Текст книги "Цимбелин"

Сцена пятая

Британия. Комната во дворце Цимбелина.

Входят королева, придворные дамы и Корнелий.

Королева

 
Скорей, пока роса, цветов нарвите.
А у кого их список?
 

Первая дама

 
                  У меня.
 

Королева

 
Ступайте!
 

Придворные дамы уходят.

 
Ну, доктор, ты мне снадобья принес?
 

Корнелий

 
Да, государыня; вот здесь они.
 

(Подает ей ящичек.)

 
Но, умоляю вас, не обижайтесь
На мой вопрос – он совестью подсказан;
К чему вам эти страшные составы,
Ведущие хоть медленно, но верно
К ужасной смерти?
 

Королева

 
                  Доктор, твой вопрос
Мне странен. Не твоей ли ученицей
Была я долго? И не ты ль меня
Учил, как надо составлять лекарства?
Их очищать? Хранить? Король и тот
Хвалил мое уменье. Если в этом
Я преуспела (ты ведь не считаешь,
Что в связи я с нечистым), так не должно ль
Мне расширять познания свои
На опытах? Я силу этих зелий
Испробую, не бойся, не на людях –
На тварях, недостойных и петли.
Я действие составов изучу,
Противоядья применю, узнав
Все свойства их.
 

Корнелий

 
               Но опыты такие
Ожесточают сердце, ваша милость.
За действием отравы наблюдать
И тягостно и вредно.
 

Королева

 
                   Успокойся!
 

Входит Пизанио.

Королева (в сторону)

 
А, льстивый плут! С тебя я и начну.
Враг сына моего, за господина
Горой стоишь ты.
 

(Громко.)

 
                Это ты, Пизанио?
В тебе я больше не нуждаюсь, доктор.
Ступай.
 

Корнелий (в сторону)

 
       Нет, я тебе не доверяю,
Но никому ты зла не причинишь.
 

Королева (к Пизанио)

 
Хочу тебе сказать я кое-что…
 

Корнелий (в сторону)

 
Я не люблю ее. Пускай считает,
Что получила медленные яды.
О, никогда б такой душе коварной
Не вверил я столь страшную отраву.
Начнет она, быть может, с псов и кошек,
Потом пойдет и дальше; но вреда
От мнимой смерти никому не будет.
Мои составы только оглушают,
Лишь ненадолго притупляя чувства.
Настанет срок – и дух почти угасший
Вновь оживет! Я обману ее,
Служа обманом правде.
 

Королева (Корнелию)

 
                      Ты свободен,
Пока не призову.
 

Корнелий

 
                Я повинуюсь.
 

(Уходит.)

Королева (к Пизанио)

 
Ты говоришь, она все время плачет?
Неужто не поддастся уговорам
И разум в ней безумье не осилит?
Так действуй же! Ты только дай мне знать,
Что мил ей сын мой, – и, поверь, я тотчас
Тебя вельможей сделаю таким же,
Как господин твой был, и даже выше!
Безмолвствует теперь его Фортуна,
И при последнем издыханье – честь.
Ни жить, где он живет, ни возвратиться
Нельзя ему. Менять места? Он этим
Одни мученья сменит на другие,
И с каждым новым днем он разрушает
Труды минувших дней.
Так что ж ты ищешь
Опоры в том, кто, падая, не сможет
Подняться вновь; кто потерял навеки
Друзей, способных поддержать его?..
 

(Роняет ящичек.)

Пизанио поднимает его.

 
Не знаешь ты, что поднял. Но в награду
За труд возьми себе. Здесь мой состав,
Пять раз от смерти короля спасавший.
Такого укрепляющего средства
Нет больше в мире. Ну прошу, возьми
В залог тех благ, что я тебе готовлю.
С принцессой же поговорить ты должен
Так… ненароком… будто от себя;
Ей опиши, что ждет ее… Ты понял,
Какое счастье выпадет тебе?
Благоволенье сохранишь принцессы,
Любимцем станешь сына моего;
Заставлю короля тебя возвысить,
Как ты захочешь; и по-королевски
Сама тебя за все старанья награжу.
Зови придворных дам. Слова мои
Обдумай.
 

