Текст книги "50 знаменитых бизнесменов"

Туманов Вадим Иванович

(род. в 1927 г.)

Прославленный предприниматель, один из организаторов артельного и кооперативного движения в СССР в 60-х гг., человек с невероятно трудной и удивительной судьбой. Президент АО «Туманов и К°», член Попечительского совета фонда В. Высоцкого. Бизнес-журнал «Мост» в 1993 г. поставил его на 21 место в списке самых богатых граждан России.

«Ни одного американского боксера-профессионала за всю его жизнь не били больше, чем меня за те семь лет на Колыме. Только меня лупили не перчатками, а сапогами, колами и прикладами… А какие красивые названия там были у лагерей – Широкий… Случайный… Желанный… Ягодный. Кажется, я ни одного не пропустил, везде сидел. Наверное, больше чем в двадцати лагерях, да все в самых страшных – штрафных…

Однажды мы на зоне бунт устроили. Но забрать хотели тогда меня одного как возмутителя спокойствия. Приехал черный «воронок», начальник первого отдела называет меня, я выхожу и говорю, что не поеду опять в штрафной лагерь. Он кричит: поедешь! Я кричу: не поеду! Он подождал и говорит: я знаю, что у тебя бритва в рукаве, поэтому ты такой смелый. Я достал бритву и говорю: начальник, я очень устал, и если я уйду в штрафняк, то только с тобой… Он долго молчал, глядя на меня, и отпустил в зону…»

Пройти через все страшные колымские лагеря и остаться в живых – это было почти невозможно. В уголовной среде 23-летний Туманов был легендарной личностью. Когда его вместе с другими приводили с этапа в лагерь, местные зэки пальцами показывали: «смотрите, Туманов, сам Туманов…». Чтобы выжить, просто выжить в этих условиях, одной физической силы было мало. Нужно было сочетание самых высоких человеческих качеств. Вадим сумел в той жуткой, унизительной обстановке сохранить достоинство, он нашел в себе силы не смириться, не ползать на карачках и всякий раз отвечать ударом на удар. Скольких он спас от отчаяния своим примером!

Туманов – человек неординарный. «Работающим на золоте самородком» назвал его Евгений Евтушенко. Владимир Высоцкий мечтал снять фильм о нем и сыграть главную роль, но не успел. Офтальмолог-бизнесмен Святослав Федоров говорил, познакомившись с Тумановым поближе: «На таких людях земля наша держится».

Вадим Туманов родился 1 сентября 1927 г. в городе Белая Церковь Киевской области. С детства он мечтал о море, поэтому в 17 лет окончил школу штурманов и работал на судах Дальневосточного пароходства. Уже через год, в августе 1945 г., когда началась война с Японией, транспорт «Ингул» вместе с командой был мобилизован в состав действующих сил Тихоокеанского флота. Так юноша стал краснофлотцем, принимал участие в боевых действиях и был награжден орденом.

Затем была служба на флоте: остров Русский, школа механиков. С большой любовью Туманов вспоминает своего первого тренера по боксу капитана Зуева: «Столько раз в жизни мне пригодились навыки, полученные в маленьком спортзальчике под трибуной флотского стадиона во Владивостоке». Если бы Вадим тогда ушел в спорт, то наверняка достиг бы успехов и его жизнь точно сложилась бы по-другому. Но он вполне был удовлетворен тем, что бил на ринге многих действующих чемпионов ВМФ. В 1947 г. даже боксировал в Чемульпо с чемпионом Японии, когда после службы плавал на пароходе «Уралмаш» третьим помощником капитана.

Помимо бокса и моря Вадим любил «буржуазные» стихи С. Есенина и хранил в каюте пластинки А. Вертинского. Кроме того, он был дерзок в высказываниях, и в частности, о поэте революции Маяковском. За это органы МГБ взяли его на заметку.

Осенью 1949 г. команда парохода «Феликс Дзержинский» попыталась захватить судно и угнать в Японию – в трюмах находились заключенные для переброски из порта Ванино на Колыму. Помощник капитана Вадим Туманов руководил операцией освобождения третьего отсека трюма. Кто-то предал заговорщиков, и попытка освобождения провалилась: конвой угрожал задавить бунт горячим паром, пущенным в трюм.

