Текст книги "Возьми свою высоту"

Глава 7
Перед восхождением

Мы проехали Кисловодск, миновали поселок Кичи-Балык и потихоньку двигались в сторону Долины нарзанов. Асфальт был неплох, но постоянные крутые спуски и подъемы не давали расслабиться. Внезапные извилистые повороты тоже, как говорится, “доставляли удовольствие”. Нет, Калач трижды прав, что не доверил мне управление машиной в такой ситуации. Хоть и больно это признавать, но моя реакция была не настолько хорошей, чтобы следить за таким сложным ландшафтом.

Меж тем стало чувствоваться, что мы уже в предгорьях. У меня то и дело закладывало уши, и я, улетая в машине то вверх, то вниз, то вбок, памятуя вычитанный где-то совет, сглатывал слюну, чтобы избавиться от эффекта наушников, запитанных на самого тебя. Чихаешь – и внутри словно происходит маленький взрыв. А еще почему-то постоянно хотелось зевать, хотя я вроде бы давно и окончательно проснулся.

Когда спросил у спутника, на какой мы сейчас находимся высоте, он назвал ориентировочно 1100–1300 метров над уровнем моря. Эта цифра мне показалась странной: вроде бы и немного, но почему же на меня так сильно действуют перепады высоты?

В Долине нарзанов мы сделали небольшую остановку – Калач сказал, это стоит того. Пока шли от импровизированной стоянки к реке Хасаут и ее источникам, Илья вполголоса рассказал, что впервые побывал здесь еще в детстве со своим дядей-альпинистом. Дядя напропалую слушал The Beatles, плевать хотел на общественное порицание и в целом жил так, как хотел. Благо что мог себе это позволить. Ведущий инженер, на котором было завязано серьезное производство, он существовал по принципу «брать и отдавать по максимуму». Отдавал свои внутренние ресурсы, свой опыт и умение, а также свой профессионализм. Брал эмоции и впечатления от общения с природой и окружающими, все свободное время проводил в путешествиях и был категорическим противником дачи и пляжного отдыха. Как признался мой наставник, во многом именно благодаря ему Илья влюбился в горы и со временем начал ходить сюда сам и водить других.

В огороженном по кругу камнями источнике я купаться не решился – просто освежил лицо и вылил пригоршню воды на голову, ну и так получилось, что за шиворот попал. Ух, как бодрит-то! Вокруг такое пекло, а источник все равно ледяной. Почему-то не удержался, шепнул в воду: «Утоли мои печали!» Не знаю, подействовало ли, или просто так совпало, но после третьей пригоршни меня слегка отпустило.

Пока я предавался размышлениям, Илья с огромным удовольствием искупался. Похоже, ледяная вода действовала на него как-то иначе. Если меня она умиротворила, то его, наоборот, взбодрила.

– А ты в курсе, что Нарзан – в разных переводах напиток богатырей? – спросил меня наставник, обтираясь полотенцем. – Сама вода с талых ледников. Солью ее пропитывает земля. Там же она насыщается газом, а наружу пробивается из подземных озер. Естественный иммуномодулятор, если так подумать. Но сколько я раз замечал, что те, кто поначалу останавливаются на источниках, потом безо всяких проблем возвращаются с гор.

Я сначала внутренне встрепенулся. Получается, раз я не искупался, то обратно меня можно не ждать? Потом я вдохнул, выдохнул и еще раз вспомнил точные слова Ильи: те, кто останавливаются на источниках. Я здесь остановился? Да! Значит, и дальше у меня будет полный порядок. И нечего придумывать себе лишнего.

– Тут есть парочка интересных мест, – продолжал Илья. – Например, заброшенный пансионат, вернее, турбаза, еще довоенной постройки. Разрушается сильно, но еще осталось, на что посмотреть. Там даже настоящий каменный замок в наличии. Раньше использовался, не поверишь, как домик для охотников. А при желании можно в аулы наведаться. Они совсем древние, еще с золотодобычей связаны.