Пизанио уходит.

 
         Верен и хитер! Его
Не купишь. Он раб Постума и страж
Супружеского долга Имогены.
Но я дала ему такого зелья,
Что если примет, то навек она
Посланца к другу милому лишится,
А коль она не сдастся, то сама
Отведает того же.
 

Входят Пизанио и придворные дамы.

Королева

 
                Принесли?
 

(Разглядывает цветы.)

 
Фиалки, примулы и анемоны…
Снесите их ко мне. Прощай, Пизанио.
Подумай же!
 

Пизанио

 
            Да, да. Примусь за дело.
 

Королева и придворные дамы уходят.

 
Мне – господину изменить! Ну нет!
Скорей повешусь – вот вам мой ответ!
 

Уходит.

Сцена шестая

Там же. Другая комната.

Входит Имогена.

Имогена

 
Отец жесток, а мачеха коварна;
Жених – глупец; посвататься ко мне,
Жене изгнанника! Ах, муж мой милый,
Венец моей тоски! Я так страдаю!
Зачем меня, как братьев, не украли!
Вот было б счастье! О, как тяжко бремя
Величья царского! Блажен бедняк,
Чьи скромные сбываются желанья…
 

Входят Пизанио и Якимо

Имогена

 
Кто там?
 

Пизанио

 
        С письмом от вашего супруга
Из Рима к вам прибывший дворянин.
 

Якимо

 
Принцесса, отчего вы побледнели?
Ваш благородный Леонат здоров
И кланяется вам.
 

Имогена

 
                Благодарю.
Добро пожаловать, я очень рада.
 

Якимо (в сторону)

 
В ней все, что видно взору, – совершенство!
Коль так же и душа ее прекрасна,
То, значит, предо мною чудо, феникс,
И проиграл я! Дерзость, будь мне другом!
Вооружи меня надежно, ложь!
Не то и мне придется, как парфянам,
Сражаться на бегу – верней, бежать.
 

Имогена (читает)

«Он принадлежит к одному из самых благородных домов, и я бесконечно обязан его доброте. Прими его достойно, если тебе дорог твой преданный Леонат».

 
Я вслух могла прочесть вам только это,
Все остальное лишь меня касалось
И мне согрело сердце. Гость любезный,
Нет слов, чтобы сказать, как я вам рада.
Но вы и сами по моим поступкам
В том убедитесь.
 

Якимо

 
               Очень благодарен.
 

(Пристально смотрит на нее.)

 
О, как безумны люди! Им богами
Даны глаза, чтоб видеть свод небесный,
Раскинутый над морем и землей;
Чтоб различать сверкающие звезды,
Каменья на кремнистом берегу;
И эти же глаза не отличают
Дурное от прекрасного!
 

Имогена

 
                      Но что
Так удивляет вас?
 

Якимо

 
                Нет, не глаза
Виною здесь. Ведь даже павиан
Из самок двух красивую избрал бы,
С гримасой отвернувшись от урода.
Тут неповинен ум: глупец и тот,
Красу такую видя, станет мудрым.
Тут ни при чем и чувственность: ведь страсть,
Которая такому совершенству
Предпочитала б грязь, была бы только
Бессильным возбужденьем, неспособным
Желанье утолить.
 

Имогена

 
                Что вы сказали?
 

Якимо

 
И лишь один сосуд бездонный – похоть,
Неутолимая в своих желаньях,
Пожрав сначала нежного барашка,
На требуху кидается…
 

Имогена

 
                    Что с вами?
Вы не больны?
 

Якимо

 
             Благодарю. Здоров я.
 

(К Пизанио.)

 
Прошу тебя: слуга мой там остался,
Он никого не знает, да и робок, –
Найди его.
 

Пизанио

 
          А я как раз хотел
С ним познакомиться.
 

(Уходит.)

