Текст книги "Капитализм Good-bye! Врата в цифровой концлагерь"

Зачем Аргентине песо, если есть доллар США?

В поле зрения многих мировых СМИ в августе месяце попал мало кому до этого известный аргентинский политик Хавьер Милей. Он стал настоящей политической «звездой» после того, когда на предварительных президентских выборах (праймериз) 14 августа получил неожиданно для всех первое место по голосам (более 30 %). Официальные выборы президента состоятся в октябре. Хавьер Милей имеет реальные шансы стать главой государства. Он и его партия («Вперед к свободе») радикально отличаются от нынешнего президента Альберто Фернандеса и правительственного альянса «Союз ради родины». Если вторые тяготеют к России, Китаю и другим странам, входящим в БРИКС или консолидирующимся вокруг этой группировки, то первые занимают проамериканскую позицию. Кроме того, Хавьер Милей себя позиционирует как либертарианец и придерживается взглядов, близких к анархизму. Я об этом уже писал в статье «Есть риск, что Аргентина не станет членом БРИКС».

Предвыборная программа Хавьера Милея крайне оригинальна. Даже для тех политиков, которые занимают проамериканские позиции и считают себя либертарианцами. Впрочем, всё это соответствует кличке, которую Хавьер получил ещё со школьных лет – El Loco, что в переводе означает «Поехавший», или «Псих».

Особенно неортодоксальным является заявление Хавьера Милея, что он, став президентом, ликвидирует Центробанк Аргентины, а национальную денежную единицу песо заменит долларом США. «Центральные банки делятся на 4 категории: плохие, такие как ФРС; очень плохие, как в Латинской Америке; ужасно плохие; и ЦБ Аргентины», – заметил Милей. Лучше никакого, чем такой ужасно-ужасно плохой ЦБ!

Впрочем, лавры автора идеи полной долларизации Аргентины всё-таки принадлежат не Хавьеру Милею. Оказывается, ещё в 1999 году бывший в то время президентом Аргентины Карлос Менем предложил принять доллар США в качестве национальной валюты для полной финансовой стабилизации страны. Но тогда эта идея как бредовая была отклонена.

Для справки отмечу, что, кроме полной долларизации, у Аргентины есть промежуточный вариант, который называется «валютным управлением» (currency board). Валютное управление (англ, currency board), также валютное правление или валютный совет, – режим денежно-кредитной политики, при которой денежные власти принимают на себя обязательство неограниченного обмена национальной валюты на иностранную валюту по фиксированному курсу, которое закрепляется на законодательном уровне. Валютным советом, управлением или правлением называются денежные власти, ответственные за реализацию описанной политики. Иностранная валюта, к которой происходит фиксация курса национальной валюты, носит название «якорная валюта». Валютный совет получил широкое распространение в период расцвета европейских империй и представлял собой форму денежных властей в колониях. Первый валютный совет был учрежден в 1849 году колониальным правительством на острове Маврикий, входившем в состав Британской империи. Выпуск местной валюты в колонии осуществлялся под обеспечение резервной валюты метрополии. По существу, денежные власти колонии лишены эмиссионной функции: они лишь меняют одну валюту на другую.

Самое любопытное, что Аргентина уже неоднократно использовала механизм валютного управления. Первый раз это было в 1903–1914 годах. Тогда у Аргентины еще не было центрального банка, а был институт, называемый “Caja de Conversion’’ (Валютный совет). Второй раз это было в 1927–1929 годах. Центральный банк Аргентины (Banco Central de la Republica Argentina) был учрежден в 1935 году. И вот третий раз механизм валютного управления был использован уже при существующем Центробанке – в 1991–2002 годах. Центральный банк де-факто стал Валютным советом, обязанным поддерживать каждое песо в обращении запасом иностранной валюты (почти исключительно американским долларом).

Но вернемся в сегодняшнюю Аргентину. «Блумберг» опубликовало 17 августа статью “Here’s How Argentina’s Milei Plans to Dollarize” («Вот как Милей из Аргентины планирует провести долларизацию»), в которой подробно разбираются предложения претендента на пост президента Аргентины по полной долларизации страны[80]80
  URL: https://www.bloomberg.com/news/articles/2023-08-17/how-argentina-s-milei-plans-to-dollarize-and-topple-113-inflation


[Закрыть]. Автор статьи – Игнасио Оливера Долл (Ignacio Olivera Doll).

