Текст книги "Тирания экспертов. Экономисты, диктаторы и забытые права бедных"

Глава 4. Расовый вопрос, мировая война, судьба Африки

6 октября 1939 года Малкольм Макдональд британский министр по делам колоний, созвал специальное совещание на тему: «Будущая политика в Африке». На встрече присутствовали многие известные британские африканисты, в том числе ветеран колониальной администрации лорд Хейли.

Почему спустя месяц после того, как Англия объявила войну Германии, в списке важнейших приоритетов британской политики оказалась Африка? В официальных кругах многие считали, что выживание метрополии, не говоря уже о выживании империи, зависит от лояльности неевропейских народов в колониях. Чтобы вести войну, англичанам требовались войска и сырье из заморских территорий. Им было бы трудно рассчитывать на лояльность колониальных подданных в условиях, когда империя существовала по законам расовой иерархии. Последняя отражала все еще распространенное среди англичан чувство расового превосходства – чувство, не остававшееся без ответа со стороны жертв расизма. Как метко подметил один из колониальных чиновников: «У жителей колоний возникает соблазн предположить, что их свобода не столь велика, чтобы ее защищать»[140]140
  Minute by A. Dawe, December 13, 1939, цит. по: Frank Furedi, The Silent War: Imperialism and the Changing Perception of Race (New Brunswick NJ: Rutgers University Press, 1998), Kindle edition, location 2139.


[Закрыть]. Иные чиновники и наблюдатели опасались мирового восстания небелых народов против власти европейцев (возможно, во главе с усиливающейся Японией) и – как следствие – ожидали разрушения империи. С началом Второй мировой войны англичане осознали, что расизм становится серьезным политическим препятствием. С этой точки зрения отказ Версальской конференции подтвердить принцип расового равенства, предложенный Японией после окончания Первой мировой войны, представлялся грубой и дорогостоящей ошибкой.

В годы Второй мировой войны лорд Хейли попытается нейтрализовать проблему расизма, в целях оправдания колониального господства повторно обратившись к идее технократического развития. Предполагалось, что отныне легитимность империи будет зиждиться не на расовом превосходстве европейцев, а на их технических возможностях обеспечить быстрое экономическое развитие подвластных территорий. В глазах колониальных народов империя могла претендовать на роль «благонамеренного автократа». Чтобы соответствовать новому образу, британские власти запретили колониальным чиновникам высказываться в расистском духе. Впрочем, по поводу того, что подобный запрет сразу же изменит расистские настроения администрации, жители колоний не заблуждались[141]141
  Эта глава в значительной мере опирается на факты истории и их интерпретацию, предложенную такими авторами, как Suke Wolton, Lord Hailey, the Colonial Office and the Politics of Race and Empire in the Second World War: The Loss of White Prestige (Oxford: Palgrave Macmillan, 2000), а также Mark Mazower, No Enchanted Palace: The End of Empire and the Ideological Origins of the United Nations (Princeton NJ: Princeton University Press, 2009).


[Закрыть].

По иронии судьбы найденное лордом Хейли оправдание колониализма и его попытка затушевать расовые предрассудки будут со временем востребованы самими жертвами расизма – антиколониальными деятелями. Это будут политические лидеры новых африканских государств, которые возникнут в 1950-е и в начале 1960-х годов после более быстрого, чем ожидалось, распада Британской империи. Новые африканские лидеры найдут идею технократического развития под эгидой государства достойным оправданием собственных устремлений к неограниченной власти. После распада Британской империи они унаследуют ее роль «благонамеренного автократа».

Это еще один критический момент в истории авторитарного развития, связанный с формированием нового консенсуса о способах преодоления бедности. Продолжая мысли, высказанные в предыдущей главе о Китае, я в этой главе покажу, что Африка – это еще один регион, применительно к которому идеи развития сложились на Западе в период, когда его отношение к остальному миру было еще окрашено расизмом. При таком отношении концепция развития едва ли могла включать в себя признание прав и достоинства африканцев, считавшихся пассивными объектами просветительских усилий. После того как лидеры африканских стран (и их советники из числа западных экспертов) взяли на вооружение те же авторитарные идеи, только без расизма, споры между концепциями авторитарного и свободного развития прекратились. В то время против попрания прав бедняков выступила горстка экономистов-диссидентов, но их для начала проигнорировали, а затем предали забвению.

В предыдущей главе мы рассмотрели расовые предубеждения против африканцев и азиатов по состоянию на 1920-е годы. Теперь рассмотрим историю расовых отношений в период Второй мировой войны, поскольку и в то время они продолжали развиваться.