Имогена

 
Что мой супруг? Скажите, он здоров?
 

Якимо

 
Здоров, принцесса.
 

Имогена

 
Весел или грустен? Надеюсь, весел?
 

Якимо

 
Меж иностранцев первый он шутник
И весельчак. Поэтому его
Прозвали мы повесою-британцем.
 

Имогена

 
А здесь он больше склонен был к печали,
Порою беспричинной.
 

Якимо

 
                    Быть не может!
В печали? Он? Поверить не могу.
Есть в Риме у него француз-приятель,
Влюбленный в девушку своей страны.
Он все вздыхает, а шутник британец –
Ваш муж – над ним хохочет, повторяя:
«Со смеху лопнешь, глядя на мужчину,
Который из примеров, книг, молвы
И собственного опыта узнав,
Что женщина собою представляет,
Во что ей превратиться суждено,
В часы досуга станет тосковать
По прочному ярму».
 

Имогена

 
                   Так говорит он?
 

Якимо

 
Да, да, притом смеясь до слез, принцесса!
Быть с ним и слушать шутки над французом
Потеха просто! Видит небо, все
Не без греха мужчины.
 

Имогена

 
                     Но не он!
 

Якимо

 
О нет! Но за дары небес он мог бы
Признательнее быть. А что до вас,
Доставшейся ему не по заслугам, –
Я столь же удивляться принужден,
Сколь и жалеть.
 

Имогена

 
               Кого жалеть, скажите?
 

Якимо

 
Обоих – от души!
 

Имогена

 
                Как! И меня?
Вы так глядите… Что во мне такое
Внушает жалость вам?..
 

Якимо

 
                      Весьма прискорбно!
Ах! От сиянья солнца отвернуться
И предпочесть ему ночник тюремный…
 

Имогена

 
Прошу вас, отвечайте откровенней:
Что вынуждает вас жалеть меня?
 

Якимо

 
То, что другие…
Едва не вырвалось – владеют вашей…
Но пусть уж боги разберутся в этом –
Не мне судить.
 

Имогена

 
             Вам, вероятно, сударь,
Известно что-то обо мне; прошу,
Скажите же. Ведь предвкушенье горя
Порой страшней уверенности в нем;
Коль зло непоправимо – с ним миришься,
Но, вовремя узнав о нем, возможно
Предотвратить беду. Что вас толкает
И сдерживает вместе с тем?
 

Якимо

 
                         О, если б
К такой щеке я мог прильнуть устами,
Взять эту руку, чье прикосновенье,
Одно прикосновенье призывает
Дать верности обет! Владеть всем тем,
Что жадный взор влечет мой, – неужели –
Проклятье мне! – слюнявил бы я губы,
Доступные любому, как ступени
Капитолия; иль руки жал,
Шершавые от грязных, лживых ласк,
Как от работы; иль глядел любовно
В бесцветные глаза, чей тусклый блеск
Не ярче, чем мерцанье фитиля,
Чадящего в зловонной плошке с салом?
Достоин был бы я всех адских мук,
Когда бы грех такой свершил.
 

Имогена

 
                           Мой муж
Забыл меня!
 

Якимо

 
            Он сам себя забыл!
Его б не выдал я, но ваша прелесть
Моей безмолвной совести велела
Открыть его измену языку.
 

Имогена

 
Я слушать больше не хочу. Довольно!
 

Якимо

 
О чистая душа! Мне ваше горе
Сжимает сердце жалостью до боли!
Жену свою, красавицу такую,
Которая любого из монархов
Могла б возвысить, – приравнять
к блудницам,
Продавшимся ему за ваши деньги,
К подлейшим тварям, девкам, что способны
Корысти ради на любую мерзость!
Их гниль опасней яда. Отомстите!
Иль ваша мать была не королевой?
Иль вы забыли род свой?..
 

Имогена

 
                        Отомстить?
Но как же мстить? Будь это даже правда,
Не так легко ушам поверит сердце,
Не так поспешно… Если это правда,
Как мстить ему?
 

