Текст книги "Возьми свою высоту"

– А ты, получается, вправду покорил Эльбрус? – тихо спросила она меня.

– Выходит, что так. Сам, если честно, не ожидал, что дойду.

– А я ведь не верила, когда ты сказал, что собираешься туда, – призналась она. – У меня в голове не помещалось, что ты на такое способен. Да ты никогда и не говорил, что тебе этого хочется.

– Знаешь, я в каком-то метафорическом смысле умер там. А тот, кто вернулся, – уже совершенно другой человек. И этот человек физически не может жить так, как жил раньше. Да что там говорить: мне сейчас просто противно вспоминать то, каким я был до этого и во что превратился.

– Я вижу, что ты изменился, – кивнула Марина. – Это трудно объяснить, но у тебя даже мимика иная. И движения стали другие: скупые, экономные. Я то вижу перед собой мужа, то какого-то незнакомца. И я не знаю, кому из них можно верить, а кому нет.

– Попробуй довериться нам обоим, – подмигнул я жене. – Ну а мы постараемся оправдать твои ожидания.

Уже поздней ночью, когда я лежал и слушал дыхание уснувшей рядышком жены, я понял, что еще сегодня было не так. Алкоголь, вернее, его полное отсутствие. И я за все это время даже не вспомнил о нем, не выпросил у тестя рюмку коньяка, хотя точно знал, что в баре он есть. Да, конечно же, это во многом был детский праздник, но раньше это обстоятельство меня не останавливало. А сейчас тяга к спиртному пропала, и я искренне был рад этому.

В столицу мы с Мариной и детьми вернулись через три дня после праздника, как только смогли выкупить четыре билета в одно купе. Решили у родителей не засиживаться, чтобы не упустить последнюю возможность спасти мою фирму от банкротства. И хоть мы оба рвались в бой, но по приезде еще почти два дня у нас ушло на перевоз вещей из съемного коттеджа в нашу квартиру. Рассортировав содержимое чемоданов, жена, как и обещала, засела за документацию и договоры, пытаясь выяснить, в чем же состоит наша глобальная ошибка. Я же тем временем, вернувшись в офис, выслушал неутешительный отчет своего заместителя, после чего проехался по нашим основным стройплощадкам. Странно, никакого уныния и деструктива я там не заметил и в помине, работа спорилась, и это наводило на определенные мысли.

Хотя Калач над душой уже не стоял, я все равно каждое утро упорно начинал с зарядки – просто ради себя самого. Марине, кстати, это очень нравилось. Я уже не раз выслушал от супруги, что изменился за эти две недели в лучшую сторону. Впрочем, я и сам это чувствовал, а мое отражение в зеркале в кои-то веки не вызывало у меня желания отвернуться. Впервые за последние несколько лет у меня начал появляться пресс – еще не рельефный, конечно, но лиха беда начало. Я даже ремень стал затягивать еще на одну дырочку против своего обычного состояния. Сын, глядя на меня, тоже притащил коврик и начал, смешно копируя движения, пытаться повторить упражнения.

На исходе третьих суток изучения разве что не под лупой привезенных с фирмы документов Марина позвала меня.

– Смотри, какая петрушка получается, – задумчиво произнесла она, ткнув в отмеченные карандашом места. – Я, конечно, в строительстве ноль без палочки, ты в курсе, но есть определенная нестыковка.

Следующие полчаса я слушал жену, и у меня вставали дыбом волосы. Как я мог быть так слеп! На материалы грешил, когда все было предельно просто и грязно. А всего-то ослабил контроль, отпустил вожжи, как говорила моя бабушка. И на, получай! Я впервые видел настолько наглую схему, претворенную в жизнь. Зато теперь я точно знал, кто и почему в ней участвует. Вернее, я предполагал – почему, но не был до конца уверен. Поэтому до самого вечера сидел на телефоне и обзванивал своих заказчиков и контрагентов, словно между делом по крупицам выясняя последние подробности этой некрасивой истории. И картинка сошлась вплоть до мелочей.

Поздним вечером, а фактически уже ночью я пригласил к себе проверенного юриста, в котором был уверен на все 200 процентов. Да, это стоило денег и немалых. Но действовать надо было быстро и наверняка.

Утром я надел свой самый дорогой костюм, Марина поправила мне галстук и благословила. И я отправился в офис. Там вызвал в кабинет заместителя и главного бухгалтера, чтобы обсудить данные отчета, который они предоставили по моему запросу. Попросил секретаршу сделать нам кофе, какой мы всегда пили во время долгих совещаний. Дождался, пока она принесет напитки и плотно закроет за собой дверь. А дальше…

Я положил перед ними распечатки и предложил с ними ознакомиться. По мере чтения лица обоих вытянулись, фальшивые улыбки сползли, в глазах появился страх.

