Текст книги "Черная дыра. Как Европа сделала Африку нищей"

Таким образом, в данной отрасли мало что благоприятствовало развитию производительных сил. Кроме того, стимулирующие эффекты от расширения деятельности такого вида в сфере добывающей промышленности были крайне ограниченны. В этих отраслях рабочим выплачивалась низкая заработная плата, да они и не могли составлять сколько-нибудь значительную часть населения. Внешние связи добывающих отраслей такого рода были в основном ориентированы на метрополии, поскольку, перерабатывая сырье в Европе, колонизаторы получали солидную экономию. Второй вид деятельности в добывающей промышленности – деятельность, требующая весьма значительных капиталовложений. Этот вид деятельности связан с использованием сложной технологии и механизации труда. Однако этот второй вид деятельности очень похож на первый в том, что касается закрепления подчиненной роли стран Африки в международном разделении труда, равно как и в отношении воздействия на развитие производительных сил в африканской экономике. Число используемых наемных работников здесь ограничивалось относительно высокой механизацией технологических процессов; необходимые высококвалифицированные операции в этом случае выполнялись европейскими рабочими – африканцам же в основном отводилась роль вспомогательной рабочей силы. Как обычно, все связи замыкались на европейских странах, развитие добывающего сектора базировалось на ограниченном использовании местных ресурсов, влияние ориентированных на экспорт добывающих отраслей на другие сферы экономики было ограниченным из-за раздробленности экономики, сравнительной изолированности «современных» ее секторов, а также из-за неразвитости рынка, расширение которого, помимо всего прочего, сдерживалось промышленным законодательством. При этом значительные по размеру иностранные капиталовложения означали не менее значительный отток капитала. Колониальная экономика получала в свой фонд накопления ничтожно малую долю добывающей промышленности, и в целом не приобретала почти ничего, за исключением обезображенной земли.

Заключение

Подводя итоги, можно сказать, что в этой главе была сделана попытка пролить свет на процесс проникновения капитализма в Африку в период колониализма. Мы рассмотрели в связи с этим некоторые наиболее «выпуклые» черты данного процесса и показали, каким образом он способствовал структурной интеграции африканской экономики в систему мирового капиталистического хозяйства. Проникновение капитализма и включенность в мировое хозяйство оказали решающее воздействие на характер развития колониальной экономики африканских стран. Следующая глава, в которой мы проанализируем основные особенности африканской колониальной экономики, дает возможность осветить указанные процессы полнее.

Библиография

Aderibigbe A. Trade and British Expansion in the Lagos Area in the Second Half of the Nineteenth Century. – Nigerian Journal of Economic and Social Studies, 1962, № 4.

Amin S. Underdevelopment and Dependence in Black Africa – Their Historical Origins and Contemporary Forms. – Journal of Modern African Studies, 1972, № 10.

Anjorin A. European Attempts to Develop Cotton Cultivation in West Africa, 1850–1910. – Odu, 1966, № 3.

Barber W.J. The Movement into the World Economy. – M.J. Herskovits, M. Harwitz, eds. Economic Transition in Africa, Evanston, 1964.

Bohannan P. The Impact of Money on an African Subsistence Economy. – Journal of Economic History, 1959, № 19.

Brett E. A. Colonialism and Underdevelopment in East Africa. London, 1973.

Charle E. English Colonial Policy and the Economy of Nigeria. – American Journal of Economics and Sociology, 1967, № 26.

Clansen G. The British Colonial Currency System. – Economic Journal, April, 1944.

Dike K. Trade and Politics in the Niger Delta 1830–1885. Oxford, 1956.

Domar E. The Effect of Foreign Investment on Underdeveloped Countries. – Journal of Political Economy, February 1953.

Fieldhouse D. Economics and Empire 1830–1914. London, 1973.

Flint J. E. The Wider Background to Partition and Colonial Occupation. – R. Оliver, G. Mathew, eds. History of East Africa. Oxford, 1963.

Gallagher J., Robinson R. The Imperialism of Free Trade. – A.G. Shaw, ed. Great Britain and the Colonies. London, 1970.

Gann L. H. Duignan P., eds. Colonialism in Africa, 1876–1960. Cambridge, 1969.