Идею долларизации аргентинской экономики и ликвидации ЦБ подсказал Милею некто Эмилио Окампо (Emilio Ocampo), который проработал на Уолл-стрит более 20 лет, прежде чем переехать в сельскую местность Аргентины в 2005 году. Окампо, который работал инвестиционным банкиром в “Salomon Brothers”, написал книгу о долларизации, тираж которой в прошлом году был распродан в книжных магазинах Буэнос-Айреса, и с тех пор стал советником Хавьера Милея по этой теме.

Судя по всему, Хавьер Милей собирается воспользоваться опытом перехода на доллар Сальвадора. Там, до 2001 года, в качестве платежного средства использовалась местная валюта сальвадорский колон, затем на протяжении двух десятков лет там исключительно обращался доллар США. Вашингтон ставил Сальвадор в пример, как можно и нужно стабилизировать местную экономику, – переходить на американский доллар. Правда, спустя двадцать лет Сальвадор вновь удивил весь мир. Он стал первой на планете страной, которая узаконила криптовалюту биткойн в качестве платежного средства. Поэтому уже два года в Сальвадоре обращаются параллельно две валюты – американский доллар и биткойн. Это, между прочим, вызывает очень серьёзное неудовольствие со стороны Вашингтона, который с некоторых пор стал жёстко критиковать частные криптовалюты и даже бороться с ними. Что касается Хавьера Милея, то он также очень позитивно относится к биткойну. Но, правда, не обещает, что сделает его официальной валютой (как в Сальвадоре).

В плане Милея предусмотрен переходный период от аргентинского песо к доллару США, когда национальная валюта будет замещаться американской. По какому курсу будет происходить обмен? «Блумберг» в статье приводит примерные расчеты. По данным центрального банка, денежная база (наличные деньги в обращении плюс средства на депозитах ЦБ) – 6,4 триллиона песо. Она будет зафиксирована на «равновесном обменном курсе», близком к тому, где песо торгуется на неофициальных, параллельных рынках, которые аргентинцы используют, чтобы обойти контроль. В настоящее время на этих рынках за доллар можно купить около 780 песо, а общая денежная база при таком курсе составит около 9,3 миллиарда долларов. Затем средства денежной базы будут заморожены, ЦБ прекратит денежную эмиссию, а активы финансовой системы будут пересчитаны в доллары США.

Долларизация может быть реализована только в экономике без валютных ограничений, будут устранены любые валютные барьеры.

Центробанк как эмиссионный институт за ненадобностью будет упразднен. Вместо него, по словам Окампо, за рубежом будет создан специальный фонд под названием Валютный стабилизационный фонд (MSF), базирующийся в иностранной юрисдикции, такой как Швейцария, Ирландия или Люксембург, и будет иметь установленный законом мандат. Этот фонд выпустит коммерческие бумаги, обеспеченные активами, для погашения долговых инструментов на сумму 26 миллиардов долларов, принадлежащих коммерческим банкам. Его основными активами будут долги правительства перед центральным банком и пенсионными фондами Anses. В статье говорится: «Фонд будет иметь чрезмерное обеспечение: соотношение активов составит 4 доллара на каждый 1 доллар обязательств. Любые входящие денежные потоки будут автоматически использоваться для погашения долга».

Судя по всему, идея создания фонда MSF для погашения внешнего долга Аргентины не является экспромтом Милея и Окампо. Конструкция фонда уже разработана с помощью американской юридической фирмы “DLA Piper”. Окампо ожидает, что «долг MSF будет погашен в течение четырехпяти лет, открывая двери для крупнейшего списания долга Аргентины в истории без дефолта». Конечно, из статьи в «Блумберг» не все детали плана понятны, но в целом складывается впечатление, что дефолт Аргентины должен быть предотвращен за счет скупки иностранным (прежде всего, американским) капиталом по дешевке остатков государственных активов Аргентины. Также складывается впечатление, что Вашингтон активно использует Милея и Окампо для того, чтобы не допустить движения Аргентины в сторону России, Китая, других стран – членов БРИКС, а также тех стран, которые начинают консолидироваться вокруг БРИКС. План продвижения страны под «зонтик» США и американского доллара сегодня выглядит крайне абсурдным.

