Текст книги "2062 Исторические пророчества о будущем России"

Империя умерла. Мечта о всемирном господстве еще продолжала жить в больном воображении немногих людей, но уже никому не приходило на ум жертвовать ей собою. Никто из немецких князей не желал императорской короны. Восстановить тишину и порядок в стране, почти одичавшей, с самоотвержением посвятить свои силы общему благу – было для них слишком трудною задачей. Духовным курфирстам пришла в голову мысль избрать в императоры чужеземца, но и тут между князьями не было единодушия. Одна партия выбрала графа Ричарда Корнуельского, брата английского короля, другая – кастильского короля Альфонса Мудрого. Оба предложили избирателям деньги. Последний никогда не приезжал в Германию, а Ричард показался лишь на минуту

Германия из государства мало-помалу превращается в федерацию независимых княжеств. Дух независимости проникает повсюду. Беспорядки и насилия умножались с каждым днем. Большие и малые князья, графы, рыцари и города беспрестанно враждовали друг с другом, а люди честные и миролюбивые с сердечным сокрушением мечтали об императоре, который бы мог оградить и защитить их. Великие сеньоры пользуются полной независимостью, а большие города превращаются в настоящие республики. Германия была лишена всякого единства. Государственная область значительно уменьшилась. Древние королевства Арль, Бургундия и Лотарингия отпадают от империи. Дания, Венгрия и Польша вышли из ленной зависимости. Ломбардская корона была утрачена на время Великого междуцарствия.

Города, до сих пор не укрепленные, стали укрепляться и обводиться стенами. Они вступали между собою в союзы для охранения мира, для общей безопасности, для защиты своей свободы и торговли. Так в 1250 г. семьдесят городов южной Германии учредили «Рейнский союз». Потом образовался Швабский городовой союз, также весьма обширный, и многие другие. Но величайшим и знаменитейшим союзом был Ганзейский. Города этого союза начали между собою снаряжать суда и выставлять войско для защиты от разбойников пути между Траве и Эльбой, по которой они высылали свои товары в море.

Эту эпоху обыкновенно называют эпохою кулачного права. Каждый князь имел свой замок, каждый рыцарь свою крепость, по большей части на неприступных скалах, каждый город окружался стеной. Под защитою таких укреплений человек не хотел знать о требованиях своего ближнего, хотя бы и справедливых, он уступал только силе либо сам погибал. Решения судей мало уважались, если даже и императорское слово оставалось без исполнения. Сопротивление судебным приговорам и самоуправство установилось как нечто законное. Сумятица решительно взяла перевес надо всем. Рыцарство теряло благородный дух чести и правды; грубая сила становилась тяжелее и разрушительнее. От того-то, при глубоком внешнем мире внутри государства, повсюду свирепствовала страшная усобица и тысячи народа в Германии ежегодно погибали от меча, как будто это было дело самое обыкновенное. «Такое положение дел ужасает нас; мы не понимаем, как можно было сохранять в такое время сколько-нибудь светлое и спокойное состояние духа. Власть, по-видимому, принадлежала одним только грубым, необузданным людям. Всякий друг мира и спокойствия должен был находиться в постоянной тревоге, ежеминутно дрожать за свою жизнь».

Дворянин проводил жизнь в доспехах и ежеминутно готов был отразить силу силою. Он защищал права свои в войне явной и беззаветной и потому никогда не снимал своих рыцарских доспехов. Свободные люди даже рыцарского рода не поручали свои имения управляющим, а сами переселялись под защиту стен, где можно было вести более спокойную и безопасную жизнь. Как у городских патрициев, так и у простых горожан, оружие всегда было расположено в добром порядке чтобы при первой тревоге можно было тотчас же достать и явиться в указанном месте. Все городское устройство напоминало о войне. Как скоро опасность грозила родному, и каждый цех собирался на свое место, под свое знамя, шел на битву и дрался как один человек.

Всех более, разумеется, терпел земледелец. Участь в эту пору была самая ужасная. Войны велись на его земле, поля опустошались, сам он был беззащитен и даже не имел права носить оружие.

В случае нападений крестьяне бросали свои дома и спасались в ближайший замок или закрепленный город, около которых устраивали свое жилище.