Gifford P., Lewis W., eds. France and Britain in Africa. New Haven, 1971.

Gould P. The Development of the Transportation Pattern in Ghana. Evanston, 1960.

Hawkins E. The Growth of a Money Economy in Nigeria and China. – Oxford Economic Papers, 1958, № 10.

Higgins B. The Dualistic Theory of Under-Developed Areas. – Economic Development and Cultural Change, January, 1956.

Hopkins A.G. Economic Imperialism in West Africa, Lagos 1880–1892. – Economic History Review, 1968, № 21.

Hopkins A.G. The Creation of a Colonial Monetary System: The Origins of the West African Currency Board. – African Historical Studies, 1970, № 3.

Hopkins A.G. The Currency Revolution in South-West Nigeria in the Late Nineteenth Century. – Journal of the Historical Society of Nigeria, 1966, № 3.

Hopkins A.G. An Economic History of West Africa. London, 1973.

Howard R. Colonialism and Underdevelopment in Ghana. London, 1978.

Johnson M. Cotton Imperialism in West Africa. – African Affairs, 1974, № 73.

Latham A. Currency, Credit and Capitalism on the Cross River in the Pre-Colonial Era. – Journal of African History, 1971, № 12.

Marx K. Pre-Capitalist Economic Formations, translated by J. Cohen, ed., by E. Hobsbawm. New York, 1974.

Marx K., Engels F. On Colonialism, 4th ed. Moscow, 1968.

Dobb M. Studies in the Development of Capitalism. London, 1964.

Mensah A. Monetary Relations Among African Countries. – Africa Development, 1979, vol. 4, № 1.

Moseley К.P. The Political Economy of Dahomey. – Research in Economic Anthropology, 1979, № 2.

Munro J. Africa and the International Economy 1800–1960. London, 1976.

Pearson R. The Economic Imperialism of the Royal Niger Company. – Food Research Institute Studies, 1971, vol. 10, № 1.

Perham M. Colonial Sequence, 1930–1942. London, 1967.

Poulantzas N. Internationalization of Capitalist Relations and the Nation State. – Economy and Society, 1974, vol. 3, № 2.

Phimister I. Peasant Production and Underdevelopment in Southern Rhodesia, 1890–1914. – African Affairs, 1974, № 73.

Reynolds E. Trade and Economic Change in the Gold Coast 1807–1874. London, 1974.

Reynolds E. Economic Imperialism: The Case of the Gold Coast. – Journal of Economic History, 1975, vol. 35, № 1.

Szereszewski R. Structural Changes in the Economy of Ghana 1891–1911. London, 1965.

Vignes K. Etude sur la rivalité d’influence entre les puissances Européennes en Afrique equatoriale et occidentale depuis l’acte général de Berlin jusqu’au seuil du XXe siècle. – Revue Française D’Histoire d’Outre-Mer. 1961, № 48.

Wolff R.D. The Economics of Colonialism: Britain and Kenya, 1870–1930. New Haven, 1974.

Глава V
Колониальная экономика

Мы выяснили, как капиталистические противоречия в странах Запада сдерживали накопление в них капитала и почему оказался необходимым переход к империализму, особенно к колонизации чужих земель, чтобы можно было преодолеть сдерживающие капиталистическое накопление препятствия, которые были обусловлены внутренними противоречиями капиталистического способа производства. Мы выяснили также, что колонизация Африки была тесно связана с проникновением в экономику ее стран капитализма. Очерком основных особенностей экономической системы, созданной колониализмом и обусловленной проникновением в экономику африканских стран капитализма, и является данная глава. Если выразить содержание главы в нескольких словах, то можно сказать, что она представляет собой очень краткий обзор проблем, связанных с недостаточным развитием экономики стран Африки, поскольку понять, какими основными чертами характеризуется структура колониальной экономики, означает также понять причины экономической отсталости африканских стран сегодня.