– Слушай, – я с трудом улыбнулся спутнику. – Для меня сейчас и так многовато впечатлений. Ты не возражаешь, если мы сначала доберемся до нашей сегодняшней финальной точки, а там уже посмотрим, куда и зачем идти? Я не ожидал, что меня все настолько загрузит. Вообще, как деревянный Буратино хожу. Боюсь, скоро наглухо отключусь от происходящего. А мне бы этого очень не хотелось.

– Не вопрос! – с готовностью отозвался наставник.

Мы, еще некоторое время постояв у источника, отправились обратно к стоянке. Илья сел за руль, и мы поехали в сторону урочища Джилы-Су, название которого переводилось как «теплая вода». Там нам предстояло оставить машину, а дальше двигаться уже на своих двоих.

Почему-то на пути к поляне Эммануэля, первой большой стоянке всех покорителей Эльбруса, я сильнее всего переживал, как же мы поедем, когда закончится асфальт. Я ж парень умный, посмотрел маршрут заранее, но, как выяснилось, сам себя запугал: дорога оказалась гладкая, накатанная. Правда, все такая же узкая и со множеством внезапных поворотов, как и раньше. Впрочем, народ в Сети сходился во мнении, что непроезжей эта трасса становится только с конца сентября по май, так что мы с Калачом точно ничем не рисковали – лето ж на дворе.

Природа здесь была чудесной – даже солнце вовремя скрылось, как будто специально для того, чтобы ее можно было оценить без темных очков. Эти луга, горы… Просто нет слов! Надо будет, когда подрастут, вытащить сюда наших ребят. Думаю, им здесь очень понравится. Да и жене нелишне будет вспомнить все эти ощущения, а то она здесь бывала только в далеком детстве.

К моему огорчению, пеший переход от Джилы-Су, где мы оставили машину, до поляны дался мне не слишком легко. И вроде расстояние не такое большое, и дорога отличная, но… Пока дошел до места, едва смог отдышаться, когда вместе с тяжеленным рюкзаком грохнулся на землю. Встать смог только через пять минут. Говорят, здесь уже высота 2600 метров над уровнем моря. Не знаю, как и чем дышат местные, но у меня было такое чувство, будто меня потихоньку выворачивают наружу: мягко, нежно, но выворачивают. Не думал, что нехватка кислорода так ощущается организмом. Всегда считал себя крепким мужиком, но, похоже, ближайшая неделя преподнесет мне весьма неприятные сюрпризы в этом плане. Я занервничал: как я смогу пережить восхождение, не опозорюсь ли? Все-таки раньше у меня не было опыта в этой области.

После того как мы определились с ночевкой, пообедали и пораскидали вещи, Илья предложил сходить полюбоваться на местную достопримечательность, которую здесь называют Каменные грибы. Я согласился, думал, это в паре шагов отсюда. Только когда мы уже больше часа взбирались вверх, до меня дошло поинтересоваться, сколько же километров от лагеря до этих самых грибов. Оказалось, около девяти. Девять километров туда, девять обратно. И еще возле самих грибов погуляли, благо там было, на что полюбоваться. Короче, прощайте, мои ноги. Про дыхалку вообще молчу, я слышу свою одышку! Зато теперь понятно, почему мы вскочили в такую рань. Иначе бы точно ничего не успели.

Ощущение от Каменных грибов, конечно, странное. Вроде как Стоунхендж, только совсем другой. Будто попал на площадку, где играли дети великанов: настроили разных домиков из того, что под руку подвернулось, и ушли, а домики все стоят. В основном реально грибочки, один камешек в земле торчит, второй его закрывает. Откуда это здесь, как взялось? Илья говорит, есть версии про вулканическое происхождение этих конструкций и про то, что они возникли из-за выветривания и размывания породы. Надо будет на досуге эту тему более подробно изучить, очень любопытно.

Не спрашивайте как, но благодаря Калачу я побывал еще и на легендарном немецком аэродроме времен Второй мировой войны, благо он был нам по пути. Для аэродрома это местечко мне показалось не слишком подходящим, маленьким. Я ж человек современный, какой длины взлетная полоса у самолетов плюс-минус в курсе, благо летал по стране и за ее пределами много и со вкусом. Впрочем, для поршневых машин этого должно было хватать, а турбореактивные самолеты появились уже в самом конце войны и вряд ли когда-либо садились здесь.