Те страны, которые замещали национальные валюты на доллар США, делали это ещё в те времена, когда доллар был в силе, можно сказать, в своём апогее. Как я уже выше отметил, Сальвадор свою долларизацию провел в 2001 году. Панама вообще перешла на американский доллар на рубеже XIX–XX веков. По ходу отмечу, что наряду с долларом в Панаме ходит также местная валюта бальбоа. Курс бальбоа к доллару – 1:1. Бальбоа чеканится только в виде монет (максимум – 5 бальбоа). А в качестве бумажных купюр используются только американские доллары.

А вот даты перехода на доллар США в других странах: Эквадор – 2000 г., Восточный Тимор – 2002 г., Зимбабве -2008 год. После Зимбабве никто уже не заикался насчёт замены национальной валюты на доллар США. Это и понятно. Мировой финансовый кризис 2008–2009 гг. стал переломным моментом для доллара США. Последние пятнадцать лет он проявляет всё больше признаков слабости. Он утратил очарование резервной валюты, под зонтик которой хочется спрятаться.

Цена практической реализации программы финансовой стабилизации Аргентины, подготовленной Окампо и озвученной Милеем, может оказаться очень высокой. Это признается и в статье Игнасио Оливера Долла: «Это правда, что в результате долларизации собственная администрация Милея потеряет значительную часть своей способности определять условия торговли и диктовать денежно-кредитную политику – не говоря уже о том, что это происходит в то время, когда многие другие страны пытаются стать менее зависимыми от США».

Смена караула в Центробанке Казахстана

Учитывая особую роль центробанков в экономике и общественной жизни большинства стран мира, смена руководителей этих организаций почти всегда воспринимается как неординарное событие. Как событие, которое потенциально может привести к существенным корректировкам и изменениям в экономическом и даже политическом курсе страны. Я не так давно уже писал о некоторых кадровых изменениях в руководстве центробанков. Например, в статье «Смена караула в Центробанке Китая» я комментировал назначение в конце июля этого года на пост управляющего Народного Банка Китая Пань Гуншэна, сменившего И Гана[81]81
  URL: https://t.me/REOSH_Sharapov/1443


[Закрыть]. Немножко ранее я опубликовал статью «Новости из жизни Центробанков: три кадровых события, происшедших в один день», посвященную смене руководителей Центробанков Малайзии, Турции и Нигерии, которая произошла синхронно 9 июня нынешнего года[82]82
  URL: https://t.me/REOSH_Sharapov/1252


[Закрыть].

И вот 4 сентября появилась ещё одна новость из этого же разряда: сменился руководитель Национального банка Республики Казахстан (РК). Глава Центробанка Казахстана Галымжан Пирматов освобожден от должности, соответствующий указ подписал президент Казахстана Касым-Жомарт Токаев. «Указом Главы государства Пирматов Галымжан Олжаевич освобожден от должности Председателя Национального Банка Республики Казахстан», – сказано в документе. Новым главой Центробанка назначен Тимур Сулейменов.

Упомянутый указ от 4 сентября стал продолжением реорганизаций и кадровых перестановок, которые были определены президентским указом от 1 сентября, предписывающим создание пяти новых министерств и увольнение либо перераспределение должностей нескольких министров. Указ коснулся Министерства культуры и информации, Министерства туризма и спорта, Министерства водных ресурсов и ирригации, Министерства промышленности и строительства и Министерства транспорта. Их главы покинули свои должности. Кроме того, Токаев назначил бывшего коменданта Астаны Ержана Саденова новым министром внутренних дел.

Вернемся к указу от 4 сентября. Освобожденный от должности руководителя ЦБ Пирматов пробыл на этом посту недолго – ровно 1 год и 7 месяцев (был назначен на должность 3 февраля 2022 года). И нельзя сказать, чтобы Пирматов каким-то образом сильно «проштрафился». В тот же день, когда был подписан указ, президент Токаев провел совещание с руководством Нацбанка, на котором присутствовал Пирматов. Глава государства представил ведущим руководителям Национального банка нового председателя Тимура Сулейменова. Одновременно он поблагодарил Галымжана Пирматова за проделанную работу и отметил, что, благодаря его руководству, в стране обеспечена макроэкономическая и финансовая стабильность.

