Текст книги "Возьми свою высоту"

– Что ж, тогда я, скажем так, несколько модифицирую третье задание. И да, предвидя возражения, скажу: ты действительно сам в силе справиться с ним. Более того, ты и только ты знаешь, как сделать это наилучшим образом. А советы со стороны тут могут серьезно испортить ситуацию. Поэтому придумай, как сделать приятное своему близкому человеку. Кстати, необязательно это может быть жена. Просто сделай так, чтобы человек улыбнулся. Чтобы ты почувствовал, каково это – приносить радость. Хорошенько запомни это ощущение. И сверяйся с ним, как с камертоном, когда станешь общаться с тем, кто тебе дорог.

Больше мы до самого конца маршрута не общались. Не знаю, о чем размышлял Илья, а меня изрядно потряхивало, и только необходимость держать руль и следить за дорогой останавливала от желания найти стену потверже и побиться об нее головой.

Больше всего мне сейчас хотелось спрятаться в кокон, и чтобы никто не тормошил и ничего от меня не хотел. А мне вместо желанного покоя надо сидеть и думать над тем, чтобы сделать приятно другому. Приятно – в тот момент, когда у меня самого в душе разверзается ад. Это больше всего походило на какую-то изощренную пытку, и я не понимал мотивов наставника, который подверг меня ей.

По навигатору мы добрались до небольшой гостиницы, где должны были остаться на следующую ночь. С администратором вновь беседовал Калач, а я вдруг сообразил, что отсюда буквально десять минут хода до квартиры тестя и тещи.

Тесть долгое время был какой-то шишкой в аэродромной службе, но и после выхода на пенсию продолжал подрабатывать на летном поле. Собственно, именно в этом была причина, почему нам с женой так и не удалось уговорить ее родителей перебраться к нам поближе. Теща тоже не торопилась сниматься с насиженного места и, насколько я был в курсе, нашла себя как раз в гостиничном бизнесе. Минеральные Воды, несмотря на свое громкое название, на самом деле мало что представляли из себя в плане туризма, зато были давней перевалочной базой для всех, кого манили Пятигорск, Ессентуки, Кисловодск или же, как нас сейчас, Эльбрус. Я не раз слышал, как местные называли их Главными воротами на Кавказ. И с функцией привратника город и его жители справлялись отлично.

После заселения я сказал Илье, что иду выполнять его третье задание. Он лишь кивнул в ответ и не стал интересоваться подробностями, за что я был безмерно благодарен, так как сам не знал, что получится из моей безумной затеи.

Я нашел магазин, торгующий посудой, и выбрал там самый лучший сервиз: на двенадцать персон, из тончайшего фарфора с изящной росписью, семьдесят пять предметов. Попросил продавщицу сделать подарочную упаковку и, кое-как подхватив на руки тяжеленную картонную коробку в ленточках, потащил ее к знакомому дому.

Я совершенно забыл, что там еще пару лет назад поставили домофон, но мне повезло: навстречу вышел какой-то жилец и любезно придержал передо мной дверь. Еще через десять секунд я был на втором этаже и, зажав коробку между собой и стеной, звонил в квартиру родителей Марины. На мое счастье, теща оказалась дома.

– Владя! Боже мой, вот это сюрприз! Проходи скорее. А что же ты нас не предупредил? Я бы вкусненького наготовила. Ты без Мариночки? Как там у вас в столице погода? Говорят, опять страшный ливень был?..

Вопросы сыпались из тещи безостановочно, но я по опыту знал, что отвечать на них было не обязательно – это что-то вроде фонового радио: она щебечет, ты ей улыбаешься, иногда вставляешь свои реплики, и все счастливы. Свой характер жена явно унаследовала не от мамы, а от отца, вместе с его немецкой дотошностью. Иногда они оба напоминали мне бультерьера на охоте: пока не докопаются до самой сути, никого в покое не оставят.

– Марта Серафимовна, я здесь, строго говоря, проездом, буквально на несколько часов. Но у меня для вас подарок. Помните, вы жаловались, что побился почти весь любимый сервиз, который вам еще бабушка в приданое снарядила? Так вот, держите новый. Тут на всю семью хватит, и на вас, и на нас, и даже на всех ваших внуков. Весь стол уставить можно.

– Владя, ну что ты! – всплеснула она руками. – Это же такие траты, такие траты… Милый мой мальчик, может, хотя бы чаю попьешь? Или ты очень торопишься?