От этого места у меня остались смешанные впечатления. Видимо, все дело было в покрывающем его черном вулканическом туфе, сквозь который еле-еле пробивалась чахлая растительность. Не думал раньше, что я такой впечатлительный, но на той площадке мне стало не по себе, и, когда наставник предложил мне пойти дальше, я возражать не стал.

Еще мы побывали на водопаде Султан, или, как его здесь называют, Сылтран-Су. Будь я художником, поставил бы в тот момент мольберт и изящными взмахами кисти запечатлел бы на холсте его красоту. Хотя, вру, не смог, даже если бы и вправду умел рисовать. К тому моменту я настолько умотался, что просто не оценил всей его прелести. Да, чистейшая прозрачная вода эффектно разбивается о камни, падая с высоты 40 метров. Только вот подобные впечатления надо впитывать постепенно, а не как губка, один раз широким мазком.

Когда мы возвращались в лагерь, неожиданно налетел сильный ветер. Нам пришлось экстренно утепляться, и тут я порадовался, что послушал наставника и не оставил в базовом лагере свою толстовку, иначе пришлось бы туго. Но мне и в голову не приходило, что при таком палящем солнце, когда ты плавишься, словно эскимо на асфальте, нужно всегда иметь под боком что-нибудь теплое на случай таких вот внезапных капризов горной погоды.

В лагере Калач взглянул на меня, покачал головой и сказал, что пошел договариваться с администрацией насчет бани.

Глава 8
Волшебные чипсы

Когда я спросонья открыл глаза, первое время не мог понять, где нахожусь. Потом вспомнил: нам же сегодня предстоит первое восхождение! Возникла мысль сэкономить силы и хотя бы не делать зарядку, тем более что после вчерашних прогулок я чувствовал себя утомленным. Баня, конечно, одновременно и расслабила меня, и придала новых сил, но я с огорчением понял, что несколько переоценивал свои возможности. И это мы еще в горы не поднимались, просто бродили по окрестностям.

Так что же, делать зарядку, или?.. Нет, так будет неправильно – я ведь обещал слушаться наставника. Ну а раз дал слово, то вперед.

Выполнять упражнения в палатке было категорически неудобно, поэтому я вышел наружу. Лагерь уже просыпался, и, насколько я видел, первая группа под рюкзаками уже бодро двигалась в сторону Эльбруса. Я выбрал себе ровную площадку, бросил туда туристический коврик-пенку и приступил к своей необычной зарядке. На этот раз выполнил каждое из упражнений Ока Возрождения по четыре раза, на один раз больше, чем вчера. Всего же максимальное количество повторов могло равняться двадцати одному, но мне до этого момента еще далеко, я к тому времени уже несколько раз успею домой вернуться.

– Доброе утро! Ну как, выспался? – улыбнулся подошедший ко мне Калач, когда я уже скатывал коврик обратно.

– На удивление да, – ответил я. – Даже странно: вчера провел ночь на удобной кровати в гостинице и едва встал. А сегодня ночевал в палатке с минимумом удобств, а чувствую себя намного бодрее. Вот же парадокс какой.

– На самом деле все просто, – Илья бросил мне яблоко, которое я на лету поймал и тут же вгрызся в его ароматный бок. – Так вышло, что в гостинице ты был разбужен, когда еще полный цикл сна не завершился, и шла его медленная фаза. Твое тело в этот момент было расслаблено, отсюда и причина вялости. А ты, наверное, решил, что все потому, что сам сон вышел не слишком долгим. Уверяю тебя: если бы вчера проспал десять часов, ситуация была точно такая же.

– Ничего не понимаю, – признался я. – Я действительно считал, что у нас был слишком ранний подъем, отсюда и все проблемы. Но ты-то встал еще раньше меня, а выглядел при этом бодрым огурцом. У тебя где-то секретный аккумулятор припрятан?