Спрашивается: чем же тогда обусловлена смена караула в Центробанке Казахстана? Отчасти, конечно, тем, что всё-таки президент ждал от Пирматова большего. Слова Токаева насчет макроэкономической и финансовой стабильности являются большой натяжкой. Инфляция в республике уже давно измеряется двузначными числами. Так, в июле ожидаемая за год инфляция тем же Центробанком была оценена в 14 %. Как и в России, а также многих других странах ЦБ Казахстана для борьбы с инфляцией использует лишь один инструмент – ключевую ставку. Мы в России говорим о непомерно высокой ключевой ставке (сейчас она равняется 12 %), а в Казахстане она ещё выше. При Пирматове она многие месяцы держалась на отметке 16,75 %. Что, конечно же, душило экономику Казахстана. Токаев неоднократно намекал (даже в публичных выступлениях) о необходимости снижения ключевой ставки, но ожидаемой реакции со стороны руководства Центробанка не было. Лишь в августе, незадолго до отставки Пирматов снизил ставку на символические 0,25 %, она стала равной 16,50 %. Такой шаг погоды в макроэкономической ситуации страны не менял.

Напомню, что после подписания упомянутого выше указа от 1 сентября Токаев в тот же день выступил с посланием, в котором раскритиковал использование высокой базовой ставки Нацбанка для борьбы с инфляцией. По его словам, это привело к тому, что чистая прибыль банков за 2022 год составила почти 1,5 трлн тенге (около 3,26 млрд долл.), а за первую половину 2023-го превысила 1 трлн тенге (2,17 млрд долл.). «Правительству и парламенту следует рассмотреть возможность более справедливого перераспределения этой прибыли с учетом интересов государства», – сказал Токаев.

Токаеву нужен был у руля Центробанка такой человек, который смог бы вырваться из порочного круга инфляции и высокой ключевой ставки. И выбор пал на Тимура Сулейменова. Кто он? Родился 5 апреля 1978 года. Окончил Павлодарский государственный университет (2000 г.) по специальности «менеджмент».

Некоторые наблюдатели обращают внимание на западную «закваску» Тимура Сулейменова. Он окончил также Мэрилендский университет по специальности «магистр делового администрирования» (2002). А трудовую деятельность начал с должности главного консультанта в аудиторской компании «Эрнст энд Янг Казахстан». Но сегодня в руководстве Казахстана трудно найти чиновника, который бы не получал образования на Западе и не работал какое-то время в западных компаниях. Тот же Пирматов также учился на Западе и некоторое время работал директором по инвестициям в иностранной компании “AIG Silk Road Capital Management”.

В первую очередь, обращается внимание на то, что Сулейменов достаточно долго занимал высокие посты в разных организациях и ведомствах, где занимался вопросами экономики, а не финансовыми и денежно-кредитными. В 2010–2012 гг. был заместителем министра экономического развития и торговли РК, в 2016–2019 гг. – занимал пост министра национальной экономики РК. В 2019–2023 гг. работал в администрации президента РК сначала заместителем, а потом первым заместителем руководителя. В администрации президента курировал вопросы экономической политики.

Большинство казахских экспертов, которые знают ситуацию изнутри, сходятся во мнении, что Сулейменов поставлен на должность руководителя ЦБ для того, чтобы обеспечить более тесное взаимодействие Национального банка РК и правительства. Только такое взаимодействие поможет вырваться из порочного круга инфляции и высокой ключевой ставки.

В этой связи отмечу, что статус Национального банка РК очень похож на статус Банка России. То есть Центробанк Казахстана дистанцирован от государства. В частности, в законе «О Национальном Банке Республики Казахстан» (от 13 апреля 1993 года) в статье 36 «Основные принципы взаимодействия с Правительством Республики Казахстан» говорится следующее: «Правительство не несет ответственности по обязательствам Нацбанка, также как и Нацбанк не несет ответственности по обязательствам Правительства» (почти такая же формулировка, как в статье 2 Федерального закона о Банке России).

Как отмечают некоторые казахские комментаторы и эксперты, власти РК начинают прозревать и понимать, что для подавления инфляции необходимо не только манипулировать ключевой ставкой (а также величиной денежной массы), но, прежде всего, стимулировать развитие реального сектора экономики. Такое развитие будет обеспечивать наращивание товарной массы и выравнивание пропорций между денежной и товарной массами. До сих пор Национальный банк РК жил своей достаточно изолированной от реального сектора экономики жизнью, что превращало борьбу Центробанка с инфляцией в фикцию.