Якимо

 
               Меня бы не заставил
Он жить весталкой меж холодных простынь,
Когда он сам утехам предается
За ваш же счет, смеясь над вами!
Мстите! Я предлагаю вам себя, принцесса,
Взамен того, кто изменил вам низко.
Хранить любовь я обещаю вашу
И тайно и надежно.
 

Имогена

 
                  Что? Пизанио!
 

Якимо

 
Могу ль скрепить обет мой поцелуем?
 

Имогена

 
Прочь от меня! Я проклинаю уши,
Тебе внимавшие! Будь честен ты,
Ты эту сказку рассказал бы мне
Из добрых, а не грязных побуждений.
Порочишь ты того, кто столь же чужд
Всей этой клевете, как сам ты чести,
И смеешь соблазнять его жену,
Которой ты, как дьявол, ненавистен!
Сюда, Пизанио! Король, отец мой,
Об этом оскорблении узнает;
Коль он сочтет, что грязный иноземец
Держаться может во дворце его,
Как в Риме у себя, в публичном доме,
И скотские намеренья свои
Нам излагать, – так двор ему не дорог
И дочь не уважает он! Пизанио!
 

Якимо

 
Счастливец Леонат! Скажу одно:
Уверенность в тебе твоей жены
Заслуживает постоянства мужа,
А блеск твоих достоинств отвечает
Ее доверью. Долгих лет вам счастья,
Супруга лучшего из всех людей
Своей страны! Вы – госпожа его,
Достойная достойнейшего мужа!
Молю простить! Я лишь узнать хотел,
Сколь глубоко вы верите в него.
Теперь скажу, что есть на самом деле:
Он чистотою жизни всех затмил;
Он чародей, сердца к себе влекущий…
 

Имогена

 
Как! Вы раскаялись?
 

Якимо

 
                   Он словно бог,
Сошедший к смертным. Столько
благородства
В душе его, что над людьми высоко
Вознесся он. Великая принцесса!
Не гневайтесь на то, что я дерзнул
Испытывать вас ложными вестями;
Ведь это только подтвердило вам,
С какою мудростью в мужья избрали
Вы лучшего из лучших на земле!
Я испытал вас из любви к нему,
Но вижу, что, в отличье от других,
Соблазну неподвластны вы. Простите!
 

Имогена

 
Все прощено. Чем вам могу служить я?
 

Якимо

 
Благодарю. Хочу у вас просить
Услуги, хоть и небольшой, но важной
Тем, что она имеет отношенье
К супругу вашему; и я с друзьями
Причастен к этому.
 

Имогена

 
                  А что такое?
 

Якимо

 
Двенадцать римлян и супруг ваш с нами
(В крыле у нас он лучшее из перьев)
Купить подарок Цезарю сложились.
По просьбе их во Франции купил я
Серебряную утварь и каменья
Огромной ценности. Я здесь чужой
И как сберечь сокровища – не знаю.
Не будете ль добры их взять к себе
На сохранение?
 

Имогена

 
              О да, охотно!
Я честью поручусь за их сохранность.
А так как и супруг мой тоже в доле,
Их спрячу в спальне.
 

Якимо

 
                    В сундуке они
Под наблюденьем слуг моих. Осмелюсь
К вам на одну лишь ночь его прислать.
Я завтра утром еду.
 

Имогена

 
                  Нет, о нет!
 

Якимо

 
Я должен ехать иль нарушу слово.
Из Галлии я плыл через моря
Лишь потому, что видеть вашу светлость
Желал и обещал.
 

Имогена

 
Благодарю.
Но завтра вы не едете?
 

Якимо

 
                      Обязан!
Прошу вас, если можно, напишите
Сегодня же супругу. Я и так
Замешкался, а наш подарок нужно
Доставить вовремя.
 

Имогена

 
                  Я напишу.
Сундук пришлите. Сохранен он будет
И отдан в целости. Желаю счастья.
 

Уходят.

Действие II

Сцена первая

Британия. Двор перед дворцом Цимбелина.