Я бы с огромным удовольствием остался сидеть на уютной кухне и болтать с гостеприимной хозяйкой в ожидании, пока с работы придет глава дома. Но я безумно боялся, что не смогу держать язык за зубами, и они быстро выяснят, насколько у нас с Мариной плохи дела. И уж, совершенно точно, вряд ли похвалят за то, что я довел семью до такого. Поэтому, сославшись на неотложные дела, я обнял тещу, поцеловал в щеку, пахнущую домашней выпечкой, и позорно бежал.

Звонок Марины застал меня уже в гостинице, когда мы с Ильей, приняв с дороги душ, собирались пойти поужинать и немного погулять по городу.

– Вот значит как?! – голос жены не предвещал ничего хорошего. – Решил поддержкой моих родителей заручиться. Купить их решил. Что ты сказал маме? Ты ведь именно ради этого из Москвы сбежал, чтобы тылы свои прикрыть. Какая же низость!

– Ничего не сказал. Честно.

– А что там за подарок такой, из-за которого мама охает, не переставая? Это же подкуп, самый натуральный.

– Просто по странному стечению обстоятельств оказался неподалеку от них. Вспомнил, что твоей маме давно была нужна новая посуда. Купил, отнес, ушел, поехал дальше.

– Я все поняла! – Марина взвизгнула так, что ее голос, казалось, пробил мне перепонки. – Ты отправился туда с любовницей! Господи, какая я была дура, что терпела все это. Мог хотя бы другой город выбрать, а не тот, в которым мы столько раз гуляли вместе с тобой и нашими детьми! У меня просто нет слов, как я могла не заметить, что ты – такая дрянь? Только тебя это все равно не спасет. Сколько к моим родителям не клейся, они против своей дочери не пойдут. Потому что я им все расскажу! Сколько ты мне горя принес, сколько я ночей из-за тебя не спала, неблагодарного!..

Я пытался объяснить, что это не так, но жену было не остановить. Она уже не слышала меня, ослепленная своей яростью. Кричала и обвиняла, грозилась страшными карами, утверждала, что я больше никогда не увижу детей.

– Мариш, я тут не один, а с другом…

И тут Илья сделал знак, чтобы я передал ему трубку. Он стоял неподалеку, а у моего смартфона был отличный динамик. Так что, думаю, он слышал все или почти все из нашего разговора. У меня даже не осталось сил, чтобы вовремя сообразить и оградить его от этого позора. Как же я ему завтра-то в глаза смотреть смогу?..

– Алло! Марина? Вечер добрый. Это Илья Николаевич, спутник вашего мужа. Вышло так, что я стал невольным свидетелем вашей перепалки. Надеюсь, что смогу вас успокоить. В нашей компании нет ни одной женщины, потому что конечная цель нашего маршрута – Эльбрус. Примерно через полторы недели, даже чуть меньше, мы вернемся, и вы сможете спокойно поговорить со своим мужем обо всем, что вас волнует. В связи с этим у меня к вам есть интересное предложение…

Голос Ильи звучал в эту минуту настолько завораживающе, что я, кажется, понял, что чувствует кобра, танцуя под дудочку заклинателя. В его тоне прорезались бархатные нотки, он говорил не спеша, размеренно и, как ни странно, не громко. Просто потому, что ему в отличие от меня не было нужды повышать голос, чтобы перекричать бьющуюся в истерике женщину.

– Марина, – продолжал между тем Калач, – вы же, полагаю, давно не виделись с родителями? Что скажете, если я отведу Владислава в горы и в положенный срок верну его вам обратно, а вы тем временем купите билеты и вместе с малышами погостите у своих мамы и папы? Вы же и раньше частенько приезжали сюда порознь, так что это никого здесь не удивит и не вызовет расспросов. Погода стоит замечательная, очень тепло. Малышам тут явно будет лучше, чем в промозглой столице. Так что вы решаете?

– Я… я не знаю, – услышал я растерянный голос жены. – Это как-то неожиданно. Мы вообще-то собирались туда только через неделю, на день рождения сына. Но в принципе можно и пораньше поехать. Тем более погода действительно ужасная стоит. Доченька два дня простуженная ходила, вот только-только ей полегче стало.

– Вот и соглашайтесь. А день рождения сына, простите, у вас какого числа?