Раздробленность

Отличительной чертой колониальной экономики является раздробленность, или дезинтегрированность, ее отдельных частей. Но что это означает более конкретно? Прежде всего это означает, что сектора экономик не характеризуются взаимодополняемостью. В цельной экономике наблюдается взаимодополняемость и взаимодействие отдельных регионов и/или секторов. Один регион, скажем, специализируется на производстве сельскохозяйственной продукции, тогда как другой поставляет ему промышленные товары. Наряду с обменом на общем межрегиональном или межсекторном уровнях должна существовать и система, как говорят экономисты, прямых и обратных производственных связей. Примером обратной связи может служить ситуация, когда спрос со стороны промышленности на уголь означает, что эксплуатация разведанных запасов угля экономически целесообразна. О прямых связях речь может идти, например, в том случае, когда создание черной металлургии способствует выпуску на месте мотоциклов. В идеальном случае «цельная» экономика представляет собой систему подобных связей, ее регионы и сектора взаимно дополняют друг друга и посредством обмена взаимодействуют один с другим. Колониальной же экономике, как правило, недостает таких связей, взаимодополняемости и взаимодействия. Необходимо исследовать конкретные проявления такой разобщенности и установить, какие элементы колониальной политики ее определяют. Для начала рассмотрим воздействие колонизации на развитие. Как уже упоминалось, колонизаторы не могут совершенно без всяких затрат эксплуатировать богатства колоний. В ряде случаев извлечение колониальных ресурсов предполагало определенные вложения средств в развитие инфраструктуры – строительство автомобильных и железных дорог, водных путей, налаживание электроснабжения и административных структур. Следуя капиталистическому принципу извлечения максимальной выгоды при минимальных затратах, колонизаторы инвестировали средства только в те сферы, развитие которых было им необходимо, и в тех районах, где это представляло для них наибольший интерес. Неудивительно поэтому, что колониализм в известной мере способствовал развитию именно тех районов, которые представляли собой удобные центры сосредоточения товаров, такие, как Кано, районов, из которых товары можно было транспортировать дальше, такие, как Лагос, Момбаса и Дар-эс-Салам; районов, в которых климат был европейцам по вкусу и которые можно было использовать как административные центры, например Найроби. Эти центры постепенно приобрели облик, совершенно отличный от страны, где они находились. Некоторые из них располагали фабриками для обработки сырых материалов, например пальмового дерева, такими удобствами, как водопровод, электричество, железнодорожные станции, автобусные маршруты, кинотеатры, гостиницы, асфальтовые дороги и замечательные места отдыха в кварталах, где живут европейцы. Эти центры были «кусочками» Европы в Африке. Они конкретно воплощали в себе колониализм и мучительные противоречия между колонизаторами и колонизуемыми. Контраст между благоустроенностью подобных центров и отсутствием благоустроенности в деревнях, между комфортабельной жизнью в европейских районах и невыносимыми тяготами крестьянского образа жизни отражал существо колониализма. Создание подобных центров, или анклавов, как иногда их предпочитают называть, еще больше усугубило «нецельность» колониальной экономики. Так они и стоят, чужие, враждебные и никчемные в стране, где находятся.

I. Раздробленность системы транспорта

О бессистемности развития в полной мере свидетельствует история создания системы транспорта, в частности железных дорог. Совершенно ясно, что строительство железных дорог диктовалось потребностями заготовок экспортных товаров. На территории, известной сейчас как Заир, есть дорога Шме-де-фер-де-Ба – Конго-о-Катанга, построенная с той целью, чтобы связать богатую полезными ископаемыми Катангу с морем. В Конго есть железная дорога под названием «Конго – Оушен», построенная специально для облегчения перевозки марганцевой руды, а также лесоматериалов из Габона. В Нигерии была построена дорога Кано – Анапа с целью облегчить заготовку хлопка для его последующего вывоза, заготовку арахиса и какао-бобов. А железнодорожная линия Енугу – Порт-Харкурт была построена для обслуживания торговли пальмовым маслом. Среди других железнодорожных линий, построенных специально для вывоза товаров, можно назвать Марампа – Пепел в Сьерра-Леоне, Фриа – Конакри в Гвинее, всю сеть железных дорог в Либерии, дорогу Дакар – Нигер через Мали и Сенегал, Порт-Этьенн – Форт-Гаруд в Мавритании. Как бы подчеркивая, что железные дороги предназначены исключительно для обслуживания заготовки и экспорта колониальных товаров, немецкие колонизаторы в Того действительно именовали построенные ими железнодорожные линии по названиям главных товаров и минералов, которые предполагалось по ним транспортировать. Так, существовали хлопковая линия, какаолиния, кокосовая линия, железорудная линия и линия пальмового масла. Железнодорожные сети колониальной Африки являются прекрасным примером раздробленности колониальной экономики. Ни в одной из африканских стран они не образуют цельной системы коммуникаций. Не способствуют они и созданию цельной экономики. Они строились ad hoc[90]90
  Специальный, устроенный для данной цели. – Прим. М.Я. Волкова.