К числу многих западных африканистов, сохранявших расовые предрассудки, принадлежал и сам лорд Хейли. Хотя ему требовалось бороться с проявлениями расизма, сам он грешил рискованными экстраполяциями в расистском духе. Завершив работу над объемным экономическим обзором Африки за 1938 год (речь о котором пойдет ниже), лорд Хейли отметил: «оценивая перспективы [развития] африканцев… можно с уверенностью говорить лишь о том, что положение негритянского населения в США, Гаити и Либерии всегда будет вызывать у нас сомнение и тревогу»[142]142
  Lord Hailey, “Some Problems Dealt with in the ‘African Survey’,” International Affairs 18, no. 2 (March-April 1939): 194–210.


[Закрыть].

Фредерик Педлер, секретарь лорда Хейли, в его поездках по Африке во время войны с опасением воспринял антирасистские инициативы Министерства по делам колоний, увидев в них возможный источник «неловких ситуаций»; нереально было ожидать, что британские чиновники отнесутся к африканцам «как равным». Проблема, на его взгляд, состояла в том, что «большинство африканцев – это все еще дикари, почему нам и бывает трудно сделать исключение для тех из них, кто приобщился к [европейской] культуре»[143]143
  Цит. по: Wolton, Lord Hailey, p. 55.


[Закрыть].

Пожалуй, наиболее показательным для настроения многих западных специалистов по Африке является доклад, где расизм был подвергнут критике. В 1942 году американский филантроп Энсон Фелпс Стоукс, желавший принципы Атлантической хартии, подписанной Рузвельтом и Черчиллем в 1941 году, применить к задаче развития самоуправления и свободы в Африке, организовал Комитет по делам Африки, войны и целям мирного будущего. В состав комитета вошли видные афроамериканцы, такие как Уильям Эдуард Беркхардт Дюбуа, Ральф Банч и Уолтер Уайт. Перед комитетом выступал молодой африканец, учившийся в США и обозначенный как «м-р Френсис Нкрума, с Золотого Берега», который со временем станет известен под именем Кваме Нкрума – как первый государственный руководитель независимой Ганы.

В приложении к своему докладу комитет представил (довольно самоуничижительную) защиту африканцев от обвинений в неполноценности. В тексте приводится мнение британского чиновника, 15 лет прослужившего в колониальной администрации, о том, что «африканец способен получить равное образование и нести равную ответственность с европейцами», однако «очевидно, что такое развитие займет очень много времени». В том же духе (и даже несколько двусмысленно) высказывается французский командир войсковой части, набранной из африканцев: «в том, что касается применения современных орудий цивилизации (!), негры, вероятно, могут быть так же компетентны, как и белые». Комитет отмечает и другие «истории успеха» чернокожего населения, например: «на канцелярских должностях в сферах управления, производства и торговли все чаще и во все большем количестве появляются молодые африканцы». О самом комитете в докладе сказано, что «под этим докладом стоят подписи почти всех [его] участников». Вероятно, кто-то из чернокожих знаменитостей все же предпочел воздержаться[144]144
  The Committee on Africa, The War, and Peace Aims, The Atlantic Charter and Africa from an American Standpoint (Committee on Africa, The War, and Peace Aims: New York City, 1942), 121–123.


[Закрыть].

Притом что расовые предрассудки в их среде сохранялись, англичане и американцы стали опасаться, что Первая мировая война подорвала престиж «белого человека». Джулиан Хаксли сформулировал это так: «до 1914 года мы, европейцы, могли с некоторой гордостью утверждать, что нам удалось – по целому ряду практических соображений – покончить с постоянным ужасом межплеменной войны в Африке. Однако к 1919 году оснований для подобной гордости у нас не осталось»[145]145
  Цит. по: Wolton, Lord Hailey, 40.


[Закрыть]. Утрата «белым человеком» своего престижа [в глазах цветного населения] подпитывала параноидальные страхи глобального расового столкновения.

В 1920 году американский историк Лотроп Стоддард уловил настрой времени, выпустив свой бестселлер «Цветной прилив против главенства белого мира». Первая мировая война оказалась трагической междоусобицей «белых людей», ослабившей европейскую расу в глобальном масштабе. Теперь «цветные расы» угрожали белым просто в силу численного превосходства, по формуле: «два к одному», что предрекало европейцам оттеснение на обочину эволюции. К сожалению (для Стоддарда), белые внесли свою лепту в проигрыш демографической гонки, употребив научные знания на борьбу с детской смертностью среди небелого населения планеты[146]146
  Цит. по: Mazower, No Enchanted Palace, 49.