– Ничего подобного, – рассмеялся Илья. – Просто я давно научился примерно рассчитывать, во сколько мне заводить будильник в зависимости от того, когда я лег. Все просто! Просыпаться надо на фазе быстрого сна. Фаза медленного сна продолжается около часа, фаза быстрого – около получаса. Вместе выходит полтора часа. Можно спать шесть часов. Можно семь с половиной или девять, как ты сегодня. И встанешь безо всякого труда, свежим и отдохнувшим. А полежишь еще часок – и здравствуй, разбитость. Ну что, пошли завтракать? Тут, кстати, есть замечательное кафе. Вон до чего прогресс дошел!

– Когда бы я отказывался от еды! Когда, кстати, отправимся в горы?

– Да вот после завтрака и пойдем не спеша. Нам тут торопиться ни к чему.

Памятуя, как вчера было некомфортно с рюкзаком, я заранее приготовился терпеть, стиснув зубы, сжав кулаки – как угодно. Скажем так, заранее настроился на подвиг, когда мы двинулись в путь: Илья впереди, я за ним. Как оказалось, мы шли той же дорогой, что и вчера, и от этого факта почему-то стало легче. Вот за тем валуном будет поворот, а вот здесь я видел цветы камнеломки. Честно говоря, не знаю, как они правильно называются, но красивые. Поначалу мы пробираемся вдоль речки, тут даже относительно пологий маршрут, а потом начнется крутая тропа, и там придется уже внимательно смотреть себе под ноги, чтоб случайно не споткнуться и не разбить колени.

Илья размеренно продолжал подъем, и я постепенно вписался в этот ритм. Идти было тяжеловато, но в целом терпимо, благо мой рюкзак утром еще раз проверили и чуть поправили ему развесовку, переложив пониже тяжелое оборудование. И этого, как ни странно, оказалось достаточно, чтобы моя спина не ныла так, как вчера.

Я уже знал, что сегодня нам предстоит набрать в высоту около 1200 метров. Много это или мало? Не знаю, но до вершины от штурмового лагеря еще не близко. А мы при этом еще и в лагере не останемся. Только отнесем туда наши вещи и спустимся обратно, чтобы переночевать на поляне Эммануэля еще раз. Странно, конечно, зачем нужны все эти подъемы и спуски туда-обратно, но тут пусть Илья решает, что, куда и как – ему виднее.

Где-то через час мы выбрались на немецкий аэродром, где сделали небольшой привал. Хотя место это мне по-прежнему не нравилось, но я был не против передышки.

– Интересно, почему тут такая ровная поверхность?

– Мы сейчас находимся на дне высохшего озера, возможно поэтому, – заметил Илья, вглядываясь вдаль. – А еще считалось, что где-то совсем рядом находятся врата в священную Шамбалу – мифическую страну, где обитают истинные учителя человечества. Впрочем, тут есть множество толкований. Но именно из-за Шамбалы немцы и проявили такой интерес к этому месту и даже привезли сюда в качестве экспертов тибетских лам.

– И как, нашли ламы что-нибудь стоящее?

– Неизвестно. По легенде, сами же нацисты их здесь и расстреляли, когда те дали неблагоприятный прогноз на исход Второй мировой войны.

– Вестника, принесшего дурную новость, надо убить – из этой же оперы?

– Возможно. Но факт остается фактом: до шестидесятых годов прошлого века это место было полностью закрыто для посещения и проходило под грифом особой секретности. Отсюда даже пастухов гоняли, хотя, казалось бы, что здесь такого? Ну как, передохнул? Идем.

Дальше начался действительно крутой подъем, но я уже не боялся: нашел свой собственный ритм и размеренно переставлял ноги, тщательно следя за тем, где расположен центр тяжести. Оказалось, что если правильно поймать нужное положение тела, то вес за плечами помогает тебе быть устойчивее.

В следующий раз мы сделали привал на месте, которое Калач назвал Лунной поляной. Отсюда виднелся издали гигантский ледник. Солнце хоть и палило, но было уже неуютно, особенно когда после остановки по разгоряченному телу ударил холодный ветерок. Поэтому мы с наставником дружно полезли одеваться. Вообще, это какой-то мир контрастов, честное слово! То пекло, то лед, то звенящая в ушах тишина, то угрожающий вой и свист.