В описываемое нами время Великого междуцарствия падали только правящие классы и городское население, а простой народ как видно из нашей схемы, поднимался.

По словам немецких историков, положение крестьян в Германии XIII века было хорошее. У многих повинности были переведены на точно определенные взносы. Они пользовались обширными угодьями, лесом, пастбищем, ловлями. Сеньоры большей частью хозяйством не занимались, а предоставляли им земли в наследственную аренду, и крестьяне, ведя свое хозяйство, лишь долю своего дохода отдавали господам военного класса, платили им судебные пошлины и делали приношения.

О дворянах Германии XIII века пишут, что в экономическом отношении замечается упадок значения дворянских родов. Все они были земледельцами и все обеднели. Даже высшее дворянство, а тем более члены простого рыцарского сословия, мельчают. У них появляются мало аристократические свойства скупости и жадности – экономическое оскудение их составляло дополнение к еще более ужасному падению в духовной сфере. Во времена междуцарствия почти не было места занятиям умственным и первым сословиям немецкого народа грозила опасность погрязнуть в глубине невежества.

Число монастырей увеличивалось до невероятной степени. Один Св. Бернард, живший во времена второго крестового похода, основал сто шестьдесят монастырей; в иных городах их было целые сотни. Все старались поступить в монастырь; одни желали удалиться от мира, а другие – от бедности. Не было недостатка в образовании новых сект и ересей. Так, например, знаменитая альбигойская секта, отрицавшая всякую власть, как церковную, так и светскую, осуждавшая брак, собственность, почитание креста и икон, сооружение церквей и таинства, перешла из Франции в Германию, в Трирский округ в 1126 г. В Кельн (1146) из Италии перешла секта вальдензов, которая проповедовала покаяние, бедность, скитания, проповеди и ношение сандалий. Секта швестрионов появляется в городах Швабии и Швейцарии. По ее верованию, человек не может быть осквернен никакими плотскими излишествами и не нуждается в приобщении к таинствам. Безнравственное поведение этих сектантов вызывало против них суровые меры. Наконец, собственно в Германии, появилась секта поклонников Люцифера, которая утверждала, что Люцифер был несправедливо изгнан с неба, предавала анафеме архангела Михаила и т. и.

В противовес безнаказанным преступлениям в Германии образовались «фемы» или тайные судилища. Они начались в Вестфалии, потом распространились по всей Германии и были единственным оплотом против грубой силы и жестоких преступлений, потому что остальные суды впали в совершенное бессилие. Торжественная клятва связывала всех членов союза и даже на исповеди они не имели право открыть тайн своей фемы.

Если обвиняемый не являлся в обыкновенный суд, то его требовали к тайному, на котором могли присутствовать только одни посвященные. Непосвященный, проскользнувши сюда, подвергался смерти. Если обвиняемый после троекратного вызова не являлся перед судом, то он признавался или сознавшимся в преступлении, или человеком, который презирает мир и право, а следовательно должен быть исключен из под покровительства законов. Против него произносилась фема, т. е. заочное осуждение. Пораженный фемою находился в состоянии осужденного, которого каждую минуту ждало совершение казни. Если кто-либо осмеливался принять его к себе или даже предостеречь, то тотчас же сам подвергался суду. Где бы ни попался осужденный в руки служителя тайного суда: дома ли, на улице или в лесу, его тотчас же вешали на ближайшем дереве или на воротах. В знак того, что он был осужден священною фемою, оставляли все, что было при человеке, и возле трупа его втыкали нож.

Что могущество вольных судов действительно было огромно, доказывали сотни письменных свидетельств. Князья, графы, рыцари и значительные граждане были схватываемы вольными заседателями. Но такая чрезвычайная сила, не подверженная ответственности, не могла долгое время оставаться без злоупотреблений. При большом расширении союза в него легко попадали люди недостойные, которые пользовались властью для удовлетворения своих страстей и мщения.