[Закрыть], в расчете исключительно на сиюминутные потребности метрополий и в соответствии с наличием у колонизаторов средств. Бессистемность железнодорожного строительства делала столь же хаотичным и сооружение связанных с ним вспомогательных коммуникаций. Например, порты строились, как правило, в пунктах окончания дорог, и поскольку места строительства железнодорожных путей определялись исключительно интересами размещения производства определенных товаров, а не интересами поиска перспективных мест выхода к морю, то порты сооружались не обязательно в тех пунктах, где это было бы наиболее выгодно с точки зрения той или иной страны. Сказанное верно и в отношении автомобильных дорог. Как писал Майкл Краудер в книге «West Africa under Colonial Rule», система автомобильных дорог была обычно «приложением к железным дорогам, а не их конкурентом». Коротко подытоживая свое описание хаоса, царящего в строительстве железных дорог, Краудер пишет: «Все железные дороги были проложены по направлению к побережью, они казались совершенно не связанными одна с другой, имели разную ширину колеи, и поэтому создание железнодорожной сети в Западной Африке сегодня невозможно».

II. Раздробленность экономики и развитие производства продукции на экспорт

В условиях колониализма подобное сооружению железных дорог происходило и в области производства сырьевых товаров. Колониальный капитализм был, разумеется, заинтересован в производстве только тех видов сырья, которые обеспечивали наибольшую прибыль. Чтобы обеспечить соответствующее предложение одних товаров, требовалось иногда сдерживать производство некоторых других товаров. Когда подобная необходимость возникала, она принималась без особых раздумий о судьбе стимулируемых или сдерживаемых отраслей. Исходили из того, что то, что хорошо для мирового капитала, хорошо и для колонии. В условиях колониального капитализма под влиянием силы или убеждения усилия концентрировались, как правило, на производстве отдельных экспортных культур. Это подрывало, например, в Гане, сбалансированность традиционной экономики. Производство какао-бобов в этой стране было развернуто именно после ее колонизации. Однако оно росло настолько быстро, что вскоре стало доминировать в ганской экономике. До 1885 г. Гана не экспортировала какао-бобы, а к 1901 г. она уже превратилась в крупнейшего в мире производителя этой культуры. К 1939 г. какао-бобы составляли около 80 % стоимости ганского экспорта. Такого рода сдвиги обусловили определенные диспропорции, например нехватку традиционных продовольственных культур, изменения в условиях землепользования (вызывавшие изменения в условиях землевладения), отмирание некоторых старых методов ведения сельского хозяйства, появление неудовлетворенного спроса на новые сельскохозяйственные профессии, миграцию населения и сдвиги в его структуре, неравномерное развитие различных районов, зависимость экономики от немногих экспортных культур и связанную со всем этим глубокую несбалансированность экономического роста. Раздробленность аграрной экономики, вызванная политикой колониализма, усугублялась некоторыми «естественными тенденциями к раздробленности, присущими натуральному сельскому хозяйству». Когда сельские производители ведут хозяйство главным образом для того, чтобы прокормить самих себя (т. е. когда они создают в основном потребительную, а не меновую стоимость), раздробленность экономики в известной степени неизбежна. В подобных условиях механизм рынка действует недостаточно, поскольку обмен осуществляется в крайне узких масштабах. На деле же именно действие этого механизма служит фактором, способствующим не только объединению мелких производителей, но и их интеграции в экономику. Кроме того, натуральное сельское хозяйство препятствует появлению функциональной специализации производителей, в то время как именно такая специализация в решающей степени стимулирует превращение экономики в органичное целое.