По прибытии к месту назначения Туманова арестовали, предъявив ему обвинение по самой распространенной тогда 58-й статье (п. 10): шпионаж, террор, антисоветская пропаганда и агитация. Два первых пункта в ходе предварительного следствия отпали, остался последний, который «тройка» оценила в пятнадцать лет. Начались мытарства по страшным сталинским лагерям.

Колымские лагеря… Впоследствии Туманов скажет: «Жил, как голый среди ножей!» Борьба за выживание протекала на пределе возможностей. Голод, морозы, немыслимые унижения и работа на износ. Любая мысль о побеге пресекалась на корню: своих политических в то время охраняли лучше, чем чужих военнопленных.

Но Вадим все же убежал. Вся душа его, все человеческое нутро разрывались от невозможности мириться с положением изгоя. Поймали и снова судили. По совокупности деяний срок его увеличился до 25 лет, на личном деле появилась красная полоса с отметкой «склонен к побегу», и из обычного зэка Туманов превратился в рецидивиста. Как свидетельствуют «знающие люди», бежать из колымских лагерей было можно, гораздо сложнее было выжить. Потом, когда ловили. Сначала беглеца рвали собаками, а затем за дело брался конвой в кованых сапожищах. Забивали, как правило, насмерть, чтобы другим неповадно было.

Туманов бежал семь раз. И семь раз выжил. Почему – не понимает до сей поры. После каждого побега его полумертвого бросали в штрафной лагерь. «Нормальному человеку невозможно представить, что это такое. Мы сидели в железных камерах, сваренных из 10-миллиметровых стальных листов, куда заталкивали до пятидесяти человек. Зимой от прикосновения к морозной стенке на ней оставалась кожица пальцев. Летом, когда стояла неимоверная духота и каждый глоток чистого воздуха считался за счастье, приходилось делиться пространством еще и с местными насекомыми».

Однажды Вадим за 40 минут собрал поллитровую банку вшей, чтобы обсыпать начальника. О последствиях такого протеста нетрудно догадаться: опять били… «Вот удивительная штука, меня столько за те семь лет били, что я до удара буквально за десятую долю мгновения точно знал, куда меня ударят. В живот или в голову или еще куда. Хотя лежал, ничего не видя, лицо-то подальше прятал от каблуков…» Десятки раз он был на волоске от смерти.

Во время одного из побегов Туманов участвовал в ограблении кассы, его поймали и осудили еще на 25 лет. Скорее всего, он так и бегал бы. И сдох бы, наверное, как собака после очередного рывка, но вдруг – прозрел: «Это же равносильно самоубийству». Он взялся за работу – словно зубами вцепился, – да так, что всего через год администрация лагеря пошла на ослабление режима содержания и перевела Туманова в разряд расконвоированных.

В 1954 г. он впервые предложил свои услуги Системе. Вадим взялся руководить бригадой старателей, состоявшей из таких же, как он, осужденных. Сегодня можно только недоумевать, как на бросовой технике, в заведомо невыгодных условиях и далеко не с лучшими специалистами тумановцам удавалось показывать поистине фантастические результаты. Получая 48 % от ставки вольнонаемных, они зарабатывали бешеные деньги. Бригадир, к примеру, получал в 2 раза больше, чем начальник Дальстроя, а каждый из рабочих – больше, чем начальник лагеря, в котором они сидели.

По собственным чертежам в бригаде Туманова дорабатывали конструкцию ковшей, совершенствовали задрипанную технику так, как считали нужным (благо она почти вся была списанной), меняли технологию горно-подгото-вительных и добывающих работ. В результате достигли такой суточной нормы проходки штреков, какой Колыма не знала ни до них, ни после. Относительно спокойной по отношению к подобным стахановским темпам оставалась лишь администрация лагеря. Она знала, что ударно трудиться – единственная возможность для зэков жить по-человечески.

Скоропроходческую бригаду Туманова стали бросать на шахты с самым высоким содержанием золота. А бригадиру предоставили право по своему усмотрению заменять на шахтах персонал – в том числе и вольнонаемный – на более подготовленных, из числа своих. Факт уникальный: расконвоированный зэк распоряжался судьбами людей, даже партийных, которые никогда официально в разногласиях с законом не замечались.