Ужасы, которые Германия переживала в своем Железном, являются причиной массового бегства и выселения народа из страны. В описываемое время в Германии было движение главным образом на север и на восток. Многие немецкие земледельцы переселялись на опустошенные монголами и обезлюдевания земли Силезии и Венгрии. Нижняя Силезия с той поры сделалась даже более немецкою, чем славянскою землею. Тогда же были заняты и населены еще и другие соседние земли, а именно: побережья Балтийского моря, Прусия, Лифляндия, Эстляндия и Курляндия. В этом то и заключается пресловутый немецкий Drang nach Osten. Если туземцы и не подвергались систематическому истреблению, то они влачили жалкое существование в своих бедных селах и постепенно вымирали. Мало-помалу их племя и язык исчезало. Внешний вид страны менялся: появлялись новые села и города, их основывали предприниматели, которые становились наследственными управителями этих поселков. Вообще можно сказать, что в XII и XIII столетиях происходило передвижение немецких народов более всего на север и восток, но, кроме того, Германия высылала на восток в крестовые походы сотни тысяч людей и, наконец, огромные толпы немцев уходили с Гогеншта-уфенами в Италию.

Великое междуцарствие закончилось чрезвычайно точно, так как мы читаем в Германской истории о начале нового цикла следующее историческое свидетельство.

В 1273 г. наконец князья собрались во Франкфурте выбирать нового императора. Выбран был Рудольф Габсбургский.

Если продолжить деление германской истории на циклы и века до настоящей минуты, то не трудно рассчитать, что от 1823 до 1873 г. Германия переживала вторую, т. е. лучшую половину Серебряного века. И действительно, к этому периоду относятся такие важные для Германии военные успехи, как присоединение Шлезвига-Гольштейна от Дании, победоносная война с Австрией в 1866 г. и франко-прусская война 1871 г., кончившаяся полным разгромом Франции, пленом Наполеона III, взятием Парижа, присоединением Эльзаса и Лотарингии и провозглашением Германской империи вместо бывшего Германского союза.

С 1873 г. для Германии настала первая, т. е. худшая половина Медного века, которая окончится в 1923 г. С этого времени начнется подъем второй половины Медного века, но сильное военное могущество Германии наступит только около 1937 г., когда кончится упадок простонародья. С 1973 г. для Германии последует начало Железного века.

Источники: Кольрауьи. История Германии // Пер. с нем. П. Бартенева. М.: Изд. Русск. Беседы, 1860. Лампрехт. История германского народа. Виллер. Учебник новой истории. М., 1906. Лависс, Рамбо. Всеобщая история. М.: Изд. Солдатенкова, 1899.

Для того чтобы был понятен и вполне рельефно выделился постепенный упадок римлян в Медном и Железном веках, взятых нами для рассмотрения, нам необходимо было предпослать им повествование о второй половине Серебряного века, тем более что эти пятьдесят лет составляют лучшую страницу римской истории.

320 г. – победа над самнитянами; 319 – поражение их же под стенами Луцерии и взятие этой крепости; самнитские воины прошли под ярмом. В том же году взятие Сатрикума и Сатикулы. 314 —взятие Соры, победа над самнитянами при Клавдиуме, начало осады Бовианума, покорение города Нолы и крепости Фрегеллы. 310 – поражение этрусков при Вадимонском озере. 309 – две победы над ними же при Перузии и Лонгуле. 308 – поражение умбров в верховьях Тибра, а марсов и пелигнов при Аллифах. 307 – занятие Нуцерии и поражение самнитской и умбрийской армии. 806 – взятие римлянами в пятьдесят дней сорока одного города эквов. 305 – поражение самнитян при Бовиануме и Тиферне и уничтожение их войска. 300 – взятие Нарны. 297 – победа над самнитянами при Малуэнте. Взятие Бовианума и Ауфидены. 295 – поражение при Сентинуме соединенной галло-самнитской армии. 294 – победа над самнитянами при Аквилонии. 292 – победа над самнитянами и уничтожение их войска. 290 – поражение самнитян. 283 – страшное поражение союзной армии этрусков, сенонов и бойев при Вадимонском озере. 282 – поражение луканов и бруттиев. 280 – победа над вольсинийцами. 276 – над Пирром при Беневенте. 272 – победа над самнитянамя и взятие Тарента.