– Двадцатого, – отозвалась Марина, и я понадеялся, что занятый разговором с ней Илья не заметил, как запунцовели мои щеки. Я опять забыл про день рождения своего первенца. Вообще из головы вылетело. Обычно Марина праздновала его вместе со своими родителями, а я либо прилетал день в день, либо вообще запаздывал на неделю, если не мог бросить текущий объект. Но все в целом к этому привыкли, так что тестя с тещей наш приезд порознь никогда не шокировал.

– О, замечательная дата! Обещаю вам, сударыня, что аккурат двадцатого числа ваш муж будет стоять на пороге с подарком для сына, и праздник пройдет так, как надо. Так что, вы приедете?..

Не знаю, какой силой воли нужно было обладать, чтобы противостоять Илье. Вот и Марина не смогла. Сказала, что сейчас поищет билеты. Пообещала Калачу, что обязательно сбросит мне СМС-ку о том, когда она с детьми приезжает, чтобы я не волновался. И действительно отправила мне ее спустя полчаса. Взяла билеты на поезд, как обычно. Летать она не слишком любила, да и ограничения по багажу ее всегда нервировали. И даже то, что в аэропорту ее встретит работающий там отец, не могло переубедить мою жену изменить сложившимся привычкам.

– У тебя появился запас времени. Небольшой, но думаю, его будет вполне достаточно, чтобы к двадцатому числу ты понял, как надо действовать, – вполголоса сказал мне Илья, когда мы неторопливо гуляли по городу. – Поэтому не переживай. Думай об основной цели, о тех шагах, которыми ты будешь ее достигать. И у тебя все получится.

Я остановился и пожал наставнику руку. В эту минуту я испытывал к нему искреннюю благодарность. Словно человек, которому сообщили смертельный диагноз, а потом в палату явился врач, дал всем нагоняй и сказал, что произошла ошибка, и о смерти задумываться пока рано, мы еще поборемся.

Глава 6
Маленький прорыв

Этот весьма богатый событиями день закончился тем, что мне от Калача прилетело еще целых два задания. Первое – завести аудиодневник и сделать перед сном первую запись хотя бы на три минуты, просто для разминки. А второе задание еще веселее – начать следующий день с упражнения Око Возрождения. Поскольку подробностей не последовало, я понял, что мне опять придется искать информацию самостоятельно с помощью смартфона.

Поужинали мы в кафе неподалеку от гостиницы, где оказался на редкость богатый ассортимент готовых блюд. Илья выбрал себе чечевичный крем-суп и жаркое из вешенок с гарниром из цветной капусты. Я поначалу запланировал взять борщ, но потом передумал. Борщ в моем сознании неотрывно ассоциировался с салом, обычным или копченым, черным хлебом, густой сметаной – и обязательной стопкой водки из запотевшего графинчика под это великолепие. Съем борщ без всего остального – почувствую себя обделенным. Поэтому в последний момент я остановился на курином супе, с которым у меня таких жестких привязок к спиртному не было. Легонький, как раз в такую жару хорошо пойдет. На второе взял макароны по-флотски и стакан кефира.

– Знаешь, в чем еще сложность в ваших отношениях с женой? – вдруг спросил меня наставник, отставив в сторону пустую миску из-под супа и подтягивая к себе грибы.

– И в чем же? – поинтересовался я, разламывая пополам кусок хлеба.

– Вы обвиняете друг друга вместо того, чтобы говорить о себе и только о себе.

– Не понял, – поперхнулся я. – Что ты имеешь в виду? Можно хоть какой-то малюсенький пример для наглядности привести?

– Да легко. Допустим, ты задержался на работе и приехал домой слишком поздно, по мнению жены. Что она скажет в этом случае?

– Вечно ты пропадаешь где-то, даже не видишь, как растут твои дети, ты всегда торчишь на своей работе допоздна, – отчеканил я стандартный перечень претензий Марины.

– А что ответишь ей ты?

– «Ты сидишь дома и не понимаешь, что такое напряженная работа. Хватит быть такой эгоисткой! Вместо того чтобы уложить детей спать, ты зачем-то караулишь меня и ломаешь им весь график.