Входят Клотен и двое вельмож.

Клотен

Видел ли кто такое невезение? Мой шар катится прямо к цели, как вдруг налетает второй шар – бац! – ста фунтов у меня как не бывало! А этот ублюдок с обезьяньей рожей еще кричит, зачем я ругаюсь, как будто я беру ругательства у него взаймы и не имею права ругаться, сколько мне вздумается!

Первый вельможа

А чего он добился? Вы проломили ему голову шаром, и делу конец.

Второй вельможа (в сторону)

Было бы у него столько ума, сколько у тебя, так мозгу не вытекло бы ни одной капли.

Клотен

Пусть знает, что, когда знатному человеку придет охота ругаться, никто из присутствующих не смеет его останавливать.

Второй вельможа

Конечно, принц!

(В сторону.)

Так же как и ты не имеешь права терзать наш слух своей руганью.

Клотен

Сукин сын! Он еще требует удовлетворения! Как бы не так! Вот будь он мне ровней…

Второй вельможа (в сторону)

То есть будь он такой же круглый дурак, как ты…

Клотен

Чума его возьми! Из-за чего-нибудь другого я бы так не разозлился. Лучше бы уж я не принадлежал к такому высокому роду. Из-за того, что мать моя – королева, никто не смеет драться со мной. Любой мужлан может в свое удовольствие драться с кем захочет и сколько захочет, а я вынужден шагать как петух, к которому никто не смеет подступиться!

Второй вельможа (в сторону)

Не петух ты, а каплун! Петушиного в тебе только то, что ты петушишься.

Клотен

Что ты сказал?

Второй вельможа

А то, что вам не пристало драться с каждым, кого вы оскорбляете.

Клотен

Конечно! Но мне пристало оскорблять всех, кто ниже меня.

Второй вельможа

Это только вам и пристало, ваше высочество.

Клотен

Вот и я то же самое говорю.

Первый вельможа

Слыхали вы, принц, что ко двору прибыл чужестранец?

Клотен

Как! Прибыл чужестранец, а я того еще не знаю?

Второй вельможа (в сторону)

Ты еще, например, не знаешь того, что ты дурак.

Первый вельможа

Он итальянец и, говорят, друг Постума.

Клотен

Друг этого изгнанного подлеца? Значит, он сам тоже подлец! Кто тебе сказал об этом итальянце?

Первый вельможа

Один из ваших пажей.

Клотен

А что, если я пойду и посмотрю на него? Ведь этим я себя не унижу в глазах света?

Первый вельможа

Вам невозможно себя унизить, ваше высочество.

Клотен

Я тоже так думаю!

Второй вельможа (в сторону)

Ты такой отъявленный дурак и так низок, что ниже тебе уже не стать, как ни старайся.

Клотен

Пойду взгляну на этого итальянца! А то, что я проиграл в шары днем, отыграю у него сегодня вечером.

Второй вельможа

Я следую за вами, принц!

Клотен и первый вельможа уходят.

Второй вельможа

 
Могла же мать, лукавая как дьявол,
Родить осла такого! Нет преград,
Которых бы она не одолела
Умом своим, а олух, сын ее,
Не может вычесть двух из двадцати,
Чтоб вышло восемнадцать. О принцесса,
Что терпишь ты, бедняжка, от отца,
Покорного раба своей жены,
Плетущей ежечасно злые козни!
От домогательств жениха – они
Тебе страшнее, чем изгнанье мужа,
Чем с ним разлука… Небо, укрепи
Твердыню чести в ней! Да не падет
Храм разума ее. Пошли ей сил,
Чтоб выстоять могла она в несчастье,
Соединиться с мужем наконец
И королевский на главу надеть венец.
 

Уходит.

Сцена вторая

Спальня Имогены. В углу стоит сундук.

Имогена читает, лежа в постели. В отдалении Елена.

Имогена

 
Кто там? Елена, ты?
 

Елена

 
                  Да, да, принцесса.
 

Имогена

 
Который час теперь?
 

Елена

 
                   Подходит полночь.
 