Это был какой-то военный ураган, все сметавший на своем пути. Разъединенные итальянские племена римляне соединили в один военный союз под своим управлением. Вся Италия от Рубикона до Мессинского пролива была окинута сетью подвластных Риму военных поселений, и все нити этой сети сходились в Риме.

Военный успех римлян в этом периоде был так велик и слава о нем гремела так далеко, что в 273 г. египетский царь, Птоломей Филадельф, прислал в Рим посольство, предлагая сенату и народу дружбу и союз.

Наравне с военными доблестями римляне отличались в этом периоде чистотою нравов и простотою образа жизни. Великие полководцы умирали такими бедняками, что сенат давал приданное их дочерям или собирал пожертвования на их похороны. Слава и величие отечества были единственною целью всеобщих усердных стремлений. Суровая военная доблесть, строгая справедливость, неумолимая дисциплина, добровольное отречение от всего излишнего и безусловная преданность государственному интересу были качествами, приобретавшими человеку уважение.

Домашняя жизнь римлянина того времени была проста, и не допускалось ни малейшего излишества, праздности и бездействия.

Землевладелец сам обрабатывал свою землю вместе с работниками, а жена его в кругу прислужниц пряла пряжу. Помещики жили безвыездно в своем имении, посещая город только в торговые дни или для совещания. Ни один день не терялся в деревне. Отец семейства ничего не должен был проматывать, но из всего добывать деньги. В своей семье он был временно и жрецом, и судьей и пользовался неограниченной властью. Ни достоинство, ни возраст не освобождали детей от отцовской власти.

Разводов римляне в то время не знали. Сын, делаясь гражданином, переносил послушание с отца на республику. Человек принадлежал более республике, чем своему семейству. Он прежде всего был гражданином, а потом уже мужем и отцом. Служить республике было высшей задачей и религией римлянина. Ни один народ не доводил до такой степени уважение к присяге: римляне были всегда верны данному слову.

Подобно нравам римлян были просты и их и дома, утварь и посуда. Деревянные крыши лишь в более поздние времена заменены черепичными.

Ели, сидя на деревянных лавках, из деревянной или глиняной посуды, и еще в 275 г. цензоры вычеркнули Публия Корнелия Руфина из списка сенаторов за то, что он имел много серебряной столовой посуды, а эта посуда стоила между тем менее двухсот пятидесяти рублей.

Созидательная деятельность, которая всегда проявляется у народов в периоды подъема, на этот раз в Риме ушла на сооружение дорог и водопроводов. Аппиева дорога, «царица дорог», вымощенная камнем, имевшая по сторонам сложенные из тесаного камня тротуары для пешеходов, вела в Капую и Брундизий. Фламиниева дорога соединяла Рим со скверными владениями. Соседние с Римом области были изрезаны целой сетью дорог. Аппий Клавдий, строитель дороги в Капую, построил также и первый водопровод, который шел то под землею, то над нею и снабжал Рим здоровою родниковой водою с южных гор. Курий Ден-тат соорудил другой водопровод. Он же провел широкий и глубокий канал, дававший сток воде Белинского озера и доставлявший удобство для поселения граждан в прекрасной и плодородной равнине города Ре-ате. Водосток, проведенный Дентатом, образует теперь реку Белину, которая падает с известковой скалы прекрасным Тернийским каскадом, имеющим сто сорок футов вышины. «Природа создала водопады гораздо более широкие и глубокие, но прекраснейшие из всех водопадов на земле – создание римлянина. Через этот канал Дентат построил мост об одной арке. Он был сооружен из громадных тесаных камней. До сих пор камни этой арки лежат так плотно, что нигде нельзя всунуть между ними ножа».

В военном деле в описываемую эпоху введено усовершенствование, которое было применено римлянами в битве при Аскулуме. Это были особого рода боевые колесницы для борьбы с боевыми слонами, снабженные жаровнями на длинных шестах и бревнами с острыми железными наконечниками.

Аппий Клавдий проявлял во всех отраслях государственной жизни сильную реформаторскую энергию. Ему Рим был обязан между прочим составлением юридического сборника и календаря со списком судебных дней.

Мы уже указали выше, что в Серебряном веке, в конце его второй половины, происходит обязательный временный малый упадок, а потому посмотрим, в чем он проявился в настоящей эпохе Рима.

