Текст книги "2062 Исторические пророчества о будущем России"

Этот период застал римлян в самый разгар их завоевательной деятельности. Они заканчивали покорение Италии, а потому вполне использовали бывшие в их распоряжении 15 лет подъема простонародья, приходившееся от 272 до 257 г. Но безусловными победами они пользовались только 12 лет, а далее победы стали перемежаться с поражениями.

В 267–265 гг. взятием Регима и завоеванием Брундузиума римляне закончили покорение Италии и тотчас же принялись за Сицилию. Здесь они столкнулись с карфагенянами и вступили в первую Пуническую войну, которая тянулась двадцать три года. Уже самая продолжительность войны, в результате которой было завоевание только острова Сицилия, свидетельствует об упадке римлян. С самого начала войны у них обнаружился уже некоторый упадок нравственности и появились несогласия. Честные граждане находили постыдным, чтобы Рим принял под свою защиту разбойников-мамертинцев и спас их от справедливого наказания, но противоположная более сильная партия решила принять их под свое покровительство. «Политическая нравственность, которой до тех пор отличался Рим, была принесена в жертву выгоде».

В 264 г. римляне завладели Мессаной, а в 262 г. – Агригентом. Но взятие этого последнего было уже не особенно блестяще. Осада тянулась пять месяцев, много римлян умерло от эпидемической лихорадки и наконец интендантство осаждающих оказалось так плохо, что они сами страдали от голода.

В 261 г карфагеняне заманили в засаду и взяли в плен Корнелия Сципиона с его флотом. Но другой римский полководец отплатил поражением карфагенского флота при Милах.

В 260 г. римляне проиграли, морское сражение при Дрепануме, и консул Пульхер, виновник этого поражения, первый уплыл на своем корабле с места битвы. Когда сенат отозвал его и приказал назначить вместо себя диктатора, Пульхер отдал этот пост в насмешку низкому человеку, вольноотпущеннику.

Карфагеняне удачно защищали Панорм. Римляне не имели никаких успехов. Попытки их прогнать неприятеля с Корсики и Сардинии не удались. Война велась ожесточенно, но все усилия не приводили римлян ни к чему положительному. Большое морское сражение у Тиндарского мыса было нерешительно.

В 256 г., по окончании пятнадцатилетнего срока, римляне нанесли карфагенянам поражение при Экноме, но римское войско начало роптать, когда узнало, что его отправляют в Африку. Пришлось угрожать самыми строгими наказаниями.

На африканском берегу консул Регул потерпел при Тунесе ужасное и полное поражение: сам консул попался в плен. Хотя после того римляне одержали морскую победу при Гермейском мысе, но они отказались от мысли о войне в Африке.

Дела римлян с каждым годом становились хуже и хуже. В 254 г. их флот из трехсот тридцати кораблей потерпел крушение по безрассудности римских начальников. В том же году римляне снова попытались перенести войну в Африку, но потеряли от бури новых сто пятьдесят кораблей опять по безрассудству начальников.

После того они пришли в уныние и решили ограничиться обороною берегов. В сухопутной войне они стали уклоняться от больших сражений, боясь слонов, и действовали малыми отрядами.

Особенно позорна была для римлян осада Лилибея. Они не сумели блокировать город и карфагеняне доставляли туда съестные припасы. Римские осадные машины были сожжены неприятелем. Решившись взять город голодом, римляне сами страдали от голода не менее осажденных. Корабли, везшие съестные припасы для осаждавшего войска, по неблагоразумию консула были разбиты бурей. Осада была снята, и у римлян было захвачено неприятелем в плен девяносто три корабля. Виновные консулы оба покончили самоубийством.

В 248 г. римляне были дальше от цели войны, чем в ее начале. Все средства их были истощены. Остановка морской торговли разорила союзников. В Риме был большой упадок духа. Война вяло тянулась пять или шесть лет, без всяких результатов. Гамилькар Барка отнял у римлян гору Эрике с крепостью и оттуда делал набеги. Отряды его не только ходили по Сицилии, но и высаживались на берега южной Италии. Римляне не в силах были помешать его экспедициям.