Имогена

 
Читаю три часа; глаза устали.
Загни листок вот тут и спать ложись.
Не уноси свечу, пускай горит;
А если ты часа в четыре встанешь,
То разбуди меня. Я засыпаю.
 

Елена уходит.

 
Вверяюсь вам, о боги. Охраните
Меня от искусителей ночных
И духов злых, молю!
 

(Засыпает.)

Из сундука вылезает Якимо.

Якимо

 
Трещит сверчок, и дух усталый ищет
Во сне отдохновенья. Так Тарквиний[5]5
  Так Тарквиний… – намек на сказание, согласно которому Тарквиний обесчестил целомудренную Лукрецию, не пережившую своего позора.


[Закрыть],
Раздвинув полог тихо, разбудил
Невинность оскорбленьем. Киферея!
Ты украшенье ложа своего,
Ты лилий чище и белее простынь.
О, если бы я мог тебя коснуться!
Один лишь поцелуй! Всего один…
Желанные уста ее – рубины,
Ее дыханье аромат струит:
Огонь свечи к ней клонится и хочет
Взглянуть под сень ресниц и увидать
Покровом нежных век прикрытый свет,
Струящийся из глаз ее лазурных…
Но должен я все в комнате запомнить
И записать… вон там окно… картины…
Они изображают… Ах, вот если б
Найти примету у нее на теле…
Ведь это было бы куда важнее,
Чем тысячи предметов обстановки,
Для подтвержденья лжи моей. О сон,
Ты обезьяна смерти, охвати
Ее сильней, чтоб Имогена стала
Бесчувственной, как изваянье в храме.
Стащу-ка я браслет с ее руки!
 

(Снимает с ее руки браслет.)

 
Снимайся же! Так снять его легко,
Как узел гордиев распутать трудно.
Он мой! И это столь же непреложно,
Как то, что муж ее сойдет с ума,
Едва его увидит. А вот здесь,
Под левой грудью, родинка у ней:
Пять пятнышек – как пять пурпурных
точек
На венчике у буквиц. Вот улика!
Сильней не нужно даже и в суде.
Поверит Постум, что, сорвав замок,
Клад чести я украл. Чего же больше?
Зачем писать? Запечатлелось все
И в память врезалось. Она читала
Историю Терея[6]6
  … историю Терея… – Фракийский царь Терей обесчестил свою свояченицу Филомелу и, боясь огласки своего преступления, приказал отрезать ей язык и запер в темнице. Чтобы отмстить Терею, Филомела и ее сестра Прогния убили его сына Итиса, мясом которого накормили Терея. Боги наказали сестер, превратив их в соловья и ласточку, а Терея – в коршуна.


[Закрыть]; загнут лист
На месте, где сдается Филомела.
Пора опять в сундук. Замкну пружину.
Скорей, драконы тьмы![7]7
  Скорей, драконы тьмы! – По существовавшему во времена Шекспира поверью ночь представлялась женщиной, несущейся под темным звездным покрывалом в колеснице, запряженной драконами.


[Закрыть] Не то рассвет
Заставит очи ворона ослепнуть.
Как страшно стало мне… Скорей назад!
Хоть ангел здесь, но в этих стенах ад.
 

Бьют часы.

 
Одни, два, три – пора, пора мне скрыться.
 

Прячется в сундук.

Сцена третья

Комната, примыкающая к покоям Имогены.

Входят Клотен и двое вельмож.

Первый вельможа

Вы, принц, поразительно спокойно относитесь к проигрышу. Я никогда не видал такого хладнокровного игрока.

Клотен

Когда проигрываешься в пух и прах, поневоле чувствуешь холод.

Первый вельможа

Но редко кто так мирится с проигрышем. Зато, выигрывая, вы становитесь сущим дьяволом.

Клотен

Еще бы! Выигрыш горячит и бодрит! Овладеть бы мне только этой дурой Имогеной! Вот тогда бы я набил золотом карманы! Что это? Светает?

Первый вельможа

Уже утро, принц.

