде выпрямился во весь рост, услышав такое, и бешено уставился на сэра Фрэнсиса.

– Минхеер, вы оскорбили мою жену! Да как вы посмели предположить, что она может вести себя как служанка этих грубых крестьян?

– Я приношу извинения вашей леди, но полагаю, что если у нее нет каких-то других причин для пребывания здесь, кроме как украшать собой пейзаж, то вам лучше отвести ее назад в ваш домик и держать там. А здесь почти наверняка будут и другие неприятные картины и звуки, испытывающие ее терпение.

Сэр Фрэнсис кивком приказал Хэлу следовать за собой и повернулся спиной к губернатору.

Они с сыном бок о бок пошли к берегу, мимо матросов, зашивавших тела убитых в парусиновые саваны, и тех, кто уже копал для них могилы. В такую жару хоронить убитых следовало в тот же день.

Хэл сосчитал покрытые парусиной тела.

– Наших здесь только двенадцать, – сообщил ему отец. – Остальные семь – с «Чайки», их вынесло на берег. И еще восьмерых мы захватили в плен. Я как раз хочу с ними разобраться.

Пленники со связанными за спиной руками сидели под охраной на берегу. Подойдя к ним, сэр Фрэнсис сказал достаточно громко, чтобы его услышали все:

– Мистер Кортни, пусть ваши люди подготовят восемь петель вон на том дереве. – Он показал на широко раскинутые ветви огромного дикого инжира. – Мы добавим ему несколько новых фруктов.

И сэр Фрэнсис усмехнулся так жутко, что Хэл вздрогнул.

Восемь пленных матросов в ужасе взвыли:

– Не надо нас вешать, сэр! Нам ведь его лордство приказал! Мы просто делали то, что велено!

Сэр Фрэнсис не обратил на них внимания:

– Подготовьте все, мистер Кортни.

На мгновение Хэл заколебался. Он пришел в смятение при мысли о том, чтобы совершить подобную хладнокровную казнь, но потом увидел выражение отцовского лица и поспешил повиноваться.

Очень быстро через крепкие ветви дерева были перекинуты веревки с петлями на концах. Несколько матросов с «Решительного» стояли наготове, чтобы вздернуть пленных.

Одного за другим матросов с «Чайки» подтащили к болтавшимся в воздухе веревкам, все так же со связанными за спиной руками, и набросили петли им на шеи. По приказу отца Хэл прошел вдоль ряда осужденных, поправляя петли так, чтобы узел каждой находился строго за затылком.

Потом он, побледневший, снова повернулся к отцу, испытывая сильную тошноту. И коснулся лба.

– Все готово к казни, сэр.

Сэр Фрэнсис отвернулся от приговоренных и тихо произнес, почти не разжимая губ:

– Проси о том, чтобы сохранить им жизнь.

– Сэр?.. – Хэл совершенно растерялся.

– Чтоб тебе… – Голос сэра Фрэнсиса изменился. – Умоляй меня пощадить их!

– Прошу прощения, сэр, но нельзя ли пощадить этих людей? – громко заговорил Хэл.

– Эти мерзавцы не заслужили ничего, кроме веревки! – рыкнул сэр Фрэнсис. – И я хочу видеть, как они спляшут дьявольскую джигу!

– Но, сэр, они ведь просто исполняли приказ своего капитана! – Хэл обрадовался роли адвоката. – Нельзя ли дать им шанс?

Головы восьмерых, охваченные петлями, кивали, соглашаясь с доводами Хэла. Выглядели они жалкими, но в их глазах вспыхнули слабые огоньки надежды.

Сэр Фрэнсис потер подбородок.

– Не знаю, не знаю… – На его лице все еще изображалась ярость. – И что мне с ними делать? Прогнать в лес, чтобы их там сожрали дикие звери и каннибалы? Нет, куда более милосердно просто повесить их.

– Но вы могли бы взять с них клятву служить на вашем корабле, сэр, вместо потерянных матросов, – продолжал умолять Хэл.

Сэр Фрэнсис посмотрел на него с еще большим сомнением:

– Да они ведь не станут клясться в преданности, разве не так?

Он пристально посмотрел на приговоренных. Если бы их не удерживали петли, они бы мгновенно рухнули на колени.

– Мы будем честно служить вам, сэр! Молодой джентльмен прав, сэр! Вы не найдете более преданных вам людей, чем мы, сэр!

– Принесите из моей хижины Библию, – прорычал сэр Фрэнсис.

И вот все восемь матросов с петлями на шеях поклялись служить ему верой и правдой.

Большой Дэниел освободил их и увел, а сэр Фрэнсис с удовлетворением проводил их взглядом.

– Восемь отличных экземпляров на замену нашим потерям, – негромко произнес он. – А нам понадобится каждая пара рук, какие только мы сможем найти, если мы хотим подготовить «Решительный» к выходу в море до конца этого месяца.

Он посмотрел на лагуну, туда, где начинался пролив.

– И только милостивый Господь знает, какие еще гости могут пожаловать, пока мы здесь стоим.