Вот что, в частности, говорит известный в Казахстане эксперт Максат Халык: «Одной только работы Нацбанка недостаточно для снижения инфляции в стране. Здесь должна правильно проводиться работа правительства по индустриализации, развитию обрабатывающей промышленности и производственной политике. Только тогда произойдет оживление в нашей экономике и можно будет ожидать определенной стабильности в банковском секторе»[83]83
  URL: https://www.zakon.kz/finansy/6405600-s-chem-svyazana-smena-glavy-natsbanka-i-chto-izmenitsya-s-prikhodom-suleymenova.html


[Закрыть].

Итак, многие в Казахстане верят, что с приходом на пост руководителя Национального банка Казахстана Тимура Сулейменова начнется процесс сближения ЦБ и правительства, и денежно-кредитная система страны будет разворачиваться лицом к реальному сектору экономики. Увы, признаков такого сближения и такого разворота в России пока не просматривается.

Раздел IV
Общий взгляд на российский капитализм

Размышления о российском капитализме, навеянные Восточным экономическим форумом

Только что закончился очередной международный экономический форум, организованный Россией. В июне проходил Петербургский международный экономический форум, all-13 сентября VIII Восточный экономический форум (ВЭФ) во Владивостоке. Российские и зарубежные СМИ продолжают комментировать последний из названных форумов.

И ко мне журналисты обращались за комментариями по поводу ВЭФ. Мой ответ начинался с того, что я вообще не понимаю смысл нынешних мероприятий подобного рода. Это площадки, на которых встречаются чиновники и предприниматели из России и других стран. Как признают многие серьёзные наблюдатели, «выхлоп» от таких мероприятий почти нулевой. Конечно, ведущие российские СМИ сделали всё возможное для того, чтобы максимально повысить рейтинг только что прошедшего форума. Но в социальных сетях оценки совсем другие. Я только что опубликовал статью «Восточный экономический форум о приватизации и деприватизации в России»[84]84
  URL: https://t.me/c/1680586103/12402


[Закрыть]. А вот комментарий некоей Светланы на мою статью: «Я из Владивостока. Приветствую всех! Каждый год проходит на о. Русском. Не очень верится в хорошее принятие решений. Каждый год приезжает куча халявщиков, пожрать море продуктов, отдохнуть, и ещё что-нибудь поиметь». Примерно также блогеры оценивали и недавний Питерский форум.

Форумы типа Питерского и Восточного ещё как-то можно было оправдать до 24 февраля прошлого года, когда Россия продолжала катиться по рельсам так называемой «рыночной экономики». Но после начала специальной военной операции (СВО) на Украине ситуация радикально изменилась. Мы ведь фактически ввязались в военное и экономическое противостояние с коллективным Западом. И это противостояние может завершиться либо нашей победой, либо нашим поражением, причём последнее вообще может привести к ликвидации России как государства. Нужна только победа. А она возможна лишь при радикальном развороте всей отечественной экономики.

Суть его заключается в переходе от модели так называемой «рыночной экономики» (которая была нам навязана сразу же после создания на обломках Советского Союза Российской Федерации) к модели мобилизационной экономики. А это, в свою очередь, требует радикального изменения всей общественной системы, включая идеологию и государственное управление (на языке марксистов это называется сменой общественно-экономической формации; на языке других – сменой типа цивилизации).

Не вдаваясь в тонкости сегодняшних философских и метафизических дискуссий по вопросу об альтернативах нынешнему социально-экономическому курсу России, скажу, что нам нужен опыт Советского Союза прошлого столетия (с конца 1920-х годов). Когда мы от тогдашней модели «рыночной экономики», называемой НЭПом, решительно и энергично перешли к модели, которую историки называют по-разному: «социалистической», «сталинской», «плановой», «директивной», «индустриальной», «мобилизационной».

К началу Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. в результате такого перехода мы решили несколько стратегических задач: резко ускорили темпы экономического развития страны (что усилило экономические позиции СССР по отношению к ведущим странам Запада); добились практически полной экономической самодостаточности по всем видам инвестиционных и потребительских товаров; создали мощный промышленный фундамент для производства оружия, военной техники и боеприпасов (т. е. была завершена военно-экономическая подготовка к грядущей войне).

Что-то я не припомню, чтобы в 30-е годы Сталин инициировал какие-то международные форумы, типа нынешних Питерского и Восточного. Ему в голову не приходило тратить деньги и время на какие-то пустопорожние дискуссии на тему экономики, международной торговли и инвестиций с участием высокопоставленных гостей из-за границы.