III. Сектор обрабатывающей промышленности

Остается коснуться проблем развития сектора обрабатывающей промышленности, которым в колониальной Африке более всего пренебрегали. Колониальные правительства не стремились стимулировать развитие обрабатывающей промышленности. Их интересы во всякой колонии определялись прежде всего тем, что она была источником сырья и рынком сбыта для промышленных товаров, произведенных в метрополии. Такие компании, как «Ройял Нигер компани», наделенные большой властью и привилегиями (равно как и принявшие обязательство содействовать развитию колоний), не считали, что индустриализация последних заслуживает серьезного внимания. Сотрудники учреждений, наделенных специальными полномочиями для содействия индустриализации колоний (например, Консультативный совет по развитию колоний или Имперский совет по рынкам), по-видимому, не испытывали особого энтузиазма в решении поставленных перед ними задач. По мнению Бретта («Colonialism and Underdevelopment in East Africa»), годовые отчеты консультативного совета по развитию колоний свидетельствуют о том, что к марту 1939 г. этот совет выделил всего около 8 млн. ф. ст., из которых только 151 тыс. ф. ст. предназначалась на реализацию проектов, связанных с промышленным развитием, а из этой последней суммы лишь 23 тыс. ф. ст. были освоены фактически. Прогресс обрабатывающей промышленности сдерживался как недостаточным развитием инфраструктуры в условиях колониализма, так и ограниченными возможностями обеспечить экономию, обусловленную расширением масштабов производства. Правда, обрабатывающая промышленность все же получила некоторое развитие. Ее отрасли были наиболее отсталыми; к числу их относились: пищевая промышленность и производство напитков, табачная промышленность, простейшие виды металлургии, производство товаров кратковременного пользования, текстильная, производство основных продуктов химии, строительных материалов, мебели, выработки кожи и изготовление изделий из нее. Теперь причины и проявления раздробленности сектора обрабатывающей промышленности становятся очевидными. Прежде всего можно указать на то, что люди, принимавшие решения об осуществлении капиталовложений, руководствовались при этом соображениями, связанными с ходом процесса накопления, в частности требованием максимальной отдачи от инвестиций в кратчайшее время. В подобных условиях внутренняя «нецельность» данного сектора становилась неизбежной. Среди основных факторов, определяющих раздробленность обрабатывающей промышленности, можно назвать следующие: многочисленность центров принятия решений, ad hoc и в особенности своекорыстный характер инвестиционных решений, зависимость обрабатывающей промышленности от импорта, неизбежное влияние на развитие обрабатывающей промышленности, в частности на характер и размещении капиталовложений, хаотичного развития инфраструктуры. К этому следует добавить действие не столь очевидных факторов, в особенности малочисленность промышленных предприятий и их малый размер, примитивность в большинстве случаев используемых технологических процессов, ориентацию на выпуск потребительских товаров кратковременного, а не длительного пользования, сосредоточение промышленных предприятий в изолированных один от другого современных анклавах. Действие всех этих факторов не способствовало росту обрабатывающей промышленности. Вот что следовало отметить относительно раздробленности. Перейдем теперь к другой характерной особенности колониальной экономики.