Год 1956-й чуть было эту идиллию не разрушил. Выездная комиссия Президиума Верховного Совета по пересмотру дел заключенных досрочно освободила Туманова со снятием с него всех судимостей. И – словно вычеркнула 8 лет из неполных 29 в жизни молодого человека. «Мне читают решение комиссии, а я не верю. Стою как дурак и понять не могу, что мне теперь делать, куда идти… Меня председатель спрашивает: какие-нибудь пожелания у вас есть? Я говорю: да, есть, со мной в бригаде работают 50 человек, уверен, что три четверти из них ни в чем не виноваты, прошу пересмотреть и их дела тоже…»

Вадим засобирался было во Владивосток, откуда начался его Колымский путь, но его попросили остаться, помочь вытащить план по золоту. И он остался.

Окончив курсы горных мастеров в магаданском техникуме, Туманов начал жизнь «с чистого листа». Он организовал на Колыме первую в стране старательскую артель по добыче золота с применением землеройной техники, ставшую со временем знаменитой «Печорой»: «Скоро многих ребят отпустили, и они работали у меня в бригаде».

В первый же сезон артельщики золотого прииска имени Фрунзе дали полтора плана. В иные сутки они превышали норму в 18–20 раз. Туманов на деле доказал принцип, ставший впоследствии краеугольным в его подходах к организации труда – работать на конечный результат. Артель гремела по всей Магаданской области, а потом и по всему Дальнему Востоку. Ее бросали на самые трудные участки, но она всегда перевыполняла план по добыче золота.

Очень своеобразно тогда рассчитались с рабочими. Вадим и поныне помнит разговор с главным бухгалтером управления. «Вы человек неглупый, – обратилась она к нему, – и сами понимаете, что расплатиться с бригадой сейчас мы не можем, иначе завтра нас посадят самих. Назовите сумму, какая бы ваших людей устроила. Пусть это будут хорошие деньги, пусть большие, но не так много, как вы заработали на самом деле».

В этой артели Туманов внедрил не принятые для тогдашнего СССР формы труда и оплаты, сделав каждого члена артели лично заинтересованным в общем успехе. Благодаря этому коллектив добился более высокой производительности труда по сравнению с аналогичными предприятиями. Зарплата рядовых старателей была больше, чем у директоров крупных золотодобывающих предприятий.

Много позже Вадим делился своими убеждениями: «Может, мы неприлично много говорим о деньгах, но я не могу о них не говорить. Именно деньги явились первопричиной всех моих бед, но я твердо убежден, что платить нужно не за то, что косят, а за то, сколько накосили».

Артели по типу тумановской оказались на стыке двух социально-экономических проблем. С одной стороны, массовый роспуск колымских лагерей повлек за собой падение золотодобычи в стране. С другой – власти предстояло трудоустроить десятки тысяч бывших заключенных, многие из которых не имели ни дома, ни родных, ни даже чемодана. На смену одиночкам, сдающим золото, в контору пришли артели, заключающие договоры с приисками, а потом – целые предприятия со своей техникой, уставом, банковским счетом.

Такие новообразования явились вызовом планово-государственной системе и своей принципиально новой организацией труда фактически поставили под угрозу существование малоэффективных госпредприятий. Артель была экономически суверенным «государством»: сама себе – Госплан, Госкомцен и все министерства вместе взятые. Естественно, что подобная самостоятельность стала раздражителем для административной системы того времени. Артельные коллективы, хорошо работающие и относительно богатые, стали вызывать недоверие, зависть и нередко ненависть со стороны чиновников.

Прииски стали давать золота чуть ли не в пять раз больше, чем до организации старательских коллективов. Казалось бы, за такой-то ударный труд и награда положена. Туманов получил ее – непрерывные преследования, провокации, допросы и обыски. Следователи, постоянно опекающие деятельность артелей, которые впоследствии стали называться кооперативами, не скрывали своих настроений: «Все ваши шарашкины конторы – это возврат к НЭПу, и мы их постепенно уберем. Для добычи золота артели не обязательны – есть испытанный способ – заключенные».

В 1979 г. Вадим возглавил самостоятельную артель «Печора», которая стала широко известна в стране после скандала с Министерством цветной металлургии. Конфликт возник в 1982 г. в связи с письмом Председателю Совета Министров СССР, в котором Туманов предлагал свой способ организации золотодобычи, позволяющий повысить качество продукции и производительность труда в 3–4 раза. В артель была направлена комиссия, сделавшая выводы, что «предложения Туманова, касающиеся повышения эффективности работ, заслуживают внимания Мингео СССР и Минцветмета СССР с целью более широкого внедрения этих методов».