– Либо так, либо сядете. Оба или поодиночке, это уж сами решайте, – предложил я. – Сроки и условия предлагаемого соглашения вы видели. Доступа к нашей документации у вас больше нет, пять минут назад сисадмин вас отключил от сети. Все ключевые документы уже собраны, доказательная база такая, что вас в полиции с распростертыми объятиями примут. Статья 159 Уголовного Кодекса, можете на досуге ознакомиться, если еще не успели. Так что пока попейте кофе. Как раз хватит времени, чтобы принять правильное решение.

Это только выглядело и звучало просто. На самом деле меня трясло от холодного бешенства. Кто бы мог подумать, что этот слизняк, мой заместитель, на самом деле пытается использовать меня в качестве трамплина для собственного бизнеса? Еще и главбуха убедил присоединиться к его авантюре. Схема была убийственно проста и рассчитана на то, что я не стану пристально проверять наши документы. Первому заказчику предлагалась смета, в которой указывалось завышенное количество расходников под определенный проект. Объект успешно сдавался, акты подписывались, а лишние расходники от лица якобы дружественной нам конторы проводились в сделку со вторым заказчиком, который фактически оплачивал уже выкупленные предыдущим клиентом стройматериалы.

Там, где предполагалось, что может состояться отдельная сверка сметы, прокатывала вторая схема. Там, где плясали от сдачи конкретных объектов, использовали первую. Так мошенники получали в свое распоряжение материалы, которые тут же продавали по второму кругу. А моя фирма медленно, но верно шла ко дну, потому что двойная паразитическая прибыль этих засранцев целиком и полностью оплачивалась нашими ресурсами.

Сначала мошенники воровали понемногу. Потом вошли во вкус. Под конец вовсе обнаглели и решили потопить мою компанию, чтобы перетащить в свою собственную контору все достигнутые за эти долгие годы контакты и наработки. Более чем уверен, что они даже строительные бригады не стали бы искать, а предложили бы моим работягам новый контракт под своим патронажем.

Но они имели дело не с зеленым салагой, и не с парнем, прокурившим остатки мозга в сомнительных заведениях. Помимо юриста я связался с руководством одного ЧОПа, так что рассчитывать на то, что меня силой заставят отказаться от своих требований, мои уже практически бывшие сотрудники не могли. Я сделал все возможное, чтобы не дать им уничтожить доказательства, которые, впрочем, достаточно легко восстанавливались – стоило лишь обратиться за помощью к нашим текущим и бывшим заказчикам.

Дальше начался нудный и противный торг, о котором предупреждал меня юрист, так что у меня заранее были продуманы ответы на любые их якобы заманчивые предложения. Ребятки закапывались все глубже и глубже, ведь наш разговор записывался. И если бы мне пришлось так поступить, я бы не задумываясь пустил запись в ход. В итоге они были вынуждены согласиться на мои условия: оперативное возмещение нанесенного фирме по их вине ущерба взамен на отказ от уголовного преследования.

Под конец, когда они, жалкие, как побитые собаки, покидали мой кабинет, взъерошенные и покрытые липкой испариной, я не чувствовал уже ничего. Словно во мне что-то перегорело. Как говорили древние, поступай как должно и будь что будет, а я должен был остановить этот беспредел и вернуть контроль – не только над своей фирмой, но во многом и над своей жизнью в целом. Ведь работа занимала львиную долю моего досуга раньше, и я планировал отдавать ей изрядный кусок своего времени и впредь. Потому что теперь мне однозначно было, ради чего стараться. Вернее, ради кого. И я не мог подвести свою вновь обретенную семью.

Да, минувшая ночь выдалась бессонной, и я знал, что меня с нетерпением ждут дома, но все же остановил такси у магазина, в котором когда-то столкнулся с Калачом, чтобы купить любимый Мариной зеленый чай и легкий йогуртово-фруктовый торт для детей. До полной победы было еще далеко, но мне хотелось отпраздновать с супругой первый шаг на пути из финансовой ямы. Шаг, сделать который мне помогла именно она, ведь если бы не ее наблюдательность и умение сопоставлять сухие цифры…

Когда я стоял у полки с орехами и размышлял, не прикупить ли еще и их, кто-то влетел в меня и прямо по моей брючине вдруг посыпались немытые картофелины. По дорогим, мать его так, штанам, оставляя весьма некрасивые следы.