В 247 г. общественная касса была пуста. Высадки и опустошения карфагенян разорили римские области в конец. Торговля и промышленность были доведены до полного застоя. Финансы были так истощены, что пришлось приступить к продаже некоторых государственных имуществ для уплаты жалованья легионерам. Чтобы положить конец вялому ходу войны, в 241 г. несколько великодушных римлян предложили государству собственные деньги для сооружения нового флота.

Гамилькар согласился уступить Сицилию, но не потому, что был побежден, а потому, что был истощен войной и не имел средств ее продолжать. Римлянам эта война стоила громадных усилий, но результаты ее не соответствовали огромности жертв.

В 240 г. римляне задумали присоединить к себе Корсику и Сардинию. «Гордая республика, – говорят историки, – не посовестилась воспользоваться затруднительными обстоятельствами Карфагена, находясь с ним в мире». «Великий, победоносный римский народ не погнушался войти в дружбу с мятежными разбойниками и поживиться от них добычею, не нашел в себе силы отказаться от прибыли для сохранения справедливости и чести». Таким образом римляне приобрели Корсику и Сардинию. Полудикие жители центральных областей на этих островах упорно оборонялись, римлянам долго не удавалось их покорить.

Наконец последнее военное действие римлян в этом периоде с иллирийцами не может быть названо войной. Это было просто усмирение иллирийских морских разбойников, грабивших на Адриатическом море.

В 226 г. римляне прекратили всякие войны: храм Януса был закрыть.

Пользуясь слабостью римлян, с Альп спустился хищный галльский народ, гозаты. Горцы разбили этрусское и сабинское ополчение при Фезулах. Шесть тысяч итальянских воинов легло на поле битвы. Варвары не встречали нигде сопротивления, ходили по стране, грабили и опустошали ее. Римлянами овладел страх. Все итальянские племена одинаково трепетали перед варварами. В битве при Теламоне было убито много римлян, а в том числе и сам консул.

Для характеристики этого упадка необходимо упомянуть, что число торговцев и промышленников в Риме в этом период увеличилось, но это были не римляне, а иностранцы, вольноотпущенники и рабы. Знатные же римляне составили себе неблаговидный заработок: они отпускали рабов на волю, пользуясь долей прибыли, которую те выручали торговлей.

Характерна была для этого периода начавшаяся сильно распространяться страсть римлян к заимствованию чуждого, а именно греческого. Сначала заимствование касались только внешности. Например, некоторые выдающиеся фамилии присваивали себе греческие прозвища или же сооружали по греческому образцу статуи, писали надгробные надписи, обедали по-гречески и пр. Но потом заимствования пошли глубже. «В Рим, – говорят историки, – закралось обезьянничанье с иностранцев».

Вначале в Рим являлись греческие литераторы низшего сорта, как Ливий Андроник. Эти господа первыми начали переводить на латинский язык греческие произведения. Позже между римлянами стал распространяться греческий язык. Киней говорил в сенате по-гречески, и сенаторы понимали его. Потом римский посланник говорил по-гречески в собрании тарентинского народа. Для детей знатных фамилий считалось необходимым знание греческого языка.

Греческая религия стала все решительнее и решительнее сливаться с римскою. Еще сильнее проявилось заимствование от греков в области искусства, в архитектуре и ваянии. «Ваяние и живопись у римлян, говорит Момсен, – не были туземные; развившиеся под греческим влиянием, они имели чисто греческое происхождение».

В этом же периоде, в 264 г., как один из признаков упадка, появляются в Риме неизвестно откуда заимствованные гладиаторские игры, битвы и травли зверей, которыми римляне времен подъема вовсе не интересовались.

Ни в одной истории не проявляются так хорошо, так отчетливо, как в римской, пятнадцать первых лет каждого периода, когда простонародье или продолжает подниматься, или падает. Это потому, вероятно, что римский народ выделялся из числа прочих своей необыкновенной воинственностью.

Так и в настоящем полустолетии первые пятнадцать лет настолько резко отличаются от всего остального периода, что их приходится рассматривать отдельно.

В это время знаменитый Аннибал предпринял против римлян сухопутный поход через Испанию и Альпы. Трудно было выбрать более благоприятное время для этого похода. Упадок простонародья в первые пятнадцать лет периода от 222 до 207 г. обнаружился в целом ряде тяжких поражений, которые были нанесены римскому войску.