Время и даже какие-то деньги тратили, но совсем на другое: ведение переговоров (как правило, в закрытом режиме) с другими странами по очень конкретным вопросам: экспортным и импортным сделкам, кредитам, межгосударственным торгово-экономическим соглашениям и др.

А вместо организации мероприятий, типа международных «тусовок» чиновников и бизнесменов, Сталин и другие руководители советского государства встречались с трудящимися. Прежде всего, это регулярные всесоюзные съезды Советов рабочих и крестьянских депутатов. Также регулярно проводились конференции различных профсоюзов. В рамках отдельных отраслей регулярно проводились производственные совещания. Инициировались и иные форумы, где главными участниками были трудящиеся. Так, в феврале 1934 года в Москве был проведен 1-й съезд колхозников-ударников, в ноябре 1935 года состоялось Первое Всесоюзное совещание стахановцев. И т. д. И т. п. Эффект от подобного рода мероприятий был, в том числе экономический. Я об этом говорю не голословно, а опираясь на воспоминания ветеранов труда, с которыми приходилось общаться в 1970-80-е годы.

Возвращаюсь к только что прошедшему форуму во Владивостоке. У некоторых были ещё надежды, что на ВЭФ будет, наконец-то, сформулирована стратегия экономического развития России, которая позволит стране с рельсов так называемой «рыночной экономики» перейти на рельсы «мобилизационной». Но, увы, этого не произошло. Говорили о частностях. И на это обращают внимание многие наблюдатели. Вот, например, Константин Двинский пишет: «Курс рубля, повышение ключевой ставки, топливо – всё это, конечно, неприятно, но проблемы тактические. А вот постоянный отток капитала в офшоры, когда наша экономика лишается десятков и сотен миллиардов долларов в год – это уже проблема стратегическая, которая влечет за собой негатив для всех без исключения отраслей»[85]85
  URL: https://t.me/Kdvinsky/9205


[Закрыть]. И далее он отмечает, что проблема деофшоризации российской экономики фактически осталась «за кадром». Он называет стратегической проблему приватизации/деприватизации, но и она осталась «за кадром». Несколько слов о приватизации/деприватизации, сказанные Путиным на пленарном заседании ВЭФ, ясности в данный вопрос не добавили.

Многие тезисы из выступления Президента Путина на форуме каждый понял по-своему. Например: «Кошмарить никого не будут, но все должны соблюдать законы Российской Федерации». Одни бизнесмены поняли, что могут жить так, как жили до этого. Другие, наоборот, посчитали, что начнутся гонения. Третьи пришли к выводу, что это формулировка, типа «Казнить нельзя миловать». А где поставить точку, власть пока не решила. И что решение по поводу этой точки будет принято позднее. Четвёртые поняли, что по каждому конкретному бизнесмену и каждому конкретному случаю решение о том, где поставить точку, будет решаться индивидуально (как, впрочем, это было и раньше).

Просмотрев ещё раз выступление Президента РФ на ВЭФ, я пришел к выводу, что отношения между государством и бизнесом в России строятся не по принципу: «государство управляет бизнесом», а по принципу «государство договаривается с бизнесом». Вот, например, Путин говорит о валютном курсе рубля: «Мы видим, это связано и с курсом национальной валюты в том числе, сдержанный возврат – я так, мягко скажу – валютной выручки, желание где-то что-то опять – за границей разместиться… Мы же это видим, мы всё понимаем. Нам нужно как-то с бизнесом договориться, они должны понимать и исходить из того, что здесь надёжнее работать. Поэтому не надо наступать на одни и те же грабли. Я уверен, что меня понимают те, к кому я обращаюсь». Здесь я выделяю слова Президента: «Нам нужно как-то с бизнесом договориться…»

Вот ещё один пример: «Правительство не среагировало своевременно на изменения на мировом рынке в связи с ростом цен на нефть, но это регулируемая позиция. В целом производители и правительство между собой договорились, как они будут действовать в ближайшее время». Выделяю слова: «…производители и правительство между собой договорились…»

Ситуация неприятная. Но раньше было ещё хуже. Когда на рубеже веков было заключено негласное соглашение между государством и олигархатом России, то сферы их влияния были поделены. Государству – политика (преимущественно внешняя) и военная сфера. Олигархату – экономика. И на протяжении примерно двух десятилетий государство (правительство) просто озвучивало решения, относящиеся к сфере экономики (особенно финансов и денежно-кредитной сферы). А глава государства даже не стеснялся заявлять, что он в дела Банка России не вмешивается, что, мол, Центробанк – «независимая организация».