– Вполне достаточно! – сказал Илья. – Это именно то, что я и имел в виду. Смотри, вы тут же начинаете лепить на собеседника ярлыки. «Вечно ты», «ты всегда», «ты не понимаешь», «хватит быть эгоисткой». Вместо этого ваш диалог мог бы выглядеть так: «Я ужасно переживаю, когда ты так задерживаешься. Мне очень надо с тобой поговорить, но, когда ты приезжаешь домой, я уже слишком вымотана для разговора по душам. Меня волнуют твои поздние приезды, я боюсь, что уже не интересна тебе, и ты предпочитаешь избегать меня». Или же в твоем случае: «Я был вынужден задержаться, потому что иначе у меня завтра возникли бы серьезные проблемы с подрядчиками, а я не мог этого допустить. Я бы очень хотел пообещать тебе, что больше такого не повторится, но боюсь, не смогу этого гарантировать. Наверное, мне стоило бы делегировать хотя бы часть своих полномочий помощнику». Уловил разницу?

– Я-я-я, – удивленно посмотрел я на Калача. – Постоянный перевод стрелок на себя. И что, это яканье реально работает, хочешь сказать?

– Еще как работает! – кивнул мой наставник. – Главное – запомнить, что в идеале любое обращение к своему близкому человеку в момент разбора отношений должно строиться по схеме «когда ты – то я – предложение-компромисс». Например: «Когда ты с порога начинаешь на меня кричать, я чувствую, что меня не слишком-то любят, и начинаю огрызаться. Давай я в следующий раз позвоню тебе, как только выйду с работы, и ты хотя бы ориентировочно будешь представлять, через какое время я появляюсь дома».

– Но Марина же будет на меня кричать вне зависимости от того, что я ей говорю. Плавали, знаем. Я и с цветами домой возвращался, и детям подарки приносил. Бесполезно. Орет как чайка, которую дельфин покусал.

– А ты попробуй. Знаешь, не просто так ведь считается, что мы от обезьян произошли. Если ты начнешь общаться с женой в таком ключе, то и она достаточно быстро воспримет эту схему и тоже начнет рассказывать не о том, какой ты плохой, а о том, чего она боится, чего ждет. И твоя задача в этот момент сидеть и внимательно ее слушать.

– И все же, почему нельзя просто сказать: ты достала на меня орать? Особенно, если это правда.

– Потому что человек считывает эмоциональный фон обращения еще раньше, чем на уровне логики понимает, о чем именно оно было. И он защищается, отвечая на агрессию. Поэтому конструктива в таких разговорах обычно не бывает. Стороны пытаются в буквальном смысле слова докричаться друг до друга, но говорят не о том, что волнует их самих, а о том, насколько несовершенен, по их мнению, партнер. И все – приехали: замкнутый круг.

Проблема – это автоматический постановщик цели. Проблемы есть у тех, кто хочет развиваться, но не хочет сам формулировать себе цели.

Я был благодарен Илье за то, что он, прочитав мне эту спонтанную лекцию, наконец-то замолчал и занялся остатками своего ужина. Поскольку в моей голове уже был такой компот, будто я только что прослушал какие-то интенсивные курсы. Я несколько раз посещал подобные занятия, и всякий раз от обилия информации у меня под вечер в голове стоял звон, и еще некоторое время я был совершенно неспособен что-либо нормально воспринимать. Как называл это состояние мой дипломный руководитель – интоксикация информацией.

В гостиницу мы вернулись около девяти вечера. Калач проследил, чтобы у изголовья кровати стояло достаточно питьевой воды, и напомнил, чтобы я выпил ее на ночь и утром. После чего он сделал очередной комплекс упражнений, на мой взгляд, достаточно странных, и уселся в кровати с толстой тетрадью, демонстрируя, что я волен распоряжаться остатком вечера без его ценных указаний.

Что ж, значит, для начала поищем Око Возрождения…

Аудиодневник Владислава. Первая запись

Черт, как непривычно! Чувствую себя так глупо. Пришлось даже выйти на улицу. Сижу на садовых качелях возле гостиницы и очень надеюсь, что постояльцы в ближайшие пять минут не захотят выйти подышать свежим воздухом. Не хочу, чтобы меня сейчас видели. Никогда раньше не вел дневники и всегда устраивал подчиненным нагоняй за аудиосообщения в рабочих чатах. А теперь сижу и надиктовываю на смартфон всякую ересь. Одно только радует: потом, после возвращения с Эльбруса, я всегда могу взять и просто ее стереть.