В описываемом нами периоде римляне наносят своим неприятелям целый ряд тяжких поражений, причем римское войско военными доблестями значительно превосходит войска его соперников. Римские войска не бегут перед неприятелем, не попадаются в плен, а либо умирают на поле сражения, либо побеждают. И вот среди таких военных успехов внезапно наступает какая-то резкая перемена. В 285–283 гг. «война римлян в южной Италии была ведена вяло. Слабая римская армия едва могла держаться в Туриях против луканов и бретийцев. В 283 г. тарентинцы напали на римский флот и овладели им. Пять кораблей были взяты, бывшие на них люди были убиты или проданы в рабство, сам римский адмирал пал в схватке. А в 280 г. в битве при Гераклет «вся римская армия бросилась бежать». Если бы К. Минуций не ранил одного из слонов Пирра, что привело в расстройство неприятеля, от римского войска не осталось бы ни одного человека. Две тысячи римлян попали в плен. В следующем 279 г. в битве при Аскулуме «римские войска бежали в лагерь и поле битвы осталось за Пирром. С римской стороны пало шесть тысяч человек, а с неприятельской – только три с половиной».

Такие неудачи римлян не могут быть объяснены каким-либо случайным стечением обстоятельств. Если бы состав римского войска был все тот же, что и раньше, то солдаты не бежали бы перед неприятелем и не сдавались бы в плен, а умирали бы на поле сражения: бегут только трусы. Сверх того оказывается, что и в других отношениях около того же времени у римлян наблюдались признаки упадка. Так, например, между римскими легионами явился один мятежный, который захватил в свои руки Регум и вместе с мамертинцами производил разбои на море. Кроме того, победить Пирра было вовсе не особенно трудно, так как в его распоряжении находились преимущественно наемники, то есть самые плохие воины. Наконец, что не одна случайность была причиной поражения римлян под Гераклеей, видно из того, что на легионы, потерпевшие поражение, сенат наложил наказание. Их заставили зимовать в снегах гор под шатрами и добывать пищу нападениями на врагов.

Таким образом весь этот малый упадок римлян продолжался в общем приблизительно около щести лет (285–279) между 37 и 43 гг. от начала периода.

Рассматриваемый нами период римской истории выделяется еще тем, что в Риме того времени было необыкновенное изобилие талантливых победоносных вождей. Вот главнейшие между ними:

Люций Папирий Курсор, Квинт Фабий Максим Рулиан, Манлий Курий Дентат и Кай Фабриций Лусцин. Но, кроме того, в истории еще упоминаются: Публий Филон, победитель самнитян, Квинт Марций, Деций Мус, Спурий Карвиний, Валерий Корвин, имени которого так боялись этруски, что позволили без всякой битвы разграбить свое имущество, Корнелий Долабелла – победитель сенонов, Эмилий Пап – покоритель бойев и др.

В заключение приведем характеристику главных деятелей этого периода, которым историки приписывают все его величие.

Фабий Максим был человек воинственный и неустрашимый, но в то же время был олицетворенною кротостью и пользовался любовью народа до глубокой старости. Когда он умер, весь народ без исключения пожертвовал деньги на его похороны. Прозвище «Максим», данное ему народом, как известно, означает «Великий». Между прочим, историки особенно выставляют на вид отцовскую любовь этого человека. Когда его сын был назначен проконсулом и получил главное начальство над войском, старый знаменитый полководец всюду держал себя как подчиненный сына и предоставлял ему всю славу побед.

Курий Дентат отличался удивительным бескорыстием. Когда из завоеванной им от самнитян земли сенат хотел ему удалить 500 югеров, он отказался и удовольствовался теми же семью югерами, которые получил и каждый другой римский гражданин. Здесь он поселился и, обрабатывая свое поле, жил в простой крестьянской хате, где принял и самнитских посланников, приехавших к нему для получения мира. Они застали его сидящим на деревянной скамье перед очагом и завтракавшим с деревянной тарелки репою, которую он сам для себя испек. Когда послы предложили ему в подарок большую сумму денег, он с улыбкою сказал: «Кто довольствуется такими завтраками, тому ваши деньги не нужны. Я считаю более почетным для себя побеждать тех, которые обладают золотом, чем самому иметь его». В доказательство скромности и бедности Курия приводят еще тот факт, что он, будучи главнокомандующим, брал с собою в поход только двух слуг и что приданое его дочери государство сделало на свой счет. После победы над Пирром при Беневенте Курий завладел царским лагерем и взял громадную добычу обогатившую и государство, и войско, но сам не оставил на свою долю ничего, кроме деревянного сосуда для питья, служившего ему при жертвоприношениях. Римский народ сохранил благодарное воспоминание об этом человеке и еще долго ставил его в образец самых высоких добродетелей.