В 219 г. Аннибал взял Сагунт, в 218 разбил Сцио-пина при Тицине и Семпрония при Требии. В 217 г. при Тразименском озере был разбит консул Фламиний, погибший с большей частью своего войска: пятнадцать тысяч было убито или потонуло в озере, а пятнадцать тысяч взято в плен. Победа эта открыла Аннибалу свободный путь в Рим. Ужас охватил римлян. Но в 216 г. произошло еще более ужасное поражение римлян при Каннах. Карфагеняне потеряли только шесть тысяч человек, а римляне до семидесяти тысяч, в числе которых были почти все военачальники. Спаслось бегством лишь несколько сот человек. После этого поражения римское государство поколебалось в самых своих основах. Римляне были доведены до такого состояния, что им пришлось вторично завоевывать то, что было приобретено победами нескольких веков, а отнято в два года. «После поражения при Каннах, – говорит Полибий, – римляне почти совершенно утратили веру в сохранение владычества над Италией, они боялись даже за самый Рим и ожидали появление Аннибала у его ворот». Вся южная Италия была, по-видимому, потеряна для Рима.

Но этим поражением и кончаются главнейшие беды римлян, так как с 215 г. уже начинается постепенный подъем простонародья и поражения следующим образом чередуются с победами:

Победы:

215 г. – победа римлян над Аннибалом при Ноле.

212 г. – Клавдий Марцелл овладел Сиракузами.

211 г. – взятие Капуи римскими войсками.

210 г. – Сицилия обращена в римскую провинцию.

209 г. – взятие Сципионом Нового Карфагена. Большая часть испанских народов перешла на сторону Рима.

Поражения:

211 г. – Аннибал внезапно появился под Римом.

210 г. – Аннибал разбил римские войска при Гердонее.

209 г. – поражение Аннибалом Марцелла.

Здесь оканчивается упадок римского простонародья. Как раз в теоретически год его окончания, в 207, последовало знаменитое поражение Аздрубала при Метавре. Все войско Аздрубала погибло: пятьдесят шесть тысяч человек было убито, пять тысяч четыреста попало в плен, и, сверх того, больше четырех тысяч римских граждан, бывших в плену у неприятеля, получило свободу

Что поражения римлян Аннибалом произошли не случайно, а вследствие упадка римского простонародья, о том свидетельствуют, кроме того, и другие факты.

Во время Аннибаловых войн «многие цветущие селения обратились в вертепы нищих и в приюты разбойников, многие богатые поместья стали пустынями. Нивы мало возделывались по недостатку работников даже в тех местах, которых не опустошала война: пахать и убирать хлеб приходилось детям, старикам, женщинам, невольникам, потому что свободные мужчины крепких лет все были в войсках».

Упадок простонародья отразился, конечно, на плохом финансовом положении государства. В 215 г. общественная касса была пуста и пополнялась доброхотными даяниями. Был издан закон Оппия, запрещавший женщинам носить в своем костюме больше пол-унции золота. А в 210 г., когда нужно было снарядить флот, сенаторы отдали все золото, серебро и медь, какие только у них были.

Далее римские воины при каждой битве попадали в плен. На это обстоятельство было даже обращено особое внимание. Когда Аннибал предложил римлянам выкупить своих пленников, они отказались, хотя сильно нуждались в солдатах. Предпочли лучше истратить деньги на покупку восьми тысяч невольников, которые были вооружены и поставлены в ряды римского войска. «Храбрые солдаты, – говорили совершенно справедливо римляне, – в плен не попадаются, а только трусы, негодные для военного дела». В другой раз сенат сделал выговор Фабию за то, что он «в ущерб чести и выгодам государства» выкупил из плена и принял к себе на службу людей, «трусость» которых допустила их попасться в плен.