Что такое современное государство в России? Наиболее эрудированные мои собеседники обычно вспоминают Конституцию Российской Федерации и отвечают на этот мой вопрос формулировкой статьи 1: «Россия есть демократическое федеративное правовое государство с республиканской формой правления». Конечно, признают мои собеседники, есть большие вопросы по поводу слов «демократическое» и «правовое». Даже не всё ясно и очевидно со словом «федеративное». Ещё больше вопросов по статье 3, где говорится: «…единственным источником власти в Российской Федерации является её многонациональный народ». Тут даже домохозяйка вам скажет, что власть в России принадлежит не народу, а тем, у кого капиталы и деньги. Раньше (в советское время) их называли «буржуазией», теперь чаше используют слово «олигархи». То есть они вам скажут примерно также, как сказали Маркс и Энгельс ещё 175 лет назад в «Манифесте коммунистической партии»: «Исполнительная власть современного государства – это всего лишь комитет по управлению общими делами всей буржуазии».

В советское время в учебниках по разным дисциплинам обществоведения использовался также термин «диктатура буржуазии». «Формы буржуазных государств чрезвычайно разнообразны, – подчеркивал Ленин, – но суть их одна: все эти государства являются так или иначе, но в последнем счете обязательно диктатурой буржуазии»[86]86
  Ленин, В.Л. Поли. собр. соч. – T. 33. – С. 35.


[Закрыть].

Мне кажется, что у нас в Российской Федерации изначально (т. е. с 1992 года) была установлена такая «диктатура буржуазии». Конечно, у нынешнего поколения, родившегося в постсоветское время, может не быть ощущения, что оно живет в условиях диктатуры буржуазии. Но более старшее поколение, которое провело часть жизни в советское время, это очень хорошо чувствует. Выборы в Думу и законодательные собрания, появление новых политических партий с их новыми программами могут создавать иллюзию некоей «демократии». Но это иллюзия, о которой ещё более полутора веков назад писал Карл Маркс: «Олигархия увековечивает себя не при помощи постоянного сохранения власти в одних и тех же руках, но тем, что она попеременно выпускает власть из одной руки, чтобы подхватить её тут же другой»[87]87
  Маркс. К., Энгельс, Ф. Собр. соч. – T. 11. – С. 372.


[Закрыть].

Родившуюся более тридцати лет назад «диктатуру буржуазии» тогдашние оппозиционные журналисты называли ещё «диктатурой олигархов», или «семибанкирщиной». Путину, который сменил на рубеже веков Бориса Ельцина на посту президента РФ, удалось договориться с олигархами, что хотя бы внешняя политика и военные вопросы будут находиться в ведении государства. На большее тогда рассчитывать не приходилось.

После 24 февраля прошлого года негласное соглашение между государством и олигархатом, по мнению некоторых экспертов, прекратило своё действие. Но, как мне кажется, оно ещё частично действует. Государство настаивает на его пересмотре и де-факто уже вторгается в сферу экономики. Но делает это не очень энергично и не очень уверенно. Так, до сих пор государство побаивается заходить на территорию Банка России. Вот фрагмент выступления Путина во Владивостоке на эту тему: «ЦБ вынужден был поднять ключевую ставку до 12 процентов, в том числе и потому, что инфляция начала немного подниматься. Примерно 5,2 в годовом исчислении. Поэтому ЦБ отреагировал на это, он не мог не отреагировать. Ключевая ставка влияет, конечно, на стоимость денег, на кредиты коммерческих банков, а это, безусловно, сдерживает кредитование экономики, а значит, и её рост. Здесь нет хороших и очень хороших решений, здесь есть сложные решения». Глава государства, как видим, уклонился от оценки принятого Банком России решения по ключевой ставке. И не высказал своего мнения, какой она должна быть.

Итак, государство в целом пока не дерзает управлять экономикой и бизнесом, а лишь «договаривается» с бизнесом. Ситуация очень неустойчивая. Либо бизнесу (олигархату) удастся восстановить прежний status quo («диктатура буржуазии»), либо государство сумеет оседлать олигархат и начнет управлять экономикой («диктатура народа»). Очевидно, что нам нужна победа не только над внешним врагом («коллективным Западом»), но и врагом внутренним – олигархической буржуазией.