Илья предложил перекусить, и мы устроили импровизированный пикник на обочине. Я почему-то думал, что он захватил с собой в кафе бутерброды или сухпай, но, оказалось, он решил распаковать свои запасы сушеных овощей. На вид они больше всего напоминали чипсы. На вкус? Ну, если их хотя бы посолить, а так…

– Просто держи во рту каждый кусочек, пока он не пропитается слюной, – подсказал мне Илья. – И только потом начинай жевать. Вот увидишь, этого маленького пакетика на нас двоих окажется более чем достаточно. И заодно запомни свои ощущения сейчас и после перекуса. Будет любопытно их сравнить.

Я честно последовал совету наставника. Поначалу мне казалось, что он прав только в одном: пакетика нам действительно будет достаточно, но только потому, что я такое не ем, попробую для приличия, и хватит. Лучше дождусь нормального обеда или ужина. Но с каждым новым кусочком я понимал, что мне начинает нравиться эта штука. У нее был даже вполне приличный вкус, немножко отдавало йодом, но не настолько, чтобы это было неприятно – скорее, пикантно.

– А что мы, собственно, едим? – спохватился я, когда зеленых чипсов осталось буквально на донышке пакетика.

– Смесь морской капусты и брокколи. Мое собственное изобретение. Эти продукты очень удачно друг друга дополняют, на мой взгляд. Ну, что скажешь?

– Пока не понял, что это было. Но аппетит, как ни странно, утоляют неплохо.

– Там еще и витаминов с микроэлементами хватает. Так что, считай, полтора часа бодрости у тебя теперь в запасе есть. И она еще очень понадобится.

Последний участок пути вышел самым трудным. Я не раз и не два твердил себе: соберись, не расслабляйся, будь внимательным! Мы упорно карабкались вверх, а злокозненные камушки под ногами так и норовили разъехаться в разные стороны. Сыпучий склон все никак не заканчивался, солнце скрылось за облаком, а мы все шли. И в тот самый момент, когда я внутренне уже был готов взмолиться о пощаде и попросить сделать еще один привал, хоть просто скинуть рюкзак и полежать на нем, Илья обернулся и показал мне на какие-то строения, которые я сначала принял то ли за разномастные гаражи, то ли за ангары. Мы дошли до легендарного штурмового лагеря – именно отсюда нам предстояло совершить восхождение на Эльбрус. Но не сегодня.

Мы договорились с обитателями лагеря о том, где нам можно оставить свои вещи, после чего наведались еще в одно кафе, и этот факт поразил меня в самое сердце. Высота 3750 метров, вокруг мрачные камни, высоко маячит заснеженная вершина, туман опускается, а здесь меж тем живут люди, которые изо дня в день готовят еду для путников! Туристы из первой группы, которых я видел сегодня утром, уже расположились по домикам – тем самым гаражам, в отдельных даже были установлены печки на случай морозов. Похоже, путешествие выйдет не настолько жестким и экстремальным, как я представлял его себе изначально.

Обед вообще привел меня в благодушное состояние, и я признался Илье:

– Знаешь, твои волшебные чипсы и впрямь творят чудеса. Потому что я практически готов к дальнейшему подъему. Сам себе не верю, но это так. Кстати, а может, останемся здесь на ночевку? Зачем нам туда-сюда бегать?

Наставник внимательно посмотрел на меня.

– Голова не кружится? Пульс не частит? Прислушайся к себе.

– Ну, кружится, – признался я. – Но совсем чуть-чуть. А что пульс частит, так это неудивительно после того, как мы столько груза наверх затащили, – сказал я и зевнул.