[Закрыть]. Другой автор в 1931 году выступил с идеей еще более широкой солидарности негритянского населения США с туземцами Африки, чернокожими Карибских островов, индийскими и китайскими националистами, ибо «угнетенные расы имеют общего врага в лице белых народов Западной Европы и их соплеменников в Соединенных Штатах Америки»[147]147
  Цит. по: Frank Furedi, The Silent War, 1505.


[Закрыть].

Согласно граничившему с истерией умонастроению белых все цветные подозревались в том, что каждый военный конфликт они рассматривают как эпизод расовой войны. Так, победа турок над греками в 1923 году «обсуждалась на всех базарах Индии… и во всех студенческих кружках – от Каира до Дели, Пекина и Токио»[148]148
  Ibid., 716.


[Закрыть].

В 1938 году известный антрополог Бронислав Малиновский в предисловии к книге своего африканского студента отмечал, что текущие события толкают «совокупность цветных народов к объединению против влияния Запада и прежде всего против Великобритании и Соединенных Штатов». Этим учеником Малиновского был кениец Джомо Кеньятта, которого впоследствии англичане (ложно) обвинят в организации восстания племени Мау Мау против британского правления в Кении[149]149
  Ibid., 724–726.


[Закрыть].

Стоит ли упоминать о том, что японские милитаристы готовы были предложить себя в качестве авангарда цветного контрнаступления против белого империализма. В 1931 году, в ходе военных действий против Китая, японская армия была на грани вооруженного конфликта с британскими экстерриториальными сеттльментами в Шанхае и Тяньцзине. В сентябре 1940 года в японских радиопередачах на Британскую Индию (на языке хинди) слушателям разъяснялось, что «Япония стремится не к покорению Китая, а к его освобождению от господства белых»[150]150
  Gerald Horne, Race War! White Supremacy and the Japanese Attack on the British Empire (New York: NYU Press, 2003), Kindle edition, location 4620.


[Закрыть]. Хотя в 1939 году англичане еще не воевали с Японией, они уже опасались того, что война в Европе заставит их рассредоточить свои силы настолько, что Британская империя останется почти без прикрытия.

В этих условиях 6 октября 1939 года состоялось заседание британских чиновников, где обсуждался вопрос об Африке и где лорд Хейли начал подводить под идею сохранения империи новое основание. Однако для этого англичанам требовалось прежде всего отказаться – хотя бы публично – от собственных расовых предрассудков.

После того как в декабре 1940 года BBC в своей радиопередаче использовала слово «негр», Джордж Эрнест Лондон, чиновник колониальной администрации Золотого Берега (сегодня известного как Гана), направил м-ру Уильямсу, руководителю отдела Западной Африки в Министерстве по делам колоний, срочную телеграмму. В этой депеше от 14 января 1941 года он сообщал, что вверенные его попечению африканцы, подданные Британской империи, пожаловались на упомянутую трансляцию BBC. По требованию Министерства по делам колоний руководство BBC извинилось перед жителями Ганы и обещало исключить из лексикона радиостанции нежелательное слово, еще вчера бывшее в широком употреблении. Извинение от имени BBC было обнародовано 6 марта 1941 года[151]151
  Wolton, Lord Hailey, 62, 173.


[Закрыть].

В конце 1941 года посол США в Великобритании Джон Вайнант получил от английского министра труда Эрнста Бевина приглашение посетить центр профессиональной подготовки для «цветных рабочих». Министр сообщил послу, что «англичане откажутся от уничижительных кличек «ниггер» и «кули» и будут обращаться к африканцам и индийцам как представителям великих народов, каковыми они и являются»[152]152
  Цит. по: Wolton, Lord Hailey, 77.


[Закрыть]. Другой британский чиновник советовал коллегам «скрывать» (или хотя бы «умерять») присущее им чувство расового превосходства»[153]153
  Furedi, The Silent War, 2312–2314; заявление было сделано 19 марта 1944 года.


[Закрыть]. В расширение списка запретных слов Министерство по делам колоний попросило корпорацию BBC свести к минимуму использование слова natives (туземцы).

Тем временем Министерство по делам колоний столкнулось с собственной неудобной расовой проблемой: цветные жители колоний, претендовавшие на производство в [офицерский] чин, не могли добиться этого ни в своем министерстве, ни через офицерские комиссии британской армии. В октябре 1939 года Лига цветных народов – организация, состоявшая в основном из уроженцев стран Карибского бассейна, чернокожих борцов с расизмом, – принесла министру по делам колоний протест против расовой сегрегации. Лига представила четыре случая, когда жители колоний – британские подданные – безуспешно обращались в армейские комиссии по присвоению офицерских званий. Встреча имела известный результат, поскольку все четыре претендента вскоре были произведены в офицеры.