Упадок простонародья обнаружился, кроме того, во враждебном отношении его к интеллигенции, которая в то время уже поднималась. Действительно, при выборе в консулы Фламиния, того самого, который по своей неосторожности втянул римское войско в несчастную битву при Тразименском озере, интеллигенция разошлась с народом. Она не хотела выбирать Фламиния, но должна была подчиниться большинству простонародья, исполняя его волю. Когда вред, нанесенный Фламинием отечеству, интеллигенция хотела поправить назначением на его место Фабия, народ встретил этого последнего с крайним недоброжелательством и в высшей степени критически относился ко всем его действиям, несмотря на то, что иной тактики, кроме выжидательной, которой придерживался Фабий, Рим в то время и не мог вести. В угождение народу сенат назначил командиром конницы при Фабии Минуция. Но этот последний оказался таким же неосторожным, как и Фламиний, так же попал в ловушку карфагенян и непременно погиб бы вместе с войском, если бы его не выручил Фабий. Когда же Фабию не повезло и Аннибат ушел из подстроенной им ловушки, народ начал тотчас же кричать об измене, а осторожностью Фабия был недоволен и в насмешку прозвал его «кунктатором» (медлителем).

Самое поражение при Каннах было результатом простонародного упадка и происшедшего отсюда несогласия простонародья с интеллигенцией. Вместо одного полководца было выбрано два. Интеллигенция выбрала Эмилия Павла, а простонародье – Теренция Варрона. Оба они имели совершенно противоположные взгляды на ведение войны. В то время как Эмилий Павел не хотел начинать битвы при Каннах, где удобно было действовать карфагенской пехоте, его сотоварищ, наоборот, желал немедленно вступить в сражение на том основании, что воинам наскучило маневрировать, то есть ходить с места на место без всякой видимой пользы. Оба полководца сменялись между собой ежедневно, и Теренций Варрон в свое дежурство так близко подвел войска к Аннибалу, что отступить уже было невозможно.

После битвы при Каннах, когда кончился упадок простонародья, патриоты деятельно старались прекратить вражду между аристократией и массою граждан. Сенат, например, воздержался от выражения заслуженного порицания безрассудному виновнику поражения при Каннах и при возвращении его в Рим объявил ему благодарность за то, что он «не отчаялся в спасении отечества». Эта благодарность сената была торжественным актом примирения между враждующими партиями.

«Поражение при Каннах было возрождением римлян». Они с необыкновенной деятельностью занялись формированием нового войска: все граждане, находившиеся под стражей за неуплату долгов, и преступники были призваны к оружию до очень молодых юношей включительно. Выкупали и зачисляли в войско даже рабов. Никогда энергия римлян не выказывалась величественнее, никогда патриотизм их не проявлялся блистательнее, как в эти дни тяжкого испытания. Все сословия были единодушны в мысли, что надобно бороться с врагом, не щадя никаких усилий. Все мелочные ссоры парий исчезли в убеждении о необходимости энергических мер. Рим как будто пробудился от тяжкого сна. Граждане и союзники не щадили никаких усилий. Сенат устранил слишком частую смену главнокомандующих, по окончании годичного срока консульского звания даровитых полководцев стали назначать проконсулами. Римские военачальники принимали битвы только подле своих укрепленных станов под стенами крепостей, так что в случае неудачи не терпели большого урона.

Многие из бедствий, нанесенных войною, изгладились в скором времени: нивы снова были возделаны и покрылись обильными жатвами. Вместо упавших греческих городов развились римские колонии. Оскудевшая государственная казна быстро пополнилась контрибуциями и конфискациями. Эмилий Павел после поражения Персея внес в государственное казначейство сто двадцать миллионов сестерций (около семнадцати миллионов рублей) – самая громадная из сумм, которая когда-либо вносились в римскую казну. Общественная касса так обогатилась, что с тех пор до 43 г. до Р. X. римские граждане вовсе не платили никаких податей.

Что касается подъема интеллигенции в рассматриваемом периоде, то о нем свидетельствует, во-первых, внутреннее согласие среди нее, ничем не нарушавшееся по крайней мере в первую половину периода, а во-вторых – ряд победоносных войн, богатые своими результатами и совершенно немыслимых в таком обществе, в котором согласия не существует. Список таких удачных экспедиций и побед после 209 г. очень значителен.

209 – победа Сципиона при Бекуле (в Испании), 207 – победа его же над карфагенянами в Испании, 206 – вторая победа Сципиона при Бекуле, которая решила судьбу Испании, 205 – победа над Магоном в стране Инсубров, 204 – высадка Сципиона в Африке и поражение карфагенян, 203 – Аннибал принужден оставить Италию, 202 – опустошительный поход Сципиона по карфагенской земле, 201 – знаменитая победа при Заме; победа над македонянами при Аусе, 197 – победа над македонянами при Кинокефалах, 195 – победа Катона в Испании, 192 – победа Эмилия Павла над лузитанцами, 191 – победа над Антиохом при Термопилах, 190 – победа над ним же при Магнезии, 189 —победа над галатами (в Малой Азии), 183 – победа Эмилия Павла над лигурийцами.