Несовершенство рынка и тенденция к образованию монополий

Колониальная экономика характеризовалась несовершенством рынка и существованием монополии. Эти особенности колониального капитализма во многом объясняют связь между колониализмом и отсталостью. С самого начала европейское экономическое присутствие в Африке было связано с процессом монополизации. В известной степени это, быть может, объясняется условиями, сложившимися в период сравнительно интенсивных контактов между Европой и Африкой. Например, при системе коммуникаций, существовавшей в XV в., только крупные предприятия могли идти на риск долгих, иногда опасных морских экспедиций в Африку за рабами или за сырьевыми товарами. Кроме того, подобные экспедиции были сопряжены с значительными расходами на оплату труда матросов, провизию, приобретение кораблей, проведением навигационных изысканий и оснащением их оборудованием, не говоря уже о строительстве временных военных укреплений у торговых факторий. Не удивительно, поэтому, что в доколониальный период вести торговлю с Африкой могли главным образом крупные государственные (или субсидируемые государством) европейские компании, такие, как «Ройял Эфрикен компани» (1672 г.), «Ройял эдвенче инту Эфрика» (1621 г.), «Компани дю Сенегал» (1673 г.), «Датч уэст Индиа компани» (1621 г.) и «Компани дю Гине» (1684). В период интенсивной колонизации в XIX в. действие подобной тенденции продолжалось. Тогда оно даже усиливалось под влиянием некоторых факторов, в частности соперничества между империалистами европейских стран; причем схватка за Африку была лишь одним из многих проявлений этого соперничества. Противоречия между Великобританией, Бельгией, Германией и Францией обусловливали необходимость борьбы между ними за устойчивое и прибыльное присутствие в Африке, позволяющее прочнее закрепить за собой источники сырья и обеспечить рынки сбыта для своих промышленных товаров. Подобные противоречия порождали сильное пристрастие монополий. В соответствии с господствовавшим общественным мнением, требовавшим защитить экономические интересы метрополий с помощью прибыльных монополий, торговые предприятия в колониях наделялись полномочиями государства. Очень ярко иллюстрирует это явление пример «Ройял Нигер компани». Вдохновителем создания компании был сэр Джордж Голди, бывший офицер британской армии. Голди был пайщиком одной из британских компаний, ведущих торговлю на территории Нигера. В 1877 г. он пришел к выводу, что британские компании в Нигере слишком слабы и, чтобы эффективно конкурировать с германскими и французскими фирмами, следует их объединить. Слияние, за которое ратовал сэр Джордж Голди, было осуществлено в 1879 г. Новая компания получила название «Юнайтед Эфрика компани», но два года спустя была переименована в «Нэйшнл Эфрикен компани».

Вскоре сэр Джордж Голди стал настойчиво добиваться от британского правительства привилегий, которые позволили бы компании действовать в сфере ее влияния от лица правительства. В 1866 г. такие привилегии были компании предоставлены, и она получила название «Ройял Нигер компани». Согласно уставу, компания получила полномочия поддерживать закон и порядок, облагать население налогами и взимать их, поддерживать свободную торговлю, осуществлять судопроизводство и контролировать соблюдение запрета на работорговлю. В современном обществе трудно представить себе коммерческое предприятие, наделенное такими государственными правами. Но, как Фэйдж показал в работе «A History of West Africa», власть «Ройял Нигер компани» простиралась еще дальше, чем это предусматривалось ее ролью как представителя государства. Компания не только управляла властью британской империи, но и помогала последней расширяться с помощью как торговли, так и вооруженной силы. Именно компания заставила султанов в Сокото и в Гванду признать ее монопольное право на эксплуатацию природных богатств этих территорий. Она захватила и подчинила себе эмираты Илора и Нупе и весьма успешно противостояла имперским амбициям Франции и Германии. Именно успехи воинствующего империализма этой компании обеспечили британскому правительству почву для установления на Берлинской конференции протектората над эмиратами Фулани. Несмотря на свои исключительные полномочия, «Ройял Нигер компани» не была единственной в своем роде в колониальной Африке. Действовали и другие могущественные компании, например «Компани дю Сенегал» и «Компани франсэз де л’Африк Экваторьяль». В Восточной Африке «Бритиш Ист Эфрика компани» играла роль, очень сходную с ролью «Ройял Нигер компани» в Западной Африке. Вслед за англо-германским соглашением (ноябрь 1886 г.) о разделе сфер влияния этих стран в Восточной Африке, этой компании было предоставлено право управления британскими территориями в данной части Африки. В 1888 г. компания получила от британского правительства королевские привилегии. Уделяя внимание огромной политической власти крупных торговых компаний в Африке в период колониализма, мы не должны забывать о том, что целью этих компаний было не установление политической власти как таковой, а экономическая эксплуатация Африки. Политическая власть в лучшем случае служила просто средством приобретения власти экономической. Вот почему так важно подчеркнуть сосредоточение у метрополий экономической власти. Сделанный вывод поистине имеет огромное значение для исследования истории Африки, поскольку именно установление экономической власти и деятельность иностранных компаний оказали на ее ход решающее воздействие. Последствия установления как раз экономической власти сказывались в действительности самое долгое время. Они продолжали сказываться еще долго после того, как осуществление политической власти потеряло свой смысл. В некоторых случаях они сказываются и по сей день, проявляясь в деятельности таких компаний, как, например, «Юнайтед Эфрика компани».