– Владислав, запомни это ощущение. Потому что именно так и начинается горная болезнь. У тебя уже появилось классическое дыхание Чейна-Стокса. Ты то и дело непроизвольно глубоко вздыхаешь или зеваешь. Если мы останемся здесь до вечера, то головокружение перейдет в головную боль. Заснешь ты с большим трудом, будешь то и дело просыпаться. Тебе будет казаться, что ты перевозбужден от самого факта восхождения, но это всего лишь очередная стадия развития «горняшки». Утром ты встанешь совершенно никакой. Возможно, даже переборешь свою апатию, но ни к чему хорошему это не приведет. Потому что очень скоро придет дикая слабость, тебя будет выворачивать наизнанку, даже если ты ничего толком не ел. Поднимется температура. В таком состоянии человека еще можно спасти, если срочно спустить его пониже. Иначе – отек легких или отек мозга, затем кома и смерть.

Илья произнес это таким будничным тоном, что я даже ему не поверил сначала. Решил, что он меня разыгрывает. А потом меня вновь пробило на большой зевок. И, кажется, стало не очень приятно голове. Неужели это возвращается моя мигрень, о которой я благополучно успел позабыть?

– Вижу, ты и сам теперь понял, что с такими вещами шутить не стоит. Риск должен быть просчитанным и оправданным. А жизнь – чрезвычайно ценная штука, чтобы терять ее из-за всякой ерунды, – назидательно произнес Калач. – У меня, как и у тебя, тоже сейчас продолжается акклиматизация. Если я и переношу ее легче, чем ты, то ненамного, можешь мне поверить. Поэтому сейчас мы до завтра попрощаемся с ребятами и отправимся вниз. Но если ты действительно чувствуешь в себе прилив сил, можем зайти посмотреть на вулканические породы и застывшую лаву, это нам почти что по пути. Там попадаются весьма интересные скульптуры. Тут вообще достаточно много следов вулканической деятельности. Даже озеро Бирджалы, куда я советую нам с тобой сегодня прогуляться, – это кратер потухшего вулкана. Безумно красивое место, оно мне всегда очень нравилось. Но зимой его не видно из-за льда и снега, а вот сейчас самое время на него полюбоваться. Ну что, пошли?

От такого предложения я не мог отказаться, и через пятнадцать минут мы начали неторопливый спуск к озеру. Калач не обманул. Бирджалы и впрямь выглядело просто изумительно и оказалось достаточно большим. Я не удержался и попробовал на вкус озерную воду, на языке явственно горчило.

– Это из-за сернистых паров. Говорю же, раньше здесь был вулкан. Геологи считают, что это – первая из его закрывшихся воронок, – сообщил Илья, усевшийся на берегу в позе лотоса. – И да, тут известное место для любителей медитации, поэтому никого этим не удивишь, не переживай.

– Да я и не переживаю, – я запустил камешек, в надежде, что он пропрыгает по водной глади, но тот затонул сразу же после первого всплеска.

– Тебе стало полегче, и ты никак не можешь смириться с тем, что я возвращаю нас с тобой в базовый лагерь? – спросил наставник.

– Не совсем так, но что-то близко к этому, – признался я. – Нет, я тебе, безусловно, верю. Тесть мне тоже, помнится, про горную болезнь рассказывал, какая это неприятная штука. Только почему-то кажется, что мы чего-то упускаем. Вон та группа, что сегодня утром ушла, они же сразу в штурмовом лагере остались. На них акклиматизация не действует, что ли? Тогда почему мы не могли поступить точно так же?

– Мы же не знаем, сколько дней здесь они провели до этого, – резонно возразил Калач. – Возможно, они уже готовы и безо всяких вопросов выдержат такой перепад высот. Дело же в основном в том, насколько разрежен воздух там и тут. Пока у нас с тобой идет краткосрочная высотная адаптация, и в это время организм фактически работает на износ. А наша задача – дождаться и грамотно завершить долгосрочную высотную адаптацию, чтобы в крови увеличилось количество эритроцитов, а тело перестроилось в режим экономии ресурсов. Пока этого не произойдет, оно будет саботировать наши желания. В какой-то момент ты почувствуешь, что готов упасть в обморок. И твоя задача, осознавая себя здесь и сейчас, этого не допустить, любой ценой вытащить себя в сознание. Просто будь готов к этому. Я вот сегодня уже такое состояние словил разок. Прямо ностальгия обуяла, сразу вспомнил, как оно было раньше.