Результатом всех этих побед было сокрушение могущества Карфагена, приведение в зависимость от Рима Испании, Македонии и Греции и начало будущим завоеваниям в передней Азии. Успехи огромные в сравнении с результатами всего предыдущего периода.

Но кроме побед были в том же периоде и другие признаки настоящего подъема, хотя во многом уступавшего подъему Серебряного века. Прежде всего нужно обратить внимание на постройку полезных общественных учреждений. Римские цензоры вели общественные сооружения в грандиозных размерах. Достойны удивления большие дороги, соединявшие Рим с равниною реки По, с Этруриею и Умбриею. Таково же было продолжение Алпиевой дороги от Капуи до южного конца Италии; таковы же были дороги по приморью Брундизия до Аквилеи и многие другие. Было построено много величественных зданий, как, например, Порциева базилика на форуме, огромная колоннада, возведенная Катоном, часть которой занимали великолепные магазины, а другую часть правительство оставило для общественных нужд. Были сооружены колоссальные водопроводы, большие каналы, насыпи для проложения дорог, мосты и клоаки. Громадными работами осушались болота. Чеканка монеты, даже медной, стала превосходна.

Кроме того, о подъеме этого периода свидетельствует развитие в Риме литературы, наук и искусств. Тогда как в предыдущем периоде литератором был только один грек Андроник, отличавшийся к тому же тяжеловатым, неуклюжим и напыщенным языком, в текущем периоде мы находим указания на целый ряд литераторов: многостороннейший и знаменитый поэт Гней Невий, Энний, Пакувий, Цецилий и Плавт.

Войны, имевшие место в конце настоящего периода, историки считают настолько ничтожными, что последние десять лет периода от 182 до 172 г. называют «периодом спокойствия». И вот в это-то время среди римской интеллигенции появляются первые признаки упадка, делающие постепенный переход от Медного века к Железному.

Во-первых в средней римской знати обнаружились несогласия. Появились две партии: древнеримская и новая, между которыми возникла борьба. Далее раздавались жалобы на распространявшуюся между интеллигенцией роскошь. Катон Старший постоянно нападал на этот порок и провел большой налог на женские наряды. Но остановить стремление к роскоши невозможно было никакими запретами, она распространялась все более и более. Греческие повара и пирожники стали потребностью богатых людей. К завтраку стали уже подавать горячие блюда, а прежний обед из двух блюд считался совсем недостаточным. На званых обедах чванились драгоценною, серебряною разукрашенною посудою, дорогими столовыми диванами и азиатскою одеждою.

Аристократические фамилии жили в то время с царской роскошью, соперничали между собою великолепием обстановки и расточительностью. Вместо прежних домов строили себе великолепные дворцы, окруженные садами и парками, украшенные изящной посудой и мебелью, коврами с золотыми узорами, пурпурными покрывалами, бронзовыми сосудами художественной работы, редкостями разных стран, всяческими богатствами цивилизованной жизни, приобретали себе обширные поместья с великолепными сельскими домами, держали толпы всяческих рабов. Аристократы делали себе дорогое платье, имели множество серебряной посуды, драгоценные ложа, наслаждались роскошными пирами, на которых было множество изысканных кушаний, дорогих вин, предавались всяческим удовольствиям, с которыми познакомились у побежденных народов. В прежние времена домохозяйка сама пекла хлеб и готовила кушанья, теперь этим занимались по правилам искусства повара и хлебопеки. На пирах были, «по греческому обычаю», разные развлечения: игра в кости, хоры арфисток, певцов и певиц и оркестры. Рабы, прислуживавшие на пирах, были одеты великолепно. Напрасны были все попытки ограничить роскошь и расточительность законами, устанавливавшими, что не должно быть приглашаемо более определенного числа гостей, не должно быть издерживаемо на пир более определенной суммы денег: дух века был сильнее всяких законов, любовь к роскоши и наслаждениям находила средства избегать стеснения.