Монополистическое осуществление экономической власти в колониях компаниями метрополий было обусловлено как их политической властью, так и конкретными функциями в области экономики, которыми их наделяли национальные правительства (например, правом взимать налоги). Одной из таких функций, в наибольшей степени способствовавшей созданию и укреплению их монопольного положения в экономике колоний, было право общего контроля за экономическим развитием колонии. К числу компаний, наделенных подобным правом, относились «Империэл Бритиш Ист Эфрика компани» в Кении и Уганде, «Бритиш Саут Эфрика компани оф Родезия» (Зимбабве), «Ройял Нигер компани» в Нигерии, «Португиз Мозамбик компани», «Компани дю Конго пур ле коммерс э л’индюстри», «Комите спесьяль дю Катанга», «Компани де шме де фер дю Конго суперье о Гра-Лан Африкан», «Комите насьональ дю Киву», «Сосьете дю От-Огуе» и «Дойче Остафриканише гезельшафт». Право контролировать экономическое развитие колоний давало этим компаниям возможность вмешиваться в экономику, осуществлять регулирование и действия, способствующие дальнейшему обогащению капиталистов.

Другим аспектом монополистического характера колониальной экономики было предоставление компаниям-фаворитам концессий как национальными, так и местными колониальными правительствами. Например, в Анголе «Ангола дайеменд компани» получила исключительное право на добычу алмазов на огромной территории площадью около 1 млн кв. км. Компания «Петрангол» получила подобные концессии на добычу нефти в Кабинде. Бельгийские и португальские компании располагали концессиями, открывающими им доступ к 400 млн т угля, составляющего запасы Мозамбика. Осуществлявший инвестиции «Ист Эфрикен синдикейт», который располагался в Лондоне и Йоханнесбурге, получил в аренду в Восточной Африке 300 тыс. акров земли, на которой находилось крупное поселение племени масаи. Рассмотренный монопольный характер колониальной экономики непосредственно обусловил несовершенство рынка, противоречия его структуры и его раздробленность. Само распределение экономической и политической власти между мощными монополистическими компаниями, с одной стороны, и туземными предприятиями и туземным населением – с другой, служило источником серьезного противоречия, все более обострявшегося под воздействием различий в интересах компаний и туземного населения. Несправедливое распределение власти вело к капиталистической эксплуатации в самых грубых и злостных формах. Полезно привести несколько примеров подобных противоречий, сдерживавших свободное взаимодействие рыночных сил. Ненасытные аппетиты отдельных европейских фермеров и целых европейских компаний, стремящихся получить землю в Африке, приводили к обезземеливанию миллионов крестьян; наводнение африканского рынка дешевыми изделиями европейской промышленности разрушало местные ремесла; европейский спрос на зерновые из Африки вызывал нехватку продовольствия для африканского населения; спрос белых поселенцев и иностранных предприятий на рабочую силу означал серьезное посягательство на свободу и достоинство африканского крестьянина. Нам остается оценить значимость рассмотренных характерных особенностей колониальной африканской экономики. Почему данные особенности столь характерны? Прежде всего, понимание их природы помогает нам более глубоко понять суть африканской экономики. В слишком уж широком плане мы говорим о проникновении капитализма в Африку, о периферийном капитализме и о преобладании капиталистического способа производства в экономике колониальной и постколониальной Африки. Капиталистический характер этой экономики общепризнан. Однако, кроме того, необходимо выяснить, что определяет «неповторимость» этого капитализма. Одной из важнейших его особенностей, описанных нами, представляется тенденция к образованию монополий и несовершенство рынка. Капитализм колониальной Африки демонстрирует «нездоровую» зрелость, подобно слишком быстро растущему ребенку. Он приобретает, так сказать, болезни старческого возраста, не имея времени испытать здоровье молодости, он страдает от монополистических противоречий, не воспользовавшись выгодами свободной конкуренции. Что же это за выгоды, потерянные им, и почему они так важны? Капиталист процветает благодаря непрерывной капитализации прибавочной стоимости. Но это предполагает, что