– Когда это ты успел? – удивился я, ведь Илья все это время был у меня перед глазами и чувствовал себя, как мне казалось, просто замечательно.

– Когда мы только сели за стол. Пришлось отдельно контролировать дыхание и сфокусироваться на том, как воздух проходит через легкие. Секунд через сорок отпустило. В первый раз, конечно, страшновато, но тут надо помнить, что бояться нечего. Если идешь и есть возможность присесть – присядь. Но не позволяй сознанию покинуть тебя. А вообще-то адаптация к горному воздуху – отличная иллюстрация для искусства маленьких шагов.

– Очередная восточная премудрость? – поинтересовался я.

– Очень даже западная, потому что впервые об этом сказал Антуан де Сент-Экзюпери в своей «Молитве». Она так и начинается: «Господи, я прошу не о чудесах и не о миражах, а о силе каждого дня. Научи меня искусству маленьких шагов», – продекламировал Илья.

Главное – научить человека учиться.

– И в чем же суть этой теории?

– В том, что к любой цели, даже самой масштабной, ведет множество маленьких шагов. И пока ты не пройдешь их все, цели не достигнешь. Поэтому твоя задача изо дня в день передвигать ноги. Делать очередной шаг, даже если не слишком этого хочется. Наша общая проблема, что после первых шагов нам кажется, что цель вроде бы не приблизилась совершенно. Нас это обижает, мы машем рукой и прекращаем всякие попытки ее достичь. И зря. Если у тебя висит живот, то качая пресс два дня, ты не увидишь никаких изменений. А вот если будешь делать упражнения месяц подряд, уже появится первый результат, у тебя подтянутся мышцы. А еще через год ты вполне можешь обнаружить кубики у себя на животе. Но это – только через год. Теперь понимаешь, почему именно маленькие шаги так важны? Почему при достижении цели лучше воздержаться от прыжков в длину?

– Странно. Зачем воздерживаться-то? Тогда цель окажется ближе, и произойдет это куда скорее, чем планировалось.

– Да, ты приблизишься к цели, но ненадолго. Ведь в прыжке ты пропустишь необходимые тебе шаги. А значит, не будешь готов удержать новую позицию. Если мы с тобой сегодня же отправимся дальше в горы, забыв о том, что только до штурмового лагеря шли около пяти часов, то последствия окажутся самыми печальными. В пути нас застанет ночь, мы будем слишком усталыми, чтобы разбить хотя бы промежуточный лагерь, и в лучшем случае успеем вернуться обратно. Про худший вариант и говорить не хочется. С деньгами, кстати, тот же самый фокус работает.

– А с этого момента поподробнее, пожалуйста, – оживился я.

– Как думаешь, почему столько человек, выиграв в лотерею несколько миллионов, через самое короткое время оказываются ни с чем? Хотя казалось бы: вот он, твой вожделенный куш. Мечта сбылась, дальше райская безбедная жизнь. Но нет: все возвращается на круги своя. И даже становится еще хуже. Счастливчик может потерять работу, уйти в запой, стать бездомным.

– Наверное, все дело в том, что он не умел управлять деньгами? – предположил я.

– И в этом тоже, – кивнул Илья. – Такая большая сумма просто уничтожает человека и давит на своего хозяина, пока он от нее полностью не избавится. Потому что он не готов к одномоментному получению столь ценного ресурса. Вот если бы, к примеру, он шаг за шагом учился зарабатывать, получал в свое распоряжение все большие и большие суммы, он бы постепенно освоился и уже знал, что с ними делать, куда пускать излишки, чтобы они не испарились в никуда, а преумножились. Грубо говоря, второй миллион миллионеру жизнь не сломает, а вот обычному человеку – запросто. Ладно, засиделись мы тут с тобой, пошли вниз, – спохватился Калач. – И да, тебе очередное задание. Попытайся осмыслить свою ситуацию с женой с точки зрения рефрейминга и запиши свои мысли об этом в аудиодневник.

– Ре… чего?