В особенности женщины предавались величайшей роскоши, щеголяли в чрезвычайно богатых нарядах. Катон хотел обуздать расточительность введением налогов на предметы роскоши, но римские матроны подняли формальный мятеж и заставили отменить даже и прежний закон против роскоши, воспрещавший золотые уборы, пеструю одежду, шелковый материи и дорогие экипажи. С торжеством победительниц матроны надели уже изготовленные заранее наряды, явились в них на форум.

Чтобы приобрести богатства, нужные для роскошной жизни, сановникам нужно было отбрасывать совестливость в выборе средств обогащения, тем более что высокие должности в Риме считались почетными, и занимавшие их никакого вознаграждения от казны не получали.

Сановники покровительствовали спекуляциям на хлеб, ростовщичеству, обманам ростовщиков, были продажны, притесняли народ и занимались поборами… Но не только сановники были заражены алчностью, члены всаднического сословия и капиталисты также извлекали выгоду из бесконтрольного произвола римских сановников. Они, беря на себя поставки для войск, обсчитывали государство, брали на откуп взимание податей и пошлин, рудники и государственные земли.

«Всех охватила ненасытная жадность». В 204 г. разжалованы были семь членов сената; столько же членов разжаловал Катон, а в 174 г. было разжаловано девять человек. Не только молодежь, но и люди почтенного возраста погрязли в бесстыдстве и бесчестии. В 181 г. Лепид, цензор, первосвященник, князь сената, украл казенные деньги и употребил их на постройку плотины, охранявшей его именье от разливов. Другой цензор, Фульвий, содрал мраморную крышу с приюта Юноны Лациненской и покрыл ею храм, который строил в Риме. Комиссар сената в Иллирий взял подарок от тамошнего короля за написание фальшивого рапорта. Вожди после каждой победы домогались от провинции золотых венков. Консулы, предводительствовавшие войсками в Греции и в Азии от 200 до 188 г., приказали себе поднести таких венков шестьсот тридцать три, а каждый из них весил по крайней мере двенадцать фунтов. Если губернаторы хотели построить храм или застроить игрища в честь богов, то покрывали расходы капиталами провинции. Фульвий и Сципион таким способом устраивали игры, продолжавшиеся дней десять. Эдилы даже привыкли взыскивать с провинций капиталы на оплату зрелищ, которые они были обязаны устраивать для народа. Напрасно сенат пытался положить предел подобным насилием.

У кого не было в распоряжении казенных или общественных сумм, и прямо прибегали к воровству. В монологе комедии Плавта «Паразит», сыгранной впервые в 194 г., перечисляется около дюжины местностей, из которых каждая отличалась своими специальными дневными ворами.

Люди, утопавшие в роскоши, часто нуждались в деньгах, а потому у капиталистов развивалось занятие отдачею денег в займы, и ростовщики богатели, разоряя других людей. Сам моралист Катон, как говорят, занимался ростовщичеством, хотя считал и разбойника, и ростовщика одинаково преступными.

Люди становились ленивыми, теряли способности трудиться, а взамен того приобретали страсть ко всякого рода зрелищам. В первые столетия республиканского правления римские игры праздновались лишь в сентябре. К концу третьего столетия присоединились игры в честь Флоры, Цереры, Аполлона и Цибеллы, а также игры плебеев. Их со дня на день делали все более продолжительными, а часто, якобы ради религиозных побуждений, праздновали по два или по три раза в год. К тому же вошло в моду, чтобы богачи устраивали игры по случаю похорон и триумфов.

С развитием роскоши рушилась прежняя строгая нравственность семейной жизни. Старинные римские законы о браке были постепенно смягчены прямою отменою или введением новых форм брака, отнимавших силу у старых законов. А с тем вместе ослабел прежний строгий нравственный характер семейной жизни. Брачный союз утратил прочность, и было положено начало развившемуся в последствии владычеству женщин испорченной нравственности.