Пресловутое Око Возрождение – это, кстати, хорошая такая подстава от Калача. Потому что вместо одного упражнения их оказалось целых пять. И насколько я успел изучить картинки и описания к ним, сегодня вечером в его исполнении я наблюдал как раз этот комплекс. Сначала повороты по часовой стрелке, а потом то ложишься на пол, то встаешь на колени, то выгибаешься… хотя нет, просто это тоже такой мостик, только с прямыми руками. И в завершение изображаешь из себя острый угол. Спасибо товарищу – как там его звали? Питеру Келдэуру, который расспросил тибетских монахов, как они тренируются, или же просто внаглую подсмотрел за их разминкой, а потом написал об этом целую книгу.

Чтобы не ошибиться, я на всякий случай зарисовал в блокнот схему каждого движения и коротко описал, что надо делать. Теперь точно не забуду. Хотя до сих пор не понимаю, на что это может повлиять. И почему именно Око Возрождения, а не что-то другое.

Не представляю, как я завтра начну с этого день. Я вообще к зарядке отношусь скептически. Да что там говорить: она меня всегда бесила. Особенно когда заставляли ею заниматься. Сначала в школе, потом уже в институте – но там больше для галочки и только на первом курсе. А теперь она меня снова нагнала. Так, похоже, появился кто-то из отдыхающих, конец записи.

Подъем на этот раз был не просто ранним, а чрезмерно ранним. Половина шестого утра! Куда мы так торопимся, спрашивается? Горы тысячу лет стояли, уж как-нибудь подождут нас, не обвалятся. Хотя я и лег задолго до одиннадцати, постоянно просыпался от кошмаров, поэтому совсем не выспался и чувствовал себя разбитым.

Что там надо сделать-то было, напомните? Вода? О’кей, тянусь за стаканом, выпиваю залпом. С этим вопросов нет. Упражнения? Вроде я вчера читал про Око Возрождения, что можно и нужно начинать с небольшого числа повторов. Значит, каждое упражнение по три раза выполню, и достаточно. Мне же еще бриться. Или не стоит? Вернусь с гор, заросший бородой по самые глаза, чтоб Марина не подумала, что я тут с любовницами отдыхал. Решено, не бреюсь. Заодно и пять-шесть драгоценных минут каждым утром сэкономлю. Калачу и так хорошо, он всегда с бородой ходит.

Хотя в такое несуразное время пища в меня еще не лезла, после зарядки и водных процедур Илья убедил меня съесть хотя бы полтарелки сваренной им каши. И когда только успел похозяйничать? Видимо, встал еще раньше меня и отправился готовить на общую кухню, которая располагалась на первом этаже гостиницы. Каша, хоть и была довольно необычной на вкус, меня предсказуемо не радовала, но я решил закусить ее хлебом, и дело пошло на лад. Кто его знает, когда и где будет наш следующий перекус? А организм свое требует, без калорий я ноги таскать не смогу. А у нас впереди еще восхождение. Не думаю, что оно будет напоминать легкую прогулку по городскому парку.

Поскольку я совершенно точно не был готов прямо сейчас отправляться за руль, вести машину вновь выпало Илье. Всю дорогу до Кисловодска мы молчали. Я, кажется, даже успел чуть-чуть подремать в пассажирском кресле, а когда открыл глаза, увидел за окном предгорья Кавказа. Это было настолько впечатляющее зрелище, что я задался вопросом – почему я за столько лет так сюда ни разу и не выбрался? Тесть ведь предлагал договориться с соседом, который водил сюда экскурсионные группы, но я упорно отказывался. И чего, спрашивается, бунтовал? Столько лет упустил по глупости, а ведь могли и вдвоем с Мариной в Приэльбрусье отправиться.

Надеюсь, ей сейчас хотя бы не до войны со мной. Думаю, собирает и пакует вещи, готовится к путешествию на поезде и предвкушает встречу с родителями. Ей всегда нравилось здесь отдыхать. Судя по нашему вчерашнему разговору с тещей, про наш разлад Марина пока не сообщала, что могло означать, что в своем решении она не уверена. Это хорошо. Может, остынет и передумает еще?

Что там вчера твердил мне Илья? Я-сообщения, значит. Не отбиваться, а говорить о том, что сам чувствуешь в данной ситуации. Ладно, вот допустим, ее стандартный наезд, что я совершенно не занимаюсь детьми. «Ты – плохой отец, тебе наплевать на их жизнь, они нужны тебе только как ширма». И что я должен отвечать?