Наставник махнул рукой, давая понять, что все объяснения, если они будут, он даст уже по возвращении, и мы начали спуск. Ох, как же гудят натруженные ноги, особенно колени. Впрочем, немудрено: раньше я и пешеходом-то был весьма посредственным, надо сказать. Вышел из подъезда – сел в машину, вышел из машины – дошел до кабинета. Максимум если приходилось по стройке ходить, но в последнее время на объекты выезжал в основном мой заместитель. А тут мы уже второй день активно гуляем по пересеченной местности. Хорошо хоть обувь нормальная, не трет нигде, иначе это был бы сущий ад. Ладно, раз уж я сюда попал, буду наслаждаться открывающимися передо мной видами. А то, когда перед твоим носом бесконечный каменистый подъем, ничего толком не разглядишь.

И тут меня осенило. А ведь очень многое зависит от точки зрения. Вот я нахожусь в одном и том же месте, но как же меняется восприятие мира в зависимости от того, куда я повернут лицом! Физически я там же, где и был сегодня утром, когда шел за Ильей в штурмовой лагерь, но ощущения не сравнить. И отсутствие за плечами тяжеленного рюкзака тут особой роли не играет.

Когда мы дошли до поляны Эммануэля, я сделал глубокий вдох и понял, что здесь мне реально дышится намного легче, чем там, наверху и зевать тянет гораздо меньше. Все-таки как хорошо идти в первый раз в горы с опытным проводником. Если бы я в одиночку шел, таких дров уже наломать успел…

Мы немного отдохнули, и я полез за телефоном. Он тут же нашел сеть и обрадовал меня сообщением от жены: она написала, что села с детьми в поезд. Значит, уже завтра приедет к родителям. Мы в это время как раз будем в штурмовом лагере, считай, без связи. Но я же предупредил Марину об этом, так что ничего страшного. Ждать по возвращении истерику из-за того, что я был недоступен, не придется. А вот по поводу всего остального – очень даже.

Я нахмурился и отправил ответное сообщение: «Счастливого пути! Напиши, пожалуйста, как доедете до места». Может, еще успею получить от нее эту весточку?

Я был безумно рад, что сегодня наша экскурсия по окрестностям Эльбруса подошла к концу. На первый взгляд мы ничего особенно не сделали – просто закинули рюкзаки чуть повыше. Но если посчитать общий километраж нашей прогулки, полагаю, он окажется весьма приличным. И не стоит забывать, что местность-то пересеченная – то вверх карабкаешься, то вниз идешь, да еще и по камням, а не по гладкой тропинке.

Илья, как обычно, подошел ко мне так тихо, что я даже не услышал его шагов.

– Ну что, ты готов поговорить о технике рефрейминга?

– Готов.

И мы начали.

Аудиодневник Владислава. Вторая запись

Кажется, моя бедная голова сейчас взорвется.

Я-то думал, что раз Илья сегодня упомянул про искусство маленьких шагов, а до этого всерьез настаивал, что я должен записать в свой ежедневник «обнимать жену утром, вечером и перед сном», то его загадочный рефрейминг примерно из той же области. По чуть-чуть работать над отношениями в надежде, что когда-нибудь в нашем доме прекратятся эти вечные скандалы и настанут мир и благодать. А оказалось, что я как в «Поле чудес» – играл, но не угадал ни одной буквы.

Суть рефрейминга, насколько я после объяснений наставника смог ее сам для себя сформулировать, заключается в том, чтобы посмотреть на происходящее под другим углом зрения. Вот примерно, как я долину с высоты сегодня озирал. Все ведь то же самое, а ощущения совершенно другие.

А у меня теперь задание: посмотреть на наши отношения с Мариной, но не как обычно. То есть попытаться увидеть в наших ссорах нечто иное. То, что в теории можно оценивать со знаком плюс. В чем таится наш скрытый ресурс. Илья так и сказал: ищи ваши скрытые ресурсы. Вот я и пытаюсь этим заняться вместо того, чтобы пойти в палатку и поспать перед тем, как мы окончательно переберемся в штурмовой лагерь.