капиталист способен создать и поддерживать спрос на предлагаемые им товары и услуги. И если капиталист может «побить» своих конкурентов и захватить рынок, тем лучше для него. Чтобы улучшить свои позиции в конкурентной борьбе, капиталист старается расширить производство, получая тем самым экономию, связанную с расширением масштабов деятельности, и снизить издержки производства на единицу продукции. Он может также попытаться повысить производительность труда с помощью механизации, т. е. повышая органическое строение капитала. В этом и выражается положительная роль капитализма. Конкуренция между капиталистами ведет к развитию производительных сил, поскольку они расширяют производствo, чтобы снизить издержки; создают новые орудия труда, внедряют новые машины, позволяющие улучшить и удешевить выпускаемые товары, изыскивают новые источники сырья и разрабатывают новые технологические процессы. Капитализм в большей мере, чем все предшествующие ему способы производства, способствовал развитию производительных сил и сделал это благодаря присущей ему конкуренции. В колониальной Африке капитализм, так сказать, сократил свою историю и перешел непосредственно в монополистическую стадию. Вот свидетельство «неконкурентного» характера такого капитализма в колониальной Африке: торговля контролировалась небольшим числом могущественных компаний, в частности «Компани франсез де л’Африк Оссиденталь», «Юнайтед Эфрика компани» и «Сосьете коммерсьяль де л’Эст Африк». Эти три фирмы держали в своих руках 70 % внешней торговли Западной Африки. В 30-х годах только одна «Юнайтед Эфрика компани» контролировала около 50 % операций в этом регионе. Аналогичные монополистические тенденции проявлялись и в других областях экономической жизни, например в судоходстве и в банковом деле. В судоходстве примерно такой же монополистической властью, как «Юнайтед Эфрика компани» в торговле, обладала «Элдер Демпстер энд Ко». В Британской Западной Африке до создания в 1926 г. «Барклэйз бэнк» банковое дело было монополизировано «Бэнк оф Уэст Эфрика». Франция основала одну на все свои заморские территории огромную банковскую монополию – «Банк де л’Африк Оксиденталь». Сдерживая конкуренцию, подобная тенденция к образованию монополий тормозила развитие производительных сил. Сказанное здесь имеет важное значение для понимания устойчивости отсталости. Тенденция к образованию монополий вызывает и другие, не столь явные, хотя не менее важные, последствия. Мы о них только упомянем, так как здесь не имеет смысла обсуждать сложные вопросы, связанные с этим. Прежде всего, тенденция к образованию монополий в немалой степени способствует становлению и укреплению этатизма, т. е. выполнению тех заметных и всеохватывающих задач, которые стоят перед государством в обществе, особенно в области экономики. Как станет ясно из дальнейшего изложения, этатизм оказал в Африке серьезное влияние на процесс накопления капитала и перспективы изменения состояния, характеризующегося недостаточным развитием. Далее, тенденция к образованию монополии способствовала возникновению противоречий между осуществлением экономической и политической власти, которое приобретает большую важность в эпоху постколониализма. Кроме того, действие этой тенденции столь сильно, что может оказаться стертой граница между собственно капиталистическим и первоначальным накоплением капитала. Чтобы оценить важность этого замечания, полезно вспомнить, что капиталист действует под влиянием двух страстей: жадности и страха, стремления получить как можно больше и страха потерять все в погоне за бóльшим. Равновесие здесь зависит от нескольких факторов; среди них один из самых важных – соотношение поддерживающих противоположные интересы сил. В Африке монополии имели довольно четкое представление о соотношении этих сил, что оказывало влияние на их поведение в сфере накопления капитала. Уверенные в своем могуществе, они начали действовать грубо, шли напролом, а иногда прибегали и к неприкрытому принуждению, за которым стояла мощь государства. В результате накопление капитала зачастую выглядело как первоначальное накопление. Как мы увидим в дальнейшем, такой характер накопления капитала существенным образом сказался не только на развитии капитализма в Африке, но и на закреплении экономической отсталости.