Я надолго задумался. А минут через десять дозрел до таких вариантов: «Мне обидно, когда ты обо мне так говоришь. Я стараюсь сделать все так, чтобы ты с малышами ни в чем не знала отказа. Да, это требует много времени. И когда я выбираю – поиграть с детьми или поработать, я обычно выбираю работу, потому что она нас всех кормит. Но давай попробуем на выходных выбраться куда-нибудь всей семьей».

Я и так, и сяк покатал на языке получившиеся фразы. Не сказать, чтоб они мне самому нравились. Было в них что-то наигранное, фальшивое. И я не мог понять, что и почему меня в них раздражает, ведь, по сути, в них все было правильно. Но произносить что-то подобное для меня было дико непривычно.

На всякий случай я попробовал еще раз. Представил, что Марина в тот день приехала одна без детей, обнаружила в нашей спальне чужой лифчик, а теперь обвиняет меня во всех смертных грехах. Что мне нужно было бы сказать в такой ситуации? «Дорогая, я признаю, что не был тебе верен. Но эти мимолетные интрижки для меня ничего не значат. Да я даже имена этих девок не помню! Поэтому тебе незачем беспокоиться, ведь про средства защиты я не забываю никогда».

Не, тут полное фиаско получится. Похоже, мой наставник прав. Для женщины очень важна ее самооценка. И сколько я ни буду пытаться донести до Марины, что мои случайные подружки – это всего лишь короткая физическая разрядка и не более того, максимум чего добьюсь – это полномасштабной истерики, еще страшнее, чем тогда. Ведь в ее системе мира, если я предпочел ей в постели какую-то девицу без особых талантов, это означает, что она сама еще хуже, чем эта девица! Она и так чувствует себя проигравшей. Но проигрывать красивой, яркой, умной, талантливой сопернице – это одно. А знать, что я готов прельститься любым доступным женским телом, и ум с талантом тут совершенно ни при чем, всего лишь соответствующее количество алкоголя в организме и его потребность в разрядке…

И вот тут мне самому вдруг стало дурно, так что я сделал знак, Илья остановился, и я выскочил из машины, пытаясь справиться с внезапно накатившей тошнотой. Что ж это такое получается? По факту жена меня устраивает полностью от и до. И красивая, и умная, и поговорить с ней всегда было о чем, и за детьми следит, и в постели хороша, не скрою. Но стоит мне только накатить, как я готов променять ее на любую доступную девку. Так как же я сам должен себя оценивать после этого? Неужели алкоголь настолько меняет мою личность?

Я лихорадочно вспоминал, когда в последний раз я не пил, не считая этой поездки. И с ужасом понял, что трезвым я был еще в прошлом году, когда заработал на стройке воспаление лицевого нерва, и врач прописал мне антибиотики. А потом как под копирку. Утром подъем через силу, горсть обезболивающего, и на работу. Вечером – кальянная, спиртное и закономерный итог вечера – ночевка с очередной искательницей приключений. Когда жена с детьми перебрались в коттедж, который я для них нашел, это случалось минимум пару раз в неделю, а то и чаще.

– Какой же я идиот! – простонал я, и мне захотелось со всего маха приложиться головой об крыло машины. Остановило только то, что мой наставник вряд ли оценил бы порчу своего автомобиля. Голова у меня всегда была крепкая, а вот насчет этого кузова я бы не был столь уверен.

Илья уже стоял наготове с бутылкой минеральной воды без газа. Я с благодарностью принял ее, сделал несколько жадных глотков, и мне стало значительно легче. Я будто воочию увидел, как в последний год словно разделился на двух разных людей, красного и синего. Красный по инерции пытался тащить на себе бизнес, взаимодействовал с подчиненными, подрядчиками и заказчиками, обсуждал получение льгот с бухгалтерией. А синий – проводил вечера в кальянной, общался с девушками нетяжелого поведения – и, что самое страшное, потом еще с женой! Марина почти никогда не видела меня в адекватном состоянии. Я постоянно был либо смертельно уставший, либо с дикого похмелья. Да ее терпению позавидовать можно! А я еще злился на нее за наезды. И хоть бы раз взял и посмотрелся в зеркало, чтоб понять, почему она пребывает в такой ярости.

– Думаю, тебе за руль пока садиться не стоит. Не возражаешь, если и дальше поведу я? – спросил наставник.

Я кивнул. Мне надо было побыть наедине со своими мыслями и, желательно, в ближайшие пару часов не думать об окружающих и их безопасности.