– Чего ты тут торчишь как столб? – рявкнул молодой парень, тщетно пытаясь собрать в тонкий порванный целлофановый пакетик разбежавшуюся по полу картошку. – И вообще, кто такие дерьмовые пакеты в магазинах вешает? Ничего в них нормально не держится!

– Не самый лучший день выдался? – поинтересовался я у парня, по виду вчерашнего студента.

– А твое какое дело? – огрызнулся он, отчаявшись справиться с пакетом и просто ссыпав картошку в корзину, где бок о бок лежало четыре бутылки пива.

Я окинул его взглядом. Русоволосый, с недельной щетиной на лице. Глаза ясные, на наркомана не похож. И футболка с коротким рукавом, значит, скрывать нечего, вены чистые. Пиво взял из дешевых. Картошку тоже можно было бы уже мытую купить. Раз выбрал грязную – значит, совсем с финансами не густо.

Не знаю, что меня в тот момент толкнуло. Может, то обещание, которое я дал сам себе в Приэльбрусье? Я ведь уже сильно позже сообразил, что за небольшими вариациями повторилась сцена нашей встречи с Калачом. Но я добыл из кармана визитку, протянул ее парню и сказал:

– Если тебе настолько тяжело, что даже поговорить об этом не с кем, то считай, ты нашел собеседника. Райских садов не обещаю, но станет легче. Хотя, возможно, и не сразу.

Зажав в руке визитку, парень смотрел на меня с дикой смесью изумления и раздражения. Потом зло засунул визитку в карман джинсов и ушел на другой конец магазина. А я направился к кассе, прихватив к остальным покупкам большой пакетик чищенных кедровых орешков.

Прошло два года

Выдался феноменально теплый и солнечный весенний день, удачно пришедшийся на пятницу. Дела на фирме шли неплохо, местами даже замечательно, так что я съездил на два объекта, решил вопросы по текучке и выбрался пораньше домой.

Где-то через час должна была вернуться Марина, которая по пятницам водила детей на плавание. Ну а пока я был предоставлен сам себе. Вспомнив, что мой телефон давно переполнен лишней информацией, я скачал с него все файлы на ноутбук, после чего почистил флешку. Вот и славно, дадим старичку еще шанс послужить ради правого дела, теперь должен побойчее летать. Привыкаю я к вещам, не люблю менять телефоны и машины просто потому, что вышли модели поновее.

Как-то само собой мне захотелось пролистать сначала скачанные файлы с картинками и мемами, потом музыку, а затем… я вдруг услышал свой голос:

Илья, похоже, хочет, чтобы у меня мозги вскипели: мы почти весь остаток вечера убили на то, что обсуждали, как наши убеждения превращаются в доспехи, а доспех становится окостеневшим панцирем. Ну и, соответственно, никуда уже из себя человека не выпускает, просто перекрывает ему рост.

Точно! Это же аудиозаписи, которые я делал во время нашего восхождения на Эльбрус. Надо же, прошло два года с той поры, а по ощущениям словно полжизни. Сколько раз после этого я вспоминал наши беседы с Калачом, те слова, которые он говорил, и те образы, которые он передо мной рисовал. И самосвал само собой первым делом.

Если оглянуться назад, то сегодня я могу с уверенностью сказать, что взял на себя управление своим самосвалом сразу же по возвращении из поездки. Хотя после общения с Ильей он, образно говоря, уже не катился к откосу, но и вверх тоже не ехал, да и стоял неустойчиво, грозя вновь сорваться с тормозов, если я опять покину водительское место. И не сказать, что после того, как я осознанно начал разгребать все завалы, которые во многом сам же себе и организовал, все как по мановению волшебной палочки в одночасье исправилось и стало замечательно. Путь наверх был нелегким и отнюдь не простым.

Фирму лихорадило еще месяцев пять, но мы все-таки оправились после предательства ключевых сотрудников и даже заключили несколько новых контрактов. Штат пришлось обновить почти на треть, многие решили уйти вслед за моим замом и главбухом. Я не стал никого удерживать из принципа. Если они решили, что им по дороге с этими ребятами, что ж, вперед, но что-то мне подсказывает, что вряд ли их там ждут с распростертыми объятиями. Скорее всего, покинуть фирму их заставил страх, что рано или поздно я выясню, какую роль они сами сыграли в недавних событиях, и тогда увольнения по собственному желанию уже не получится. Я не раз и не два повторил на общих собраниях, что терпеть подобное не намерен, и жестко накажу каждого, кто попробует играть на стороне противника. Время реверансов и беспечного доверия прошло. Настала пора взвешенного прагматизма.