Кай Фабриций Лусцин благодаря своим дарованиям, честности характера и пламенным заботам о благе и величии государства, сделался одним из наиболее выдающихся граждан и достиг высших государственных должностей. Но это не помешало ему остаться бедным и сохранить простоту и строгость нравов. Его простая, неподкрашенная чистота души высоко ценилась его тонкообразованным противником, царем Пирром. Этот последний оказывал Фабрицию совершенно исключительный почет и старался всевозможными отличиями приобрести в свою пользу его сильное влияние. Он предложил Фабрицию в подарок большую сумму золота, отнюдь не в вознаграждение, как он выразился, какой-нибудь темной услуги, но только как доказательство приязни и уважения. Так как эта попытка подкупа не удалась, то Пирр задумал победить упорство стойкого римлянина страхом, с помощью слона. Во время одной из конференций с Фабрицием, он спрятал за занавесом самого огромного из своих слонов. По данному царем знаку, занавес отдернули и чудовищное животное со страшным ревом протянуло свой хобот над головою римского полководца. Но тот остался совершенно спокойным и с улыбкой сказал Пирру: «Как вчера не соблазнили меня твои деньги, так сегодня ничего не поделает со мною твой слон». Пирр просил славного римлянина переехать к нему в Эпир в качестве первого друга и полководца, но Фабриций отвечал, что ни царю, ни его окружающим не придется по сердцу его откровенность, что свою бедность он ценит выше богатств и тревожных забот единодержавного повелителя. В то время когда римляне стояли лагерем недалеко от войска Пирра, один из приближенных этого царя прислал Фабрицию письмо с предложением за приличное вознаграждение отравить своего государя. Римские консулы с омерзением отнеслись к этому предложению и писали Пирру: «Мы извещаем тебя об этом не для того, чтобы снискать твою благодарность, но чтобы в случае твоей смерти избежать обвинения в нашей неспособности решить войну на открытом поле». Прочтя это письмо, Пирр воскликнул: «Клянусь, скорее солнце сойдет со своей дороги, чем Фабриций – с пути добродетели».

В последние годы жизни Фабриция к нему явились посланники от самнитян с большими денежными подарками. Они просили его принять привезенные подарки, так как у него не было достаточно средств, чтобы жить сообразно его величаю и достоинству. Старик провел руками по ушам, глазам, носу, рту, груди и животу и ласково отвечал посланникам: «Пока все это находится в моей власти, я ни в чем не буду ощущать недостатка». Когда он умер, государство должно было принять на свой счет снабжение его дочери приданым и во внимание к его заслугам позволило, вопреки закону, похоронить его самого и на будущее время хоронить его потомков внутри города. «Этим постановлением, – говорит Нибур, – было признано, что он вел богоподобную жизнь и что поэтому его кости не могли, как всякая другая жертва смерти, осквернить чистоту земли, на которой построены храмы небесных богов, точно так же, как тень его не могла сделаться зловещим привидением, которое являлось бы на землю, чтобы смущать и тревожить живых».

Для характеристики римлян того времени не мешает также напомнить о Деции, принесшем себя в жертву в трудный момент битвы, что совершалось с особыми обрядами и было обычным явлением в римской жизни того времени. Характерно также для сильно развитого чувства чести тогдашних римлян то историческое событие, что, когда Пирр отпустил римских пленных и предложил им остаться в Риме, если сенат заключит с ним мир, римляне отправили этих пленных к нему обратно, пригрозив смертною казнью всякому, кто вздумал бы остаться в Риме, так как мир не состоялся.