С тех пор отношение профильного министерства к «излишне самостоятельному» председателю артели резко изменилось: «Я у них всегда буду бельмом на глазу, пока у меня есть свое дело и я могу его двигать дальше без их указки. Им непременно нужно меня понукать, дергать, давать ценные указания, руководить. Другого они ничего не умеют. А я сам по себе, я сам себе хозяин! Я человек, а им нужен винтик!» Туманову не могли простить свободомыслия и высокой производительности труда в артели «Печора». Это слишком наглядно показывало, сколь плохо работают государственные предприятия.

В мае 1987 г. была предпринята неудачная попытка сфабриковать 4 уголовных дела против строптивого руководителя «Печоры». После этого она была закрыта по личной инициативе министра цветной металлургии В. Дурасова, который инкриминировал Туманову то, что он стал «строить дороги тем, кто не был предусмотрен в уставе артели». По данным информационно-аналитической группы «Панорама», в так называемой «борьбе за “Печору”» сторонником Туманова выступил Е. Гайдар, но это ни к чему не привело.

«Печора» прекратила свое существование. Артель – да. Но не Туманов! Талантливый организатор более 10 артелей, среди которых самые крупные – «Восток», «Алдан» и «Лена», в том же году создал в Петрозаводске крупный дорожно-строительный кооператив «Строитель» и стал его председателем. Новая организация занималась прокладкой и ремонтом дорог в Карелии, а впоследствии даже получила подряд на реконструкцию московских улиц.

Разработанная Тумановым модель организации трудовых отношений постоянно доказывала свою высокую эффективность, и вскоре начали рождаться новые фирмы, работающие на тех же принципах. Его последователи организовали в то время 25 непотопляемых промышленных кооперативов.

В 1990 г. при поддержке правительства Туманов пытался создать негосударственную структуру, альтернативную Главалмаззолоту, однако проект был сорван, как считали журналисты, из-за «неуверенности Ивана Силаева». Тогда же обсуждался вопрос об открытии совместного предприятия по добыче золота в Боливии. Вадим даже летал в Южную Америку, чтобы ознакомиться с условиями работ на месте.

В следующем году на базе успешно работающего кооператива «Строитель» он создал в Москве многопрофильное акционерное общество «Туманов и К°», которое после годичной тяжелой борьбы с бюрократическими структурами добилось права добывать золото в Сибири.

Тогда же Туманов стал одним из организаторов АО «Российское золото», однако в феврале 1992 г. отказался им руководить. Он самоустранился от выполнения проекта по причине «разочарования и несогласия с последними постановлениями правительства и указами президента в области золотодобычи», которые, по его мнению, полностью лишают эту отрасль возможности роста, так как фиксированные цены на золото и свободные на оборудование, технику и топливо поставят старателей на грань разорения. Предприниматель заявил, что «лучше будет торговать пивом, но не возглавит АО “Российское золото”».

В июле 1992 г. АО «Туманов и К°» объединилось с целью совместной разработки месторождений угля, бокситов и золота в Амурской области с крупнейшим строительным предприятием бывшего СССР «Камгэсэнергострой» (г. Набережные Челны) и казанской коммерческой ассоциацией «Тан».

Сегодня акционерное общество «Туманов и К°» ограничивает себя дорожным строительством. Золото, правда, по-прежнему ищет, то есть ведет геологоразведочные работы. Но не в России, а в Африке. Отчего же угас казавшийся когда-то неугасимым энтузиазм патриарха-стара-теля?

Вадим отвечал журналистам: «Угасили! Было время – я не сомневался, что нам отдадут бокситы Римана. У нас стояло 60 бульдозеров новых здесь, в Москве, стояли мощные пятикубовые экскаваторы. Все было готово к началу работ. Потом вдруг звонят: принесите проектные документы. Мы их отдали и больше никогда не видели. А потом узнали, что прошел тендер, на который нас даже не соизволили пригласить. У нас эти бокситы давно работали бы на полную мощность, а вместо этого их по-прежнему ввозят из Гвинеи и Австралии. А Сухой Лог в Иркутской области! Если бы его в свое время отдали артелям старателей, Россия уже получала бы дополнительно 50 т золота ежегодно. И не откатилась бы по золотодобыче на 6 место. И не ездила бы за подачками в МВФ…»

Сухой Лог – крупнейшее в мире из неразрабатываемых месторождений золота – и сегодня продолжает простаивать. Права на него были проданы некоей австралийской фирме. Иностранцы вложили в разработку месторождения 40 млн долларов, но добились только того, что золотоносная территория превратилась в кусок развороченной земли. Аналогичная судьба постигла и тумановский проект освоения Удоканского минерально-сырьевого узла, содержащего запасы меди, платины, золота, серебра, коксующегося угля, железа, ванадия, титана, калийных удобрений, глинозема, тантала, ниобия… Это – Читинская область, близ БАМовской железнодорожной станции Чара. Говорят, там мог бы зародиться второй Норильск. Однако письма высоким начальникам, написанные Тумановым, уже несколько лет бесплодно гуляют по кабинетам.