Несколько раз мы были близки к ссоре с женой, особенно в те моменты, когда я был вынужден вновь допоздна задерживаться на работе в тот момент, когда она хотела видеть меня дома рядом с собой и детьми. Но, памятуя о наших договоренностях, до скандала мы дело не доводили, а садились и разбирались, что нас печалит или тревожит.

Оказалось, это отнюдь не глупость – просто взять и сказать: мол, дорогой, мне не нравятся твои задержки по работе, так как я до сих пор думаю в такие моменты, что ты гуляешь. А в ответ услышать: дорогая, я сегодня до половины восьмого вечера был на стройке и пытался выяснить, успеем ли мы возвести фундамент в те сроки, которые хочет от нас заказчик. И ты можешь меня понюхать и понять, что я пахну отнюдь не фиалками, а потом, краской, в моих волосах забившийся под каску песок, а лицо в пыли. И я был бы совершенно не прочь, если бы ты помогла мне принять душ и смыть весь этот боевой макияж. А после вы вдвоем отправляетесь в ванную, миритесь и идете спать в обнимку. Кстати, я вам говорил, что обнимаю свою драгоценную супругу так часто, как ее вижу? Утром после побудки, когда ухожу на работу, когда возвращаюсь назад, когда она приходит из магазина или приводит с прогулки детей и, конечно же, перед сном. И ей это очень нравится.

А что до друзей… Я долго колебался, стоит ли выходить на связь, но, поразмыслив, все-таки выбрался на встречу с Аркадием и Николаем, а еще через неделю мои дети уже носились наперегонки по даче с отпрысками Аркаши. А мы со спутницами жизни, включая глубоко беременную жену Коли, как и было обещано, жарили шашлыки и наблюдали с веранды за играми малышей. С годами наша дружба с Аркадием и Николаем только окрепла. Мы не так часто виделись, зато каждая наша встреча была поистине на вес золота, и этого праздника ждали все наши домочадцы. А уж как феерично мы однажды встретили вместе Новый год!..

Кстати, тот русоволосый парень из магазина, заляпавший мои брюки землей от картошки, мне все-таки позвонил на следующий день, когда я совершенно этого не ожидал. Мы встретились, и я попытался помочь ему. Не сказать, чтобы я был полностью доволен тем, как это сделал, но факт остается фактом. Со своими проблемами Константин – так его звали, под моим руководством сумел справиться. А у меня в итоге появился новый заместитель. И уж в его верности я был уверен железобетонно.

А потом был еще один парень. И еще один. И одна девушка. И снова парень. И всем им была нужна моя поддержка, мои знания. Но я чувствовал, что еще не готов быть для них всех учителем. Что-то внутри меня говорило, что я еще не вышел на нужный уровень.

И тогда я позвонил Калачу. И сказал одну-единственную фразу:

– Пожалуйста, научи меня быть ментором и помогать другим, как ты сам мне когда-то помог.

И завертелась новая учеба. На сей раз я был не один на один с учителем, он пригласил меня в свою группу, которую совсем недавно набрал. Мы с однокурсниками каждый день слушали короткие, но весьма интенсивные по объему информации лекции, делали обязательные домашние задания и писали отчеты, которые Илья добросовестно просматривал и давал нам столь важную обратную связь. Длилось все это почти месяц, после которого я сказал сам себе, что теперь я готов.

Многие тогда спрашивали меня, кто в шутку, кто всерьез: неужели я добровольно и за свои деньги отправился учиться – чему? Как учить других? Как быть наставником или по-современному коучем? Что могут дать мне подобные курсы? А не проще ли освоить старую добрую риторику, поднять учебники по психологии, да и достаточно будет с моих подопечных, раз им и так со мной неплохо? Зачем мне-то все это нужно? Ведь я не собираюсь преподавать в вузе, да и то, чему я их учу, достаточно далеко от учебных дисциплин, в которых я когда-то преуспел.

Поначалу я уходил от ответа, поскольку не мог толком сформулировать, что чувствовал в глубине души. А потом, когда осознал свои мотивы, я обычно отвечал желающим так: люди – продукт эволюции, длительной и избирательной, но это не означает, что мы достигли своей вершины и можем почивать на лаврах. Человеку настоятельно требуется самосовершенствоваться. Ведь все наши знания и свершения, увы, во многом дискретны. Каждое новое поколение вынуждено с нуля обучаться всему тому, что знают их предшественники, и только затем может внести свой вклад в общее дело, в развитие цивилизации, в научные открытия. Остановка на этом пути ведет в никуда. Только самосовершенствование и саморазвитие позволяют нам избежать «закисания мозгов». Нельзя постоянно вариться в собственном соку, нужно открывать новые горизонты, и пресловутый выход из зоны комфорта – тоже об этом.