Еще в эпоху второй пунической войны Невий мог отважиться публично укорять Сципиона Младшего за то, что отец застал его однажды во время какой-то любовной истории. Спустя поколение подобное происшествие показалось бы самым обыкновенным. Полиция нравов в лице цензоров оказалась бессильной и могла вмешиваться лишь там, где скандал был чересчур публичный. Люций Фламиний, брат победителя Филиппа Македонского, отрезавший голову одному галлу в угоду рабу, которым пользовался для целей разврата, был правда извергнут Катоном из сената, но многие другие развратники оставались безнаказанными. Консул Кальпурний (180) был убит собственной женой по наущению пасынка, стремившегося занять место отчима.

Перенесение в Рим из Греции культа Бахуса внесло мистические обряды сладострастного характера. Культ этот у треков давно уже стал средством предаваться тайному разврату. Обряды праздников Бахуса совершались по ночам. Женщины, собиравшиеся на такие праздники, доводили себя до страстного чувственного возбуждения и в религиозном экстазе забывали всякий стыд.

Правительство ужаснулось, когда узнало о разврате, которому предавались посвященные в таинства служители и служительницы Бахуса. Мужчины и женщины, в том числе сыновья и дочери знатнейших людей, в диком экстазе ходили ночью по берегу Тибра процессиями с факелами, и в их фанатическом религиозном обществе, быстро распространившемся по всей Италии, получали религиозное освящение всякие гнусности и злодейства: под покровом таинственных обрядов люди развратничали, подделывали завещания, готовили отраву для родных и смерть, которая ни была нужна. Была назначена следственная комиссия. Она вела розыск очень строго, и в результате более семи тысяч человек мужчин и женщин было казнено или подвергнуто тяжелому тюремному заключению.

Римляне заимствовали у греков не одно только суеверие со сладострастным культом. Туда проникли философами учения, отрицавшие народную религию и устанавливавшие религиозный скептицизм и атеизм. В текущем периоде Эннием была переведена с греческого языка на латинский «Священная история» Эвгемера, в которой происхождение божеств истолковывалось очень прозаично. А в 181 г. была сделана попытка поколебать старинные богослужебные обряды, они истолковывались в пифагорейском духе. Некто Петилий стал показывать книги, о которых говорил, что нашел их в двух каменных гробах. Они заключали в себе философское объяснение государственной религии.

Римское общество было уже не то, что во времена Курии Дентата и Фабия Максима. Изменилась жизнь всего народа, но раньше и сильнее в высшем кругу, из которого избирались полководцы и сановники.

Во время пунических войн с прежней резкостью, но только в измененной форме обнаружилось прежнее распадение наций на сословия, одно богатое, другое бедное. Доступ к политическим должностям и в сенат по закону оставался для всех граждан, но на самом деле их достигали только люди аристократических родов. Римские нобили составляли как будто одно семейство, и их семейный совет управлял государством. При расширившемся круге занятии высших сановников уже нельзя было, как во времена Цинцинната, брать в консулы всякого земледельца прямо из-за плуга. Сановникам нужны были знания, которые приобретаются только долгими годами, и только дети знатных и богатых людей могли посвящать себя такой подготовке.

Проконсулы и пропреторы, правившие провинциями, вначале имели настолько честности, что не употребляли свою власть на притеснение подданных. Но теперь они стали обогащаться взяточничеством и другими нечестными способами. С удивлением, как о редкости, начинают говорить историки о тех людях, которые правили провинцией со старинною римскою честностью и заботливостью о сбережении государственных денег. В 149 г. был учрежден постоянный трибунал для разбора дел по жалобам провинций на взятки и поборы правителей, но виновных по большей части оправдывали и только в случаях чрезвычайного грабежа и притеснения осуждали на изгнание.

С течением времени граждане, жившие на отдаленных участках или в колониях, все реже и реже стали являться в народное собрание, занятые своими делами и службою, а потому выборы зависели почти исключительно от римского городского сословия. Отсюда явилось интриганство аристократов для приобретения популярности и для получения голосов на выборах. Правительственные сановники угождали массе городского населения подарками и играми, которые они устраивали на свой счет, чтобы за них подавали голоса на форуме. С той же целью военачальники потворствовали своим воинам, которые по окончании похода тоже должны были подавать голоса на форуме. Они дозволяли нарушение дисциплины, грабеж, раздавали награды, делили между воинами добычу. Военачальники думали уже не столько о возвеличении родины, сколько о том, чтобы приобрести почесть триумфа или прозвище от имени завоеванной страны.