Клотен

Так тащите сюда музыкантов! Мне советовали каждое утро преподносить Имогене порцию музыки!

Входят музыканты.

Живей! Живей! Настраивайте инструменты! Для начала сыграйте какую-нибудь штучку, а потом великолепнейшую арию с этакими забористыми словечками – вот тогда посмотрим, что будет. Если вам удастся расшевелить ее пальцами, я довершу дело языком. А не захочет, пусть делает что хочет.

Песня

 
Чу! Жаворонка песнь звончей
Несется с высоты;
Проснулся Феб – его коней
Росой поят цветы.
Открылись ноготков глаза
Златисты и чисты.
Как все прекрасное, вставай,
Любовь моя, и ты!
Вставай! Вставай!
 

Клотен

Хватит! Проваливайте! Если это на нее подействует – честь и слава вашей музыке. Нет – так, значит, уши у нее с изъяном и сколько ни пили конским волосом по бараньей кишке – не поможешь.

Входят Цимбелин и королева.

Второй вельможа

Король идет!

Клотен

Вот и чудесно, что я не ложился спать. Теперь можно сказать, что чуть свет – я уж на ногах! Король обрадуется, что я так люблю его дочь. С добрым утром, ваше величество, с добрым утром, матушка!

Цимбелин

 
Суровой нашей дочери ты ждешь
Здесь у дверей? Она не выходила?
 

Клотен

Я пытался атаковать ее слух музыкой, но она не обратила на меня ни малейшего внимания.

Цимбелин

 
Грустит она об изгнанном супруге,
Но время неминуемо сотрет
В душе ее печать воспоминаний;
Тогда она – твоя.
 

Королева

 
                 Ты королю
Обязан всем, тебя он превозносит
И хвалит дочери, он твой ходатай,
Но ты и сам пленить ее старайся,
Влюби ее в себя. Ее отказы
Пускай твое усердие умножат.
Пусть мнит она, что жизнь ты посвятил
Служенью ей; не спорь, не ссорься с нею,
Но, если с глаз она тебя погонит,
Стань глух и нем.
 

Клотен

 
                Что? Глух и нем! Ну нет!
 

Входит гонец.

Гонец

 
Явились, государь, послы из Рима.
Средь них Кай Луций.
 

Цимбелин

 
                      Благородный муж!
Он прибыл к нам сейчас с недоброй целью,
Но в том не виноват и будет принят,
Как сан того, кем послан он, велит.
Он в прошлом нам оказывал услуги,
И мы должны почтить его. Мой сын,
Поговорив с невестой, возвратись,
Чтоб вместе нам принять посла из Рима.
Пойдемте, королева.
 

Цимбелин и королева уходят.

Клотен

 
                   Коль проснулась,
Я с ней поговорю, а если нет,
Пускай лежит и грезит.
 

(Стучит в дверь.)

 
                      Эй, откройте!
Служанки с ней… А если подкупить
Одну из них? Все двери распахнет
Пред нами золото. Оно заставит
Лесничих изменить самой Диане
И гнать ее оленя прямо к вору;
Невинного убьет, спасет злодея,
А иногда обоих в петлю сунет;
Все золото устроит и расстроит!
Найму-ка я ходатаем своим
Ее служанку. Сам я не мастак
В таких делах. Откройте, эй, откройте!
 

Входит придворная дама.

Дама

 
Кто здесь стучит?
 

Клотен

 
                Вельможа.
 

Дама

 
                          Как! И только?
 

Клотен

 
А также сын весьма вельможной дамы.
 

Дама

 
Немногие из тех, кому портной
Обходится так дорого, как вам,
Похвастать могут этим. Что угодно?
 

Клотен

 
Принцессу мне. Она готова?
 

Дама

 
                           Да,
Готова в комнате своей остаться.
 

Клотен

 
Послушайте, вот золото, берите,
Мне слава добрая нужна.
 

Дама

 
                       Но чья же?
Моя? Иль я должна ославить вас?
Сюда идет принцесса.
 