Не знаю, что это было – влияние Калача, или я сам что-то понял об окружающей действительности, но я постиг один простой закон, который хорошо знали еще те, кто когда-то записывал Библию. Не поручусь за точность цитаты, но сам для себя запомнил ее так: просите и обретете. Я не слишком набожный человек, скорее даже наоборот. Но я верю во Вселенную, которая для меня в сущности тот же Бог. И я осознал, что, когда у меня появляется запрос, когда я что-то хочу, и оно крайне важно для меня, я это получаю. А уж каким путем, заранее никто этого сказать не может, да это, пожалуй, и неважно. Но самое главное, как в том старом анекдоте, хотя бы лотерейный билет купить, чтобы тебе повезло. То есть самому сделать первый шаг к своему счастью, хотя бы понять, что тебе нужно, и выразить это чувствами, словами, образами. А не сидеть и ждать у моря погоды, пока кто-то чудесным образом доставит тебе «то, не знаю что».

А еще, пока я учился сам и учил других, я понял одну простую истину. Человеку просто нельзя быть плохим и гадким – это противоречит самой его природе. Только умные, добрые и порядочные идут по жизни в потоке, только их мысли и поступки нравятся Вселенной и находят у нее отклик. Причем именно в таком сочетании, здесь важны все составляющие. Ведь можно быть умным, но непорядочным. Добрым, но не умным. Порядочным, но не добрым. И тогда волшебства не случится, и то, что мы обычно называем чудом, не произойдет.

Можно, конечно, как мой бывший заместитель творить подлости и даже какое-то время находить в этом свою мелкую корыстную выгоду. Но рано или поздно тебе прилетит бумеранг, и ты лишишься всего, на что рассчитывал. И тебе придется начинать все заново. И так до тех пор, пока не поймешь, в чем твоя ошибка. Просто ты живешь не в той тональности, которая угодна Вселенной, ты звучишь с нею в диссонанс. А это значит, на подарки от нее тебе рассчитывать уже не приходится.

Если следуешь этим принципам, свой путь найти не так сложно, как представляется. Ты просто ищешь, что отзовется в твоем сердце, и тогда поймешь, что это то, чем ты реально хотел бы заниматься. Как любит повторять Калач, «когда все ветки по лицу, в чужом ты, деточка, лесу». Если тебе предельно некомфортно жить так, как ты живешь, ты получаешь внятный сигнал, что пора останавливаться, осматриваться и искать выход из этого леса.

Если что-то внутри подсказывает, что ты выбрал, или за тебя выбрали – социум, родители неважно! – неверную дорогу, надо найти мужество свернуть с нее и не делать то, что тебе не нравится и не хочется. Это чужой выбор, а значит, надо от него отступить. Только твой собственный путь может найти отклик у Вселенной. Хотите верьте, хотите нет, но таково мое горячее убеждение. И когда я, будучи бизнесменом, подался в менторы и понял, что это наполняет мою жизнь чем-то особенным, чему и названия-то не подобрать, я словно изнутри осознал смысл слова «предназначение».

Вернулась Марина, и дом наполнился голосами детей:

– Папа, папа, а я сегодня проплыл от бортика и обратно! Сам!

– Я тоже!

– Ты с доской, а я без! Папа, а ты купишь мне собаку?

– И мне! Я буду с ней гулять, а еще расчесывать ей шерстку.

– Ну это уже как мама решит, – улыбнулся я, подхватывая на руки дочку и вороша чуб сына. – Заводить собаку – это большая ответственность. С ней надо каждый день гулять, и в снег, и в дождь. Ей надо готовить еду и следить, чтобы в миске всегда была свежая вода. А еще ее надо мыть и регулярно водить к ветеринару. Просто играть с ней круглосуточно не получится, увы. Она – живое существо, и у нее есть свой характер и свои потребности.

Малышня внимательно меня выслушала, после чего дружно перевела взгляд на супругу.

– Мама, а нам можно собаку?

– Я подумаю об этом, – лукаво улыбнулась она. – Но в целом, почему бы и нет?..

– Ура!!! – раздался двойной радостный вопль, и я понял, что в ближайшую неделю нам с Мариной предстоит мотаться по питомникам и искать щенка. А это значит, что начинается новое приключение, на сей раз – для всей нашей дружной семьи.