Эта встреча была примечательна еще и тем, что одним из представителей лиги был У. Артур Льюис, молодой чернокожий экономист из островного государства Сент-Люсия. Разумеется, министр по делам колоний не мог знать, что обсуждает расовые проблемы ведомства с будущим первым чернокожим лауреатом Нобелевской премии по экономике – одним из отцов-основателей нового направления: экономики развития.

Потребовав найма представителей цветного населения на службу в колониальную администрацию, лига поставила министра по делам колоний перед нелегким выбором. С одной стороны, неудобство вызывал уже тот факт, что объявления о вакансиях в колониальной администрации были обращены исключительно к лицам европейского происхождения – и это тогда, когда столь открытый расовый подход становился неприемлемым. В то же время министерство могло возразить, что цветные в одной британской колонии могут не согласиться с правлением цветных чиновников из другой британской колонии. (Вопрос о том, согласятся ли местные жители подчиняться европейцам, происходящим из какой-либо другой страны, никого в министерстве не интересовал.)

Стараясь сохранить лицо, министерство по делам колоний прибегло к ряду эффектных жестов. Во-первых, в объявлениях о вакансиях перестало упоминаться расовое происхождение претендентов, а вопрос о найме небелых сотрудников стал решаться в индивидуальном порядке. Во-вторых, министерство сочло возможным назначить своим экономическим советником чернокожего – упомянутого выше Артура Льюиса. В назначении, состоявшемся 4 сентября 1941 года, участвовал сам лорд Хейли. И хотя Льюис был слишком молод (и слишком экзотичен), чтобы влиять на колониальную политику Великобритании в период до завершения Второй мировой войны, его назначение стало знаковым событием[154]154
  Robert L. Tignor, W. Arthur Lewis, and the Birth of Development Economics (Princeton NJ: Princeton University Press, 2006), 47–53.


[Закрыть].

Следующим шагом в сохранении Британской империи стала идея технократического развития, выдвинутая лордом Хейли в качестве оправдания колониального господства. Отражением технократического мышления был уже сам способ превращения лорда Хейли в ответственного специалиста по вопросам развития колоний.

Как старый колониальный служака, Уильям Малкольм Хейли едва ли мог претендовать на роль ведущего британского африканиста. Его чиновничья карьера состоялась не в Африке, а в Индии. Туда он – поклонник Киплинга – прибыл в 1894 году в возрасте двадцати двух лет. Следующие четыре десятилетия своей жизни лорд Хейли провел в Индии, на колониальной службе. Тем не менее ему пришлось возглавить исследование африканской экономики, результаты которого были опубликованы в 1938 году. В соответствии с теорией «чистого листа», разделяемой экспертами по развитию и сегодня, опыт управления одним регионом (будущего «третьего мира») делал чиновника специалистом по всем другим регионам. Именно роль издателя African Survey позволила лорду Хейли занять позицию идеолога, способного оправдать сохранение Британской империи после Второй мировой войны. Новым базисом продления колониального господства он предложил сделать идею технократического развития [подвластных территорий].

Поскольку летом 1933 года лорду Хейли исполнялся 61 год и он собирался оставить колониальную службу в Индии, один из влиятельных друзей предложил ему возглавить крупный исследовательский проект на тему экономического развития Африки – African Survey. Хейли выразил свое согласие, пояснив в октябре 1934 года, что «не взялся бы за это дело, если бы видел для себя, отставного колониального администратора, достойное занятие в Англии. Вы же знаете, какова у нас судьба бывшего чиновника, пусть и высокопоставленного»[155]155
  John W. Cell, Hailey: A Study in British Imperialism, 1872–1969 (Cambridge UK: Cambridge University Press, 1992): 215.


[Закрыть].

Идея African Survey зародилась в 1925 году. В тот момент обострение расовой напряженности в Кении между белыми поселенцами и местными жителями заставило опасаться, что пренебрежение англичан к развитию африканцев может спровоцировать туземное восстание. В качестве превентивной меры британский миссионер Дж. Олдхэм предложил Фонду Рокфеллера провести исследование «в целях сбора и беспристрастного изучения фактов». Это был классический технократический ход, позволявший, во-первых, исключить вопрос: кто над кем получит какую власть (т. е. исключить проблему защиты африканцев от эксплуатации и конфискации земель белыми поселенцами); во-вторых, рассмотреть хозяйственное развитие африканцев как техническую проблему, требующую технических же решений. Здесь Олдхэм ссылается на американского журналиста Уолтера Липпмана, говорившего о «необходимости объективной информации»[156]156
  Цит. по: Cell, Hailey, 221.