В последнее время в печати стали появляться публикации, в которых известного предпринимателя называют одним из «воров в законе», осуществлявшим в 80-х гг. связь номенклатуры КПСС с уголовными авторитетами. Ему приписывают выполнение функций легализации краденого с приисков золота и участие в переправке его в западные банки на счета партийных кланов и отдельных руководителей. Это делалось еще задолго до перестройки. Воры «япончики», «тайванчики», глава «Русского золота» Таранцев – все это, дескать, протеже Вадима Туманова, «сливки» преступного мира, которые вышли на мировую арену, создавая себе рекламу и активно занимаясь бизнесом.

Кроме этого, Туманова называют родоначальником доморощенной «масонской ложи», появившейся в начале 90-х гг., когда в наградной системе новой России возник вакуум. Этим воспользовалась группа предприимчивых людей, которая по примеру Остапа Бендера создала общественную организацию с загадочным названием «Орден Орла» и приступила к сбору средств на якобы благотворительные мероприятия и акции. Все это делалось под покровом тайны, доверительной конфиденциальности и благородных лозунгов, а также густо приправлялось и обставлялось малопонятными символами и ритуалами, взятыми из оккультной литературы.

Первым делом в число «избранных» приняли знаменитых людей, хорошо раскрученных телевидением. В Орден с самого начала входили И. Кобзон, Е. Гайдар, Е. Строев,

В. Куликов, позже вступили В. Черномырдин и Г. Селезнев. В иерархии Ордена Туманов на первом этапе был главнее и президента Б. Ельцина, и премьера В. Черномырдина, и мэра Ю. Лужкова. В «ложу» вошли не только политики, но и многие деятели культуры, например А. Пугачева, Ю. Никулин, Б. Алибасов, Л. Федосеева-Шукшина. Имел отношение к Ордену и Евгений Примаков, а также А. Чубайс и А. Лебедь.

Дальше все шло как по маслу. Сначала «кандидату в элиту» показывали глянцевый буклет с фотографиями членов организации и объясняли, что вступить в нее можно, пожертвовав «всего» 10 тыс. долларов. Что каждый и делал, надеясь попасть в приличное общество, о котором раньше не мог и помышлять. Чуть позже, в каком-нибудь недоступном для простых смертных месте, проводилась торжественная церемония вручения знака Ордена, который представлял собой усыпанный мелкими искусственными бриллиантами позолоченный крест. Награждения проходили: в Кремле – 02.05.92 г., в Верховном Совете РФ – 16.07.93 г., в Совете Федерации – 15.06.94 г., 25.07.95 г. и 12.02.97 г., в Госдуме – 19.09.97 г.

При «Ордене Орла» Туманов создал исследовательскую группу, которая собирала сведения о подходящих людях по всем доступным источникам, в том числе «из материалов отчетов о деятельности организаций, предприятий, банков, носящих конфиденциальный характер». Затем эти «исследователи» проводили отбор кандидатов и включали, естественно, не безвозмездно, в справочник «Лучшие люди России»…

В своей жизни Вадим Туманов проделал классический песенный путь: от «был ничем» – до «стал всем». Он был в одинаковом авторитете у «воров в законе» и у администрации ГУЛАГа. Его лично знали два первых президента страны – М. Горбачев и Б. Ельцин – и оба, так или иначе, оставили отметины в его судьбе. По деятельности возглавляемого им предприятия ЦК КПСС выносил специальное постановление. За него с трибуны XIX партконференции заступался известный офтальмолог С. Федоров, а мэр столицы Ю. Лужков персонально пригласил на работу в Москву. О нем написано множество статей, книг, есть даже один роман. В. Высоцкий посвятил ему цикл стихотворений.

Такой человек – глыба – встречается нечасто. Бог дал ему две вещи: настырность и необыкновенную физическую выносливость. Все остальное в жизни Вадим Туманов брал сам.