Входит Имогена.

Клотен

 
Прекрасная сестрица, с добрым утром.
Позвольте ручку.
 

Имогена

 
                С добрым утром, принц.
Хлопочете вы, право, понапрасну.
Вам в благодарность лишь скажу, что я
Настолько благодарностью бедна,
Что уделить ее вам не смогу.
 

Клотен

 
Но я клянусь в любви.
 

Имогена

 
                     Не все равно ли,
Клянетесь вы иль просто говорите –
Я слушать не хочу.
 

Клотен

 
                 Что за ответ?
 

Имогена

 
Я с вами говорю лишь для того,
Чтоб вы молчанье не сочли согласьем.
Оставьте наконец меня в покое;
Лишь резкость встретят ваши угожденья.
Ужель такому умнику, как вы,
Отказ мой непонятен?
 

Клотен

 
                    Вы безумны!
В таком безумье вас грешно оставить,
И я не согрешу.
 

Имогена

 
              На этом свете
Лишь дураки с ума не сходят.
 

Клотен

 
Что? Так я дурак?
 

Имогена

 
                 Раз я безумна – да.
Отстаньте – и пройдет мое безумье;
Мы оба исцелимся. Принц, мне жаль,
Что я приличья из-за вас забыла
И так резка. Раз навсегда поймите:
Я не люблю вас. Говорю открыто,
Свое проверив сердце. До того
Мне чуждо снисхожденье к вам, что вас
До глубины души я ненавижу.
Простите, но, пойми вы это сами,
Я не была бы так дерзка.
 

Клотен

 
                       Но вы
Грешите непокорностью отцу.
Ваш брак с безродным, недостойным нищим,
Которому из милости кидали
Объедки с царского стола, – не брак!
Пусть черни низкой, как и Постум ваш,
Разрешены те узы, от которых
Плодятся только нищие ублюдки, –
Но вы принцесса, вы от уз таких
Ограждены престолом, и не вам
Пятнать свой сан с рабом, отребьем грязным,
Наемником, рожденным для ливреи,
С каким-то приживалом, недостойным
Быть даже свинопасом.
 

Имогена

 
                     Негодяй!
Будь ты потомком солнца самого,
Знай, и тогда ты был бы недостоин
Его рабом назваться. Для тебя
Великой честью было бы служить
Подручным палача в его владеньях,
Где с ненавистью думали бы все,
Что ты не по заслугам вознесен.
 

Клотен

 
Чума его возьми!
 

Имогена

 
                Всего обидней,
Что смеешь ты пятнать хулою низкой
Супруга моего. Его обноски
Дороже мне волос твоих, хотя бы
От каждого из них родился принц
Такой, как ты! Пизанио, сюда!
 

Клотен

 
«Его обноски»!.. Дьявол побери…
 

Входит Пизанио.

Имогена

 
Пришли ко мне служанку Доротею.
 

Клотен

 
«Обноски»!..
 

Имогена

 
            До сих пор еще дурак
Преследует меня, пугает, бесит.
Вели служанке поискать браслет.
Наверно, он упал с моей руки
Во время сна. Пусть перероют все!
Супруг мне подарил его, прощаясь,
И я вовек его не променяла б
На все сокровища любого царства.
Он, кажется, при мне был нынче утром,
А ночью, твердо помню, на руке,
Его я целовала, и надеюсь –
Не побежал он к мужу рассказать,
Что без него другого я целую.
 

Пизанио

 
Найдется он.
 

Имогена

 
            Наверно. Поищите.
 

Пизанио уходит.

Клотен

 
Я вами оскорблен! «Его обноски»!
 

Имогена

 
Да, то мои слова. Подайте в суд.
 

Клотен

 
Я королю скажу.
 

Имогена

 
                И королеве;
Она меня так любит, что поверит
И худшему. Итак, прощайте, принц,
Я оставляю вас. Беситесь вволю.
 

(Уходит.)

Клотен

 
«Его обноски»! О! Я отомщу!
 

Уходит.