[Закрыть].

Хотя Фонд Рокфеллера отверг его проект, Дж. Олдхэм сдаваться не спешил. В деле выпуска экономического обзора у него появился единомышленник, ветеран южно-африканской политики генерал Ян Смэтс, и общими усилиями им удалось заручиться финансовой поддержкой со стороны Carnegie Corporation.

Круг британских африканистов был достаточно тесен. Первое обсуждение предполагаемого African Survey произошло за ужином в Бликинг Холле, загородном доме лорда Лотиана, долгое время прослужившего в колониях. Из других видных африканистов назовем аристократку Марджери Перхэм, жившую в загородном доме на расстоянии верховой прогулки от усадьбы лорда Лугарда, долгий срок отбывшего на посту губернатора Нигерии. Другие собрания британских африканистов происходили в клубах (Chatham House) или в научных обществах (Royal Empire Society и Royal African Society)[157]157
  J. M. Lee, Colonial Development and Good Government: A Study of the Ideas Expressed by the British Official Classes in Planning Decolonization, 1939–1964 (Oxford: Clarendon Press, 1967), 9.


[Закрыть]. Учитывая высокую репутацию лорда Хейли в среде колониальных чиновников, африканисты быстро поняли, что лучшей кандидатуры на место главного редактора «Африканского обзора» им не найти[158]158
  Cell, Hailey, 220–221.


[Закрыть].

Из-за неоконченных дел в Индии лорд Хейли смог приступить к исследованиям лишь в 1935 году, к тому же в период работы над Обзором его здоровье сильно пошатнулось. Тем не менее к октябрю 1938 года лорд Хейли со своей трудолюбивой командой подготовили 1837-страничный доклад, ставший технократическим шедевром.

Авторы African Survey поставили целью «научный подход к проблемам здоровья и материального благополучия» в Африке. В документе регулярно встречаются фразы, подчеркивающие «научный подход к вопросам развития Африки».[159]159
  Hailey, African Survey, xxiv – xxv.


[Закрыть] В предисловии к African Survey лорд Лотиан противопоставляет его «четкое и объективное исследование существенных фактов» нежелательным «политическим страстям и соперничеству за власть» над Африкой[160]160
  Ibid., vi.


[Закрыть].

Масштаб технократических достижений African Survey и устойчивая популярность этого подхода проявляются в том, насколько актуальными выглядят некоторые из его рекомендаций. Приведем лишь один из многих примеров: «Африканский обзор» за 1938 год советует «на период вывода земли из оборота удобрять почву, закапывая в нее зеленую массу»[161]161
  Ibid., 962.


[Закрыть]. В частности, для этого предлагаются листья мукуны, растения семейства бобовых, связывающего в почве азот. Более семи десятилетий спустя, 29 марта 2012 года, статья в научном журнале Nature, посвященная африканской программе Фонда Билла и Мелинды Гейтс предлагает «в качестве решения проблемы голода в Африке проводить обогащение почв». Одна из рекомендаций – применять для этого листья растений семейства бобовых[162]162
  Natasha Gilbert, “African Agriculture: Dirt Poor,” Nature 483 (29 March 2012): 525–527.


[Закрыть]. Продовольственная и сельскохозяйственная программа ООН в популярной статье за 2010 год рекомендует использовать фиксирующее азот растение под названием мукуна[163]163
  Food and Agriculture Organization, “Green Manure/Cover Crops and Crop Rotation in Conservation Agriculture on Small Farms,” Integrated Crop Management 12 (2010).


[Закрыть].

Учитывая внимание к техническим решениям, не стоит удивляться тому, что доклад завершился призывом к активизации «научных исследований» Африки[164]164
  Hailey, African Survey, 1662.


[Закрыть]. Недостаток африканских экономических «штудий» заставил лорда Хейли ходатайствовать об учреждении в Оксфорде кафедры колониальной экономики. Когда в 1946 году это событие наконец произойдет, его результат – как мы убедимся – надежд лорда Хейли не оправдает.

Момент, когда вышел African Survey (октябрь 1938 го-да), не был особо благоприятным для привлечения интереса к Африке, ибо он наступил сразу после Мюнхенского соглашения, в ходе которого премьер-министр Великобритании Невилл Чемберлен пытался умиротворить Гитлера ради достижения «мира на нашем веку». Тот факт, что обзор привлек к себе большое внимание, является еще одним свидетельством поразительной актуальности, которую африканская тема приобрела во время Второй мировой войны. Почти все отзывы, которые African Survey получил во многих авторитетных журналах, были благоприятными.